http://images.vfl.ru/ii/1498043078/ba39a3b5/17654915.png
http://images.vfl.ru/ii/1498043162/7e1d2657/17654945.png
http://images.vfl.ru/ii/1498043232/96bafb0e/17654965.png
http://images.vfl.ru/ii/1498043307/2f260809/17654990.png
http://images.vfl.ru/ii/1498043414/4ea4380f/17655007.png
http://images.vfl.ru/ii/1498043488/d14220b8/17655018.png

http://avka.su/_ph/10/2/613457357.jpg?1449051559
http://avka.su/_ph/10/2/51979883.jpg?1449051565
http://avka.su/_ph/10/2/79200604.jpg?1449051556
http://avka.su/_ph/10/2/780914071.jpg?1449051563
http://avka.su/_ph/10/2/218964422.jpg?1449051564
http://avka.su/_ph/10/2/894695460.jpg?1449051558
http://avka.su/_ph/10/2/379811649.jpg?1449051561
http://avka.su/_ph/12/2/212361959.png?1449051646
http://avka.su/_ph/12/2/561779827.png?1449051645

...Слушающиеся не меня руки поднялись, опускаясь за головой. Запястья обхлестнуло чем-то похожим на кожаные ремни. Проверить я не мог. Просто повернуть голову без приказа мне уже было не по силам.
Белла приблизилась, замерев и бесстрастно глядя на меня.
Было жутко, от того, что в ней, казалось, нет эмоций. Ни ненависти, ни злобы, ни холодного расчёта. Ничего. Но так же не бывает?
Мысли свивались в клубок вопросов без ответов, но вымелись моментом, когда девушка склонилась ко мне. Девушка? Меня захлестнула волна уже какого-то неконтролируемого животного ужаса, подступая тошнотой к горлу.
Приняв графитово-серый оттенок, её кожа натянулась, обрисовав череп странно-вытянутой формы, рот растянулся в пасть, усеянную острыми зубами, белёсые пустые глаза сменились бездонными провалами. Я не мог оторвать взгляда, чувствуя, как клубящаяся в них тьма затягивает меня, как водоворот.
Она не может быть человеком!
Но была же? Если бы ещё раз увидеть ту девушку. Всего на мгновение, похожей на саму себя. Сузившись до одной мысли, это стало моей целью. Последним желанием.
- Белла... - хрипло прошептал я.
Не в состоянии двигаться или надеяться, я повторял как в бреду:
- Белла...
Я звал, смаковал имя, как самое изысканное удовольствие, перекатывая звук на языке:
- Белла...
И не уловил момента, с которого всё изменилось. Просто стало хорошо, ведь именно этого я и хотел. Я смотрел на неё, и глаза у неё были карие. Цвета тёплого шоколада...
Только мелькнувшее в них осознание происходящего, причиняло ей боль. Сколько же человек ей пришлось привести сюда? Мы оба были пленниками и не могли ничего изменить. Выругавшись сквозь зубы, я изо всех дёрнул руки, потому что они нужны были мне, чтобы утешить, обнять, не дать той другой снова поработить её.
Но та сила, что управляла ей до того, рвалась восстановить контроль, и силы были не явно неравны. Короткий взгляд на меня - и Белла исчезла. Лишь морозный воздух колыхнулся от резкого движения.
Обессилев, я так и остался привязанным в ледяной пещере, освещаемой тусклым свечением ледника. Я засыпал, осознавая, что это конец.
***
Я и тут ошибся. Из сна, больше похожего на забытье, меня выдернул какой-то стук. Мерное дыхание крупного животного. Голос, произносящий что-то на неизвестном языке. Стоп. Голос? Может, мне это снится? Но если нет, а человек, неведомо как оказавшийся рядом, пройдёт мимо и не заметит меня?
- Помогите... - прошептал я, пытаясь приподнять голову, но лишь слабо застонал от отчаянного ощущения собственной беспомощности.
- Ну и досталось же тебе, парень, - задумчиво произносит голос. Пара коротких взмахов ножом рассекают ремни, стягивающие руки. Едва я подтянул их к себе, как запястья, затекшие за несколько часов, словно охватывает огнём.
Снова проваливаюсь в никуда.
Разбудила меня боль. Ломящая, саднящая, ноющая она, казалось, угнездилась в каждой клеточке тела. Пришлось напомнить себе, что в моём случае не болеть могло только в одном варианте, и он мне не нравится.
Приоткрыв глаза, я повернул голову набок, осматриваясь. Крохотный деревянный дом в одну комнату, потрескивающий камин, дурманящий запах чего-то булькающего в котелке, подвешенного над огнём.
И невероятное ощущение счастья просто от того, что жив...
Раздалась тихая упругая поступь, и к огню присел индеец. Высокий, гибкий, блестящие волосы цвета вороного крыла заплетены в две косы. Пока я рассматривал его со спины, мужчина подсыпал щепоть чего-то в варево и выпрямился со словами:
- Очнулся?
Интересно, как он узнал? У него глаза на затылке, а я не разглядел?
Одним плавным движением мужчина развернулся, в два шага оказавшись рядом, и, внимательно оглядев меня, постановил:
- Тебе надо выпить!
Вернувшись к камину, индеец налил кружку дымящегося напитка и подал мне, предупреждая, что горячо, но поможет быстрее восстановить силы. Вдыхая аромат трав, вившийся над чашкой, я согревался и лишь потом начал отхлёбывать отвар маленькими глоточками.
- Раны я обработал, хотя пару швов наложить придётся, - внимательно оглядев меня, объяснил он, - но непонятно, как ты вообще остался жив?
Я понимал его правильную речь, лишь оттенённую гортанным акцентом, но при этом единственное, что смог, так это недоумевающее пожать плечами в ответ, спросив сам:
- Что это было? Кто она такая? Зачем я ей был нужен?
- Ого, сколько вопросов! – удивился мой собеседник. - Давай по порядку. Зовут тебя как?
- Эдвард.
- Ну так вот, Эдвард. Кстати, меня... зови меня Хэво, - ухмыльнулся он, как будто вспомнил что-то забавное.
- Хм, какое необычное имя, - машинально отметил я.
- Рад, что ты заметил. Может, Хэвовитэстэмиутсто необычнее? По-индейски это значит «вихрь». Я рос подвижным ребёнком, - улыбнулся он, потом посерьёзнел и, глянув на меня, переспросил: - Но ты лучше расскажи, как смог остаться жив? С Тавискароном справиться невозможно. Ни сопротивляться, ни уговорить, ни разжалобить.
- С кем? – переспросил я.
- Значит, не слышал о таком, - констатировал Хэво и начал рассказывать: - Он - бог зимы, холода и мрака. В ледяных пещерах Тахомы... - заметив, что я пытаюсь понять, о чём речь, объяснил: - У вас эту вершину называют Маунт-Рейнир, а у нас, из-за белой шапки, сочащейся реками, её величают «матерью рек». Так вот, в самую короткую ночь в году люди нашего племени приносили жертву духу горы. Наутро от человека оставалось лишь немного пепла.
- Это жестоко, - нахмурившись, заметил я.
- Боюсь, ни один дух не сравнится в бессмысленной жестокости с людьми. Недавний пример - одного человека в Окленде раздражало поведение администрации и студентов учебного заведения. Ему показалось, что к нему там неуважительно относились. Утром в понедельник он застрелил семерых и ранил троих человек. Я часто слушаю ваши новости, - холодно усмехнулся индеец, - Мы очень редко задумываемся о ценности жизни, пока дело не касается нашей собственной.
Отвернувшись, он долго смотрел на жаркое пламя в камине, потом вздохнул и заговорил:
- Наши предки воспринимали это как неизбежность. Как смену дня и ночи. Стать пищей бога, обитающего на вершине Тахомы, было почётно. Почести оказывались не только жертве, но и всем его родственникам. Считалось, что в этот год урожай будет богатым, потому что реки, берущие начало во льдах, будут полноводны. Но пришли твои соплеменники и захотели эти земли себе. Перебив население многих деревень, они согнали горстку оставшихся жителей далеко на север. Лишившись подношений, Тавискарон начал выбирать жертвы сам.
Развернувшись, Хэво пытливо всмотрелся в меня:
- Но всё-таки, как он отпустил тебя?
- Не он. Белла отпустила меня.
- Кто? – изумился Хэво, и я постарался объяснить ему то немногое, что знал.
- Лет десять назад пропала девушка. Белла Свон. Я узнал её по фотографии, которую случайно видел в новостях. Хотя сейчас она была как… не живая, но очень сильная. И холодная. И ещё она вела меня, как куклу. И...
- И ещё она тебя не убила? – прервал он меня, и было видно, как это изумило его. – Поверить не могу, что она смогла противостоять воле духа льда. У нас бы ей дали имя Нэпэйшни, «сильная духом», - торжественно произнёс индеец.
- Но ей было так больно, когда она всё поняла, - тихо проговорил я, вспоминая этот момент.
- Верю. У сильных людей и чувства сильнее, - философски прокомментировал он.
Идея, пришедшая в голову, показалась невыполнимой, но такой желанной, что я начал убеждать себя, что нет ничего невозможного. Стоит только сильно захотеть.
- Раз вы столько знаете обо всём этом, то мы же сможем её спасти?
Хэво лишь отрицательно покачал головой.
- Девушку уже не спасти. Её тело целый год лежит во льдах, и только на одну единственную ночь в году Тавискарон вселяется в неё, чтобы найти себе пищу. Сколько, ты сказал, лет назад она пропала?
- Больше десяти, - упавшим голосом ответил я, - но ведь если я остался жив, то...
- То ледяной дух уже спустился и нашёл себе другую пищу, - закончил он за меня и пояснил: - жертвенников изначально было девять, но сейчас из-за обвалов тех, в которые можно внести тело, осталось пять. То, что я нашёл тебя не случайность. Каждый год этим утром я обхожу их. Тавискарону не нужна душа человека, но если пепел не развеять, то она навсегда останется, заключённой в леднике. Так вот, пока ты был без сознания, я вернулся проверить, и в одной из пещер нашёл горстку пепла от другой жертвы.
- А если бы другая жертва не нашлась?
- Тогда Тавискарон слился бы с ледяной шапкой горы, став её частью, а душа Нэпэйшни освободилась бы. Но это вряд ли. Здесь оживлённая дорога.
- А если я расскажу всем о том, что со мной произошло... - начал убеждать я, но мой голос неуверенно дрогнул, когда, даже не дослушав, Хэво отрицательно покачал головой.
- Тебе не поверят. Это у нас даже дети знают, что бывает, если гулять в эту ночь, но они слушают это с детства, как сказки на ночь.
***
- Простите...
Я очнулся от воспоминаний и вопросительно посмотрел на стоящую возле моего столика девушку.
- Ой, а можно автограф? – смутившись, попросила она, - Мне безумно нравится ваш роман! Вы так страшно всё придумали! И написано так, будто это всё по-настоящему.
Как же сейчас мне не хотелось комплиментов моей фантазии. Лучше бы девушка поверила в достоверность рассказанного.
Опоздав на назначенное собеседование в Сиэтле, я ещё неделю пролежал в больнице. Воспринимая лечение, как помеху, я едва дождался, пока наложили швы, и, попросив тетрадь и ручку, начал записывать то, что со мной произошло. Даже не задумываясь зачем, наверное, мне просто надо было выговориться. И удивился, когда первое же издательство, в которое я обратился, согласилось издать книгу.
Но было кое-что, не дававшее спокойно наслаждаться славой, гонорарами, жизнью.
Та, что спасла меня, сама спастись не могла. И наверное поэтому, у меня не получалось забыть её. Белла часто снилась мне, и в моих снах была тёплой, ласковой, живой.
Но я не мог вернуть ей жизнь. Единственное, что я мог, так это сделать всё возможное, чтобы какой-то ледяной паршивец, будь он хоть трижды дух, не заставлял её приносить ему жертвы.
Статистика была неумолима: в этом году пропал мужчина, ехавший к родным в Мозес-Лейк. Уже прошёл месяц, а тело так и не нашли.
- Именно, по-настоящему, - заметил я и добавил: - Советую двадцать третьего июня воздержаться от поездок. В этих краях это может быть опасно.
Девушка держала в руках несколько книг и умоляюще смотрела на меня, а когда я кивнул и, приготовив ручку, открыл обложку первой книги, казалось, едва сдержалась, чтобы не запрыгать от радости.
- Кому подписать? – спросил я и послушно подписал форзац для Аннет.
Но это оказалось ещё не всё: следом передо мной легли и остальные книги. Я подписал все, улыбнувшись такому энтузиазму. Поклонница зарделась и, ободренная, затараторила:
- Вы знаете, как только я прочитала вашу книгу, то была так впечатлена! Сразу же убедила знакомых, которые собирались к родственникам в Спокан, перенести поездку на пару дней позже. А ещё отговорила мою подругу от похода на гору Маунт-Рейнир, чтобы встретить рассвет именно этим утром.
- Спасибо, вы просто умница, - искренне поблагодарил я девушку и, проводив её взглядом, набрал номер.
- Да. Эдвард Каллен. Вы звонили моему агенту. Я согласен. Условия? Первое условие: премьера должна состояться первого июня следующего года. Я знаю, что срок слишком мал, но это единственное, в чём я не уступлю. По остальным пунктам созвонитесь, пожалуйста, с моим агентом.
Закончив разговор, я откинулся в кресле, и, отрешившись от суеты вокруг, задумался.
Получится ли? Он - мастер кадра. Список самых страшных фильмов наполовину составлен из его работ. Должно сработать. Даже не веря в реальность истории о духе, затаившемся на горе, может сработать убеждение на уровне подсознания. Поездки начнут откладывать, уговаривать других объехать этот участок по другой трассе.
Нужно, чтобы только на одну ночь дорога осталась пустой...