Глава 31

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Эта глава содержит сцену мертворождения (не Беллы), которая может потрясти читателей. Я попыталась описать ее настолько проникновенно, насколько возможно, но читатели могут слишком близко принять к сердцу, особенно если в их жизни произошла подобная трагедия. Она начинается в середине главы – я отметила начало и окончание – если не хотите читать, можете пропустить.

Белла чувствовала, как пролетает ее беременность. Она находилась на той стадии, когда даже самая свободная из имеющейся одежды становилась тесной. Элис заявила, что им просто необходим поход по магазинам, чтобы закупить одежду для беременных, и в один прекрасный день, когда Белла не работала, потащила ее за покупками. Элис была Элис, и то, что Белла была беременной, не давало ей никакого права одеваться непонятно как. Она сумела подобрать брюки и кофточки, который аккуратно подчеркивали ее живот, и смогла найти несколько милых платьев. Они даже сумели подобрать сексуальное нижнее белье.
- Элис, даже сексуальное белье не скроет то, что я похожа на дирижабль, - простонала Белла, когда Элис убеждала ее примерить один комплект.
- Ну, сексуальный дирижабль намного лучше скучного дирижабля, - рассуждала Элис, толкая ее в сторону кабинки для переодевания.
К концу поездки Белла серьезно задумалась, успеет ли она надеть всю одежду, которую Элис убедила ее купить.
Эдвард искренне одобрил приобретенное белье, и Белла напомнила себе, не забыть отблагодарить Элис при следующей встрече.
Малышке Алиссе было уже три месяца, и она была ангельски прекрасной. Как Элис и говорила, она унаследовала голубые глаза отца и в сочетании с тонкими темными волосиками, была по-настоящему красивым ребенком. Она держала в своем кулачке своих родителей, особенно Джаспера, который безоговорочно находился под ее мизинцем. Джаспер невероятно любил свою дочь, и не любил ничего сильнее, чем брать ее на прогулки и с гордостью принимать все комплименты. Белла была права, говоря, что Алисса станет самым модным из всех детей на полуострове. Элис как-то показывала гардероб Алиссы, и Белла была поражена количеством одежды.
- Если у тебя будет девочка, догадайся, кому все это достанется, - заявила Элис.
За прошедшие недели началось строительство их дома. Благодаря контактам Эсми они встретились с архитектором, чтобы обсудить идеи. Белла хотела дом в классическом стиле, который идеально впишется в окрестности. Они вместе с архитектором Генри ездили на место строительства, и он понял, чего им хочется, и он пообещал, предоставить несколько набросков.
Белле понравились все его проекты, но они с Эдвардом остановились на красивом дизайне, который выглядел так, словно стоял там в течении десятилетий и объединял экологически чистые материалы. Дом был деревянный, похожий на старинный с большими широкими верандами и окнами, чтобы впускать в дом как можно больше солнечного света. Генри добавил незаметные панели солнечных батарей для отопления и новейшие разработки для экономии энергии и утилизации отходов. Белла хотела немного помочь окружающей среде, в которой однажды будет жить и ее ребенок.
Генри подготовил проекты и теперь ожидал согласования. В то же время Генри искал строителей, готовых приступить к работе, как только все будет улажено. Они часто представляли себе, как будет выглядеть их дом после завершения строительства. Любимой комнатой для Беллы, определенно станет кухня. В комнате будет большой обеденный стол для семейных посиделок, и Белла приложит все силы, чтобы превратить это место в сердце всего дома. И определенно в одной из комнат будет стоять рояль Эдварда, впервые за многие годы. В доме будет четыре огромные комнаты и кабинет Эдварда. Строительство займет несколько месяцев, и Белла не могла ждать.
В то же время они стали приобретать вещи для ребенка, пока Белла могла еще свободно передвигаться. В свободное время они разгребли свободную комнату и потратили выходные, чтобы перекрасить ее в светло-желтый цвет. Они чуть не поссорились, когда Эдвард вошел в комнату и обнаружил Беллу, забирающуюся по стремянке.
- Что, черт возьми, ты собралась делать? – зарычал он, схватив ее за талию, и потащил вниз.
- Эдвард! А на что это похоже? – сердито ответила она.
- Ты не должна лазать по лестницам в твоем положении.
- В положении! Я беременна, а не инвалид!
- Вот именно, беременна! Ты легко можешь потерять опору и упасть. Твой центр тяжести смещен, и ты можешь навредить себе или ребенку, - прорычал он, нахмурившись. – Это очень глупый поступок. Я сам могу покрасить стены.
- О, так я теперь глупая? – язвительно переспросила она. – Очевидно, ребенок действует на мой мозг. – Белла понимала, что ведет себя неразумно, но ничего не могла с собой поделать. Гормоны, наверное.
Эдвард вздохнул и провел пальцами по волосам в отчаяние.
– Послушай, мне жаль, что я накричал на тебя. Ты напугала меня. Для тебя небезопасно взбираться по стремянкам. Я не выдержу, если с тобой или ребенком что-то случится.
Глядя ему в лицо, Белла внезапно почувствовала себя ужасно. Конечно, он волновался за нее. Эдвард не мог ничего поделать со своей опекой; это было частью Эдварда. Поддавшись вперед, она обернула руки вокруг его талии и прижалась к нему, и улыбнулась, когда его руки сомкнулись вокруг нее.
– И ты меня прости. Ты прав. Это был глупый поступок. Иногда я забываю, что многие вещи теперь нужно делать по-другому. Прости, что напугала тебя.
Эдвард наклонился и нежно поцеловал ее.
– Я знаю, что со своей чрезмерной опекой становлюсь время от времени занозой в заднице, но ты все для меня, и честно, я не знаю, что будет со мной, если что-то с вами случится.
- Я люблю тебя. Обещаю, я буду осторожнее.
- Я тоже люблю тебя. – Он снова поцеловал ее и нежно потер живот. – Давай я сам докрашу карнизы. А ты сконцентрируйся на плинтусах. Но береги спину. Не хочу, чтобы она болела из-за перенапряжения. – Белла закатила глаза, когда отступила. Он ничего не может с собой поделать.
За выходные они закончили с покраской комнаты и сосредоточились, чтобы заполнить ее. В течение следующих нескольких недель они искали мебель для детской, даже ездили для этого в Сиэтл. Как и думала Белла, ни одна другая кроватка не поразила ее воображение, как первая, что она увидела в Порт-Анджелесе. В конце концов, они приобрели ее, а также в комплект к ней купили пеленальный столик и комод. Элис заявила, чтобы они не покупали мелкие предметы, такие как детская ванночка и подобные вещи, потому что планировала устроить «baby shower», поэтому все необходимые вещи Белла может внести в список.
Медленно, но комната заполнялась детскими вещами. Когда они нашли детскую коляску, которая понравилась им обоим, они решили посоветоваться с Элис и Викторией. Будучи теперь опытными, они могли проверить, что коляска была практичной, а не просто красивой. Они посоветовали Белле несколько раз пооткрывать и закрывать коляску одной рукой, чтобы убедиться, легко ли она поддается.
- Много времени у тебя свободной будет только одна рука, ты должна быть уверена, что сможешь открыть и закрыть ее одной рукой, если тебе вдруг будет некому помочь, - посоветовала Виктория.
- И проверь, насколько она тяжелая, - предложила Элис. – Если не хочешь сорвать спину, доставая и убирая ее из автомобиля.
- Убедись, насколько она практична, когда ребенок подрастет. И убедись, что у нее есть ремни безопасности. У нее есть подвески?
- И как насчет аксессуаров? Тебе понадобится защита от дождя. И хранение. Ты берешь с собой половину дома, когда выходишь из дома, поэтому нужно быть уверенным, что есть куда все это положить.
Их помощь была неоценима, и они решили, что коляска отвечает всем их требованиям. Эдвард устроил ей тест-драйв, и женщины не могли удержаться от смеха, когда он колесил по всему магазину, делая вид, что проверяет ее. Теперь она гордо стояла в детской, ожидая своего пассажира.
Джейкоб стал регулярным гостем в доме Эсми. И все были рады видеть, как крепнет дружба между ним и Викторией. Виктория очень настороженно относилась ко всем романтическим ухаживаниям, и Джейк был достаточно умен, чтобы предложить ей свою дружбу, если это все, к чему она была готова.
Неуверенная в том, чего хочет, Виктория поговорила с Беллой о Джейке. Виктории было страшно довериться другому человеку, боясь наткнуться на еще одного Джеймса. Сейчас она должна думать о Робби, он был для нее приоритетом. Понимая страхи Виктории, Белла попыталась успокоить ее, заверяя, что Джейку никогда не придет в голову оскорбить женщину.
- Джейк действительно отличный парень. Он милый, добрый, смешной. И тот еще работяга. Он в одиночку поднял бизнес и сейчас его расширяет, потому что довольно успешен в этом деле.
- Он очень красивый, - проговорила Виктория, краснея.
Белла улыбнулась.
– Да, он такой. На него сворачивают головы, но он не тщеславен.
Виктория посмотрела на Беллу с любопытством.
– Тебя когда-нибудь тянуло к нему?
- Я всегда знала, что он великолепен, но мы так долго были друзьями, что я не могу видеть в нем больше, чем брата. Если быть честной, мы пытались построить отношения, в основном потому, что были оба одинокими, но нам было очень не по себе.
- Серьезно? Ты и Джейк?
Теперь покраснела Белла.
– Да, но это было ужасно давно, и длилось неделю или около того. Мы оба понимали, что это ошибка. Я люблю Джейка, он важная часть моей жизни, и я очень хочу видеть его счастливым.
Виктория нахмурилась, закусив губу.
– Я... я... не знаю, смогу ли стать той, кто ему нужен. Я хочу быть похожей на тебя, и Элис, и Эсми. Хочу, но боюсь.
Она взяла ее за руки и слегка сжала.
– Это нормально бояться. После того что ты прошла, это понятно. Но знай, что Джейк никогда не будет настаивать на большем, к чему ты не готова. Почему бы вам просто не узнать друг друга получше? Он отличный друг. У нас же не может быть слишком много друзей, правда? – Виктория покачала головой. – И я могу пообещать, если Джейк сделает что-то глупое, я лично надеру ему задницу.
Виктория рассмеялась.
– Ты права. Это же не страшно? Я могу стать ему другом.
К чести Джейка, он стал для Виктории именно им. Ее другом. Он дразнил ее, смешил, рассказывал истории о Квилетах и даже познакомил со своими друзьями. Маленький Робби дрожал от волнения, когда видел Джейка, визжал от восторга, когда Джейк играл с ним в самолет. Джейк полюбил маленького мальчика, и надеялся, что вскоре Виктория также будет ждать встречи с ним. Остальные были очень осторожны, чтобы не подталкивать их; позволяли двигаться самостоятельно. Где-то глубоко внутри Белла чувствовала, что они созданы друг для друга, даже если Виктории потребуется время, чтобы это понять.

В настоящее время Белла входила в третий триместр и чувствовала себя подобно дирижаблю. Требовалось теперь больше времени, чтобы выбраться из кресла, и Эдвард автоматически обхватывал ее, чтобы помочь, если был рядом. Сначала Белла стукала его по руке, но теперь с благодарностью принимала.
Они сидели дома, Белла прижималась к Эдварду, а его рука рассеянно гладила ее живот, когда внезапно ей захотелось мороженое с шоколадной крошкой. Белла чувствовала, как слюна буквально наполняла рот. Она попыталась проигнорировать порыв, но никак не могла выкинуть из головы огромную коробку мороженого.
- Эдвард?
- Да, любимая?
- Знаешь, чего я очень-очень-очень хочу прямо сейчас?
Губы Эдварда растянулись в ленивой улыбке.
– Прямо сейчас? В постель?
Белла не могла сдержать смеха.
– Нет, я не этого хочу.
Улыбка немного угасла.
– Ох, и что же тогда?
- Я ужасно хочу ванильное мороженое с шоколадной крошкой. Не могу перестать думать о нем.
Эдвард рассмеялся, запрокинув голову.
– Отличный способ уничтожить эго мужчины; я то думал, что она хочешь мое тело, а она всего-то хочет мороженого.
- Я хочу тебя, но мороженого сейчас хочу намного сильнее.
- Хорошо, любимая. Пойду возьму тебе немного. – Наклонившись, он поцеловал ее живот. – Посмотрим, что я могу сделать для твоей мамы? – ответом служил удар.
- Спасибо. Ты лучший, - она обняла его. – После того как я удовлетворю это желание, могу пожелать чего-нибудь еще, - игриво улыбнулась она.
Глаза Эдварда загорелись, и он поспешил за мороженым. Когда он вернулся, Белла практически вырвала коробку из его рук. Когда первая ложка сладкого очутилась у нее во рту, она едва не испытала оргазм.
- Ммм! – простонала она в экстазе, проглатывая чудесную снедь.
Эдвард удивленно посмотрел на нее, чувствуя, как натягиваются его штаны от звуков, что она издавала. Если бы вы не знали, то с легкостью могли бы подумать, что она находилась в пучине страсти. Белла прикончила эту порцию и открыла холодильник, чтобы взять еще немного мороженого, и остановилась, заглянув внутрь. Она потянулась и взяла морковь, а потом запустила ее в миску с мороженым. Глаза Эдварда расширились от такой картины.
- Это ужасно, - заметил он.
- Нет... это... вкусно, - ответила она между укусами. – Хочешь?
Он покачал головой.
– Нет, спасибо. Наслаждайся сама.
После той ночи, Белла удостоверилась, что у них в квартире всегда было мороженое и морковь, к большому отвращению Эдварда.

ВНИМАНИЕ: Впечатлительные читатели могут пропустить

Для успокоения Эдварда Беллу сняли с ночных дежурств. Она еле держала глаза открытыми после десяти вечера, и очень сомневалась, что сможет выдержать целую рабочую смену, и была чрезвычайно благодарна своему руководителю.
Каждый случай, что она видела в больнице, сейчас приобрел особое значение, потому что в полной мере могла пережить то, что испытывают беременные женщины. Ее часто теперь втягивали в разговор о выборе детских имен, пока она измеряла артериальное давление и во время осмотров. Они же с Эдвардом еще не определились с именами. Они сузили список до самых любимых, но окончательное решение пока не принимали.
Было утро среды и в отделении было относительно тихо. На сегодня не было запланированных операций, поэтому Эдвард сидел в своем кабинете и занимался бумажной волокитой, а Белла воспользовалась свободным временем, чтобы дать ногам немного отдохнуть. До срока оставалось одиннадцать недель, в декретный отпуск она решили уйти за три недели до родов.
Она делала пометки в записях, когда одна из их пациенток вошла в отделении в сопровождении своего мужа. Белла узнала Элизабет Холлингтон. У нее был маленький мальчик, и они с нетерпением ждали появления девочки. Ей оставалось семь недель, и Белла вспомнила, что предыдущий осмотр был всего неделю назад. Она нахмурилась, что привело Холлингтонов в больницу, потому что следующее обследование было через неделю.
- Лиз! Что привело вас сюда? – спросила Белла, немного неловко поднимаясь со стула. Она заметила, что Лиз была бледной и заметно обеспокоенной. – Что-то не так?
Лиз схватила своего мужа, Майкла, за руку.
– Привет, Белла. Это, наверное, пустяк, но я немного волнуюсь.
Белла увидела, что она была больше чем просто взволнованной.
– Хорошо. Пойдем в палату, и ты расскажешь, что тебя беспокоит. А потом попрошу Эдварда проверить тебя.
Отведя их в пустую палату, она убедила Холлингтонов сесть, а сама взяла карту Лиз. Пролистав ее, она увидела, что на прошлой неделе все было хорошо.
- Так, что тебя беспокоит? – мягко спросила она.
Лиз потерла большой живот.
– Может, я напрасно паникую, но я немного волнуюсь, что не чувствовала движений ребенка несколько часов.
- Помнишь, когда последний раз чувствовала движения?
- Вчера вечером, наверное. Примерно около одиннадцати вечера был последний толчок, а с тех пор ничего. Она была очень активной, редко отдыхая больше пары-тройки часов, а сейчас прошло больше двенадцати часов, и никакого движения. – Белла видела страх в ее глазах, а потом почувствовала напряжение в теле. – Что-то не так? Или я просто слишком остро реагирую?
Белла покачала головой.
– Нет, это нормально. Ты переживаешь, и мы должны проверить и узнать, что происходит. Извините меня, я приведу доктора Каллена, чтобы он проверил тебя. – Она поспешила из палаты, ее переполнял страх.
Ребенок, который был обычно активным, вдруг перестал двигаться, и это пуга́ло. Это может означать проблемы с плацентой или пуповиной, или то, что Белла даже не хотела представлять. Пожалуйста, пусть это будет что-то простое, - молилась Белла, подойдя к кабинету Эдварда.
- Привет, любимая, - улыбнулся он, поднимая голову. – В чем дело?
- Эдвард, Элизабет Холлингтон только что приехала. Она очень волнуется, поскольку не чувствовала движений ребенка более двенадцати часов.
Нахмурившись, Эдвард встал из-за стола и подвел ее к двери.
– Двенадцать часов? Это много. Я проверял ее на прошлой неделе, и все было нормально. Давление было в норме. Она говорила, ребенок очень подвижный?
- Да, и очень редко отдыхал больше пары часов.
Эдвард сильнее нахмурился от этой информации. Он быстро прогонял в голове все возможные причины отсутствия движений плода. Худший сценарий, что ребенок умер в утробе матери. И только ультразвук даст ему окончательный ответ.
Супруги сидели близко друг к другу, рука Майкла обнимала плечи жены, а ее голова покоилась у него на груди. Эдвард видел страх в их глазах.
- Доброе утро, Лиз. И Майкл, не так ли? – спросил он и пожал руку Майкла. – Белла сказала, что вас беспокоит, что вы не чувствовали движений ребенка около двенадцати часов. Правильно?
Лиз кивнула.
– Да, доктор Каллен. Она была такой активной, и я просто не знаю, что случилось. – Ее глаза наполнились слезами, когда она сжала руку мужа.
- Ляг, пожалуйста, я послушаю сердцебиение ребенка.
Белла помогла Лиз расположиться на постели, и Эдвард поместил Доплер ей на живот. Казалось, что все задержали дыхание, когда Эдвард проходился по животу Лиз, пытаясь уловить сердцебиение. Проходили секунды, но звук так и не раздавался. Белла взглянула на Эдварда, увидев подтверждение правды, когда прошла минута. Не осознавая, она положила руку себе на живот, словно нуждаясь в подтверждении.
По лицу Лиз текли слезы, когда она осознала страшную правду.
- Она умерла, не так ли? – прошептала она, всхлипывая.
Эдвард глубоко вздохнул, когда выключал монитор, понимая их состояние.
– Я сделаю ультразвук, чтобы быть абсолютно уверенным, что это так, - тихо сказал он, прикасаясь к плечу Лиз.
Глубокие, наполненные страданием рыдания вырвались из груди Лиз, когда она осознала, что их маленькая, долгожданная и такая желанная девочка никогда не вырастет. Майкл наклонился и прижал к себе жену, они заплакали вместе.
С тяжелым сердцем и наполненными слезами глазами Белла помогла Эдварду подготовить аппарат ультразвука. Она увидела печаль в его глазах, когда он посмотрел на ее живот. Они оба старались не представлять совершенно обратную ситуацию.
Разогрев гель, она нежно растерла его по животу Лиз, когда Эдвард сказал, что монитор готов. Когда он начал, четыре пары глаз не сконцентрировались на экране, словно одним своим желанием они могли заставить сердце снова забиться. Эдвард сосредоточился на области рядом с сердцем ребенка, но не случилось того, на что они все так надеялись. Не было никаких признаков жизни.
Белла всем сердцем страдала за Лиз и Майкла. Потерять ребенка так близко к сроку было невероятно тяжело. Лиз тихо рыдала, пока Белла обтирала ее.
- Мне очень жаль, Лиз, - сказала Белла, приглаживая волосы Лиз. – Я всем сердцем желала, чтобы ответ был иным.
- Я знала, - прошептала Лиз, ее голос был полон отчаяния. – Я знала. Когда она перестала двигаться, я все поняла.
- Почему это произошло? – срывающимся голосом спросил Майкл. – Все было так хорошо на прошлой неделе. Почему она так внезапно умерла?
- Мы не узнаем, пока она не появится на свет. Возможен целый ряд причин, - ответил Эдвард. Его голос был слегка охрипшим.
- Мы оставим вас наедине на некоторое время, - сказал Эдвард и положил руку на плечо Майкла, стараясь хоть немного поддержать.
- Что сейчас будет? – по щекам Майкла текли слезы.
- Мы спровоцируем искусственные роды. Мы постараемся сделать их как можно менее болезненными, - пообещал Эдвард.
- После этого, вы побудете с девочкой сколько вам будет необходимо, - осторожно произнесла Белла.
Они просто кивнули, не в состоянии сказать ни слова. Белла и Эдвард оставили их наедине и вернулись в кабинет Эдварда. Оказавшись внутри, Белла больше не могла держать все в себе. Она заплакала, обвивая руками свой живот. Эдвард обнял ее и привлек к себе. Это случилось так близко к ним, что не могло пройти незамеченным.
Белла выпрямилась, пытаясь взять себя в руки. Это еще не закончилось. Бедная Лиз еще предстояли роды, чтобы достать мертвого ребенка. Это страшно, но должно быть сделано.
– Я в порядке. Просто это так тяжело, но я должна быть сильной, когда начнутся роды.
- Малышка, может тебе остаться здесь? – предложил Эдвард, успокаивающе потирая спину. – Я вижу, как ты переживаешь. Это понятно. Я раньше встречался с мертворождением, и могу сказать, что раньше не чувствовал себя так ужасно. Оно режет по сердцу. – Он потер ее живот, желая, чтобы ребенок пнулся, ему было жизненно необходимо почувствовать движения. – Почему бы тебе не помочь остальным, пока я буду с ними.
Белла покачала головой.
– Нет, я хочу быть там, для Лиз. Я буду в порядке. Я смогу отделить от своего положения. Это не наш ребенок. Я должна помнить об этом.
- Пожалуйста, детка. Для тебя это будет слишком болезненным, - попытался убедить ее Эдвард.
- А для тебя нет? – в ответ печально спросила Белла. – Это очень трагично, но никто не сможет понять боль Лиз и Майкла. Они нуждаются в нас. Я должна сделать это.
Эдвард крепко ее обнял. – Я люблю тебя, малыш. Обещай мне, что если это станет слишком тяжело для тебя, ты пришлешь вместо себя кого-нибудь другого. Пообещай мне.
Белла кивнула. – Я обещаю.
Он вздохнул, тем самым стараясь подготовить себя к самому худшему. Есть вещи намного страшнее, чем рождение мертвого ребенка. Для родителей в конце не было радости, только горе. Он должен был убедиться, что сделает все так, что не прибавить к их горю. – Я должен подготовить операционную.
- Да, - ответила она и отступила. Им нужно было вызвать анестезиолога. Если она согласилась все сделать сама, нет никакой необходимости терпеть боль при родах. Ее и так уже было достаточно. Лекарство ускорит процесс, и роды не должны затянуться.
Поскольку Белла видела все своими глазами, она почувствовала, как что-то тяжелое сдавило ее грудь. Было тяжело не представлять себя на месте женщины, рожающей мертвого ребенка, и эти мысли усиливали давление. Она отодвинула их максимально далеко, а руки опускались на живот при каждом движении, словно в поисках утешения.
Сью вошла в палату, когда Белла устанавливала капельницу.
– Ты в порядке, Белла?
- Да, Сью, в порядке, - ответила она.
- Уверена, дорогая? Могу себе представить, насколько это тяжело для тебя. И Эдварда. Я с радостью возьму все на себя. То есть, не с радостью. Ты понимаешь, о чем я, - нервно произнесла Сью.
- Я поняла тебя, - слабо улыбнувшись, сказала Белла. – И спасибо за предложение. Я обещала Эдварду, если мне станет слишком плохо, я уйду. Будь по близости.
- Сделаю. – Женщины обнялись.
Следующие несколько часов стали самыми мучительными в жизни Беллы. Она безгранично восхищалась Лиз. Она с благодарностью приняла эпидуральную анестезию и спокойно и стойко переносила весь процесс. Она попросила поставить какую-нибудь музыку, которую Белла с готовностью нашла; они оставляли пару наедине, просто заходили проверить состояние женщины. Майкл связался со своими семьями, и теперь они находились в зале ожидания. Медсестры сделали для родственников бутерброды и чай, чтобы оказать хоть каплю поддержки.
Новость о рождении мертвого ребенка быстро распространилась между сотрудниками, и никто не остался равнодушным к ситуации. С мертворождением сталкивались не каждый день, и все понимали это.
Спустя более четырех часов Лиз полностью раскрылась. Белла задалась вопросом, откуда женщина взяла в себе силы рожать, ведь она прекрасно осознавала, что не будет радости от встречи с дочерью. Несколько раз боль в груди становилась настолько сильной, что выходила из палаты, чтобы успокоиться. Каждый раз Эдвард провожал ее взглядом.
Наконец, Эдвард осторожно достал вялое, безжизненное тело идеальной формы. Слезы потекли по щекам Беллы, потому что новорожденная не издала крика, ее крошечные конечности не шевелились, а кожа имела слегка синеватый оттенок. Эдвард заметил, что пуповина была крепко обернута вокруг верхней части тела, и заподозрил, что именно это стало причиной смерти.
С большим уважением Белла аккуратно очистила крошечную девочку, взгляд был размытым, и щеки мокрые из-за слез, и завернула ее в розовое одеяльце. Если посмотреть на нее, можно было подумать, что она спит, ангельское личико было спокойно.
В это время Эдвард вытащил плаценту и обтер Лиз. Вместе с Майклом он помог Лиз сесть на подушки, и Белла осторожно положила ребенка на руки матери. Рыдания Лиз были душераздирающими, когда она укачивала малышку, целуя ее холодную кожу.
- Моя маленькая Дженнифер. Мой ангел. Мама всегда будет любить тебя, - сквозь рыдания прошептала она. Майкл наклонился и поцеловал дочь.
- Я очень сожалею, что это произошло, - сказал Эдвард, стараясь держать себя в руках. – Мы оставим вас. Берите столько времени, сколько вам нужно. Если вам что-нибудь понадобиться, нажмите на кнопку.
- Спасибо, доктор Каллен. И тебе, Белла, - сказал Майкл. – За вашу заботу и понимание. Я знаю, для вас это должно быть, очень тяжело, - он указал на живот Беллы, слезы еще текли по его лицу. Он оплакивал потерю долгожданного члена семьи.
Эдвард с Беллой вышли из палаты, и он осторожно повел ее к себе в кабинет, заставил сесть, и она закрыла лицо руками, когда она отпустила себя. Ее рыдания сотрясали все тело, и все что мог сделать Эдвард, это держать ее в объятиях и шептать, как сильно любит ее. Когда слезы закончились, Белла чувствовала себя опустошенной, в организме не осталось ни унции энергии.
- Я забираю тебя домой, любимая, - сказал он, помогая подняться. Белла слишком устала, чтобы возражать, поэтому он отвез ее домой, подвел к постели, помог ей раздеться, и лег рядом. Он убрал ее волосы и нежно поцеловал ее. – Я вернусь домой, как только смогу. Поспи, любимая. Позаботься о нашем малыше.
Белла кивнула, а непрошенная слеза скатилась по щеке. Оставив нежный поцелуй на виске, Эдвард уехал обратно в больницу. Он вызвал Кристен, психолога, на случай, если потребуется помощь семьям.
Лежа в постели, она обернула руки вокруг живота, умоляя малыша толкнуться. К огромному облегчению малыш очень сильно пнулся. Она прекрасно осознавала, что сейчас должна быть осторожной, как никогда, но не становиться параноиком, когда ребенок не двигался. Статистика и ее знания говорили, что мертворождение очень редки, но сегодняшние события повлияли на Беллу, как на будущую мать, а не образованную акушерку.
Она подумала о Холлингтонах, и сердце снова дрогнуло. Вместо возвращения домой с дочкой, они будут готовиться к ее похоронам. Старший брат потерял младшую сестренку, а бабушки и дедушки – внучку. Это могло очень сильно и на долгое время сказаться на их семьях. Казалось, часы спустя, она смогла заснуть.

* End *

Эдвард беспокоился о Белле. Прошла неделя после того ужасного дня, а Белла так и не оправилась. Она словно ушла в себя, защищая себя и своего ребенка от окружающего мира. Она закрылась даже от Эдварда, и это убивало его.
Когда вернулся домрой после заполнения многочисленных необходимых документов, он нашел жену крепко спавшей, ее щеки бороздили следы недавно высохших слез. Он желал каким-нибудь неведомым способом заставить ее отказаться от участия в тех родах, но принял ее желание остаться и помочь. Она была достаточно опытной, чтобы отделять свою жизнь от пациентов. По крайней мере, он верил в это. Он и не предполагал, что это так повлияет на нее настолько.
Он знал, что она ставит себя на место Лиз Холлингтон, и была напугана, что с их ребенком случится то же самое. Черт, его самого это коснулось сильнее, чем он ожидал. Невозможно было остаться равнодушным. И да, ужасные мысли, что их ребенок погибнет, забредали в его голову во время родов, но он заставил игнорировать их.
Конечно, он понимал, что связь между Беллой и ребенком мужчине не понять. Это не то же самое, как для него? Он не чувствовал движений внутри себя, он не заботился о нем, оно не зависело от него вплоть до самого появления на свет. Пока ребенок не родится, Белла будет посредником между ними.
В ту ночь он держал ее в своих объятиях, успокаивал, когда у нее начался кошмар, но она так и не проснулась. На следующее утро она была сонной и тихой, и Эдвард уговорил ее остаться дома. Обычно она возмущалась, но в этот день она безмолвно согласилась и вернулась в постель, Эдвард нахмурился, стоя позади нее.
К работе она вернулась на следующий день, и Эдвард увидел, что для всех она надела маску. Вернувшись домой, она снова становилась тихой, замкнутой в себе и постоянно прикасалась к животу. Эдварду причиняла боль, что она не подпускала его. Она пытался разговорить ее, узнать, что ее беспокоит, но она все отрицала, заявляла, что все в порядке.
С того дня они не занимались любовью, и стало пропадать то чувство близости, что всегда присутствовало между ними. Это был не секс, намного больше, глубже, словно на всем свете остались лишь они вдвоем; лишь двое, так нуждающиеся друг в друге. Теперь же Эдвард чувствовал, что она скрылась в своем собственном пузыре, куда он как не старался, но попасть не мог.
- Нет, нет, нет! – застонала она от боли и разбудила его. Очередной кошмар. Каждую ночь на протяжении недели ее мучали кошмары.
- Белла! Тшш! – он попытался успокоить ее, медленно выводя ее из сна.
- Нет! Пожалуйста, не делайте этого! – заплакала она, когда потянулась к чему-то, чего он не видел. – Не делайте этого! Пожалуйста! – рыдала она.
- Белла! Малышка! Пожалуйста, проснись. Это просто сон, – он обязан был вытащить ее из кошмара. – Малышка!
Наконец, его голос проник сквозь туман, и она открыла заплаканные глаза.
– Эдвард! – вскрикнула она, крепко вцепившись в него.
- О, малышка. Все в порядке, я здесь, - успокаивал он, поглаживая спину и руки.
- О, Эдвард. Что если он погибнет? Что если мы его потеряем? – закричала она, лед, окружающий ее всю прошлую неделю, стал тоньше.
Он целовал ее, пока она выплескивала свою боль.
– Этого не произойдет, малыш. Этого не будет.
Слезы постепенно высохли, рыдания стихли, она просто лежала рядом с ним в ночи, его присутствие было ей необходимо. Она понимала, что закрылась от него и ненавидела себя за это, но не могла ничего поделать. Она знала, что причиняет ему боль, но страх, охвативший ее, был сильнее, чем доводы разума.
- Расскажи мне о своем сне. Ты должна выговориться. Рассказать обо всем. Не надо держать все в себе, это плохо и для тебя и для ребенка. Пожалуйста, малыш.
Белла слышала неприкрытую боль в его голосе и почувствовала себя еще ужаснее. Он не заслуживал этого. Как ей объяснить, что она чувствует? Надо начать с ее снов.
- Мне постоянно снится, что я теряю нашего ребенка. Не всегда одинаково. Иногда он умирает. Иногда его забирают у меня. Однажды мне приснилось, что я просто его потеряла. Сегодня снилось, что я родила его, он был весь в жидкости еще. Все было хорошо, а потом вошли какие-то мужчины и буквально вырвали его из рук. Ребенок начал кричать, но они уходили все дальше и дальше, они навсегда забирали его от меня. – ее голос сорвался, когда она перебирала свой сон, вспоминала свои ощущения.
- Ох, девочка моя дорогая, - прошептал Эдвард. – Как бы мне хотелось забрать все твои страхи. Я сделал бы все, что угодно, лишь бы избавить тебя от боли.
- Я знаю. Я так люблю тебя. Извини, что причиняю тебе боль.
- Я знаю, что ты делала это не специально. Мне больно, когда больно тебе. Мне жаль, что я ничем не могу тебе помочь.
Белла вздохнула, когда вспомнила тот день.
– Я честно верила, что смогу справиться. Я встречалась и с другими вещами. Это моя работа.
- Тогда ты не была беременной. А сейчас ты ставишь себя на ее место и чувствуешь ее боль.
- Вот именно. Все это время я представляла себе, как говорю, что наш ребенок умер. Я представляла твое лицо, когда ты узнаешь, что он умер до того, как мы увидим его. Это была настоящая агония. И тем не менее я должна быть сильной, ради Лиз, которая была такой храброй. – Белла задрожала, вспомнив выражение горя и страдания на лицах Лиз и Майкла, когда они увидели своего мертвого ребенка.
- Умом я понимаю, что вероятность случившегося с нами ничтожно мала. Я знаю это. Но и Лиз никогда не задумывалась, что это может с ней произойти. Я боюсь.
Эдвард привлек ее к себе и мягко поцеловал в губы.
– Страх не поддается логике. Я знаю, ты боишься. Я тоже очень боюсь.
- Потерять ребенка.
- Потерять тебя. Как акушер я знаю все опасности, связанные с беременностью и родами. Знаю, что что-то может пойти не так и есть вероятность потерять тебя, и это пугает меня. Но я не должен об этом думать, потому что в ином случае заверну тебя в вату и не выпущу из поля зрения. Или еще лучше, запру в больнице, привязав к аппаратам. Но должен отпустить, позволить идти так, как и должно, и молиться, что с нами все будет хорошо. Что с тобой все будет хорошо. Я сведу тебя с ума, если позволю своим страхам взять над собой верх.
Белла обняла его. Она не понимала, что он тоже боится, так же как и она. Она и их будущий малыш значили все для Эдварда.
- Я справлюсь со страхом, Эдвард, я обещаю. И я тебя понимаю. Я заслуживаю лучшего. Я не имею права своим страхом испортить беременность.
Эдвард заключил ее лицо в ладони.
– Ты потрясающая женщина. Неудивительно, что я тебя обожаю. – Белла улыбнулась ему. – Ты хочешь поговорить с кем-нибудь, может, с психологом? Обсудить тот день.
Белла задумалась на минуту, прежде чем кивнуть.
– Да, думаю, это хорошая идея. Уверена, это поможет. Не хочу больше кошмаров.
- Отлично, думаю, это поможет. И я всегда буду здесь, если понадоблюсь.
- Я знаю.
- Я скучал по тебе на этой неделе. Пожалуйста, не закрывайся от меня, малыш. Я... я не очень хорошо справляюсь с этим в одиночку, - признался он тихим голосом.
Белла поцеловала его с любовью.
– Мне очень жаль. Я тоже скучила по тебе. Мне очень повезло, что ты есть у меня.
- Я счастливчик. Кто-то там, очень любит меня, раз меня свел с тобой.
В этот момент малыш несколько раз чувствительно пнулся, что легко почувствовал Эдвард, улыбнувшись и прикасаясь к животу.
– Смотри, он со мной согласен.
Белла просто притянула его к себе для еще одного поцелуя.

От автора: тяжело было описывать, но я хотела показать, насколько тяжела, должно, быть для медицинского персонала подобная трагедия. Я знаю, многие акушерки сами матери, и очень тяжело отделить себя от ситуации

Форум