Его глаза расширились

Возможно он был высокомерен, возможно он не надеялся на прямое «Да», но он совсем не ожидал «Нет».

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем закрыл его.

Они оба стояли, не двигаясь. Он стоял на одном колене и смотрел на кольцо. Она стояла посередине гостиной около стола, где они провели чудесный вечер.

Это было несправедливо. Он всё приготовил с такой заботой и мыслями только о ней. Для неё. Он поставил себя в такое глупое положение потому, что он думал, что это стоило того, он думал, что между ними что-то есть. Что-то уникальное и особенное. Что-то достаточно замечательное для того, чтобы он задумался о мысли провести вечность с женщиной.

Очевидно, он был неправ.

Он вздохнул. – Ох, - это было всё, что он мог сказать. Это было так, как будто ему вонзили нож в сердце, и кто-то очень медленно и болезненно поворачивал его.

Но он должен принять это. Люди часто ошибаются. Часто неправильно понимают кого-то.

Но для него это впервые. Как вовремя. Чёрт.

Он поднялся со своей патетичной позы, закрывая коробочку с кольцом и идя к двери. Слишком смущенный и сломленный, чтобы остаться стоять напротив неё. Или в одной комнате с ней. Или в одном доме.

Когда он уходил, потирая руку, и это действие вызывало боль во всем его теле, она твёрдо схватила его за руку.

- Карлайл, подожди, пожалуйста. Я должна ска..., - начала говорить она огорчённым тоном.

Она пожалела его. Замечательно. Он остановился, его губы были сложенны в тонкую линию, а взгляд устремлен в перёд. Он не мог посмотреть на неё, он не был достаточно сильным для этого. – Всё в порядке, Эсме, - ему удалось прошептать.

Может быть, его слова были убедительны. Может быть, она не заметила боли, которой были пропитаны эти слова, но её хватка на мгновение ослабла. И он воспользовался этим.

Он побежал. Он выбежал из дома перед изумлённым Эдвардом, не слушая, как женщина, которую он любил и его сын звали его.

Он продолжал бежать, пока не оказался на поляне, где он успокаивал Эсме в течение её первых дней жизни в качестве вампира. Когда они открылись друг другу. Казалось, с того времени прошло более двух веков. Он никогда и ни с кем не был так близок.

Он прислонился к дереву. Тому самому, где в тот день так отчаянно рыдала Эсме.

Он стоял там, глядя на маленький луг и проплывающие облака. Это место медленно начинало душить его.

И затем шелест.

Шелест листьев. Наверное, животное.

Он закрыл глаза и вдохнул воздух, пытаясь угадать что это за животное. Бесполезная попытка отвлечь себя от боли.

Но к сожалению, он узнал аромат. Сладкий, сочный, чувственный, аппетитный – аромат Эсме. Она была здесь, в нескольких метрах от него. Она появилась из-за деревьев во всём своём великолепии. Великолепии, которое не предназначалось ему. Он закрыл глаза и вздохнул.

- Карлайл, - её милый голос звал его.

Какая ирония: мы замечаем самые хорошие качества человека именно тогда, когда он больше не принадлежит нам. Может быть, она никогда и не принадлежала.

Он сделал вид, что не расслышал её.

Она вздохнула и присела рядом с ним, их тела были совсем близко, но не соприкасались. Расстояние между ними заставило нервничать Карлайла.

- Карлайл, - мягко сказала она после паузы, которая продолжалась целую вечность.

Он не повернул головы и продолжал смотреть прямо перед собой. Он хотел плакать. Он наблюдал за людьми и видел их реакцию на боль. И плач казался таким милым. Слёзы - именно тот способ, которыми они выражали свою боль. Как будто бы со слезами боль могла выйти из тела. Как изгнание нечистой силы.

Но эта боль была обречена остаться внутри. Навечно.

- Карлайл, пожалуйста, - попросила она его, но он был мужчиной. Мужчиной, которому было двести лет и он не мог заставить себя повернуться.

Они оставались в тишине в течении нескольких минут и затем она наконец заговорила. – Ты не хочешь даже смотреть на меня? Хорошо. Но ты должен выслушать меня, - она серьёзно сказала. – Прекрати вести себя как ребёнок, ради Бога, - воскликнула она.

Его глаза расширились. Прекратить вести себя как ребёнок? Прекратить вести себя как ребёнок?! Она отвергла его, отказалась от него и его предложения руки и сердца и он ведёт себя как ребёнок?

- Я не говорила «нет» тебе, - она начала.

«Если не мне, то кому?» – он саркастически спросил самого себя.

- Я сказала «нет» женитьбе, - сказала она. «Бессмысленно», - он мог бы добавить. Потому что в её словах не было никакого смысла.

Он наконец заговорил не в силах больше держать его гнев и боль в себе. – Что это значит? - спросил он холодно.

Она вздохнула. – Я не говорила тебе раньше о моём прошлом и в этом причина, - теперь он смотрел на неё и именно она начала смотреть на землю. – Моё прошлое не было счастливым. Или светлым. Моё прошлое – это та причина по которой я спрыгнула со скалы, - объяснила она.

Его брови поползли вверх. – Ты сбросилась? Ты сказала, что упала...

Она торопливо прервала его. – Я никогда не говорила, что упала. Это было только твоё предположение. Я хотела покончить с собой потому что..., - она вздохнула, оставляя предложение незаконченным. – Может быть будет лучше, если я расскажу всю историю сначала. Я только сейчас поняла, что никогда не говорила тебе.

Он терпеливо ждал, когда она начнёт говорить. Как всё могло быть настолько плохо, что она хотела умереть? Она сбросилась со скалы. Она не перерезала себе вены, не умерла от наркотиков или от руки убийцы. Она хотела всё оставить позади, мучительный шаг, который содержал так много отчаяния.

- Ты встретил меня, когда мне было шестнадцать. Глупый подросток с иллюзиями о любви и жизни. Я была наивной. Я не знала, как жестока может быть жизнь. Я верила, я надеялась, что встречу свою вторую половинку и мы будем жить в любви и счастьи.

Я надеялась. Безуспешно. Потому что в день помолвки...я не помню кого, я узнала, что у меня тоже должна быть пара. Он был молодым, очаровательным и довольно богатым парнем. У него были деньги и они были нужны моей семье. Вначале я пыталась ухватиться за этот шанс, но затем поняла, что этот шанс не мой. Но я убедила себя, что это хороший выбор. Я бы жила хорошей жизнью с мужчиной, которому, как мне казалось, я нравилась, и о котором я бы заботилась. Немного, - сказала она, замолчав.

Она вздохнула и продолжила свой рассказ: – И затем, после женитьбы, я поняла, кем был на самом деле Чарльз. Монстр. Молодой, заботливый, вежливый и очаровательный мужчина было только маской, которая скрывала того, кем он был на самом деле: жесткой, жадный и ненасытный. Он желал денеги и они нужны были ему в большом количестве. Его воздухом были вечеринки - прекрасное место, где он выставлял меня, свою жену, свой приз. Он был вдумчивым и заботливым, пока мы были на людях, но за закрытой дверью он был жесток. Я не могу вспомнить сколько ночей я сплевывала кровь…, - она выпалила, неопределённо глядя в лесную чащу.

Затем её губы искривились в саркастичной усмешке. – Я была бы прекрасны тренером бокса. Я знаю все движения..., - она безуспешно пыталась шутить, но Карлайл чувствовала только отвращение к мужчине, который мог делать такое с женщиной. Его Эсме, такой нежной и беззащитной.

- Но затем Чарльза призвали на войну, защищать родину, и это были лучшие месяцы в моей жизни. До его возвращения. Он вернулся и был без работы, без денег и он хотел меня. Он оскорблял меня, бил меня и к тому же я была беременна, - Карлайлу стоило больших усилий, чтобы не сказать что-то или чтобы его глаза не расширились.

Он был шокирован: только теперь он узнал женщину, которую он спас, любил и хотел жениться, но только она была замужем и у неё был ребёнок. Ребёнок. Он внезапно почувствовал немного...хорошо, больше чем немного зависти к этому мужчине, Чарльзу, у которого была привилегия быть её мужем, в её жизни, в её постели, и иметь такое чудо как ребёнок. У него была вся жизнь вместе с ней, и он выбросил это. Но самой худшей вещью было то, что она не хотела его. Она хотела Карлайла - по крайней мере, он так думал.

- Но он стал невыносим. Ситуация была невыносима, я не хотела, чтобы мой ребёнок жил в доме полном ненависти и жестокости. Я не так воображала его приход в этот мир. Вообрази: он думал, что это не его ребёнок, и избил меня до полусмерти, - сказала она, грустно улыбаясь, заново переживая эти ужасные моменты. – Я совершила единственный возможный поступок. Когда Чарльза не было, я сбежала из этой тюрьмы, как я называла дом, и поехала к своему кузену в Милуоки, но я не осталась там на долгое время. Я хотела независимости, и могла её получить только если останусь одна. И тогда я поехала в Эшленд, где ты и нашёл меня. Моя беременность подходила к концу и я была так взволнована..., - она произнесла последнюю фразу с тоской и отчаянием в то же самое время, вновь переживая боль, которую мог чувствовать Карлайл, как будто его собственную.- Я постоянно ходила к врачу, я никогда бы не сделала чего-то, что бы могло навредить здоровью моего ребёнка. Наконец настал день родов, и люди с которыми я жила, - она опустила голову. – Я жила в своего рода гостинице, ты мог бы назвать это теперь неподходящим. Хорошо, дальше – она затихла.

- Это было болезненно, но казалось что всё происходит так, как и должно. Только доктор, доктор, который наблюдал меня последние месяцы обнаружил, что у моего бедного ребёнка инфекция лёгких. Летальный исход, - она повернула голову в сторону леса, не давая Карлайлу возможность видеть её лицо. – Невозможно жить без лёгких, - она грустно улыбнулась, наконец-то посмотрев на его лицо, но не в глаза.

- В отчаянии от потери Томаса, у меня осталось только подтверждение его смерти. У меня не было счастливой жизни, как видишь: мой родители фактически продали меня, мой муж позволял себе всё, что хотел и единственное, для чего я жила - ребёнок, но и его не стало. Я осталось совсем одна, - она громко вздохнула, пытаясь управлять эмоциями.

- И так я решила сброситься со скалы. Никто не стал бы искать меня или скучать обо мне, потому что у меня больше никого не осталось, - она остановилась и затем улыбнулась. Улыбкой,. в которой было больше счастья, чем печали, и посмотрела в его глаза, заставив его тело задрожать.

- Но я счастлива сказать, что мой план не удался. Я очень благодарна тебе, Карлайл, ты не только спас меня, но и дал мне лучшую жизнь, где я наконец-то могу быть самой собой. Быть счастливой, и это всё благодаря тебе, - заключила она. – Хотя должна признать, что поначалу продолжать жить, не будучи в состоянии избавиться от боли, не казалось мне такой уж хорошей идей, но ты был прекрасным обезболивающим, - сказала она, смеясь и дотрагиваясь до его руки

- Я не сказала «нет» тебе. Ты должен понять это. Я не хочу ничего больше, чем провести вечность с тобой. Чёрт, мы уже потеряли так много времени! – воскликнула она. – Но когда ты сделал мне предложение, я подумала о своём браке и это причинило мне боль, потому что это единственный вид брака, который я знаю, - сказала она.

Карлайл открыл рот, чтобы запротестовать, чтобы заверить её, что это не будет тоже самое, он любит её, он будет лелеять её как самое драгоценное сокровище, он никогда не причинит ей боли, ни физически, ни эмоционально. И если он сделает последнее, то это будет не нарочно, а в следствии ужасной ошибки его некорректного ума и страстного сердца. Но она остановила его прежде, чем у него появился шанс заговорить, прижимая холодную ладонь к его рту.

- Нет, пожалуйста, дай мне закончить. Позже я подумала, что всё это не в счёт. Моя жизнь была ужасна и теперь, когда я жива, я не могу позволить и дальше контролировать меня. Сейчас всё в моих руках. Я могу делать то, что захочу. И я хочу выйти за тебя замуж, быть твоей женой и жить с тобой до конца наших дней. Если ты всё ещё хочешь меня, конечно...- неуверенно закончила она, кусая свою нижнюю губу.

Карлайл нежно взял её за подбородок и заглянул в глаза. Они смотрели друг на друга целую вечность, не в силах отвести очарованного взгляда. Безо всякого предупреждения он притянул её к себе.

Карлайл пылко поцеловал её.

Теперь опять всё было правильно.

Форум