2024-12-22

16

0

0

Любовь – это воспламенившаяся дружба.
Джереми Тейлор¹

- Жду не дождусь следующего года, - говорит Анджела, буквально падая на свободное место рядом со мной в классе «ОиТ». – Мы будем здесь каждый день, а вдобавок нам не придётся больше иметь дело с Джессикой или Лорен.

Я киваю, тоже радуясь тому, что эта мерзкая парочка не будет учиться вместе с нами в «South Elgin», они переходят в Академию Тринити – частную школу на другом конце города:
- Звучит просто волшебно.

На улице сегодня не так уж жарко, но мы изнемогаем от духоты в классе – вероятно, какая-то неисправность в системе кондиционирования. Я ёрзаю на стуле и чувствую, что ноги прилипают к сиденью.

Хотя Джессика и Лорен всё ещё ужасно ко мне относятся, как правило, мне удаётся игнорировать их. Я знаю, что Анджела испытывает облегчение и по ещё одной причине: она питает слабость к Бену Чейни… как и Лорен.

- Правда, я буду скучать по этому, – она обводит рукой помещение, и я прекрасно понимаю, что она имеет в виду. За последние два года эта классная комната стала чем-то вроде безопасной гавани для нас обеих, и, хотя на будущий год мы по-прежнему будем заниматься в этом здании, это совсем не то же самое.

- Да, но, по крайней мере, мы будем вместе, - говорю я с улыбкой. – И не в «Kenyon Woods».

На следующей неделе, когда начнётся регистрация, мы с Анджелой планируем записаться на одни и те же предметы. Благодаря Эдварду я уже знаю, какие выбрать факультативы, и поделилась этими сведениями с Анджелой и остальными нашими друзьями. Например, ни в коем случае нельзя попасть к мистеру Хэнсону, трудовику без двух пальцев на руке. Разумеется, Элис разговоров на подобные темы терпеть не может, ведь она только переходит в восьмой класс. Поэтому при ней о предстоящей учёбе в старшей школе я стараюсь помалкивать.

- Вдобавок ты будешь в одной школе со своим бойфрендом, – поддразнивает меня Анджела, произнеся последнее слово чуть громче, чем следовало. Бри Таннер тут же поворачивается к нам, и не остается сомнений, что она подслушивала.

- Оох, Белла! У тебя бойфренд-старшеклассник? О Господи! Это Эдвард Каллен? Это он, да? О Господи! Я знала! – она говорит в полный голос, и некоторые из ребят оборачиваются, а я чувствую, как кровь приливает к лицу. Анджела!

- Не понимаю, о чём ты говоришь, - бормочу я. Эдвард Каллен не мой бойфренд, но, по правде говоря, я не знаю, кто он мне. Его поведение совершенно сбивает меня с толку. Иногда действительно можно подумать, что он хочет быть не просто моим другом, но обычно обращается со мной как с ребёнком или сестрой. А прошлой весной он начал играть в бейсбол, и теперь вообще чаще всего общается с Джаспером, Эмметом и своей командой. Эдвард - шорт-стоп² в «Бродягах Южного Элджина», и просто потрясающе, насколько он быстрый. Я была на большинстве его игр, почти на всех, и он так хорош, что становится одним из самых популярных парней в «South Elgin», хотя учится только на втором курсе – и я знаю, что у него много поклонниц. Разве могу я конкурировать со старшеклассницами?

Бри кажется разочарованной и, немного поколебавшись, отворачивается. Я упорно смотрю в свою тетрадку и рассеянно разрисовываю её орнаментом, стараясь выбросить из головы мысли об Эдварде и его «фан-клубе».

- Прости, - шепчет Анджела. Я поднимаю голову – глаза подруги полны раскаяния. – Прости, Белла, - беззвучно артикулирует она.

- Ничего, - пожав плечами, я возвращаюсь к своему бессмысленному занятию. В класс входит миссис Джонсон и принимается рассказывать о завершении учебного года. Нам осталось учиться всего две недели.

Примерно в десять я начинаю поглядывать на дверь. Но до одиннадцати часов ничего не происходит. Эдвард не показывается.

Возможно, он прошёл, а я просто не заметила? Вполне вероятно – вдруг я на секунду отвлеклась и пропустила его? Я встаю и прошу разрешение на выход. Миссис Джонсон подаёт мне его, приподнимая брови. Слыша эту просьбой еженедельно в одно и то же время, она, по-моему, уже догадалась, что это неспроста, но никогда не отказывает мне.

Я беру разрешение и, выйдя в пустой коридор, тороплюсь к знакомой аудитории… Там никого нет. Моё сердце проваливается в пятки, я стою, положив руку на дверную ручку, и пытаюсь не думать, почему Эдвард не пришёл. За эти два года он только однажды пропустил наше еженедельное свидание – когда болел… но в воскресенье я была у Калленов, и он был здоров.

Он мог заболеть вчера.

Конечно мог.

Меня охватывает уныние, и я медленно тащусь обратно в класс «ОиТ», чувствуя себя ужасно. Но это не может заставить меня перестать то и дело смотреть на дверь весь остаток дня и испытывать разочарование, когда ничего не происходит.

Вернувшись домой, я понимаю, что мамы ещё нет, и вздыхаю с облегчением. У меня спазмы внизу живота, и мне известно, что это означает. Месячные появились у меня уже почти год назад, так что это больше не неожиданность. И вообще, всё менее травматично, чем я ожидала, особенно с того момента, как Элис, у которой недавно тоже начались её первые критические дни, пришла ко мне за советом. И я почувствовала что-то вроде гордости – словно могла помочь ей своим опытом. А ещё меня обрадовало то, что мы теперь снова одинаковые.

Я иду в ванную и снимаю шорты – так и знала, на них маленькое пятнышко крови. Торопливо зайдя в свою комнату, я беру прокладку, меняю бельё и, прежде чем лечь в постель, принимаю две таблетки ибупрофена от боли. Разумеется, мысли тут же устремляются к Эдварду – я знаю, у него сегодня тренировка, так что теперь нам не увидеться до выходных. Он обещал, что я смогу прийти в субботу – он получил учебные права, и Карлайл будет давать ему урок вождения. Но сейчас я не уверена, что по-прежнему приглашена.

В моей комнате очень тихо – слышно только тиканье будильника… и всё ещё слишком жарко. Почему-то хочется плакать. Но я не плачу. Вместо этого изучаю потолок – трещины, пятна от протечек – пока скука не побеждает грусть, а живот не перестаёт болеть.

Рене нет дома. В последнее время она много работает и часто бывает в ужасном настроении. В такие дни она почти не выходит из своей спальни, даже не спускается поужинать. Рене никогда не была хорошим поваром, но теперь вообще не готовит, поэтому мне приходится самой управляться на кухне. Ничего очень уж сложного я пока не освоила, но все равно горжусь собой. Главным моим кулинарным достижением были собственноручно испечённые для Калленов черничные маффины – и, конечно же, почти все они достались Эдварду. Он любит всё черничное.

Я давно уже не рассматривала свои… то есть мамины фотографии, поэтому решаю, что сейчас подходящий момент, чтобы пойти и взглянуть на них. От этого мне всегда становится легче.

Её комната в жутком состоянии, и у меня возникает непреодолимое желание прибраться. Но я этого не делаю. Открыв шкаф, я приседаю, чтобы откопать «ларец с сокровищами», но сразу же понимаю, что что-то не так. Одежды, которая обычно прикрывает шкатулку, нет, и крышка открыта! А внутри… осколки… обрывки… ни фарфора, ни фотографий… всё погублено, всё перемешано. Разбито и разорвано. Я погружаю руку в ящичек и не могу ничего нащупать – пыль… клочки бумаги… ничего… больше ничего.

Она разрушила всё. Всё уничтожила… все фотокарточки… всё… её жизнь до меня… Чарли… Дедушка… Билли… их нет. Красивый чайничек с таинственными буквами на донышке… ничего.

Я отчаянно роюсь в остатках, ищу, нельзя ли спасти хоть что-нибудь. Но она ничего не пощадила.

Рыдая и пошатываясь, я возвращаюсь к себе и захлопываю дверь, хотя дома никого больше нет. Мне хочется кричать, трясти Рене, а потом убежать и никогда здесь больше не появляться. Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу! Опустившись на пол, я обхватываю руками колени и рыдаю, и в конце концов ложусь на бок, вся в испарине.

Проходит время, и тени вокруг меняются и перемещаются. Уже довольно поздно, но всё ещё светло. В комнате ни ветерка, несмотря на открытое окно, и я больше не плачу – такое ощущение, что все мои слёзы высохли. В груди пустота, и я думаю о том, что всё это значит. Рене любила эти вещи, я знаю. Должно быть, с ней совсем плохо.

Мне нужен только Эдвард, но его здесь нет.

Я сажусь и достаю из-под кровати обувную коробку. Мои собственные сокровища – и большинство их составляют подарки Эдварда. Книга, которую он принёс мне почти два года назад. Я провожу ладонью по обложке и открываю её. Между страницами вложена фотография, на которой Чарли и я. Теперь это всё, что осталось. Осторожно вынув снимок, я гляжу на него и аккуратно кладу обратно. Потом, как обычно, читаю сделанную Эдвардом надпись: «…всегда». Помнит ли он, что написал это?

Ещё в моей сокровищнице лежит несколько полученных от него компакт-дисков. Открытка, которую он подарил мне однажды, когда я плохо себя чувствовала. Бейсбольный мяч с его первой игры… Эдвард тогда, дурачась, расписался на нём, а я, разумеется, сыпала насмешками, не решаясь признаться, как счастлива была, когда он кинул мяч мне. Есть и более глупые вещи. Крышечка от бутылки с газировкой, оставленная им однажды в сто третьей аудитории. Карточка с контрольной, к которой я помогала ему готовиться.

Если бы Эдвард узнал, что я храню всё это, то, наверное, подумал бы, что я странная… или даже хуже. Но я ничего не могу с собой поделать. Цепочка, мамин подарок на мой двенадцатый день рождения, всё ещё у меня на шее. Я открываю крошечный замочек, снимаю украшение и кладу в коробку, которую снова задвигаю на место.

Жара в комнате становится невыносимой, и я решаю спуститься на первый этаж. Открыв дверь, слышу, что звонит телефон. Это Элис.

- Привет, что ты сейчас делаешь? – спрашивает она. Я стою на кухне, накручивая на руку телефонный провод.

- Ничего особенного.

- Слушай, приходи к нам. Эдвард, Эммет и Джаспер смотрят игру, а мне так скучно. Давай устроим себе отдельный киносеанс или займёмся вдвоём чем-нибудь ещё?

Завтра в школу, но уроков нам не задали – осталось всего две недели занятий, и учителя довольно снисходительны. Поскольку Рене нет дома, чтобы возразить, я немедленно соглашаюсь. И меня не волнует, что она может разозлиться. Мне нужно уйти отсюда.

- Здорово! – говорит Элис. – Тогда я выйду к дубу.

Это она о дереве, у которого мы всегда встречаемся, оно как раз на полдороге между нашими домами, и, когда я приближаюсь, Элис уже стоит, прислонившись к его стволу. Её руки сложены на груди, она слегка хмурится.

- Что случилось?

- Фу! Просто… Эдвард и его глупые друзья захватили весь первый этаж, чтобы смотреть игру «Кабз»³, хотя могли бы просто спуститься в его комнату… и этот Джаспер Уитлок такой надоедливый. Они просто раздражают меня! Эсме предложила им перекусить, и они едят, как свиньи. Омерзительно! – Элис сердито фыркает. Джаспер называет её малявкой, и это прозвище приводит мою подругу в бешенство. – Как тебе повезло, что у тебя нет брата, Белла. И Господи, у Эммета такой зверский аппетит.

Я пожимаю плечами, не говоря ей, что мне всё это не кажется таким уж плохим. На самом деле это довольно забавно.

- С кем они играют?

- Что?

- «Кабз»… с кем они играют?

Элис смотрит так, словно у меня выросли три головы:
- Понятия не имею, Белла. О Боже, ты же не собираешься бросить меня и тусоваться с Эдвардом и его бандой идиотов, ведь нет?

- Нет, - решительно отвечаю я, всё ещё сердясь на Эдварда, который пропустил сегодня нашу встречу и даже не объяснил, почему. – Мне просто любопытно.

Войдя в дом, мы первым делом слышим крики из гостиной. Прохлада от кондиционера сразу же приносит облегчение. Я скидываю босоножки, и в этот момент появляется Эсме, чтобы поздороваться.

- Белла! Как приятно тебя видеть, солнышко. Как проходит твоя неделя? Готова к лету?

- Конечно.

Из-за стены снова слышится рёв, и Эсме качает головой и смеётся:
- Мальчики сегодня взбудоражены. Наверное, важная игра.

Я киваю, стараясь не выглядеть слишком заинтересованно.

- Ладно, мы с Беллой будем наверху, - говорит Элис и нетерпеливо тянет меня за руку.

- Девочки, а вы не голодны? – спрашивает Эсме. У меня есть чипсы с соусом, а ещё пицца, если ты, Белла, хочешь поесть поплотнее.

При упоминании о пище, у меня бурчит в животе, словно желудок отвечает вместо меня.
- Было бы неплохо, - смущённо говорю я.

- Тогда пойдёмте, возьмёте что-нибудь с собой в комнату, - радушно предлагает Эсме. Я игнорирую сердитый вздох Элис и иду за её мамой по коридору к кухне и телевизионной гостиной. На кухонном столе две больших пиццы – одна с грибами, другая пепперони. Я беру кусок пиццы с грибами и горсть картофельных чипсов, а Элис морщит нос. Она вбила себе в голову, что не любит сыр, что кажется мне безумием. Сыр – это лучшая еда на свете. Элис достаёт из холодильника пакет морковных палочек и бутылку соуса Рэнч.

- Уверены, что больше ничего не хотите? – Эсме улыбается, а я киваю. – Тогда ладно. Я буду у себя.

Эсме – дизайнер интерьеров и работает дома. Иногда мы с Элис помогаем ей выбирать материалы и цвета в огромных альбомах с образцами. Ну, по крайней мере, делаем вид, что помогаем. Сомневаюсь, что она действительно использует наши советы, но делать вид тоже весело.

- Хорошо.

На кухню неторопливо входит Эдвард, всё ещё в своей спортивной форме, покрытой зелёными травяными пятнами. Волосы падают ему на глаза, он проводит рукой по лбу, убирая отросшие прядки, – и в этот момент замечает меня. Его рот изумлённо приоткрывается, а я внезапно чувствую, что уже не хочу есть.

- Белла, не знал, что ты зайдёшь…

- Ну да, Элис меня пригласила, - отвечаю я, рассерженная тем, что он выглядит таким напуганным и смущённым. Где ты был сегодня, Эдвард?

- О. Клёво.

- Да. Мы собираемся смотреть «Бестолковые»⁴, - подтверждает Элис, утаскивая меня за собой. Впервые слышу.

- Ну, пока! – я поворачиваюсь, чтобы уйти, но мы не успеваем сделать и шага, потому что на кухню врывается Эммет.

- Чёрт, Эдвард! Данкан просто в ударе со своими фастболлами⁵. Ты должен это видеть, чувак! – Эдвард кивает, всё ещё пристально глядя на нас с Элис.

- Малышка Би! – восклицает Эммет. – Куда бежим? – Эммет, возможно, самый высокий и широкий человек из всех, кого я видела вблизи и живьём, но он очень милый. Хотя, по-моему, его телосложение больше подходит для футбола, чем для бейсбола, но у него потрясающий бросок. Прозвище, которое он дал мне, не вызывает у меня раздражения, подобного реакции Элис на то, как называет её Джаспер. Оно мне даже некоторым образом нравится… и вообще Эммет чем-то напоминает старшего брата. Он берёт кусок пиццы пепперони, складывает пополам и отхватывает чуть ли не треть одним гигантским укусом.

- Гадость, - шепчет Элис так, что слышно только мне.

- Мы собираемся смотреть кино.

- Ооо, но это же «Кабз»! Пошли с нами!

Мой взгляд мечется между Эдвардом и Эмметом, и Эдварду вдруг явно становится очень неловко. Кажется, мне это нравится, и я поворачиваюсь к Элис:
- Только на минутку, Эли. – Из гостиной доносится яростный стон и тяжёлый удар в стену.

- Фу! Ты всегда так говоришь!

Я беру свою тарелку и иду вместе с Эмметом к телевизору, а Элис и Эдвард следуют за нами по пятам.

Джаспер, вольготно устроившийся на диване и потягивающий кока-колу, кивает нам, не отводя глаз от экрана. Он гораздо молчаливее остальных парней, но очень мне нравится.

- Какой счёт? – спрашивает Эдвард.

Джаспер вздыхает:
- Три-два в пользу Красных⁶.

- Чёрт, - говорит Эммет.

- Это только пятый⁷. У нас ещё есть время.

Я сажусь на пол рядом с Элис и ставлю перед собой тарелку. Аппетит у меня уже совершенно пропал, поэтому я просто выковыриваю грибы из своей пиццы. Все оживлённо болтают, за исключением нас с Эдвардом – почему он так притих? Я пытаюсь вникнуть в то, что происходит на экране.

Хотя я не очень много знаю о бейсболе, но наслаждаюсь зрелищем. «Кабз» - любимая команда Эдварда, и он говорил мне, что у них сейчас чёрная полоса, поэтому напряжение в комнате с течением игрового времени нарастает. Однако в ходе шестого иннинга «Кабз» добиваются перевеса, и настроение у ребят повышается.

Во время рекламной паузы Джаспер выходит в туалет, а по пути ерошит волосы Элис. Та сердито взвизгивает и отбивает его руку.

Эммет делает огромный глоток газировки и громко рыгает.
- Знаешь, это будет просто чудом, если вы, парни, найдёте себе кого-то, чтобы встречаться, - замечает Элис. – У тебя уже есть спутница для бала, Эммет?

Он улыбается и откусывает от своей пиццы:
- А как же, малявка. Дамы в восторге от Эм-мена.

Эм-мена? Я сдерживаю смех.

Элис качает головой, а Эммет продолжает:
- Ага. У нас двойное свидание с моим приятелем Эдвардом и его дамой.

Внезапно моё тело холодеет, и я поворачиваюсь к Эдварду. С побагровевшим лицом он сидит, уставившись в телевизор и медленно потягивая газировку. Он не встречается со мной взглядом.

- Что? – кричит Элис. – Это для меня новость! Что за чёрт, Эдвард! Ты ведь ещё второкурсник.

Предстоящий бал только для выпускников и третьекурсников, и если Эдвард идёт туда, то это означает лишь одно – его пригласила какая-то старшекурсница. И он согласился.

- Кто эта девушка? – взволнованно спрашивает Элис. А мне хочется провалиться сквозь землю.

Вместо Эдварда снова отвечает Эммет:
- Таня Денали… чертовски горячая штучка. Твой брат счастливчик, - он шутливо ударяет Эдварда по плечу, а тот просто сидит и молчит.

Но я точно знаю, о ком говорит Эммет. Высокая. Светлые волосы с рыжеватым отливом. Таня на третьем курсе, и парни не сводят с неё глаз, когда она появляется.

Мне нужно уйти. Меня тошнит. И мне плевать, если это заметно. Мне необходимо выйти из этой комнаты. Потому что внезапно я чувствую себя совершенно потерянной. Словно теперь нет на свете места, где я была бы своей.

Оставив тарелку на полу, я встаю, хотя ноги плохо слушаются.
- Я… я должна быть дома к восьми, - бормочу я, запинаясь. – Мне пора.

- Но я думала, мы будем смотреть фильм! Белла, ты же обещала! – От жалобного хныканья Элис мне ещё более неловко.

Покачав головой, я иду к двери, где встречаюсь с возвратившимся Джаспером.
- Куда ты, Малышка Би? – спрашивает он.

- Белла, - услышав голос Эдварда, я вздрагиваю, но не оглядываюсь.

Этой ночью, в первый раз за долгое время, я снова слышу звяканье камушков о стекло. И впервые в жизни не подхожу к окну.



Следующая неделя тянется словно в тумане. Маме становится по-настоящему плохо, а у меня никого нет. Только сейчас я понимаю, насколько привыкла полагаться на Эдварда. Я чувствую себя преданной, потерявшей лучшего друга. По ночам Рене разговаривает сама с собой у себя в комнате, и это очень пугает меня. Но я никому не рассказываю.

Во вторник на «ОиТ» я не даю себе труда посмотреть на заветное окошечко. Ну, на самом-то деле я намеренно держу голову опущенной, даже на часы не гляжу.

Примерно в половине одиннадцатого в дверь стучат, и миссис Джонсон выходит в коридор, а вернувшись, направляется прямо к моей парте.

- Белла, тебя вызывают в администрацию, милая. Вещи возьми с собой.

Моё сердце уходит в пятки, и я думаю, что может значить этот вызов… Рене. Что-то случилось с Рене.

Анджела обеспокоенно смотрит на меня, пока я собираю сумку и иду к выходу.

Я пытаюсь двигаться быстрее, но не могу. Тело одеревенело от страха, ноги словно налились свинцом. У Эдварда сейчас химия, и дверь аудитории распахнута, поэтому, проходя мимо, я против собственной воли поворачиваю голову. Он сидит, склонившись над своей тетрадью, и я приостанавливаюсь совсем ненадолго, но всё же на мгновение дольше, чем нужно, и он поднимает глаза, вероятно, почувствовав, что я смотрю. Я краснею, потому что он поймал меня за разглядыванием, отворачиваюсь и продолжаю свой путь. Чувствую на щеках что-то тёплое и влажное и вытираю лицо, с удивлением понимая, что плачу.

В офисе администрации меня с озабоченным видом приветствуют две женщины.
- Белла Свон? – спрашивает одна из них. Я киваю.

- Я миссис Коуп, здешний методист, - говорит вторая, кругленькая коротышка с кудрявыми седыми волосами. – Не могла бы ты пойти со мной?

Я следую за ней по короткому коридору – видимо, в её кабинет – и сажусь на ярко-зелёный диван напротив письменного стола.

- Белла, - мягко говорит она. – Твою маму увезли в Медицинский центр Элджина. Кажется, сегодня произошёл некий инцидент в продовольственном магазине, и им пришлось сообщить в полицию.

- О… - я замечаю, что ткань слишком колючая для моих голых ног, и обвожу взглядом тускло-жёлтые стены. «Некий инцидент» - какая расплывчатая фраза, чтобы описать то, что, вероятно, случилось. Одним из слов, правописание которых мы осваивали на этой неделе, было «эвфемизм»⁸ - и это как раз он.

- У твоей мамы биполярное расстройство? Правильно? – спрашивая, она смотрит в папку, лежащую на её столе, и перелистывает какие-то бумаги.

Я молчу.

Она задаёт мне ещё несколько вопросов о Рене, о моей жизни дома, о школе, и я отвечаю коротко, а иногда не отвечаю совсем. Она что-то бормочет и записывает, но я в состоянии думать только о том, когда и куда смогу уйти отсюда. И продолжаю ожидать, что появится кто-нибудь из социальных служб и заберёт меня.

Через некоторое время звонит телефон, и миссис Коуп снимает трубку. Кивнув, она идёт к двери, и как только открывает её, я вижу взволнованную Эсме. Она обнимает меня, и это так хорошо: я снова чувствую себя в безопасности и избавлена от неприятных расспросов.

- Белла, - говорит она. – Ты согласна пожить у нас немного, пока твоей маме не станет лучше?

- Да, - еле слышно шепчу я. И чувствую огромное облегчение, поняв, что меня не заберут социальные службы. Только потом я замечаю, что Эдвард тоже здесь, стоит позади Эсме. Его зубы стиснуты, и он выглядит… сердитым… грустным… не понимаю. Но его лицо выражает такое напряжение, что я вынуждена отвернуться.

- Ну что ж, тогда пошли, хорошо?

Эдвард возвращается вместе с нами, хотя у него ещё только середина учебного дня. Он садится на заднее сиденье машины рядом со мной, и я не сопротивляюсь, когда он берёт меня за руку. Я не хочу думать ни о Тане, ни о бале, ни о маме, ни о будущем. Мне нужны только мысли о тепле его ладони, обхватывающей мои пальцы. Если Эсме и замечает, то не подает вида.

- Мне так жаль, - говорит Эдвард тихо.

Не знаю, о чём это он, поэтому не отвечаю. Я всё ещё злюсь, но он мне необходим.

- Понимаю, что это, наверное, сейчас не имеет значения, но всё равно хочу сказать тебе… Я не пойду.

- Что? – мой голос звучит странно, хрипло. Он не пойдёт… на бал? Он ведь об этом, да?

Покачав головой, он тянет меня к себе, насколько позволяет ремень безопасности. Я прислоняюсь к его плечу:
- Почему?

- Позже, - говорит он, и я понимаю, что это из-за Эсме. Меня переполняет странная смесь чувств – разве возможно, что в такой момент я способна быть счастливой? Сейчас, когда моей маме снова хуже?

Остаток пути мы молчим, но он не отпускает меня.

Тем же вечером, уже после того, как я сходила домой за вещами, Карлайл спрашивает, не хочу ли я позвонить в больницу, чтобы поговорить с Рене. Я хочу, но не сегодня. Сегодня мне просто нужно уснуть. Он понимающе кивает, и мы с Элис идём в её комнату, как будто всего лишь, как обычно, собираемся ночевать вместе. Некоторое время мы разговариваем. Конечно, она просто старается отвлечь меня, но я рада этому. Под звуки её голоса я засыпаю.



На следующий день Элис после школы идёт к врачу, поэтому, когда Эдвард возвращается с тренировки, вспотевший и раскрасневшийся, я в одиночестве сижу с книгой в гостиной.

- Привет, - говорит он.

- Привет.

- Я рад, что ты здесь. Пойду приму душ… подождёшь меня?

Не успеваю я ответить, как он уже снова выходит, а я сижу и нервничаю. По несколько раз читаю одну и ту же строчку, пока раздражённо не захлопываю книгу. С самой нашей вчерашней поездки я раздумываю над словами Эдварда.

Он появляется снова минут через десять, чистый и теперь уже в джинсах и футболке. Садится рядом со мной на диван. От него приятно пахнет.

- Ты в порядке?

Пожимаю плечами – я тоже могу быть честной:
- Не совсем.

- Почему ты не сказала мне, что твоей маме настолько хуже?

- Господи, Эдвард. Это стыдно. Я не знаю…

- Вообще-то, тебе нечего стыдиться. И ты знаешь, что можешь сказать мне всё.

Легко ему так говорить.
- Мне так не кажется.

- Что?

- В последнее время я тебя просто не узнаю. Наши жизни совсем разные… словно мы не друзья.

Он опускает глаза, и я вижу, какие длинные у него ресницы – ведь он сидит так близко. У меня снова непонятное ощущение в животе.

- Я знаю… Прости.

- Теперь у тебя есть твоя команда, Эммет, Джаспер, остальные друзья. А я… я всё такая же.

- Ты мойлучший друг, - тихо говорит он. Я не могу в это поверить.

- Но ты не пришёл на прошлой неделе в нашу комнату, - обвиняю я. – Почему?

Его колено подрагивает, сотрясая диван. Он всегда так делает, когда нервничает.
- Потому что… Я странно себя чувствовал. Из-за бала… как раз в тот день Таня меня пригласила.

- И ты согласился.

Он встряхивает головой:
- Да.

- Она тебе нравится?

- Мне казалось, что да.

У меня перехватывает дыхание, и я отодвигаюсь.

- Она пригласила меня при всех, и я просто дал согласие. Даже не подумал. Но потом, позже, я понял, что совершил ошибку.

- И когда же ты это понял?

- Я увидел твоё лицо, когда Эммет рассказал об этом.

Значит, он пожалел меня… вот из-за чего это всё. Мне совершенно, совершенно не нужна жалость Эдварда… только не сейчас.

- Не вздумай отменять свидание из-за того, что чувствуешь себя виноватым передо мной. Правда. Ты должен пойти.

- Ты не слышишь, что я говорю, Белла. Я не хочу идти. Когда ты ушла так быстро, я понял, каким был идиотом.

У меня горят щеки, и я отворачиваюсь от него, вспоминая свой поспешный уход. К вопросу об идиотизме.

- Я не пойду. Отказался на следующий же день. Я пытался сказать тебе об этом в ту ночь, даже улизнул из дома. И перебросал целую кучу чёртовых камешков в твоё окно. Разве ты не слышала?

- Слышала, - признаюсь я.

- Но не спустилась. А вчера, когда я подошёл к «ОиТ», ты даже не посмотрела.

- Не было настроения разговаривать.

- Я понял, - он невесело смеётся, но тут же перестаёт. – Я этого не выношу.

Не успеваю сдержаться, и слова вылетают сами:
- Я тоже.

Мне всё ещё не хватает храбрости посмотреть на него.

- Нет ничего хуже, чем не разговаривать с тобой, - говорит он хрипло.

Он убирает прядь волос с моего плеча и оставляет руку у меня на затылке. Внезапно мне становится слишком тепло, я остро чувствую его тело рядом со своим. Его голос раздаётся совсем близко, дыхание щекочет мне ухо.

- Белла?

- Да?

- Я тебе нравлюсь?

- Конечно, дурачок, ты же мой друг! – я не желаю этого признавать, но моё сердце стучит как бешеное.

- Я знаю. Но НРАВЛЮСЬ ли я тебе по-настоящему? – Я не отвечаю. – Нравлюсь, разве нет? – это звучит немного самоуверенно, поэтому я молчу.

- Ты мне нравишься, - говорит он.

- Но не в том смысле.

- В том.

- Правда?

Его рука у меня на спине.

- Тебя когда-нибудь целовали, Белла?

Я краснею. Он заставляет меня нервничать, как никогда раньше. Ему только пятнадцать – скоро исполнится шестнадцать, - но мне он кажется почти взрослым мужчиной, ведь между нами пропасть шириной в два года. Я прикусываю губу и понимаю, что всё ещё качаю головой.

Он усмехается:
- А тебе хотелось бы?

Я почти задыхаюсь… неужели Эдвард спрашивает… можно ли меня поцеловать? В горле мгновенно пересыхает, и я киваю, а это слово с огромным трудом преодолевает путь от мозга ко рту. Да. ДА.

И когда наши губы встречаются, это совершенно не похоже на мои ожидания. Рот у Эдварда мягкий и нежный, его ладонь бережно касается моей щеки. Поцелуй совсем короткий, но после него у меня остаётся странное чувство тоски, которого я до сих пор не испытывала. Почти неосознанно я дотрагиваюсь до его губ, чувствуя покалывание в моих собственных.

- Хотел быть у тебя первым, - говорит он, с улыбкой целуя кончик моего пальца.

- Я тоже, - наконец-то удаётся ответить мне, и я знаю, что это правда. Моё сердце сильно бьётся, мне хочется наклониться и поцеловать Эдварда ещё раз, и теперь уже участвовать в этом по-настоящему. Какая-то часть меня вообще не верит, что это происходит наяву.

- И ты?

- Ээ… да.

- Я давно уже хотел поцеловать тебя.

- И почему не целовал?

Эдвард нервно смеётся и, откинувшись на спинку дивана, проводит рукой по волосам:
- Не думал, что это хорошая мысль.

- И как это понимать?

- Ты ещё такая маленькая, Белла, - задумчиво говорит он.

- Ты не настолько уж старше меня, - напоминаю я, слегка обиженная его словами.

- Ну да, если бы мы были взрослыми. Но сейчас… Люди могут подумать, что это странно.

Внезапно мне становится больно, и я отворачиваюсь:
- Ты считаешь это странным?

- Нет, но другие могут.

- Кто например?

- Ну, мои родители наверняка так подумали бы, и мои друзья. Элис, безусловно.

- Ах, - меня это не радует, но он, вероятно, прав. Я представляю себе, как полезли бы на лоб глаза Элис, если бы она узнала, что мы с Эдвардом поцеловались.

- Но на будущий год ты станешь старшеклассницей, и это уже не будет иметь значения, - решительно сказал он. – А пока давай держать это в секрете.

Я даже не знаю, на что соглашаюсь… держать в секрете что? Что он поцеловал меня? Что я ему нравлюсь?

- Что именно держать в секрете?

- То, что ты моя девушка, - говорит он, широко улыбаясь.

Моё бедное сердце не выдерживает. Оно буквально выскакивает из груди, но всё-таки я решаю поддразнить Эдварда:
- А разве я твоя девушка?

- Ну да, ты же сказала, что я тебе НРАВЛЮСЬ, по-настоящему.

- Нет, не говорила, - он прав по существу, но эти слова сказал он сам.

- Ладно, ты сказала, что хочешь поцеловать меня. Это то же самое.

- Не припоминаю, чтобы кто-нибудь просил меня быть чьей-то девушкой.

- Я сказал, что ты мне нравишься и я хочу тебя поцеловать, а это то же самое.

- Да?

Теперь наши лица совсем рядом, и Эдвард облизывает губы. Я хочу поцеловать его, но не уверена, что смогу сделать это правильно. Эдвард принимает решение за меня и, наклонив голову, прижимается губами к моему рту, и снова внутри меня вспыхивает это незнакомое щекочущее ощущение, но на этот раз я двигаю губами и обнимаю Эдварда, почти бессознательно. Наши носы чудесным образом исчезают, и я удивляюсь, почему чувствую себя так естественно и просто… хорошо. Эдвард целует меня в ответ, его губы такие нежные. Через несколько секунд он осторожно нажимает мне на плечи. Я встревоженно смотрю на него, боясь, что сделала что-то не так.

- Мм… притормози, Белла, - у него странный взгляд, а лицо немного покраснело.

- Извини, - говорю я, опуская руки. Он тяжело дышит и ёрзает на диване, словно ему неудобно сидеть.

- Ты уверена, что никогда ещё не целовалась?

- Да. Думаю, я бы запомнила, - саркастически отвечаю я. Потом отворачиваюсь и, подтянув колени к груди, обхватываю их руками.

- Не надо так, - говорит он, обнимая меня. – Это было… очень приятно. Но я просто думаю, что нам не следует… спешить. Ну, знаешь… - он смущён, а я не совсем понимаю, почему.

- Хорошо. Ладно, - он прав. Я представления не имею, что делаю или что означают эти новые ощущения… знаю только, что мне очень приятно быть рядом с ним, как сейчас, и это тоже кажется непонятным.

- Но ты будешь моей девушкой.

Это название кажется мне неправильным. Мы с Эдвардом всегда были друзьями. И теперь, когда между нами появилось что-то ещё, мне не хочется ничего менять. То есть мне нравится целоваться с ним, но его дружба просто необходима. Я не могу без неё жить. Девочки, у которых есть парни, рассказывают о всяких глупостях. Это так мелко. Напоминает соревнование. У нас с Эдвардом всё по-другому… совсем по-другому.

- Я боюсь, - признаюсь я.

- Чего?

- Не хочу, чтобы мы перестали быть друзьями.

- Мы никогда не перестанем, - говорит он.

- А если случится что-нибудь плохое?

- Что ты имеешь в виду?

- Не знаю… тебе понравится другая… или что-нибудь ещё… или мы расстанемся… и тогда больше не будем дружить, - от этой мысли у меня наворачиваются слёзы. Я представляю жизнь, в которой нет Эдварда… думаю о том, как он годами поддерживал меня. Он единственный, с кем я действительно могу поговорить, единственный, кто наверняка не станет меня осуждать, единственный, кому я могу доверять. Если я потеряю это, то не знаю, выживу ли.

- Белла, - говорит он, притягивая меня к себе в объятия. – Я всегда буду твоим другом, что бы ни случилось.

- Обещаешь?

- Обещаю. Но ты тоже должна пообещать.

- Я обещаю.

Мы сидим так ещё довольно долго, и я чувствую, что начинаю дремать. Уже несколько ночей я как следует не высыпалась.

- Белла, - зовёт Эдвард и целует меня в макушку. – Если ты не хочешь, то не обязана. Быть моей девушкой, я имею в виду.

Он очень милый, когда говорит так неуверенно… и немного грустно. Я крепче обнимаю его:
- Я хочу.

---

1 Джереми Тейлор (Jeremy Taylor, 1613-1667) – английский священник, богослов и писатель.
2 Шорт-стоп (англ. Shortstop, сокращённо SS) — игровая позиция в бейсболе. Шорт-стопом называют игрока обороняющейся команды, находящегося между второй и третьей базами. Считается одной из наиболее важных оборонительных позиций на поле, а также одной из самых сложных ввиду фактического выполнения двойной работы - шорт-стоп страхует сразу две базы.
3 «Кабз» - Чикаго Кабз (англ. Chicago Cubs) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Центральном дивизионе Главной лиги Национальной бейсбольной лиги;
4 «Clueless» - американская комедия 1995 года, основанная на романе Джейн Остин «Эмма»;
5 Фастболл (Fastball) – прямая подача в бейсболе, при которой упор делается на скорость полёта мяча;
6 Красные (Reds) – «Цинциннати Редс» (англ. Cincinnati Reds) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Центральном дивизионе Главной лиги бейсбола;
7 Имеется в виду пятый иннинг (англ. inning) – период бейсбольного матча, во время каждого иннинга команды по разу играют в защите и нападении. Как правило, матч состоит из 9 иннингов;
8 Эвфеми́зм (греч. ευφήμη — «благоречие») – нейтральное по смыслу и эмоциональной «нагрузке» слово или описательное выражение, обычно используемое в текстах и публичных высказываниях для замены других, считающихся неприличными или неуместными, слов и выражений.