В первый день в Индии я проснулась, как и обычно, с первыми лучами солнца. Было что-то завораживающее в том, чтобы встретить рассвет. Ты чувствуешь себя по-настоящему близким к природе, ведь воздух ещё прозрачен, и его пока не успели наполнить посторонние запахи и звуки от проезжающих машин, проходящих мимо людей. Всё вокруг, кажется, замерло в томительном ожидании жизни.
Странно, но ранний подъём — одна из привычек, оставшихся со мной с самого детства. Я, как и раньше, любила наблюдать за пробуждением города, размеренным ускорением его ритма, которого хватит до глубокой ночи.
Но это пробуждение отличалось от обычных. Здесь вместо запахов машин воздух пропитывался ароматами свежей выпечки, специй и наполнялся буйством красок.
— Сестра, пусть поспит. Она столько часов провела в дороге, — раздался за дверью заботливый голос мамы.
Как же давно я не чувствовала этой заботы. Даже отвыкла, наверное. Вроде такая мелочь, но когда ты на протяжении пятнадцати лет не ощущала материнской ласки, подобные моменты кажутся ещё более ценными. Ты стараешься поймать их, как порхающую в воздухе бабочку. Ведь кажется, ещё секунда, и всё это исчезнет, оставив после себя лишь воспоминания.
Да уж, чем-чем, а воспоминаниями пропитан каждый уголок этого дома и этой комнаты в частности. Здесь всё осталось без изменений. Каждая, даже самая незначительная деталь – на своём месте. И маленькие звёздочки всё так же висели над кроватью и всё так же колыхались от малейшего ветерка.
— Как давно это было, — прошептала я, нежно касаясь их.
Какая-то маленькая деталь прежде была способна дать мне чувство покоя. А сейчас этого уже мало.
— Доченька, — совсем близко раздался мамин голос.
— Вы так и не сняли их. Ничего не поменяли, — просто сказала я, продолжая как завороженная наблюдать за колыханием звёздочек.
— Ну, это ведь ваша комната.
— А Паяль часто здесь бывает?
— Они с Акашем приезжают к нам на выходных. Она уже на пятом месяце. Ты скоро станешь тётей.
Да, моя сестра наконец-то станет матерью. Долгие годы безуспешных попыток забеременеть и выносить малыша, в конце концов, увенчались успехом, видимо, немые мольбы и просьбы были услышаны Богиней.
Подобные новости всегда приносили с собой двоякие чувства. Да, я безумно счастлива за Паяль, но в то же время внутри меня что-то надрывалось. Ведь когда-то я не сберегла своё маленькое счастье, да и не только его.
Мой мир, наполненный любовью, счастьем и радостью был полностью погребён под прахом воспоминаний, под обломками воздушных замков и безграничной ненавистью к самой себе. Но об этом, несмотря ни на что, никто и никогда не узнает.
— Надеюсь, что увижу её, — искренне улыбаясь, сказала я.
Пожалуй, она была единственным человеком, которого я хотела увидеть, и при этом не боялась с ней встречи.
Честно говоря, я до последнего надеялась не сталкиваться с семьей Райзада. Всё равно, что увидеть призрака в ночи — безгранично страшно. Только на сей раз — это страх последствий подобных встреч.
Я всё ещё боялась сдирать эту самую корку с едва заживших ран. Казалось, что стоит избавиться от одной, как кровь хлынет разом из всех.
— Увидишь, дорогая, увидишь. Пойдём, отец уже заждался тебя.
Я лишь кивнула в ответ на её слова. Мне надо было сконцентрироваться на истинной причине приезда, а не блуждать в закоулках прошлого и не менее запутанных улицах туманного будущего.
Стоило нам выйти в гостиную, как я тут же увидела до боли знакомое и родное лицо.
— Отец, — подбежала я и обняла, позабыв все правила и традиции.
Уже видеть его, ощущать его тепло было лучшей наградой, но когда я расслышала тихий смех, то почувствовала себя на седьмом небе от счастья.
Стоило мне отодвинуться, как я встретилась с парой наполненных слезами глаз.
— Папа, ну что ты? Не плачь, это я. Со мной всё хорошо. Тебе нельзя нервничать, — сразу начала успокаивать его я.
Прилагая неимоверные усилия, отец смог дотронуться ладонью до моего лица. Его движения были хаотичными и отрывистыми, но стали самой желанной лаской на свете.
-Ты… такая… взрослая, — дрожащим голосом произнёс он.
— Да, наша девочка совсем выросла, — встрепенулась тётя. — Правда, одеваться стала совсем не как нужно. Кхуши, тебе следует купить сари. А то, что это такое? Что люди подумают? Скажут, что совсем перестала чтить нашу культуру!
«Эх, знали бы вы, тётя, что сейчас мнение людей меня волнует в последнюю очередь», — подумала я.
Но вслух произнесла лишь:
— Я куплю, тётя, не переживайте.
— Неужели ты так одеваешься во Франции? — на этот раз поинтересовалась мама.
Я лишь кивнула в ответ.
— Мам, там всё по-другому. Но я не ношу длину выше колена, всегда прикрываю плечи и спину, — начала я оправдывать свой вид.
Ну а чего я, в принципе, ожидала? Ведь знала, что рано или поздно вопрос о внешности станет тем самым камнем преткновения, который пойдет вразрез с устоявшимися в этой стране традициями и обычаями, а в моей семье – тем более.
— А волосы? Почему они собраны? Ты что, стыдишься их?
— Нет, что ты! Просто так удобнее, не лезут в глаза.
Когда вопросы, касавшиеся моего внешнего вида наконец-то закончились, и тётя с мамой удовлетворились моими ответами, раздался звонок домашнего телефона.
— Алло, — сказала мама. — Да. Нет. Вы не ошиблись.
Неожиданно её глаза широко распахнулись, а от природы смуглая кожа сильно побелела.
— Что? — дрожащим голосом ошарашено спросила она.
В её глазах не отражалось ничего, кроме всепоглощающего ужаса.
Мы с тётей еле-еле успели поймать оседавшую на пол маму.
— Мама, что?! Мама! Посмотри на меня! Что случилось?! — встряхнув её за плечи, пыталась докричаться я.
В ответ раздавались только рыдания.
— Паяль, — из последних сил пролепетала она.
— Боже.
Поймав телефонную трубку, которая всё это время бесполезно болталась в воздухе, и собрав все силы, я как можно твёрже сказала:
— Алло.
— У вас что-то случилось? — прозвучал в трубке обеспокоенный женский голос.
— Нет-нет, всё в порядке — нагло врала я, при этом держа в руках ледяную ладонь матери. — Простите, не могли бы вы ещё раз сказать, что случилось?
— Паяль Гупта Сингх Райзада поступила в нашу больницу с нервным срывом и угрозой выкидыша.
Эти слова отдались болью сродни удару под дых. Казалось, всё вокруг было нацелено на то, чтобы проверить нашу семью на прочность. Но чем дольше я находилась в родных стенах, тем яснее понимала, что ещё одного испытания родные просто не выдержат.
— Её можно будет увидеть, если кто-то из родных приедет в больницу?
— Да, конечно. Врач выпишет все необходимые рекомендации и медикаменты.
— Хорошо. Спасибо.
Стоило мне попрощаться, как я столкнулась сразу с тремя парами обеспокоенных глаз.
— Паяль, — на секунду я замолчала, стараясь подобрать более мягкие слова, тем самым надеясь хоть как-то смягчить не слишком радужные новости, — немного перенервничала, и врачи решили понаблюдать за их с малышом состоянием, чтобы избежать осложнений.
Голос даже не дрогнул. Я научилась лгать, не выдавая себя не единым мускулом на лице. Взгляд всегда в глаза, не стыдясь и не прячась. Хорошо это или плохо – уже давно утратило значение, как, в принципе, и угрызения совести за выдаваемое враньё. Ведь это всё во благо. Так? Тётя или отец не выдержали бы, скажи я им правду.
Мама едва заметно кивнула, соглашаясь с моей ложью. Папа взмахнул ресницами, а тетя начала молится всем мыслимым и немыслимым Богам о скорейшем выздоровлении моей сестры.
А внутри меня закипал самый настоящий гнев. Акаш! Какого чёрта он доводит Паяль до такого критического состояния? Что вообще у них там происходит? Не могла же сестра самостоятельно накрутить себя до подобного срыва? Тем более, понимая, что это поистине желанное прибавление в семействе. Она так хотела детей, и вот тебе раз!
— Я сейчас сделаю укол отцу, поеду в больницу и всё узнаю, — приподнимаясь с пола и помогая тёте поднять маму, заявила я.
Родные лишь кивнули, а я всё острее чувствовала необходимость поговорить с семьёй Райзада на чистоту.
И, пожалуй, впервые за то время, что решилась приехать в Индию, мне было глубоко наплевать на связывавшее меня с ними прошлое. Единственное, что двигало мной сейчас – сделать так, чтобы моя сестра жила спокойно и счастливо.
Я готова сделать для этого всё возможное. И даже великий Арнав Сингх Райзада не способен меня испугать.