Глава 50

- Вот гхыр! – выразил Терен наши общие чувства. Гренна, вздыбив шерсть и выгнув спину, самозабвенно шипела. К’ярды и лошади нервно переступали с ноги на ногу и потряхивали головами – им явно не нравилось происходящее. Нам тоже.
Мы не успели, хотя гнали по вечерней степи со всей возможной скоростью. Правда, мы с Аленом на к’ярдах могли добраться быстрее, но муж решил, что отделяться от своих опасно. Я не спорила с ним. Тогда. Сейчас я уже не была уверена, что мое решение верно. Может быть, мы могли бы вовремя добраться до гиасков и предупредить их о поджидающем враге.
Клан Темной Луны – скорее всего, он, точно мы не могли пока сказать, не различая в предвечерних сумерках знака на нарукавной повязке, - ожесточенно дрался с превосходящими силами противника. Судя по тому, что под копытами дико ржущих коней не лежало еще ни одного тела, битва началась совсем недавно. Правда, отсутствие трупов могло объясняться более прозаической причиной – их немедленно поднимали и вновь отправляли в бой. Даже коней.
Мне еще не доводилось сталкиваться с жеребцом-зомби, хотя в принципе нет разницы, кого поднимать – человека или лошадь. С последними даже проще, они еще при жизни привыкли повиноваться. И сейчас я, закусив губу, смотрела, как мертвые всадники верхом на конях с багровыми глазами врезаются в строй гиасков.
Истошное ржание живых лошадей. Глухое рычание мертвых. Лязг мечей. Крики раненых. Хрипы умирающих. Желание победить и выстоять с одной стороны. Холодное равнодушие с другой.
Плохо. Все очень плохо.
Мои спутники, молча оценивая ситуацию, явно пришли к такому же выводу.
- Мертвых больше, чем живых, раза в полтора-два, - мрачно произнес Лежек.
- Это пока, - невесело хмыкнул Терен. – С каждым убитым разрыв будет возрастать. И мы сделать ничего не можем. Они так смешались между собой, что любое заклинание подействует и на живых, и на мертвых.
- Их как-то нужно разделить, - вырвалось у меня.
- Только вождь может приказать своим людям отойти, - буркнул Мораввен, с мрачным видом оценивая происходящее.
- Если не ошибаюсь, вождь клана в центре, вон там, в самой гуще схватки, – бросил пристально вглядывающийся в битву Ален. – Вен, вы сможете до него добраться?
- Вы? – недоуменно поднял бровь Великий Магистр, поворачиваясь к Алену.
- Ты и братья. Эльке нечего делать в этой каше, а одну я ее не оставлю.
О том, что со мной однозначно останется Гард, Ален упоминать не стал. Я тоже. Мне очень не хотелось думать, что муж ринется в скопище живых мертвецов, вооруженный только мечом.
Мораввен согласно кивнул.
- Здесь от нее будет больше толку. Лежек, Терен…
- Подожди, - нахмурился старший брат Альвитский. – Вы оба хотите оставить Эльку без магической защиты, зная, что она обязательно полезет сражаться? Ее должен кто-то прикрывать, и не только мечом.
В общем-то, я соглашалась с Лежеком, только вот… Гард от меня не отойдет и на два шага, и никто не сможет приказать ему пойти с Мораввеном. Упрямый вампир все равно сделает по-своему. А менять Алена на одного из братьев я не хочу. Умом понятно, что магическое прикрытие мне не помешает, но сердце категорически отказывалось расставаться с мужем.
- Лежек, мы справимся. От зомби и Ален, и Гард прикроют меня оружием, а от магии закроюсь сама. Силы мне хватит. Я у Алена заберу, ему пока она не нужна.
Я очень старалась держать голос твердым, но он все равно дрогнул в конце фразы. Лежек хмуро окинул меня взглядом.
- Как скажешь. Но лучше бы ты ни во что не влезала и экономила энергию. Как только гиаски отступят, зомби нужно будет кому-нибудь уничтожить, а мы можем уже поистратиться.
- Я прослежу за этим, - твердо пообещал Ален. Лежек кивнул.
- Тогда едем, Вен, пока там еще есть кого спасать.
Я проводила тревожным взглядом трех всадников, ринувшихся в битву, и спрыгнула на землю. Ален мгновенно очутился рядом со мной.
«Что ты задумала?»
«Хоть немного помочь им, не ввязываясь в настоящее сражение. А верхом мне тяжело сосредоточиться. Янт может дернуться в любой момент».
Договаривала я, уже очутившись на спине Кулона, куда меня быстрым движением забросил муж.
«Ален?!»
«Внизу тебя снесут и затопчут, не успеешь глазом моргнуть, и мы с Гардом ничего не сможем сделать».
«Тогда почему не на Янта? С Кулоном я не справлюсь, тем более в состоянии сосредоточения, если ему вздумается дернуться в сторону».
Ален быстро примотал поводья Янта к седлу своего к’ярда.
«Янт не выдержит нас обоих. А Кулон послушается меня».
Он что-то шепнул взбудораженно поводящему ушами к’ярду и тот, недовольно фыркнув, перестал нервно переступать с ноги на ногу. Ален ловко вскочил в седло и перехватил у меня поводья.
- Гард, прикрывай нас слева. Гренна… а, гхыр с тобой, делай что хочешь, только не мешай.
Мантикора держалась рядом с нами, скалила зубы, шипела и предупреждающе помахивала жалом на хвосте, на котором повисла капелька яда, всем своим видом показывая: она готова защитить себя и нас.
«Так что ты задумала?»
«Ты сможешь определить контролера?»
Ален закрыл глаза. Он молчал непривычно долго, прижимая меня к себе одной рукой и крепко сжимая поводья в другой. Правда, Кулон вел себя неожиданно смирно, каким-то образом сдерживая свой нрав.
Впереди-слева от нас бушевало сражение. Лилась кровь. Раздавались крики, ржание и лязг. Падали отрубленные конечности. Страдали и умирали люди и кони. Уже умершие поднимались и вновь врывались в битву.
Ближе к центру все закручивалось в еще более немыслимую круговерть, и оставалось только надеяться, что братья с Веном смогут проложить себе дорогу и добраться до вождя, вывести его в безопасное место и объяснить, что, собственно, от него требуется и кто мы такие, и при всем этом остаться в живых. Различить их в неимоверной круговерти на довольно большом расстоянии я не могла.
«Они пока живы, - услышала я, наконец, мужа. – Терена легко задело, но ничего страшного. Теперь плохая новость – я не могу показать тебе контролеров. Их как минимум трое, но все они там. – Ален махнул рукой в сторону конно-человеческого месива. – Ты просто не увидишь их отсюда, слишком далеко и темно. Чуть бы повыше подняться…»
Увы, на ровной как стол равнине не имелось и крохотного бугорка, откуда можно было бы наблюдать за ходом сражения.
«Но с другой стороны, они тоже не увидят тебя», - утешающе добавил Ален.
«Тогда не дай мне упасть, если вдруг Кулону придет в голову понести. Я попробую перехватить управление и натравить зомби на их же создателей».
«Все же раскрой щит и начни тянуть из меня силу. Потом может не быть времени на произнесение заклинания».
«Мне казалось, ты и сам отдашь ее, через прикосновение».
Я на секунду сжала ладонь, плотно прижимающую меня к телу мужа.
«Тяни силу сама, - жестко прозвучал его голос. – Это более надежно».
Я запоздало сообразила, что если Алену придется работать мечом, то передать силу через касание он никак не сможет. Как, впрочем, и придерживать меня. Раскрыв левой рукой щит, правой я уцепилась за луку седла, взмолившись всем стихиям и Духу Степи, чтобы Кулон не встал на дыбы, и произнесла давно заученное заклинание.
- Nagrann kesgrast.
Сила Алена тонкой струйкой течет ко мне, знакомо согревая, подбадривая и придавая уверенности. Прикрыв глаза, я сосредотачиваюсь.
Ничего нового. Плотное багровое покрывало, тускло мерцающее спереди-слева от меня. Выловив одну нить, я осторожно следую вдоль нее – а вдруг мне повезет, и маг на другом конце не прикрылся щитом?
Разумеется, нет. Мрак не повторяет дважды свои ошибки. Я ожидаемо натыкаюсь на черную пружинящую стену и поспешно отступаю на шаг. Сначала перехватить управление у нескольких субъектов, устроить небольшую заварушку, а уже потом пробовать реализовать пришедшую мне в голову мысль. Ведь через любой щит можно проникнуть, нужно только знать, как…
Очень осторожно рву нить прямо перед черной стеной, стараясь не встревожить мага за ней, и забираю контроль себе. Теперь подстраховаться. Хорошо, что гиаски отличаются от граждан других стран своим обликом. И еще хорошо, что среди них, вроде бы, не встречались обладатели магического дара. По крайней мере того, которым обладают приспешники Мрака.
Я вкладываю в поднятого мертвеца приказ нападать на всех живых, кроме нашей компании – четко обрисовав облик каждого, - и людей с серебряными «гривами» на головах. И после этого отпускаю.
Где-то там, на поле боя, один из багровоглазых всадников развернулся и с утробным рычанием ринулся на поиск новой цели. Я тянусь за новой нитью.
Лошадиной. Не могу объяснить, чем она отличается от аналогичной человеческой, это пусть теоретики размышляют, но, дотронувшись до багровой субстанции, чувствую разницу. Коню-зомби я даю другой приказ – убегать в степь, на юг, как можно дальше отсюда, к берегу далекого океана, и уже там упокоиться с миром. Его всадник, правда, останется бродить, ну и гхыр с ним, потом разберемся. Главное, что здесь его не будет.
Краем сознания, цепляющегося за реальность, я скорее чувствую, чем слышу и вижу, как неподалеку огромный светло-серый жеребец встает на дыбы, хрипит и галопом уносится вдаль, снося всех и вся на своем пути. Неразбериха боя усиливается. Удовлетворенно ухмыльнувшись, я хватаю следующую нить.
Секунды и минуты тянутся вязкой патокой. Энергия Алена продолжает подпитывать меня. Немного усиливаю поток – мои собственные силы расходуются, пусть я и стараюсь экономить их. По моим прикидкам, уже не меньше десятка зомби отправились на розыски магов Мрака, и больше дюжины скакунов унесли в степь неживых хозяев.
Внезапно что-то меняется, и я не могу понять, что именно. Приходится вывалиться в реальность.
Ален не сидит на Кулоне, прижимая меня к себе – отсутствие его горячего тела позади и нарушило мироощущение. Муж пересел на Янта и вместе с Гардом выехал вперед, обнажив меч. Кулон ревниво косится на меня и недовольно скалит зубы, но, выполняя просьбу друга/хозяина, ведет себя максимально спокойно, как только может в этой ситуации.
«Ален?»
«Будь готова уехать, если возникнет такая необходимость. Главное, не упади с Кулона. Он сам тебя вынесет».
Да что происходит, гхыр побери!
Я бросаю взгляд на поле боя. Хаотичность сражения приобрела некоторую упорядоченность: часть всадников явно отходит назад. Похоже, усилия Вена и братьев увенчались успехом. Это хорошо. Зомби с другой стороны группируются. Интересно, это воздействие контролеров или Великого Магистра? Судя по тому, что часть их отделилась и направляется в нашу сторону – первое.
Гхыр! Вот поэтому Ален и Гард готовятся сражаться, отправив меня подальше. Нет, не так быстро.
Я вновь ухожу в призрачную темноту, где мерцают багровые нити. Но теперь я хочу не перехватывать контроль по одному субъекту - нет времени. Пора заняться поводырем – это более эффективно, хотя и намного сложнее.
Я наталкиваюсь на плотную черную пружинистую стену. Ее можно проломить смесью магий – но есть риск нарваться на откат, как в Асгоре, и на несколько минут потерять возможность действовать. Я действую иначе – так, как натренировалась в последнее время с Ремаром. Растекаюсь по черной массе и проникаю внутрь.
Вполне успешно. Прямо за щитом – сознание мага, управляющего атакующим нас отрядом зомби. Но я едва успеваю коснуться его, чтобы отобрать управление и уничтожить приспешника Мрака, как все исчезает. Совсем. Багровые нити падают в пространство и быстро сокращаются. Сознания мага нет, словно бы и не было никогда. Да шетт все побери!
Я вновь выхожу в реальность.
«Ален, он ушел!»
Муж с полуслова понимает меня.
«Не только он. Все контролеры».
Действительно, со всех зомби – и людей, и лошадей – снят контроль, и нас уже никто не атакует. Напротив, часть утративших внешнее управление всадников разбредается по степи, часть бестолково топчется на месте, а оставшиеся целеустремленно нападают на все, что попадается под руку или копыто: и собратьев по несчастью, и живых гиасков, не успевших отъехать в безопасное место. На дальнем фланге содрогается магическое поле – братья и Вен приступили к тому, ради чего мы здесь. Мне тоже пора заняться массовым упокоением. Жаль, Огонь нельзя использовать – степь сухая, мгновенно вспыхнет пожар, который еще придется тушить…
«Ален, давай подъедем к ним поближе, чтобы не тратить лишних сил».
Я осторожно подталкиваю коленями Кулона. Гхыров к’ярд не трогается с места. Вот Янт понимает малейший мой намек…
- Кулон!
«Ален, он не слушается меня!»
«Стой пока…»
Муж не успевает завершить фразу. Мелькает голубая вспышка, и из телепорта в полуверсте от нас появляются три всадника на крупных жеребцах. В тяжелых черных металлических доспехах – это на такой жаре! В шлемах с опущенными забралами, скрывающими цвет лица и глаз. У меня закрадывается сомнение - а живые ли это люди?
Додумываю я эту мысль, уже привычно выстраивая связь с центральным всадником. Живой он или неживой – это враг, с которым желательно разобраться до того, как они начнут разбираться с нами. А черные всадники, от которых исходит отчетливая волна угрозы, несутся прямо к нам, и у меня есть две-три минуты, не больше, чтобы сократить их количество. Шетт, Кулон, какого гхыра ты не сдвинулся с места, когда я просила тебя? Тогда я могла бы стоять рядом с мужем и использовать не только ментальную магию. А сейчас любое боевое заклинание полетит либо в Алена, либо в Гарда, и просить их раздвинуться – это опять же терять время.
Сознание черного всадника ожидаемо встречает меня прочным щитом. Вот теперь я с размаху бью смесью темной и светлой магий – если противник живой, то раздирающая головная боль обеспечена, и он будет выведен из строя хоть на несколько минут, а я займусь следующим врагом. Нет – щит все равно треснет и пропустит меня внутрь, а там – действовать по обстоятельствам.
Преграда не выдерживает натиска и поддается. С легким разочарованием – надо же, какой крепкий рыцарь попался, тем более что мертвый, - я попадаю в его сознание.
И на мгновение застываю в ошеломлении. Я была здесь. Я помню этого человека, причем еще живого. Вильдан. Тот самый ласинийский маг, с которым мы сошлись в магической битве на берегу Бисты, и я тогда вышла из нее победителем, чем весьма уязвила опытного и самолюбивого мужчину. Какого гхыра он здесь делает? Ивэн прислал нам помощь?
Тут же наступает ясное и четкое осознание – нет. Ивэн не мог прислать нам никакую помощь, потому что понятия не имеет, где мы находимся. Тем более Вильдана, который погиб на стене королевской резиденции в Альбистейне, когда Мрак снес ворота. Очевидно, он не стал разбрасываться полезными приобретениями и забрал погибших магов в свое войско. Это, в свою очередь, означает, что я нахожусь в сознании врага.
К сожалению, ошеломление и считанные мгновения, ушедшие на оценку ситуации, дорого обходятся мне. Если бы я била сразу, не отвлекаясь на размышления, то не влипла бы по самую макушку.
Сознание Вильдана глухо булькает, выпуская на поверхность ком липкой черной массы. Она выхлестывает длинные гибкие щупальца, облепляет меня ими и тянет в себя. От неожиданности я барахтаюсь, пытаясь выбраться, и в результате только глубже вязну.
Черная масса заглатывает меня, сковывает движения, не давая шевельнуться, и самое плохое – по созданному мною же каналу связи течет в мое тело. Я стремительно погружаюсь в темноту, теряя возможность видеть, слышать, чувствовать и вообще существовать.
- Девчонка! – раздается словно бы сквозь толстую пелену. – Слабая, жалкая, самоуверенная девчонка! Повелитель знал, что ты попытаешься продемонстрировать свое мнимое могущество, и подготовился. Теперь ты наконец узнаешь, чего стоишь на самом деле.
Вильдан разражается презрительным издевательским хохотом. Я не слушаю его, отчаянно пытаясь выбраться.
Со мной происходит то же самое, что и с Аленом, и с Лежеком, или нечто очень похожее. Вот только если я сдамся, то вытащить меня будет некому. Терену просто не хватит опыта в ментальной магии. Вен не рискнул лечить Лежека. Рискнет ли со мной – большой вопрос, но в любом случае он не сможет призвать к себе стихии, которые помогали мне.
Ален… Он и рискнет, и призовет, и стихии придут к нему – по крайней мере, мой Огонь. Но как раз ему категорически запрещается колдовать. Я должна выбраться сама.
Меня наполняет сила, отданная Водой. Огонь всегда со мной. Воздух – гхыр с ним… или с ней… Можно обойтись и без этой стихии, если только суметь дотянуться до своей. Но у меня не получается. Я просто не вижу ни малейшего проблеска в обволакивающей Тьме. Не могу шевельнуться, чтобы выколдовать Огонь. Из-за отвратительной липкой мерзости, заполняющей рот, не могу вызвать его. Я ничего не могу.
А время идет, летит с огромной скоростью – каждая секунда прокатывается по мне тяжелым катком. Я физически ощущаю их вес, и он становится все больше и больше, все глубже и глубже заталкивая меня в черную липкую мерзость. А времени остается все меньше и меньше.
Да гхыр все побери, это не может так закончиться!
Вдруг чернота вокруг сотрясается. Липкая гадость ссыхается и кусками осыпается с меня. Светлеет в глазах, проясняется слух и туманится в голове. Какого гхыра происходит?
Я немедленно получаю ответ на свой незаданный вопрос в форме резкого приказа:
«Элька, быстро уходи!»
Неверие, тоска, ужас и обида - прежде всего на себя - захлестывают меня так, что Огонь, которого я тщетно пыталась дозваться несколько мгновений назад, вырывается мощной раскаленной волной. Он выжигает все вокруг: и темную мерзость, и остатки сознания Вильдана, а потом и выстроенный канал связи, выталкивая меня в реальность.
Ален жив – первое, что я успеваю заметить. Жив и разъярен до такой степени, что мне становится страшно. Страшно в первую очередь за него, а уже потом за всех окружающих. За черного всадника можно не переживать – его тело с грохотом и лязгом валится на землю.
Пустое седло Акки заставляет сжаться сердце, но тут же я с облегчением выдыхаю – серый волк рвет зубами горло жеребца второго черного рыцаря, а мантикора яростно атакует сброшенного на землю наездника когтями, зубами и шипом на хвосте. Мертвецу яд повредить не может, но натиск Гренны не дает колдовать приспешнику Мрака – а нет сомнений, что это еще один из поднятых магов.
Но есть еще и третий рыцарь, который продолжает исполнять вложенный в него приказ, невзирая на то, что остался в одиночестве. Он осыпает моего мужа заклинаниями, и щит, который держит Ален, явственно дрожит и прогибается.
Щит! Kriest arr terreinn! Ему нельзя применять магию! Краем глаза я вижу, что к нам несется на помощь Вен, но он еще далеко, и единственная, кто сейчас сможет прикрыть Алена, - это я. Кулон, упрямая скотина, нам нужно вперед, защитить твоего хозяина/друга!
Но к’ярд отказывается сдвинуться с места, несмотря на все мои понукания и толчки коленями.
- Ален!
В моем крике все: тревога, злость, желание помочь и требование пустить меня в бой.
- Kulon, tarres! – командует Ален, не оглянувшись. Ему некогда. Как раз в этот момент на него обрушивается очередная темно-сиреневая вспышка, от которой, кажется, обугливается земля под копытами Янта. Кулон настораживает уши, словно бы не веря услышанному, а потом с возмущенным ржанием встает на дыбы, разворачиваясь на месте, и срывается в дикий галоп. Только вот не в сторону боя, а в обратную, к тому оазису, из которого мы приехали сюда.
- Кулон, какого гхыра?!
Я пытаюсь остановить мощное животное, изо всех сил натягивая поводья. Тщетно. К’ярд продолжает уносить меня в безлюдную и беззомбиевую степь. Ален все-таки выполнил свое обещание и отправил меня в безопасное место, когда, по его мнению, грозящая опасность стала чересчур большой. Он прекрасно понимал, что по собственной воле я никогда не оставлю его, и настоял на своем. Но гхыр все побери, опасность в первую очередь грозит ему!
Кулона не остановить. Мракобесы с ним. Я совершаю единственное, что приходит мне в голову, хотя и рискую сломать шею или конечности: прыгаю с бешено несущегося к’ярда, стараясь хоть как-то подстраховать себя магией в падении, и кубарем качусь по колючей траве. Саднят содранные колени. Рубашка украшается живописной дырой на самом видном месте. Вспыхивает болью плечо. В общем, ничего страшного.
Я встаю и бегу обратно, туда, где сейчас мой муж тратит драгоценные часы, а может быть, дни своей жизни.
Кулон успел ускакать довольно далеко. Я стараюсь ни о чем не думать, вкладывая все силы в бег по пересеченной местности, усеянной острыми камнями и поросшей длинной, путающейся в ногах травой. Чем быстрее добегу, тем больше времени Ален проведет со мной. С нами.
Нога попадает в какую-то ямку и подворачивается. Я падаю, до крови обдирая ладони, и лихорадочно проверяю, не вспыхнула ли где-нибудь боль. Со сломанной ногой далеко не убежать.
К счастью, все кости на месте. Я вновь поспешно поднимаюсь и бегу дальше, досадуя на себя и судьбу за бездарно потерянные секунды. Однако она решает исправить свою оплошность. За спиной слышится бешеный топот копыт, и знакомый голос кричит:
- Давай руку!
Вен втаскивает меня на своего жеребца, сажает перед собой, и мы продолжаем безумную скачку. До Алена – и черного рыцаря – остается совсем немного. Муж еще держится в седле – и я благодарю все стихии за это. По задней ноге Янта стекает кровь – это его или Алена? Сейчас, подождите еще немного, мы уже почти на месте.
- Отгони Гренну, я займусь вторым, - командует Вен, рывком останавливая коня.
- Grenna, tarrenn! – яростно выкрикиваю я и обрушиваю на противника Алена самое мощное заклинание из своего арсенала. Кажется, даже слишком мощное, потому что яркая вспышка слепит глаза, земля содрогается, уши закладывает от грохота, а от рыцаря и его лошади остается только глубокая воронка в земле. Мантикора, обычно не реагирующая на мои приказы, пугается, закладывает резкий вираж и по дуге уходит в ночное небо. Гард в свою очередь отскакивает в сторону, чтобы его не задело заклятие Мораввена. Последний черный всадник, придавленный своим конем, вздрагивает и недвижимо застывает.
- Ого, - выдыхает Вен и берет мою руку. – А, все понятно. У тебя руки окровавлены, вот почему заклинание получилось настолько эффективным.
- Да и гхыр с ним, - рассеянно бросаю я, вглядываясь в Алена. Меня тревожит его бледность, хорошо заметная даже в сгущающейся темноте. Но внимание отвлекается на движение чуть спереди-справа.
Вильдан с выжженным, как предполагалось, сознанием, поднялся на ноги и, кажется, пытается колдовать. Его взяли под контроль или я некачественно выжгла разум? Kriest arr terreinn! Я не хочу и не буду с этим разбираться, и просто обрушиваю на него такое же заклинание, как на его коллегу, разве что константу беру поменьше.
Воронки на земле почти не видно. Вильдан испарился в серебристой вспышке. Его конь тоже. Но контролер все же может стоять где-то неподалеку, и, вполне возможно, готовится послать на нас новый отряд зомби.
Жажда убийства и мести вспыхивает во мне с новой силой. Я поднимаю окровавленные руки, готовясь послать на беспорядочную толпу поднятых мертвецов испепеляющую волну в надежде, что она накроет и поводыря. Меня уже не пугает ни пожар в степи, ни вероятность, что под заклинание попадут живые люди. Если они не идиоты, то сами отойдут, а пожар потушит Лежек. Или же огненная волна дойдет до прибежища Мрака, и нам будет легче овладеть им. Сейчас я хочу только одного – убивать. Уничтожать любого, кто причастен к похищению моих детей и черному заклятию на руке моего мужа.
- Нет. – Мораввен с силой отводит мою руку назад.
- Почему? – резко поворачиваюсь я к нему, с трудом сдерживаясь. – Там может быть контролер!
- Они все ушли.
- Но я выжгла сознание Вильдана, а он все равно мог колдовать!
- Он действовал под приказом на чистых инстинктах, Элька. Опусти руки.
- Ты хочешь, чтобы эти, - я с отвращением показываю на хаотично бродящих субъектов, - продолжали убивать всех на своем пути?!
Вен продолжает крепко придерживать мою руку.
- Братья присмотрят за ними. Зомби могут нам еще понадобиться. Об этом ты не подумала?
О чем? О применении живых мертвецов в домашнем хозяйстве? Разумеется, нет, у меня хватало других проблем. Но тем не менее слова Вена начинают пробивать брешь в моей плотной стене ненависти и гнева. А окончательно ее разрушает глухой стук о землю.
- Ален!
Я спрыгиваю с жеребца Вена так быстро, что пугаю его, сломя голову несусь к мужу, соскользнувшему с Янта, и на ходу читаю заклинание.
- Dergan arr shazgann, - единственное, что вырывается из моего рта. Я падаю на колени у тела мужа и с ужасом вижу, что оправдались худшие опасения.
Черная пелена окутывает не только всю руку, но и плечо, и часть груди, почти накрывая область сердца. Ален еще дышит, но с большим трудом, и по стиснутым зубам я вижу, как ему плохо и больно.
- Не-е-ет!
Я хочу рыдать, рвать на себе волосы и убивать. Еще раз убить Вильдана, из-за которого умирает Ален. Убить себя – какого гхыра я полезла в разум мертвого мага и занялась исследованиями, а не просто спалила там все без остатка? Убить Тея, укравшего у нас детей, которые теперь никогда не увидят отца. Даже Мрак, кажется, сейчас не смог бы передо мной устоять.
«Arr lientall terries, Elliara. Ell lientienn, alliarr, kessiarr, lieniellie…»
Еле слышный шепот Алена словно ломает запруду, и слезы вырываются из глаз полноводным ручьем. Я падаю на тело мужа и обнимаю его, возможно, в последний раз.
Нет, это не может так кончиться! Гхыровы пророки вкупе с Всевышним Отцом обещали, что Ален будет со мной всегда, что мы оба будем возглавлять финальную битву между Светом и Тьмой, и что она закончится нашей победой. Ален не может умереть сейчас, гхырова судьба не позволит этому случиться!
- Элька. – Вен осторожно берет меня за плечи и помогает подняться. Я сопротивляюсь. Мне кажется, что как только мои ладони прекратят касаться Алена, как только исчезнут искры, все еще пронизывающие наши тела – он уйдет, уйдет навсегда. Вен настаивает.
- Элька, ты нужна здесь. С тобой хотят поговорить. Это очень важно, в первую очередь для Алена. С ним ничего не случится, Лежек сейчас погрузит его в стазис.
Знакомый голос друга уже проговаривает нужное заклинание. Я неохотно встаю и в свете пульсара обнаруживаю рядом с Мораввеном группу незнакомых людей. Гиаски – на головах у всех гребень серебристых волос. Клан Темной Луны – судя по знаку на повязке на руке повыше локтя. Стоящий впереди отличается красивым кожаным медальоном на груди все с тем же выжженным кругом, абсолютно седыми волосами и глубокими морщинами, избороздившими лицо. Вождь.
Он также пристально изучает меня, после чего произносит короткую резкую фразу. Язык похож на элеандар, я узнаю знакомые звукосочетания. В голове проносится мысль – жаль, что Ален не сможет перевести. Тут же тело содрогается от невыносимой пронизывающей боли. Алена больше нет. Но я усилием воли поправляю себя – нет, мой муж еще жив, и пока так и остается, надежда не умерла.
Среди группы гиасков находится один, знающий Всеобщий. Он выступает вперед, к своему предводителю, и, слегка коверкая слова, переводит:
- Пошему вы помокли нам?
Хороший вопрос. Ответ на него может занять немало времени, если углубляться в проблемы, связанные с Мраком, и объяснять, что сеган Парстана посоветовал нам связаться с их кланом. Я нахожу вариант, который, как мне кажется, могут воспринять гиаски без дополнительных объяснений.
- Нас попросил Дух Степи.
Мораввен за моей спиной досадливо выдыхает. Я не очень понимаю, почему он недоволен. Ровно до тех пор, пока не вижу реакцию вождя на мой ответ. Он гневно кривится и с непередаваемым презрением роняет несколько слов. И без перевода ясно, что я совершила ошибку. Следовало бы сообразить: гиаски, считающие себя детьми Духа Степи, а всех остальных ставящих на один уровень с мошкарой или там муравьями, не поверит в возможность моего общения с их божеством. Может быть, действительно стоило начать разговор с Мрака и его исчадий зла.
- Дух Степи никокда не шнисойдет до… чушаков.
Переводчик явно смягчает последнее слово, наверняка вождь выразился красочнее и уничижительнее. Мне остается только равнодушно пожать плечами.
Честно говоря, я не знаю, что делать. Осознание того, что Ален умирает после того, как в очередной раз спас мою жизнь, давит на сердце и туманит голову. Только необходимость соблюдать правила этикета при общении с высокопоставленным лицом соседнего племени заставляет меня сдерживать слезы и вообще гордо стоять перед ним, а не рыдать на теле мужа.
Уверять престарелого гхыра в том, что его представления о мироустройстве, складывающиеся и укрепляющиеся в течение многих десятилетий, несколько неверны – бесполезно. Он не первый и, наверное, не последний такой на моем жизненном пути. Невежливо отвернуться, уйти и телепортироваться с Аленом в Белогорье – неправильно. Вся моя сущность восстает против этого варианта. Здесь, в степи, наши дети, которые ждут нас. Ждут хотя бы меня. Отведенное на их поиски время неумолимо сокращается – взведенная еще в Асгоре пружина внутри меня ежеминутно напоминает об этом. И Мораввен, кстати, упоминал, что этот разговор с гиасками очень важен для Алена. Интересно, что он имел в виду? Но это я смогу выяснить, только оставшись с ним наедине, а пока это невозможно. Вождь, несмотря на презрительно поджатые губы и прищуренные глаза, не уходит, а смотрит на меня, ожидая ответа. И что ему сказать?
Временную передышку дает Янт, ткнувшийся мордой мне в плечо, немедленно отдавшееся болью, и жалобно вздохнувший. Я мгновенно вспоминаю, что он тоже, кажется, ранен, и гиаски сразу отходят для меня на второй план. Они считают лошадей своими братьями – или божествами? Значит, могут немного подождать. Янт важнее, чем пренебрежение гиасков.
- Сейчас, мальчик, я посмотрю, что у тебя.
Возникший из темноты Гард, вернувший себе вампирскую ипостась, перехватывает у меня поводья к’ярда. Мы вместе осматриваем рану на боку Янта.
- Как же тебя угораздило, малыш? - воркую я. Порез длинный, неглубокий, но мне не нравится, как он выглядит. Скорее всего, его нанесла разъяренная Гренна, а не черный рыцарь или рядовой зомби. Первый атаковал заклинаниями, ущерб от которых совсем иной, а вторые так и не добрались до нас на расстояние удара мечом. А вот мантикора, вошедшая в боевой раж, могла и не заметить, что задела хвостом своих, и тогда понятно, почему на первый взгляд неопасный порез сочится гноем.
- Гард, держи его. Я быстро обезболю и обработаю рану.
Янт, в отличие от Элана Аленара, терпеливо выдерживает болезненные процедуры очищения раны от яда и запечатывания порванных сосудов.
- Умница, - говорю я, закончив все, и прижимаюсь щекой к шее своего любимца. К’ярд в ответ благодарно фыркает и касается меня бархатистыми губами.
- Элька!
Да, там еще гиаски. Так и не придумав, что можно ответить вождю, я поворачиваюсь и удивленно застываю на месте. Седовласый предводитель произносит еще несколько слов. Но его тон изменился до неузнаваемости. Презрение и гнев заместились уважением и изумлением.
- Ты Дочь Степи? – переводит гиаск.
Меня, скорее, можно назвать Дочерью Леса, если вспомнить, кем был мой отец. Но я, не колеблясь, отвечаю:
- Да.
Янт все-таки признал меня, невзирая на мое невампирское происхождение, а Ален говорил, что к’ярды в родстве с местными лошадьми. Так что я могу, с некоторыми оговорками, считаться Дочерью Степей, что бы там ни понимал под этим вождь клана Темной Луны.
- А твой муш – Сын Степи? – уточняет он устами переводчика, глядя за мою спину. Я невольно оборачиваюсь. Гренна лежит возле тела Алена, прикрывая его крылом. Вернувшийся Кулон неуверенно топчется рядом и призывно ржет, словно бы упрашивая хозяина/друга встать. Слезы подкатывают к глазам, горло сжимается, но усилием воли я прекращаю неуместную сейчас истерику.
- Да.
- Тогда пошему ты не попрошишь Духа Степи помошь своему мушу?
- Что?
Я бросаю растерянный взгляд на Мораввена, получив в ответ… да ничего, в общем, не получив. Он точно так же плохо понимает, о чем говорит вождь. Переводчик, явно по собственной инициативе, терпеливо поясняет:
- Дух Степи фсегда помохает швоим раненым детям. Шейшас мы пудем прошить его о помоши. Как Дети Степи, вы мошете пришоединиться к нам. Тебе, шештра, тоше не помешает ехо поддершка, - сочувственно добавляет он. – Как и нашему… - переводчик запинается, мучительно подбирая наиболее подходящее слово, - брату. Хотя ты хорошо салечила ему рану, - уважительно смотрит он на Янта.
Я гашу в себе растущую надежду. На Алена действует темное заклятие, наложенное за многие тысячи верст отсюда магом, понятия не имеющим о существовании Духа Степи. Но вдруг…
- Как нам это сделать?
- Иди со мной, шештра, - улыбается переводчик. – Твоехо муша помохут перенешти.
- Кто и куда?
Повинуясь знаку вождя, к телу Алена подходят два гиаска, осторожно перекладывают его на расстеленный плащ и уносят куда-то в сторону, туда, где мелькают пятна факелов и толпятся люди. Лежек порывается пойти за ними, но натыкается на предостерегающий взгляд Мораввена и остается на месте.
- Там хорошее мешто для тохо, штобы прошить Духа Степи о помоши, - поясняет переводчик. – Идем, шештра, и пери с шобой брата.
Седовласый вождь кивком подтверждает свое согласие со словами соклановца и, не дожидаясь моего ответа, важно шествует вслед за воинами. Переводчик и остальные гиаски идут за ним. Я делаю шаг и с трудом сдерживаю крик. Подвернувшаяся нога внезапно напоминает о себе, ноет ушибленное плечо, саднят колени и ладони. Гард быстро подсаживает меня на Янта и, взяв того за поводья, идет к пятнам света в темноте ночи и гомону людей.
Факелы привязаны к копьям, воткнутым в землю. Они образуют круг, внутри которого лежат тяжелораненые гиаски и Ален. Их окружают пострадавшие лошади, среди которых находится место и для Янта. Гард помогает мне слезть, и, ступив на землю, я догадываюсь, почему выбрано именно это место – здесь довольно сильный источник. Усталое тело согревается и наполняется силой всего за несколько минут ожидания, пока нам объяснят, что, собственно, делать.
Вокруг одни мужчины, причем взрослые и зрелые. Я не вижу ни одного ребенка, старика и женщины. В памяти всплывает шаманский обряд на Лидгарте и слова Ингвара: «Подумай, как будет обидно, если правило только мужского участия в молении вводилось не просто так, и духи обидятся еще больше?» А что, если Духа Степи тоже могут просить о помощи только представители сильного пола?
Сомнения рассеивает подошедший переводчик.
- Наши шештры у томашних ошагов. В боефой похот фсегда итут тольхо мужшины, это тратиция, ошвященная фременем. Но Дух Степи отинакофо любит фсех своих детей и отхликается на прошьбы и мужшин, и женшин. Идем, шештра, пора нашинать. Некоторые наши братья так плохи, што мохут не тошдаться помоши.
Чуть поколебавшись, я снимаю стазис с Алена. Он без сознания, но грудь медленно поднимается и опускается. Дух Степи, стихии, Отец наш Всемогущий, кто угодно, помогите нам!
Гиаски – все, кто может держаться на ногах, - выстраиваются в круг за факельным ограждением. Слева мне кладет руку на плечо молодой юноша с располосованной когтями щекой, справа поддерживает Гард. Нас принимает в объятия жаркая степная ночь. Сверху накрывает купол неба с крупными южными звездами. Горят, потрескивая, факелы. Топчутся, переминаясь с ноги на ногу, лошади. Круг начинает ритуал.
Я быстро улавливаю ритм и вливаюсь в общее согласованное движение: два шага вправо, три влево, остановиться и топнуть, вздымая облачко пыли, и вновь шагнуть вправо.
Мужчины поют низкими гортанными голосами. Я разбираю только отдельные, смутно понятные слова. Но мне они не нужны. Простая незатейливая мелодия ясна и понятна, и я могу положить на нее любые слова, пусть и не проговаривая их вслух. Меня услышат и так.
Я прошу Огонь, пылающий в факелах, еще раз прийти мне – нам – на выручку. Обращаюсь с той же просьбой к Воздуху, никогда не расстающейся с Аленом. Упрашиваю помочь Землю. Да, мы оба редко имеем дело с этой стихией, но ее выбрали – или выбрала она – два близких Алену человека, Ремар и Рейф. В конце концов, Земля обещала защитить моих детей, а для этого им необходимы оба родителя. Призываю Воду – она тоже есть везде, даже в жаркой степи, пусть и невидимая глазом. Помоги мне вернуть мужа, сестра!
Сосредоточенность, сочетание красивой протяжной мелодии, шороха травы, стрекота цикад, легкого ветерка, овевающего разгоряченную кожу, и ритмичные движения вводят меня в транс. Не мешает даже боль в щиколотке и плече. Глаза закрываются сами собой. Сознание заволакивается знакомым туманом. Я попадаю в мир, где все хорошо.
Здесь тепло, уютно и удивительно спокойно. Куда-то исчезает боль, а израненное кровоточащее сердце наполняется уверенностью в будущем.
Шепот-шорох-шелест – я даже не замечаю, когда и откуда он появился, - окутывает меня горячим покрывалом. Он говорит о том же. Дух Степи счастлив и доволен. Его дети спасены. Их души остались такими же светлыми, как и были. Телесные раны залечить просто…
Нечто горячее и невесомое касается моей щиколотки, плеча, ладоней, проводит по лбу и щекам.
Тело – это всего лишь временное пристанище души, и вот если она становится черной, то исправить уже ничего нельзя – обогащаюсь я новым знанием от шороха-шелеста-шепота. Интересно, а что тогда произошло с Ксаной? Или сознание и душа – это разные понятия?
Но я не хочу думать сейчас о Ксане. Меня заботит Ален и его физическое состояние. Точнее, урон, нанесенный его телу темной магией. Можно ли его исправить?
Шепот-шелест-шорох рассыпается мягким смехом, напоминающим звон серебряных монет, и затихает. Горячее облако окутывает мои плечи, проникает в дыру на рубашке, взъерошивает волосы. Пение мужчин становится громче. Юноша рядом со мной вздрагивает – я ощущаю это своим телом – и радостно выдыхает. Огонь в факелах, кажется, разрастается, заполняет всю окрестность ярким чистым светом, накрывая им, как плащом, и раненых в центре круга, и стоящих рядом лошадей, и продолжающих ритуал гиасков…
А потом яркий свет превращается в свою полную противоположность – угольно-черную темноту - и внезапно взрывается россыпью радужных всполохов.
Мне в лицо ударяет волна холодного чистого влажного воздуха, совершенно не подходящего для летней степи. Никаких запахов. Никаких звуков.
Мои руки, кажется, лежат на плечах незнакомого гиаска и Гарда, но могу поклясться – если наклониться, то внизу обнаружится невысокая и неколючая трава. А если открыть глаза – то я увижу лишь густой туман.
Меня пробивает холодный пот, а на ногах я держусь, наверное, только чудом. Или с помощью Гарда.
Мир мертвых.
Ален умер, и я пришла вслед за ним? Или же во время ритуала истончилась завеса между мирами, как тогда, на родном острове Ингвара, и меня вновь затянуло туда, причем без всякого Круга?
Издалека явственно слышится зов:
- Элька!
Нет, я не пойду на голос. Алена не может здесь быть. Он жив и сейчас находится в совсем другом мире. Только как мне вернуться к нему, если звука бубна я не слышу, и Гард не знает, что меня нужно вытаскивать?
- Элька! – доносится громче и четче. Влажный чистый воздух вихрится вокруг меня, понуждая сделать шаг навстречу призыву. Нет. Это не Ален, призвавший свою стихию. Я пытаюсь вызвать свою, но неудачно – или здесь не работает моя магия, или в этой влаге невозможно поддерживать Огонь.
- Элька! – Голос звучит гневно и требовательно. Воздушный вихрь буквально толкает меня вперед. Я удерживаюсь на месте только силой воли и напряжением всего тела, но долго так не продлится. Я изо всех сил напрягаю слух, чтобы расслышать хоть что-нибудь, кроме настойчивого призыва и свиста ветра, и уцепиться за этот звук.
И слышу. Или мне кажется, что слышу – мощное призывное ржание. С каждым мгновением оно становится все яснее и громче, пока совсем не заглушает настоятельный зов и не заполняет собой весь мир.
И я вываливаюсь в реальность.
Где обнаруживаю, что не стою в круге гиасков, а лежу на земле на разостланном плаще. Ален, живой, здоровый и весьма встревоженный, склоняется надо мной. Для проверки я дрожащими пальцами сплетаю заклинание и с облегченным вздохом убеждаюсь, что черная пелена исчезла с его тела.
«Я и сам мог сказать, что все хорошо. Что случилось с тобой? Гард сказал, что ты потеряла сознание, он успел тебя подхватить и уложил рядом со мной. Но ритуал завершился, все разошлись, я осознал, что заклятие перестало действовать, но ты не приходила в себя».
Я хватаюсь за руку мужа и приподнимаюсь. Щекочущие искры заполоняют тело, сознание проясняется окончательно, и в поле зрения попадает Гард, еле удерживающий бешено бьющегося Янта.
«Он словно обезумел, - подтверждает муж. – Даже Кулон так себя не ведет».
«Про Кулона мы еще поговорим», - с угрозой в голосе обещаю я Алену и встаю, с удовлетворением отмечая, что прекрасно себя чувствую: силы ко мне вернулись, нога не болит, а кровь бежит по жилам. Несколько шагов – и Гард неохотно уступает мне место возле Янта.
- Спасибо, мальчик. - Я прижимаюсь щекой к голове к’ярда. – Кажется, ты спас мне жизнь.
Янт успокаивается, немного отступает и критически оглядывает меня. Придя к определенному выводу, к’ярд удовлетворенно выдыхает и обращает свое внимание на аппетитный пучок травы неподалеку.
Меня за плечи обнимает Ален.
«Это опять был тот мир?»
«Да».
Я поворачиваюсь и утыкаюсь в грудь мужа.
«Ален, я не понимаю, как попала туда. Аленар настойчиво просил не заходить в активированный Круг, но здесь всего лишь сильный источник…»
«Мы обязательно разберемся со всем, как только все закончится, и дети вновь будут с нами. А до тех пор будем предельно осторожны, находясь в местах силы».
До меня постепенно начинает доходить, что над Аленом больше не висит проклятие и угроза скорой смерти. Точнее, угроза смерти нам обоим никуда не денется, пока мы не покончим с Мраком, но теперь Ален вернул себе магию, и сделать это будет намного проще. Как странно. Мы искали способ снять темное заклинание по архивам и библиотекам, а он совершенно неожиданно обнаружился в ритуале Детей Духа Степи. Хотя вряд ли кто-то может с уверенностью сказать, что он поможет любому, попавшему под воздействие «Замкнутого круга». Все же Алена посчитали Сыном Степи…
«Забудь. Вернемся в Аррендар, расскажешь обо всем Мареку и Магистру Ларду. Пусть теоретики теоретизируют, а потом доведут до нашего сведения результаты своих умственных усилий. А пока мы будем пользоваться тем, что есть».
Я улыбаюсь – Ален определенно стал прежним, поднимаю голову, встречаясь с его губами… и нас прерывает Лежек.
- Ален, Элька, я очень рад видеть вас живыми и здоровыми, но вы срочно нужны Вену.
- Случилось что-то еще? – вскидываюсь я.
- Нет. Пока нет, - поправляется Лежек. – Но Мораввен хочет как можно быстрее обговорить с нами дальнейшие действия.