Весь матч Гарри просидел, как на иголках.

Во-первых, разумеется, игра – Гарри побывал с тех пор на многих финалах Кубка Мира, когда в отпуске, а когда и по долгу службы, но столь же прекрасный матч видел только в две тысячи шестом. Люксембург выигрывал у Нидерландов сто шестьдесят очков, и голландский ловец восемь часов преследовал снитч, оттесняя от него коллегу, пока команда в оранжевых мантиях не промяла люксембургскую оборону, ценой четырех штрафных очков дважды внеся квоффл в ворота. Через секунду золотой мячик уже взмахивал крыльями в руке голландца.

Ну а во-вторых – рядом, на самом краешке стула, сидела Винки, перепуганная домовиха Краучей. Весь остальной стул занимал сам Барти Крауч, беглый Упивающийся, самый убойный на свете компромат на собственного батюшку и просто хороший преподаватель Темных Искусств. Так близко к карману Гарри, из которого он некогда выудил палочку, и так далеко от нее: второй раз на одну и ту же уловку Поттер твердо решил не попадаться. Остролистовый стержень, заложенный в рукав, напоминал о себе при каждом движении – боевое оружие от себя отпускать не след.

Так же напряженно, как когда-то на этом самом месте он просчитывал шансы ирландцев, Гарри думал об этом вечере. Что стоит прямо сейчас выпустить вбок хороший невербальный Ступефай, а потом как бы случайно споткнуться об укрытое мантией тело? Или позже, потихоньку подкравшись к палатке Крауча, накрыть Барти при попытке к бегству?

А стоит ли?

Давайте, думал Поттер, рассуждать трезво, а не как обычно. Ликвидация Барти Крауча сейчас дает следующий плюс: срывается наиболее разработанный план Волдеморта, единственный, закончившийся удачей; он не возрождается и принужден продолжать подпольное существование.

Стоп, а почему, собственно, не возрождается? Рука друга и кость отца у него в любом случае есть. Кровь врага, в общем-то, подойдет любая – единственная причина, по которой он тогда – и сейчас – охотится именно за ним, Гарри, это проблема снятия защиты Лили. Однако если Гарри намерен вести активные действия, то вероятность попадания его крови в распоряжение Волдеморта, скажем так, сильно отлична от нуля.

Когда Крам рванулся к земле в финте Вронского, долей градуса в самом начале закладывая мягкий выход из пике у самой земли, Гарри посмотрел на все это дело с другой стороны.

Нарушить планы Волдеморта сейчас значит навести его на необходимость выдумать что-то другое. Темный Лорд, как показала практика, все же не самый лучший аналитик, но в способности в короткий срок генерировать потенциально рабочие идеи ему ну никак не откажешь. Выбив у него из рук Барти, Гарри запустил бы всю Вселенную по другой траектории, отказавшись от доброй половины своего послезнания. Сбрасывать всю руку за один козырь врага он был не готов.

И кроме того… невозрожденный лорд значит сильное старое министерство. Пойманный Барти-младший означает живого Барти-старшего. Ни одно из этих условий не устраивало Орден Феникса – единственную группу, на которую имело смысл опираться.

Так что… Так что Гарри засунул палочку поглубже в рукав и продолжил любоваться прекрасной игрой. Ирландцы безраздельно владели квоффлом, и жизнь, в общем-то, была прекрасна.

* * *
Гарри проснулся сразу же, как только звуки ирландской пьянки сменились куда более привычными ему дикими воплями и хлопками заклятий. Впрочем, как быстро понял бывший Главный аврор, заклятий небоевых. Память быстро пришла на помощь: ну да, конечно, Упивающиеся, известные патриоты Магической Британии, отмечают ирландскую победу своим собственным образом. Вспоминают, кентавры их, молодость. При этом, что показательно, в ирландский лагерь носов не показывая.

В общем-то, из ста тысяч собравшихся магов девяносто девять тысяч веселую компанию просто не заметили – или приняли за перепившихся ирландцев. Но Гарри в который раз вздохнул – в его время они уже валялись бы масками в землю, по той простой причине, что на первое за триста лет собрание такого масштаба он сам стянул бы сюда полслужбы. А тут… «И вот все у них так» — констатировал Гарри, проверив палочку.

Старшие Уизли резко подобрали палочки и рванулись объяснять чистокровным господам всю их кардинальную неправоту. Выучки, скорее всего, не хватало обеим сторонам, но энтузиазм рыжих впечатлял; Гарри помнил, что все обойдется, и списал это на ветерана Артура и специфически обученного Билла. Сам же он, с целью не искать добра от добра, побежал в лес, как и велели.

Разумеется, Рон не мог не нарваться на предназначенный ему сучок, а юный Малфой не мог не выйти на них. Чего уж там, реальность шла по рельсам. Даже диалог с Драко, кажется, повторился до интонации – по крайней мере, до того момента, пока не были упомянуты гипотетические подштанники Гермионы.

Да, мисс Грейнджер проявила немалую прыть, вовремя удержав рассерженного Рона за руку. Хорошая хватка, правильная интонация. Она искренне не искала неприятностей. Одна-единственная ошибка: она, как и Малфой, смотрела не на того.

Поттер был зол. В принципе, не в одиночестве и с палочкой в руках он вполне мог бы устроить господам Упивающимся маленькую кровавую баню – по крайней мере, он был полностью в этом уверен. Если бы не боялся вызвать проклятые вопросы. В принципе, он мог бы засесть в темноте и поиграть в снайпера, но кто поручится, что какой-нибудь не в меру деятельный идиот и в этой реальности не проверит ее Приори Инкантатем?

Так что он просто скользяще шагнул вперед и простым прямым ударом достал Малфоя в живот. Целился, конечно, в солнечное сплетение, но разница в размерах и общая нетренированность… в общем, как обычно. Покуда Драко считал тестралов и ловил ртом воздух, Гарри аккуратно, чуть подвернув фиксируемому кисть, изъял у него волшебную палочку. Как говорил Робардс, ставя им экстренное задержание, «за задницу – и в конвертик».

— Петрификус Тоталлус, — четко, почти по слогам произнес Гарри. От невербального колдовства тоже пора бы уже отвыкать, до времени, конечно. Палочка Малфоя чуть дрогнула в руках, погружая своего хозяина в оцепенение

— Гарри! – почти взвизгнула Гермиона, но теперь ее придержал уже Рон.

— Славно ты его, — одобрительно покачал головой рыжий. – Пусть полежит, Герми, ему полезно. Это что такое было, штучки Сириуса?

— Очень сомневаюсь, что он имел в виду именно это, — отмахнулся Поттер. – Герми права, теперь проблем не оберешься.

— Ну, рано или поздно его все равно найдут, — Гермиона уже ощутимо успокоилась, — да и если это будут Упивающиеся – ему же лучше. Вопрос в том, как бы теперь представить дело с колдовством.

— Да ладно! Мы приняли этого клоуна в темноте за еще одного Упивающегося, только и всего, — Рон хмыкнул, — правда, мы этим ему здорово польстим.

Гарри еще немного послушал их. Как всегда, предлагаемый ими план мог сработать исключительно потому, что до Кингсли в Министерстве заправляли либо злобные вырожденцы, либо безобидные идиоты. Да, Орден должен прийти к власти, иначе будет мучительно больно.

— Обливиэйт, — проговорил он, наставив на Драко его же палочку. После чего отбросил ее на его полутруп и повернулся к друзьям. – Уходим.

Они шли по лесу, миновав клеющихся к вейлам пьяных идиотов. Гермиона все начитывала Гарри насчет неоправданности насилия.

— …Помимо этого, ошибись ты совсем чуть-чуть, и ты мог бы просто необратимо повредить его головной мозг! Вспомни, что случилось с Локхартом! Да мы…, — она даже остановилась, — мы даже не знаем, прошло ли все нормально.

Гарри, сдававший на лицензию обливиатора три раза, даже не трудился отвечать иначе как краткими междометиями – за него управлялся Рон. Приобняв Гермиону за плечи, он горячо втолковывал ей, что оставить Малфоя без мозгов не получится – он уже; и даже если – то просто одним Упивающимся будет меньше; и что впредь он будет знать, о чьем белье говорить можно, а чье – не про него…

На этом месте Рон наконец получил локтем под ребра, а Гарри предался воспоминаниям. Малфой, каким он его знал, был довольно неплохим парнем, знающим юристом, прекрасным игроком в покер, политиком нижнего эшелона – и человеком, всегда знавшим, когда следует остановиться. Всегда. Увы, ему еще предстояло стать таким в железной буре седьмого курса, ну а пока… что ж, не он первый среди тех, кого жизнь учит жестокими ударами по почкам. Себя лично Гарри считал в этом деле куда более опытным человеком.

Он задумался настолько, что даже не услышал спокойно произнесенного за деревьями «Морсмордре». Когда же над лагерем взлетел здоровенный черный череп, дразняще показывающий магам змею, Гарри стиснул палочку в рукаве и гневно посмотрел на Рона.

— Да вы все что, издеваетесь?!

— Ступефай! – ответили ему где-то двадцать глоток. Дальнейшее было ему хорошо знакомо: уйма магов на поляне, бледный Крауч, сердитый Диггори, возмущенный Артур, ударенный по голове пыльным мешком Бэгмен. Винки с волшебной палочкой в руках и примятая трава чуть в стороне.

А вот Люциус Малфой, ведущий за собой ошеломленного, как Людо, наследника, был тут лишним.

— Бэгмен! – немедленно нашел жертву старший Малфой. – Вам лучше бы немедленно объяснить, почему мой мальчик пришел в себя на какой-то поляне, избитый и без палочки.

— Потому что пить надо было меньше, — не особо-то тихо проговорил Рон, но его никто не слышал. Людо несколько неуверенно ответил:

— Наверное… наверное, мистер Малфой, на него напали те самые Упивающиеся?

— Вы меня за идиота держите?! – вскричал Люциус, но быстро пришел в себя, пояснив: — Я не думаю, что Драко стал бы подвергать себя опасности. Собственно, потому он и скрылся в лесу. Он, знаете ли, не только хорошо воспитан, но и умен.

С лица Рона Уизли можно было бы писать аллегорию сарказма. Когда он хотел, его веснушчатая морда могла быть до Мерлина выразительной.

— А не проще ли спросить мальчика? – поинтересовался Бэгмен, пока Диггори задумчиво взвешивал палочку на ладони, а Барти Крауч грозил своей служанке одеждой. На лице отца Седрика забрезжила некая мысль.

— Мальчика спросить можно. Но эти изверги наложили на него Обливиэйт – хорошо хоть, мерзавцы в этом явно опытны, и Драко поправится до школы.

— А жаль, — вздохнул Рон, однако Аммос Диггори уже шагнул вперед, привлекая всеобщее внимание, и Рон снова остался почти безнаказанным: Гермиона тут же наступила ему на ногу.

— Мистер Малфой, посмотрите – не ваша ли? – он протянул палочку, не выпуская ее, однако, из рук.

— Удачно, что вы ее нашли. Знаете ли, дорогая вещь, — Люциус протянул раскрытую ладонь с начальственным видом, но вместо того, чтобы вложить в нее палочку Драко, Аммос проговорил:

— Приори Инкантатем!

Призрачный череп унесся в небеса. Все, даже Драко, проводили его взглядом. Все, кроме смотрящего куда-то под деревья Крауча, безутешно рыдающей Винки и Гарри Поттера.

Если бы рядом была поздняя версия Гермионы – ранняя, возможно, тоже уже прочла нужные книжки, только вот не могла оценить всей ситуации – то Гарри мог бы выслушать длинную, подробную лекцию о дихотомии двух подходов к изменению истории, о непобедимом противоречии «Бабочки Бредбери» и «Резиновой ленты Андерсона». И, возможно, вся эта история пошла бы совсем иначе.

Но пока его просто душил смех.