Судя по описанию Пигли, который приводил в порядок двор, немного захламленный обломками стен Министерства, это было что-то чешуйчатое, гигантское и очень-очень страшное. Попыталось его съесть, а потом уползло в лес.

Я чешуйчатого монстра искать не пошла. И даже не пошла спать, о чем мечтала с того момента, как оказалась на твердой поверхности и привела в чувство Сириуса.

А пошла я устанавливать защитный контур вокруг Врат.

Какая-то напряженная неделя.



Надо было все же прогулять пару дней. Выспаться. Почитать книжек. Погулять по Бездне.

Потому что с Шизоглазом у нас не заладилось, еще когда его подменял Барти Крауч.

Мы проходили боггартов, и я тихо дремала себе на последней парте, вполуха слушая переругивания Гермионы и Драко, который назвал Крама носатым спортсменишкой и теперь узнавал про себя много нового и интересного.

— Эй, Блэк! — бесцеремонно окликнул меня Грюм и требовательно поманил к доске.

— Я не выучила, — попыталась отмазаться я.

— А мне плевать, выучила-не выучила. В бою у тебя никто спрашивать не будет! — заявил Грюм. И хотя я в душе была с ним абсолютно согласна, продолжила лежать. — Выходи, мать твою-перемать.

Я вздохнула и поплелась к доске, помахивая ненастоящей палочкой.

А мы бы могли подружиться, если бы он меня так не раздражал. А я — его.

Я встала перед шкафом.

Боггарт. Мой худший страх. И что это, интересно? Какая из страшилок выпрыгнет наружу? Может быть, демон из круга друидов? Или свирепая нага? Или Виктор-вампир?

Но я не угадала.

Из шкафа вышел... Том. Я моргнула и опустила палочку. Это что, шутка такая?

— Это не шутка, — с присвистом произнес он, и я обмерла под его холодным взглядом. — Ты правда могла поверить, что я тебе друг? Тебе? — презрительно плюнул он словами, наступая. Я сделала шаг назад и чуть не упала. — У меня нет друзей. Ты сыграла свою роль, Грета Поттер. Ты мне больше не нужна.

Он поднял палочку, и я начала задыхаться. Нет.

— Ни один из нас не сможет жить спокойно, пока жив другой, — произнес Том, а я уперлась лопатками в дверь, не слыша, что кричит мне Грюм. Передо мной были только потемневшие от ненависти глаза. — Ты надеялась, это ошибка? Я не буду рисковать. Авада...

Я взвизгнула и вылетела вон.



Опомнилась я только на опушке Запретного Леса, стоя по колено в сугробе. Меня душили слезы.

— Грета? — раздался осторожный голос сзади. Я резко обернулась и едва не выпустила Черный смерч. У Тома было встревоженное лицо. Палочки в его руках не было. Конечно, что за глупости. Ведь благодаря нашей связи он колдует без палочки.

В классе Грюма он палочку держал. И будто бы уже не зависел от меня.

— Это боггарт. Всего лишь боггарт, — он поднял руки и медленно подошел ко мне. — Это был не я. Ты понимаешь?

Я тяжело дышала, из носа и глаз текло.

Боггарт.

Мой худший страх.

— Ну, ты чего, — он подошел совсем близко и осторожно меня обнял. — Ты чего? Дурочка.

Все было так реально.

— Я никогда так не сделаю, — он прижался губами к моему шраму на лбу. Шраму, который когда-то оставил сам. — Я тебе клянусь. Я никогда тебя не предам. Слышишь меня? — прошептал он. — Обещаю. Что бы ни случилось. Даже если от этого будет зависеть моя жизнь.

Я спрятала лицо на его груди.

Черт. Черт.



Врата Геллы определенно были односторонними — потому что на мою Арку ловушка так не действовала. Я спокойно таскалась сквозь нее в обе стороны. Это было, по сути, великолепно. В любой момент я могла отправиться куда угодно, где были Врата.

Но пока я лишь регулярно посещала Сибирскую Высшую Школу Темных Искусств имени лорда Гриндевальда (СВШТИ им. лорда Гриндевальда).

Основной целью визитов было нытье.

— Рассказать тебе одну поучительную историю, моя дорогая Грета? — в начале марта спросил Гелла, наливая мне терпкого клюквенного морса. — Жила-была леди. Жизнь любила, шутки шутила. Потом влюбилась и скисла.

— Я не влюбилась.

Гриндевальд оперся локтями о стол, сдвинув тарелку с тушеным гусем, и приблизил свое лицо близко к моему. Я не отодвинулась и выдержала его взгляд из серии «да что ты говоришь».

— Решай эту проблему, моя дорогая Грета. Страдание леди не к лицу.

— Еще скажи, это портит карму.

— Умница девочка. Сама все знаешь.

Я вздохнула и кинула под стол кость. Чешуйчатые крылатые книззлы замурчали. Их ради забавы вывел Бессмертный из обычных книззлов и карликовых ручных драконов. Селекционер, блин. Мичурин в квадрате.

Надо бы такого Муромцу подарить — в память о нашем романе.



Гелла был прав. Проблему нужно решать.

Я постучала и вошла.

Снейп меня явно не ждал, потому что, едва подняв взгляд от контрольных, вскочил на ноги и опрокинул чернильницу.

— Что с вами, профессор? Вас Лонгботтом укусил? — я нервничала и, как обычно, несла чепуху.

— Блэк, — Снейп нахмурился и начал очищать контрольные от чернил. Гиблое дело, скажу я вам. — Что вам надо?

Я посмотрела на свои ботинки.

— Завтра нужно продолжить работу над зельем.

Его палочка замерла над чьей-то утраченной работой.

— Ничего не выйдет. Зелье испортилось, — ровно произнес он.

Я удивленно вскинулась.

— С трудом верится, — после паузы сказала я.

— Тем не менее, это так, — невозмутимо ответил Снейп.

— Если не хотите, чтобы я участвовала, так и скажите, — я скрестила руки на груди.

Снейп сжал зубы.

— Не хочу.

Почему-то стало обидно.

— Почему каждый раз я должна мириться с вами первой? — спросила я, посверлив его обиженным взглядом и не дождавшись никакой реакции.

— Потому что каждый раз это вы со мной ссоритесь, а не я с вами.

Я открыла рот. Закрыла.

— Вы сильно ошибаетесь, Блэк, если думаете, что вам все сойдет с рук, — сказал Снейп, когда я так и не придумала ответ. — Я не намерен терпеть ваши выходки. Свой вздорный характер можете показывать семнадцатилетним соплякам — сколько угодно. А меня от этого избавьте.

Я подавилась всеми своими аргументами и просто молча уставилась на него.

Он молча смотрел на меня. Его запачканный чернилами указательный палец вдруг дернулся, и он сложил руки на груди.

Хм.

— Я приду завтра, — сказала я и развернулась на каблуках. — Не запирайте дверь.



— Я же сказал, что не жду вас, — хмурый Снейп встретил меня на пороге своего дома, куда меня доставил Кричер. Я подумала, что врываться внутрь, как обычно, будет невежливо.

— Поэтому я со своими печеньками, — я потрясла пакетом и протиснулась внутрь.

Если бы он был настолько против моего присутствия, как хотел меня убедить, то не дал бы этого сделать.

В кухне витал едва уловимый запах мяты. Я достала из шкафа тарелку и высыпала в нее печенье. Взяла одну печенюху и развернулась, чтобы идти к Снейпу в лабораторию. И чуть не врезалась в него, потому что он стоял у облезлой кухонной двери и сверлил меня хмурым взглядом.

— Фто? — спросила я, не успев прожевать.

Я видела, что он хотел что-то сказать. И этим чем-то наверняка была просьба оставить его в покое. Он прищурил глаза, как делал всегда, когда хотел сказать гадость.

А потом вдруг болезненно поморщился, развернулся и пошел в лабораторию. Ничего не понимая, я запила вставшую вдруг комом печеньку его остывающим мятным чаем и поспешила следом.



Напряженная тишина. Вот как можно было охарактеризовать следующие несколько часов.

— Идемте, Блэк, — Снейп наложил какие-то чары, и котел вдруг перестал булькать. Пузыри над серой поверхностью зелья застыли неподвижно. — Нет смысла торчать здесь всю ночь. Зелье уже стабильно, можно продолжить позже.

— Но еще только восемь! И я порезала жабры летучей зуборыбы! — я растерянно смотрела на тарелку. — Они же до завтра испортятся.

— Рыбозубы, — поправил Снейп. — Ничего страшного, я порежу еще, — не глядя на меня, он движением палочки очистил тарелку.

— Я, наверное, пойду, — сказала я, когда мы вышли в темный узкий коридор.

— Сначала давайте съедим вашего печенья, — сказал Снейп. И почему-то мне стало не по себе от его тона. Это не было обычным снисходительным «так и быть, давайте сюда ваше дурацкое печенье». В его голосе была тяжесть.

Я послушно зашла следом за ним на кухню и села на свой привычный стул. Он заварил новый чай. Сел напротив.

— Блэк.

Не нравится мне это.

Сейчас точно предложит мне перевестись со Слизерина. Или вообще из Хогвартса.

Я уже сама об этом подумывала.

— Вы понимаете, что я старше вас более чем вдвое?

Ох.

Я сжала руками обжигающую чашку и уставилась в тарелку с печеньем.

— У меня Превосходно по Нумерологии, — сказала я.

— Вы понимаете, что я ваш преподаватель?

Я рвано выдохнула. Понеслось.

— Вам снова кажется, будто вы мной очарованы, Блэк? — помолчав, спросил Снейп.

Я выпрямилась. Ладони болели от слишком горячей кружки.

— Не кажется, — неожиданно твердо ответила я и посмотрела ему в глаза. К чему трусить.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Тогда объясните…

— Не кажется, — перебила я его. Черт. Такое напряжение я испытывала в последний раз, когда вышла на первое испытание. Глупость какая. Неужели разговор со Снейпом для меня то же, что битва с драконом? — Потому что так и есть.

Снейп молча смотрел на меня.

Я опустила глаза на чашку.

— Подумайте, что скажет на это ваш отец, — спустя миллион секунд произнес Снейп.

Я не сдержала нервного смешка. При чем здесь Сириус?

— Вероятно, попытается вас убить, — предположила я, бросив взгляд на его окаменевшее лицо.

Снейп долго думал над следующими словами. За это время успел прийти Том, который вдруг заинтересовался моей локальной жизненной драмой. Наверное, опасался, как бы я опять не сболтнула чего-нибудь лишнего.

— Вы понимаете, что я не могу ответить на ваши чувства? — спросил Снейп ничего не выражающим голосом, не сводя с меня ничего не выражающего взгляда.

Я сглотнула — во рту было сухо.

— Понимаю. Потому что вы любите гребанную Лили Эванс, — я крепко зажмурилась и встала.

— Не говорите так, она ваша мать, — Снейп тоже поднялся.

— Тем обидней.

Я хлопнула в ладоши, и Кричер перенес меня в домик Мерлина.

Хреново как-то.