- Зал Потеряных шагов, - пояснил Гарри, когда они с Гермионой проследовали мимо просторного помещения - последнего пристанища всех преступников перед тем, как их уводят на казнь. За этим залом следовало бесчисленное количество коридоров, от которых тянуло холодом и смрадом, заставляя тошноту подступить к горлу. Так вот значит, как выглядит Азкабан изнутри. Это было даже страшнее, чем Гермиона представляла себе. Кое-где встречались черные тучи мух, с низким металлическим гулом висевшие над трупами, из которых дементоры совсем недавно высосали последние капельки жизни. От них тянуло запахом уже разлагающихся останков, от которых еще не успели избавиться.

Гермиона словно находилась в каком-то бреду, будто бы не она сейчас видела весь этот кошмар, но она все же продолжала идти, потому что отчасти ей было все равно. Настало ощущение некой атараксии, позволяющей невозмутимо двигаться дальше.

Наконец, миновав эти бесконечные промозглые коридоры, Гарри остановился возле какой-то двери, мало напоминающей камеры остальных заключенных.

- Малфой всего лишь подозреваемый, - пояснил он, отвечая на ее немой вопрос. - Пока что.

- Я пойду, - хрипло произнесла она.

Гарри хмуро посмотрел в сторону и коротко кивнул.

- Я вернусь через какое-то время, - сообщил он, прежде чем оставить ее возле этой каменной двери.

Полный вдох и спокойное ровное дыхание. Оказавшись внутри, она, наконец, увидела его. Перед ней возвышалась темная, зловещая решетка. Снова преграда. Она так устала от них. Неуверенно, еле переставляя ноги, Гермиона приблизилась к решетке, когда как Малфой, увидев ее, оставался неподвижен и смотрел как бы сквозь. Она совсем потонула в его глазах, а на дне увидела такое...

- Драко, - тихо позвала девушка, схватившись за холодное железо. Здесь, в этой странной темнице, было совсем тускло. Слабый свет едва достигал каменных, влажных стен.

Малфой никак не отреагировал. Сердце вдруг запылало от неведомой, незнакомой доселе боли. Гермиона старалась держать себя в руках, но слезы упрямо подступили к горлу. Она быстро достала из кармана пузырек с зельем и крепко сжала его в ладони, так, если бы это было единственным спасением от всех ее страданий.

- Драко, - вновь позвала девушка. - Ты должен выпить это, - слабо произнесла она.

Какое-то время Малфой еще сидел на полу, а потом вдруг резко встал и приблизился к решетке.

- Загляни мне в глаза, - прохрипел он.

Гермиона подавила в себе внезапный испуг.

- Загляни, - повторил Малфой, прислонившись лбом к железной клетке, - и скажи мне, что ты видишь?

Девушка сглотнула подступивший ком, не в силах ничего ответить.

- Так, как нужна мне ты, мне никто не нужен, - его дикий, неподвижный взгляд, как у безумного, прожигал насквозь, разгоняя кровь и учащая сердцебиение.

Гермиона часто-часто задышала и вдруг дернулась, когда Малфой схватил ее за запястье.

- Что ты чувствуешь теперь, когда свободна? - сквозь крепко сжатые зубы спросил он. - Ответь.

- Ничего, - выдохнула она. - Драко...

Он кивнул и вдруг, отпустив ее руку, коснулся ее щеки. Теперь он смотрел на нее с бесконечной печалью во взгляде. Она словно нить, которая уже никогда для него не прервется.

- Ничего, - повторил он за ней, - ничего...

Все мысли Гермионы почему-то были сосредоточены на насупившем молчании. Наступившем именно в тот момент, когда нужно, просто необходимо, сказать что-то важное. То самое гнетущее черное молчание, за которым неизменно следуют те самые слова, заставляющие сердце сжиматься от боли.

Малфой снова взял ее ладонь и притянул к своей груди.

«Никогда не отпущу... не отпущу... никогда не отпущу... тебя... никогда... тебя...» - в голове раздавались его же собственные слова, которые он беспрестанно твердил ей в разные моменты жизни - мальчиком, крепко сжимающим золотисто-красный шарф; мерзким Пожирателем, изнасиловавшим ее в башне Старост; ничтожеством, корчившимся на полу дома ее отца, считая, что невозвратимо потерял ее...

- Я отпускаю тебя, Гермиона, - произнес он и крепче прижал ее ладонь к своему сердцу. - Но только не оно... Оно никогда не отпустит.

- И не надо, - выпалила она дрогнувшим голосом. - Я не хочу.

Гермиона сильнее прижалась к клетке и, приподнявшись на мысочках, коснулась губами его губ. Это легкое прикосновение будто разбудило вулкан в груди Малфоя, поэтому, когда девушка отстранилась, он снова потянулся к ней, чтобы вновь ощутить вкус ее губ, но тут сзади внезапно кто-то окликнул ее.

- Гермиона!

Она медленно повернулась к зовущему и обомлела. У каменной двери, прямо на пороге, стоял Рон. В одной руке он сжимал волшебную палочку, а в другой - связку ключей. На лице его читалось отвращение, вперемешку со смятением.

- Рон...

Как же давно она не видела его, как тосковала по нему, и вот теперь, когда он появился здесь, она не могла сдвинуться с места, преодолеть эти несколько шагов и крепко обнять еще одного лучшего друга. Вместо этого она продолжала стоять возле клетки и сжимать руку Малфоя.

- Тебе пора, - сглотнув, безжизненным голосом выдавил Рон.

Он отказывался верить в то, что видел, этого просто не могло быть. Он почувствовал настоящий ужас, объявший все тело, как цепи, которые будто сковали изнутри. Рон отвернулся, но легче не стало.

- Рон, пожалуйста, дай мне еще немного времени, - умоляющим голосом попросила Гермиона.

- Нет, - отрезал он. - Гарри сказал...

- Прошу, пожалуйста.

Он отчетливо слышал в этих интонациях накатывающие и душившие ее слезы, и не мог поступить иначе. Молча, с трудом пересилив себя и свой порыв убить немедленно, он вышел из темницы, но Гермиона знала, что он остался ждать за дверью. Она вновь повернулась к Драко и безмолвно вложила в его протянутую ладонь свою вторую руку, в которой по-прежнему сжимала зелье.

- Я сделаю все возможное, - быстро зашептала она, - но, если вдруг... Пожалуйста, выпей это.

Малфой внимательно вгляделся в пузырек, переданный Гермионой.

- Что это за зелье?

- Напиток живой смерти, - пояснила девушка и, опустив глаза, уставилась в пол. - Именно это зелье я и Слизнорт готовили для Джейн Руквуд. Ты должен знать, как оно действует.

Джейн... Упоминание имени той девушки вновь разбудило у Малфоя вопрос, мучивший его доселе.

- Что с Эриком? Где он? - вкрадчиво спросил он.

Внезапно лицо Гермионы помрачнело, а глаза заблестели от вновь накативших слез.

- Он... Драко, его... - она судорожно смахнула скатившиеся по лицу слезы.

Все. Этого ему оказалось достаточно, чтобы осознать. Малфой задышал глубже, крепче стиснув железные прутья клетки.

- Кто? - яростно потребовал он.

- Астория Гринграсс, - отерев лоб рукавом кофты, уже спокойней ответила Гермиона. - Ее отправляют на казнь, Драко. Ты не должен...

- Время вышло, ясно? - в проеме вновь появился Рон, вперившись презрительным взглядом в Малфоя.

Гермиона с тоской взглянула в глаза Драко, которые с такой ненавистью буравили лицо Рона.

- Мне пора, - надломлено прошептала она и, вновь быстро коснувшись его губ своими, сделала несколько шагов назад, продолжая крепко сжимать его руку. Здесь Рон не выдержал. Он быстро подскочил к Гермионе и уверенно потянул прочь от клетки. Она почти не сопротивлялась, зато Малфой был в бешенстве. Он неистово врезал по железной решетке.

- Не трогай ее своими грязными лапами, Уизли!

Рон гневно дернулся было в сторону заключенного, но что-то его остановило.

- Я убью тебя, мерзкий Пожиратель смерти! - зарычал он. - Клянусь, я убью тебя, не дожидаясь оглашения приговора!

- Рон! - воскликнула девушка, пресекая их дальнейшее столкновение.

Он посмотрел на нее тяжелым взглядом, а потом вновь перевел его на Малфоя, не прерывая зрительный контакт до тех пор, пока за ними не закрылась массивная каменная дверь. Стремительно сорвавшись с места, Рон быстро зашагал вдоль нескончаемых коридоров.

- Рон, постой! - они словно мчались, обходя друг друга на секунды, прежде чем снова поравняться.

- Только не говори, что я все не так понял, и сейчас ты объяснишь мне!

- И не собираюсь!

Она резко схватила его за плечо, останавливая и разворачивая к себе лицом.

- Я просто... Я хочу сказать, что отныне, что бы ни было, что бы вы ни увидели, это ничего не меняет, слышишь?! Я по-прежнему люблю тебя и Гарри! И не хочу терять вас.

- Шутишь? Нет, ты действительно считаешь, что после этого все еще может быть по-прежнему?

- Я не знаю... Но хочу этого.

- Кто ты вообще такая? В кого ты превратилась, Гермиона? Где та девушка, которую знали мы с Гарри? Она бы не стала так прижиматься к... Пожирателю смерти, - презрительно выплюнул Рон. - Не хочешь терять, говоришь?

Он крепко сжал ее плечи и, не мигая, жестоким взглядом уставился прямо в ее влажные от беспрестанных слез глаза.

- Тогда придется выбирать.

- Не придется, если вы поймете...

- Как это вообще можно понять?! Уму непостижимо! Ты... ты хочешь быть рядом с этим Пожирателем? А что ты будешь делать, когда, например, в порыве ярости он начнет отыгрываться на тебе? Или, когда ты отлетишь к стене, после его неконтролируемого всплеска стихийной магии, скажем? Господи... ты хоть понимаешь, на что ты идешь?! Я никогда не смогу с этим смириться! Только одно из двух, Гермиона. Ну же! Что ты выбираешь? Нас с Гарри или его? - Рон состроил гримасу отвращения.

Гермиона медленно покачала головой.

- Не заставляй, не надо... Рон...

- Замечательно! - перебил он ее. - Можешь не продолжать, я все понял.

На этих словах он резко развернулся и вновь зашагал вдоль коридора, не обращая больше никакого внимания на ее мольбы остановиться и выслушать.



- Так, значит, он ушел?

- Он сказал, что ненавидит меня, Гарри.

Гермиона медленно опустилась в кресло. Они находились в Министерстве.

- Я пыталась догнать его и остановить, я хотела поговорить с ним... но он...

Ее голос сорвался, она смахнула слезы тыльной стороной ладони.

- Скажи мне, Гарри... Скажи, что это неправда, - нервным шепотом продолжила она. - Скажи, что он погорячился...

- Я...

- Ох, Гарри, он думает, что я предала вас.

- Его можно понять, Гермиона.

- Но почему никто из вас не хочет понять меня?

- Потому что... - начал было Гарри, но осекся. В его голосе слышалось раздражение, но он не хотел сейчас давить на подругу. - Послушай, - спокойней заговорил он, - да, возможно, на данный момент ты испытываешь к Драко Малфою определенные чувства, но пойми, что их спонтанное возникновение также внезапно и исчезнет со временем, ведь этот человек... он... Бога ради, Гермиона! Он тебя изнасиловал, он украл тебя и издевался над тобой!

- Не совсем так, Гарри, - дрогнувшим голосом попыталась возразить девушка.

- Так! Все именно так! Как же ты не понимаешь?!

Все же нервы Гарри начали сдавать, и он постепенно перешел на крик.

- И если Визенгамот решил иначе, это не значит, что я... Черт!.. Да, возможно, и у него по отношению к тебе так же возникли чувства, но он Пожиратель, и скоро, очень скоро он вновь покажет истинное свое лицо! Тебе с ним небезопасно, это же очевидно, а ты хочешь, чтобы мы с Роном так безропотно отпустили тебя к нему?! Он способен на убийства, и кому, как не тебе, лучше знать об этом?

- Гарри, это не так... Теперь не так.

- Ты всегда была самой здравомыслящей из нас, что с тобой стало?

- Ничего, Гарри, я все та же, просто вы отказываетесь верить в это... - отчаянно цепляясь за подлокотник кресла, выпалила она. - Просто... д-дайте всего лишь один шанс, - спрятав свое лицо в ладонях, умоляла она.

Гарри подошел к ней и, опустившись на колени, робко приобнял за плечи.

- Прости, - полностью опустошенно вымолвил он, досадно сознавая свое бессилие. - Прости.

Гермиона крепко прижалась к его руке, уткнувшись лицом в его плечо.

- Когда-нибудь все будет иначе, Гарри?

- Не думаю... Не теперь. Ведь все уже иначе. Давно ли? Не знаю, но одно понял точно - необратимость всей ситуации.

- Гарри...

- Знаешь, он отдал мне его, когда еще был в заточении, - перебил он, достав из кармана пузырек с каким-то зельем.

Гермиона виновато посмотрела на своего друга и, помотав головой, снова уткнулась в его плечо.

- Мы поговорили, - неожиданно произнес Гарри.



- Завтра твое слушание, Малфой, - Гарри подошел ближе к клетке. - Просто удивительно, что ты до сих пор не представил сторону защиты.

Казалось, Поттер глумился над ним. В ответ молчание. Человек, сидевший по ту сторону решетки, даже не шелохнулся.

- Тебе грозит Азкабан, Малфой! - зло продолжил Гарри.

Его немного раздражал абсолютно безучастный вид бывшего Пожирателя. Бывшего... Увы, но это слово не отменяет всех его страшных деяний, даже не смотря на то, что он раскаялся.

- Ты не вернешься к ней, слышишь?

Его слова словно сто ножей пронзили Малфоя. Он резко соскочил с холодного каменного пола и, подскочив к решетке, уцепился за отвороты мантии Поттера. Гарри ожидал такой реакции... Нет, даже не так - он дожидался именно ее. И вот, он все же сумел пробиться сквозь эту броню непроницаемости. Со спокойным выражением лица Гарри с силой отстранил руки Малфоя, пристально глядя в его глаза, которые горели ненавистью. Но было в них и что-то еще. Что-то, что заставляло Гарри чувствовать в душе какое-то щемящее чувство, отдаленно напоминающее жалость.

- Ты жалок, Малфой, - сквозь зубы процедил он. - Тебя ждет наказание.

- Наказание? - наконец произнес Драко, приподняв одну бровь.

Его голос охрип от долгого молчания.

- Именно. Визенгамот учтет, конечно, твой благородный порыв, поспособствовавший задержанию очередной опасной группировки, но ты все же виновен...

- Да мне плевать на ваше наказание, - выпалил Малфой, перебив Гарри. - Я такое пережил за эти несколько минут, когда думал, что она...

Он приблизил свое лицо к решетке и, неотрывно глядя в глаза Гарри, сказал, понизив голос почти до шепота:

- Такого, Поттер, я даже тебе не пожелаю.

Гарри чуть отпрянул назад, а потом и вовсе повернулся к нему спиной. Перед глазами вновь возник образ Малфоя, стоящего на коленях и прижимающего к сердцу мертвую «Гермиону».

- Что, Поттер, сложно воспринимать такую правду? - Драко попытался изобразить некое подобие усмешки. - А как насчет этой?

Гарри вновь развернулся к Малфою и увидел, как тот достал из кармана какой-то пузырек и протянул ему.

- Что это? - вырвалось у него.

Он медленно забрал зелье из рук заключенного.

- Это то, ради чего я теперь живу. Она приготовила его для меня, понимаешь? Она хочет, чтобы я был рядом с ними...

- Она не знает, чего хочет! - прорычал Гарри, резко перебив Малфоя.

Он не мог понять. Он не мог простить!

Малфой ничего ему не ответил. Он лишь внимательно вглядывался в зеленые глаза Гарри и видел на самом их дне то самое... Осознание.

Драко сделал несколько шагов назад, погружаясь во мрак камеры, пока спиной не коснулся влажной каменной стены. Он по-прежнему продолжал следить за Поттером. Малфой наслаждался его смятением, и, только опустившись на холодный пол, перевел свой взгляд, уставившись куда-то в пространство.

- Ты знаешь это, - прохрипел он. - Она теперь меня хочет... Она со мной, Поттер... Она моя...



Каждое его слово заставляло сердце Гермионы сжиматься от боли, сквозящей в каждой черточке лица Малфоя, когда перед глазами очень четко всплывал его образ.

Наступило молчание. Оно бывает слишком разным. Порой неловким... Иногда оно может быть криком души. Молчание может быть самым тяжким обвинением. А также самой чудовищной ложью... Но бывает - начинается особая тишина. Она возникает только между теми людьми, которые что-то пережили вместе. Что-то, что невозможно передать словами. Поэтому остается слушать только тишину. Именно такая тишина нависла сейчас над ними. В этот момент она словно царила и внутри них самих.

- Я не ожидал, что он отдаст мне его, - первым это молчание прервал Гарри. Гермиона ничего ему не ответила. - Знай, мы всегда будем рядом, - твердо заявил он. - Я и Рон, что бы он там не наговорил тебе.

Гермиона благодарно кивнула и выдавила некое подобие улыбки.

Слушание состоялось вчера, но Гарри сейчас чувствовал себя так, словно оно закончилось только час назад. Перед глазами застыл образ Гермионы, прижимающей голову Малфоя к своей груди. Нет, он никогда не поймет, но он вынужден был принять это.

Драко Малфой был оправдан. Визенгамот все же принял решение о помиловании. Постановление суда: личное поручительство, присмотр за обвиняемым, домашний арест сроком до двух месяцев, запрет на выезд за пределы Англии сроком до пяти лет и денежный залог. Именно такие меры пресечения, послужившие альтернативой аресту, были приняты. Учитывалось все: его ценная информация, которую он выдал накануне задержания юных Пожирателей, послужившая благополучному завершению ходу следствия и, тем самым, пресечению новых преступлений; испытание сывороткой правды; его воспоминания и воспоминания Гермионы о последних месяцах, проведенных в Малфой-мэноре...

Гарри Поттер, выступивший в роли лица, производящего дознание, мог в любой момент постановить замену этого приговора на более строгую меру пресечения. Такую, как Азкабан.

- Если только он даст мне повод, Гермиона... - начал было Гарри, но девушка перебила его:

- Не даст, - уверенно заявила она.

- Но ты не можешь знать это на сто процентов, - укоризненно произнес он.

- Не могу, ты прав, но... Я просто чувствую.

Гарри опустил голову. Не в силах ничего сделать, не в силах изменить... Остается только смириться и как-то жить дальше.



Что делает людей счастливыми или, наоборот, несчастными? Почему одно и то же только в разные моменты жизни может быть настолько разным по восприятию? Что заставляет нас переосмысливать сложившиеся устои? Случай? Едва ли... Порой возникает ощущение, что кто-то уже все за всех решил. Может, это и зовется судьбой?

Впервые за долгое время кошмарные сновидения, затянувшиеся на годы, больше не мучили Гермиону. Она ступила на балкон озябшими босыми ногами и оглядела владения Малфой-мэнора. Обоняние уловило робкий сладковатый аромат, который источали намокшие за ночь розовые кусты. Да, вчера был дождь... Он как слезы, которые застыли в глазах Рона. Он вместо них, ведь Рон так и не показал своей слабости, когда вчера приходил в поместье навестить ее.

Сначала они прогуливались по парку, а потом случайно оказались неподалеку от фамильного склепа, выстроенного из гранита, но с течением лет от частых дождей и туманов поменявшего свой цвет.

Рон долго перед ней извинялся, потом они начали говорить о разных вещах так, словно и не было никогда между ними его обиды, долгой разлуки с их последней встречи, слов, брошенных сгоряча, и... Малфоя. А потом... он вдруг резко переменился и, как-то осторожно взяв ее руку в свои, запечатлел на ее лбу легкий поцелуй.

- Я видел его воспоминания, - произнес он, чуть понизив голос.

- Ты хочешь сказать, что теперь более благосклонно...

- Нет, но... - перебил он ее. - Просто, мне знакомо то, что чувствует он, потому что...

- Рон, - судорожно вздохнув, вымолвила Гермиона и аккуратно высвободила свою руку из его.

- Нет, я не прошу ничего взамен, я просто хочу сказать тебе, чтобы ты знала... Я люблю тебя... Люблю, как он любит тебя.

Она не знала, что больше поразило ее в тот момент - его откровение или же то, что он признал любовь Малфоя в равной степени со своей.

Рон развернулся и махнул рукой в сторону фамильного склепа Малфоев.

- И буду любить, пока ты не станешь такой же, как все они.

Да, именно так он и сказал вчера. С чем можно сравнить то, что она чувствовала? Наверное, опять с дождем.

Но не сегодня. Сегодня, стоя вот так на балконе и обдумывая все, Гермиона отдалась в распоряжение незнакомой доселе, но такой всеобъемлющей безмятежности. Сегодня этот миг стал вознаграждением для нее - она прикоснулась к своему личному умиротворению.

Кто-то неожиданно дотронулся до ее плеча и, заключив в свои объятия, прошептал на ухо, тихонько касаясь губами:

- Ну и как вам вид, миссис Малфой?

По телу пробежали знакомые мурашки.

- Кажется, я в него влюбилась, - улыбнувшись, ответила она.

Миссис Малфой... Ее еще столько всего ожидает. Предстоит узнать, что это за особа такая - миссис Гермиона Малфой. Она сама не ведала, что за сила заставила ее кинуться на острие Его одержимости. Его любви... Может, это безумие?

«Когда любовь не безумие - это не любовь», - вспомнились вдруг слова, написанные Грейс на форзаце одной из ее любимых книг.

Малфой еще крепче обнял Гермиону и, зарывшись лицом в ее волосы, втянул их запах. Он словно не мог ею насытиться... Никогда не сможет.

Гермиона понимала, на что пошла, и все равно бросилась грудью на тернии. Но на тернии ли?

Оглядев еще раз владения, которые отныне принадлежали и ей тоже, Гермиона повернулась лицом к Драко.

Прошлое - безусловно важная вещь. В этом доме Гермиона пережила многое... и боль в том числе. Здесь появился на свет Скорпиус, их малыш, средоточие их любви и заботы. Но настоящее тоже важно. И то наследие, со временем обретенное по дороге, длиною в жизнь, они когда-нибудь оставят ему. Свое наследие, которое будет нести их отпечаток в этом доме, их боль, сердца, воспоминания... Их какую-то совершенно особую любовь.