Гарри незамедлительно метнул в нее заклятием, но она сумела отразить его. Малфой оставался неподвижен и даже дышал ровно, как во сне. Он знал - Астория опасна, но это не значило, что она неуязвима.

- А вот и сам виновник торжества, - протянула она, сверля его взглядом и перешагивая через тело Флинта.

- Нет! - внезапно выкрикнул кто-то. Все машинально повернули головы и увидели в дверном проеме Гермиону. Малфой почувствовал, как гудит кровь в висках. Страх окутал все его существо, разъедая изнутри и проникая глубоко в сознание.

«Как она здесь оказалась?»

- Гермиона! - выкрикнул Гарри. Он тоже был поражен ее неожиданному появлению.

- Поттер? - как-то неверяще посмотрела она на него.

- Ты все же смогла выбраться, - зло проговорила Гринграсс. Ее взгляд, казалось, готов был испепелить девушку.

- Выбраться? - переспросила она. Астория теперь уже с сомнением взглянула на нее, но не успела она сказать еще хоть слово, как из-за ее спины раздался другой голос.

- Астория, нет! - Дафна, ее старшая сестра, еле сдерживая накатывающуюся истерику, спускалась по лестнице, крепко держась за перила, словно боялась упасть. Палочки в ее руках не было. - Прошу тебя, давай сдадимся! Нам все равно не уйти отсюда! По-пожалуйста, брось палочку... я... я не хочу умирать или п-потерять т-тебя.

Гринграсс-младшая, не внимая словам сестры, продолжала крепко держать палочку, нацеливая ее то на Драко, то на Гарри. Глаза ее горели неустрашимостью.

- Гермиона, уходи! - крикнул Гарри, одновременно с Малфоем атакуя Асторию.

Их чары сплелись в воздухе, и двойное проклятие понеслось точно в грудь Пожирательнице. Послышался чей-то вскрик, громкий хлопок и вот уже кто-то навзничь падает на пол, рядом с телом Маркуса. Драко не сразу осознал, что произошло. Через полсекунды к нему в объятия бросилась Гермиона.

- Забери меня отсюда, - шепнула она.

Крепко обняв то драгоценное, что было в его жизни, он, сквозь ее пышные волосы, сумел разглядеть на полу безжизненное тело Дафны Гринграсс и перекошенное от боли и ярости лицо Астории.

И снова кто-то что-то выкрикнул. Кажется, это был Гарри. Он попытался отразить летящее в спину Гермионы заклятие, но, не успев, сам подался вперед, чтобы принять его на себя. Все произошло в одно мгновение. Слишком поздно. Заклятие, которое даже не увидел Драко, даже не понял, что оно прозвучало, угодило точно в цель. Девушка в его объятиях неестественно обмякла, потяжелела, руки ее ослабли и раскинулись в разные стороны.

Малфой медленно опустился на пол, не выпуская ее из своих объятий. Мимо пронеслись несколько мракоборцев, атакуя Асторию, но на первое место вышла обжигающая боль. Самая страшная в мире. Она отодвинула все посторонние звуки на второй план, заставляя тонуть во мраке.

Сердце пропустило несколько ударов. Внутри что-то замерло, а потом неистово забилось, заметалось... Наверно, это была душа, разрывающаяся в клочья от обрушившейся реальности, от осознания... Она будто искала выход из этого тела, чтобы взметнуть вверх, вслед за еще одной душой, потому что он не должен был отпускать ее! Нет, не должен был... Вот он - океан боли. Из груди вырвался мучительный крик... Нет, даже ор. Затем последовали безудержные рыдания. Он обнял ее за плечи. Так огонь берут голыми руками. Что это? Он сошел с ума? Хуже - он потерял смысл жизни. Саму жизнь.

- Как жить без жизни моей? - баюкая тело девушки, приговаривал он. - Без души... моей...

И эта боль уже никогда не отступит, не перестанет быть бесконечным фоном жизни и единственным механизмом, заставляющим хоть как-то биться измученное сердце. Драко приблизился к ее лицу и принялся покрывать его нежными, трепетными поцелуями. Кто-то звал его, но он не обращал внимания. Пытался вернуть его в действительность, но под толщею воды, рядом с ней, ему было гораздо комфортней, если, конечно, он мог чувствовать что-то еще, помимо боли.

- Прости... прости... прости... - все повторял он.

В какой-то момент Драко почувствовал внутри себя... воссоединение? Почувствовал, как к нему словно вернулась нежизнеспособная частичка души, но, увы, новому смыслу уже не будет места в его жизни. Она, эта частичка, отвергнутая и лишенная жизненных сил, уже давно отчаянно пыталась воссоединиться с целостностью, и, наконец, у нее это получилось.

- Как мне жить без тебя? - снова завыл он, еще крепче обнимая мертвую Гермиону в надежде, что нечеловеческое усилие сумеет вернуть желанное. Только она наполняла смыслом его ничтожную жизнь. Всегда так было... Так и останется...

Все еще находясь в состоянии апатии, он увидел, как девушка в его руках внезапно начала менять свой облик. Резко отпрянув назад, Драко распознал в ней вовсе не ту, которая только что чуть не погубила его сознание и лишила смысла существования. Малфой хорошо знал, как работает Оборотное зелье и как спадают его чары. В его руках теперь лежала вовсе не Гермиона, а... Пэнси Паркинсон. Его разом вырвало из поглощающей темноты. Вокруг вдруг появился надежный мир. Он медленно поднял голову и увидел... стоявшую напротив него настоящую Гермиону.

Она застыла перед ним, наблюдая, как завороженная. Ее мир внезапно, вот только что, сузился до одного единственного человека. Наверно, навсегда у нее в памяти останется эта картина, постоянно будет стоять перед глазами... Ей вспомнился Генри и его рыдания. Те же самые слова говорил когда-то и он, оплакивая любимую жену. Эти слова до сих пор эхом раздавались в голове.

В доме воцарилась полная тишина. Никто не смел приближаться к Малфою, но Гермиона видела, как все вокруг пристально смотрят на них. Сопротивление остановилось. Одни сдались, другие лежали мертвые в разных частях дома. Мракоборцы, схватившие преступников, один за другим трансгрессировали в Министерство. Среди захваченных была и Астория Гринграсс.

- И его, - вдруг приказал Гарри, указывая на Малфоя, - тоже, - процедил он сквозь зубы.

Гермиона задышала чаще, пульс застучал в ушах, когда какие-то люди схватили Драко за руки, выше локтей, и подняли на ноги. Все это время она не отрываясь смотрела на него, а он на нее. Машинально она сделала шаг в его сторону, но чьи-то руки перехватили ее за плечи и заключили в объятия.

- Я так испугался! Гермиона! С тобой все в порядке?

- Гарри!

- Теперь ты в безопасности, - успокаивающе заговорил он. - Все закончилось.

- Нет, Гарри, выпусти меня, - слабо выдохнула она, пытаясь высвободиться из объятий друга. - Дай мне... Я к нему хочу...

Послышался очередной громкий хлопок - из дома трансгрессировали последние мракоборцы, схватившие Драко Малфоя.

~*~*~

В окнах гостиной старинного особняка Малфоев горел свет. Изящная, похожая на лесную нимфу Нарцисса беспокойно маячила из угла в угол. Безнадежность читалась в каждом ее жесте и движениях. Она неоднократно брала на руки плачущего Скорпиуса, чтобы не отвлекать Гермиону, но младенец успокаивался только в нежных и ласковых руках матери.

- Гермиона, - Нарцисса наконец осмелилась отвлечь ее. - Тебе лучше прилечь, - настойчиво проговорила она. - Я волнуюсь, и малыш тоже... Он ведь все чувствует.

Она взглянула на изнуренную и истощенную девушку, и в глазах ее закипели слезы.

- Нельзя, миссис Малфой, - слабо выдохнула она. - Я должна его закончить. Это единственный шанс.

Третьи сутки Гермиона не смыкала глаз. Она, конечно, знала, что приготовление сложно, но тогда, совместно со Слизнортом, ей казалось, что и в одиночку она справится не хуже. И она справлялась, но на это у нее уходило слишком много сил. Отвлекаться было нельзя, но порой ей приходилось ради Скорпиуса.

Когда все, наконец, было закончено, Гермиона, старательно избегая усталости, неторопливо подошла к окну, распахнула его настежь и пристально вгляделась в ночной мрак.

- Драко... - шепотом позвала она.

Где-то там он звал ее - она знала это. Слышала? Несколько раз ей казалось, что она действительно слышит за спиной его голос, но знала, что его там нет. Что это? Галлюцинации? Зачем же тогда оборачиваться, если и так ясно, что сзади никого? Она все равно будет оборачиваться. Теперь - да.

Гермиона закрыла глаза. В памяти всплыл образ Эрика, его последние слова... Невообразимо трагичными для нее теперь казались опустошенные души «блудных детей» ближайших приспешников Волан-де-Морта. Влекомые пустотой, они равнодушно болтались по жизни, ведь из них с раннего детства медленно, но планомерно выжигали все хорошее. Они были лишь пешками в безжалостных руках судьбы. Кто-то думал, что у них был выбор? Возможно. Но, выбравшие иную позицию, горько расплачивались, отдавая самое ценное - жизнь.

Их так называемая Особая магия сыграла с ними злую шутку. Там, в доме ее отца, у мракоборцев не было иного выбора. Им приходилось отражать атаки юных Пожирателей, убивая их тем самым, ведь стандартные чары против них бессильны. Были... Теперь же все, что от них осталось - это считанное число осколков некогда магического зеркала Еиналеж. Большинство слизеринцев раскаялись уже в Азкабане. Страх толкает на самые невероятные действия... Но не всех. Самые отчаянные и несгибаемые были убиты в том доме. Глупцы? В какой-то степени это граничило с моральным релятивизмом. У каждого из них была своя правда, и мерой ей служили они же сами. Отсутствие истины и объективных ценностей, увы, обернулись для них плачевным исходом.

Гермиона так и не смогла заснуть. Через восточные окна особняка начал проникать краешек восходящего солнца. Красно-золотое сияние разлилось по комнате. Пора...

~*~*~

- Вчера люди из Министерства навещали твоего отца. Они допрашивали его. Ты знала об этом?

Гарри внимательно вгляделся в лицо Гермионы.

- Да... Нарцисса уже сообщила мне, - устало отозвалась она голосом совсем не похожим на голос Гермионы, угасшим, безжизненным.

- Сегодня дом будет восстановлен, и мы перевезем его из особняка миссис Малфой, - ободряюще говорил Гарри. - Ты уже виделась с ним?

В ответ молчание. Казалось, мысли ее находились где-то в другом месте.

- Гермиона?

- Что? Прости, я... нет, еще нет.

Гарри посмотрел на нее в упор, и в его зеленых глазах, устремленных навстречу ее карим, было угрюмое, горькое осознание и затаенная обида.

- Зачем ты здесь?

Конечно же, он помнил ее слова, когда они увиделись впервые после долгой разлуки. Она хотела к нему, к Малфою. Сбитая с толку его внезапным холодным тоном, Гермиона опустила глаза и судорожно выдохнула. Разговор принял опасный оборот.

- Потому что он здесь.

Она решила сказать правду, но признаться в этом Гарри было еще сложнее, чем признаться себе.

- Ты не понимаешь, что говоришь! Разве это не тот человек, который всегда отравлял наше существование? Мы ненавидим его! Я понятия не имею, что он сделал с тобой, почему ты сейчас говоришь все эти невозможные вещи! Но знаю - ты в опасности! Совершенной и абсолютной опасности, понимаешь?! - рявкнул он, поднимаясь со своего места. Его грудь неритмично поднималась и опускалась, а во взгляде читалась мольба и разочарование.

- Понимаю, - слабо и изнуренно откликнулась она.

- И что же?

- Где он, Гарри?

Золотое сияние внезапно озарило лицо Гермионы. Это ослепительный лучик солнца проник в помещение через окно. Девушка невольно прикрыла глаза и смахнула скатившуюся по щеке слезинку. Одного ее взгляда Гарри хватило, чтобы понять, что она больше не вернется, что она утонула в этой трясине, очутилась в лапах у самого опасного для нее человека.

Гарри бессильно опустился обратно в кресло. Он видел - Гермиона чувствовала себя виноватой. Казалось, она не только впервые поделилась с ним, но, в первую очередь, и сама поверила в то, что сказала, только сейчас. По крайней мере, так ему хотелось думать, ведь в таком случае ее поведение попросту обусловливалось шоком от пережитого... снова. Не каждый выстоит.

Гарри испытывал необходимость верить в это. Но также он ощущал и безнадежность, потому как ее глаза на самом деле сказали даже больше, чем она сама. И это было самым паршивым.

А еще были его глаза - Малфоя. Редкий поразительный момент, когда он увидел в них настоящую опустошенность. Взглянув в них, Гарри почти поверил, что он раскаялся. Мутный потерянный взгляд, устремленный в никуда. Также он не мог и отрицать того, что видел своими собственными глазами. Драко Малфой, рыдающий над телом «Гермионы», выглядевший полным ничтожеством, терзающимся и словно бы сгорающим заживо изнутри, никак не вязался со своим холеным образом, тщательно основанным еще в Хогвартсе. И то, что он лишился своей Особой магии - неоспоримый факт самого настоящего раскаяния.

Так почему же Гарри Поттер с такой алчной потребностью, просто чисто механически продолжал жить другой верой, не взирая ни на что? Он не мог простить, всего-навсего. И никогда не сделает этого, даже если Гермиона будет умолять. В конце концов, после всего ее можно будет переубедить в обратном, ведь сейчас она не осознает своих действий. Да, именно так! Ее еще можно спасти, можно уберечь. Она забудет все, как страшный сон и вернется к ним, ведь они так любят ее. Они позаботятся о ней. Он и Джинни, Рон, их друзья... Все должно быть по-прежнему.

- Все обязательно будет по-прежнему! - твердо заявил он, когда молчание начало тяготить. - Он будет наказан, а ты вернешься к нам. Мы позаботимся о малыше...

- Я не хочу.

- Что, прости?

Гермиона судорожно вздохнула и подняла на него свой взгляд.

- Я не хочу по-прежнему. Гарри, я... я теперь... Пожалуйста, я просто хочу...

- Нет, это полная чушь, ясно?! - раздраженно бросил он. - Гермиона, - уже спокойней продолжил Гарри, - ты должна осознать... ты... Черт! Да что же он с тобой сделал?!

- Гарри, - прошептала она, не в силах больше вымолвить ни слова. Она покачала головой.

- Я вижу, что ты на грани пропасти, откуда нет возврата и, черт возьми, ничего не могу поделать! Неужели ты веришь?.. Увидев его таким... Это ведь могло появиться спонтанно.

- Я не знаю, когда это началось. Это не важно. Уже не важно, - промолвила она, не глядя на него. - Просто... Прошу, дай мне возможность...

Девушка вновь заглянула ему в глаза, и опять этот взгляд - полный отчаяния и безнадежности.

- ...хотя бы... я хочу с ним поговорить.

Мольбы и надежды.

- Где он?

И бесконечной боли.