Уроки давно кончились, отбой прозвучал несколько минут назад. Не смотря на то, что встреча с Грейнджер была назначена на вечер, Драко Малфой сидел в темной Выручай-Комнате несколько часов. После разговора с матерью он так и не вернулся в свою комнату. Ему захотелось остаться одному, и хоть он знал, что его не побеспокоят в его отдельной спальне, ему хотелось совершенно другого уединения.

Темнота в Выручай-Комнате подходила ему намного лучше. Он удобно устроился на мягком пуфике в самом углу довольно прибранного помещения. Драко знал, что стоит ему захотеть и комната наполнится светом, но ему было намного комфортнее во тьме.

Под его рукой лежала коробка, оставленная матерью, которую он так и не открыл. Не то, чтобы ему не было интересно ее содержимое, просто он хотел сначала все переварить. Его больше всего шокировало не то, что в нем кроются какие-то сверхъестественные силы, а то, что его отец когда-то был совершенно нормальным человеком, как и все люди. Оказывается, Люциус Малфой умел любить, радоваться, дарить счастье. Драко почему-то захотел представить, какой была бы его жизнь, если Темный Лорд не появился бы. Осталась бы его семья такой же идеальной, какой ее описала мать? Каким стал бы сам Драко? Почувствовал бы он себя нужным и любимым обоими родителями? Сейчас такое действительно было сложно вообразить.

Рука изредка подрагивала на шкатулке. Взгляд упал на нее, и в полной темноте Выручай-Комнаты он смог разглядеть ее нечеткий контур. Вдруг помещение залилось светом. От непривычки Малфой зажмурился.

- А ты довольно пунктуальный, Малфой, - услышал он голос Гермионы Грейнджер, а через секунду имел честь лицезреть ее воочию.

- Ты тоже, - без всяких чувств ответил он ей. Признаться, она надеялся остаться один на этот вечер. Слишком многое было сказано за день, и малая часть этого обдумана.

Девушка удобно устроилась на пуфе прямо перед парнем. Малфой осмотрел ее: белая, наверное, на размер больше рубашка, которая совершенно не красила ее, обыкновенная черная юбка, которую одевают все ученицы, и черные замшевые балетки. Сама Гермиона совершенно спокойно смотрела на Драко, словно они были старыми приятелями.

- Неужели твои красноречивые слова закончились? – вполне спокойным тоном спросил Малфой.

- А что ты хочешь? – недоумевая, ответила Гермиона вопросом на вопрос.

- Не знаю, это ведь ты рвалась встретиться со мной. Уж не думаешь ли ты, что мне приятно так часто находиться в твоем обществе.

- Что в этой коробочке? – видимо, пропустив мимо ушей обидные слова Малфоя, произнесла девушка. Драко на секунду показалось, что девушка уже приобрела иммунитет к его высказываниям, что разочаровало его.

- Кое-что важное, - довольно скрытно ответил он.

- Мы, вроде, договорились, что находимся, на время, на одной стороне. Можешь мне доверять. - Малфой снова удивился ее будничному тону, неужели она действительно решила вести себя так непринужденно?

- Что ж, окажи мне честь, открой ее. - Неожиданно для себя парень протянул Гермионе Грейнджер, своему злейшему врагу, шкатулку, в которой, возможно, находилась его жизнь.
Девушка с трепетом взяла ее в руки, несколько раз повертела и все же взялась за золотистый замочек. Щелк, и ларец открылся. По выражению лица гриффиндорки Малфой мало что понял. Видимо, содержимое ее совершенно не удивило. Через секунду Гермиона достала оттуда стеклянный шар, наподобие тех, что стоят в кабинете прорицаний.

- Это предсказание, - загадочным тоном произнесла девушка. Малфой подался вперед. – Оно открывается только тем, кому оно предназначено.

Она протянула шар Малфою, который довольно неохотно принял его. Он откинулся на пуф не думая, что из этой затеи выйдет что-то сверхъестественное, однако внутри шара внезапно образовалась дымка, и, откуда ни возьмись, послышался голос, до боли напоминающий ему голос профессора Трелони.

“Отец Основатель наградил юношу с чистой кровью невообразимой силой и властью. Однако сердце его черно как ночь, а в душе кроется обида. Только когда он забудет всю свою боль, он сможет выбрать сторону, которой принесет победу в грядущей войне”.

Гермиона, которая до этого смущенно разглядывала перстень Малфоя, словно в замедленной съемке, увидела, как из рук парня падает предсказание и легко разбивается о каменный пол.

- Во что же, черт возьми, меня втянули? – тихо произнес он, но от этого тона Гермиона почувствовала больше страха, чем если бы он закричал.

Малфой резко встал с места и, растеряно сделав несколько шагов взад-вперед, прислонился рукой к стене, и склонил голову.

Гриффиндорка, недоумевая, смотрела на него и, на секунду закусив губу, обдумывала свои дальнейшие действия. Она осторожно, словно боясь спугнуть Малфоя, встала с места и подошла к нему.

- Драко. - Уже который раз за день она называла его по имени. Стоило признаться себе, что теперь оно не казалось ей таким чужим. – Скажи мне, что там было?

- Тебе нравится это видеть, не так ли? – все таким же тихим голосом сказал он. – Ты чувствуешь себя всемогущей, когда видишь меня таким безоружным, правда?

- О чем ты, Малфой? – не понимая, откуда взялась эта его реакция, произнесла девушка.

- Тебя, наверное, это ужасно веселит, потом будешь все рассказывать Поттеру, и вы уже вместе будете смеяться надо мной. - Парень повернулся к ней. Его глаза метали яростные молнии. Те самые глаза, что некогда казались серыми, теперь потемнели, наверное, от злобы.

- Ты уже достаточно сделал, чтобы над тобой смеялись, но, уверяю, в том, что происходит сейчас, нет ничего постыдного. У Гарри…

- Хватит сравнивать меня с Поттером! – бесцеремонно перебив ее, сказал Малфой, теперь уже более высоким тоном.

- Тебе не кажется, что ты сам стремишься к сравнению с ним? Но я никогда этого не делала и не начну сейчас, я просто хочу помочь ради блага всех нас. - Взгляд Малфоя был таким же озлобленным, как и несколько секунд назад, но сейчас девушка наблюдала за тем, как парень начал успокаиваться и даже отошел на шаг.

– Поверь мне. - Гермионе почему-то сильно захотелось, чтобы он действительно доверился ей. Ведь сейчас она не видела перед собой своего вечного врага. Перед ней был запутавшийся юноша.

Малфой снова присел на пуф.

- В предсказании говорилось о том, что какой-то основатель наградил чистокровного юношу невообразимой силой, и от его выбора зависит исход войны. - Слизеринец решил опустить момент про его черное сердце и боль.

- Значит, это ты. - Она втянула воздух и прикрыла губы рукой. Малфой усмехнулся ее реакции.

- Как интересно меняются роли. Секунду назад твое будущее зависело от Поттера, а сейчас…

Девушка отвела от него взгляд, совершенно запутавшись в данной ситуации. Чего ожидать дальше? Гермиона знала, что Малфой не хотел быть на стороне Волан-де-Морта, но значит ли это, что он будет помогать им? Она снова посмотрела в шкатулку и на этот раз заметила небольшую книжку, которую не увидела в первый раз.

- Эй, а это что? – Она взяла книгу в руки, но Малфой перехватил ее. Повертев ее в руке, он осмотрел кожаный переплет, на котором не было никаких надписей. Открыв ее, он увидел, что она написана на древних рунах, которыми он владел в совершенстве.

Гермиона немного завистливо смотрела на Малфоя, который сейчас изучал неизвестную рукопись. Интерес взял верх, и девушка захотела сама открыть что-то новое, а не доверять это слизеринцу, хотя все происходящее было тесно связано именно с ним. Она старалась не смотреть на его сосредоточенное лицо, не замечать небольшую складку на лбу. Девушка опять начала довольно заинтересованно разглядывать перстень на его безымянном пальце. Сам он, видимо, был сделан из серебра, в самом центре была буква “М”, инкрустированная изумрудами, вокруг которой обвивался змей, чей глаз также был изумрудным. Гермиона мысленно хмыкнула такой очевидной демонстрации своих интересов. Однако через секунду заметила кое-что странное. Камни, которые секунду назад переливались зеленым цветом, внезапно переменились и стали пунцово красными. Одновременно с этим Драко Малфой простонал и выпустил из рук книгу, схватившись за голову.

- Опять! - промычал он.

Гермиона сразу поняла, что происходит. Все повторяется, и сейчас Малфой вновь потеряет сознание по неизвестным причинам.

Слизеринец еще помнил боль, которая пронзила его вчерашним вечером, но это никак не подготовило его к ее повтору. Он не хотел это чувствовать, но его судьба, которая всего пару дней назад приобрела такой странный оборот, видимо, приготовила для него иной путь. И вот он опять, схватившись за голову, ожидал, когда же, наконец, это закончится, и очередное невообразимое видение захлестнет его с ног до головы. Снова непонятный туман накрыл комнату, и боль утихла также резко, как и началась.

На этот раз помещение, в котором он предстал, было ему знакомым. Да и о чем речь? Он сам бывал в нем почти каждый день. Это оказался обеденный зал Малфой-Мэнора с огромным столом на сорок персон в самом центре. По стенам были повешены картины предков. Он отчетливо помнил деда Абраксаса, который то и дело расхаживал взад вперед по всей картине, иногда обращая на его внимание, говоря о том, что честь семьи превыше всего. Он делал это крайне редко, возможно, раз в месяц, и каждый раз после сказанных слов дед недовольно посматривал в сторону картины, на которой изображена была семья старшего брата покойного Малфоя, на которой почему-то не было самого отца семейства. Наверное, он сделал нечто не подобающее Малфоям. Однако сейчас не это интересовала юного Драко.

Он смотрел на то, как его мать сидела во главе стола, а прямо перед ней стоял отец, который явно был чем-то огорчен, если не взбешен.

- Как ты могла! – тихо начал он. – Как ты смела молчать все эти годы! – теперь, сорвавшись на крик, произнес он прямо в лицо невозмутимой жене, которая, гордо вскинув голову, смотрела на мужа. – Ты - моя жена и должна была без промедлений сказать мне о своих замыслах. Да я еще молчу о том, что ты встречалась с Блеком! Отвечай! Куда ты дела предсказание?! – Снова крик заполнил помещение, и вместе с этим Малфой сильно ударил кулаком по столу.

- Люциус, ты смешен! – зло скривившись, прошептала Нарцисса Малфой, в девичестве - Блек.

- Ты представляешь мое удивление, когда сам Темный Лорд сказал мне об этом. Как я выглядел? Разве человек, который не может управлять своей женой, имеет право быть его верным слугой?!

– Старший Малфой словно не расслышал ее слов. Люциус резко развернулся. – Он, поступит так, как подобает Малфою.

- Драко, сделает так, как захочет! – на этот раз вскрикнула сама Нарцисса. – Ты не смеешь приказывать ему. Он для тебя не оружие. - Женщина встала со своего места и подошла к мужу.

- Замолчи! – зашипел Люциус, и даже не раздумывая, дал звонкую пощечину жене. Нарцисса прикоснулась пальцами к вмиг покрасневшему месту от удара и слегка усмехнулась.

- Хвала Мерлину, сын не похож на тебя, - прошептала она.

- Да, он унаследовал безумие твоего брата Сириуса!

- Вспомни, Люциус, каким ты был раньше… - Женщина достала из кармана мантии что-то и кинула это на стол. – Больше от меня ты и слова не услышишь.

Нарцисса Малфой гордо вскинула голову, как ни в чем не бывало, и быстрым шагом направилась к выходу из обеденного зала. Люциус Млафой недолго рассматривал предмет и, чертыхнувшись, поспешил вслед за своей женой.

Драко, который все это время наблюдал за происходящим, медленно подошел к столу, желая увидеть заинтересовавшую его вещь. Его взгляд упал на помятую колдографию, на которой были изображены словно чужие ему люди. Молодой Люциус Малфой и Нарцисса Блек весело танцевали в окружении каких-то людей. Он раньше не видел таких колдографий. Картина, которая пару минут назад развернулась перед его глазами, слишком шокировала его. Хотя где-то глубоко в душе он знал, что отец не только к нему применяет силу, он просто не хотел верить в это. Как говорят: не пойман - не вор, поэтому он надеялся, что во время плохого расположения духа он отыгрывался исключительно на нем. Внезапно охвативший его страх и ярость одновременно застилали глаза. Он хотел изничтожить отца и теперь понимал, что у него есть достаточно много сил для этого.

- Ты все сделаешь, как подобает Малфою, - внезапно произнес, словно из ниоткуда, возникший голос отца. – Ты сделаешь все, как надо.

Драко прикрыл уши, но от этого ему не стало лучше. Голос отца все не прекращался. Он хотел забыть его, выкинуть из головы, бежать. Оставить увиденное позади.

Гермиона Грейнджер, лишенная дара речи, наблюдала за происходящим. Она, конечно, после прошлого раза знала, что ожидать, но все же зрелище было пугающим. Секунду назад Малфой свалился в обморок. Гермиона оцепенела.

“Нужно что-то делать!”, - пульсировало у нее в висках.

Она опустилась рядом с ним на колени. Все словно в прошлый раз: мертвенно-бледное лицо, учащенное сердцебиение. Уже безо всяких приступов стеснительности она легонько ударила его по щеке, желая привести в чувства. Конечно, по своему прошлому опыту можно было с легкостью понять, что это не сработает, но все же Гермиона хотела попробовать. Она в растерянности не знала, что делать, ведь использовать заклинание «Эневрейт» не имело смысла, оно не помогло вчера. Глаза бегали по комнате, отчаянно цепляясь за каждый предмет, который хоть как-то мог помочь. Девушка легонько провела по его щеке, опустила руку к его шее, ощутив под ней его гладкую, мягкую кожу. Ее взгляд прошелся по обездвиженному телу юного Малфоя, и все же она заметила один факт, о котором забыла сразу после того, как Драко снова потерял сознание. Его перстень, который так резко поменял свой цвет, почему-то совершенно вылетел из головы. Инстинктивно девушка поняла, что это должно иметь хоть какое-то отношение к происходящему, просто должно. Она еще раз взглянула на лицо Драко Малфоя и, дважды не думая, стянула кольцо с его пальца, откинув его в сторону.

На пару минут она застыла над его телом, и только когда Малфой легонько пошевелил рукой, и его веки открылись, она смогла вздохнуть с облегчением. Девушка снова провела рукой по его щеке, Драко часто задышал, словно он только что проснулся, увидев страшный сон. Слизеринец несколько долгих секунд смотрел в обеспокоенные глаза Гермионы. Не моргая, не думая ни о чем, он просто наблюдал за тем, как страх из ее взгляда улетучивается. Гриффиндорка поспешно убрала руку, смутившись этим жестом. Драко попытался приподняться на локтях, и совершенно неожиданно для него самого он почувствовал, как каштановая прядь Гермионы коснулась его лица. Он безмолвно посмотрел на девушку еще раз, но мгновение спустя отмахнулся и резко сел на полу. Все еще учащенно дыша, он устало, словно не спал несколько ночей, провел рукой по лицу. На этот раз его взгляд был совершенно безразличным.

- Все было как тогда? – тихо спросила Гермиона, на что в ответ получила сдержанный кивок Драко Малфоя.

- Как ты смогла привести меня в чувства? – Закаленная сталь в голосе заставила девушку сжаться.

- Думаю, на первое время тебе не стоит носить свой фамильный перстень. - Она кивнула в сторону кольца, которое было в пылу отброшено в сторону. Драко поспешно посмотрел на руку, видимо, чтобы удостовериться, что драгоценность действительно пропала.

- Я должен был догадаться, как бы еще он мог... сволочь! – Гермиона удивилась его реакции. Она думала, что Малфой сорвется на нее, закричит, что она не имеет права трогать его фамильные ценности, да и его самого тоже.

- Можно... я... ты дашь мне изучить книгу? – смущенно попросила она, удивляясь своей робости по отношению к этому человеку.

- Бери и оставь меня одного! – вякнул он. – Придешь завтра в это же время.

Гермиона ничего не ответила, то ли от того, что понимала его, то ли знала, что сейчас парню лучше остаться наедине с собой. Она молча кивнула, осторожно, словно боясь того, что Драко сейчас передумает, взяла книгу с пола и ушла.

***

На следующий день Хогвартс кипел новостями и разными сплетнями. Ведь мальчик-который-выжил теперь стал мальчиком-который-наконец-пришел-в-себя. У лазарета выстроилась очередь желающих навестить Избранного, но у мадам Помфри каким-то чудесным образом получилось отогнать всех и впустить к нему лишь Гермиону Грейнджер и Рональда Уизли. Друзья беззаботно и счастливо сидели вместе на узенькой кровати больничного крыла. Пара минут шуток, радости и облегченных вздохов прошли, и теперь трио было совершенно серьезно.

- Все-таки что с тобой произошло, Гарри? – задумчиво спросил Рон, в ответ Поттер пожал плечами.

- Я ничего не помню, мне действительно хочется вспомнить, я напрягаюсь, но ничего не выходит, - как-то обреченно сказал он, и, наверное, одна Гермиона заметила, как он напряженно сжал в руке простыню.

- Возможно, тебе подкорректировали память, - озвучила догадку Грейнджер.

- Мы видели, что они с тобой творили, - сказал Уизли, посмотрев в сторону Гермионы. – Тот-кого-нельзя-называть и Малфой-старший говорили о заклинании «Крестраж». Гермиона сейчас старается узнать как можно больше о нем. - Именно в этот момент гриффиндорка почувствовала укол совести. Она не могла ничего сказать своим лучшим друзьям, но сама сотрудничала с Малфоем.

- Я пока ничего не нашла, в библиотеке о нем ни слова, - ответила она. Ведь она не соврала, правда? В библиотеке действительно ничего нет, все, что нужно, находится в руках у ненавистного слизеринца - Драко Малфоя.

- Может, мне стоит спросить о нем у Дамблдора? – храбро заявил Гарри и даже встал с места, однако, Грейнджер остановила его.

- Сначала ты должен окрепнуть, - заботливо добавила она, погладив его щеку. Наверное, только Рон заметил как Гарри на секунду смутился, но потом дружески улыбнулся. Никто не знал, что друзья - не разлей вода бились друг с другом, и причиной этой вражды была сама Гермиона Грейнджер. Слова соперничества никогда не были сказаны вслух, но каждый по взгляду другого мог понять его намерения, и от этого становилось еще тяжелее.

Гарри опять удобно устроился на кровати, сдержанно улыбнулся Рону и посмотрел на Гермиону.
Она, конечно же, не заметила внезапно охладевших взглядов между ним и Уизли. Для обоих юношей она всегда была кем-то другим, чем-то большим, нежели другом. Возможно, Гарри сначала путал свои чувства с тем, что он считал ее сестрой, ведь у него никогда никого не было.

Но вот Рон сразу догадался о своих чувствах. Наверное, это случилось в тот год, когда Гермиона пошла на Святочный бал с выходцем из Дурмстрага, Виктором Крамом. Этот атлетично сложенный болгарин, естественно, был вне конкуренции, и стоило ему увидеть как он своими большими лапами обнимал ее, сразу же хотелось огреть его заклинанием, чтобы он не мог избавиться от прыщей пару недель. Однако Рону казалось, что даже прыщи пойдут ему, и от этого поклонниц станет намного больше. Рональд Уизли, конечно, не мог знать, что сама Гермиона тоже ревновала его к девушкам, плакала и старалась сдерживаться в его присутствии. Но она сумела побороть себя, оставить это позади. Хотя иногда ей казалось, что ревность еще не забыла путь к ее сердцу.

С Гарри все было по-другому. Просто однажды пришел день, когда он уже не мог перестать думать о ней. Все письма, написанные Гермионой, были сохранены намного бережнее, чем другие, колдографии вместе с ней аккуратно лежали на самой нижней полке.

Чем это было, любовью или же сильной привязанностью, он не знал, да и выяснять не хотел, его все устраивало. Это замечательное чувство, особенно когда вокруг тебя происходит черт знает что. А для признаний время найдется, к чему сейчас все путать, пусть все остается в этом странном постоянстве.

В лазарет твердым шагом вошла Джинни Уизли. Ее взгляд сразу же метнулся к сидящему на кровати Гарри Поттеру, который, кажется, даже не заметил ее появления. Быстро оценив ситуацию, точнее открывающийся перед ней сложный любовный треугольник, в котором она точно не хотела становиться четвертым, совершенно ненужным углом, она решила разрядить обстановку.

- Рон, Гермиона, мадам Помфри говорит, что вам пора уйти, - заявила она. Конечно же, соврала. Ведь ревность внутри любящего сердца не дремлет и стремится устранить соперницу, которая даже не подозревает об их вражде.

- Ничего, ребята, - бодро сказал Избранный, - меня завтра выпишут и мы вместе во всем разберемся.