Глава 38

«Мы с крестным нырнули в омут и оказались перед костром из которого валил молочно-белый дым, накрывший и поляну, и, похоже, находившихся на ней людей. При этом не вся волшебная трава вывалилась из ведра на горящее дерево, часть осталось в нем, а само ведро, стараниями поразительной меткости Беллатрикс, встало прямо в центр уже затухающего костра. Те остатки конопли, что были в ведре, стали тлеть и вносить свою лепту в окружающую реальность. Реальностью это назвать было сложно...

Из тумана выползали люди и двигались они целенаправленно в определенном направлении. Некоторые из них резко останавливались, разворачивались и ползли обратно. Альбус взял меня за руку и решительно шагнул в туман. Не все из присутствующих были подвержены броуновскому движению.

Малфой сидел на какой-то коряге и внимательно рассматривал свои руки. Рядом с ним никого не было, но это не мешало ему вести диалог с невидимым собеседником.

— Я существую для того, чтобы поразить мир. Я существую для того, чтобы прожить свою жизнь так, чтобы она сделала меня счастливым. На самом деле, я счастлив. По-настоящему счастлив. Ведь жизнь наделила меня ангельской красотой. Моя жена тоже ангельски красива, значит дети у нас будут маленькими ангелочками. Но нет. Мне этого мало. Я хочу, чтобы мои дети были божественно прекрасными, а для этого я сам должен стать божественно прекрасным. И мне для этого необходима самая малость...мне нужно увеличить свои ладони. Ты же со мной согласен? Ты знаешь как это сделать? Нет? Я тоже не знаю, но я знаю того, кто знает. Он много знает, но он не так прекрасен как я и ты, мой друг. Пойдем к Севу и спросим его о том, знает ли он как сделать меня самим совершенством.

Он сполз с коряги, встал на четвереньки и пополз куда-то вглубь. Мы с Альбусом последовали за ним. Малфой прополз мимо Кребба и Гойла, которые сидели на траве и убеждали друг друга, что сегодня они не умрут. Причем, ни один из них не верил другому, и каждый раз лни начинали свой спор заново, приводя все больше и больше аргументов.

Наконец «Светоносный» дополз до места своего назначения. То есть до меня. Я по сравнению с остальными выглядел неплохо, правда зачем-то снял иллюзию. Я, который с поляны, сидел достаточно уверенно и что-то втолковывал едва пришедшему в себя Рудди. Подходить туда мне совершенно не хотелось, но Дамболдор схватил меня за шиворот и потащил ближе.

— ...Если бы рыбы умели думать, они бы наверняка решили, что рыбак с удочкой, сидящий на берегу — это и есть Бог. У них была бы своя церковь, своя легенда о том, как этот рыбак оказался на берегу, и свои версии жизни после смерти.. это все метафора, конечно, но чем мы не эти рыбы? Только лески нашего Рыбака невидимы, а клюют на них не куски биомассы, а то, что мы называем душой. И нет ни ада, ни рая. Есть только бесконечно мудрые и неизмеримо древние существа, для которых не существует ни времени, ни пространства, и которые питаются этими душами..Ведь и рыбу ждет сковородка..*

— Ты сейчас про кого? — недоуменно посмотрел на меня Альбус.

— А я что, знаю что ли?! — огрызнулся я. Мою странную тираду прервал подползший ближе Люциус.

— Знаешь, мой друг, мы с тобой немножко ошибались. Можно допустить, что он красив, но он не настолько прекрасен как мы с тобой. А когда он увеличит мне ладони, со мной никто не сможет сравниться в красоте. Сев, познакомься с моим новым прекрасным другом.

— Привет, — я кивнул в сторону, причем именно в ту сторону в которою показывал Малфой. Видимо я тоже видел его нового друга. — Северус. Очень приятно, — было произнесено мной через некоторую паузу. Видимо, он еще и представился.

— Сев, ты так же умен, как я прекрасен. Хотя нет, я не настолько прекрасен, как ты умен. Помоги мне сделать мою красоту столь же совершенной, сколь совершенным является твой ум. Сев, увеличь мои ладони.

— Да без проблем. А тебе зачем?

— Я думаю...

— Почему люди не умеют думать? Ведь все мысли, которые человек считает своими — это мысли, которые он когда-то от кого-то услышал. Самое интересное.. человек может спорить, не соглашаться с тезисом, но через месяц-два он сам будет втолковывать его кому-нибудь. Рьяно, с пеной у рта. Парадокс? Видимо, нет. Даже когда человек смотрит на звезды, говорит, что это красиво, зачастую он даже не задумывается о том, что это красиво.. Принято считать, что звездное небо красивое, поэтому он так и говорит. Если стоишь в компании и скажешь, что не видишь ничего особенного в темно-синем небе с кучей белых точек, тебя будут считать недочеловеком, который не способен видеть красоту, или еще Мерлин знает кем.. Идиоты. Чтобы видеть красоту окружающего мира, надо отрицать все каноны и правила. Надо наблюдать, любоваться, искать прекрасное даже в том, что может показаться отвратительным или ужасным. Рудди, ты считаешь нашу жену прекрасной?

Дамболдор ржал. Я впервые видел как крестный, не скрывая своих чувств, просто и искренне ржет как кентавр. До слез. И что он там видит смешного? Вот мне абсолютно не смешно.

— Прекрасный, ужасный — какие восхитительные слова. И главное они могут взаимодополнять и взаимозаменять друг друга. Ведь когда ты говоришь нашей жене, что она прекрасна, то ты можешь подразумевать, что она ужасна. И наоборот. Когда ужасна — она прекрасна.

— Когда мы говорим о прекрасном и ужасном, мы создаем иллюзию падения совершенства. Ведь ужас и красота — две стороны одной медали. Вот возьмем мою и вашу жен. Они сестры. Но изначально одна из них прекрасная, а другая ужасная. Но порой происходит так, что прекрасное становится настолько ужасным, что ваше ужасное становится объективно прекраснее.

Монолог Малфоя прервал звук. Громкий звук. Мы с Альбусом и эти, по-видимому, четверо, обернулись. Крэбб с Гойлом творили что-то непонятное. Прислушавшись, мы поняли, что в их споре что-то кардинально изменилось. А именно — они начали убеждать друг друга, что они все-таки умрут. Причем именно этой ночью. И да, они друг другу не верили. Когда словесные аргументы закончились в ход пошли кулаки, но очень скоро они поняли, что данный вид убеждения не является достаточно сильным и достали палочки. Я, который настоящий, рефлекторно пригнулся. А эти трое и невидимый друг Малфоя остались сидеть как и сидели и с их стороны время от времени раздавались комментарии.

Рудди:

— Господа, позвольте вмешаться. Мой многолетний опыт подсказывает мне, что вы недокручиваете восьмерку при наложении круциатуса, поэтому действие вашего круциатуса недостаточно эффективно. Позвольте я вам продемонстрирую, как нужно выполнять данное заклятие. Круцио.

Красный луч вырвался из палочки Лестрейнджа. Чудо заключалось в том, что Крэбб вдруг отклонился назад, причем его тело стало практически параллельно земле. Пропустив над собой луч, он как ни в чем не бывало приобрел вертикальное положение и продолжил спор с Гойлом.

Малфой:

— Друг мой, это разве Империус? Это какое-то убожество. Это оскорбляет мое чувство прекрасного! Империо.

Судя по всему Малфой не попал, потому что Крэбб с Гойлом, совершенно не обратив на него внимания, начали кидаться уже авадами. И тут я, который сидел на дереве, вдруг заинтересованно приподнялся. Что мое чувство прекрасного тоже было оскорблено?

Я:

— Вы, одноклеточные! Вы что, не видите, что луч вашей авады недостаточно зеленый! Авада Кедавра!

— Альбус, скажи мне пожалуйста, как так получилось, что мы никого не убили? — вытирая пот со лба, произнес я.

— Не могу сказать, что вы не старались. Видимо, сегодня был не ваш день.

Я из воспоминаний смотрел на чудеса эквилибристики этих двух горилл и вдруг, неожиданно раскинув руки, заговорил.

— Я помню, как сказал один классик, точно не помню, что это был за классик, но точно помню, что он сказал нечто подобное: «Отчего люди не летают так, как птицы? Мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь! Вот так бы разбежаться, поднять руки и полететь...Попробовать что ли теперь?!.» А ведь правда, мы ведь маги, мы созданы для того, чтобы творить чудеса. Зачем нам такое убогое приспособление, как метла? Она ограничивает нашу свободу, не дает насладиться чувством прекрасного полета. Fugae Virtute!!!

На дальнейшее я смотрел с открытым ртом. Потому что я летел! Реально летел. Просто взял и полетел. Когда я опустился на землю меня окружили все тридцать человек (ну куда уж без невидимого друга Малфоя) и все задали вполне, учитывая ситуацию, логичный вопрос: «Как?!»

Пара минут объяснений и все сразу поняли. Над поляной летали тридцать один Пожиратель Смерти (конечно же друг Малфоя был с нами. Недаром Люциус провел для него отдельный инструктаж).

Наш дружный полет прервал чей-то зычный голос:

— Ни с места! Работает аврорат! Палочки на землю!

Мы с Альбусом стояли на земле и прекрасно видели, что авроры, шагнувшие в туман, не заметили, что нарушители летают. Зато сами нарушители почему-то их послушались, и на землю полетели тридцать палочек. Самым умным оказался друг Малфоя, который, видимо, палочку не бросил, потому как я с воплем: «Брось на землю, начальство приказало!» начал махать руками в воздухе, видимо пытаясь ее отобрать. Спустя секунду мы все дружно рухнули на землю. А холм заметно содрогнулся. Одновременно с этим на поляну возле костра вполз отряд авроров. Впереди уверенно(подавая пример юному поколению) полз, судя по всему, уже старший аврор: Кингсли Шеклболт. Заново описывать аналогичные скитания по поляне светлой стороны мне не хочется. Видимо, действие травы напрямую зависит от уровня интеллекта. Те, кто обладают наиболее выраженными умственными способностями склонны предаваться философствованиям, размышлениям, созданием новых друзей (хи-хи). Те, кто стоят на низшей ступени эволюции способны лишь совершать хаотичные метания (ползания) в разные стороны. Но есть те, кто стоят посередине. Из нашей компании ярким примером являются Крэбб с Гойлом. Что стало для меня открытием. Надо поучиться у них, как грамотно изображать из себя тупых придурков. Со стороны аврората таких примеров много. Но ярче всего горели звезды двух стажеров: Джеймса Поттера и Сириуса Блека. Про них нужно писать отдельно.

Довольно быстро эти двое подняли себя в вертикальное положение. Затем Джеймс с криком: «Лови, Бродяга», кинул что-то невидимое в сторону Блека. И Блек это что-то поймал. Скорее всего это был канат, который они начали перетягивать. Видимо, меряясь силой. Продолжалось это часа два. Судя по всему победила дружба.

Закончилась эта странная ночь(по крайней мере для меня) странным образом. Кто-то предложил прыгать голыми через костер, дабы порадовать древних Богов. И все как-то дружно идею поддержали. К тому времени авроры и Пожиратели перемешались, пары создавались хаотично. Один Малфой, задумчиво на это посмотрев, произнес:

— Нет, я так не могу, я женат,— и быстренько аппарировал. Я так и не понял, захватил он с собой своего друга или нет.

Я тоже разделся, видимо мне это показалось забавным и я решил поучаствовать. Странно, что никто из собравшихся не обратил внимания ни на мою лозу, ни на вполне приличное телосложение. Кроме Эйвери.

Подскочив ко мне, он схватил меня за руку с твердым намерением прыгнуть со мной через костер. Выдернув руку, я прокричал что-то типа «Пошел в ж...у, козлина». Эйвери с улыбкой пошел на меня, приговаривая «А я, в общем-то, не против». Заорав: «Пошел нах...р пид...с», я сиганул через костер и аппарировал в полете.»

— Это все неправда! — Кингсли даже вскочил. — Мы не прыгали голыми через костер!

— Кингсли, мой мальчик, ты понял, что сам сейчас только что себя сдал? — мило улыбнулся Альбус. — Ты должен был орать, что тебя там не было.

— Как я могу это отрицать, если вызов прошел по всем журналам! Непростительные в таком количестве, что мы собрали всех, даже стажеров. Прибыли на место, вошли в туман...и все...по-моему, там были какие-то единороги.

— Принять Пожирателей за единорогов — это мощно, — задумчиво произнесла Эйлин.

— Там были все стажеры? Даже моя мама? — после успокаивающего зелья, которое влил в него Малфой, речь Поттера была несколько заторможена.

— Вроде бы была, — задумчиво произнес Альбус, — их там много было и под конец все перемешались, а без одежды их в тумане вообще было трудно отличить друг от друга.

— Может хватит болтовни, а то мы так никогда не закончим.

«Нам ничего не оставалось кроме как последовать за мной. И почему я всегда, когда нахожусь в невменяемом состоянии, аппарирую в «Кабанью голову»?

Меня встретил заспанный Аберфорд, оглядел меня с ног до головы и пошел куда-то наверх. Я стоял, практически не двигаясь, и смотрел в одну точку. Аберфорд спустился, держа в руках мою старую мантию. Натянув ее на меня, он вытолкнул мое бренное тело за дверь со словами: «Иди прямо по дороге, а я предупрежу Альбуса».

Сперва, дойдя до места, в котором я опознал точку предыдущего рандеву, я остановился. Я стоял в темноте на пустынной, холодной вершине холма, и ветер свистел в голых ветвях деревьев. Я тяжело дышал и беспокойно крутился на месте, крепко сжимая волшебную палочку, явно в ожидании чего-то или кого-то. А может я просто рассуждал о жизни глазами амебы. Не знаю, думосбор не транслирует мысли. А жаль. Альбус, стоящий рядом со мной ехидно ухмылялся. Он то знает, что произойдет дальше.

В воздухе мелькнула ослепительная вспышка белого света. Я упал на колени, и палочка вылетела у меня из рук.

— Не убивай меня!

— Я и не собирался. — Дамблдор появился внезапно — шум ветра заглушил звук аппарации. Он стоял передо мной в развевающейся, смутно знакомой, мантии. Его лицо было освещено снизу светом волшебной палочки.

— Итак, Северус, что за весть шлет мне лорд Волдеморт?

— Нет... никакой вести... Я пришел по собственному почину! — я заламывал руки. Черные волосы развевались на ветру вокруг моей головы, и вид у меня был несколько безумный. Я был жалок. — Я пришел с предостережением... нет, с просьбой... пожалуйста....

— Какая же просьба ко мне может быть у Пожирателя смерти?

— Не, не у Пожирателя, у меня...хотя у Пожирателей наверно тоже...у невыразимцев с аврорами такая же сейчас проблема...

— Ты что несешь?

— Я не несу...Я хочу, чтобы принес ты..

— Что принес? Ты, сволочь, опять нажрался?!

— Нажрался... Какое замечательное слово, да, я хочу нажраться... Принеси мне пожалуйста тортик...

— Какой тортик, — Альбус стоял и смотрел на меня огромными округлившимися глазами.

— Ты мне пожалел тортиииик...уууу...ыыыы... — я внезапно разревелся.

Это был какой-то кошмар.

— Какие Пожиратели, какие авроры, какие невыразимцы?! Ты сейчас о чем?! Причем здесь тортик?!

— Ты понимаешь, о чем я говорю! Он собирается отправиться к ним... убить их всех...

— Если они так много для тебя значат, — сказал Дамблдор, — то лорд Воландеморт, несомненно, пощадит их. Разве ты не мог попросить его пощадить их? — видимо, Альбус все еще продолжал считать, что это какое-то задание Темного Лорда. Но по его взгляду было видно, что он первый раз в жизни абсолютно не в теме.

— Я... я просил...или это не я просил... или это был друг Малфоя...я...я не помню..

— Какой такой друг Малфоя? — жалобно заскулил Альбус.

— Прекраааасный...

— Ты мне отвратителен, — сказал Дамблдор. Я слегка отпрянул. — Значит, тебе плевать, что эти непонятные все могут погибнуть? Пусть гибнут, лишь бы ты получил то, что хотел?

Я молчал, не спуская красных глаз с Дамблдора.

— Ну так спрячь их всех, — прохрипел я. — Спаси её... их. Прошу тебя. И тортик принеси...

— А что я получу взамен, Северус?

— Взамен? — Я подозрительно глядел на Альбуса, и мне даже показалось, что я буду спорить, однако после недолгого молчания я произнес, — а тортик будет?

— Будет тебе тортик.

— Все, что угодно.

Я (настоящий) поглядел на Альбуса (тоже настоящего) и произнес:

— А я этого не помню.

— Главное, чтобы помнил я, — как-то уж очень ласково произнес крестный, — не забудь, ты обещал, что сделаешь для меня все, что угодно.

Мы вынырнули из думосбора. Я снова посмотрел на стол, где стояло наполовину съеденное чудовищное произведение кулинарного искусства. Я содрогнулся. Неужели я все это съел один?

— Ладно, я пошел. Мне еще с женой объясняться. Да и с меткой разобраться нужно. А то пока этот Добби меня найдет на моей новоиспеченной шпионской деятельности можно будет поставить жирный крест.

— С которой именно женой тебе нужно встретиться? — ехидно поинтересовался Альбус.

— С единственной, — сказал я выходя и на прощанье от души хлопнув дверью».

— Мама..тортик...тортик...мама...какого он собирался спасать? Ик... — видимо Поттеру кто-то подсунул еще один стакан успокоительного.

— Гарри, мальчик мой, он сам не знал, кого он хочет спасать. Я вообще сомневаюсь, что он Лили заметил. Если учитывать, что он два часа простоял перед Джеймсом и Сириусом, перетягивающих невидимый канат. Но то, что он за тортик пообещал мне выполнить все, что угодно, это точно. И самое главное выполнил свое обещание.

— Да, Северус всегда отдавал долги, — задумчиво произнесла Спраут.

— Обещания, клятвы, карточные долги. Другой вопрос, как он это делал, — произнес Дамблдор. И тут его взгляд упал на все еще пишущего Малфоя.— По крайней мере, не материальные долги.

— Так, Альбус, что ты там заставил Северуса сделать, я не поняла, — в голосе Эйлин прозвучала явная угроза.

— Перси, а что ты молчишь?

* Из дневника неизвестного старого растамана.