Я тебе расскажу про мерцающий свет
От грибов и гранёных кристаллов,
Ты о солнце палящем поведаешь мне,
О дождях и о снеге коварном.

Я пещерных насыплю тебе жемчугов,
Самых крупных и чистых на свете.
Ты сплетёшь мне венок из тех дивных цветов,
Что в твоих волосах я приметил.

«Дроу и эльфийка», автор неизвестен.

На обед Альтаир и Гермиона спустились минута в минуту, в исключительно благопристойном виде. Правда, Альтаир на всякий случай всё же укрепил щиты окклюменции, переступая порог обеденного зала.
- А вот и вы, – спокойно улыбнулся Барти. – Садитесь.
Еда была вкусной, и недостатка в ней не было – на столе явно было наставлено всего с избытком. Пока все ели, никто не произносил ни слова, но когда настало время десерта, Бартемиус и Беллатриса переглянулись, и глава семьи слегка кивнул. Рука Альтаира под столом нашла руку Гермионы и успокаивающе пожала её.
- Итак, мисс Грейнджер, – начал Бартемиус, – как вам тут понравилось?
- Здесь очень пышная обстановка, мистер Блэк, – вежливо ответила гриффиндорка. – И уютная. Правда, внизу немного мрачновато, но зато везде… – Она немного помедлила, подбирая формулировку. – Ощущение защищённости.
- Вы правы, – довольно кивнул Барти. – Что верно, то верно – Блэк-Холл по уровню защиты по крайней мере не уступает Хогвартсу. Хотя, конечно, эта мрачноватость – обратная сторона защищённости. Лето мы предпочитаем проводить в одном из загородных поместий, да нередко и в другие сезоны там бываем… К сожалению, во время войны приходится выбирать в первую очередь в пользу безопасности.
Это была лишь «затравка» для разговора. Дальше он тёк в том же неторопливом темпе, касаясь то политической обстановки в стране, то действий Волдеморта, то школьных успехов Альтаира и Гермионы. Барти и Белла обращались в основном именно к ней, что держало Альтаира в напряжении. Сейчас он мог поддержать свою девушку только морально – держа её руку в своей и ласково поглаживая пальцы Гермионы своими. Хотя даже сейчас Альтаир ухитрялся время от времени посылать ей беззвучные намёки – сжимая её ладонь на особо важных местах разговора. Гермиона прекрасно поняла этот знак и с особой тщательностью отвечала в эти моменты. Постепенно Блэк-младший начал расслабляться. Лица родителей выражали обычную вежливую заинтересованность, но он чувствовал, что настроение у них вполне хорошее. И Гермиона держалась вполне уверенно, гладко отвечая на все вопросы. Даже когда речь зашла о политике банка «Гринготтс», в которой и сам Альтаир разбирался не очень хорошо, а Гермиона и того меньше, девушке удалось с честью выйти из затруднительной ситуации, вежливо объяснив, что в силу небольшого числа контактов с этим банком не обладает достаточным количеством информации для анализа его стратегических действий.
Разговор закончился на вполне благожелательной ноте – сообщив о времени ужина и пожелав хорошего дня, Барти и Белла проводили взглядами своего сына и его девушку, не замедливших вежливо откланяться и покинуть обеденный зал. Когда за вышедшим Альтаиром закрылась дверь, Бартемиус прикрыл глаза рукой и разразился тихим смехом.
- Он великолепен. Впервые с одиннадцати лет он идеально соблюдал все правила приличия! Безукоризненно, хоть справочник по этикету пиши! Как думаешь, может быть, стоит благосклонно взглянуть на его избранницу уже только потому, что благодаря ей Альтаир ведёт себя как пай-мальчик?
- Вот уж нет, – фыркнула Беллатриса. – Недостойно Блэка быть пай-мальчиком. Я как раз предпочла бы видеть в Альтаире противоположное – до разумных пределов, конечно. К счастью, он явно сейчас вёл себя так безупречно исключительно и только потому, что у него была цель произвести в… сочетании с Грейнджер благоприятное впечатление на нас. Иначе бы болтал, шутил и смеялся, как обычно.
- Ну что ж, и как по-твоему – удалось ему произвести это впечатление? Что скажешь о ней? Лично у меня сложилось благоприятное мнение об этой девушке. Она на удивление хорошо воспитана и умна для магглорождённой.
- В общем, ты прав, – вынужденно призналась Белла. – В самом деле, манеры у неё вполне хорошие. Равно как и познания о текущей ситуации в нашем мире. Но это ещё далеко не всё.
- Согласен. Но у нас предостаточно времени на то, чтобы оценить её в полной мере. А сегодня, я думаю, стоит дать им время на отдых. Оба наверняка сейчас пытаются отдышаться после нашего обеда, – Барти усмехнулся, – ну, не в прямом смысле, конечно, но вот что сидят или даже лежат на диване в обнимку и греют друг о друга, высокопарно выражаясь, не только тела, но и души – в этом я практически уверен.
- Если ты прав, – Белла встала и подошла к окну, сосредоточенно хмурясь, – то, с одной стороны, это хорошо, поскольку говорит о том, что они ищут поддержки друг у друга… или, точнее, он у неё – поддержки, она у него – защиты… Но это значит и то, что они уже сильно привязались друг к другу. А мы ещё не решили, хорошо это или плохо.
Бартемиус как в воду глядел. Альтаир и Гермиона действительно поступили именно так. Они дошли до третьего этажа рука об руку, а когда Блэк-младший, остановившись напротив своей комнаты, открыл её дверь перед гриффиндоркой, девушка и не подумала задавать какие-либо вопросы. Наоборот, она с облегчением перешагнула порог, чувствуя, как напряжение словно остаётся за ним. Альтаир, зайдя следом и закрыв дверь, подошёл к креслу и повалился в него, раскинув руки по подлокотникам и свесив голову набок. Гермиона приблизилась к нему и ласково отвела волосы, упавшие на его лицо. Парень улыбнулся и привлёк её в то же кресло – места там вполне хватало для обоих, хотя и было тесновато. Но сейчас и слизеринца, и гриффиндорку это только радовало. Они незамедлительно обнялись и какое-то время молчали, глядя на огонь в камине.
- Получилось? – наконец спросила Гермиона.
- И да, и нет, – отозвался Альтаир, поднося к губам руку девушки и целуя её запястье.
- А именно?
- Первый, если можно так выразиться, раунд прошёл успешно. Хороший задел на будущее. Но впереди будут ещё.
- Это понятно. Но сейчас всё хорошо?
- Да, – тепло улыбнулся Блэк. – Всё прекрасно. Ты была великолепна.
- Правда? Признаться, всё время боялась, что скажу что-нибудь не то…
- О, это вполне естественно. Я и сам был в… напряжении. Но всё прошло хорошо. Думаю, теперь я могу сказать, чего стоит ждать дальше.
- Так, – со спокойно-сосредоточенным выражением лица кивнула девушка, – и чего же?
- Ну, во-первых, разговоров будет ещё немало, и наверняка в них будут встречаться отдельные вопросы с… лёгкой каверзой. Темы всё те же, смысл – для проверки. Проверки на постоянство, так сказать. Во-вторых… Разговор почти не коснулся традиций магического мира и наших взаимоотношений. А значит, непременно ещё коснётся, и не удивлюсь, если для этого будет подгадан такой момент, когда мы будем порознь.
- Это обязательно будет так?
- Ну… – протянул Блэк, хмуря брови, – в принципе, не факт, но мне кажется, что дело обернётся именно таким образом. Понимаешь, так проще всего расспросить каждого из нас, чтобы мы не имели возможности даже жестом или взглядом подсказать наилучший вариант ответа. А потом ещё и сравнить наши ответы.
- Похоже на контрольную, – невольно хмыкнула Гермиона.
- А так оно, по сути, и есть… Только вместо оценок будет зачёт.

* * *

Ужин, вопреки ожиданиям Альтаира и Гермионы, прошёл совершенно спокойно – Бартемиус и Беллатриса решили не держать их постоянно в напряжении и дать спокойный вечер. Зато сразу же после того, как наследник семейства вместе со своей девушкой отправился наверх, Белла вызвала Кричера и приказала ему проследить за обоими – не показываясь на глаза, никак не давая о себе знать, но отмечая всё. Бартемиусу не понравилась идея шпионажа за сыном, но Белла уговорила мужа обеспечить присмотр хотя бы на один вечер.
- Тем более, что меня интересует не только то, о чём они будут говорить, – пояснила миссис Блэк. – Даже и не столько.
Барти заинтересованно хмыкнул, но пожал плечами и махнул рукой. Сев в кресло, он принялся перелистывать газету, краем глаза наблюдая за супругой. А та была не слишком-то спокойна – присев было тоже в кресло, она посидела немного, постукивая пальцами по подлокотникам, затем встала, подошла к окну, вгляделась в окутанную темнотой площадь, после чего принялась неспешно, но упорно мерить шагами гостиную.
Время текло неторопливо – зимние вечера длинны, а ночи и того длиннее. Наконец Беллатриса, явно не выдержав, вызвала Кричера. Появившийся домовик склонился перед хозяйкой, коснувшись носом пола.
- Ну? – нетерпеливо спросила Белла. – Что они сейчас делают?
Домовой эльф сжался и начал топтаться с ноги на ногу, всем своим видом выражая крайнее смущение.
- Кричер не знает, как сказать… Кричер не уверен… Кричеру не положено так говорить о своих хозяевах, Кричер плохой эльф!
Домовик подскочил к комоду с явным стремлением поколотиться о него головой, но его остановил резким окриком Барти, с любопытством отложивший в сторону газету.
- Кричер! Прекрати истерику! Отвечай чётко и ясно: чем сейчас занят мой сын?
Эльф повернулся с таким видом, что было ясно: он мечтает провалиться сквозь землю.
- Молодой хозяин сейчас занят… занят…
- Сексом он занят, – утомлённо вздохнула Белла, которой тоже уже надоели ужимки домовика. – С Грейнджер. Я права?
Домовик мелко, но часто закивал.
- Хорошо, я так и предполагала… Дальше. Как они себя ведут? Подробности не рассказывай. Меня интересует, они довольны друг другом?
- Кричер думает, что да, – осторожно ответил эльф. – Если судить по лицам и словам, хозяйка Беллатриса, то оба очень довольны.
- Та-а-ак, – задумчиво произнесла Белла, подпирая рукой подбородок. – Значит, довольны, причём оба… Так… Слушай, Кричер, а кто-нибудь из них произносил фразу «Я люблю тебя» или аналогичную ей формулировку?
- Да, хозяйка, – закивал домовик. Его уши захлопали над головой от усердных кивков. – Даже оба произносили. И не раз.
- Понятно… Ну что ж… О чём они говорили до того? Вкратце.
- Молодой хозяин и его гостья обсуждали, о чём может зайти речь во время пребывании гостьи в доме Блэков, – начал доклад эльф. – Они думают, что вы, хозяйка, и хозяин Бартемиус будут расспрашивать их обоих о разных вещах. Молодой хозяин проверял, насколько хорошо гостья знает о традициях волшебного мира, особенно о традициях Древнейшего и Благороднейшего семейства Блэков. Молодой хозяин и гостья опасаются, что гостья не понравится родителям хозяина, и стараются предусмотреть всё, о чём её могут спросить.
Белла поднятием руки остановила домовика и переглянулась с Барти, потрясённо подняв брови и покачав головой. Муж в ответ усмехнулся.
- У меня были предположения, что Альтаир догадается, но чтобы так точно!… Кстати, не удивлюсь, если он её заранее подготовил – с того дня, как получил наше письмо.
- Это и мне надо было предусмотреть, – с досадой сказала Беллатриса. Однако к досаде невольно примешивалась и гордость за сына. Проницательность, решительность и упорство дорогого стоят…
- Ну хорошо, Кричер. А что они говорили о нас с Барти?
- Молодой хозяин говорил хорошо, заверял гостью, что его родители хорошие, просто беспокоятся за него. Гостья в целом согласна с этим мнением и надеется, что сможет понравиться хозяйке Беллатрисе и хозяину Бартемиусу.
- А для чего именно понравиться? – Белла сосредоточенно наклонилась вперёд. – С какой целью она хочет это сделать, не сказала?
- Сказала, хозяйка, – закивал домовик. – Гостья сказала, что ни за что не хотела бы быть причиной разлада между старшими хозяевами и молодым хозяином. И добавила, что любит молодого хозяина и ни за что на свете не хочет причинять ему боль.
- А Альтаир?
- Молодой хозяин очень ласково и благодарно улыбнулся гостье и ответил, что ей не о чем волноваться и всё пройдёт хорошо. И сказал, что он любит её.
- А потом?
- Потом они поцеловались, – домовик снова сжался. – И снова поцеловались, несколько раз… А потом…
- Белла, побереги хрупкую психику старичка, – хмыкнул Барти, – думаю, и так всё понятно. Альтаир и… Гермиона решили утешить друг друга и одновременно расслабиться одним очень старинным, но совсем не потерявшим актуальность методом. Весенне-природным методом, я бы сказал…
- Понятно-понятно, – хмыкнула Беллатриса. – Кричер, и давно они так… утешаются и расслабляются?
- Кричер не может точно сказать, но думает, что уже больше получаса…
- Ясно. Ну что ж… Продолжай следить так же незаметно, понял? Я хочу знать ещё одно – как они заснут. А заодно когда и где… Дождись этого, а затем возвращайся сюда и доложи, ясно?
- Да, госпожа Беллатриса, – усердно закивал домовик. – Кричер всё сделает!
- Ну и как? – спросил Барти после того, как эльф исчез. Блэк соединил кончики пальцев вместе и задумчиво посмотрел на жену поверх них. – Твоё мнение?
- Что он станет её готовить, я должна была и так догадаться, – вздохнула Белла. – И письмо послать за день, а не за неделю! Но вот что мне, должна признать, понравилось – это её слова о том, что она не хочет быть причиной разлада в нашей семье. Конечно, это может быть притворством… Но мне почему-то кажется, что это не так.
- Мне тоже, – согласно кивнул Барти. – Я за обедом и ужином слегка касался её сознания легилименцией. Она действительно волновалась, но при этом держала себя в руках. И всё время – это очень важно! – черпала силы в Альтаире.
- То есть? – насторожилась Беллатриса. – Как именно?
- Не волнуйся, в самом, смело можно сказать, благородном смысле. Он её за руку держал. И каждый раз, когда я или ты задавали ей значимый вопрос, ей помогало успокоиться и полностью сохранить самоконтроль именно ощущение, что Альтаир рядом и он с ней. Каждый раз, когда она думала о нём, ей сразу становилось радостней и спокойней. В целом я практически уверен в том, что в постели не только Альтаир, но и Гермиона не солгала – она действительно его любит.
- Ты уверен? – настойчиво спросила Белла. – Это точно?
- Да, – уверенно ответил Барти. – Можешь быть уверена, она с ним не из-за корыстных планов, иначе её чувства были бы совсем другими. Она любит нашего сына.
- А ты не мог… ну, вдруг она владеет окклюменцией?
- Исключено. Северус бы предупредил. Не уверен, что она вообще знает о ней хоть что-нибудь с точки зрения практики. Нет, здесь всё без сомнений. Гермиона любит Альтаира, и любит по-настоящему.
- Постой-ка. А почему ты вдруг стал называть её по имени?
- Потому что, – Бартемиус неторопливо перевёл взгляд на колыхавшиеся в камине язычки огня, – у меня есть серьёзное подозрение, что к этому стоит привыкнуть.
Белла неопределённо фыркнула и снова уселась в кресло. Барти снова взял газету и занялся разгадыванием кроссворда. Закончив с этим спустя какое-то время, он встал, потянулся, неторопливо подошёл к окну и стал задумчиво смотреть в темноту. Внезапно тишину нарушил лёгкий хлопок аппарации – посреди гостиной вновь появился Кричер.
- Кричер выполнил приказ госпожи, Кричер готов доложить.
- Очень хорошо. Ну?
- Молодой хозяин и гостья заснули только что. Они заснули в постели.
- Я догадываюсь, что не на полу.
- В постели хозяина, – эльф на всякий случай прижал уши.
- Что ж, тоже, в общем-то, предсказуемо… Но это ладно. Ты скажи главное. Как именно они заснули? В какой позе спят?
- В обнимку, – осторожно ответил домовик. – Молодой хозяин и его гостья во сне обнимают друг друга и лежат лицом к лицу друг к другу. Они улыбаются во сне.
Представив эту картину, Барти сам невольно улыбнулся. Он поднял взгляд на жену – та тоже улыбалась, хотя и с лёгкой грустью.
- Всё ясно, Кричер. Иди отдыхай, ты хорошо поработал.
Эльф расцвёл от гордости, отвесил низкий поклон и с хлопком исчез. Бартемиус вопросительно сощурился, глядя на Беллатрису.
- Тебя ведь совсем не просто так интересовало, в какой позе они спят и где?
- Конечно, нет, – Белла подошла к мужу и уселась к нему на колени, кладя ему голову на грудь и позволяя себя обнять. – Это прямой подсознательный язык жестов. То, что они после секса не стали расходиться, а прямо так и заснули в одной постели – причём, заметь, в постели Альтаира – говорит о многом. Во-первых, насчёт любви ты, похоже, прав – здесь необходимы как минимум тёплые чувства, иначе бы оба предпочли свободную личную кровать. Во-вторых, Грейнджер ищет у него поддержки и защиты. Если хочешь, это, грубо говоря, инстинкт – в незнакомой местности, среди малознакомых представителей другой стаи молодая самка полагается на своего самца. Обрати на это особое внимание – не просто ложится спать на подготовленном для неё месте, полагаясь на то, что место выбирал он и он недалеко. Нет, она предпочитает его логово, ложится спать рядом с ним. Это показатель очень высокого доверия. Теперь обрати внимание: они во сне улыбаются. Оба. А это значит – уж позволь, я продолжу природные аналогии – что самец не просто не против предоставить самке свою непосредственную защиту, но и рад это сделать. Далее. Они заснули, обнимая друг друга. И спокойно так спят. Это уже важнейший индикатор их взаимоотношений. Снова прошу обратить особое внимание – не просто кто-то из них обнимает другого, но они оба это делают. Плюс – спят лицом друг к другу. Такое сочетание уже практически не оставляет иных толкований.
- Иных от чего?
Беллатриса развела руками и улыбнулась – несколько растерянно.
- Похоже, ты прав. Они любят друг друга. Парень и девушка могут заснуть так только в этом случае. Язык тела не врёт.
- Я уже давно это понял, – кивнул Бартемиус, ласково перебирая густые волосы жены. – В смысле, что любят. В конечном итоге, это неудивительно.
- У меня такое ощущение, что ты не огорчён.
- А с чего это мне быть огорчённым? – удивился Барти. – Мой сын – наш сын – нашёл себе девушку, с которой счастлив. С каких пор это является поводом для огорчения?
- Престиж семьи?
- Северус пишет, что в Хогвартсе привыкли к новой паре быстро. И никто на них не косится.
- А в будущем?
- Скорей всего, тоже не будут. Во всяком случае, хотел бы я посмотреть на того, кто оскорбит Гермиону в присутствии Альтаира. Если я правильно помню, именно это сделала Амбридж в конце прошлого учебного года. В результате до сих пор ходит со шрамом через всю мор… физиономию.
- Ну хорошо, – вздохнула Белла. – Это всё понятно. Но на самом деле меня тревожит совсем другое. Ты ведь понимаешь? То, что Альтаир и эта Грейнджер любят друг друга, только усугубляет ситуацию.
- Ты боишься, что Альтаир захочет на ней жениться, – ровным голосом произнёс Барти.
- А ты – нет? – Беллатриса издала горький смешок. – Барти, любовь моя, пойми меня правильно. Я желаю нашему сыну только счастья. Если ему для этого нужна эта… гриффиндорка, так-то бы я смирилась. В конце концов, она действительно достойная девушка – настолько, насколько это возможно при её происхождении. Если она не поленилась выучить за какую-то неделю столько всего только для того, чтобы понравиться родителям своего парня – это говорит о многом. Но как насчёт главного? Ты понимаешь, о чём я. Альтаир – единственная надежда на продолжение Рода Блэков. Родовая Магия не терпит маггловской крови. Если Альтаир действительно решит жениться на своей избраннице, его дети не унаследуют это бесценное наследие. Оно просто исчезнет.
- Понимаешь, в чём дело… – медленно начал Бартемиус. – Я тоже об этом думал. И знаешь, что меня интересует? Альтаир не может не понимать этого.
Глава Рода помедлил, прежде чем продолжить.
- А раз он понимает, то не может и не осознавать того, что жениться в такой ситуации он просто не имеет права. Но тем не менее он сначала ухаживал за этой девушкой почти три года, а теперь, добившись успеха, фактически продолжает развивать его. И это может означать только одно. Ведь едва ли он планирует расставание. Тогда бы вёл себя совсем иначе. А так – у меня сложилось впечатление, что он, наоборот, стремится к сближению.
Снова пауза.
- Что же мы в итоге получаем? Альтаир прекрасно осознаёт, что жениться на Гермионе он не сможет. Одновременно он фактически в таком состоянии, что… ну, на данный момент брак являлся бы более чем наполовину формальностью. Они и так уже живут практически в нём. Ну разве что своего дома ещё нет. А так… И что же мы в итоге имеем? Какой вывод из всего этого можно сделать?
- По-моему, один, – горько вздохнула Беллатриса. – И он меня печалит до глубины души. Альтаир женится не как мы – по любви. А по расчёту. Выберет себе какую-нибудь образцово чистокровную, введёт её в нашу семью и сделает её матерью своего наследника. И всё. И будет жить на два дома: разум для одного и сердце для другого. Нет, не такой судьбы я бы хотела для сына…
- Не только ты! – горячо воскликнул Бартемиус. – Думаешь, я хочу? Но ты не учла кое-чего. Альтаир тоже наверняка не в восторге от подобной перспективы. И меня не оставляет мысль, что не может он спокойно строить свои отношения с прицелом на такое будущее. Что-то он наверняка задумал, но что? Вот именно это я и хочу знать. И я думаю так: хватит увёрток. Хватит строить из семейного обеда дипломатический раут: любезная улыбка на губах и Сыворотка Правды в кубке. Не хватало ещё, чтобы в родном доме Альтаир чувствовал необходимость говорить с оглядкой и быть готовым защищать свою избранницу от собственных родителей. Хватит, с меня и одного дня хватило. Завтра же я поговорю с ним напрямую, как Блэк с Блэком. Пусть скажет мне, что он думает по этому поводу и как собирается строить свою жизнь. И либо я соглашусь с ним, либо нет. Либо… либо соберёмся всей семьёй и выработаем компромисс. Но чего точно больше не будет – это полушпионских штучек с выведыванием мнения. Пусть наш сын чувствует себя в Рождество дома, а не на фронте. А он не сможет этого сделать, если будет тревожиться за ту, которую любит. Хватит, довольно. В конце концов, принять её или нет – это будет зависеть не от того, что она думает о древних традициях нашего мира. Если действительно любит – а мы выяснили, что так оно и есть, – выучит сама и примет их тоже. Вопрос не в этом.
Бартемиус тяжело вздохнул и решительно посмотрел на огонь.
- Мы всё решим завтра.

* * *

Гермиона проснулась раньше Альтаира. Первые пару секунд она недоумённо моргала спросонья, соображая, где находится, а потом улыбнулась, вспомнив. Комната Альтаира. В его доме. В окно льётся сероватый свет зимнего утра, разбавляемый у камина золотыми отсветами – огонь горит несильно, но ровно. Над головой балдахин слизеринских цветов. А рядом спокойно спит Альтаир – чёрная грива разметалась по подушке, губы слегка приоткрыты в улыбке.
- Интересно, что тебе снится, – прошептала Гермиона, с любовью смотря на него. – Судя по улыбке, что-то хорошее. Надеюсь, что это так.
Она снова опустила голову на подушку и стала ждать его пробуждения. Самой будить не хотелось – было что-то удивительно уютное во всей обстановке. Что-то… домашнее. У девушки появилось иррациональное ощущение, что она дома. На душе было спокойно и тепло.
Альтаир проснулся через несколько минут – сначала дрогнули веки, потом дыхание стало глубже, а затем Блэк открыл глаза.
- Доброе утро, любимый, – Гермиона поцеловала его. В ответ она получила сияющую улыбку. Альтаир крепче прижал её к себе и перекатился на спину.
- Жизнь прекрасна, ты не находишь? Несмотря ни на что.
- Согласна, – засмеялась Гермиона, водя пальцем по его груди. – Хотя, как только я подумаю, что в Хогвартсе мне снова придётся просыпаться одной…
Гриффиндорка сморщила потешную гримаску.
- Какая жалость, что ты не на Слизерине, – с чувством сказал Альтаир. – Тогда всё было бы намного проще.
- Меня бы никогда не распределили туда, – немного печально улыбнулась девушка. – Я же магглорождённая. А вот ты, как мне кажется, отлично пришёлся бы ко двору у нас.
Альтаира передёрнуло, он судорожно сглотнул.
- Что такое? – встревожилась Гермиона.
- Да так… так, ничего. Не волнуйся, – он снова улыбнулся. – Просто представил себе, что пришлось бы учиться вместе с Уизли и отдельно от Драко и Блейз.
- А, – понимающе кивнула гриффиндорка, – ну, это да, действительно минус.
- Каждому – своё, – философски заметил Блэк. – Какие предложения насчёт…
Через стену просочилась серебристая дымка, немедленно сформировавшаяся в Патронуса. Серебряный немецкий овчар подошёл к кровати и, посмотрев на Альтаира, отцовским голосом сообщил:
- Альтаир, подойди в мой кабинет. Это срочно. Правда, вряд ли дело займёт много времени.
Гермиона вздрогнула, глядя на тающего в воздухе Патронуса. Но напугало её не само послание – а то, что тело Альтаира под ней словно окаменело.
- Ты думаешь, что это как-то может быть связано с нами? – её голос дрожал. Инстинктивно она сильнее сжала руки.
- Не знаю, – мрачно ответил Блэк. – Но мне не приходит в голову другого объяснения. Точнее, те, что приходят, ещё хуже, так что думать о них не хочется.
Он мягко сместил Гермиону в сторону, откинул одеяло и начал быстро одеваться.
- Вчерашний день окончился хорошо, и вряд ли этот вызов как-то связан с ним. Но я решительно не понимаю, что могло измениться за ночь…
- Что мне делать? – Гермиона оперлась на локоть, тревожно наблюдая за сборами своего парня.
- Что тебе делать? – он мельком глянул на неё и улыбнулся. – Поцелуй меня на удачу.
Гриффиндорка поднялась с постели и, легко подбежав к Альтаиру, приподнялась на цыпочки, обвивая его шею руками и приникая к мягким губам Блэка.
- Будь осторожен…
- Не бойся. Не съедят же меня там! Побудь пока здесь…
Гермиона кивнула, взволнованно провожая его взглядом. Полуосознанно завела непослушный локон за ухо и, обхватив себя руками, подошла к окну. Небо было облачным, но снег не падал. Девушка вздохнула, снова оборачиваясь к двери.
- Словно в бой проводила, – горько усмехнулась гриффиндорка.
Альтаир тем временем уже подходил к двери отцовского кабинета. Остановился, глубоко вздохнул и, машинально коснувшись волшебной палочки в кармане, нажал на ручку.
Бартемиус сидел в кресле, придвинутом к окну. Напротив стояло ещё одно кресло.
- Доброе утро, Альтаир, – улыбнулся он. – Прости, что пришлось оторвать тебя от Гермионы, но дело в самом деле не терпит отлагательств. Садись.
Блэк-младший осторожно подошёл и уселся в кресло. То, что отец назвал Гермиону по имени, обнадёживало. Но по какому же поводу тогда срочный вызов?

Бартемиус немного помолчал, а потом вздохнул и решительно посмотрел на сына.
- Альтаир, буду краток. Ты наверняка уже догадался, зачем мы с матерью пригласили сюда и тебя, и твою девушку.
Альтаир кивнул.
- Очень хорошо. Вчера вечером мы с Беллой имели продолжительный разговор. Не буду ходить вокруг да около. Скажи мне главное – как ты оцениваешь тот факт, что не сможешь связать с Гермионой свою жизнь, потому что ваши дети не унаследуют Родовую Магию Блэков? И что ты решил по этому поводу?
Блэк-младший глубоко вдохнул и медленно улыбнулся. Так вот, значит, в чём всё дело…
- Прямой вопрос – прямой ответ, пап. Почему ты решил, что не унаследуют?
- Разве ты забыл, что Родовая Магия может передаваться лишь чистокровному волшебнику?
- Нет, не забыл. Но, встречный вопрос – неужели ты думаешь, что я не учёл этот факт ещё до того, как решился ухаживать за магглорождённой?
- Даже так? – Бартемиус выглядел приятно удивлённым. – Что ж, предусмотрительность всегда была похвальна. И что же в таком случае ты придумал?
- Согласно Брачному Кодексу Вильгельма Рыжего… – Альтаир прикрыл глаза, вспоминая, как вживе, жёлтую пергаментную страницу старинного фолианта. – «При всех спорных вопросах, связанных с как уже существующими, так и появящимися в будущем магическими обрядами, ритуалами, кодексами, законами и правилами, волшебники и волшебницы, рождённые от магглов, безусловно признаются принадлежащими к волшебному, а не маггловскому роду».
- Иными словами, ты хочешь сказать, – задумчиво проговорил Бартемиус, – что, если вы с ней поженитесь и у вас появятся дети, то они будут считаться достаточно чистокровными для того, чтобы унаследовать Родовую Магию?
- Если у Рода не будет других наследников. В подобных случаях Родовая Магия… изворачивается. Уильям МакКиннон, живший в пятнадцатом веке, женился на полукровке – и его дети унаследовали Родовую Магию.
- Но полукровка – это не магглорождённая.
- А так ли уж велика разница? В любом случае дети получаются полностью чистокровными по отцу и чистокровными в первом поколении по матери. Когда волшебники впервые обнаружили Родовую Магию и определяли законы, по которым она передаётся – в то время ведь магглорождённых с магглами не равняли. Да и потом это только в нашем столетии началось. До этого времени они полноценными магами считались, пусть и ниже чистокровных, но всё же.
- Хммм… – Бартемиус откинулся назад в кресле, обдумывая сказанное. – Ну что ж… Звучит разумно, но можешь ли ты подтвердить свои рассуждения надёжным примером?
- Надеюсь, что скоро смогу.
- А именно?
- Гарри Поттер. Он – именно такой маг. Чистокровный отец, магглорождённая мать. И единственный возможный наследник Рода. Если Гарри Поттер унаследует Родовую Магию Поттеров – можно будет смело сказать, что мой и Гермионы сын, – на губах Альтаира промелькнула счастливая улыбка, – ну, разумеется, когда он будет, – тоже без Родовой не останется.
- А если Поттер всё же не унаследует свою Родовую Магию? – Бартемиус пристально посмотрел на сына. Альтаир слегка побледнел, но голос его по-прежнему звучал твёрдо:
- Я не хочу задумываться об этом. Знаю, звучит легкомысленно, но по всем имеющимся у меня сведениям – этого не будет. Он её унаследует. И мне неохота трепать себе нервы загодя, я ведь всё равно никак на это повлиять не могу. Семнадцать лет Поттеру исполнится тридцать первого июля следующего года. И в начале седьмого курса я смогу точно всё узнать.
- И всё же, что ты решил на неблагоприятный случай? – Блэк-старший не отводил взгляда. – Ты ведь не мог не задумываться об этом.
- Если же нет… – Альтаир тяжело посмотрел в окно. – Тогда мне придётся жениться, когда настанет время, по расчёту. Но любить я всегда буду только Гермиону. И ничто этого не изменит. Ничто и никто.
- Ну что ж, примерно такое твоё решение Белла вчера и предположила… – медленно кивнул Бартемиус. – Что ж… Не могу не сказать, что мне тоже хочется, чтобы Поттер получил наследие своего Рода. То есть до него-то самого мне дела нет, но и мне, и твоей матери хочется, чтобы ты смог быть счастливым со своей девушкой. Всегда.
Альтаир вздрогнул, приподнимаясь из кресла. Теперь уже он не отрывал глаз от отца.
- Пап… Это правда? Вы не против неё?
- Против с самого начала была в основном Белла, – сообщил Блэк-старший. – И то не вот чтобы радикально. Мы любим тебя, сын. И если твои расчёты оправдаются и с Родовой Магией проблем не возникнет – можешь считать, что мы не против дальнейшего развития твоих отношений с Гермионой. Не маггла, и ладно. В конце концов, её происхождение является, на мой взгляд, её единственным минусом. Как и на твой, надо полагать.
Альтаир нервно моргнул и бросился на шею к отцу. Барти засмеялся, обнимая сына.
- Знаешь, когда ты родился, я поклялся, что не уподоблюсь отцу в вопросах воспитания наследника, – прошептал глава семьи. – Очень надеюсь, что клятву я успешно сдержал.
- Сдержал, – выдохнул Альтаир, утыкаясь лбом в плечо отца. – Более чем сдержал!

* * *

В свою комнату Альтаир возвратился, сияя от счастья. И с порога поспешил обрадовать новым известием Гермиону, взволнованно ожидавшую его – всё в порядке. «Экзамен» фактически принят. Больше проблем, по крайней мере на эти каникулы, не возникнет.
Гермиона была счастлива. Бросившись навстречу объятиям любимого, она прижалась к нему и замерла. Такого сюрприза ей никак не приходилось ожидать – что всё решится так быстро. Но кое-что всё же тревожило девушку. В словах Альтаира чувствовалась какая-то недомолвка, о чём гриффиндорка со вздохом ему и сообщила. Блэк тоже вздохнул и на мгновение прижался виском к её макушке.
- Видишь ли… Всё дело вот в чём. Скажи, ты когда-нибудь слышала о Родовой Магии?
- Родовой Магии? – Гермиона сдвинула брови, припоминая. – Нет, что-то не припомню. Это что-то из секретов твоего рода?
- Не только моего. Сейчас объясню вкратце, потом ты сможешь обо всём подробно прочитать в нашей библиотеке. Итак, если говорить лаконично, то у древних чистокровных семей – точнее, Родов, – которые из поколения в поколение жили в одном и том же месте, есть особая магия. Её называют Родовой. Она передаётся в основном по мужской линии – от отца к старшему сыну, хотя отчасти её унаследует и старшая дочь, правда, в несколько меньшей степени. У остальных детей в семье она тоже присутствует, но, если можно так выразиться, в латентном состоянии – никак не проявляется, и даёт о себе знать только в том случае, если в… силу обстоятельств место наследника или Главы Рода приходится занять, к примеру, второму сыну. Так вот, эта магия обладает рядом особенностей. Маг, владеющий ею, сильнее обычного. Его чары держатся дольше, заклинания работают эффективнее, проклятия сложнее снять и так далее. Также такой волшебник владеет беспалочковой магией, то есть ему совсем необязательно держать в руках палочку при выполнении заклинания и даже вообще иметь её при себе. Правда, такое колдовство отнимает намного больше сил, чем обычное, так что обычно используется для экстренных ситуаций. Ну и ещё есть несколько не настолько демонстративных плюсов. У разных Родов есть разные таланты к различным областям магии – природная предрасположенность, если хочешь. А также Родовая Магия в тяжёлых обстоятельствах может помочь, подсказав верный выход – ну, что-то вроде усиленной интуиции. В общем, пользу она даёт огромную. Я говорю, об этом лучше прочитать. Но есть и одна очень важная особенность. Родовая Магия завязана на магическую кровь. Маггловской она не приемлет. Родовая Магия есть только у чистокровных. Собственно, именно в это изначально всё и упиралось в наших с тобой отношениях для моих родителей. Понимаешь?
- Сейчас… То есть… Получается, они против того, чтобы мы были вместе, потому что… если в перспективе ты возьмёшь меня замуж, то наши гипотетические дети не могут получить эту магию?
- Именно так. Но, к счастью, всё не настолько страшно. Я провёл довольно объёмное исследование этого вопроса, кучу книг перерыл… И, в общем, если отбросить все подробности, оставив только самую суть, то она такова: при условии, что у Рода не будет других наследников, Родовая Магия должна передаться сыну чистокровного и магглорождённой. Полностью чистокровный по отцу и чистокровный в первом поколении по матери – в условиях отсутствия выбора этого должно оказаться достаточно. Правда, это только теоретические прикидки – практического подтверждения я ещё не нашёл. Но – не известен ли тебе как раз такой «трёхчетвертькровка»?
- Гарри!
- Правильно, – довольно подтвердил Альтаир. – Именно он. Ему ведь следующим летом исполняется семнадцать, верно? Волшебник получает возможность использовать Родовую Магию именно начиная со дня совершеннолетия. Так что если твой друг получит магию своего Рода – можно будет не сомневаться в том, что и у нас всё будет хорошо. Здорово, что я единственный сын в семье, правда?
Он весело рассмеялся, нежно обнимая Гермиону.
- Так что окончательно всё выяснится летом, а пока что нам предоставлен… своего рода кредит. До полного выяснения обстоятельств мы можем быть вместе без каких-либо ограничений, как здесь, так и… вообще. Папа мне это твёрдо пообещал.
- Послушай, – Гермиона сглотнула. В горле словно встал комок, сердце билось глухо. – А если всё же… Для вашей Родовой Магии этого окажется недостаточно…
- Это неважно, – Альтаир мягко коснулся пальцами подбородка девушки, поднимая её лицо к своему. – Я всегда буду с тобой.

* * *

После этого разговора пребывание в Блэк-Холле стало для Гермионы намного более приятным. Родители Альтаира стали относиться к ней намного приветливей, а сам Альтаир теперь улыбался по любому поводу. Хотя по меркам Гриффиндора Блэк-Холл, безусловно, был мрачноват, но Гермиона к Рождеству уже вполне успела освоиться и привыкнуть. Конечно, здесь не было ровным счётом ничего похожего на «Нору». Скорее, наоборот: дом Блэков и дом Уизли являлись полной противоположностью друг другу. Широкие, почти монументальные лестницы Блэк-Холла выглядели произведением искусства по сравнению с тесными и шаткими лестницами «Норы». В «Норе» на стенах можно было увидеть разве что плакаты квиддичных команд – коридоры Блэк-Холла были увешаны портретами и пейзажами. Там, где выросли Рон и Джинни, никогда не было даже малейшего недостатка в воздухе и солнечном свете; дом Альтаира явно даже летом был большей частью погружён в полумрак, а воздух, хоть никогда и не был душным, напоминал пещерный – чистый, но прохладный и неподвижный. Зато если «Нора» даже снаружи производила впечатление непомерно разросшегося сарая с огромным количеством пристроенных комнат, то Блэк-Холл выглядел настоящим дворцом. И это впечатление касалось не только красоты, но и прочности: если «Норе», чтобы рухнуть, на взгляд было достаточно одного удара великанской дубины, то Блэк-Холл с его толстыми монолитными стенами и от урагана бы не пошатнулся.
Альтаир явно чувствовал некоторые минусы обстановки своего дома и то и дело рассказывал о малых поместьях, принадлежащих его семье. Не будучи рассчитаны как полузамки, они обладали намного более лёгкой и приятной обстановкой, хотя оборотной стороной медали являлось то, что по уровню защищённости они тоже были намного легче.
- Мы с тобой обязательно побываем и там, – обещал он. – Может, после Рождества удастся выбраться, или в следующие каникулы… Там тебе непременно понравится!
- Да мне и здесь нравится, – искренне улыбалась в ответ Гермиона.
Это было чистой правдой. При всей мрачноватости своей обстановки Блэк-Холл обладал одной удивительной особенностью – находясь в нём, любой постоянно ощущал чувство защищённости. Оно было наполовину подсознательным, но тем не менее весьма заметным. Неважно было, идёшь ты по широким коридорам особняка, или сидишь у окна гостиной, или лежишь на кровати в спальне. В душе постоянно присутствовало спокойствие и уверенность в безопасности, словно источаемые самими могучими каменными стенами. Учитывая то, что за их пределами шла война, эта особенность дома Блэков была как нельзя более кстати.
Наступило Рождество. Дом был заранее к нему украшен. Сначала Гермиона, увидев, как Альтаир вовсю орудует волшебной палочкой, возмутилась, напомнив о запрете использовать волшебство несовершеннолетним. В ответ Блэк лишь весело засмеялся и объяснил принцип действия контролирующих чар Министерства – и то, что они бессильны в местах постоянного нахождения взрослых волшебников. После этого рассмеялась и Гермиона, тоже с удовольствием достав свою палочку и принявшись за помощь в декорировании дома.
В самом большом зале была установлена пышная ель. Правда, украшений на ней было не так уж много, зато на каждой ветке сияли магические огни, озаряя дерево подобием северного сияния. Факелов и свечей теперь горело больше, и к тому же они регулярно меняли цвет своего пламени. Гермиона вообще давно подметила эту особенность Блэк-Холла – недостаток освещённости и мрачный стиль украшенности везде, где это только можно, компенсировались магически наведённым сиянием или, может быть, свечением – было сложно дать точное определение. Эта подсветка практически не освещала ничего, кроме той вещи, на которой была, но зато там, где факелы не горели или почти не горели, глазам открывался дивный вид: пурпурное, изумрудное, аквамариновое, серебряное сияние окутывало богатую резьбу на декоративных полуколоннах, дверные ручки, статуи, рамы картин и вообще самые разные предметы. Это придавало сходство с таинственным зачарованным пещерным комплексом. А там, где было достаточно факелов и свечей, колышущийся свет то и дело перетекал из одного оттенка в другой, озаряя коридоры всеми цветами радуги, за исключением трёх первых. Гриффиндорские цвета в Блэк-Холле не жаловались – практически единственным местом, где их можно было встретить, была комната Сириуса. Но и остававшихся вариантов хватало для того, чтобы создавать дивное зрелище. По длинным коридорам огромного особняка можно было ходить сколько угодно – сочетания цветов, казалось, никогда не повторялись. А когда всё же хотелось почитать или просто побыть при обычном освещении – всегда к услугам были комнаты, где с этим проблем не было. Так или иначе – Блэк-Холл неизменно завораживал. Особенно своими подземельями – изрядная часть их, как выяснила Гермиона в первой же экскурсии в сопровождении Альтаира, была перестроена так, что была практически неотличима от настоящей пещеры. Но не простой, а украшенной всеми чудесами подземного мира. Здесь на каждом шагу встречались дивные жёлто-коричневые и жемчужно-розовые сталактиты и сталагмиты, то витые, то исчерченные тонкими бороздками от подножия до основания. Известняковые паутинки, создававшие невероятные ажурные творения, которые человеческим рукам было едва ли под силу повторить. Тончайшие каменные занавеси, выраставшие из потолка и словно когда-то мгновенно застывшие в трепетании на ветру. Был даже небольшой водопад высотой в несколько ярдов, который каскадами прозрачных струй сбегал по обточенной водой белоснежной скале. Как пояснил весьма довольный Альтаир, многое из всего этого имело самое что ни на есть натуральное происхождение и было доставлено сюда в нетронутом виде с помощью магии, для чего и его родителям, и родителям Сириуса, и их родителям пришлось немало порыскать по пещерам мира, иной раз забираясь туда, где не ступала нога человека. Зато теперь под Блэк-Холлом простирался дивный заповедник, пусть и небольшой по площади, но не имеющий аналогов на поверхности. Увидев его в первый раз, Гермиона даже забыла о времени – так поразила её подземная красота.
В рождественское утро Альтаир и Гермиона проснулись довольно поздно – накануне они легли заполночь. Гостевая комната так и осталась фактически местом для вещей девушки – ночи, да и изрядную часть дня она проводила в комнате Альтаира вместе с её хозяином, чем оба были весьма довольны. Вот и сейчас Гермиона, проснувшись, немного понежилась в постели, а затем разбудила своего парня – как выяснилось, в отсутствии необходимости рано вставать Блэк был не дурак поспать.
Подарки были сложены у кровати. Первым делом, разумеется, оба разыскали подарки друг от друга – Гермиона восторженно примерила серебряные браслеты, украшенные изумрудами, а Альтаир в течение нескольких минут, не отрываясь, изучал энциклопедию «Квиддич: тактика и стратегия». После этого внимание обоих привлекла огромная коробка, в которую, наверное, влезли бы все остальные подарки разом. Альтаир с любопытством взял в руки приложенную записку, и его брови поползли вверх.
- От кого это? – заинтересованно спросила Гермиона.
- От Северуса. «В связи с недавно открывшимися обстоятельствами и для удобства взаимодействия с твоей избранницей».
Брови девушки тоже удивлённо поднялись.
- Взаимодействия со мной? Это в каком же смысле?
- Сейчас узнаем, – пожал плечами Блэк, распаковывая коробку. – Так, и что у нас тут… оп-па…
Он застыл на пару секунд, а потом наклонился и достал седло. Самое натуральное седло – со стременами, подпругой… Седло было обито чёрной кожей и заткано серебряными нитями.
- Не понял… Это что значит?
- Он знает о том, что ты анимаг?
- Не должен! Во всяком случае… Постой, тут ещё одно письмо… «Эта штука так же надёжна, как и Клеящие чары, но твоей всаднице будет намного удобней. Размер подгоняется автоматически, седло зачаровано. P.S. Не волнуйся, никому не скажу. Но разговор у меня с вашей компанией ещё будет». Вот так номер…
- Надеюсь, мне не… – Гермиона принялась рыться в своих подарках. – Ну!…
В руках она держала гибкий свёрток, на котором почерком профессора зельеварения было написано:

Мисс Грейнджер с пожеланием счастливого Рождества и управленческой удачи.

- Это в каком смысле «управленческой»? – выпрямился Альтаир.
- Сейчас узнаем, – повторила Гермиона его собственные слова, разворачивая свёрток. – Гм…
Внутри оказалась изящная уздечка – судя по стилю изготовления, явно входившая в один комплект с седлом.
- Нет, он положительно издевается, – ноздри Альтаира гневно раздулись. – Да я ему… шампунь пошлю на день рождения!
Гермиона покатилась со смеху.
- Думаю, на это бы с радостью скинулся весь Гриффиндор. Но меня интересует одно – как он мог узнать?
Блэк поставил седло на пол, сел на него и задумался. Спустя минуту он хлопнул ладонью по колену.
- Легилименция!
- Он просмотрел твои воспоминания?
- Нет. Он меня же и окклюменции научил. Нет, боюсь, воспоминания были твоими.
- Вот же… Альтаир, я…
- Я тебя ни в чём не виню! – поспешно поднял руки Блэк. – Ну, я поговорю с ним… Ещё не хватало, чтобы он в твоей голове шарился! Увы, это недоказуемо… Но всё равно возмутительно! Больше не будет, я всё для этого сделаю.
Остальные подарки особых сюрпризов не принесли. День слизеринец и гриффиндорка провели в подземной пещере, которую Гермиона назвала Агларондом, а вечером вернулись наверх – скоро должен был начаться праздничный пир. Но перед этим Альтаир и Гермиона зашли в тот самый зал, где таинственно сияла разноцветными огнями ёлка. Правда, сейчас в зале горело много свечей, так что сияние было не слишком приметным, но вид у неё всё равно был замечательным.
- Знаешь, Альтаир, – произнесла Гермиона, медленно идя по залу, – мне здесь по-настоящему нравится.
- Да, ты говорила, – улыбнулся Блэк.
- Хотя, конечно, отпечаток чего-то темномагического здесь чувствуется… но даже это здесь кажется нестрашным.
- Раньше этот отпечаток был сильнее, – Альтаир подошёл к конструкции, на взгляд девушки напоминавшей старинный граммофон, и начал сосредоточенно касаться её волшебной палочкой. – Но папа с мамой слегка поменяли декор, когда я начал ходить по дому. Сделали обстановку… эстетичнее.
- Это была хорошая идея, – кивнула гриффиндорка. – Хотя, конечно, всё равно чувствуется, что твой род недаром заслужил… темномагическую славу.
- Тебя это смущает, – это был не вопрос, а утверждение.
- И да… и нет. – Гермиона подошла к Альтаиру сзади и прижалась всем телом, обняв парня и приложившись щёкой между его лопатками. – Я не могу сказать, что люблю Тёмную магию. Но, если верить тебе, – а я тебе верю – и её можно использовать во благо, а не во вред.
- Как и любую другую магию, – заметил Блэк, – и не только магию, а вообще любую силу. Взять простую палку – её можно протянуть утопающему, а можно стукнуть его по голове.
- Да, – вздохнула девушка, – а ядерной энергией можно обогреть и осветить город – или же сжечь и разрушить его дотла…
- Я мало что знаю о ней, но вполне согласен.
- Так что… – Гермиона улыбнулась и ласково потёрлась щекой о лопатки Альтаира, – не будем перечить традициям. Ты ведь Блэк – а значит, тебе полагается разбираться в Тёмных Искусствах.
- А не боишься быть рядом с Тёмным магом? – поддразнил её слизеринец, оборачиваясь к девушке и обнимая её.
- Смотря с каким, – серьёзно ответила гриффиндорка. – С тобой – нет.
- Совсем-совсем? – с улыбкой прищурился Блэк.
- Да. Я всегда буду с тобой… – Гермиона провела рукой по густой чёрной гриве. – Знаешь, песня такая есть…
- Ага, знаю.
- Откуда? – поразилась девушка, поднимая взгляд к весело блестевшим серым глазам слизеринца.
- Разве ты не помнишь мелодии моего будильника? Особенно мою любимую? Я этим летом к Ремусу всё же смог пару раз выбраться. Так что вторую часть я тоже смотрел. Понравилась даже больше первой.
- Да, – мечтательно вздохнула Гермиона. – Мне тоже… А ты помнишь эту песню?
- Наизусть.
Гермиона мягко улыбнулась и, высвободившись из объятий, отступила на пару шагов, изящно отводя руку в сторону.

Я всегда буду с тобой,
Хоть в небе, хоть в подземье –
Мой путь рядом с твоим.
Мы вместе – момент хрупок,
Но сердце бьётся в такт с твоим,
И что бы ни случилось – я отгоню беду.

Альтаир рывком головы отбросил назад свою гриву и плавно шагнул вперёд и вбок.

Из памяти сотрутся
Надежды, чувства, лица,
Но только не дорога,
Что вместе мы прошли.
Теперь я часть тебя…

К его голосу присоединился голос Гермионы.

И я всегда с тобой,
В счастливых звуках смеха
И в кратком блеске слёз.

Затем она сделала паузу, давая возможность Альтаиру пропеть соло две строчки и на третьей снова поддержала его.

Мы сведены судьбой –
Не знаю, для чего, но жизнь моя отныне
С твоею неразрывно сплетена.

Они сошлись, глядя друг другу в глаза и сплетая пальцы рук.

Я всегда буду с тобой,
Как ангел-хранитель твой,
Неизменно и верно.
Если в ночи ты собьёшься с дороги,
И путь не сумеешь во мгле отыскать –
Ты помни, я здесь.
Я люблю, я прикрою, не бойся –
Я рядом с тобою всегда.
И ночью, и днём, веселясь и горюя,
Я рядом, куда бы тропа ни свернёт…

Лёгкая пауза.
- Я всегда буду рядом, – прошептал Альтаир, наклоняясь к Гермионе.
- В любую погоду, – нежно улыбнулась она, – Любою порой…
- Я всегда буду с тобой… – одновременно произнесли они за секунду до поцелуя.
Ни Альтаир, ни Гермиона не знали, что в дверях зала, укрытых глубокой тенью, всё это время стояли Бартемиус и Беллатриса. Миссис Блэк неопределённо улыбалась, глядя на своего сына. Она склонила голову на плечо мужа.
- И что ты скажешь? – тихо усмехнулась Белла.
- Пари?
- Какое ещё пари? – изумилась она, поднимая на Барти взгляд.
- Если Гарри Поттер унаследует Родовую Магию, не позднее чем через два года Гермиона станет носить фамилию Блэк, – Бартемиус протянул жене руку и залихватски улыбнулся, как мальчишка. – Спорим?
- И за что я тебя такого люблю? – тихо фыркнула Беллатриса, пожимая его руку.