Ведьма. Глава 5. Февраль, достать чернил и плакать...

Последующий месяц после аварии выдался просто ужасным. Каждый новый день в Форксе казался мне тяжелее предыдущего. Складывалось ощущение, что Вселенная пыталась проверить меня на прочность. И я честно проваливала все испытания!

В первый же день после происшествия на меня обрушилась новая волна популярности. Почти каждый ученик школы пытался выяснить у меня обстоятельства аварии и спросить о моем самочувствии. Казалось, что фразы «Спасибо, я в порядке» и «Да, мне очень повезло» стали моим девизом.

Тайлер Кроули, которого выпустили из больницы на следующий день, донимал меня своими извинениями и оправданиями безостановочно в течение недели. И хотя я сотню раз говорила ему, что все в порядке, парень был неотступен и продолжал добивать мое терпение, и без того терроризируемое Майком и Эриком. Когда же Кроули решил подсесть за наш обеденный столик в столовой, я даже заволновалась: от переизбытка тестостерона у девушек могла закружиться голова.

В разговорах об аварии я лаконично повторяла один и тот же текст, подтверждая слова Тайлера Кроули и Эдварда Каллена. Официально, Эдвард стоял рядом и оттолкнул меня.
Говорить что-то другое мне совершенно не хотелось. Во-первых, я сама не понимала, что же тогда произошло, и как Каллен подлетел к моей машине так быстро. Во-вторых, если я и сказала бы что-то об аварии, то стала бы той самой девушкой, какой меня представил Эдвард в последнем разговоре. Дать ему возможность быть правым в этой ситуации мне хотелось меньше всего.

В отличие от меня, Эдварда никто не расспрашивал о случившемся, не ходил за ним, пытаясь выяснить подробности. Его не провозгласили ни героем, ни потерпевшим. Школьники старательно избегали Калленов так же, как и до происшествия. В список странностей этой семьи добавился еще один пункт.

Я же после конфликта в больнице чувствовала себя виноватой: Эдвард все-таки спас мне жизнь, а я накинулась на него с вопросами и претензиями. Да еще и послала его. Было стыдно, честно говоря. И не только из-за сказанных слов, но и от того, что, будучи ведьмой, я не могла определить, какими силами он пользовался и пользовался ли ими вообще. Самая сильная ведьма в роду не может выяснить, как семнадцатилетний парень остановил и поднял фургон.

Твердо решив помириться с Калленом и исправить ситуацию, я была готова наладить отношения, может даже и извиниться перед ним. Но на первом уроке биологии все сложилось совсем не так, как я ожидала.

- Привет, Эдвард, - радушно сказала я, сев за парту.
Ничего не ответив, Каллен лишь кивнул. Казалось, что все его внимание занимает классная доска.
- Вчерашний разговор прошел не так, как я ожидала, - начала я, решив не реагировать на его молчание. – Мне жаль, что так произошло…

Эдвард снова кивнул, даже не посмотрев на меня.

Да, что он о себе возомнил? Мог бы ответить ради приличия!

Я моментально разозлилась, но срываться во второй раз мне совершенно не хотелось…
- Что ж, - продолжила я спустя пару минут от начала урока, - видимо, ты не намерен со мной общаться…

И в ответ – тишина…

С того момента наше общение с Калленом свелось к нулю, хотя мы каждый день сидели за одной партой на биологии. Первую неделю я очень сильно на него злилась, мне хотелось высказать ему все, что я думала. Высокомерный, наглый грубиян!

Я старалась даже не смотреть на него, полностью игнорируя его присутствие за этой партой. Теперь он должен был чувствовать себя виноватым. Однако Эдвард Каллен всем своим видом показывал, что ему все равно.

Сказать по правде, моя гордость была ущемлена. Он так быстро отказался от какого-либо общения со мной, словно я была пустым местом. Я не могла даже понять, как такое возможно. Мое эго просто негодовало, никогда не встречавшись с таким поражением. И если быть совсем честной, то мне было просто больно.

Зато мои местные поклонники очень обрадовались тому, что я не сблизилась с Калленом после аварии. Особенно по этому поводу ликовал Майк Ньютон. Блондин подсаживался ко мне перед каждым уроком биологии и болтал со мной о самых обыденных вещах. Он даже немного напоминал мне Перси – моего хорошего друга и компаньона по пробежкам, который по совместительству жил в соседнем коттедже в Бель Эйр. Они оба светловолосые миловидные парни, легкие в общении и немного навязчивые в жизни. Эта схожесть давала Майку пару дополнительных очков среди остальных моих воздыхателей. Хотя ни о каких романтических отношениях не могло идти и речи, но мне все же нравился Майк: было что-то очень приятное в его банальном образе и простоте мышления.

Вряд ли я оказывала бы столько внимания Ньютону, если бы не тотальное игнорирование моей персоны Калленом. Наверно, мне хотелось, чтобы Каллен видел, как я заинтересовываю других. Может, это была детская обида, а может, я пыталась вызвать ревность. Судя по реакции Эдварда, получалось плохо…

Спустя пару недель моя обида на его слова в больнице остыла, но я все еще раздражалась, когда при совместной работе на биологии Эдвард, не говоря ни слова, передавал мне препараты или пододвигал микроскоп. Я, конечно же, отвечала ему тем же, хоть на душе было ужасно паршиво.

Не в силах бороться со своим любопытством, я наблюдала за Калленом издалека. В столовой я видела, как он и вся его семья выбрасывают в мусор подносы, наполненные едой. Заходя в класс, замечала изменения цвета его глаз: с каждым днем они становились все темнее, как и синяки под глазами. На парковке я могла наткнуться на заинтересованный взгляд Элис – сестры Эдварда. Ее глаза также темнели с каждым днем.

Погода города Форкс удручала меня не меньше, чем сложившиеся отношения с Эдвардом. Несмотря на то, что я уже привыкла к окружающей зелени и постоянному туману, смириться с вечным дождем я никак не могла. К середине февраля к мороси добавился мелкий снег. Комбинация из мельчайших дождевых капель и распадающихся снежинок превращала все вокруг в сплошное месиво льда, луж и безысходности. Мне ужасно не хватало солнца и тепла, голубого неба, цветущих растений, яркой одежды на людях и пляжа. Форкс же в феврале радовал лишь серым цветом. Вечно затянутое тучами небо, мокрый асфальт, грязные машины и дома, лес в густой дымке – от этого всего я была готова выть, как только выходила на улицу.

Но моим друзьям такая погода не портила настроение. Они с радостью строили планы поездок на пляж или в Порт-Анджелес, обсуждали танцы в марте и тему выпускного. Их приподнятое настроение еще больше вгоняло меня в тоску, но я старалась этого не показывать.

Хуже, чем когда-либо складывались наши отношения с Алексом. В тот же день я хотела поговорить с ним и извиниться, но брат после школы уехал к своим новым друзьям и вернулся ближе к ночи. На следующий день он со мной не заговорил, сохранив молчание до выходных. В субботу я попыталась уладить ситуацию, но простой разговор перешел в словесную перепалку.

- Я никогда от тебя ничего не скрывал! Ни разу! – кричал Алекс. – А ты…
- А что я? – спросила я в ответ. – Я ничего не скрыла! Просто сказала то, что думала…
- Белла, я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы поверить, что ты ничего не заметила! – ехидно подметил он. – Ты всегда все видишь! Даже то, что люди не показывают. Помнишь, ты была первая, кто заметил, что происходило с Дарси?

История, случившаяся с моей подругой три года назад, была слишком личной. Использование событий тех лет – это удар ниже пояса.

- Да как ты можешь сравнивать?! – взревела я.
- Если ты тогда поняла все намного раньше, чем кто-либо другой, то сейчас…
- Остановись! – одернула я. – Остановись, иначе скажешь что-нибудь глупое.
- Я видел, что его не было рядом! И ты это видела, я знаю, - тяжело дыша, указывал мне брат. – Но ты решила поддержать этого Каллена, хоть он и послал тебя.

Я не могла и подумать, что эти слова могут так задеть меня. Не найдя, что ответить, я молча ушла в свою комнату. Брат извинился на следующий день, но ни его обида, ни моя все равно не исчезли.

С того момента поведение Алекса изменилось, я и Джулс называли это не иначе, как «он начал чудить».

Брат никогда не был тихоней. В школе его любили одноклассники не меньше, чем учителя. Его успехи в учебе и спорте никогда не мешали ему выстраивать хорошие отношения со сверстниками. Я часто замечала, как к нему подходили девочки из школы, и они вместе шли на обед в столовую. У него было много друзей в Калифорнии, да и в Форксе он легко влился в коллектив и стал частью дружной компании девятиклассников. Несмотря на свою популярность, у Мари с Алексом никогда не было проблем. Если она и приезжала в школу по вызову директора, то только для того, чтобы выслушать благодарственные и хвалебные речи в его сторону.

С начала февраля Джулс была в школе уже дважды, и причины были не столь приятными. В первый раз Алекса заметили в компании десятиклассников на школьном дворе во время урока. Прогул – вопрос несерьезный, но новенького, который не отучился в школе еще и месяца, отправили на разговор к директору. Не знаю, что он там сказал, но директор Кларенс вызвал тетю в школу. После разговора Джулс была сама не своя: задумчивая и очень серьезная. Казалось, что только в тот момент она поняла всю свою ответственность за нас. Могу поспорить, но ей эта мысль совсем не понравилась.

Во второй раз Алекса застали в той же компании и тоже во время занятий, но уже на парковке. Правда, повод был немного другой: двое парней из той компании решили покурить травку. Их и всех, кто был рядом, отправили к директору. Во второй раз Джулс попросила меня пойти с ней к директору.

- Я его побаиваюсь… - сказала она мне по пути в кабинет. – В прошлый раз он так долго мне говорил о важности правильного воспитания подростков, что под конец я уже была готова повторять: «Я больше так не буду».

Директор Кларенс, среднестатистический пятидесятилетний американец, долго рассказывал нам о вреде курения марихуаны в подростковом возрасте, возможных последствиях и наказании. Я косо посматривала на Джулс, которая с каждой минутой краснела все сильнее и сильнее. О да, об ее экспериментах в колледже с дозировкой травки в кексах помнили все, кто ее знал, включая родственников.

Повторив около дюжины раз, что с Алексом будет проведена воспитательная беседа, Джулс добавила, что в подобных ситуациях директор может незамедлительно звать меня. Директор не сразу понял, что она имеет в виду. Как можно звать ученицу, причем несовершеннолетнюю, на воспитательные беседы о другом ученике? Пусть они и родственники. Джулс что-то промямлила про будущую опеку и мое влияние на брата.

Сложно передать, какие эмоции на меня обрушились тот момент. Сидя в кресле перед директором рядом со своей тетей, я ощущала себя покинутой всеми и вся.
Ни переезд из любимой Калифорнии, ни сырость Форкса, ни удар по самолюбию от Каллена, ни ссора с Алексом не казались мне таким большим ударом, как слова Джулс.

Я одна.

Да, мои друзья из Лос-Анджелеса пишут мне и поддерживают. Моя добрая и заботливая подруга Сара каждый день связывается со мной, спрашивает о моем состоянии и не забывает напоминать, что я в любой момент могу вернуться, и она поддержит и поможет мне. Дэвид шлет мне все ту же сотню сообщений, как и всегда, рассказывая о своей жизни в колледже и новых друзьях. Дарси, Перси, Синтия – никто не дает мне почувствовать себя забытой или покинутой.

Да, я обрела новых хороших знакомых в Форксе, которые приняли меня в свою компанию и поддержали в первые дни. Джессика, Майк, Эрик и Анжела старались быть участливыми, предлагали свою помощь и свое время. Может, я и была для них новой игрушкой, некой экзотикой в этом захолустье, но они делали это не из алчных побуждений. Все же с ними было весело, легко и беззаботно.

Но именно слова Джулс уничтожили во мне надежду, что есть в этом мире человек, который хоть как-то поможет мне решить мои проблемы или возьмет их на себя. Я теперь сама за себя отвечаю, и не только за себя, но и за своего брата.
Надежда на то, что моя жизнь вернется в свое привычное русло после смерти Мари, пропала в одночасье.


Наступил последний день февраля. И он проходил ужасно.

Даже не знаю, какой момент этого дня можно считать отправной точкой. Выпавший снег в Форксе и образовавшийся гололед на дорогах? Или ссора с братом, ставшая уже обыденностью? Может всему виной сломавшаяся кофемашина… Но в школу я приехала с абсолютной уверенностью, что этот день будет чертовски плохим.

Накануне мне позвонила Джессика и напомнила о предстоящем празднике. По традиции именно девушки приглашают парней на танцы, и моя новая подруга интересовалась, может ли она позвать Майка. Неправдоподобно удивляясь ее вопросу, я заявила, что никаких возражений не имею. Радостная Джессика поделилась своими планами пригласить его при первой же возможности. Мне оставалось только радоваться за подругу и всячески поддерживать ее стремления наладить личную жизнь. Но видимо, разговор прошел не лучшим образом, раз Джессика почти не говорила со мной на первых уроках, а во время обеда отсела за другой конец столика подальше от меня и Майка.

Помимо участия в неразвивающихся отношениях Майка и Джессики, я стала невольной причиной конфликта интересов мужской составляющей нашей компании. Эрик, Тайлер и тот самый Майк Ньютон поочередно подходили ко мне с приглашениями на бал, надеясь получить согласие. Увы, уже после первой попытки Эрика я придумала прекрасную историю своего времяпрепровождения. Моя ложь основывалась на возможности улететь в Лос-Анджелес на пасхальные праздники, которые начинались ровно после дня танцев.

Их внимание раздражало меня, но я невольно чувствовала вину за то, что разрушала их надежду. Парни, будто запрограммированные на определенное поведение в таких ситуациях, уходили с одинаковыми чувствами: побежденные и разочарованные. И если Тайлер и Эрик ловили меня в коридорах школы со своими приглашениями, то Ньютон подождал урока биологии.

Непривычно молчаливый Майк проводил меня до кабинета. По дороге в класс я была уже готова к очередной речи про Лос-Анджелес и нелюбовь к школьным дискотекам с четвертого класса. При этом я очень хотела избежать объяснений при Каллене, надеясь, что он опоздает или вообще не придет на урок.

Но нет. Как и в любой другой день, он сидел на своем месте, рассматривая доску. На нем был тонкий темно-синий кашемировый свитер, цвет которого благородно оттенял бледность его кожи. Сидеть рядом с будущим «самым сексуальным мужчиной Америки» и сохранять при этом ясность мысли было нелегко. Однако Каллен будто бы и не замечал восторженных взоров девушек в классе, он и не удостоил меня взглядом, когда я садилась за парту. Майк присел на свободный стул за столом рядом.

- Ты, наверно, знаешь, что Джессика пригласила меня на танцы? – сказал он, начиная краснеть.
- Правда? Это замечательная идея! – слишком радостно воскликнула я. – Вы отлично проведете время!
- Эмм… Я думал, что меня пригласишь ты… - Ньютон выглядел потрясенно.
- Майк… - огорченно выдохнула я, - Неужели ты ей отказал?
- Я сказал, что подумаю, - парень сильно засмущался. – Ты не хочешь пойти на танцы со мной? – чуть погодя, спросил он.
- Майк, я уезжаю в Лос-Анджелес в эти дни… - начала я рассказывать свою легенду, но желание оправдываться ушло.
Лучше один раз дать Ньютону понять, что никаких шансов у него нет, и надо искать другую девушку для свиданий.
- И Майк, я думаю, тебе стоит сказать Джессике «да».

Слова прозвучали резко и даже немного жестоко, ровно так, чтобы Ньютон понял, что я имею в виду. Разочарованный моим отказом, Майк кивнул и, не поднимая глаз, ушел на своей место.
Чувство жалости и вины атаковали меня, но еще больше меня захлестывало раздражение. Закрыв руками лицо, я сделала глубокий вдох. Лишь когда мистер Баннер, учитель биологии, начал урок, мне смогла отвлечься от этих раздумий.

Открыв глаза, я заметила, как Эдвард Каллен смотрел на меня.
Нет, не так.

Эдвард Каллен повернулся в мою сторону и рассматривал меня. Стараясь сохранять силу духа, я подняла на него глаза. В его взгляде читалось любопытство и непонятное разочарование. А мой разум пытался выдать что-нибудь, кроме мысли: «Как же он красив».
Наверно, мы бы продолжали смотреть друг на друга весь урок, если бы мистер Баннер резко не прервал нас, спросив Эдварда что-то по теме урока.

- Мистер Каллен?
- Цикл Кребса, - ответил Эдвард, неохотно отводя взгляд от меня.

Я продолжала смотреть на его профиль, будто бы пребывая в прострации. Взгляд золотисто-карих глаз пленил меня, не оставив там ни единой связанной мысли. Все мои гневные слова и эмоции остались позади, стоило Эдварду Каллену просто посмотреть на меня.

«Как глупо! Нельзя давать ему так манипулировать мной! Каллен просто посмотрел на меня, и я растаяла».
Никакого праведной обиды или злости я не ощущала, лишь новую волну интереса и симпатии.

Оставшуюся часть урока я старалась не обращать внимание на Эдварда, но не в силах бороться со своим любопытством, то и дело украдкой посматривала на него. Как только прозвенел звонок, я начала собирать вещи, но почему-то была уверена, что Эдвард решит поговорить со мной именно в этот момент.

- Белла? – раздался тихий бархатный голос.
- Эдвард? – стараясь звучать как можно более хладнокровно, я спросила в ответ. – Снова со мной разговариваешь?
Я видела, как уголки его губ чуть дрогнули – он явно сдерживал улыбку.
- Не совсем…
Тогда зачем меня звать? Не желая раздражаться и идти у него на поводу, я решила просто уйти. Развернувшись, я вышла из класса. Но Эдвард догнал меня в коридоре.
- Белла, подожди, - уже чуть громче сказал он, дотрагиваясь до моей руки и мягко поворачивая меня к себе. – Я знаю, что веду себя грубо. Мне, правда, очень жаль…

Выражение его лица подтверждало его слова: он сожалел и очень сильно. Мое негодование смягчилось, я не могла уже так злиться на него.

- Так не веди себя так, и все будет в порядке, - сказала я.
- Не могу, - на прекрасном лице Каллена показалась кривоватая ухмылка. – Понимаешь, нам лучше не быть друзьями…

Я даже и не знала, что и сказать. Что значит «лучше не быть»? Кому будет от этого лучше? Ему? Но он сожалеет о своем поведении… Мне лучше? О нет, мне совсем не лучше от этого…
Ответить мне не дал зазвонивший телефон. Подняв трубку, я отвернулась в противоположную сторону от Эдварда. Секретарь директора Кларенса вызывала меня в кабинет: Алекс снова что-то натворил.

- Да – да, я сейчас подойду, миссис Рейн.

Закончив разговор, я развернулась обратно к Эдварду, но его уже не было. В кабинет директора я шла в полном смятении чувств. Его последняя фраза смутила меня, в груди неприятно кольнуло при воспроизведении ее в голове. Почему-то меня задевали его слова, заинтересовывала эта таинственность образа, и сбивало с толку его поведение, да и всей его семьи.

Зайдя в кабинет директора, я увидела брата, спокойно сидящего в кресле перед столом директора. Мистер Кларенс поздоровался со мной и попросил присесть.

Собственно, ситуация сильно не отличалась от предыдущих: Алекс снова прогулял урок с той же компанией десятиклассников. К счастью, в этот раз они не делали ничего противозаконного, так что никакие проблемы с местным шерифом нам не грозили. Но три встречи с директором за один месяц – это уже было слишком для мистера Кларенса.

- Мистер и мисс Свон, мне очень не хочется ставить какие-либо ультиматумы вам, - Кларенс говорил спокойно, - но все же стоит предупредить дальнейшие инциденты. Алекс, еще раз ты окажешься в моем кабинете по причине прогулов, нарушения правил школы или общей дисциплины, и мы будем обсуждать твой перевод в школу города Порт-Анджелес, - мягко и мелодично сказал мужчина. – Тебе ясно, сынок?
- Да, сэр, - кивнув, ответил брат.
- Мисс Свон, надеюсь, вы сможете более доходчиво донести эту мысль до брата.
- Я постараюсь, директор Кларенс.
- Ну и отлично, - хлопнув в ладоши, директор встал из-за стола. – А теперь возвращайтесь на уроки. Звонок давно прозвенел.

Как только мы вышли из кабинета, Алекс развернулся и быстрым шагом направился к выходу из административного корпуса, ведущему на парковку. Мне же нужно было идти в спортзал в противоположную сторону. Но так просто отпускать брата я не могла.

- Алекс, стой! – окликнула его я.
- Что, Белла? – остановившись, но не развернувшись, спросил он.
- Почему? – чувство бессилия наполнило меня. - Почему ты не пытаешься сделать это все проще?

Во мне не было желания ссориться сейчас, было тяжело вздохнуть, не говоря уже о выяснении отношений. Но такое безразличие со стороны младшего брата, моего лучшего друга на все времена, не могло остаться в тишине.

- А что я должен делать? – почти прошептал он, но все же развернулся. – Почему я должен упрощать тебе жизнь здесь? Разве ты делаешь ее проще для меня?
- Что? – я не понимала причину его слов. – Я стараюсь… Стараюсь, чтобы мы могли нормально жить здесь.
- Нормально? – уже громче сказал он. – Ты как раз пытаешься все сделать не нормально!
- Объясни, - почти приказала я.
- Мы должны держаться вместе, понимаешь? – брат направился ко мне, попутно продолжая высказывать накопившееся. – Мы должны делиться всем, говорить друг с другом, ничего не таить, - перечислял он, попутно загибая пальцы. – А ты выбрала быть самой по себе…
- Неправда, я постоянно пытаюсь до тебя достучаться…
- Достучаться? – усмехнулся брат. – Ты не до меня пытаешься достучаться, а постоянно ищешь способы побега от себя… Ты ни разу не поговорила со мной о смерти Мари! Ни разу мы не обсуждали наши планы на будущее! Где мы будем через год? Как проведем лето? Куда поедем на твой день рождения? Что будем делать на день независимости?

Каждый его вопрос казался мне тяжелым ударом, заставляющим сгибаться и жмуриться как при опасности.

- И дело даже не в той аварии, - он покачал головой. – Дело в том, что ты выбрала путь одинокого сопротивления: со мной, с Джулс, с Форксом и с этой школой.
- Это у меня путь сопротивления? – взревела я. – Ты третий раз за месяц оказываешься в кабинете директора.
- Это все недоразумения, - отмахнулся он. – Больше такого не повторится, как раз сегодня посылал их всех, когда нас застали на парковке. – он закатил глаза. – А ты… Ты даже ни разу не выбралась из дома внешкольного времени. Поездки в магазин и за стиральной машиной не считаются, - перебил брат меня.

Я молчала, не зная, что и сказать. Его слова казались обвинением прокурора, который своими глазами видел мое преступление и не сомневался, за что меня нужно судить.

- Белла, просто тебе пора принять, что у нас новая жизнь здесь, и она будет без Мари, твоих подруг и Дэвида. И это тебе нужно постараться делать ее проще, как для себя, так и для меня.

Договорив, он развернулся и быстрым шагом пересек коридор корпуса. Постояв в одиночестве еще минуту, я пошла в сторону спортивного зала.

Учитель физкультуры был предупрежден, что я опоздаю, поэтому просто определил меня в одну из команд, не останавливая игру. В феврале мы играли в баскетбол – не лучшую игру для моего роста в метр шестьдесят. Хоть моя координация и стала лучше после трех лет упорной борьбы на балете, танцами это было назвать сложно, и четырех лет занятий большим теннисом, но я все еще любила падать. Особенно на других.

На этот раз я падала слишком много, чаще просто потому, что не видела мяч, да и не следила за ним. Все мои мысли крутились вокруг последних разговоров с Эдвардом и Алексом. Фразы «нам лучше не быть друзьями» и «у нас новая жизнь здесь и без Мари» звучали в моей голове нон-стоп, отчего я вообще не могла сосредоточиться на словах других членов игроков команды и тренера. Пару раз мне казалось, что я вот-вот заплачу.

Уже под конец урока я упала особенно неудачно, немного подвернув правую ногу. Острая боль пронзила щиколотку так, что я еле удержалась от крика. Старое растяжение связок на правой лодыжке дало о себе знать, и я уже не могла продолжить игру. Зная все симптомы травм, я могла с уверенностью сказать, что ничего серьезного нет: не вывих и не повторное растяжение – просто сильное и очень болезненное давление на связку. Тренер совместно с Майком Ньютоном проводили меня до раздевалки, хотя я и отказывалась, как могла. Я уверяла их, да и саму себя, что после десяти минут покоя и таблетки тайленола все пройдет, и мне не надо идти в медпункт.

Спустя тридцать минут после окончания урока, когда все ученики уже давно переоделись и постепенно разъезжались по домам, я сидела на скамейке у раздевалки. Решив не менять спортивные лосины на джинсы, в которых занималась, я ждала, когда подействует таблетка, и я смогу встать.

Боль в лодыжке была не настолько сильной, чтобы я не могла идти, но представить, как я буду вести машину, ведь работает на педалях именно правая нога, или просто обопрусь на нее, было страшно.

Сидя на этой старой скамейки в тусклом помещении, где еще полчаса назад были люди и горел ярко свет, мне было откровенно паршиво. Я почувствовала такой знакомый ком в горле – признак надвигающейся истерики, и всеми силами старалась его сглотнуть. Но эти попытки лишь усугубили ситуацию: я уже не могла нормально дышать, а на глазах наворачивались слезы.

«Одна, в этом холле… И не только в холле, в школе, в городе… В жизни?

Сижу на этой чертовой скамейке и не могу уйти домой… И мне никто не поможет…
Алекс уехал со своим другом Хави работать над проектом по физике, ему сейчас не до меня… Как собственно и мне было не до него все два месяца… Джулс? Ха-ха-ха, Джулс просто отказалась от своей роли родителя и передала все бразды правления в мои руки.

Будто бы я этого хотела.
Будто бы я с этим справлюсь.

Джессика? Майк? Анжела? Можно, конечно, им позвонить, но так не хочется. Их единоразовая помощь не облегчит мне дальнейшую жизнь, они не будут помогать мне всегда и в любых обстоятельствах.

А кто у меня есть еще?

У меня всегда была Мари – человек, на которого я могла положиться. Человек, который мог помочь, обогреть, позаботиться, решить мои проблемы. Боже, да мне просто нужен кто-то, кто смог бы сказать: «Тише, крошка, все будет хорошо». Мне нужна бабушка, моя почти мама».

Я почувствовала, как холодные слезы катятся по моим щекам.

«Нет! Нельзя так раскисать! Не здесь».

Сжав зубы, я резко поднялась со своего места, еле сдержав в себе крик: острая боль пронзила щиколотку и заставила меня согнуться. Медленно, шаг за шагом я направилась к парковке. К счастью от спортзала до нее можно было дойти за пару минут, стоило лишь пересечь внутренний дворик. Закусывая губу, я шла по направлению к выходу, морщась при каждом шаге.

Чувство одиночества, ноющая лодыжка и накатывающая боль от утраты Мари наполняли мой разум. Я уже не могла сдерживать слезы, но держала в себе истерику. Разреветься посреди школьного двора было не в моих правилах.

Дойдя до входной двери и толкнув ее рукой, я увидела вполне привычную местную картину – сильнейший ливень в городе Форкс. И если за месяц я постепенно привыкала к такой погоде, то в тот момент дождь показался мне истинным наказанием. Ливень и лестница, ведущая к дорожке в школьный двор - моя страшная пытка от Вселенной.

Единственное, на что у меня хватило сил, это опуститься на ступеньку и позволить себе передохнуть, пусть и под дождем. Сев на мокрую бетонную поверхность лестницы, я склонила голову к коленям, закрыв глаза руками. Примерно за полминуты мои волосы и намокли и потяжелели. Но было уже все равно, я просто беззвучно плакала.

«Никого нет: ни Мари, ни Алекса, ни Джулс, ни Сары, ни Дэвида. Ни-ко-го.
Ну пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне! Защитите меня! Заберите меня отсюда! Просто бросьте все и придите ко мне! Помогите встать и сесть в машину! Помогите добраться до дома!»

Мои рыдания уже не были беззвучными, я кричала себе в колени, попутно задыхаясь от нехватки воздуха. Жалость и отчаяние душили меня столько времени и наконец-то дождались момента выхода.

- Белла? – взволнованный и очень знакомый голос прозвучал передо мной.

Подняв глаза, я увидела Эдварда Каллена. Он стоял с накинутым капюшоном своей куртки, но сильному ливню была нипочем никакая водонепроницаемая ткань. Его волосы цвета бронзы намокли и казались намного темнее обычного.

Я резко подскочила на ступеньке, как только увидела его, но мою связку вновь пронзила боль. Колено невольно подогнулось, я потеряла равновесие и начала падать вперед на ступеньки. Очень твердые руки подхватили меня, не давая упасть. Я оказалась на груди Эдварда Каллена.

- Что с тобой? – спросил он, не выпуская меня из рук.
- Подвернула, - всхлип, - ногу, - еще один всхлип. – Очень болит… Нога… - остановить я себя не смогла. – И …
И я разрыдалась.
- Никого нет, понимаешь, - ревела я. – Никого! Нет!

Мне хотелось просто кричать, что собственно я и делала. Я захлебывалась своими рыданиями и не могла набрать воздуха в легкие.

Постепенно хватка Эдварда ослабевала, его твердые руки отпустили меня, но уже через секунду прижимали меня к себе.

- Тише, тише. Ты не одна… - шептал он. – Я рядом.

Сделать глубокий вдох у меня не получалось. Я почувствовала, как начала кружиться голова, а в глазах потемнело. Мои ноги уже не держали меня. Последнее, что я помню, были повторяющиеся слова Эдварда и его рука на моей спине.

__________________________
Всем привет!

Спасибо, что решили посвятить немного времени моему творчеству и прочитали главу. Очень жду ваших отзывов на странице фанфика.
Думаю, теперь буду выкладывать главу раз в пять - семь дней. Чтобы добавиться в список ПЧ, можете отписаться в теме фанфика)

С уважением, ваш Автор)