Канада, окрестности Банфа, 10 марта 2016 года
Столь внезапный и настойчивый визит Изабеллы застал врасплох, и в то же время изрядно потешил его самолюбие. Следовало бы обдумать изменившуюся ситуацию, но ее дразнящий восхитительный аромат отнюдь не способствовал мозговой деятельности пребывающего в состоянии возбуждения мужчины.
Этой ночью он брал ее раз за разом под аккомпанемент бушующей за окном стихии, и никак не мог насытиться. Ее тело и кровь сводили с ума, заставляли забыть обо всем, и каждое новое освобождение тут же вызывало очередную волну невыносимой потребности, которую невозможно было до конца удовлетворить.
Изможденная бурными проявлениями их страсти, в конце концов она уснула прямо на ковре перед камином. Мейсон осторожно перенес драгоценную ношу в кровать, заботливо прикрыл одеялом, а сам рванул через горы, по свежевыпавшему снегу. Скорость, морозный воздух и свистящий в ушах ветер – отличное средство для прояснения мыслей, затуманенных безудержной страстью.

Значит, девочке захотелось секса. Неужели муж ее больше не удовлетворяет? И она решила втихую завести любовника? Конечно, его сильно разозлило бесстыдное предложение Изабеллы, он считал исключительно своей прерогативой решать, когда, с кем и какие именно отношения будут его связывать. И сроду никому не позволял диктовать условия. Разъяренный такой наглостью, Мейсон действительно готов был послать ее к черту, но все-таки позорно капитулировал, не в силах устоять перед столь бурным натиском. И теперь нисколько не жалел об этом, минувшая ночь стоила того, чтобы засунуть подальше свою гордость и полностью отдаться вихрю сжигающей страсти.
Она нужна ему именно такая – живая, настоящая, не скрывающая своих потребностей за ханжеской маской. Как раз такой он хотел ее видеть – дерзкой, бросающей вызов, берущей свое, ни в чем ему не уступающей.
Уже вдали от нее, наконец-то уняв бьющие через край эмоции и трезво поразмыслив, ясно понял, что Изабелла пришла к нему не просто так. С Эдвардом-младшим, похоже, все кончено. Она слишком совестливая, чтобы так нагло изменять мужу. Все-таки одно дело – поддаться сиюминутному порыву, спровоцированному выбросом адреналина, как случилось в прошлый раз. И совсем другое – преодолеть полтысячи километров, чтобы добиться своего, причем даже снежная буря не охладила ее пыл. Он усмехнулся: его женщина отличалась завидным упрямством в достижении поставленной цели.
Похоже, она одинока уже достаточно долгое время. Именно отсутствие секса и вступающая в свои права весна, обострившая эту потребность, заставили ее пуститься во все тяжкие. Что же, ему это только на руку.

Сделав определенные выводы, он все-таки вернулся в дом и оставил ей записку. А сам, дожидаясь ее пробуждения, затаился на вершине ближайшей горы, с которой открывался отличный вид на спрятанную в скалах долину.
Из своего укрытия он вскоре увидел, как Изабелла вышла из дома. Щурясь от яркого солнца, нетерпеливо оглянулась по сторонам, потом умылась снегом. Мейсон с удовлетворением отметил, что девушка выглядела немного растерянной, видимо, не ожидала проснуться в одиночестве.
Значит, он выбрал правильную тактику. Хочет только секса – будет ей секс. Такой, чтобы искры из глаз, чтобы орала и извивалась, до боли, до изнеможения.
Наивная, она рассчитывает, что выдвинутое условие насчет яда как-то оградит ее от его влияния. Не осознавая всех последствий своих поступков, Изабелла опрометчиво отдавала себя в его полное распоряжение, видимо, возомнив себя кошкой, играющей с мышкой. Ему осталось лишь подыграть ей, умело прикинувшись этой самой мышкой.
Как бы ни хотелось, но сейчас лучше уйти. Он сознательно давал ей возможность почувствовать себя хозяйкой положения. Она не сможет соскочить с заброшенной наживки, сама того не замечая, увязнет в зависимости от него.
Мейсон был уверен, что Изабелла вернется в Банф, и очень скоро. Даже если нет – он найдет способ подтолкнуть ее к этому шагу. Вот только договоренность – не кусать – оказалась довольно сложной, ее кровь по-прежнему пела для него, была самым изысканным лакомством, от которого невозможно отказаться. Но ясно понимал – если хочет, чтобы она была рядом добровольно, придется держать свои вампирские инстинкты в узде. А острые клыки – подальше от ее изящной шейки.
Его не пугали такие трудности, после тренировок на Еве по части выносливости он превзошел самого Карлайла. Будет достаточно иногда слизывать кровь из неглубоких ран Изабеллы, тем более она сама ему это предлагала.
Как ни странно, сейчас, когда на горизонте отчетливо замаячила возможность завладеть ею полностью, он даже смирился со своей сущностью. Все то, через что пришлось пройти, рядом с ней вдруг обретало скрытый смысл. Кто знает, может, сто лет назад судьба в лице Карлайла дала ему шанс повстречать свою женщину. Ту, которая не побоится разделить с ним вечность.
Осталось совсем немного – дождаться, когда она тоже признает, что никуда ей от него не деться. И немного подыграть, чтобы она поняла это как можно скорее.

Прага, май 2016 года
В Праге бушевала весна. В этот период столица Чехии особенно очаровательна. Теплая, солнечная и приветливая, настраивающая на романтический лад, заставляющая сердце мучительно томиться в предвкушении чего-то захватывающего.
Город утопал в нежном цветении, словно невеста, одетая в белый с розовым свадебный наряд. Благоухание сирени, каштанов и множества пестрых цветов, усеявших аккуратные клумбы, кружило голову. Повсюду звучали красивые мелодии, музыканты играли на узких пражских улочках, собирая толпы праздных зевак. Люди беспечно танцевали прямо на мостовой, вокруг царила непринужденная атмосфера.
А совсем рядом Влтава бурлила на перекатах, лебеди и утки качались в такт темной воде, увешанные разноцветными флажками кораблики катали от души веселящихся пассажиров.
Здания в старинном стиле создавали атмосферу далекого средневековья, Эдик чувствовал себя так, словно оказался в настоящей сказке. Чудо не заставило себя ждать – среди бесчисленного множества затейливо переплетенных запахов он различил знакомый, едва ощутимый шлейф особого, с нотками корицы аромата.

Вот уже почти год он мотался по свету, участвуя во всевозможных конференциях и симпозиумах. Города и страны сменялись бесконечной чередой, заглушая боль от невозможности быть рядом с любимой женщиной.
В начале весны он заметил изменения, произошедшие с Беллой. Она стала мягче, спокойнее. Эдик хорошо знал этот ее мечтательно блуждающий взгляд и удовлетворенную полуулыбку, прячущуюся в уголках губ. Без сомнения, у нее появился мужчина. Был ли это Мейсон, он не знал. Следить за бывшей женой и выяснять, кто именно этот счастливчик, считал ниже своего достоинства. Раз она решила, что все кончено, ему оставалось только ее отпустить.
Он держался, не позволяя себе раскисать, с головой погружаясь в науку. Лишь общение с дочерью стало для него светлой отдушиной. Ему нелегко далась правда о том, что Бетти, возможно, не его ребенок. Но он выдержал этот удар, смог перебороть свои эгоистические терзания ради девочки. В конце концов, отец – не тот, кто зачал, а тот, кто вырастил. Эдик вложил в дочку столько своей души, что никогда от нее не откажется.
Всю свою любовь он перенес на малышку. Старался проводить с ней как можно больше времени, в каждом городе с особым удовольствием выбирал для нее подарки. Измученное сердце грела мысль, что хоть кто-то с нетерпением ждет его возвращения.
Официально изучая человеческую физиологию, попутно они вместе с Карлайлом ставили эксперименты и по физиологии вампиров. С особой рьяностью пытались разгадать формулу крови, но здесь их постигла неудача – ДНК Эдика и Мейсона совпадали на девяносто пять процентов, этим как раз объяснялось такое разительное сходство. При обращении состав ДНК новорожденных вампиров под воздействием яда трансформировался в формулу, практически идентичную ДНК их создателей. То есть он был связан с Мейсоном двойным родством: со стороны матери тот был Эдику дедом, а со стороны отца – кровным братом.
Определить, кто отец Бетти, так и не удалось, но Эдик не опускал руки, продолжая свои исследования в этой полной тайн области науки.

Несмотря на загруженность работой, ему остро не хватало женщины. Представительницы прекрасного пола всегда баловали его своим вниманием, горячая натура требовала свое, и он отнюдь не был евнухом. Пару раз, поддавшись искушению, ответил на призывные взгляды томных глаз.
Но случайные связи не принесли ему должной разрядки, наоборот, лишь обострили боль потери. Да и секс с человеческой женщиной был жалким подобием того, что он познал с Беллой. Подсаженный бывшей возлюбленной на сексуальные игры, замешанные на крови, Эдик едва сдерживал себя, чтобы на пике наслаждения не вонзить клыки в податливую женскую плоть. Ему нужна была спутница, с которой он смог бы отпустить на волю бушующие в нем страсти.

Месяц назад он пару дней гостил в Вольтерре по личному приглашению Аро. Мрачные стены возродили в памяти воспоминания, не только тяжелые, но и приятные, связанные с белокурой пленницей. Он все чаще стал думать о девушке, чувства которой в свое время не имел права разделить.
А тут и Феликс подогрел его интерес, сообщив, что Алисию видели в Праге. Без Мейсона, вроде как тот отпустил учиться наложницу, милостиво пожалованную ему владыкой вампиров. Как Эдик и предполагал, дед не испытывал к ней никакого личного интереса, а просто беззастенчиво воспользовался девушкой для достижения своих грязных целей. И следовало признать, Мейсону таки удалось добиться своего – развалить их с Беллой брак.

И вот он в Праге. На этот раз выбранная конференция имела весьма отдаленное отношение к профилю его исследований, являясь лишь благовидным предлогом, чтобы найти Алисию. Он прилетел в Чехию во второй половине дня, устроился в гостинице, планируя уже завтра посетить местные университеты и попытаться разыскать девушку.
Гуляя по вечерним улочкам, Эдик совершенно не надеялся на такую удачу. Но судьба распорядилась по-своему, милостиво подарив ему шанс на случайную встречу.
Это не было плодом его истерзанного долгим воздержанием воображения, в весеннем воздухе действительно парил легкий шлейф хорошо знакомого волшебного аромата. Тело тут же отозвалось даже на такую ничтожную долю мощнейшего афродизиака. Движимый инстинктами, он сделал глубокий вдох, безошибочно определяя направление.
Полагаясь исключительно на свое чутье, он бросился в сторону реки, грубо расталкивая зазевавшихся туристов, мешавшихся на пути. Ощущая себя охотником, рыщущим по следу желанной добычи.
Выскочив на набережную Влтавы, замер, увидев ее на Карловом мосту, месте, где загадывались и исполнялись самые сокровенные желания. Она стояла в компании молодых парней и девушек, с интересом разглядывая кораблики, качающиеся на темной воде.
Эдик жадно ощупывал взглядом ладную фигурку. Непривычно для него одетая, по-современному, в бирюзового цвета костюм с короткой юбкой, выгодно облегающий каждую аппетитную округлость и подчеркивающий цвет глаз. Ласковый вечерний ветерок небрежно играл с золотистыми кудрями, она посмеивалась, безуспешно пытаясь привести их в порядок.
Улыбающаяся, беспечная, Алисия не соответствовала образу, который он хранил в своей памяти. Ничего общего с той испуганной девушкой, которую видел в Вольтерре. Она искренне смеялась шуткам своих друзей и что-то весело рассказывала сама. Было видно, что ей комфортно среди этих людей.
Ревнивым взглядом окинув ее спутников-мужчин, сделал вывод, что скорей всего они просто друзья. Вряд ли бы она захотела избрать в качестве любовника человека. А даже если и так, то он легко убедит ее сделать выбор в свою пользу.
Эдик остановился неподалеку, прислонился к кованому ограждению набережной и неспешно закурил, не в силах оторвать взгляда от этой соблазнительной красавицы. Легкое дуновение ветерка в ее сторону – и она внезапно замерла, перестав смеяться.
Резко повернула голову, встречаясь с его взглядом. Радость, на мгновение вспыхнувшая в голубых бездонных глазах, тут же сменилась удивлением.
Он улыбнулся, призывно помахал ей рукой. Она тут же смутилась, отвела взгляд. Но все-таки, что-то быстро сказав своим друзьям, направилась в его сторону.
Эдик ждал, пока она приблизится, незаметно для себя сжимая чугунную решетку заграждения. Желание росло, подогреваемое мерным покачиванием округлостей в такт плавной походке. Когда она приблизилась, он задержал дыхание, всерьез опасаясь, что ее концентрированный аромат окончательно сведет его с ума.
– Ты откуда здесь? – коротко спросила, останавливаясь совсем рядом.
– Я приехал к тебе, – честно признался, пытаясь совладать с учащенными ударами сердца, вызванными ее близостью и звуками низкого чарующего голоса.
Алисия смотрела на него недоверчиво, очевидно, ожидая более внятных пояснений.
– Прогуляемся? – предложил он, в данный момент желая оказаться как можно дальше от шумной толпы.
Мгновение поколебавшись, она прощально махнула рукой своим друзьям и пошла с ним.

Словно сговорившись, они двигались быстро и молча, по узким улочкам, все дальше отдаляясь от реки. Он ненавязчиво завладел ее ладошкой, сжал в своей. Убедившись, что она не против, стал нежно поглаживать пальцем чувствительную кожу запястья.
Среагировав на ласку, Алисия учащенно задышала и неожиданно сама прильнула к нему, пряча лицо у него на плече. Крепко обняв девушку, он ускорил шаг, лихорадочно ища место, где можно укрыться от любопытных глаз.
Кровь уже болезненно приливала к паху, спровоцированная волшебным ароматом жажда нещадно скребла горло. И как назло, вокруг было полно народу, толпы туристов гуляли по узким улочкам, любуясь местными достопримечательностями в красивой вечерней подсветке, проникаясь атмосферой романтики и сказки. На данный момент Эдик ненавидел все это чертово человечество вместе взятое.
От близости горячего женского тела трезвые мысли окончательно покинули голову, он мог думать только о том, что с ней сделает, когда, наконец, по-настоящему сомкнет в объятиях.
К его счастью, неожиданно быстро стемнело. Они остановились перед входом в какой-то парк, уже закрытый на ночь. Оглядевшись по сторонам, Эдик быстро потянул девушку за собой вдоль высокого бетонного забора.
Завернув за угол, они оказались в тупике, где кроме них была только самозабвенно целующаяся парочка. Не теряя времени, Эдик подсадил свою спутницу на забор и сам подтянулся следом.
Снова крепко прижав Алисию к себе, поспешил вглубь парка. Как только укрылись за образованной кустами живой изгородью, он сделал то, о чем мечтал весь вечер: развернул к себе и алчно впился в сладкие губы.
– Эдвард, подожди, – она пыталась остановить его, но как-то не очень решительно. Возбужденный в нем самец не обратил внимания на ее слабый лепет, обхватил ладонями лицо, продолжая покрывать нежную кожу жадными поцелуями. – Эдвард…
Он легко сломил неубедительное сопротивление, толкнул девушку к ближайшему дереву, стал порывисто расстегивать бесчисленные пуговички на ее пиджаке, и уже в полном нетерпении рванул блузку, добираясь до пышной груди. С наслаждением прижался губами к твердым от желания соскам.
– Я ждала тебя, – уже срывающимся голосом шептала она, заползая ладонями под его рубашку и царапая спину, – знала, что когда-нибудь ты придешь…
Такие признания очень польстили, нетерпеливо зарычав в ответ, он резко развернул ее, заставляя упереться руками в дерево и прогнуть спину. Задрал короткую юбку, сдвинул в сторону трусики, нащупывая горячее лоно, одновременно расстегивая ремень на своих джинсах. Вошел в нее резко, одним движением, заставляя громко вскрикнуть.
Тут же зажал ей рот рукой, сам вскрикнул, когда она до крови прикусила его пальцы. Наконец-то выпустив на волю бушующего внутри зверя, стал двигаться, резко и быстро, каждым толчком заставляя ее стонать. Не выдержав, в порыве наслаждения впился клыками в изящную шейку…

Отвернувшись, девушка поправляла свою одежду, явно смущенная их поспешным соитием. А Эдик совершенно не чувствовал неловкости, для него как раз все стало на свои места. Сегодня он перестал скорбеть о прошлом и впервые за прошедший год с надеждой взглянул в будущее. Весенняя Прага подарила ему шанс вновь стать счастливым.
– Алисия, – он бережно развернул ее к себе, заглянул в голубые глаза. – Хотел тебе сказать сразу, в начале встречи, но как-то… – он на мгновение замолчал, и тут же отпустил ее, шутливо поднимая руки: – Сдаюсь! Ты была так соблазнительна, что все слова просто вылетели из головы. Я хотел признаться, что совершенно свободен для новых отношений.
Она мило покраснела и как-то сразу расцвела, улыбка облегчения тронула припухшие от его неистовых поцелуев губки. К которым тут же захотелось жадно прижаться, вновь испить их сладостный вкус.
– Пойдем? – Эдик протянул ей свою руку. – Я провожу тебя домой.

Они еще какое-то время гуляли по ночным пражским улочкам, разговаривая ни о чем и обо всем. Алисия увлеченно рассказывала о своей студенческой жизни, а он просто наслаждался густым, приятным тембром ее голоса и полной грудью вдыхал волшебный аромат с примесью корицы.
Уже перевалило далеко за полночь, когда они остановились перед аккуратным домиком, утопающим в сирени.
– Останешься? – тихо спросила она.
– Конечно, – к нему вернулось отличное расположение духа и способность шутить. – После случившегося я, как честный человек, просто обязан на тебе жениться.
– Ты же не человек… – усмехнулась девушка.
Эдик даже не стал спорить. Просто снова прижался к теплым сладким губам, уверенный, что эта ночь и целая череда последующих не будут для него одинокими.

Канада, окрестности Банфа, август 2016 года
Лето уже заканчивалось, но конец августа баловал неожиданно жаркими днями. Вот и сегодня погода выдалась тихой и безветренной, солнце ярко светило, заставляя искриться снежные шапки гор, застывших в своем величественном спокойствии.
Безмятежность природы навивала легкую грусть. Позднее августовское тепло обманчиво, уже совсем скоро зарядит сезон дождей, и вся долина превратится в топкое болото. Добираться сюда станет затруднительно, их бурным встречам на какое-то время может прийти конец, возможно, и навсегда. А Изабелла уже просто не сможет без них жить.
Приближение затяжной осени подтолкнуло ее к важному решению, а Мейсон, как назло, задерживался. В такой ситуации просто сидеть в доме и ждать было невыносимо, чтобы хоть как-то себя отвлечь, она решила прогуляться к водопаду.

Верная выбранной стратегии, Изабелла уже полгода самозабвенно играла роль роковой женщины, которую интересует только секс, и ничего более. Впрочем, и Мейсон отлично вписался в заданный образ.
Их связь была взрывоопасной. Они оба играли в отстраненность, изощренно причиняя друг другу все новую боль. Это было сродни объявлению войны. Но она жила исключительно этой войной, от встречи к встрече, часто требовалось огромных усилий воли, лишь бы не сорваться и не поехать в Банф раньше установленного самой себе срока, выдержать интервал хотя бы в две недели.
Их тайные свидания проходили без всяких объяснений и разговоров о будущем. Мейсон никогда не искал ее, она сама приезжала, как только совсем становилось невмоготу. Он не заставлял ждать, появлялся практически сразу, как будто следил за ней.
Порой казалось, что он намеренно позволял ей задавать тон их связи. А иногда Изабелла отчетливо понимала, что кукловод здесь все-таки он, и ее мнимая свобода выбора – лишь видимость, иллюзия, которую Мейсон зачем-то поддерживал. С каждым разом она все сильнее увязала в нем, впадая в зависимость от этих встреч.
Полные страсти ночи больше напоминали борьбу. Постель – место непримиримой битвы. Они яростно боролись друг с другом, молча и самозабвенно. Это было самым настоящим безумием. Адреналин между ними зашкаливал, в плане плотских утех не было никаких преград, но стоило только разомкнуть объятия, и она явственно ощущала глубину пропасти, их разделяющей. Буря страсти сменялась черной полосой отчуждения. Утром она неизменно просыпалась одна, он никогда не дожидался ее пробуждения, уходил по-английски, словно избегая ненужных объяснений и прощаний.
Во время близости Мейсон был разным. Чаще всего жадным и ненасытным, как будто спешил насладиться ею в последний раз. Тогда его поцелуи и касания были жесткими, он терзал ее тело, безжалостно оставляя на нем свои метки, словно мстил за то, что она намеренно возвела между ними этот барьер. Но временами его словно подменяли, он ласкал ее изощренно нежно, доводя до исступления своей медлительностью, заставляя метаться под его умелыми губами и пальцами, вымаливая большее. Он мог делать это часами, не давая освобождения, без устали, эта сладостная пытка была для нее самой ужасной, на грани боли и удовольствия. В такие минуты она готова была признать, что все зашло гораздо дальше, чем изначально планировала.
В своей обычной жизни, за пределами Банфа, она думала о нем постоянно, он не отпускал ее даже в его отсутствие. Ей мучительно остро не хватало его наглых глаз, цинично ощупывающих ее изнывающее по прикосновениям тело, кривой улыбочки, едких, словно вскользь брошенных фраз.
Эмоции менялись, словно в цветном калейдоскопе, каждая из них была неповторимой, и она смаковала все: напряжение, томительное предвкушение, взрывную страсть встречи, неизбежную горечь скорого расставания. И опять сначала, по замкнутому кругу.
Изабелла сходила с ума, сгорая в пламени страсти, в плену своего наваждения. Ждала этих встреч и боялась, готовая к тому, что любая из них могла стать последней. Он не предпринимал никаких попыток что-то изменить.
Она так и не переехала в тот дом, что подарил ей Мейсон. Казалось бы, чего уж тут стесняться, если она бесстыдно бегала к нему при каждом удобном случае. Но неожиданно вставшая на дыбы гордость не позволяла упасть еще ниже, быть ему обязанной еще и финансово. Им с Бетти вполне хватало их небольшого дома, и Изабелла хотела сохранить иллюзию независимости хотя бы в материальном плане.
А он даже не интересовался, как она распорядилась его подарком. Ему было все равно. И это его безразличие неожиданно больно задевало, заставляя ломать голову, какие же мотивы им движут.

Чем дальше, тем сложнее было играть свою роль. Ей уже не хватало только лишь безумного секса, хотелось пробраться под скорлупу, в которой он привык скрываться от всех, и наконец-то понять, что прячется за невозмутимой бравадой страшного вампира Эдварда Мейсона.
Да что уж тут лукавить, она просто полюбила. Полюбила так же отчаянно, как совсем недавно его же ненавидела. Скорей всего, она любила его всегда, с момента их первой встречи. Упрямство и гордыня застилали ей глаза, не позволяя разглядеть то, что тщательно скрывалось за хищным оскалом зверя. Юношеский максимализм не дал ей вовремя оценить всю пропасть его одиночества, которое он так старательно оберегал от чужого вмешательства, запрещая себе любить, пуская в свое очерствевшее сердце лишь ненависть. Если бы она поняла все это двадцать лет назад, сколько горя и унижений можно было бы избежать… Но прошлого не вернешь и не изменишь.
Страшно было признать неожиданно нахлынувшие чувства не то, что перед ним, а даже перед самой собой. Женская интуиция подсказывала, что ее любовь взаимна, но он ни за что не признается в этом. Да и не нужны ей признания, лучше всяких слов говорили его поступки.
Изменения не бросались в глаза, и в то же время их невозможно было не заметить. Это были и мелкие признаки внимания, которые ей оказывал: человеческая еда в холодильнике, неизменный уют в доме, где они встречались.
Однако самое главное заключалось в том, что он держал свое слово. Порой его клыки так опасно скользили по ее коже, что она вся замирала, ожидая укуса. Но каждый раз он сдерживался, и Изабелла отчетливо понимала, насколько нелегко ему это дается. Ради нее он отказывался от особо изысканного удовольствия, это было настолько несвойственно для его эгоистичной натуры, что она не могла не оценить эту жертву.

Изабелла все больше увязала в этих странных отношениях, отчетливо понимая, что так больше не может продолжаться. И в какой-то момент все-таки решилась сдвинуть ситуацию с мертвой точки. Она эту кашу заварила, и ей же предстоит разорвать порочный круг. Достаточно показать ему, что выходит из игры, ее чувства оказались глубже, чем банальное физическое влечение. И непосильные в своей откровенности слова для этого вовсе необязательны.
Ведь у нее есть кольцо. Злополучное кольцо, которое пять лет назад Мейсон зачем-то отдал Эдику, хранилось у них дома, в шкатулке с драгоценностями. То самое, которое когда-то так ненавидела, символизирующее ее принадлежность безжалостному зверю.
Она уже не первый раз доставала украшение, рассматривала выгравированные по золоту инициалы, свыкаясь с мыслью, что опять его наденет, но так и не решалась это сделать. Слишком много горестных воспоминаний было с ним связано. К тому же перед глазами стояла Анна, ее соседка по кампусу, поплатившаяся жизнью за эту золотую безделушку. В прошлом было много страшного, чего нельзя было простить. Но кто она такая, чтобы брать на себя обязанности Бога и решать вопрос о возмездии?
Его поступки говорили о том, что он изменился. Теперь она готова была поверить в него, в них, изгнать страшные призраки прошлого и смотреть с надеждой в будущее.
И сегодня настал переломный момент – Изабелла все-таки решилась надеть кольцо. Украшение, которое когда-то ненавидела так же яростно, как и его хозяина, с переменой ее отношения к Мейсону приобрело совсем другой смысл. Теперь его тяжесть была ей приятна, она символизировала те чувства, которые готова была перед ним признать.
Ее тело принадлежит ему. Да и душа всегда ему принадлежала. Кольцо на ее пальце красноречивее всяких слов скажет, на что готова пойти ради него.

Массивный золотой ободок с выгравированным спиральным узором одновременно холодил и жег кожу. Она нервничала, готовая в любую минуту малодушно дать задний ход, спрятать кольцо в кармашке платья.
Но или все, или ничего. Изабелла понимала, что если он среагирует не так, как она ждет, это будет конец. Больше не получится делать вид, что ей интересен только секс.
Напившись родниковой воды и умывшись в прохладных струях, она резко выпрямилась, ощущая его присутствие. Быстро обернулась. Мейсон находился совсем рядом, стоял, облокотившись на выступ скалы.
Верхние пуговицы рубашки небрежно расстегнуты, рукава закатаны до локтей. Открытые участки кожи искрились и переливались на солнце, так ярко, что слепили глаза. А темный взгляд заинтересованно скользил по ее фигуре, едва прикрытой тонкой тканью легкого платья. Она хотела сегодня выглядеть особенно соблазнительно, и, похоже, что ее старания оценили по достоинству.
– Жажда замучила? – насмешливо поинтересовался он.
От двусмысленности этой фразы в горле снова пересохло, словно и не пила вовсе. Он говорил ей еще что-то насмешливое, но она не различала слов, лишь неотрывно смотрела, как призывно шевелятся его губы.
Чтобы прийти в себя, начала машинально поправлять волосы. Даже не осознавая, что нечаянно продемонстрировала кольцо на своей руке. Отразив прямые солнечные лучи, золото призывно блеснуло, словно подмигивая своему хозяину.
Эффект превзошел все ожидания. Заметив кольцо на ее пальце, расслабленный демон вдруг застыл, прервавшись на полуслове. Всю его ленивую надменность как рукой сняло. Это был момент истины, казалось, природа вокруг замерла, и даже грохот водопада на время затих.
Темные глаза угрожающе сузились, ей на мгновение стало не по себе, возникли сомнения, правильную ли тактику выбрала. Тихо вскрикнула, когда Мейсон неожиданно грубо толкнул ее спиной к скале. И тут же рядом с головой в каменную глыбу врезался его кулак. Она даже не успела толком испугаться, как, шумно втянув носом воздух, он угрожающе навис над ней.
– Придумала новую игру? – зло прошипел ей в лицо.
– Нет, – твердо ответила она, подавляя приступ паники, – сейчас – нет.
Его почерневший взгляд сверлил, проникая глубоко внутрь, зондировал, оценивая серьезность ее намерений.
Ей нечего было скрывать. Она давно была его. Всегда.
Он наклонился ближе, пальцы зарылись в ее волосы, чуть их стягивая, прохладный лоб коснулся пылающей кожи.
– Ты осознаешь, на что себя обрекаешь? – все еще не веря, он прикрыл глаза. – Я могу сделать с тобой все, что сочту нужным. В любое удобное для меня время.
– Знаю, – тихо шепнула она, пока еще осторожно кладя руки ему на плечи. – Именно этого и хочу.
Он сильнее сжал пальцы, грубо потянув ее за волосы, заставляя выгнуться ему навстречу. Другая рука тяжело опустилась ей на талию, а прохладные губы заскользили по лицу едва ощутимо, даря нежную ласку, и от этого контраста она медленно и верно сходила с ума.
– Если посмеешь его снять… – хрипло шепнул он где-то возле виска, тихо и угрожающе, – я тебя убью.
Рука сама собой скользнула за ворот его рубашки, наслаждаясь гладкостью и прохладой идеально ровной кожи.
– А если ты опять будешь вести себя как эгоистичный ублюдок, – на полном серьезе, в тон ему вторила она, забираясь в растрепанные волосы и слегка потянув за них. – Тогда я убью тебя.
Кожей ощутив его улыбку, не сдержалась, улыбнулась сама, чувствуя явное облегчение. У нее получилось…
– Ты – моя, – теперь он потянул волосы, заставляя посмотреть в глаза, – навсегда…
– А ты – мой, – не менее упрямо отозвалась она.
Их губы, наконец, соприкоснулись, скрепляя эти странные клятвы поцелуем. Сначала долгим и тягучим, а потом все более страстным. Он подтолкнул ее в прохладные струи, продолжая жадно целовать, поспешно срывая с их тел тут же промокшую одежду…

Проснувшись утром, она впервые за полгода их тайных встреч ощутила его холодное дыхание на обнаженном плече. Он остался. Остался навсегда…

---

Эта глава – последняя. Но еще будет эпилог, из которого мы узнаем о том, как поживают наши герои спустя пять лет после описанных событий.
Спасибо Лене helencapricorne за замечательную иллюстрацию.

Спасибо Инге dasik за помощь в редактировании и идейную поддержку.
Отдельная благодарность Свете ССღ за консультацию по весенней Праге.

ФОРУМ