Канада, Манитоба, Сэнди Бэй, 24 июля 2015 года
Спустя несколько часов после отъезда Эдварда раненому стало лучше – температура тела снизилась, дыхание выровнялось, стало спокойным и глубоким. Определенно, кризис миновал, вскрытие загноившейся раны и введенные медикаменты пошли на пользу.
Ева до сих пор не могла поверить, что именно Мейсон сделал это. Когда он выполнял все эти хирургические манипуляции, на его лице застыла гримаса неподдельного отвращения, и не покидало ощущение, что новоявленный доктор вот-вот передумает и одним точным движением сломает пациенту шею. Или, например, вцепится клыками в горло неподвижного мужчины, ей всегда казалось, что ее мрачный любовник знает много способов отправить человека на тот свет. Причем знания у него отнюдь не теоретические.
Но вопреки ее страхам, он все-таки довел сомнительную операцию до конца. Она едва сдержала вздох облегчения, когда Эдвард начал поспешно прощаться.
Еве определенно легче дышалось, когда его не было рядом. И не только ей, Изабелла, судя по всему, тоже с нетерпением ждала, пока он уберется. В присутствии Эдварда девушка вела себя независимо и надменно, выглядела холодной и неприступной, словно Снежная королева. Но стоило ему укатить на своем огромном джипе в неизвестном направлении, как она сразу сникла и помрачнела, будто исчерпала на показное равнодушие все имеющиеся силы.
У Евы не было времени анализировать странное поведение новой знакомой. В очередной раз сделав раненому необходимые уколы, она задумалась о том, что надо бы привести его в порядок после лихорадки и хоть как-то обмыть липкое от пота тело. Просить помощи у Изабеллы не стала, та с подозрительным упорством старалась как можно меньше попадаться раненому на глаза, да и не царское это дело – ухаживать за немощными. Пусть лучше занимается детьми, а здесь Ева справится сама.
Наполнив теплой водой таз и вооружившись губкой с мылом, она опустилась на колени у постели раненого. Мужчина был не маленьким, даже не хотелось заранее представлять, как придется его переворачивать, чтобы сменить простыню.
Освободив верхнюю часть тела от одежды, стала осторожно обтирать его грудь, невольно отмечая рельефные мышцы и крепкое телосложение. Наверняка парень проводил много времени в спортивном зале. Ева тихонько погладила старый шрам чуть ниже сердца, скорей всего оставленный ножом. Интересно, откуда он?
Тут же одергивая свое неуместное любопытство, со смущением, но настойчиво освободила от одежды и нижнюю часть тела. До этого момента, всякий раз, когда помогала ему справить нужду, просто убеждала себя, что она вроде как медсестра, тем более смотреть на него необходимости не было. Но теперь ей точно придется встретиться с интимными местами чужого мужчины.
Глубоко вздохнув для храбрости, Ева в очередной раз сполоснула губку и снова повернулась, чтобы на этот раз обтереть его бедра, но тут же, ойкнув, одернула руку. Ее действия вызвали в паху мужчины вполне определенную реакцию. Медленно подняла глаза на его лицо, встречаясь с внимательным прищуренным взглядом.
– Ну что же ты? Продолжай, – хрипло потребовал мужчина, совершенно не смущенный своим возбужденным состоянием.
От неожиданности Ева уронила сначала мыло, а затем и губку. Тут и начался настоящий кошмар, когда она по инерции попыталась поймать два этих скользких предмета прямо на том самом месте, причине ее замешательства. Конечно же, у нее ничего не получилось, к тому же пару раз неловко задела мокрой рукой напряженное достоинство, чем спровоцировала у мужчины приступ сдавленного смеха.
– Держи крепче, – пошутил парень, скривившись при этом от вызванных хохотом болевых ощущений, намекая то ли на губку, то ли на то, что стояло у него между ног.
Поняв, что оконфузилась окончательно, в сердцах схватила чистое полотенце и швырнула его в потемневшие глаза мужчины. Воспользовавшись моментом, стала подниматься на ноги, собираясь убраться от стыда подальше.
Но ей не дали сделать и шагу, он успел перехватить ее руку.
– Постой, – довольно резко приказал мужчина.
Как будто у нее был выбор, его пальцы сжимались мертвой хваткой, не оставляя никакой возможности вырваться. Пришлось опуститься на краешек кровати, благо этот нахал поспешно накинул одеяло, прикрывая свое обнаженное достоинство.
И теперь во внимательно изучающих ее серых глазах не было даже намека на прежнее веселье.
– Твой муж сейчас здесь? – требовательно спросил он. – Я слышал мужской голос.
– У меня нет мужа, – попыталась вырваться, но, несмотря на слабость после ранения, он определенно оставался сильнее.
– Любовник, или кто он тебе, – все-таки его лицо исказила гримаса боли, но пальцы так же крепко удерживали ее. – Куда вы меня завезли? Заметаете следы? Моих напарников будут искать, и рано или поздно выйдут на вас!
Ну вот, начинаются допросы. Раньше, большей частью находясь в бреду, он вел себя гораздо спокойнее, одно радует, раз уж начал проявлять такое активное любопытство, то определенно пошел на поправку.
– Да, мы переехали, – осторожно начала Ева, мысленно призывая Изабеллу прийти ей на помощь.
– Зачем вы взяли меня с собой? – продолжал допытываться он. – Почему не бросили умирать, или, наоборот, не отвезли в больницу?
– Эти вопросы не ко мне, – отрезала она, наконец-то вырывая руку из ослабевших пальцев мужчины, слишком много сил затратившего на этот разговор.
И быстро отскочила к двери, так, чтобы не смог до нее дотянуться. Недовольный ее ответом, мужчина попытался сесть, но тут же рухнул обратно, едва сдерживая стон боли.
– А ребенок, похожий на дьявола? – не унимался раненый. – Он здесь? Вы из-за нее прячетесь от людей?
– Да лежите вы спокойно, вам нельзя двигаться и волноваться, – раздраженно оборвала его Ева. – А будете задавать много вопросов – я не стану с вами больше возиться!
Мужчина примолк, и девушка воспользовалась моментом, чтобы наконец-то покинуть комнату.
.
Дальнейшие попытки раненого с ней заговорить она пресекала на корню, наведываясь в его комнату лишь по необходимости, когда надо было принести еду или сделать уколы. К счастью, мужчина больше ничего не спрашивал, лишь исподлобья наблюдал за всеми ее перемещениями, и от его пристального внимания Еве становилось не по себе. А ведь скоро он окончательно придет в себя и сможет самостоятельно передвигаться. Но это уже забота Изабеллы, как с ним сладить, пусть у нее голова болит насчет внятных объяснений того, что произошло.
Остаток дня прошел в бытовых хлопотах, невыспавшиеся дети капризничали, устав от поспешного ночного переезда, а Изабелла замкнулась в себе, никак не реагируя на попытки Евы прояснить ситуацию. Казалось бы, изнеможение было настолько сильным, что стоит приложить голову к подушке – и мгновенно заснет. Но нет, она полночи проворочалась и лишь к утру забылась коротким тревожным сном.
Подскочила перед самым рассветом, еще до того момента, как восходящее солнце окрасит горизонт багровым заревом. Понимая, что заснуть уже точно не получится, осторожно, чтобы не разбудить Мэдди, соскользнула с кровати, накинула на плечи вязаную кофту. В доме было тихо и душно, Ева первым делом заглянула к раненому, убедилась, что тот спокойно спит.
Решив подышать свежим воздухом, спустилась вниз, во двор, и с удивлением обнаружила, что засов на калитке, ведущей в сторону озера, был открыт. Вышла через нее и направилась по узенькой тропке к берегу, туда, где одинокая разлапистая ель склонила к зеркальной поверхности свои ветви.
Возле самой кромки воды Ева остановилась. Поежившись от утренней прохлады, обхватила себя руками, стала вглядываться в раскинувшуюся перед ней водную гладь, с тоской думая о том, как бы хотелось сейчас оказаться дома, навсегда забыть о вампирах и обо всем, что с ними связано.
– Не спится? – голос, донесшийся откуда-то сверху, заставил вздрогнуть и резко вскинуть голову.
На дереве, в углублении между стволом и толстой веткой, упираясь одной ногой о сук, а вторую подогнув под себя, пристроилась Изабелла. Словно дикая кошка, замершая среди ветвей, то ли поджидающая свою добычу, то ли, напротив, спрятавшаяся от более сильного хищника. Легкий ветерок трепал выбившиеся из хвоста локоны, спина неестественно выпрямлена, плечи расправлены. Но чуть склоненная голова, полуопущенные ресницы и пустой взгляд, устремленный вниз – все это говорило о том, что ей так же тоскливо, как и Еве.

Изабелла ждала. Извечный удел женщин – поддерживать огонь в очаге, растить детей и ждать. Тревожное состояние, когда вздрагиваешь от каждого шороха, а звук проехавшей невдалеке машины заставляет напрячь все органы чувств и сосредоточиться в мучительном ожидании. Но нет, это снова не к тебе, и ты опять остаешься один на один со своими страхами и тревогами, которыми ни с кем нельзя поделиться. И не можешь, не имеешь права проявлять слабость, нужно оставаться сильной, ради себя, ради дочери, ради тех, чья жизнь теперь зависит от твоих действий и решений.
Она просто напряженно ждала. И старалась не думать, кого именно ждет, затаившись в разлапистых ветвях ели, откуда отлично просматривалась дорога, единственная, по которой можно было подъехать к их укрытому за высоким забором коттеджу.
Отчаянно хотелось, чтобы за ними приехал именно Эдик. Забрал отсюда, увез в привычный и уютный дом на берегу залива, где они были так безмятежно счастливы. И все бы вернулось на круги своя, а случившееся забылось бы, как страшный сон.
Эта иллюзия так согрела измученную душу, что она даже позволила себе вызвать в памяти несколько приятных моментов из их общего прошлого. Конечно, Изабелла отлично понимала, что это все самообман, они не смогут делать вид, что ничего не произошло. Но как же сильно хотелось просто уткнуться в теплое плечо Эдика, ощутить горячие крепкие ладони, успокаивающе скользящие по спине, и тихий срывающийся шепот, такой ласковый, и в то же время не лишенный насмешки...
Но к тоске по Эдику примешивалось что-то еще, непривычное и пугающее. Где-то глубоко внутри, там, куда она даже боялась заглядывать, теплился огонек надежды, что вот сейчас вернется Мейсон. Окатит ледяным взглядом, небрежно кинет, что прятаться больше нет необходимости, настоящих убийц Джейн нашли и наказали, а сама Изабелла может вздохнуть спокойно и возвращаться к прежней жизни. Напряжение последних дней спадет, и можно будет без страха смотреть в будущее.
Эта иллюзия была еще более обманчивой и опасной, чем первая. Отпустит ли он ее, даже если опасность миновала? Сможет ли отступиться, как пять лет назад? Или продолжит играть теперь уже в другие, человеческие игры, манипулируя ее женскими слабостями?
Почему она думает о Мейсоне, почему не может просто выкинуть из головы его образ и ненужные, причиняющие боль воспоминания? Ей всегда казалось, что любить – это когда мир сужается до одного единственного мужчины, это мучительная потребность отдать ему себя всю, без остатка, открыть перед ним самые потаенные глубины своей души.
Любит ли она Эдика? Да, безусловно. При мысли о нем внутри растеклось такое привычное и приятное тепло, а на губах заиграла легкая улыбка. Ее любимый всегда излучал свет и готов был щедро поделиться им с близкими. Безусловно, он не был безупречен, но стал идеальным для нее. Внимательный муж, заботливый отец, отличный любовник, надежный друг. Так почему же она позволяет себе думать о другом мужчине, о том, кто не обладает ни одним из перечисленных достоинств и несет в себе опасность для нее и дочери?
Невольно вспомнилось, как Мейсон бережно прижимал к себе Бетти, когда девочку трясло в лихорадке, как на какое-то время их тревога за ребенка стала общей. Как спешил на помощь и самоотверженно бился с вампирами, защищая от ищеек Волтури. Как потом брал ее, жадно, с остервенением, словно последний раз в жизни.
Она резко тряхнула головой, отгоняя наваждение. Перед глазами вновь встал прежний, привычный Мейсон, воскрешая в памяти похищение пятилетней давности, когда он ее унижал, записывая то отвратительное видео, желая втоптать в грязь перед Эдиком и всеми Калленами.
Слишком болезненные воспоминания заставили содрогнуться, Изабелла вскинула голову, ища успокоения в легком ветерке, который трепал затянутые в хвост волосы. Ну уж нет, она не позволит Мейсону в очередной раз разрушить ее жизнь!

Эта неожиданная встреча на берегу озера показалась Еве очень подходящим моментом для серьезного разговора. Да и таинственная атмосфера раннего утра, когда все вокруг утопает в полупрозрачной дымке и предметы имеют размытые очертания, располагала к откровенности.
Чтобы подобраться поближе, Еве пришлось поднырнуть под торчащий вверх сук, обхватить руками толстую ветку и прижаться к ней. Изабелла больше на нее не реагировала, задумчиво смотрела куда-то вниз, на темную гладь воды, в которой отражались проплывающие по рассветному небу облака.
Ева устала находиться в неведении, строя самые нехорошие предположения о собственной участи и судьбе дочери, и хотела, наконец, внести ясность. Любая, пусть самая горькая правда казалась лучше наивного самообмана.
– Скажи мне, – прямо спросила, не тратя время на ненужные вступления. – Только, пожалуйста, честно.
– Что ты хочешь знать? – неохотно поинтересовалась Изабелла, явно недовольная, что кто-то мешает ее молчаливому созерцанию.
– Только одно… – Ева сделала паузу, набираясь решимости для главного вопроса, который тревожил ее в течение последней недели, – нас, людей, всех убьют?
Изабелла не торопилась отвечать, продолжая смотреть на воду, как будто именно там, в потайных глубинах, была скрыта правда. Еве же каждая минута промедления казалась вечностью, она нервно заерзала, не решаясь повторить вопрос, но надеясь таким образом вернуть себе внимание угрюмой собеседницы.
– По вампирским законам люди не должны знать о нашем существовании, – наконец, глухо заговорила Изабелла. – Тех, кто раскрылся перед человеком, ждет смерть.
Внутри все оборвалось. Маленькая искорка надежды, которая все это время теплилась, не давая сломаться под грузом обстоятельств, потухла, не оставляя никаких сомнений. Для Эдварда она – пустое место, и ради нее он не будет рисковать своей шкурой. Губы предательски задрожали, все спокойствие и выдержка, за которыми она пряталась, вдруг покинули ее, и наружу вырвалось тоскливое отчаяние, которое Ева так тщательно от всех скрывала, надеясь на лучшее.
Ведь так верила, что Изабелла им поможет, особенно после того, как она не дала Эдварду расправиться с раненым и даже каким-то образом заставила его лечить. Но зачем тогда было спасать Сэта, если впереди их ждет верная смерть?
– Отпустите хотя бы мою дочь, – несмотря на то, что старалась держать себя в руках, голос дрожал от отчаяния, – Мэдди совсем еще ребенок, и никто не будет слушать, даже если она что-то сболтнет. Ты же сама мать, ты должна меня понять…
Изабелла так резко соскочила с дерева, что Еве пришлось испуганно отпрянуть. Но девушка шагнула к ней, обхватывая за плечи и ощутимо встряхивая.
– Ева, что за чушь ты несешь?! – возмущенно заговорила Изабелла, смотря ей прямо в глаза. – Думаешь, я позволю ему вас убить? Нет, он не посмеет этого сделать!
Во взгляде Изабеллы была такая мрачная решимость и злость, что Еве стало страшно, и смысл сказанных слов никак не укладывался у нее в голове. А когда наконец поняла, то не смогла сдержать одинокой слезинки, предательски скатившейся по щеке.
– Спасибо, спасибо, спасибо, – бессвязно залепетала, неосознанно вцепившись в рукав их возможной спасительницы и стараясь заглянуть ей в глаза. – Я, правда, никогда и ни кому не расскажу, что видела. Только отпустите нас, пожалуйста...
Изабелла сначала смотрела на нее с недоумением, а потом вдруг порывисто прижала к себе. И тут Ева уже полностью потеряла контроль. Уткнувшись своей защитнице в плечо, даже не пыталась сдерживать вырвавшиеся наружу всхлипы.
– Я обещаю, что не брошу тебя и Мэдди, – твердо повторила Изабелла, неловко проводя рукой по ее вздрагивающей спине. – И немедленно прекрати реветь! У нас дети, нам нужно быть сильными!

Италия, Вольтерра, 24 июля 2015 года
Италия встретила его затянутым свинцовыми тучами небом, с которого временами срывался мелкий настырный дождь. Промокнуть Мейсон не боялся, наоборот, такая погода была ему только на руку.
Быстро пройдя регистрацию, в толпе встречающих рассмотрел высокую фигуру, закутанную в черный плащ, который традиционно свидетельствовал о принадлежности его хозяина к могущественному клану. Деметрий стоял чуть в стороне, держа в руках большой черный зонт, на его лице застыло привычное непроницаемое выражение.
Мужчины сдержанно поздоровались, после чего старый знакомый кивнул, приглашая следовать за ним.

То, что они едут прямиком в Вольтерру, стало неприятным сюрпризом. Неожиданное решение Деметрия официально представить его Аро никак не вписывалось в тщательно выстроенные предположения Эдварда по дальнейшему развитию событий. Более того, столь сомнительный ход мог поставить под угрозу все его планы, ведь он рассчитывал на тайную операцию, когда ему просто укажут подходящие время и место, чтобы внезапно настигнуть будущую жертву. А теперь игра становилась более сложной и многоходовой, причем с плохопредсказуемыми последствиями.
Похоже, Деметрий решил подстраховаться, чтобы в случае неудачи Мейсон не смог бесследно исчезнуть. Внимательно вслушиваясь в пояснения Волтури по поводу такой радикальной смены стратегии, Эдвард анализировал новые сведения и пытался спрогнозировать следующий ход противников.
Сейчас предполагается представить его как героя, самолично уничтожившего двух опасных преступников, скрывающихся от вампирского правосудия более полувека. Он уже знал от Джаспера, что вампиры, которых послали похитить Изабеллу, давно в розыске. Очевидно, Деметрий и его хозяин прикрывали этих наемных убийц, используя для выполнения особо грязных поручений, и даже из их гибели пытаются извлечь выгоду.
Мейсона мало волновала моральная сторона вопроса, он нисколько не сомневался, что в случае необходимости заговорщики предадут его так же, как и тех двух своих верных приспешников. А вот то, как отнесется Аро к его появлению в замке, учитывая их поразительную схожесть с Эвдардом, настораживало.

Он никогда не был в Вольтерре. Все договоры на поставки оборудования заключались через подставных лиц, никто и предположить не мог, что за фирмой, снабжающей Волтури ошейниками и замками для подземных бункеров, стоит именно он, Эдвард Мейсон. Кроме Джейн, разумеется, которой сейчас не было в живых, а она вряд ли бы стала с кем-то делиться этим знанием.
Никогда он не стремился сюда попасть, предпочитая держаться в тени, подальше от сильных мира сего. Официальная власть его не прельщала, потому как несла в себе определенные обязательства, к тому же требовала постоянного присутствия и участия, тогда как он высоко ценил свою личную свободу и независимость.
А вот интриги и козни, с ней связанные, всегда его привлекали, и поэтому он имел определенный интерес во всех сферах бизнеса, которыми занимались Волтури. И еще отлично знал внутреннее устройство замка, систему подземных ходов и многие другие секреты, которые хранила Вольтерра на протяжении многих веков своего существования.

Входя вслед за Деметрием в тронный зал владыки вампирского мира, Мейсон испытывал двоякие чувства. С одной стороны, некоторое превосходство над правителями, ведь он наверняка знал о них больше, чем они о нем. А с другой, у него была слишком развита интуиция, чтобы не услышать громкий стук захлопнувшейся за ним ловушки.
Но отступать было поздно, да и не в его это правилах – давать задний ход. Почтительно исполнив полагающиеся приветствия, он стал исподтишка рассматривать древнейшего вампира, уже более тысячелетия удерживающего в своих руках узды правления целым миром.
Аро величественно восседал на троне, его лицо было наполовину скрыто под накинутым на голову капюшоном. Но ничто не могло приглушить взгляд, пытливый, пронизывающий насквозь, казалось бы, читающий представшего пред его очами, словно раскрытую книгу.
– Владыка, позвольте представить одного из самых преданных ваших слуг, – церемонно начал Деметрий. – Эдвард Мейсон уже около века оказывает неоценимые услуги Волтури, но настолько скромен, что держится в тени и никогда не требует ничего взамен.
Эдвард снова почтительно склонился, позволяя внимательно себя рассмотреть.
– И что заставило его выйти из тени именно сегодня? – глухо поинтересовался Аро, и на мгновение показалось, что в уголках тонких губ залегла едва заметная усмешка.
– Более полувека назад вы издали указ, что лично представите к награде тех, кто расправится именно с этими преступниками, – заговорил Деметрий. – К тому же я давно приглашал Эдварда присоединиться к клану, но он мотивировал свой отказ тем, что еще слишком молод и неопытен, чтобы верно и преданно служить правителям вампирского мира.
Аро поднялся, медленно и величественно спустился со ступенек, подходя к Эдварду вплотную. Легкие шаги эхом разносились по пустынному залу, отдаваясь в самых дальних его закоулках.
– Эдвард Каллен – твой родственник? – спросил он после некоторой паузы, внимательно вглядываясь в его лицо.
– Внук, – коротко пояснил Мейсон. – Я лишь недавно узнал, что он вообще существует. Мы с его отцом разошлись во взглядах, и несколько десятилетий не встречались.
– Там была какая-то история с похищением, – Аро сделал вид, что мучительно припоминает, – кто-то забрал ребенка у родителей.
– Да, я тоже что-то такое слышал от Карлайла, – невозмутимо повел плечами Мейсон, – но его сын все-таки нашелся, и семья счастливо воссоединилась.
– Хорошо, – кивнул Аро. – Мне известно о твоей роли в уничтожении опасных преступников, неоднократно нарушивших закон и представляющих угрозу для всего нашего сообщества. Деметрий прав, ты заслужил стать одним из нас, – и сделал знак охраннику, замершему неподалеку.
Тот сразу же передал в руки хозяина черную накидку.
– Прими этот плащ – отличительный знак принадлежности к клану Волтури – в благодарность за верную службу, – церемонно обратился Аро к Мейсону.
Чертыхаясь про себя, Эдвард опустился на колено, позволяя древнейшему накинуть на плечи атрибут вампирской власти. И когда тонкие холодные пальцы вампира закрепляли накидку у него на шее, было такое впечатление, что горло стиснула смертельная удавка.
Но он и виду не подал, как ему это все не нравится, ведь перед ним стояла задача, ради выполнения которой он смог бы вытерпеть и не такое. Более того, он бы пошел на все, продал душу не то что Аро, самому дьяволу, лишь бы только защитить, оградить от опасности женщину, которую так жаждал заполучить.
– Я подумаю, чем ты сможешь быть полезен клану, а пока, – Аро повернулся к Деметрию: – отведи нашему гостю покои, и готовьте ритуал посвящения.
Мейсон вежливо поблагодарил за честь и пообещал оправдать оказанное ему доверие.
– Все прошло даже лучше, чем я ожидал, – шепнул ему Деметрий, когда они покинули зал. – Теперь нужно просто дождаться подходящего момента, – и добавил, уже с явной долей насмешки: – А ты пока отдыхай, можешь даже встретиться с внуком. Поди, соскучился по любимому родственничку?

Эдик, как неприкаянный, весь день слонялся по замку, но покои Алисии обходил стороной, даже не пытаясь нарушить строгий запрет Феликса. Когда ему пришлось уйти, девушка уже чувствовала себя значительно лучше, даже попробовала самостоятельно подняться, чтобы проводить, чего, естественно, он ей сделать не позволил. Это хорошо, что раны сплитов быстро заживают, но теперь он больше волновался за ее душевное состояние, как бы она снова не попыталась наложить на себя руки.
Настолько сильно переживал, что даже мысли о Белле отошли на второй план. Нет, конечно, о жене и дочери он думал постоянно, образ любимой не покидал его ни на секунду, придавая сил терпеть вынужденное бездействие в надежде на скорую встречу. Только вот Белла была далеко, и Эдик уже невольно свыкся с мучительной неизвестностью, а опасность, угрожающая Алисии, была совсем рядом, да и чувство вины заставляло его вновь и вновь возвращаться мыслями к незавидной участи несчастной пленницы.
Одно успокаивало – Маркус все еще отсутствовал, и хоть временно, но сейчас девушка находилась в относительной безопасности. А вот потом, когда тот вернется…

Эдик крайне удивился, когда этим же вечером в одном из коридоров наткнулся на легкий шлейф знакомого до боли запаха, ведущий во внутренний дворик. Убедившись, что поблизости никого нет, направился туда же, обещая самому себе, что всего лишь узнает, в порядке ли девушка.
Обнаружив ее в добром здравии, одиноко сидящей на скамейке, выдохнул с облегчением и хотел незаметно ускользнуть, но поздно – Алисия его почуяла. Малодушно сбежать, ничего не сказав, было не по-мужски, и Эдик направился к ней.
Она невольно подалась ему навстречу, но, опомнившись, смущенно замерла совсем рядом. Быстро окинула его взглядом, словно убеждаясь, что все в порядке, и тут же вся вспыхнула, стыдливо опуская глаза.
Они нерешительно стояли друг напротив друга, товарищи по несчастью, не совсем близкие, но уже и не чужие, не знающие, что сказать и как выразить свои чувства. А есть ли они вообще, эти чувства, или просто две измученные души инстинктивно потянулись навстречу, чтобы хоть как-то облегчить кошмар заточения в этом мрачном замке?
– Как ты? – Эдик первым попытался сгладить возникшую между ними неловкость, осторожно поправил выбившуюся на лицо светлую прядь.
– Немедленно уходи, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – взволнованно заговорила она.
Да разве мог он так просто уйти после того, как по уши завяз во всем этом?
– Алисия, запомни, я не покину замок, пока ты не будешь свободна, – твердо пообещал, порывисто прижимая ее к себе.
Она жадно прильнула к нему, утыкаясь лицом в грудь и обвивая руками за талию. А Эдик с наслаждением вдохнул сладкий аромат девушки и заключил в кольцо своих объятий, давая ей возможность хоть на время почувствовать себя защищенной.
Неизвестно, сколько бы времени они так простояли, но тут их спугнул слабый шорох, и одновременно легкий ветерок донес запах, заставивший Эдика глухо зарычать.
– Уходи, – быстро приказал он, подталкивая Алисию в сторону, противоположную от приближающегося к ним вампира.
Сам же шагнул навстречу стремительно надвигающейся фигуре, закутанной в черный плащ Волтури.
– Я смотрю, ты неплохо проводишь здесь время, – знакомый насмешливый голос заставил яростно сжать кулаки.

---

Под спойлером замечательные иллюстрации к главе, спасибо их автору Лене helencapricorne.

Спасибо моей незаменимой помощнице Инге dasik за помощь в редактировании и идейную поддержку.

ФОРУМ