Елена проснулась и тут же зажмурилась от яркого утреннего света, нещадно режущего ее измученные бессонной ночью глаза. Стрелки на часах говорили о том, что у нее есть еще минимум полчаса, чтобы поваляться в своей уютной теплой постели, а потом, как всегда, придется вставать и плестись в школу. А сегодня как раз был тот случай, когда идти в нее хотелось меньше всего.… Во-первых, она себя ужасно чувствовала, абсолютно разбитой и вымотанной, а во-вторых, внутренний червячок беспокойства и неизвестности совершенно не способствовал правильному настрою на рутинную учебу.
Елена огляделась по сторонам и, как и ожидала, не заметила никаких следов пребывания ночного гостя в своей комнате: подушка слева от нее не замята, а аккуратно сложенный плед как обычно лежит рядом на стуле. Все вокруг идеально, за исключением одного… Небольшого листка, вырванного из ее блокнота и исписанного в несколько строчек ровным острым почерком, висевшего под рамой, на зеркале. Нехотя встав, девушка схватила листок и прочла:
Решил не будить, ушел по-английски…
Перерою сегодня все имеющиеся у меня материалы и книги в поисках чего-либо подходящего под «наш случай». Рекомендую и тебе еще раз пройтись по дневникам твоего предка. Найдешь что-нибудь интересное, сразу звони.
P.S.
Ты, между прочим, утром отлежала мне руку.
Никогда не думал, что у тебя такая тяжелая голова:)
Без подписи. Авторство послания сомнений не оставляло. Из всего написанного Елену больше всего резанула фраза «наш случай». Правильно ли она сделала, что решила пока ничего не рассказывать Стефану? Деймон не лучший союзник в таких делах, хотя.… В том, что касалось ее безопасности или случаев, когда ей по-настоящему нужна была помощь, на него всегда можно было положиться, по крайней мере, в последнее время. В ее архивах памяти невольно всплыли воспоминания о том времени, когда Деймон только-только появился в Мистик Фоллс.… Тогда все было значительно легче и проще. Деймон, каким бы порочно красивым он ни был, вызывал в ней лишь страх, подозрения и далеко не самые лицеприятные ассоциации, вплоть до искренней ненависти, что уж скрывать. Но теперь… Она бы соврала, если бы сказала, что ее отношение к Деймону не изменилось и что не изменились вместе с тем и… Их отношения.… Да, он, как не старался, но все же не смог стать ее настоящим другом. И не столько из-за своих поступков, сколько из-за того, что Елена попросту никогда не умела дружить с тем, кто пренебрегает в общении с ней такими понятиями, как доверие, откровенность и честность, кто скрывает от нее свои истинные чувства под вечной маской равнодушия и наигранного веселья.
Мысли вдруг некстати подбросили ей отчетливую картинку, в которой она была вместе с Деймоном из своего «ночного сна», и румянец предательски тут же окрасил ее бледные щеки. Она вспомнила, как, поддавшись эмоциям и возникшей страсти, целовала и обнимала его, и сейчас, при свете дня, это уже не выглядело так уж невинно и оправданно. Деймон из ее «сна»… Милый, добрый, нежный и такой родной, это Деймон, которого она никогда не увидит в своей реальной жизни. Как бы он ни был чертовски сексуален и обаятелен, она все равно знает, что никогда не позволит ему завладеть своими чувствами и мыслями и никогда не позволит себе, сдавшись перед своими желаниями, ответить на его поцелуй, не говоря уже о чем-то большем. Потому что в ее жизни долг и преданность стоят на много ступенек выше ее личных потребностей и эмоций. «А во сне.… Во сне я свободна», - мысленно убеждала себя Елена, - «А это значит, что свободны и мои желания, насколько бы порочными и неправильными они ни были…»
Практически не слушая преподавателей, Елена все время на уроках пролистывала пожелтевшие дневники в поисках хоть чего-то, что поможет объяснить ее странные провалы и сны. В сумке завибрировал телефон и затих. Смс-ка. От Деймона…
Пора забить на уроки. Есть новости. Жду у входа. Прямо сейчас.
Елена выбежала на улицу и увидела Деймона, непринужденно облокотившегося на капот своего автомобиля. Он, как всегда, был безупречен: идеально красив, идеально выбрит, с иголочки одет, а на лице неизменная самоуверенная и не менее обворожительная улыбка.
- Новость номер один, - сразу приступив к делу, начал он. – Мне звонила Изобелл. Кэтрин, угадай что, сняться какие-то странные и неимоверно реалистичные сны, в которых она видит своего…Новорожденного ребенка. Кэт естественно в ужасе, причем в таком, что даже снизошла до того, чтобы попросить помощи у твоей мамаши-вампирши. А теперь новость номер два, и эта еще интереснее. В записках все той же Изобелл, которые мы забрали у Ванессы, я нашел упоминание об индейских легендах, согласно которым душа во время сна может отделяться от тела и улетать куда подальше. Там же есть занимательное учение о тоналях – двойниках, которые встречаются у некоторых людей. Тонали между собой взаимосвязаны, и если что-то происходит с одним, второй чувствует тоже самое. Ну, как тебе?
- Ты хочешь сказать, что у нас с Кэтрин в голове творится похожий дурдом? Но тогда возникает следующий вопрос, с чего вдруг это началось? И почему с нами?
- Если сложить «А» плюс «В» плюс «С», то получается… - выдерживая паузу, с умным видом пояснил Деймон. - Получается, что ваши провалы каким-то образом связаны с ритуалом, который сейчас проводит шаманка по договоренности с твоим парнем и Кэтрин, о снятии с тебя «клейма ключа» к проклятию солнца и луны.
Елена молча слушала вампира, внутренне соглашаясь, что, похоже, сейчас Деймон действительно прав. Ее «сны» начались как раз после начала индейского ритуала и вполне могут быть с ним связаны. Но разобраться в этом без шаманки, а значит и без Стефана они не смогут.
- Ну, что задумалась? – прервал ее мысли Деймон. – Пришла пора ехать в гости к Стефану. Теперь мы просто обязаны ему все рассказать.
- Как бы мне ни было неприятно это признавать, Деймон, но сейчас ты, судя по всему, прав. Стефан дома, как я понимаю?
- Садись в машину, - скомандовал Деймон, открыв перед Еленой дверь. - Стефан сегодня весь день дома, и он явно не в духе. Вы, что, поцапались накануне?
- Немного. В любом случае, это не твое дело.
- И из-за чего? – не обращая внимания на ее слова, продолжил допрос Деймон.
- Не из-за чего, а из-за кого, - поправила Елена. - Ревность, знаешь ли, жуткое чувство.
Естественно, приняв все на свой счет, Деймон слащаво улыбнулся и спросил:
- И к кому же наш Стефан в этот раз приревновал прекрасную Елену?
- О, неужели ты подумал, что я говорю о тебе, - наивным голосом ответила девушка. – Мы поругались из-за Кэтрин, это я ревновала Стефана, а не он меня. Он-то знает, что в моем сердце нет места другому мужчине, кроме него.
- Ну, да. Посмотрим, что он запоет, когда узнает о твоих «снах», - очень тихо, скорее себе пообещал Деймон, обходя автомобиль и садясь на водительское сидение.
- Что ты сказал, Деймон? Я не расслышала…
В комнате витало практически ощутимое напряжение. Признавать факт, что брат знает о его девушке что-то, чего не знает он, для Стефана было невыносимо. Он чувствовал себя обманутым и выброшенным из игры, и никакие доводы, приведенные Еленой в их защиту, на него сейчас не действовали.
- Так, когда ты говоришь, это началось?
- Позавчера, то есть через пару дней после твоего возвращения от шаманки.
- И провалы, значит, были уже три раза? Как надолго?
- Где-то на полчаса, может, минут на сорок. Не больше, - ответил за Елену Деймон.
- А ты откуда знаешь? – удивился Стефан.
- Я лично присутствовал во время одного из них, - и, несмотря на неодобрительный взгляд со стороны девушки, пояснил. – Я был рядом с ней сегодня ночью, чтобы… Проконтролировать процесс.
- Проконтролировать что? – взревел Стефан и, в миг, оказавшись перед братом, со всей силы толкнул его кулаком в плечо. Деймон лишь пошатнулся, с улыбкой глядя в упор на своего обидчика. – Какого черта ты все время лезешь к ней, Деймон?
- Да, ладно тебе, Стефан. Чего ты завелся? Я сказал, что был рядом, а не в ее постели. Хотя, если разобраться…
- Еще одно слово… - процедил Стефан.
- И что? Ты убьешь меня?
- Вам не надоело за сто сорок пять лет? А? - вмешалась Елена, становясь между ними. - Детский сад, честное слово. Вечная игра братьев Сальваторе в «кто кого ненавидит больше».
- Прости, милая, - прижимая к себе девушку, согласился Стефан. – Сейчас у нас, действительно, есть дела поважнее, чем обращать внимание на очередные провокации Деймона.
Стефан усадил Елену на диван и сам присел рядом.
- Может, тебе заварить чая или приготовить кофе?
- … или что-то покрепче, - встрял Деймон.
- Пожалуй, сегодня покрепче, - согласилась девушка и виновато посмотрела на своего парня.
Деймон подошел к столику с напитками и, ловко жонглируя бутылками и кубиками льда, смешал для нее нечто легкое и слабоалкогольное в высоком бокале.
- Спасибо, - поблагодарила Елена, принимая из его рук напиток. – Так, мы можем связаться с шаманкой и узнать наверняка, как ее действия связаны с моими ночными кошмарами?
- В том то все и дело… - разочарованно произнес Стефан.
- Вы не обменяли имейлами? – в сотый раз поддел брата Деймон. – Может, просто зайдем на ее твиттер и прочтем, как там дела и на какой непосредственно стадии сейчас находится ритуал?
- Деймон, твои шутки сейчас неуместны, - зло обрубила Елена. – Если не можешь предложить ничего толкового, лучше помолчи, пожалуйста.
Улыбка тот час же слетела с его лица, и, недовольно скривившись, Деймон глотнул своего виски и завалился в кресло напротив.
- Мы общались с шаманкой лишь один раз, все остальное наше общение проходило через ее внука Чака. Для ритуала она со своими помощниками ушла глубоко в лес и раньше, чем после его завершения, то есть в ночь полнолуния, они не вернуться. А это значит, что ни поговорить с ними, ни найти их сейчас невозможно, - рассуждал вслух Стефан. – У нас остается лишь одна возможность хоть что-то узнать. Предлагаю позвонить Чаку и спросить у него, что он знает о ритуале и его побочных явлениях. Он, слава Богу, в отличие от своей бабули, живет в двадцать первом веке и знает, что такое мобильная связь.
Стефан открыл записную книжку в своем Айфоне и, найдя нужное имя, кликнул на экран.
- Чак, это Стефан, привет.… Да.… Да, началось.… А ты откуда знаешь? Ты мог бы позвонить, предупредить, в конце концов! – Стефан замолчал на пару минут, внимательно слушая собеседника на том конце. – Что? Понял. Хорошо. Хорошо. Нет, мы ничего не отменяем.… А зачем тогда спрашивал, если и так ничего не изменить? Ладно. Созвонимся. Пока.
Стефан вернул телефон в задний карман джинсов и взглядом, полным упрека и негодования, посмотрел на вжавшуюся в спинку дивана напуганную Елену.
- Ну? Что он сказал? - с нетерпением в голосе спросил Деймон.
Стефан проигнорировал его вопрос, продолжая молча смотреть на свою девушку.
- Елена, - начал он, всеми силами стараясь сдержать эмоции. - Так что ты говорила, тебе сниться? Счастливая семейная жизнь с Деймоном или ты все же что-то упустила, пожалев мое ранимое сердце?
- Стефан, перестань. Мы это уже проходили. Деймон в очередной раз не станет поводом для нашей ссоры.
- Значит все-таки не Кэтрин, - довольно заметил Деймон, потягивая виски.
- Что? - не понял Стефан. – Деймон, нам с Еленой нужно поговорить. Не хочешь прогуляться?
- Влюбленные хотят побыть наедине, - томно произнес вампир. – Странно, раньше вас мое присутствие в доме не смущало.
Стефан стоял, молча, задумчиво потирая рукой подбородок, но как только за Деймоном хлопнула входная дверь, подошел к Елене поближе и, заглянув ей в лицо, ласково и с трудом подбирая слова, объяснил:
- Чак сказал, что ритуал, согласно их верованиям, освобождает не человека, вписанного в заклятие, а его душу. А душа, как они считают, при этом до момента завершения всего процесса, получает невиданную до этого свободу, так как, снимая заклятие, с нее снимают заодно и все печати, удерживающие ее в теле. По мнению индейцев, во время сна душа может отделяться от тела и путешествовать в другие «верхние» миры. И если она получает вдруг свободу, то уходит туда, где может выразить свои давние обиды, отомстить за свою боль, исправить ошибки юности или, например, реализовать свои тайные мечты, которые до этого были запечатаны вместе с душой в сознании человека, над которым в данный момент проводится ритуал. Исходя из всего вышесказанного… Елена, скажи мне теперь честно, пожалуйста. Что на самом деле ты чувствуешь к моему брату? Потому что вариант «я его ненавижу» сейчас, явно, не прокатит.