Айрин

Дорога казалась мне мучительно долгой, самые разные мысли терзали мой воспаленный мозг. Сначала я думала, что меня уничтожат на месте, но когда меня заковали в наручники и усадили в машину, я подумала, что, наверное, властители вампирского мира решили для начала позабавиться с «диковинной зверушкой», а уже потом, возможно, лично привести в исполнение свой заранее вынесенный приговор.

Даже с завязанными глазами я ощущала на себе взгляд сидящего напротив меня дампира. Он неотрывно смотрел на меня, я буквально физически чувствовала на своей коже холодок, исходящий от его сапфировых глаз, и это делало все только хуже. Мне не было страшно, я не боялась за себя, почти как тогда, в первый раз, когда на меня напала Белла, а затем спасли Каллены. Но сейчас мне хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Эдвард для меня теперь был потерян, а свою судьбу я вручила Вольтури, жаждущим моей смерти. Поэтому больше не могла верить в добрые предзнаменования и перемены для нас двоих… уж точно не в этом мире.

— Феликс, сними с дамы наручники, — неожиданно для меня прозвучал совсем близко голос дампира, — и повязку тоже можно снять.

— Сал, ты же сам предложил эти… — попытался возразить громила, сидевший слева от меня, но тот, к кому он обращался, резко его оборвал.

— А теперь предлагаю снять.

Тон Сала не терпел возражений. Феликс стал возиться с наручниками за моей спиной, а сидевший справа от меня вампир стянул с меня черную шелковую повязку.

Пока я разминала руки и фокусировала взгляд на лице дампира, он внимательно наблюдал за мной, и я к своему удивлению заметила, что в его глазах впервые появилось что-то напоминающее любопытство и даже интерес.

Сидевшая рядом с Салом Белла делала вид, что смотрит в окно, но иногда тайком поглядывала на меня. Кроме того, я заметила, что она и сидевший напротив нее вампир, которого Сал назвал Деметрием, то и дело обменивались быстрыми взглядами. Этот вампир до сих пор не проронил ни слова, и его взгляд был хмурым и неприветливым, смягчаясь лишь тогда, когда он смотрел на Беллу.

Дальше мы ехали в полном молчании. Когда мы наконец остановились, это оказалось взлетное поле аэропорта, неподалеку стоял уже готовый забрать нас на борт самолет.

Меня высадили из автомобиля и повели к трапу самолета. В передней части салона на мягких кожаных креслах уже расположились близнецы - Джейн и Алек. Элис и Эдвард сидели напротив них, спиной к входящим, от близнецов их отделял полированный столик. На диване сбоку разместились еще двое вампиров. Судя по их сосредоточенным лицам, они выполняли роль охраны на случай, если сестра и брат Каллены проявят строптивость.

Меня усадили в одно из кресел в задней части салона. Когда меня вели к моему месту, Эдвард на мгновение обернулся и, скользнув по мне и остальным отстраненным взглядом, снова отвернулся. От этого чужого, равнодушного взгляда любимых глаз больно кольнуло где-то в груди. А чего еще я ожидала? Он больше не помнил меня, словно меня и не было в его жизни. Единственным утешением было то, что его жизнь, по крайней мере, вне опасности, ведь для Вольтури они с Элис стали очередным ценным трофеем.

Весь перелет я чувствовала себя неуютно под неусыпными холодными взглядами вампиров, но больше всего меня смущало постоянное присутствие дампира и его странные взгляды, которые время от времени он бросал на меня, то холодные и равнодушные, а то вдруг потеплевшие и заинтересованные. Чтобы не встречаться с этими нервирующими меня взглядами, я большую часть пути делала вид, что сплю, между тем, прислушиваясь к редким разговорам вампиров. За всю дорогу они перекинулись лишь несколькими короткими и ничего не значащими фразами.

Наконец полет подошел к концу, и мы приземлились в аэропорту Флоренции. Тоскана встретила нас ярким солнечным днем. Низко натянув на головы капюшоны своих плащей, вампиры с молниеносной быстротой сменили самолет на лимузины с затемненными окнами и взяли курс на Вольтерру.

Никогда не думала, что окажусь в Италии при таких обстоятельствах. Занимаясь живописью, я когда-то с увлечением изучала изобразительное искусство эпохи Возрождения и мечтала когда-нибудь побывать во Флоренции — настоящем сердце Ренессанса. Но даже в самых безумных фантазиях я не могла себе представить, что меня привезут сюда вампиры в качестве приговоренной к смерти пленницы. И, увы, мне никогда уже не доведется увидеть главный символ гордой синьоры Флоренции — грандиозный кафедральный собор Дуомо и венчающий его легендарный купол Брунеллески, пройтись по самому старому мосту города — Понте-Веккьо, посетить знаменитую флорентийскую галерею Уффици, чтобы насладиться шедеврами Боттичелли и Рафаэля, Микеланджело и Леонардо да Винчи.

Когда мы подъезжали к Вольтерре, погода переменилась, ветер нагнал тучи, и пошел сильный дождь. Вотчина Вольтури — один из самых древних и мистических городов Италии, этрусский Велатри, при такой скверной погоде произвел на меня довольно мрачное впечатление. То, что спит в этих холмах и пещерах, старше, чем Римская Империя, таинственнее и загадочнее, чем египетские иероглифы, и что-то мне подсказывало, что не стоит тревожить духов древнего Велатри. По общему мнению, Вольтерра была одним из самых неуютных городов: летом он таял в жаре, а зимой его пронизывали холодные ветра. Неудивительно, что грозные Вольтури избрали эту суровую и неприветливую местность местом своего обитания. Я в полной мере ощутила, как поливает этот город колючими струями дождя незваных гостей, как пусты в такие часы улицы «города ветра и скал», как назвал его д’Аннунцо*, где на утесах даже у самых веселых людей вдруг портится настроение и нападает странная тоска. Было что-то в этом старом городе, выстуженном ветрами, стоящем на утесах среди тосканских холмов и этрусских менгиров**… может, отголоски этрусской магии, которая, как говорят, вызывала и любовь и ненависть. И погружала очень глубоко в тайны человеческой души.

Говорят, когда-то в средние века этот город кишел ведьмами, инквизиция сбивалась с ног, работая с утра до вечера. Я вспомнила одну тосканскую легенду, она гласит, что именно здесь появилась самая первая ведьма на земле — стрега, как их называют в Италии. Имя ее было Арадия, и была она дочерью Богини Дианы и Люцифера, спустившейся на землю, чтобы учить людей стрегерии — колдовству и искусству магии. Божественное происхождение не помогло, и она была сожжена по приговору инквизиции, но с того дня по всей Тоскане, а затем и Италии появились ведьмы. Но была и другая версия этой легенды, гласившая, что когда цель Арадии, возродившей Старую религию, была завершена, она была призвана назад на небо, оставив свой дар и власть ведьмам.

Город был совсем небольшой, так что очень скоро мы оказались на его главной площади, окруженной дворцами в строгом стиле. Все сказанное о Вольтерре в полной мере относилось и к палаццо, за стенами которого, войдя через небольшую неприметную дверь, скрылась наша процессия.

Темные и сырые коридоры дворцового подземелья навевали тоску и уныние. Меня куда-то повели два моих конвоира, за нами неотступно следовал дампир. Остальные вампиры свернули в другой коридор. Пройдя по бесконечному лабиринту узких проходов, мы, наконец, вошли в довольно просторный, хорошо освещенный коридор и остановились у обитой сталью двери, справа от которой находилась электронная панель. Дампир приложил палец к панели, появились линии, сканирующие палец, а через мгновение массивная дверь плавно открылась, и меня легонько втолкнули в полутемную комнату. Сколько еще они будут тянуть? Я обернулась, желая спросить, как долго мне здесь оставаться, но Сал меня опередил.

— Тебя скоро навестят, - бросил он небрежным тоном, сверкая глазами и неопределенно улыбаясь, а затем снова нажал на панель.

Тяжелая дверь почти бесшумно за мной затворилась, скрыв от меня синеву его бездонных глаз.

-----
* Габрие́ле д’Анну́нцио — итальянский писатель, поэт, драматург, военный и политический деятель, живший в конце 19-го, начале 20-го века.
** Менги́р (от брет. men — камень и hir — длинный) — простейший мегалит в виде установленного человеком грубо обработанного дикого камня или каменной глыбы, у которого вертикальные размеры заметно превышают горизонтальные.

Предыдущая глава || Следующая глава