Глава 40. Клубок Ариадны



Белла

Насытившиеся и довольные, мы возвращались в город. Было еще далеко до утра, и мы не особо спешили вернуться под мрачные своды замка. Бархатная южная ночь, напоенная дурманящими ароматами цветов и серебристым сиянием луны, казалось, все вокруг преобразила и наполнила невыразимой легкостью, а свежевыпитая кровь растекалась по жилам и наполняла тело бурлящей энергией. Совместная охота еще больше нас сблизила и как будто сломала существовавшие прежде преграды. Всю дорогу мы весело болтали ни о чем. Деметрий не пытался меня соблазнить, он даже не особо флиртовал со мной, или делал это так искусно, что я этого даже не замечала, но при этом меня все сильнее тянуло к этому элегантному красавцу с невозмутимым лицом и глубоким, томным взглядом, такому открытому со мной и при этом овеянному ореолом загадочности. Но и в его глазах я порой замечала скрытый огонь желания.

Мы шли уже по узким, ступенчатым улочкам спящей Вольтерры, как вдруг Деметрий схватил меня и увлек под своды широкой арки в темный проулок. Мы успели отойти на некоторое расстояние и спрятаться в небольшой нише, когда в ночной тишине отчетливо послышались шаги.

— Тшшш… — он слегка прижал меня своим телом к каменной стене и поднес свой палец сначала к своим губам, а затем к моим, от чего у меня холодок пробежал по спине.

Через несколько секунд в проеме арки буквально на миг мелькнули и исчезли две миниатюрные фигурки в темных плащах, они направлялись вниз по улице, в сторону ворот.

Мне вдруг стало интересно: знали ли старейшины о том, что Деметрий взял меня на охоту за пределы замка и города, или он сделал это на свой страх и риск? А если все же знали, то почему разрешили? Мой задумчивый вид и молчание привлекли внимание моего спутника. Чуть отстранившись и пристально посмотрев на меня, он очень тихо, почти шепотом, спросил:

— О чем задумалась, Bella?

При этом он произнес мое имя так растянуто-певуче, на итальянский манер, что, несомненно, вложил в него двойной смысл. Я не успела раскрыть рта, он наклонился ко мне и, прикрыв глаза, сделал глубокий вдох, его ноздри хищно втягивали воздух, пробуя мой запах. Затем он мягко провел большим пальцем по моим губам, и от этого нежного прикосновения у меня мурашки забегали по телу. Его высокая, внушительная фигура нависала надо мной, его лицо было всего в нескольких дюймах от моего, светящиеся желанием глаза впились в мои, на чувственных губах играла легкая улыбка.

Я не ожидала такого поворота. Мое сознание начало затуманиваться, я с трудом сглотнула, а он придвинулся еще ближе. Я инстинктивно попыталась отодвинуться, но уперлась спиной в стену и застыла в трепетном ожидании. Если бы мое сердце было живым, оно бы отстукивало сейчас сумасшедшую барабанную дробь. Он коснулся ладонью моей щеки, и под его пальцами ее словно обдало жаром, который волнами стал раскатываться по всему телу. Не отрывая от меня взгляд, он слегка коснулся губами моих губ, словно пробуя их на вкус, а затем, не встретив сопротивления, одной рукой привлек меня к себе и начал осторожно изучать их, покрывая нежными, но страстными и все более глубокими поцелуями. Моим губам недоставало этих ощущений, они жадно отвечали на его прикосновения, впиваясь в его губы со всей страстью, на которую я была способна.

Сколько пролетело этих сладостных минут, я не знала, но наконец он мягко отстранился и с шумом выпустил воздух из легких. Я коснулась пальцами губ, все еще пылавших от его поцелуев. Никогда я не испытывала такой бури эмоций, такой всепоглощающей страсти. Даже до боли трепетные и таящие опасность поцелуи Эдварда теперь мне казались самыми невинными и братскими, не говоря уже о его поцелуях после моего обращения, еще более холодных, чем прежде.

— Mi piaci tanto*, — заглядывая мне в глаза, шепотом произнес Деметрий и ласково улыбнулся.

Я не знала этих слов, но они были произнесены с таким чувством, что я поняла их сердцем. Когда я, наконец, собралась с мыслями, то смогла произнести:

— Почему мы прятались от близнецов?

— Просто не хотелось лишний раз с ними пересекаться, — улыбнувшись, ответил он.

— А Аро знает о нашей охоте? — решилась я спросить.

— Конечно, я сообщил ему об этом.

— И он так просто позволил мне выйти за пределы города?

— Да.

— Но почему? — моему удивлению не было предела.

— Потому что ты со мной, — просто сказал он.

— Но ты ведь говорил, что не чувствуешь меня и не смог бы меня найти, если бы я сбежала. Ты солгал ему?

— Я не смог бы солгать ему при всем желании. Он читает все наши мысли.

— Тогда я ничего не понимаю.

— Я и тебе не лгал, я действительно не чувствовал тебя.

— Не чувствовал? А сейчас?

— Сейчас все по-другому.

— Но как?

— Все изменилось во время первой тренировки, когда ты укрыла меня своим щитом. Я тогда почувствовал, что стена, которая незримо стояла между нами, на какой-то миг исчезла. Я думал, ты тоже это почувствовала. И хотя это длилось всего мгновение, ты, словно Ариадна, дала мне свой клубок, ту путеводную нить, с которой я теперь всегда смогу тебя найти.

Я обомлела. Значит, мне тогда не показалось, он проник в мою душу, и я сама ему открыла дверцу. Сама дала «клубок». Жалела ли я об этом? Нисколько. Но он не был похож на героя Тесея, скорее на плохиша и любимца женщин Диониса. Так же притягателен и божественно красив. Я была бы не против стать его Ариадной, не против, если бы он стал только моим. Но станет ли? Я не была в этом уверена.

И все же меня c невероятной силой тянуло к этому искушенному в любви мужчине, несомненно отмеченному дважды рожденным божеством**. Как Дионис пробуждал в женщинах подавляемую в них женственную сущность, так и он пробуждал во мне чувственность, позволял осознать и прочувствовать свою глубинную внутреннюю силу. Неужели меня когда-то мог прельстить Эдвард с его юношеской красотой и инфантильностью. И хотя Каллен мог тягаться по красоте с самим Апполоном, но, как и Апполон, он был слишком проблемным, и как нимфы бежали от прекрасного олимпийца, так и от Эдварда, от его навязчивого контроля и собственнических замашек, рано или поздно сбежала бы и я.

— Но Аро все же кое-чего не знает, — после короткой паузы произнес Деметрий, вырывая меня из моих размышлений.

Я уставилась на него с немым вопросом.

— Он знает, что я смогу тебя отыскать, но не знает, что я, наверное, не стану этого делать, если тебе от этого будет грозить опасность.

Я на секунду застыла, переваривая его слова. Он только что сказал, что, возможно, не станет меня искать, если Вольтури гипотетически решат меня наказать?

— И почему Аро не прочел это в твоих мыслях?

— Потому что я только сейчас это осознал. Надеюсь, в следующий раз мне нескоро придется протягивать ему руку.

Я не знала, что сказать. Этот парень меня все время удивлял. Теперь он играет в защитника или и вправду хочет им быть?

Войдя в замок и направляясь в наши покои, мы столкнулись в одном из коридоров с двумя очень красивыми девушками, они шли нам навстречу, о чем-то весело болтая. Одна из них, светлая шатенка среднего роста, была одета в короткое черное платье с прозрачными вставками, красиво облегавшее ее фигуру в форме песочных часов. Другая, высокая и утонченная, с темными волнистыми волосами и красивыми пухлыми губами, щеголяла в длинном плотно облегавшем ее стройную фигуру сарафане лимонного цвета на пуговицах. Завидев нас, они звонкими голосами приветствовали Деметрия, весело щебеча и неприкрыто флиртуя с ним, а он в ответ обворожительно им улыбался и говорил что-то явно приятное их слуху.

Чуть ли не впервые в жизни я ощутила самый настоящий укол ревности. То, что Деметрий бабник и ловелас, я уже знала, а вот кто он по натуре — дон жуан или казанова, боюсь, мне еще предстояло выяснить.

Вдоволь пококетничав с моим спутником и наконец обратив на меня свое внимание, девушки мило мне улыбнулись и даже что-то сказали по-английски. Но я не была настроена на милую беседу, поэтому ответила на их приветствия коротко и довольно сухо. Попрощавшись, девушки пошли своей дорогой, а мы своей.

— Что с тобой, почему ты хмуришься? — спросил Деметрий, несомненно, обративший внимание на резкую перемену в моем настроении.

— Со мной ничего, и я не хмурюсь, — выдавила я из себя.

— Да? А что же ты тогда делаешь? Тренируешь мышцы лица? — ухмыльнулся он. — Думаю, в ближайшие несколько тысяч лет морщины тебе не грозят.

— Ха-ха, как смешно, — огрызнулась я. — На конкурсе самых глупых шуток ты взял бы первый приз.

— Как скажешь, милая, — он продолжал озорно улыбаться. — Кстати, не похоже, чтобы Челси или Корин оказали на тебя хоть какое-то воздействие.

— А какое воздействие они обычно оказывают? — только теперь я вспомнила, что он уже говорил мне об этих двух вампиршах, но не успел рассказать об их сверхспособностях.

— Челси воздействует на эмоциональные привязанности, может как усилить их, так и ослабить.

— Ну, тогда понятно, почему ты весь растаял при ее появлении, — ввернула я.

Он рассмеялся.

— Белла, да ты никак ревнуешь?

Я фыркнула, но ничего не ответила.

— Челси, конечно, обладает очень сильным даром, она способна разрывать эмоциональные привязанности, узы дружбы, родства внутри кланов, а также укреплять их. Но над любовной привязанностью она не властна.

— Ясно, — зло сказала я.

— Что тебе ясно, Белла?

— Что с тобой у нее проблем явно не возникло.

— Белла, мы с Челси лишь друзья, и если она и испытывает на мне свои способности, то исключительно ради укрепления клана.

— Только друзья? Ага, свежо предание, — недоверчиво сказала я.

— Ну, ладно, признаюсь, мы не всегда были друзьями, но это было так давно, что кажется неправдой, к тому же у нее есть муж, Афтон.

— Тогда зачем она так беззастенчиво флиртует?

— Ох, Белла, ты так наивна. Мы, итальянцы, почти все такие, игривые, эмоциональные, страстные. К тому же поживи с наше, и тогда поймешь, как это скучно на самом деле, хочется чем-то пощекотать нервы, поиграть.

— Ах, поиграть, ясно! — снова выпалила я, кажется, до меня стало доходить.

— Что тебе на этот раз ясно? — вздохнул он.

— Что я для тебя лишь новая игрушка.

— Это не так, Белла, — его голос звучал уже серьезно и как-то грустно.

— Не так? А как же?

— Разве только в самом начале нашего знакомства, но не сейчас, поверь, — он пытался вложить в свои слова всю убедительность, на какую был способен. — Ты не игрушка, поверь. Ты красивая, ты потрясающая, невинная и чистая, и очень искренняя. Возможно, я всегда искал такую. Ты не заслуживаешь того, чтобы тобой играли, и я никогда бы не стал этого делать. И я не позволю никому другому, слышишь. Прошу, поверь мне.

Меня поразила искренность его голоса и читавшаяся в темно-вишневых глазах мольба.

— Ты мне действительно очень нравишься, слишком нравишься, forse, ti amo anche***, — он взял мою руку в свою и поднес к губам, нежно целуя ладонь, а затем запястье, при этом пристально глядя мне в глаза.

Теперь в его глазах плескалось вожделение, от смущения я опустила взгляд. Если бы я не была вампиром, то от его слов и действий покраснела бы от макушки до самых кончиков пальцев ног.

— А какая способность у Корин? — спросила я, пытаясь скрыть смущение.

Он оторвал губы от моей руки, но не отпустил ее.

— Корин — это ходячий наркотик, от нее желательно быть подальше. Она способна заставить любого почувствовать себя удовлетворенным в любой ситуации, даже в самой аховой, и как любой наркотик, вскоре вызывает привыкание и зависимость. Кстати, именно с помощью Корин Аро удерживает Челси в клане, а та, в свою очередь, удерживает всех остальных.

— И у тебя с ней никогда ничего не было?

Он улыбнулся и всплеснул руками.

— Так тебя интересуют лишь мои отношения с женщинами?

— Не только, но и это тоже, — смущенно ответила я.

— Не буду отрицать, что было, но очень давно и совсем недолго. Я вскоре понял, как она влияет, и стал избегать ее наркотических чар.

Я почувствовала себя глупо из-за этой неуместной вспышки ревности. Ведь Деметрий не давал мне никаких клятв и ничего мне не был должен, тем более я не вправе была корить его за его прошлое. Как будто у меня его не было. К тому же я все еще не понимала, что между нами происходит. Да, он признался, что я ему очень нравлюсь, но не более того. Для такого искушенного мужчины, как Деметрий, я, наверняка, лишь очередное приключение, что бы он сейчас ни говорил. Возможно, узнав меня поближе, он разочаруется во мне и остынет, как остыл Эдвард. При этой мысли застарелая глухая боль пронзила мое застывшее навек сердце.

Но труднее всего мне было разобраться в своих собственных чувствах к нему. Похоже, мое подсознание уже готово было его принять, в то время как сознание все еще противилось этому. Я сама не заметила, как он наполнил собой весь мой мир, став моим горизонтом, к которому сводились все мои мысли.

— Прости меня, я повела себя очень глупо, — тихо проговорила я.

— Не извиняйся, ты сделала меня счастливым. Ведь это значит, что и ты ко мне неравнодушна, — сказал Деметрий, и его глаза снова устремились на меня.

Еще пару мгновений он не сводил с меня взгляда, а затем медленно и нежно провел пальцами по моей щеке, как будто пробуя ее на ощупь. И я вдруг осознала, что его чувства ко мне глубже, чем простое физическое влечение. Во мне всколыхнулась нежность, и в ответном жесте я провела ладонью по его чуть шершавой щеке. И тогда Деметрий привлек меня к себе и завладел моими губами в страстном поцелуе.

Дойдя до своих покоев, мы нехотя простились, договорившись встретиться днем в зале для тренировок. Надо было привести себя в порядок перед тренировкой: я все еще была не столь искусна в умении охотиться, не разорвав на себе и не запачкав одежды.



За отведенные мне дни мы провели еще несколько тренировок, на которых я, так сказать, оттачивала свое мастерство. Выставлять щит получалось с каждым разом все лучше и лучше. Осознав, что злость — ключ к победе, я с легкостью находила повод разозлиться, тем более, что Джейн не давала расслабиться и своим поведением неизменно вызывала стойкое желание ее прибить. Так что теперь я без труда растягивала щит и легко его удерживала. С каждым разом я выдвигала щит все дальше и контролировала его все легче. И постепенно я довела свои действия до автоматизма, так что теперь у меня появилась возможность одновременно делать что-то еще, например, защищаться от нападения.

Все это время в присутствии других членов клана Деметрий вел себя как галантный кавалер, был очень чуток и добр ко мне и демонстрировал неизменную готовность оказать любую помощь. И он не позволял никому другому грубостей, вольностей или скользких намеков по отношению ко мне, на корню пресекая подобные попытки со стороны Феликса и других членов стражи. Я была признательна ему за это. Но оставаясь вдвоем, мы каждый раз теряли голову. Вернее, голову теряла я — от его слов, признаний и поцелуев, и несколько раз с моих губ тоже слетели робкие признания.

Наконец настала судьбоносная ночь: меня ждали старейшины клана, чтобы оценить мои способности и вынести окончательный вердикт — быть ли мне членом клана Вольтури? Деметрий и Феликс были совершенно уверены в том, что Аро будет в восторге от моих способностей, и были очень рады моим успехам, чего нельзя сказать о Джейн. Эта малышка с садистскими наклонностями затаила на меня злобу, и теперь я думала, что дело было не только в Деметрии, хотя и это сыграло свою роль. Она ревновала ко мне единственного, перед кем преклонялась, своего господина — Аро, у которого слыла любимицей, боясь, что он обратит на меня свою привязанность. Я не разделяла ее преклонения перед Аро и не стремилась завоевать его привязанность, но, увы, понять это ей было не дано.

Перед тем как отвести меня в тронный зал, Деметрий зашел ко мне в комнату, чтобы подбодрить и пожелать удачи. Я немного нервничала, но он нежно обнял меня и приник к моим губам неспешным, долгим и глубоким поцелуем, после которого я заметно расслабилась. И тогда, взяв меня за руку, он повел меня на суд.

_____

* Mi piaci tanto, Bella* (итал.) — Ты мне очень нравишься, Белла
** Дважды рожденное божество - имеется в виду Дионис.
*** Forse, ti amo anche** (итал.) — Может, я даже люблю тебя.

Предыдущая глава || Следующая глава