Название: Обречённые на смерть

Категория: Сумеречная Сага
Номер обложки: 11
Бета:-
Жанр: романтика, дарк
Рейтинг: R
Пейринг: Эдвард/Белла
Саммари: Некоторым тайнам лучше оставаться нераскрытыми.

---

- Вечеринка у Эдварда Каллена. Белла, ты идешь? – перевозбужденный Майк Ньютон не замечал моего замешательства, подпрыгивая от радости. Для всех остальных, сидящих за столом школьного кафетерия – Джессики и ее парня, Эрика, Тайлера и Анжелы – это была обычная вечеринка по случаю Хеллоуина, но не для меня. Эдвард Каллен немало попортил моей крови за последние два года. Его безразличие ежедневно изводило меня, как я ни боролась с собой. Умный, хорошо воспитанный, красивый мальчик, он игнорировал меня так же, как и всех остальных девушек вокруг – меня даже чуточку сильнее. Кто-то из девчонок злословил, что он гей, но он избегал также и парней. По крайней мере, об его романах с кем-либо мне было неизвестно.

О нет, он не был нелюдимым фриком – он был нормальным парнем, способным повеселиться. Однако дружить предпочитал лишь со своей семьей – с братьями и сестрами, учившимися на год старше. Когда трое из четырех его родственников в прошлом году закончили школу, я думала, Эдвард станет открытее, но самый неприятный и грозный из его братьев – Эммет – остался на второй год, и Эдвард предпочитал его общество всем остальным.

Я бы могла проглотить свое разочарование, если бы Эдвард обзавелся девушкой и не проявлял ко мне никакого интереса. Но между нами не угасало притяжение, возникшее с момента самой первой встречи.

«Привет, - поздоровался он со мной в тот день, когда я впервые появилась в школе два года назад. С рыжеволосым красавчиком у нас совпадал урок биологии, а сидеть предстояло за одним столом. – Я Эдвард Каллен».

«Белла Свон», - я была очарована и смущена. Не считала себя привлекательной, но Эдвард смотрел на меня так, словно я единственная девушка на земле. Позже я узнала, что до этого урока Каллен был холоден со всеми, кто пытался набиться ему в друзья. А тут – о чудо! – он сам проявил желание познакомиться. И не сводил с меня сияющих глаз, весь чертов длинный урок таращась на меня как на богиню. А мое сердце в ответ предательски замирало. И я охотно отвечала парню взаимностью, даря глупые улыбки и пылающие взаимностью взгляды.

«Хочешь начать?» - пододвинул Эдвард ко мне микроскоп, протягивая стекло с материалом – нам предстояло вместе делать лабораторную.

«Да, спасибо», - поблагодарила я, забирая опытный образец слегка дрожащей рукой. Наши пальцы на миг соприкоснулись, и меня пронзил сильнейший электрический разряд, воспламенивший каждую клеточку тела. Эдвард резко втянул носом воздух, будто ощутил то же самое, но терпеливо ждал, пока я заберу стекло. Его ладонь была мягкой и необычайно горячей, словно от высокой температуры, но он совсем не выглядел больным. Мои щеки стали наверняка пунцовыми от стыда, да и Эдвард не отставал – его скулы тоже слегка порозовели, и настойчивый взгляд не покидал моего смущенного лица ни на мгновение.

Я думала, между нами случилась первая, самая настоящая любовь, которая не может просто взять и оборваться на ровном месте. Тот урок не был единственным проявлением нашего взаимного интереса – были еще уроки физкультуры, во время которых нам приходилось взаимодействовать и даже касаться друг друга, а уроки биологии превратились в сладкую пытку из нежных прикосновений и ничего не значащих, но в то же время самых важных в моем существовании разговоров, позволяющих нам постепенно сближаться друг с другом и становиться друзьями.

Моим мечтам не суждено было сбыться. Спустя пару недель Эдвард стал замыкаться в себе. Отвечал односложно и холодно, перестал смотреть в мою сторону и всячески создавал дистанцию. Без видимых на то причин.

Вначале я думала, что обидела его чем-то. Я пыталась поговорить и выяснить, в чем дело, но он слишком отдалился и не собирался помогать мне в разгадке его необъяснимого поведения. Однажды я видела, как его брат шикнул на него, когда Эдвард в столовой поздоровался со мной чуть теплее обычного – его глаза, на миг встретившиеся с моими, вспыхнули той же самой страстью, что при нашей первой встрече. Но тут же потухли и стали безразличными, когда он, послушный воле Эммета, отвернулся, игнорируя мое присутствие в очереди за его спиной. А тяжелый взгляд Эммета, брошенный в мою сторону, пригвоздил меня к месту, недвусмысленно давая понять, что любое общение с его братом следует прекратить.

Равнодушие Эдварда причиняло боль. Но теперь у меня появился повод думать, что это отношение не было естественным – по какой-то причине семья запрещала Эдварду говорить со мной. Да и с кем бы то ни было, ведь у Эдварда не было в школе настоящих друзей, он ото всех держался особняком. К сожалению, у меня так и не появилось шанса выяснить верность своего предположения: Эдвард со мной не откровенничал, а подойти к его брату с вопросами мне и в голову бы не пришло – Эммет выглядел слишком устрашающим. Я боялась его и сознательно, и инстинктивно – было в нем что-то такое, отчего бросало в дрожь.

И вот внезапно Каллены, несколько лет уединенно жившие глубоко в лесу, устроили в своем особняке вечеринку и пригласили на нее весь выпуск. Это было еще более странно, чем все, что я наблюдала до этого, и пробуждало жгучее любопытство всех учеников. Кто бы отказался побывать у самой богатой и скрытной семьи в гостях? Да к тому же, - мысленно уговаривала я себя, - ходили слухи, что Каллены собираются переехать в другой штат. Вдруг это мой последний шанс?

- Да, я пойду, - стараясь казаться такой же равнодушной, как Эдвард, ответила я Майку и тут же увидела, что Каллен повернул голову и смотрит на меня через весь зал. Кровь бросилась к моим щекам: словно он мог услышать мой ответ с другого конца кафетерия, что было невозможно. Украдкой я вновь наблюдала за раздражающей реакцией Эммета, что-то сказавшего брату, после чего Эдвард неохотно отвернулся и, сгорбив плечи, уставился на свой поднос с едой. Да, я определенно должна пойти. Пойти и выяснить, наконец, в чем дело!

Папа настоял, чтобы я красиво оделась: на балах я бывала нечасто. И теперь я не слишком выделялась среди других девочек: старое мамино платье, укороченное в соответствии с современной модой и украшенное ниткой бус из граната, превращало меня в одну из обычных девчонок, которыми был полон сегодня весь дом.

Вечеринка у Калленов была грандиозной: двухэтажный просторный особняк, расположенный в горах, был украшен в готическом клубном стиле – в красно-черных тонах с привидениями, паутиной и летучими мышами по углам. Под потолком кружились диско-шары, приглашенный диджей, стоивший наверняка баснословную кучу денег, крутил потрясную музыку, и десятки моих одноклассников не покидали танцпол, покачиваясь в едином ритме. На шведских столах можно было отведать не только сытных и вкусных десертов, но также попробовать алкоголь – пиво для парней и кроваво-красный глинтвейн для девочек.

К моему крайнему удивлению, Каллены в полном составе были здесь и веселились не меньше остальных: танцевали, поднимали бокалы и выкрикивали тосты за начало новой жизни. Родители Эдварда, конечно, отсутствовали, предоставив подросткам свободу, но его сестры – Розали и Элис, и брат – Джаспер – приехали по этому случаю в город, чтобы отметить не только праздник, но и совершеннолетие Эдварда, наступившее несколько дней назад. Они похлопывали его по плечам так, что он покачивался под их грубоватыми ударами, и всячески поддерживали, как будто вечеринка была организована не по случаю Хэллоуина, а в его честь. Он выглядел смущенным по большей части, но охотно принимал все поздравления.

Иногда, когда он думал, что я этого не увижу, он бросал осторожные взгляды в мою сторону, и в эти моменты казался необъяснимо удрученным, словно что-то сильное и глубокое подавляло его изнутри. За весь вечер у него было около десятка поводов заговорить со мной – сесть рядом или пригласить на танец, - но он так этого и не сделал, продолжая играть в свою загадочную игру, от которой у меня давно сводило зубы.

Ну и ладно. Мне все это надоело, и я вышла на свежий воздух под вечернее пасмурное небо, устав от громкой музыки и суетливых кавалеров. Я не была любительницей вечеринок, предпочитала тишину, одиночество и книги шумным сборищам. Неудивительно, что веселье быстро мне наскучило.

Рядом с домом Калленов протекала речка. Мать Эдварда соорудила вокруг нее прелестный сад, подсвеченный красивыми антикварными фонариками, и воздвигла через журчащий поток сказочный мостик. Любуясь розами и пионами, я ушла в дальнюю часть, облюбовав ненадолго скамеечку. А когда стал накрапывать дождь, перебралась в скрытую разросшимися плющами беседку, где меня невозможно было разглядеть в полутьме. Тогда-то я и услышала приближающиеся голоса…

Я сразу узнала парней: Эдварда по растрепанной шевелюре и чуть сгорбленным плечам, как будто на них лежит непосильная ноша, а Эммета по огромным габаритам и раскатистому басу. Слышно было плохо – мешало расстояние и музыка, доносящаяся из дома, но я смогла разобрать слова, когда ребята перебрались через мостик и подошли поближе, остановившись у той скамеечки, на которой недавно сидела я.

- Ну, хватит уже хандрить, расслабься, - голос Эммета в разговоре с братом был удивительно дружелюбным и заботливым, совсем не угрожающим, каким казался мне раньше. – Ты же сам просил об этом одолжении – вечеринка устроена только ради тебя, брат.

- Предстоящее… испытание гнетет меня сильнее, чем я думал, - в голосе Эдварда звучало отчаяние, будто он признавался в постыдной слабости. – Не могу выбросить мысли о завтрашней ночи из головы.

Стараясь даже не дышать, чтобы меня случайно не обнаружили, я выглянула сквозь обросшую стеблями решетку: закинув огромную ручищу Эдварду на плечи, Эммет покровительственно похлопал брата.

- Всё будет хорошо. Мы все прошли через это.

- Вам нечего было терять, - мрачно заметил Эдвард, вызвав улыбку неудовольствия на лице Эммета.

- Поверь, и на твоей улице однажды перевернется грузовик с пряниками. У тебя будет достаточно времени, чтобы найти что-то подходящее. Карлайл ждал больше двухсот лет, пока ему повезло.

Тяжелый вздох Эдварда прошел мимо моего внимания, пока я озадаченно размышляла над услышанными словами, не зная, как их воспринимать. Двести лет - что за ерунда?.. Семья Калленов всегда казалась странной, но не настолько же… Может, я просто ослышалась?

- Не знаю, чем тебя тогда порадовать, - сдался Эммет, убрав руки в карманы и разочарованно глядя в небо. – Ты только подумай: ты получил уникальный шанс, который бывает раз на миллион. Хочешь от него отказаться?!

- Конечно, нет, - сердито возразил Эдвард.

- Тогда что не так? – Эммет с вызовом посмотрел на него. – Подумай хорошенько, Эдвард, чего бы ты хотел! В конце концов, это твой последний день перед смертью, и ты, черт возьми, волен выбирать, что хотел бы испытать сильнее всего. Напейся до беспамятства – это должно помочь, - парень саркастически расхохотался. – Или накурись до глюков, пока можешь. Потеряй девственность с любой из симпатичных одноклассниц. Ну же, вперед!

- Прямо-таки с любой? – вопрос Эдварда прозвучал насмешливо, но голос почему-то был предельно серьезен.

Эммет невесело загоготал, будто над какой-то старой семейной шуткой, а мое сердце сжалось в комочек. Но на этот раз не от удивления или страха, а от нестерпимого желания узнать тайны загадочного парня, в которого я была безответно влюблена. Пусть даже и не я – объект его скрытых воздыханий, я хотела поставить точку перед тем, как мы навсегда расстанемся. Ничто так не мешает спать по ночам, как чей-то нераскрытый секрет.

- Если это так важно для тебя, если это именно то, что сделает тебя счастливым напоследок, я не буду мешать, - вдруг уступил Эммет, и к моему лицу бросился жар, а на висках выступила испарина. Они не называли имен, но почему-то я была уверена, что они говорят обо мне. Я не видела, чтобы Эдвард еще к кому-то проявлял интерес, и не знала, почему Эммет был таким ярым противником увлечения брата. Многие наши одноклассники были влюблены и не стеснялись в проявлениях своих чувств. Почему же Эдварду это было не позволено?

- Ты серьезно? – недоверчиво переспросил Эдвард слегка приободрившимся голосом.

- Полностью, - подтвердил старший брат и, от души хлопнув Эдварда по спине, развернулся прочь: - Развлекайся. – И добавил уже уходя, так что я едва расслышала: - Лишь бы ты не пожалел потом об этом.

Я сидела тише воды, ниже травы, боясь, что меня можно обнаружить по бешеному стуку сердца. К моему ужасу, Эдвард тоже решил уединиться в беседке, что неизбежно привело к тому, что я была замечена. Его глаза потрясенно расширились, когда он увидел меня, сидящую без движения и испуганно таращущуюся на него.

- Вот черт! – ахнул он, прижимая руку к груди. – Давно ты здесь? Как много ты слышала?.. – к концу второго вопроса его голос стал тихим и тяжелым.

- Не беспокойся об этом: я ничего не поняла, - взметнувшийся инстинкт самосохранения заставил меня солгать.

Его глаза недоверчиво сузились, ведь он понимал, что я слышала все до последнего слова. А мой страх непроизвольно разрастался из-за затягивающегося молчания. Чувство опасности, раньше едва уловимое, теперь становилось практически осязаемым. Отмерев, Эдвард присел рядом со мной: его дыхание стало учащенным и поверхностным. Тревожным взглядом он окидывал сад, проверяя, может ли кто-то нас подслушать. Внезапно его рука оказалась на моей и сжала ладонь, и мое дыхание замерло от удивительного обжигающего прикосновения.

- О… - вырвалось у меня случайно, и Эдвард зашипел, призывая к молчанию. Я захлопнула рот, впитывая восхитительный жар его мягкой руки.

- Белла, - шепнул он предельно серьезным голосом, стискивая мою ладонь обеими руками и не замечая, насколько этот простой дружеский жест кружит мою голову. Я так давно мечтала о подобной близости с Эдвардом, что почти теряла контроль от мучительной боли в сердце. Я готова была на многое, чтобы не отпускать это мгновение. Парень повернулся, убедившись, что за нами никто не следит: его лицо в сумеречной полутьме казалось особенно бледным, почти болезненным. Глаза цвета свежескошенной травы потемнели, а взгляд источал колоссальное напряжение, от которого становилось немного жутко. - Ты никому не должна рассказывать то, что сегодня услышала. Ни единого слова, вопроса, даже намека.

Приказ вернул меня с небес на землю. Эйфория сменилась острым чувством опасности и… сочувствия.

- Что происходит, Эдвард? – выпалила я тихим, настороженным голосом, хватая горячие руки в ответ и не позволяя вырваться. Мне нужны были ответы. – О какой смерти говорил твой брат? Что они собираются с тобой сделать, почему сейчас? Вы что, состоите в какой-нибудь кровожадной секте?

Резко выдохнув, Эдвард выдернул руки и наклонился вперед, с силой сжимая свои волосы. Робко опустив ладонь ему на спину, я ощутила, как сильно он напряжен, и еще сильней испугалась, по-настоящему беспокоясь за его жизнь. Угроза Эммета не была метафорой или шуткой.

- Ты можешь мне довериться, - пробормотала я искренне, прося его открыться. – Я сохраню твой секрет.

В голове роились варианты спасения, но ни один из них я не стану использовать, раз дала обещание молчать.

Эдвард взглянул на меня с неподдельным ужасом, и на секунду я усомнилась в своих предположениях. Но затем он вздохнул и вытащил из кармана ключ.

- Хочешь прокатиться? – предложил он, совладав со своим волнением. – Я отвезу тебя домой.

Ничего на свете я не хотела сильнее, чем остаться наедине с Эдвардом и услышать его объяснения. Ради этого я согласна была покинуть вечеринку, давно переставшую быть для меня интересной.

- Хорошо, - улыбнулась я, стараясь не думать о предложении Эммета насчет девственности, хотя совсем не прочь была бы такому повороту, если бы мы с Эдвардом были парой.

Мы пробрались через сад сразу к гаражу – у Калленов оказалась целая подземная парковка с несколькими автомобилями, - где Эдвард усадил меня на пассажирское сидение серебристого вольво. Решительно выдохнув, он завел мотор и повез меня прочь от музыки, шумной толпы студентов и своей пугающей семейки.

- Тебе придется отвечать, - заявила я, когда Эдвард остановил машину неподалеку от подъездной дорожки моего дома, так чтобы я смогла безопасно до него добраться, но Чарли не мог из окна видеть нас. В молчании прошло несколько минут: Эдвард пристально смотрел через лобовое стекло во мглу наступившей ночи.

- Напрасно я устроил эту вечеринку, - сердито буркнул он, сжимая руль так, что его пальцы побелели от напряжения. – Мне жаль, что ты стала свидетелем нашего с Эмметом диалога. Сделай мне одолжение? Представь, будто ничего не слышала. Забудь этот разговор, меня и все, что было за эти два года. Прошу тебя. Умоляю, Белла.

- Я обещаю, что оставлю тебя в покое, если ты объяснишь мне хоть что-нибудь, - упрямилась я. Загадка будет мучить меня до конца жизни, она отравит все мое существование: в частности и потому, что я всегда буду думать, жив Эдвард или мертв и могла ли я спасти его. – Что Эммет имел в виду, когда говорил о твоей смерти? Почему нам с тобой нельзя дружить? Что…

- Я болен, - перечеркнул Эдвард поток моих вопросов одним своим ответом. Я заткнулась, и он тяжело вздохнул, так и не решаясь посмотреть мне в глаза, хотя я вовсю таращилась на него. – С самого детства я умираю, Белла. Каллены усыновили меня в пять лет, и уже тогда мне оставалось жить не более года, даже если обеспечить дорогостоящее лечение. Каллены спасли меня, поддерживали во мне жизнь до сегодняшнего дня…

- И теперь они собираются забрать ее, - констатировала я факт, по-своему трактуя угрозу Эммета о последнем удовольствии перед смертью.

- Ты все неправильно поняла! Это… сложно объяснить, - скривился Эдвард мучительно, и я заметила, какие темные у него круги под глазами, вспомнила, как часто он попадал в больницу за последние месяцы, просто теряя сознание во время урока – особенно физкультуры. Никому не приходило в голову, что его недуг серьезен.

- Я уверена, что пойму, - мой голос стал хриплым в мольбе.

Эдвард повернул голову, и наши взгляды скрестились: в его глазах отражалось страдание. И отчаянное желание открыть правду, сдерживаемое сознательным запретом.

- Почему тебя так волнует моя судьба? – смягчился он, лаская меня взглядом так тепло, что мое сердце плавилось.

- Разве это не очевидно? – мой голос упал до шепота, а на щеках вновь вспыхнул румянец. Но, начав признаваться, я уже не могла остановиться, тем более если мы никогда больше не увидимся. Пусть знает. – Я влюблена в тебя с самого первого дня. Неужели ты не замечал?

Он сглотнул, выглядя потрясенным и разбитым. И затем его глаза наполнились неподдельной болью:
- Мне тоже трудно с тобой попрощаться…

- Тогда не надо прощаться! - взмолилась я, холодея от его слов. Глаза покрылись мутной пеленой и защипали, и Эдвард, шумно втянув сквозь зубы воздух, заморгал, а потом резко наклонился вперед и схватил мое лицо, обрушивая губы на мой дрожащий рот.

Это было именно то, чего мне так не хватало для окончательного разрушения: выпустить чувства на свободу. Прекрасно понимая, какую придется пережить боль, когда Эдвард уедет, я все же бросилась в омут с головой, позволив долго сдерживаемой страсти поглотить меня без остатка. Мы пили отчаяние друг друга, заходя все более и более далеко, пока весь мир не исчез, и мы не занялись любовью на опущенном сидении автомобиля, принадлежа друг другу полностью. Шепча слова любви, долго не находившие выхода на поверхность, мы погружались в блаженство с такой мукой, что могли нечаянно утонуть, найти свою погибель на веки вечные.

Деревья подкрасились заревом пробуждающегося солнца, когда мы пришли в себя и начали связно мыслить, осознав, что натворили в забытьи. Но я жалела лишь об одном: не о том, что подарила свою невинность парню, которого люблю, и не о том, что это произошло так неромантично, в машине, а лишь о том, что это наш единственный и последний раз, и мы никогда больше после этого не увидимся.

- Как бы я хотел взять тебя с собой, - пробормотал Эдвард, крепко меня обнимая и ласково целуя мои волосы и висок. Я расслабленно лежала в его руках, прижимаясь к обнаженному телу, нечеловечески горячему. – Но, как бы ни было горько это произносить, это невозможно.

- Если бы ты только осмелился все мне рассказать, - обхватила я его руки в жадном объятии, вдыхая приятный мужской аромат, которым была окружена, - может, нашелся бы выход, устраивающий нас обоих.

- Нет, это исключено, - отрезал он и поднялся, собирая разбросанные вещи и подавленно одеваясь. Я неохотно и обиженно последовала его примеру. Увидев выражение моего лица, Эдвард вздохнул и прикрыл глаза, покачивая головой. – Поверь, я люблю тебя! Но мы не можем быть вместе. Там, где я окажусь завтра, человеку не место.

Я поборола в себе ростки страха, по крупицам собирая информацию, способную приоткрыть завесу тайны.

- Значит, ты не умрешь? – робко уточнила я, погладив парня по руке, и он застыл, не в силах отказаться от моего прикосновения. Наклонившись, я чувственно поцеловала краешек его напряженной скулы и положила голову на его плечо. – Эммет сказал, что это последний день твоей жизни перед смертью.

Губы Эдварда дрогнули в вымученной улыбке.

- Последний день в облике человека, - глухо пробормотал он, прижимаясь ко мне щекой.

- Ты станешь кем-то другим? - Я старалась вести себя непринужденно, не выдавая ни ужаса, ни удивления.
- Разве ты не можешь продолжать жить так, как сейчас? Ведь лекарство, созданное Калленами, тебе помогает?..

- И да, и нет, - Эдвард подал мою одежду, тем самым подводя черту в нашем недолговечном романе. Но, немного поколебавшись, все же решился ответить более полно: - Мое состояние прогрессирует, периоды улучшения становятся все короче. Я не могу больше рисковать – часто бывать в больнице опасно для моей семьи разоблачением. В любой момент действие лекарства может закончиться, и родные не успеют прийти мне на помощь. Мне нужно решать: сейчас или никогда. Мы ждали, пока я не стану достаточно взрослым, но медлить дальше будет слишком опасно. Я должен пройти инициацию, если не хочу вскорости умереть.

Молча я просунула руки в платье, и Эдвард помог мне застегнуть молнию на спине. Нежно проведя ладонями по моим рукам, он резко прижал меня к себе, жадно вдыхая мой запах, и мои глаза сами собой наполнились слезами.

- Почему я не могу быть с тобой после этого? – с трудом протолкнула я слова через ком в горле.

- Потому что я стану совсем другим, не таким… добрым. Все мои братья и сестры были изменены на грани смерти, но Карлайл никогда не забирает здоровых людей. Эммету и Розали пришлось оставить своих родных, попрощаться с прежней жизнью, и они до сих пор не уверены в справедливости непомерной цены. Ты бы не хотела принести в жертву все свои планы на будущее ради сомнительного удовольствия сопровождать меня в бесконечных переездах, поставить крест на семье и карьере, и все это лишь на пару ближайших десятков лет, после чего наша связь тоже станет невозможной. И я бы этого не хотел… Я не могу обрекать тебя на это.

- Что же это? – Не зная правды, я не видела в его словах смысла. Повернулась к нему лицом, ища в глазах напротив разгадку мучающей головоломки. – Что может так кардинально изменить чью-то жизнь?

Вздохнув, Эдвард обошел машину и открыл дверцу с моей стороны, вынуждая меня выйти. Это было прощание, и оно наносило сердечную рану. И все же он признался, обняв так крепко, что перехватило дыхание:
- Элискир бессмертия, сегодня я приму его. Запомни меня таким как сейчас. Я тоже сохраню тебя в своем сердце навечно. Пожалуйста, постарайся… прожить счастливую жизнь, моя Белла. - Не дав ничего ответить, он с болью прижался к моим губам в последний раз и, не оглядываясь, решительно направился к водительскому месту. Последнее, что мне удалось увидеть, это его искаженное судорогой лицо, пока он яростно выруливал на шоссе.

День прошел как в тумане. Вначале я рыдала, напугав Чарли, потому что отказывалась что-либо ему объяснять. Моя истерика продолжалась несколько часов, сменившись беспокойным сном, наполненным кошмарами. Затем наступила апатия: я жалела себя, стремительно погружаясь в депрессивное уныние, когда не хотелось ни есть, ни спать, ни что-либо делать. И только к вечеру, немного придя в себя, я включила допотопный старенький ноутбук и полезла у гугл, чтобы взглянуть, наконец, в лицо своего врага, и узнать, что именно разлучило меня с Эдвардом.

Первые же ссылки повергли меня в шок: эликсиром бессмертия традиционно называлась кровь вампира. Она излечивала от любых ран и болезней – правда, кратковременно, - прибавляла силу, скорость и энергию, улучшала зрение и слух. Теперь становилось ясно, что Эдвард действительно мог слышать меня через весь кафетерий, а повышенная температура, вероятно, была побочным эффектом «лечения». Чтобы пройти инициацию – полное превращение в вампира, - необходимо было подвергнуться целому ритуалу и… в конечном итоге действительно умереть. А затем воскреснуть в облике настоящего чудовища, питающегося человеческой кровью. Жажда, которую Эдвард при этом будет испытывать, не позволит ему создать союз со смертной. Не говоря о том, что через двадцать лет я превращусь в старуху, а Эдвард так и останется молодым…

Захлопнув ноутбук, я долго сидела в темноте, пытаясь осознать прочитанное. Эдвард станет вампиром для того, чтобы выжить. Если он этого не сделает, то погибнет от неизлечимой болезни, которой страдает с детства.

Страшно было поверить, что монстры жили среди нас, столько лет сея смерть, а люди даже не догадывались об этом. Ходили с нами в одну школу, сидели за одной партой! Сколько убийств совершила вампирская семья в округе Форкса за прошедшие два года – преступлений, которые расследовал Чарли, подвергаясь опасности стать еще одной жертвой? Сколько туристов действительно разорвали животные, а скольких из них убил… один только Эммет? И сколько теперь растерзает Эдвард ради того, чтобы жить? Это не укладывалось в голове.

Был и иной способ существования, если верить источникам, но Эдвард о нем, вероятно, не знал. Как и те, кто собирался превратить его в монстра и обречь на кровожадную вечность. Я решительно поднялась, не собираясь позволять злу и дальше оставаться безнаказанным! Я дала Эдварду слово сохранить его секрет и не собиралась нарушать обещание, но моим долгом было предотвратить следующие преступления, если это возможно. Я бы не смогла жить спокойно, если бы не попробовала.

К дому Калленов я пробралась тайком, оставив машину на дороге. Надеялась поговорить с Эдвардом до ритуала и избежать встречи с его злыми родственничками. Во время вечеринки я изучила расположение комнат, поэтому знала, где находится спальня Эдварда. Я написала ему с десяток сообщений, но он не отвечал, а телефон был вне зоны доступа. Что делать? К окну вплотную росла липа, ее длинные ветки почти касались стекла. И я тихонько полезла наверх, обрадовавшись, что там горит свет. Вот Эдвард удивится, услышав стук в окно посреди ночи!

Что-то холодное и мерзкое схватило меня за ногу и грубо стащило вниз: вскрикнув, я неудачно приземлилась, подвернув лодыжку и ободрав ладони. Но мой первый испуг был ничем по сравнению с ужасом, когда я увидела над собой ухмыляющееся лицо Розали – старшей сестры Эдварда. Ее глаза горели в темноте как два рубина, а изо рта торчали удлинившиеся блестящие клыки. Прежде, чем я успела заорать, блондинка за волосы поставила меня не ноги и зажала ледяной ладонью рот с такой силой, что чуть не свернула мне шею.

- Что это ты тут вынюхиваешь, тварь?! – прошипела она в ярости и потащила меня в дом, не замечая, как путаются и подворачиваются мои ноги, с трудом достигающие земли.

Мы миновали входную дверь и холл и оказались в столовой. Там собрались все Каллены: сидели вокруг овального стола, заставленного яствами. Смеялись и оживленно беседовали, как самая обычная семья, но резко замолчали и повернули головы, когда Розали вдернула меня, упирающуюся, внутрь, и рывком поставила на колени.

- Ауч! – вскрикнула я жалобно, как только мой рот освободился, и попыталась отнять свои несчастные волосы, но Розали слишком крепко за них держала.

Все начали говорить одновременно, вытаращились на меня со словами «какого черта происходит», и только Эдвард, вскочив на ноги, испуганно и с мольбой воскликнул «нет!». А Розали, продолжая в бешенстве шипеть и немилосердно дергая меня за волосы, требовала у меня и Эдварда объяснений.

- Должно быть, я что-то пропустила, Эдвард?! Разве мы не говорили тысячу раз о том, что физические контакты с людьми небезопасны?! И ты вроде бы это понимал. Так почему я чую на ней твой запах, и почему эта маленькая мразь тайком, как крыса, пыталась влезть в твою комнату?! – близко заглянув в мое лицо, блондинка хищно облизнула острые клыки, и я ошалела от настоящего животного ужаса, бессвязно умоляя отпустить меня.

Эдвард делал то же самое. «Нет, Роуз, нет, пожалуйста!». Но его никто не слушал. Он бросился огибать стол, но Эммет и Джаспер схватили его под руки и теперь удерживали.

- Это я ему разрешил, - изрек Эммет, и все воззрились на него как на сумасшедшего, а здоровяк лишь пожал плечами.

- Что ты ей рассказал? – строго, но более-менее спокойно спросил Карлайл у Эдварда.

- Да какая уже разница, - всплеснула руками миниатюрная сестра Эдварда – Элис. – Она поранилась, у нее идет кровь. Розали показала себя во всем блеске. Если даже девчонка не знала, кто мы, то теперь догадалась.

- Она никому ничего не расскажет! – взмолился Эдвард, с отчаянием глядя на меня. Он покачивал головой, а его губы безмолвно шептали «прости меня».

- Конечно, не расскажет, - грустно заметила Эсми, с сочувствием наблюдая за разворачивающейся драмой. – Она же понимает, что иначе умрет. - Эсми взглянула на меня, и я поспешно подтвердила ее слова кивком.

- Нельзя ее отпускать, - мгновенно возразил Джаспер, лицо которого оставалось непроницаемым и суровым, как у солдата. – Мы не можем так рисковать. Ты сам виноват, - добавил он протестующему Эдварду, - ты знал, что нельзя втягивать в нашу жизнь девчонку. Так чего теперь ждешь, что мы отпустим ее и положимся на авось? На твое ненадежное слово? На ее страх? Ее отец коп, и она сдаст нас сразу, как только выйдет за эту дверь!

- Она не скажет, я ей верю! – упрашивал Эдвард, с болью глядя на меня и безуспешно пытаясь освободиться из хватки братьев. На искаженном ужасом лице блестели дорожки слез.

- Давайте, для начала, успокоимся, - призвал Карлайл, жестом указав братьям отпустить Эдварда, а последнему – сесть на свое место. Все беспрекословно подчинились, а Розали потащила меня к столу и взгромоздила на свободный стул, тяжелой рукой пригвоздив к месту. – У нас есть дело.

- Девчонка будет смотреть, - непререкаемо заявила моя мучительница, и тут я увидела перед Эдвардом красивый хрустальный бокал, наполненный красной жидкостью. Я заледенела.

- Вообще-то я пришла, чтобы помочь… - дрожащим голосом вставила я, неуверенная теперь, что это было хорошей идеей – вампиры не выглядели готовыми так радикально менять привычки.

- Тебе голоса никто не давал! - Блондинка тут же схватила меня за волосы и крепко приложила о столешницу лицом. Во рту появился привкус крови, в голове зазвенело.

- Прекрати, Роуз, - строго осадила ее Эсми и повернулась ко мне: - Надеюсь, это что-то важное, Белла?

Сглотнув, я в ужасе наблюдала на лицами мгновенно проголодавшихся вампиров, жадно втягивающих запах моей крови. Жалобно кивнула, чувствуя вину за то, что не послушалась Эдварда и не осталась дома, с тоской смотря на него, запуганного, сжатого как пружина, совсем не похожего на того, кто добровольно ступает на избранный путь.

- Тебе необязательно становиться таким, как они, - шепнула я измученно, - ты сможешь остаться собой, если будешь пить только кровь животных.

На этом мои объяснения закончились: Каллены расхохотались, высмеивая мою жалкую попытку спасти их новобранца. «Милая, это миф, такой же, как солнце, осиновый кол и чеснок», - посочувствовала мне Эсми с другого конца стола. А Джаспер с досадой процедил: «Она знает слишком много, чтобы оставить ее в живых».

- Приступим, - осадил всех Карлайл, сцепляя пальцы на столе перед собой и выжидательно глядя на Эдварда. – Закончим ритуал, а затем решим, что делать с девушкой.

- Давай, - хлопнул Эммет Эдварда по плечу, и тот, покачнувшись от силы удара, с мольбой взглянул на Карлайла.

- Пей, - добавила Розали, сжав мое запястье с такой силой, что я заверещала от боли. – Не то я переломаю ей руки.

Этого оказалось достаточно. Эдвард схватил бокал и залпом опрокинул его в себя под оглушительные поздравления и аплодисменты. Поперхнулся и зажмурился, несколько секунд не в силах сделать ни вдоха. Но выдержал и, распахнув глаза, шокировано уставился на меня. Я тоже смотрела на него, не отрываясь и не моргая, находясь в ужасе.

- Ну что, готов? – Карлайл возник у Эдварда за спиной, положив руки тому на плечи.

- Нет, - честно признал Эдвард, не желая, чтобы я становилась свидетельницей его падения. И в ту же секунду Карлайл резко наклонился и зубами впился Эдварду в шею. Мой ужас стал неописуемым, когда Эдвард закричал; Эммет и Джаспер удерживали его на месте, не позволяя вырваться. Его глаза постепенно закатились, тело ослабело и сползло на руки братьев. Последнее, что я увидела перед тем, как потерять сознание, это алый рот Карлайла, который тот невозмутимо вытирал белоснежным платком.

Не знаю, сколько продлился мой обморок. Я очнулась в гостевой комнате, и Розали брызгала мне в лицо холодной водой. Покачиваясь, я села, чувствуя боль во всем теле – в ушибленной ноге и почти сломанной руке, в разбитых губах и саднящих ладонях, а еще… в сердце, которое горело от осознания, что Эдвард мертв.

- Выпей это, - протянула мне Розали бокал с красной жидкостью, и когда я недоверчиво и с презрением на нее посмотрела, усмехнулась: - Что ты скажешь Чарли насчет своих ран? Выпей, и все они излечатся.

- Вы меня отпустите? – искренне удивилась я и с большей охотой приняла бокал. Одна бровь блондинки поднялась вверх, и я послушно сделала несколько глотков, с изумлением наблюдая за своими ощущениями: это было похоже на действие волшебного энергетика. Кровь вампира горячей волной пробежала от желудка по всему моему телу, забирая усталость, боль и головокружение. Я почувствовала себя сильной и неимоверно легкой, с любопытством глядя на ссадины, стремительно исчезающие с ладоней.

- Любишь его или это просто школьный роман? – склонила голову набок Розали, изучая меня с ответным любопытством, без признаков прежнего гнева. Это привело меня в замешательство. Как и неожиданный вопрос.

- Люблю, - не стала скрывать я. По какой еще причине я бросилась бы в логово вампиров, рискуя жизнью?

- Тогда ты, наверное, не спешишь с ним расстаться? Хочешь посмотреть, каким он очнется?

- А можно?! – ахнула я в удивлении. В моей голове тут же возник план все же уговорить Эдварда попробовать кровь животных – прежде, чем семейка вынудит его стать чудовищем.

- Он в своей комнате, - шепнула Розали заговорщицки. Выглядело так, словно о нашем секрете никто не знает. Каллены переговаривались где-то в отдалении – на веранде или в саду. Роуз деловито посмотрела на часы, сообщив мне: - Он придет в себя в любую секунду. Мы все ждем этого с нетерпением.

Я с готовностью поднялась и под заинтересованным взглядом блондинки на цыпочках вышла прочь, тут же направившись в комнату Эдварда. Он лежал на постели и не дышал. Руки сложены на груди, глаза закрыты. Кожа идеально гладкая и гораздо бледнее, чем раньше. Волосы, находящиеся в извечном беспорядке, приобрели более яркий бронзовый отлив по сравнению с прежним. Он был совершенен, и меня охватила грусть оттого, что единственный способ спасти его был таким кошмарным.

Пальцы Эдварда слегка задергались, и я напряженно уставилась на его лицо в ожидании пробуждения. Инстинкт самосохранения пытался мне сказать что-то очень важное, но я была слишком поглощена мрачным зрелищем воскрешения. Вначале вернулось дыхание: легкий вздох сменился жадным сопением, как у льва, почуявшего сладкий запах ягненка. Затем распахнулись глаза – пугающе алые, лишенные каких-либо человеческих эмоций. Вскочив, я сделала два непроизвольных шага назад, увидев выдвигающиеся острые клыки и осознав, что сама пришла в руки к убийце. Как дура, пошла на поводу у Розали, не задумавшись, чего она добивается. Конечно же, легкий способ решить проблему – избавиться от меня и накормить голодного новорожденного хищника.

- Нет… - жалобно пискнула я, когда Эдвард зарычал, молниеносно поднявшись на ноги. Бежать было некуда, да и поздно. Спустя секунду я была распята у стены, и никакие мольбы уже не могли меня спасти: кости захрустели, сломанные могучими пальцами, в горло вонзились безжалостные клыки, и жизнь стала уходить, прощальными сценами кружась перед глазами. Чарли, Рене, каково им будет обнаружить мое исчезновение? Моя жизнь – запоздало я поняла, как сильно ее люблю, и готова заплатить любую цену за ее продолжение. И Эдвард… последняя моя мысль была о нем – о том, как больно ему будет узнать, что именно он повинен в моей смерти.

Меня окружала пустота. Она исчезла внезапно, как будто щелкнули выключателем: еще не придя в себя окончательно, сквозь туман растерянности и непонимания я услышала отчетливые голоса.

- Что ты натворила, Розали?!

- Я сделала тебе одолжение! А ты мог бы быть и более благодарным – в противном случае ее пришлось бы убить!

- Эдвард прав: ты не должна была делать это единолично. Мы могли решить это мирно, предоставить ей выбор…

- После всего, что она увидела, она ни за что бы не согласилась. Тебе было бы гораздо сложнее принять это, Карлайл, если бы кто-то из нас пошел на осознанное убийство девочки. Я решила проблему! Вините меня! Но разве я была не права? Эдвард будет гораздо счастливее, если она останется в его жизни.

Резко сев на постели, я почувствовала себя странно собранной. Будучи абсолютно ошеломленной всем, что со мной случилось за этот длинный-предлинный день, одновременно я откуда-то знала, что происходит. Неизбежность и страх были недостаточными по сравнению с радостью возвращения жизни, а также с сочным вкусом на языке. Легко поднявшись, а пошла на зов дразнящего запаха.

Каллены все еще продолжали спорить и обвинять друг друга в черствости, когда я привидением возникла в дверях столовой, привлекая к себе внимание. Внезапно наступившее молчание казалось оглушительным. Но я смотрела только на стол: вместо еды на нем теперь были разложены пакеты для переливания крови, а два из них находились у Эдварда и Эммета в руках, с трубочками во рту. Я громко сглотнула.

Розали сориентировалась быстрее всех: через мгновение она протянула мне пакет, к которому я присосалась под всеобщим пристальным вниманием. Спустя пару секунд Каллены одобрительно заулыбались и загудели, обсуждая мое присутствие и планы на будущее так, словно я уже неотделимый член их семьи.

Последним отмер Эдвард: осторожно приблизился, испепеляя меня испуганным жалостливым взглядом, будто был единственным, кого всерьез волновала ситуация, и кто искренне переживал за мою реакцию. Мне было так хорошо от утоления дикого голода, что я едва ли осознавала последствия своего превращения – подумаю о них завтра. Сегодня я была рада, что осталась жива. И пребывала в восторге от нервозности Эдварда, протягивающего ко мне то одну, то другую руку, но не осмеливающегося коснуться, словно он сам не верил своим глазам и не знал, какому чувству поддаться – вине или счастью. Только одно терзало мой мозг сильнее всего прочего. Глядя на стол, идеально вписывающийся в готический антураж, приуроченный к выпускному, я изумленно выдала:
- Так вы людей не убиваете?..

Напряжение схлынуло. Второй раз за вечер Каллены хохотали над моим нелепым предположением, заставляя опять терзаться догадками, права я или нет. А Эдвард, наконец-то набравшись смелости, преодолел внутренние запреты и обнял меня так нежно, что я позабыла все свои вопросы, оставив проблемы на потом. Вчера я была уверена, что потеряю его, а про себя думала, что погибну. Сейчас я была не собой – стала кем-то другим и еще не знала, как буду относиться к этому через пять минут. Я чувствовала себя слишком удовлетворенной и сильной, чтобы задумываться о причине такой эйфории. Завтра… Я понятия не имела, что ждет меня в будущем, но минимум две моих проблемы были решены: Эдвард никуда не исчезнет, он будет со мной, и я буду жить. Все остальное казалось слишком мелким, чтобы сейчас беспокоиться. Любые грядущие испытания я смогу преодолеть. И Эдвард в этом мне поможет – я была уверена. Вместе мы станем чем-то большим, чем мы есть. И если понадобится – Каллены тоже. Я не позволю ни им, ни нам быть монстрами.

____________________

Форум