Однако сэр Келлан прав. По крайней мере, Мэгги надо позвонить.
Я поднялась в спальню и, порывшись в сумочке, вытащила сотовый. Я выключила его, уезжая из Кросби, и с той самой поры не испытывала желания включать, наслаждаясь одиночеством.
«Настала пора выходить в мир, дорогая», - сказала я сама себе и нажала на маленькую кнопочку.
Телефон приветственно зажужжал, загрузил картинку с изображением рыжеволосой ведьмы (мне она очень нравилась) и разразился громкой трелью. Я присвистнула. На экранчике светилось сообщение о ста четырнадцати пропущенных звонках. Семь – от мамы, тридцать четыре – от Мэгги, и остальные семьдесят три – от Криса.
- Пора отвечать за свои поступки, Бренда, - задумчиво произнесла я, соображая, кому позвонить в первую очередь. За меня решило провидение, если это можно так назвать. Телефон в моих руках ожил и заверещал: «Отвечай! Скорее! Это я звоню!»
- Мэгги, - вздохнула я, отвечая на звонок. Этот рингтон она ставила при каждой нашей встрече, и я его удаляла с такой же периодичностью.
- Да?
- Ты с ума сошла? - заорало в трубке. – Где ты? Я с ума схожу! Никто не знает, где ты – ни Крис, ни мама! На работе сказали, что ты уволилась! А я ничего не знаю!
- Мэгги, - удалось вклиниться мне. – Угомонись, дай мне все объяснить.
Она затихла, и я в нескольких предложениях обрисовала сложившуюся ситуацию.
- Твою мать, Бренда, - потрясенно выругалась она, когда я закончила. – Ты с ума сошла.
- Ну ты же сама советовала мне изменить свою жизнь… - попыталась я оправдаться.
- Да, но я не имела в виду настолько радикальные изменения! И в какую глушь ты себя закопала, позволь узнать? – уже более спокойно сказала она.
Я облегченно вздохнула. Самое тяжелое уже позади. Мэгги смирилась.
- Деревушка Лестерлинг, в тридцати милях от Бредфорда.
- Слушай, дорогая, а подальше ты не могла заехать? – съязвила Мэгги. – Отлично. Жди в гости. Да, подожди, - спохватилась она. – А почему Крис ничего не знает? Ты что, ничего не рассказала ему?
Я опять вздохнула. Мэгги нравился Крис. Она всегда говорила, что он просто создан для меня, и постоянно подталкивала меня ускорить отношения. На это я постоянно отвечала, что это против моих правил, и действовать должен мужчина. Дальше разговор обычно сводился к обсуждению современных норм морали.
- Пока ничего не рассказала, - неуверенно ответила я. – В смысле, я не разрывала помолвку и все такое… И оставила ему сообщение, что люблю, целую, и скоро свяжусь.
- Идиотка, - прокомментировала Мэгги. – Ты его любишь?
- Да… Нет… Не знаю, - честно призналась я. – Кажется, именно это я и хочу здесь понять.
В трубке раздались короткие гудки. Мэгги отключилась.
Разговор с мамой был значительно проще и короче. Я быстро пояснила, что переехала, а не звонила потому, что потеряла мобильник и восстанавливала симку. Мама проглотила мое полувранье, не усомнившись в нем, и следующие пять минут рассказывала мне о своем новом спутнике жизни. (С отцом они разошлись лет двадцать назад, и с тех пор она с завидной регулярностью меняла партнеров.) Потом спросила про Криса, удовлетворилась ответом, что все нормально и, успокоенная, вернулась к своим делам.
Я долго смотрела на номер Криса. Звонить или не звонить? Девушка не должна звонить мужчине – так всегда настаивала моя бабушка. Так и не придя к определенному выводу, я спустилась на кухню, прихватив телефон с собой. Обед я за болтовней с призраком пропустила, дело близилось к ночи, и в желудке ощущалась неприятная пустота.
Призрак объявился, когда ужин был приготовлен, съеден, остатки убраны в старенький холодильник, посуда вымыта, а я, сжимая в руках чашку чая, сидела, гипнотизируя взглядом телефон. Из приоткрытой форточки тянуло запахом ночной свежести, травы и каких-то цветов, росших на запущенной клумбе под окном. Что-то этот аромат мне напоминал… Что-то знакомое, приятное… Родное…
- Почему ты бросила жениха? – Судя по голосу, сэр Келлан устроился на стуле напротив.
- Я не бросала, а просто уехала, - уже привычно ответила я.
- Давай разберемся, - ровным тоном предложил призрак. И, не дожидаясь ответа, начал: – Как еще это можно назвать? Ты оставила ему невразумительное послание, исчезла в неизвестном направлении, не предупредив, не отвечаешь на звонки, не звонишь сама. Что же это, по-твоему? Честнее было бы с самого начала не принимать его предложение. – Самое ужасное, что сэр Келлан произносил это, не повышая голоса. Если бы он орал – возможно, я бы отреагировала по-другому. Но он медленно ронял слова - и я растерялась.
- Ну… Он поймет. Мы все равно встречались раз в неделю, по субботам. Он позвонит завтра – и я все объясню. И я же написала ему сообщение, этого должно быть достаточно…
- Ты считаешь, что короткого послания по… - сэр Келлан сделал паузу, очевидно, подбирая термин, - электронке достаточно? Ты считаешь, что он поймет? Ты так хорошо его знаешь?
- Да! – запальчиво ответила я и осеклась. Крис всегда был хорошо одет, аккуратно причесан, безукоризненно вежлив… Но я не знала, к примеру, где он работал, поскольку Крис никогда не говорил об этом.
Сэр Келлан продолжал давить.
- Ты знаешь, какую музыку он любит? Какой его любимый цвет? Как он проводит свободное время? Что ты вообще о нем знаешь? Тебе польстило внимание красивого молодого человека, и поэтому ты согласилась встречаться с ним, а потом и выйти замуж. – Призрак не спрашивал, а утверждал. – Биологические часы тикают, возраст приближается к тридцати, все вокруг успели не только жениться, но и развестись, а ты все одна…
- Нет, не так, - жалобно прошептала я.
- А как? – поинтересовался призрак. – Раз ты заковала себя в кандалы порядочности, аккуратности и благоразумия, то на чувства остальных можно не обращать внимания?
Слова сэра Келлана били наотмашь, словно пощечины, проникали в самую глубь сознания и оставались там, сплетаясь в обжигающий комок. Я осторожно поставила на стол чашку с остатками чая, боясь, что задрожавшие от гнева – или стыда - пальцы выронят ее. В глазах защипало, и собравшиеся в них слезы только чудом не находили себе выхода.
- И вообще, - продолжал свою обличительную речь призрак, - я даже рад, что так получилось. Не хотелось бы, чтобы мой потомок провел всю жизнь рядом с такой черствой, бездушной натурой.
Это стало последней каплей, которая прорвала плотину, и уже ничем не сдерживаемые слезы полились рекой. Последние остатки благовоспитанности, трепетно взращенной во мне бабушкой, настоятельно потребовали удалиться, дабы мужчина не вызвал моих слез. Я поспешно поднялась и убежала в спальню, машинально прихватив с собой телефон.
И только там я позволила себе разрыдаться. Все, что сказал сэр Келлан, было чистой правдой. Мне нравилось принимать ухаживания Криса – а кому бы не понравилось? Только в ответ я ничего не отдавала – так меня воспитали. Всегда держаться холодно и ровно, всегда быть аккуратно одетой и причесанной, не плакать и не смеяться на людях, не спрашивать ни о чем, отвечать только на заданный вопрос, держать все эмоции в себе. Я всегда следовала этим правилам, нарушив их один-единственный раз – во время чаепития с призраком. И вот к чему это привело… Я еще раз всхлипнула. Даже человек, выросший в восемнадцатом веке, считает меня бездушной стервой. Но, может, Крис все-таки думает по-другому? Ведь его никто не заставлял в течение года встречаться со мной и делать предложение?
Дрожащими руками я схватила мобильник и начала лихорадочно набирать номер. Номер, на который я до этого не звонила ни разу – Крис всегда делал это сам. Вот сейчас он ответит, и я скажу ему… Скажу, что мне очень жаль, что я очень хочу с ним встретиться и поговорить… Что я очень хочу поцеловать его… Поцеловать так, чтобы и из моей, и из его головы вылетели все мысли, оставив там лишь меня и Криса. Оставив лишь нас…
«Абонент временно недоступен», - проговорил равнодушный женский голос. Я, не веря, отняла руку от уха и посмотрела на экран. Нет, это номер Криса, без сомнения. Что-то со связью? Я набрала номер повторно.
«Абонент временно недоступен»…
Черт, черт, черт! Ну почему именно сейчас? Крис звонил мне всю неделю, почему именно сейчас он отключил телефон? Он устал? Ему надоело? Он нашел себе другую и сидит с ней в нашем любимом ресторанчике на набережной, слушая плеск волн и любуясь огоньками проплывающих мимо судов? Меня затопила жгучая ревность к этой неведомой девице, щебечущей в эту минуту что-то Крису, улыбающейся ему, треплющей его темные волосы, как всегда хотелось мне и как мне никогда не позволяли правила приличия…
«Абонент временно недоступен», - в очередной раз повторил оператор. Я начала ходить по комнате, пытаясь успокоиться. Мне необходимо связаться с Крисом, только как? Я поехала бы к нему, наплевав на все приличия – но на дворе ночь, автобус будет лишь в девять утра, а машины у меня нет. И адреса, черт побери, я не знаю.
«Абонент временно недоступен»…
Отчаяние завладевало мной, бесцельная ходьба по комнате не приносила облегчения, воздух в комнате внезапно показался спертым. Я распахнула окно настежь, и меня мгновенно окутал ночной аромат свежести. Он обвивался вокруг меня, забирался в волосы, ласково обнимал за плечи…
- Крис, - тихо прошептала я. Это был запах Криса… Он всегда пах именно так – свежестью, туманом и еле уловимым неизвестным мне цветком…
«Абонент временно недоступен»…
Я, с трудом попадая по нужным клавишам, набрала смс: «Я люблю тебя. Пожалуйста, позвони мне», - и стерла его, не отправив. Один раз электронное послание я уже отсылала, и теперь мне просто необходимо поговорить с Крисом. Пусть не вживую, пусть по телефону, но я должна сказать ему все лично и услышать его ответ.
- Почему ты уехала?
Я сажусь на подоконник распахнутого окна, откидывая голову на холодное стекло и вытягивая ноги вдоль него.
- Потому что мне нужно было разобраться в себе, - тихо отвечаю я сэру Келлану. Или себе?
- И ты разобралась?
- Да.
Короткое слово, произнесенное еле слышным шепотом, падает с грохотом булыжника.
- Ты вернешь ему кольцо?
- Еще чего! – Я вскидываюсь, спрыгиваю с подоконника, рывком распахиваю ящик тумбочки, нашариваю в нем кольцо и возвращаю его на законное место – на палец. После чего вновь забираюсь на подоконник – оттуда пахнет Крисом…
Голос сэра Келлана неуловимо теплеет.
- Ты уверена, что хочешь этого? Тебе ведь так не хотелось тоскливой жизни с занудным мужем и скучными детьми?
Я молчу. Я перебираю в памяти картины, встававшие передо мной после обручения – сонная унылая жизнь с мужем и детьми. Но кто сказал, что она должна быть именно такой? Только потому, что мне внушила это бабушка? Почему мне должно быть скучно рядом с Крисом, если я с удовольствием встречалась с ним и – что мне неожиданно стало понятно – с нетерпением ждала этих встреч?
Нет, я не уверена. И, возможно, никто на моем месте не был бы уверен. Но я хочу попробовать. Очень хочу. Еще ничего в жизни я не хотела с такой жадностью, как проверить – на что будет похожа жизнь рядом с любимым человеком, как это – открываться ему и узнавать его каждый день, рожать ему детей, воспитывать их, ссориться и мириться, и вообще, как это – жить?
Я произношу это вслух. Или молчу. Не знаю. Я нахожусь в таком пограничном состоянии, когда не вижу грани между сном и явью, между призраком сэра Келлана и Крисом…
- Я люблю тебя, Крис… - Я ожидаю услышать стандартный ответ: «Я тоже люблю тебя», - но в ответ тишина. Нет ничего, кроме ночи за распахнутым окном. Стрекот цикад, отдаленное уханье совы в лесу за деревней, изредка ленивая перебранка собак… Но никто не отвечает мне.
«Абонент временно недоступен»…
Чернильная темнота пропадает, замещаясь серебристыми сумерками. Уже можно различить отдельные предметы – яблоню около забора, скамейку под ней, валяющуюся около клумбы лейку. Цикады смолкают, им на смену приходят сонные птичьи трели, встречающие новый день. К ним примешивается странный рокот, напоминающий шум мотора. Но это не похоже на машину, да и кому придет в голову ездить с этих местах в половине пятого утра? Местные жители или спят, или начинают свои домашние дела, к которым никак не относятся ранние поездки. Шум приближается, уже можно различить – это мотоцикл. Мне становится интересно – кто это? Из моего окна не видна улица, оно выходит на садоогород, и я могу ориентироваться только по звуку, где сейчас проезжает неожиданный гость. Вот он миновал часовню, вот – крохотный магазинчик, в котором продается все – от муки и крупы до спиц и журналов по вязанию, вот… он останавливается! Томительная пауза, и в дверь моего! домика стучат. Негромко, но уверенно. Кто это? Но сердце уже знает ответ, и ноги сами несут меня в крохотную прихожую, чудом не спотыкаясь на ступеньках лестницы.
- Крис?
Крис. И не Крис. Те же темные волосы – но не аккуратно причесанные, а спутанные и встрепанные. Те же широкие плечи – но скрытые не дорогим пиджаком, а полурасстегнутой кожаной курткой, из-под которой виднеется не безупречно отглаженная рубашка с галстуком, а облегающая серая футболка. И только глаза те же самые – темно-синие, сияющие даже при неярком предрассветном освещении, хотя и покрасневшие от усталости.
- Пойдем. – Крис протягивает мне руку.
Я хочу, очень хочу пойти с ним, наплевав на все правила приличия и условности, на свой внешний вид, который тоже весьма далек от моего обычного облика – потертые джинсы, рубашка на два размера больше, всклокоченные волосы, заплаканные глаза, - но какая-то небольшая моя часть сопротивляется. Я, колеблясь, стою на пороге, не отводя взгляда от темно-синих глаз, постепенно теряющих сияние.
-Ты хочешь этого? – шепчет призрачный голос.
Хочу.
- Тогда чего ты ждешь?
Я получаю увесистый шлепок по своей нижней половине и влетаю в объятия Криса. Он удерживается на ногах, не иначе, как чудом, и не дает упасть мне, прижимая к себе. Я вдыхаю его запах – запах, мучивший меня всю ночь – и понимаю, что сделала правильный выбор.
- Пойдем, - повторяет он и ведет меня к мотоциклу, припаркованному за моим забором. Я с готовностью выполняю все, что он хочет – забираюсь на кожаное сиденье, обхватываю крепкий торс Криса, прижимаясь щекой к теплой куртке. Аромат Криса, окутывающий меня, не пропадает даже тогда, когда байк срывается с места и уносит меня… куда-то. А плевать, куда. Разговоры с призраком изменили меня. Я вчерашняя никогда в жизни не поехала бы неизвестно куда, на мотоцикле, в пять утра только потому, что меня позвал мой парень. Это же неприлично и непристойно, как сказала бы бабушка. Я сегодняшняя – обнимаю моего будущего мужа и еду с ним домой, в лес, в поле, ко всем чертям (нужное подчеркнуть), и счастлива от этого.
Оказывается, Крис вез меня на берег лесного озера. Крис помогает мне слезть с мотоцикла и ведет к урезу воды. Мои тапочки, в которые я до сих пор одета, мгновенно промокают от росы, и я не обращаю на это внимания, поглощенная бурей эмоций, бушующих во мне: любопытство, удовлетворение, опасение – а вдруг это разрыв? – и счастье. Огромное счастье. Крис здесь, со мной, не с незнакомой девицей, а со мной – растрепанной заплаканной девушкой в одежде с чужого плеча.
- Почему ты уехала? – повторяет Крис вопрос сэра Келлана. Краем сознания я отмечаю – очень похоже, что они на самом деле родственники. Я не задумываюсь над ответом – со вчерашнего дня мне уже приходилось давать его.
- Мне нужно было разобраться в себе.
- И ты разобралась?
- Да.
Крис разворачивает меня к себе лицом и внимательно всматривается в мои глаза. Я не отвожу взгляда. Уже светло, к счастью, поскольку я хочу, чтобы он не только услышал мои слова, но и увидел их в моей душе.
- Что ты решила?
- Я люблю тебя.
Эти три коротких слова повисают между нами, и теперь я жду его решения. Проснувшийся лес наполняется птичьим гомоном, поверхность озера серебрится под легкими порывами утреннего ветерка, плещется какая-то рыба… Я жду. Крис молчит.
- Почему ты плакала?
Это не совсем то, чего я ждала. Но он имеет право знать.
- Потому что я поняла, что люблю тебя.
- Это так ужасно?
- Нет. Да. – Кажется, односложного ответа мало. Я делаю еще одну попытку. – Потому что я не могла сообщить тебе об этом. Твой телефон не отвечал.
- Я отключил его. Аккумулятор садился, - поясняет Крис. И уточняет: - Только поэтому?
- Да.
Он поднимает руку и осторожно заводит прядь растрепанных волос за ухо, проводя пальцами по нежной коже.
- Я всегда знал это. Я только ждал, когда ты поймешь это.
Что? Но тут же я забываю обо всем, потому что наши губы встречаются. Нет, не так. Они не просто соприкасаются. Они пытаются вплавиться друг в друга, слиться вместе, стать единым целым. Язык Криса настойчиво проникает в мой рот, по-хозяйски исследуя его. Сильные руки придерживают меня, не давая упасть, потому что от накатившей волны эмоций мои ноги подкашиваются. Голова кружится, последние запреты пропадают, и я, наконец, позволяю себе сделать то, о чем мечтала уже давно – запускаю руки в темные шелковистые волосы. Крис стонет – или это я стону – или мы оба? Неважно. Мы прижимаемся друг к другу, не в силах разорвать поцелуй. Тот самый поцелуй, о котором я мечтала. Тот самый поцелуй, о котором пишут в дамских романах. Нет, еще лучше. Мой первый настоящий поцелуй с любимым человеком.
Ничто не может длиться вечно. Нам приходиться оторваться друг от друга, чтобы дать возможность ноющим легким глотнуть воздуха. Но я не в силах выпустить Криса из своих объятий, как и он – меня. Мы стоим, обнявшись, слушая бодрый хор лесных обитателей. Я утыкаюсь носом в плечо Криса, он зарывается носом в мои волосы.
- Почему? – спрашиваю я. Ему не надо объяснять, о чем я.
- Я боялся тебя спугнуть. Ты всегда была такая… замкнутая, застегнутая на все пуговицы, такая… благопристойная. Я понимал - если начну тебя так целовать, ты можешь разорвать со мной отношения. Все должно было идти по правилам.
- Могла, - соглашаюсь я, вспоминая себя тогдашнюю.
- Ты не представляешь, каких усилий мне стоило держать себя в руках.
- Я была дурой. – Я поднимаю голову и легко целую небритую щеку.
- Нет.
- Да. Мы потеряли столько времени.
- Нет. Ты была собой.
Мое справедливое возмущение теряется в новом поцелуе.
Край ярко-красного солнца поднимается над горизонтом. Вода приобретает нежно-розовый оттенок. Поднявшийся ветерок раздувает наши волосы.
- Я изменюсь.
- Не надо.
- Я больше не хочу делать больно тебе или кому-нибудь другому.
- Ты не будешь.
- Ты так уверен в этом?
- Да.
- Почему?
- Потому что я люблю тебя.
Теперь эти слова уже не повисают в воздухе. Я впитываю их всем телом. Они проникают в мое сознание, растворяясь там и заполняя меня эйфорией. Тело становится легким и готово взлететь в ярко-голубое небо с белыми комочками облаков. Кажется, что я удерживаюсь на земле только благодаря рукам Криса, прижимающим меня к твердой груди.
- Ты любишь меня? – спрашиваю я только для того, чтобы услышать эти слова еще раз.
- Да. Я люблю тебя, Бренда.
Третий поцелуй становится лучшим в моей жизни. Пока. Я уже предвкушаю то, что ждет меня впереди.
- Когда ты выйдешь за меня замуж?
- Когда захочешь.
- А если я скажу – прямо сейчас?
- Тогда, - я отвечаю, не задумываясь, - мы сейчас едем ко мне, я переодеваюсь, и мы идем будить викария. Нет, подожди. – Я хмурюсь.
- Ты передумала?
- Нет. Мэгги убьет меня, если пропустит мою свадьбу. Нам придется подождать до завтра.
- Не придется.
- Почему?
- А как ты думаешь, откуда я знаю, где ты живешь? Мэгги вчера позвонила мне, я бросил все и рванул к тебе. А она, - Крис бросает взгляд на часы, - уже должна быть здесь.
- Мэгги будет нашим свидетелем, - размышляю я. – И еще один… человек. Думаю, он не откажется.
- Кто?
- Сэр Келлан. Я тебе потом объясню.
Через три часа я, одетая в белое платье, привезенное Мэгги, держа в руках букет цветов, надранных с заросшей клумбы, иду по проходу церкви, в конце которого меня ждет Крис. Наскоро принявший душ и побрившийся, но все в той же кожаной куртке и джинсах. Но мне кажется – это лучший наряд для свадьбы. В первом ряду Мэгги утирает платочком слезы.
…- Объявляю вас мужем и женой, - произносит давно ничему не удивляющийся священник. – Можете поцеловать новобрачную.
Мы поворачиваемся друг к другу, Крис нежно обнимает мое лицо и приникает к моим губам…
Сверху на нас сыплется дождь из розовых лепестков.
- Что это? – удивляется Крис, поднимая голову.
- Это сэр Келлан. Ты с ним потом познакомишься. Не отвлекайся.
Мы возвращаемся к прерванному поцелую.
Под высокими сводами церкви разносится тихий призрачный смех.