ГЛАВА 1. ЧАСТЬ 1.

POV - Тейлор

Музыка: Backstreet Boys - Show Me The Meaning Of Being Lonely

Миа. Всегда такая милая, красивая, добрая, слегка недалекая. В чем-то даже инфантильная. Такая маленькая, легкая, воздушная. С самой первой встречи она напоминала мне прекрасную бабочку, порхающую от одного цветка к другому. Но никогда она не вызывала во мне ничего, кроме эстетического восхищения. В любое время дня и ночи она выглядела так, словно сошла с обложки журнала. Еще она всегда смешила и умиляла меня. Но никогда я не воспринимал ее всерьез, считал типичной тупой блондинкой. Относился к ней как девушке, пусть и не любимой, своего лучшего друга. Да мы и не общались толком!

Когда же все поменялось? Когда я перестал смотреть на нее как на идеальную картинку? Сегодня? Вчера? Неделю назад? Или, может, когда увидел в новостях карету скорой помощи и носилки с лежащей на них Мией? Ее голова, ее лицо, ее одежда, - все было в крови, делая итак бледную от природы кожу совсем прозрачной.

А папарацци фотографировали, снимали. Это не люди, а настоящие садисты, лишенные всего святого! Неужели в погоне за сенсацией они готовы переступить через жизнь человека?

Прошла уже почти неделя, но я помню все, будто прошла всего пара минут. Я выходил из магазина спорттоваров, радовался новым кроссовкам, представлял, как одену их и пойду на тренировку. За мной следовала толпа папарацци. К ним я уже привык и не испытывал особого неудобства.

Из правого кармана джинс я достал ключи и уже собирался снять сигнализацию, когда толпа вокруг меня как-то странно засуетилась. Со всех сторон до меня доносились удивленные и даже испуганные возгласы. Неужели новый теракт? Первая моя мысль. Но я ошибся…

Я поднял голову. Передо мною предстала страшная картина. На большом экране, где обычно транслировали рекламу, в прямом эфире показывали Мию. Точнее ее тело, медицинский персонал, толпу папарацци и еще большую кучу зевак.

«Врачи борются за жизнь известной певицы, кумира подростков, Мии Ковалли», - сообщала надпись в самом верху экрана.

«Борются». Слова лучше подобрать невозможно. Но боролись они вовсе не со смертью, а с чертовыми папарацци. Ее ведь можно спасти! Да вот в погоне за сенсацией и пачкой зеленых эти сволочи убивали совсем еще молодую девушку. Я до сих пор помню звуки, доносившиеся из динамиков на столбах. Люди вокруг меня замерли. Я видел их удивление и возмущение.

Из динамиков звучали крики папарацци, крики врачей, крики толпы на экране, крики сотрудников Мии. И плачь. Мольбы. Куча папарацци просто смела охранника. Она не любила много посторонних вокруг себя, поэтому всего лишь один, похожий на шкаф, афроамериканец следовал за ней повсюду. Он к ней как к дочери относился, но тогда ничем не мог помочь.

Я видел, как рыдает ее агент. Всегда такая спокойная, в тот день Мари напоминала психически нездоровую. Она набрасывалась, рвала волосы фотографов. Ее просто оттолкнули, как назойливого щенка.

Я слышал вой сирен и частые щелчки фотоаппаратов вперемешку с яркими вспышками. Папарацци мешали докторам продвигаться к машине, давя на них, толкая, фотографируя. Даже когда носилки с Мией оказались внутри и дверцы скорой помощи захлопнулись, эти уроды не унимались. Они не давали ехать, преграждая путь, направляя объективы камер в окна. Это было похоже на ад.

Только выстрел смог привести всех в чувства. Приехала полиция. Я никогда не думал, что буду так рад их появлению! Только в тот момент до меня дошло, с какой силой я сжимал ключи в руке. До этого я не чувствовал боли, только волнение и страх. Да, страх, сковывающий, берущий в тески, заставляющий кровь в жилах стыть. Это был ужас, заставляющий кружиться голову.

В сопровождении полицейского эскорта и мотоциклов с папарацци, скорая помчалась к больнице.
Помню, как тогда посмотрел на «своих сопровождающих». На их лицах прочитал отвращение, непонимание, потрясение.

Помню, как сел в свою «Ауди», как схватился за голову в бесполезной попытке прийти в себя, как переключал одну за другой радиостанции в поисках хоть какой-нибудь информации о местонахождении Мии, как обзванивал всех, кто мог хоть что-то знать о ней. Все было бесполезно. Только потом до меня дошло, что скорая везет в ближайшую больницу.

Помню, как летел к клинике, превышая скорость, и не обнаружил ее там. Помню, как обзванивал десятки больниц, и помню то облегчение, которое испытал, наконец, найдя. У меня словно гора с плеч свалилась.

Тяжелая травма головы и, как следствие, кома. Внутри меня словно лопнула невидимая струна. Слеза покатилась по моей щеке. Я не мог произнести ни слова. Меня парализовало.
- Мы делаем все, что можем…

Я понимал, что доктор сочувствует мне, что действительно делает все возможное. Но… черт! Это было слабым утешением! Я рухнул на стоящий неподалеку диван. Моя голова упала на ладони. И я зарыдал. Горько. Отчаянно. Безутешно.

Наверное, тогда мое отношение к Мие поменялось. Из милой, доброй, недалекой, она превратилась в близкую, родную, дорогую…

Прошла уже почти неделя…

«Состояние стабильное», - говорили медики.

Ей не становилось хуже, но и лучше тоже. Кто знает, сколько еще это продлится? Неделю? Месяц? Год?

Все свободное время я проводил рядом с ее больничной койкой в надежде, что вот-вот она придет в себя. Старательно менял цветы, поправлял простыни. Из меня получилась идеальная сиделка. Каждый раз, когда я смотрел на нее, меня словно ножом резали. Мне было ужасно больно.

Эту боль я испытываю и сейчас, глядя на ее неподвижное тело, опутанное множеством трубочек. Аппарат размеренно пикал, кривая ее сердцебиения – почти прямая, грудь немного вздымается, свидетельствуя о слабом дыхании. Слабом, но таком желанном! Если бы не все это, ее можно было бы принять за мертвую, настолько она бледна. Больничная стена казалась не такой белой, как ее лицо! Темные круги пролегли под плотно закрытыми глазами.

Не только это заботило меня сейчас.

«Где Роберт?» - назойливой мухой крутилась мысль. Я знаю, он давно безраздельно и безвозвратно отдал свое сердце Кристен. Но и к Мие он что-то чувствовал. Возможно, даже любил. Не той любовью, что испытывал к Крис. Скорее братской. Он даже и не пытался скрыть ту нежность, с которой относился к ней. Невозможно было не заметить его попытки защитить ее от обидчиков, хотя она в этом и не нуждалась. Она всегда могла сама постоять за себя, несмотря на ангельскую внешность. Неоднократно я наблюдал гордость в его глазах, когда она получала очередную премию или кто-то хорошо отзывался о ней. И где он теперь, когда действительно так нужен ей?

Я сидел на кресле у кровати Мии и держал за руку, такую мертвенно бледную и холодную, что, казалось, душа покинула ее тело, и она больше никогда не откроет глаза. Я услышал еле слышный скрип двери. Он вывел меня из какого-то полусонного состояния. А это ведь и правда похоже на дурной сон, которому не видно конца.

В маленькую щелочку между дверью и косяком заглянул взволнованный Роб. Мне захотелось придушить его, потребовать ответа, где он шлялся все это время, пока его девушка находится между жизнью и смертью. Все, что во мне накопилось за эти дни: боль, отчаяние, нетерпение, - готово было вылиться наружу и обрушиться на голову Роберта. Только бессознательное состояние Мии сдерживало меня. Нехотя выпустив ее руку, я медленно поднялся с кресла. Мне необходимо было получить ответ…

- Какого черта?

Дверь раскрылась шире и я увидел причину всего: Кристен. Конечно, другого варианта и быть не могло. Когда я увидел ее руку в его руке, то готов был взорваться. Я всегда хотел, чтобы они были вместе, но не сейчас, не в такой момент. Это просто не честно. Миа, она ведь, наверное, любит Роба, она не выдержит такого потрясения. Стараясь держать себя в руках, я разочарованно покачал головой.

- Тей, что случилось? Я приехал как только узнал…

- На нее упала камера. Есть подозрение, что это произошло не случайно, - перебил я. У меня просто нет сил выслушивать его оправдания, когда я столько дней не отхожу от ее постели. - Роб, ты просто предатель! Как ты мог в такой момент? Я просто не понимаю тебя? То ты с одной, то с другой! Может, я и младше тебя и не разбираюсь во многих вещах, но так не делается!

- Тей! Тей…

Непроизвольно я сжал кулаки. Мне стало трудно дышать от едва сдерживаемого гнева. Впервые в жизни я понял своего героя, Джейка – когда тот был зол, он готов был в любую секунду броситься и загрызть кого-нибудь, срабатывал животный инстинкт. Именно этот инстинкт овладел мною сейчас. И его жалкие попытки оправдать себя только действуют на нервы.

- Что «Тей»? Я…

- Дженсен…

Сквозь призму гнева до меня донесся слабый голос Мии, лишая последних сил. Мне показалось, что я умер, что попал в рай, где исполняются самые заветные желания. Из головы вылетели все те плохие слова, что я хотел сказать Роберту. Да что там… он просто перестал существовать для меня. Важна была только она, только то, что она жива и пришла в себя. Ноги стали ватными, и я буквально бросился на колени к ее кровати, хватая ее маленькую ручку. Слезы счастья в любую минуту готовы были политься наружу, но я старательно сдерживался. Пугать ее хотелось меньше всего. Веки Мии задрожали, пропуская маленькую слезинку, и медленно раскрылись.

Она не посмотрела на меня, ее взгляд устремился на Роберта и Крис. Они все еще держались за руки. Я скрипнул зубами, ожидая ее реакции. Но я не увидел боли, не увидел разочарования, - я не увидел ничего. Ее глаза казались абсолютно пустыми. Знаете, как у мертвеца или призрака. Ее глаза казались стеклянными шариками, не выражающими никаких эмоций.

Только минуту спустя ее губы тронула вымученная улыбка, а из легких вырвался вздох облегчения.
- Наконец-то, - прошептала она.

Я непонимающе уставился на нее. Не так ведут себя влюбленные девушки. Она никогда не любила его. И только теперь до меня дошел смысл слова, которое она произнесла перед тем, как пришла в себя. Имя мужчины, которого, судя по всему, любила.

- Что?

- Вы вместе… я так рада…

Роберт посмотрела на их с Кристен руки и счастливо улыбнулся.

- Молчи. Тебе нужно беречь силы, - ласково сказала Крис, удивив всех нас.

Миа улыбнулась, Роберт прижал Крис покрепче, а я остался в недоумении.