Необычное предложение
Ауттейк 5. Унылое Рождество. EPOV

Она была так красива, её кожа сияла, глаза сверкали, я даже боялся садиться в машину. Я бы с большим удовольствием держал её в своих объятиях, поближе ко мне, чтобы избежать любопытных глаз, которые, я знал, будут пялиться на нас весь вечер.

Конечно, мы бывали в городе много раз вместе, но это был наш первый совместный выход в свет, не считая празднования свадьбы. Я хотел, чтобы переход Беллы в статус моей жены прошел как можно легче, и пытался не давать её на съедение волкам. Конечно, она была достаточно сильна, чтобы столкнуться и справиться со всем этим, но я знал, что она не чувствовала себя комфортно, находясь в центре внимания.

С моей стороны не было никаких возражений на этот счёт. Я мог общаться со сливками общества и другими гостями, но я пытался свести свою социальную жизнь к минимуму, предпочитая проводить время с Беллой, а не с этими людьми.

Мне нравилось, когда все её внимание было обращено только на меня.

Я помог Белле забраться в машину и быстро устроился рядом с ней, улыбнувшись своей матери и кивнув отцу в знак приветствия. Было довольно странно посещать такие мероприятий вместе с ними, но я должен был признать, что в то же время ощущения были приятными. Я так давно не чувствовал себя частью семьи по-настоящему.

Ну, вообще-то, всю свою жизнь.

Я обнял Беллу за плечи, крепче прижимая к себе. Именно благодаря ей отношения между мной и моим отцом начали налаживаться. Мало того, что она вошла в мою жизнь и с легкостью заняла в ней самую главную роль, в которой я так отчаянно нуждался, даже не понимая этого, но также ей удалось исправить всё, что было разрушено в отношениях с моими родителями.

Я задавался вопросом, знает ли она, насколько я благодарен ей за то, что она есть в моей жизни.

- Я люблю тебя, - прошептал я ей на ухо.

От ее ослепительной улыбки и сбившегося дыхания мое сердце сжалось, даже несмотря на то, что она оттолкнула мою руку, поглаживающую ее колено. Она наклонила и прошептала в ответ:

- Не перед твоими родителями, пожалуйста.

Я рассмеялся, когда автомобиль тронулся с места. Вероятно, она была права, останавливая меня, пока я не зашел слишком далеко. Но все равно, это было неизбежно. Она прекрасно знала, что эти маленькие платья, которые она надевала, сводят меня с ума.

Теперь она стала еще более привлекательной с маленьким животиком и плавными изгибами появившимися благодаря беременности.

Я покачал головой, пытаясь отбросить эти опасные мысли. Вместо этого я коротко переговорил с родителями. Мама болтала о каком-то благотворительном мероприятии, но её нервный тон ясно дал понять о том, что все мы думали об одном и том же, даже если и не обсуждали этого вслух. Сегодня вечером мы увидим Елеазара впервые после той самой встречи и, вероятно, Кейт тоже.

Я никогда не забуду, выражение лица Елеазара, когда я вытащил папку, содержащую доказательства всех его махинаций, легальных и нелегальных, которые он проворачивал, затягивая нас в ловушку. Он знал, что я держу его за яйца, и я приложил все свои силы, чтобы удержаться и не запрыгнуть на стол, исполняя победный танец.

Кретин.

Этот сопливый, высокомерный трус отступил сразу, как я и предполагал, и с тех пор о нем не было ничего слышно. Беллу, казалось, беспокоила его поспешная, неопровержимая капитуляция, но я старался уверить ее, что всё уже, наконец, закончилось. Елеазар был надменным, эгоистичным человеком-пустозвоном, но он не был глуп, и отлично понимал, что я могу разрушить его.

- Ничего себе, здесь так много людей.

Я сжал плечи Беллы, которая наблюдала за толпой через окно, когда мы остановились перед библиотекой.

- И ты прекрасней, чем все они вместе взятые.

Она фыркнула, но улыбнулась.

- Ты очень предвзят.

Да, черт возьми, я был предвзят, но все равно мои слова были правдой.

Я вышел из машины первым, от холода мое дыхание превращалось в пар, и помог выбраться Белле. Погода наводила на мысли, что вот-вот пройдет настоящий первый снегопад в этом сезоне, и я был взволнован тем, что наше первое совместное Рождество, вероятно, будет окрашено в белые цвета.

Я превращался в настоящую размазню, но любовь Беллы к праздникам оказывала влияние и на меня. Мой офис в CWI уже выглядел как выставочный зал, заваленный подарками. Каждый день я покупал какую-нибудь мелочь для Беллы и нашего будущего сына, и даже сам упаковывал все подарки в блестящую бумагу и банты.

Я знал, что слегка, ну, может, и не слегка, перегибаю палку, и, что Белла не любит, когда я трачу на нее так много денег, но я ничего не мог поделать с собой. Это было наше первое Рождество вместе, и я хотел положить весь мир к её ногам. Я хотел восполнить все те годы, которые она провела одна, и любить ее так, как она того заслуживала.

Пока она стояла рядом со мной, поправляя свое платье, я провел пальцами по бриллиантовому браслету, который надел на ее запястье перед выездом. Она улыбнулась мне, когда я поднял её руку и поцеловал костяшки пальцев.

Черт, она была великолепна. У меня создавалось впечатление, что я влюблялся в неё всё сильнее каждый раз, когда я видел. Кроме того, ее мягкая белоснежная кожа была просто создана для того, чтобы носить бриллианты.

- Готова?

Она кивнула, и я прижал ее к себе так крепко, как только мог, помогая подняться по лестнице внутрь здания. Вспышки камер и морозный воздух не погасили её улыбку. Как только у нас забрали верхнюю одежду, и мы вошли внутрь, нас засыпали приветствиями. Мы не могли и шага ступить, чтобы со мной кто-то не поздоровался. Половине людей, которых я едва знал, ничего не помешало двигать бровями и понимающе подмигивать, имея в виду Беллу, которую я держал под руку. Они даже не скрывали, что пускают слюни от вида моей жены.

Извращенные ублюдки.

Она на удивление спокойно воспринимала происходящее, и приветливо встречала каждое новое лицо. А я тем, кто был готов завершить этот вечер прежде, чем он даже начался, чтобы скрыть её от всех этих посторонних глаз.

- Тебе нужно присесть? - спросил я её.

Она кивнула.

– Да, от этих туфель у меня болят ноги.

Я ухмыльнулся, притягивая её ближе и целуя сладкую кожу. Если это не привлечёт еще больше внимания, то я бы на руках отнес её к креслу только, чтобы подольше подержать в своих объятиях.

– Давай, красотка, идём за наш столик, и я накормлю вас двоих.

Обернувшись, чтобы провести её к столу, я столкнулся лицом к лицу с тем, кого я надеялся больше никогда не увидеть снова.

Джейкоб Блэк.

Я напряженно застыл, свирепо взирая на него, готовый выбить и затолкать его зубы прямо в глотку. В мире не существовало ни единого человека, которого я бы ненавидел больше, чем Блэка, даже Елеазар или Кейт не шли ни в какое сравнение с ним. Когда он покосился на мою Беллу, мои глаза застелила красная пелена.

Если бы мы не были окружены толпой людей, я бы оторвал все конечности от его тела.

– Чего тебе надо, Блэк?

– Расслабься, Каллен. Я помог тебе, помнишь? Мы снова приятели.

Я завёл Беллу за спину, встав перед ним.

- Даже, черт подери, не смотри на нее.

- Я просто проверял, как там мой ребенок.

Я изо всех сил сдерживался, чтобы не выбить из него всё дерьмо. Меня буквально трясло от усилий. И только прикосновения Беллы держали меня в здравом уме.

Она медленно подошла к нам и встала передо мной, пытаясь пальцами разжать мои кулаки. Я посмотрел в ее взволнованные глаза, вспоминая последний раз, когда я позволил Джейкобу так сильно вывести меня из себя.

Её день рождения.

В тот день мой гнев чуть разрушил всё. Я сделал несколько вдохов, продолжая смотреть на неё, и заставляя себя думать только о ней, а не о провоцирующем меня мудаке.

– Игнорируй его, - сказала она. - Пойдем, сядем. Он просто пытается достать тебя.
Я сосредоточился на её глазах, лице, губах, на ощущении ее ладошки в моих руках и на том, как она пыталась успокоить меня. Было нелегко игнорировать смех Джейка, но я с ее помощью я справился с этим.

Вероятно, всё это обернулось бы катастрофой, если бы она не была рядом, чтобы успокоить меня.

Когда она, наконец, потянула меня за руки, я обнял ее и расслабился, вдыхая её сладкий запах. Я повел её к нашему столику мимо Джейка, не обращая на него никакого внимания.

По сути, именно Белла и отшила его.

Я любил эту женщину.

К счастью, после этой встречи, Джейк больше ни разу не побеспокоил нас. Мне даже удалось насладиться ужином с Беллой и моими родителями. Потом я вытащил Беллу на танцпол и не выпускал из объятий в течение нескольких танцев.

– Я говорил тебе, какая ты красивая сегодняшним вечером?

Она тихонько застонала, когда мои пальцы двинулись вниз по её спине, чуть ниже талии.
Её руки сжались вокруг моей шеи.

– Всего лишь около ста раз.
Я засмеялся, прикусил мочку её уха.

– Готова уйти от сюда?
– Более чем. - Её низкий хриплый голос был пропитан желанием.

Я рассмеялся, вспомнив, как в первый раз услышал её голос и подумал, что из нее вышел бы хороший секс-оператор. Когда я наклонился в сторону и увидел, как она облизывает губы, то был более чем готов перебросить её через плечо и сбежать отсюда. Настало время запустить свои руки под её серебряную юбку.

- Черт. Поехали домой.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы собрать наши вещи, найти родителей и направиться к двери. Каждые две секунды кто-то останавливал меня, чтобы поговорить о каких-то глупых вещах, на которые в данный момент мне было совершенно наплевать.

Я был тверд, как камень, да и Белла возбудилась. Почему эти придурки пытаются помешать моему удовольствию? После того, как я помог ей надеть пальто и, в конце концов, вывел нас на улицу, я тут же застонал, потому что нас снова прервали.

- Карлайл! Эдвард!

Я пригляделся и поморщился, увидев размахивающего руками мэра, и стал размышлять, не будет ли слишком оскорбительно, если я сделаю вил, что не услышал его. Когда мой отец двинулся в его сторону, я сдался и поцеловал Беллу в щеку.

- Это мэр. Дай мне секунду.

Она кивнула, понимающе улыбнувшись.

- Хорошо. Иди.

- Я позабочусь о ней, - сказала мама. - Мы будем ждать в машине, здесь холодно.

Я остановился, чувствуя необъяснимое беспокойство. С неба падали хлопья снега, и было очень холодно. Белле не стоило долго находиться на улице в такую погоду.

Но я ненавидел выпускать ее из своего поля зрения.

Я посмотрел на своего отца и мэра, а затем обратно на Беллу, её щеки разрумянились от холода. Сжав её руку, я кивнул.

- Хорошо, иди и согрейся в машине. Я скоро вернусь.

Я поспешил пожать руку мэра и начать с ним короткую светскую беседу.

- Эдвард! – он схватил меня за руку в восторженном рукопожатии. – Мы уже так давно не разговаривали.

- Да, я был очень занят.

Он рассмеялся.

- Я слышал, что ты недавно женился. Поздравляю.

- Спасибо.

Его взгляд скользнул от моего отца и обратно ко мне.

- Я думаю, что нам втроём стоит пообедать в ближайшее время. Я хочу обсудить с вами свои планы насчет внесения изменений в закон о сроках полномочий и хотел бы заручиться вашей поддержкой.

Я кивнул и сделал вид, что слушаю, о чём они с папой бубнят. Разумом я был рядом с Беллой и мечтал поскорее вернуться домой.

Истошный крик моей матери вырвал меня из раздумий. Развернувшись, я бросился к лестнице, но вид моей матери, дрожащей и рыдающей рядом с Кейт примерно на полпути вниз, сбил меня с толку.

Кейт?

Где Белла?

Потом мой взгляд упал на сломленную фигуру, лежащую на тротуаре у подножия лестницы. Знакомое пальто, серебряное платье, бриллианты её нового браслета сверкающие в темноте ночи.

Это была Белла.

Нет.

Нет.

НЕТ.

В моей голове зашумело, когда я понял, почему моя мать кричала. Белла упала и ушиблась. У подножия лестницы лежало поврежденное тело Беллы.

Я сбежал по ступенькам так быстро, как только мог, выкрикивая её имя. Всё происходило словно в замедленной съемке, пока я бежал к ней. Кровь. Так много крови. Я пытался увидеть, откуда она идет, но мой отец оттолкнул меня.

Я даже не понял, что нас окружила толпа людей.

- Не перемещай её, Эдвард! У неё может быть травма позвоночника.

Я чувствовал себя полностью бесполезным, стоя на коленях рядом с ней и наблюдая, как мой отец осматривает ее. Я продолжал повторять её имя, надеясь, что она поднимет голову, откроет глаза и скажет мне, что с ней всё в порядке.

Позади меня слышались другие крики и плач, но меня не волновало то, откуда они исходили. Я был словно в тумане. Всё, что меня заботило, было сломлено и разбито на холодной бетонной поверхности передо мной.

Она была для меня всем миром, и я не смог уберечь её.

Я должен был быть рядом с ней, держать за руку, как и хотел. Как я мог отпустить её спускаться вниз по лестнице одну, только в компании своей матери?

Глупец!

Я ненавидел себя. Она поскользнулась и упала, потому что я был идиотом!

- Эдвард! - кто-то схватил меня за плечо, и я отвел взгляд от тела Беллы, увидев обращающегося ко мне отца. - Пойдем. Позволь им положить её на носилки.

Я даже не понял, что нас окружили мигалки, сирены, полиция и парамедики. Я покачал головой, вставая и отодвигаясь назад, чтобы они могли работать.

Мама схватила меня за руку, слезы катились по её лицу.

- Это была Кейт. Кейт сделала это.

Её слова не сразу приобрели смысл. Я просто не мог понять, о чём она говорила. Потом я вспомнил сцену, которую видел после её первого крика. Кейт стоял там и смотрела на Беллу, лежащую к подножия лестницы на тротуаре.

Мне стало совершенно ясно, что произошло.

- Кейт столкнула Беллу с лестницы? – спросил я.

Она кивнула, продолжая плакать.

Я обернулся, вглядываясь в лица людей вокруг меня. Кейт стояла в двадцати футах от меня, полицейский надевали на неё наручники. Она, почувствовав мой взгляд, обернулась назад, надменно вздернула подбородок и улыбнулась мне.

Меня пронзил гнев, почти ослепляя. Я направился к ней с единственным намерением – убить её прямо там. Несколько человек одновременно вцепились в меня, удерживая на месте.

- Сука! – закричал я. – Это твоих рук дело!

Её толкнули к открытой двери полицейской машины, но она обернулась ко мне.
- Надеюсь, она умрет.

Её затолкали на заднее сидение и закрыли дверь, прежде чем я успел добраться до нее. Я не был уверен, кого они пытались защитить: меня от неё, или её от меня. Даже сейчас, когда я смотрел, как уезжала полицейская машина, несколько человек всё ещё удерживали меня. Эти четыре слова отдавались эхом у меня в голове.

Надеюсь, она умрет.

Надеюсь, она умрет.

Надеюсь, она умрет.

Я не мог понять их. Не мог понять, почему Кейт захотела навредить Белле так… Если она и хотела причинить кому-нибудь боль, то это должен был быть я. Белла никогда не делала ей ничего плохого.

Вокруг меня царил хаос, но я, наконец, избавился от тех, кто пытался удержать меня и направился к машине скорой помощи, подоспев как раз к тому моменту, когда они погружали Беллу на носилках внутрь.

- Я её муж. И еду с ней.

Никто не слушал меня, все были слишком заняты Беллой, суетясь вокруг ней, чтобы подготовиться к отъезду. Я запрыгнул внутрь и сел в углу, пытаясь не мешать работе, просто желая держать её за руку. Прежде чем дверь закрылась, я мельком увидел своих родителей. Лицо отца выражало тревогу, когда обнимал всё ещё плачущую маму.

Затем машина скорой помощи помчалась по улицам города. Гнев, который я чувствовал несколько минут назад, постепенно исчез, уступая место беспокойству из-за неподвижно лежавшей Беллы. На её шею надели широкий корсет, а на одной стороне лица уже проступили синяки.
- С ней... с ней все будет в порядке? – спросил я хриплым и срывающимся голосом, потому у меня в горле застыл огромный ком.

Никто не ответил.

Когда мы подъехали к входу в больницу на случай чрезвычайных ситуаций, команда врачей и медсестер уже ждала нас. Они переложили Беллу на другие носилки и поспешили внутрь. Я побежал за ними, минуя несколько коридоров и пост взволнованной медсестры, но меня остановили, прежде чем я смог войти в помещение с раздвижными дверями.

- Сэр, вам сюда нельзя.

- Она моя жена.

- Я понимаю, - сказала медсестра, с сочувствующим взглядом. – Будет лучше, если вы подождете здесь.

Они не знали Беллу так, как знал её я. Они не знали, что Белла хотела бы, чтобы я был там с ней. Ей не нравилось оставаться одной.

Однажды она заставила меня пообещать, что я никогда не оставлю её одну.

- Она нуждается во мне. Пожалуйста.

- Сэр, сейчас вам придется подождать. Как только врачи обследуют полученные ей повреждения, мы позовем вас. - Она кивнула двум только что подошедшим санитарам. - Вы не проводите господина в зал ожидания?

- Пройдемте, сэр. - Один из них попытался взять меня за руку, но я быстро отдернул ее.

Я посмотрел на медсестру.

- Её зовут Белла Каллен. Она беременна нашим сыном. С ними все будет в порядке?

- Я обещаю, как только появится какая-либо информация, я найду вас, мистер Каллен.

Дверь в комнату распахнулась, и оттуда выбежала медсестра с чем-то в руках, и в этот же момент туда забежал другой человек. Раздался рев аппаратов и приказы. Я не смог даже увидеть Беллу, потому что врачи и медсестры окружили её со всех сторон.

Кто-то схватил меня за руку, гораздо сильнее в этот раз.

- Вам сюда, мистер Каллен.

Прежде чем последовать за ним, я в последний раз обернулся и посмотрел на медсестру.

- Скажите ей, что я люблю её.

Она кивнула, грустно улыбнувшись, прежде чем войти в палату.

Меня провели в зал ожидания, где я увидел мам, которая сидела в кресле, рыдая, и отца стоящего перед ней на коленях. Он поднялся, как только я приблизился.

- Они сказали что-нибудь?

Я покачал головой.

- Нет. Ничего.

Он посмотрел на мои руки.
- Тебе стоит привести себя в порядок.

Я взглянул вниз, пытаясь понять, что он имел в виду, и увидел, что мои руки покрыты засохшей кровью.

Кровью Беллы.

Мои руки были в её крови, в прямом и переносном значении.

Несмотря на то, что это Кейт толкнула её, я винил во всем только себя. Я привез сюда Беллу. Втянул её в свой мир. Оставил её, уязвимой и открытой для нападения, и не сумел защитить, когда оно произошло.

Она пострадала из-за меня.

Я плюхнулся в кресло, наклонившись вперед и схватившись руками за волосы.

Вот так и начались самые длинные несколько недель моей жизни.

Эммет и Алек появились вскоре после этого, и дали какой-то препарат моей матери, чтобы успокоиться. Мне дали целую кучу бумаг для заполнения, но я не мог усидеть на месте и сосредоточиться на вопросах. Я обошел этот зал вокруг столько раз, что практически протоптал в полу ямы.

Казалось, прошла вечность, прежде чем врач, наконец, вышел поговорить со мной с мрачным выражением лица. Эммет и Алек молниеносно вскочили, как только заметили его.

- Мистер Каллен? – позвал он.

- Да, я Эдвард Каллен.

Он кивнул.

- Я доктор Стивенс.

- Как она? То есть... как они? – мой голос сорвался на полуслове, и Эммет положил руку мне на плечо.

Доктор Стивенс указал на кресло.
- Почему бы вам не присесть?

Мое сердце стучало так сильно, что зашумело даже в ушах. Он предложил мне присесть, а это значит, что за этим последуют плохие новости.

Потеряюсь ли я свою Беллу?

Своё сердце?

Страх и паника, которые я чувствовал в тот момент, были самыми сильными чувствами, которые я когда-либо испытывал.

Я потянулся к нему, желая вцепиться за лацкан его халата, но Алек удержал мою руку.

- Просто скажите мне, - попросил я.

Он вздохнул.

- Я не буду ничего приукрашивать. На данный момент ситуация критична. Ваша жена получила серьезную травму головы. Нам пришлось ввести ее в искусственную кому, чтобы попытаться остановить отек мозга. Возникли и другие осложнения из-за беременности. Начались преждевременные роды, и нам пришлось ввести ей медикаменты, чтобы остановить их. Они и ребенок находятся в бедственном положении, и следующие сорок восемь часов будут решающими.

Преждевременные роды?

Ребенок не должен был родиться в течение ещё нескольких месяцев. Слишком рано.

- Что значит, находятся в бедственном положении?

- Я имею в виду, что мы делаем все от нас зависящее, чтобы спасти их обоих, но на данный момент их жизни висят на волоске.

Мои колени подогнулись, и Эммет с Алеком подхватили меня и усадили в кресло. Я наклонился вперед, пытаясь сдержать подкатывающую к горлу тошноту. Я ничего не видел сквозь слезы, и не мог дышать из-за страха потерять всё, что было так дорого мне.

Я вздрогнул от чье-то руки, опустившейся мне на плечо.
- Не трогай меня!

Не важно, кто это был: мой отец, Эммет, Алек или врач. Мне не нужны никакие утешения.

Я не заслуживал никаких утешений.

Белла и наш ребенок находились при смерти, и всё это было моей виной.



Следующие два дня были самыми трудными в моей жизни. Презрение моего отца и аборт Кейт в прошлом, ни шло ни в какое сравнению с тем, что я чувствовал, дежуря у кровати Беллы в отделении реанимации и интенсивной терапии. Я оставался там возле неё один, беспрерывно, и только звук аппаратов, помогающих ей дышать, составлял мне компанию.

Её кожа была такой бледной, почти прозрачной, от чего синяки на одной стороне её лица казались ещё темнее. Врачи приходили и уходили, проверяя показания приборов и делая записи в её карте, но мне почти ничего не говорили, так как все мы ждали либо её смерти, либо каких-нибудь признаков восстановления.

Мой отец, Эммет и Алек время от времени заходили, но я не разговаривал ни с кем из них. Мне было нечего сказать.

В какой-то момент из очередной долгой бессонной ночи, я решил последовать за Беллой, если она оставит меня. Ничего другого мне не останется, если она и наш ребенок умрут,

Ничего.

Я держал ее за руку и молился в надежде, что Господь услышит меня.



- Не забудь посмотреть на руки своего отца, когда он придет сюда.

Я лишь мельком взглянул на Алека, пока он продолжил болтать. Сколько раз я просил их всех оставить меня в покое? Я не хотел, чтобы ещё хоть кто-нибудь находился здесь со мной и Беллой.

- Представляете, он просто пошел и надрал задницу Элизару. Вы можете в это поверить?

Я никак не отреагировал на это. Даже глазом не моргнул.

Алек застонал и придвинул кресло поближе ко мне.

- Босс, вы должны придти в себя. То, что ребенок здоров уже хороший знак.

Доктор Нэш заходила несколько раз и с улыбкой сообщила мне, что ребенок вне опасности. Но как я мог быть счастлив, когда Белла все еще лежала в коме и не просыпалась? Неужели они ожидали, что я буду рад только потому, что Белла превратилась в безответный инкубатор?

Алек молчал несколько минут, а затем похлопал меня по плечу.

- Могу я хотя бы принести вам одежду из дома?

Я проигнорировал его и тот факт, что я всё ещё носил ту же рубашку и брюки, что и неделю назад.



Прошла ещё одна неделя. Ещё она неделя ежедневных посещений моих друзей и родственников. Ещё одна неделя без возможности слышать голос Беллы, или видеть её красивые глаза… или целовать её губы.

По настоянию доктора Стивенса, я надел новый халат, и снова начал разговаривать.

По крайней мере, с Беллой.

- Я люблю тебя, - говорил я ей, сжимая её руку. – Ты знаешь, насколько сильно? Я говорил тебе, как сильно тебя люблю?

Я сделал глубокий вдох, пытаясь сдержать подступившие слезы, вызванные её постоянным молчанием.

- Я люблю тебя больше, чем сон. Больше, чем кофе по утрам. Больше мороженого и тортов. Больше, чем двузначный рост квартальной прибыли. Я люблю тебя больше, чем Макс любит грызть мои ботинки. Больше, чем Ханна любит готовить тебе ужин. Больше, чем Роуз любит делать покупки.

Я сжал ее руку, но никакой реакции не последовало.

Вентилятор со свистом совершил десять новых оборотов.

Вверх. Вниз.

Вдох. Выдох.

Один. Два. Три.

Я иногда считал обороты.

Четыре. Пять. Шесть.

Я поцеловал её ладонь.

Семь. Восемь. Девять. Десять.

- Я люблю тебя больше, чем солнце, луну и звёзды.



Потеряв однажды надежду, трудно обрести её снова, а моя надежда покидала меня. Я беспрерывно разговаривал с Беллой на протяжении всей недели, но никакой ответной реакции не следовало.

Мой голос охрип, организм был истощен, а сердце разбито.

Врачи считали, что она должна была уже проснуться, и с каждым днем их прогнозы о ее шансах выйти из комы становились все менее оптимистичными. Глядя на то, как она чахнет на моих глазах, я хотел только одного – повернуть время вспять.

Я никогда не должен был делать ей то предложение.

Я был эгоистичным, жадным, желал её, не заботясь о возможных последствиях. Если бы я оставил её в покое и был хотя бы наполовину джентельменом, то сейчас она была бы счастливой и здоровой.

Она молода, красива, сильна. У неё впереди была вся жизнь, а я отнял у неё всё. Она оказалась на этой больничной кровати – в заточении между небом и землей - по моей вине. Потому что я не смог отпустить её.

Вся боль от осознания того, что я натворил, вырвалась с рыданием. И еще. Затем еще с одним. Я никогда не плакал так сильно, или так долго. Я сгорбился, мои плечи вздымались, и, наклонившись, я прислонил голову к краю кровати.

– Мне очень жаль. Прости… за всё. - Я задыхался, но дышать было так трудно. - Я люблю тебя. Прошу тебя, Белла. Я так сожалею.

Я осторожно взял её за руку, молясь о чуде.

- Пожалуйста, Белла.

И тогда я почувствовал что-то. Слабое, но ощутимое шевеление. Я поднял голову и открыл глаза.

Неужели она действительно пошевелилась? Неужели это возможно? Или мне всё просто кажется?

- Белла? Ты только что пошевелила пальцами? Ты слышишь меня?

Я погладил её руку, до последнего надеясь на чудо.

- Пошевели ими снова, детка. Пожалуйста, дай мне знать, что ты слышишь меня. Давай. Ты сможешь это сделать.

И она смогла.

---

И я, как и всегда, жду вас на ФОРУМЕ!