Вечеринка должна продолжиться до 4-5 утра, но желательно без меня. Когда я уходила Ева активно влилась в круг танцующих и думаю, виной тому был бокал шампанского в ее руке.
Увидев, как я одеваюсь, Калеб не пошел за мной. Я знала, все равно встречу его сейчас на улице.
Ни кем не потревоженная я дошла от дверей бара до своей машины, оставив позади шум, гам и ужасающую, давящую жару. А также запах еды, алкоголя и сигарет.
Руки быстро замерзли на холоде, и негнущимися пальцами трудно было попасть в замок своей машины. Неожиданно, чьи-то ловкие пальцы перехватили ключи, и я с облегчением увидела рядом Калеба. Он открыл дверцу и вдруг растаял в темноте. Только что был, и вот его не стало.
Я поняла причину его исчезновения, когда услышала приближающиеся шаги, четко слышные в отдаление от неугомонного бара.
- Ты уже домой?
Возле меня остановилась Оливье и Дрю. Отметив лимонно-бежевое платье Оливье я, не без злорадства, заметила, как его подол волочился по грязной земле. Первый признак усталости, по которому я понимала, мне срочно нужно спать – вредность.
- Да.
- Мы тоже. Точнее говоря, отвезу домой Дрю и еще вернусь. Хочется до конца вкусить плоды своего труда.
Я изобразила слабую улыбку. А вот затягивать разговор не собиралась. Я была в легких летних балетках, и холод пробирался вверх по ногам, уже охватывая почки.
- Боюсь мне такие вечеринки, теперь не по силам. Не могу долго говорить, ужасно замерзла.
Оливье милостиво тряхнула головой и потащила за собой Дрю, выглядевшего каким-то отупевшим. Он даже не взглянул на меня, проходя мимо. Со смешанным чувством смотря им вслед, я не могла понять, что меня тревожит. Что-то было пугающее в представшей картине. Темнота и тишина вокруг, Оливье ведет за собой Дрю, не похожего на человека, а на какое-то бездумное существо, не имеющее сознания.
Холод не позволил мне долго рассуждать об увиденном на улице. Юркнув в салон, я первым делом потянулась включить обогреватель, но он уже работал.
- Ты долго.
Я вздрогнула от неожиданности, хотя стоило ожидать подобного от Калеба. Он перебрался на переднее сидение и, не дав мне даже опомниться, страстно поцеловал, от чего замерзшие губы заныли.
- Думал, сойду с ума, если тебя не поцелую.
Я улыбнулась, слишком счастливым был момент. Разве могла я еще месяц назад подумать о дне рождении Бет и поверить об отношениях с Калебом. Что буду с тем, кого люблю так отчаянно.
Мы поехали ко мне домой, по дороге Калеб заставил меня поменяться с ним местами, можно подумать я сопротивлялась. Я даже не собиралась упорствовать. Глаза от усталости слипались.
Я еще помнила, как он вынес меня из машины, и холод его ладоней, почти не отличимый от холода улицы, проникающий сквозь тонкую ткань платья. Так же я слышала, как он говорил Самюель, о своем возращении на вечеринку, и даже тот легкий поцелуй в губы остался в моей памяти. Я потянулась к нему, а он с легким смехом отстранил меня и передал маме на руки. После я полностью провалилась в темноту сна.
В эту ночь мне снилась Ева. Но она не была похожа на себя – так же красива, как всегда и в то же время лицо было не ее. Такое же мраморно-белое как у Калеба. Волосы спадали на белоснежные плечи роскошными волнами, а глаза светились странной зеленью. Я подошла к ней ближе и увидела, как в ее глазах зажглись золотистые крапинки. Она обрадовалась мне, и когда улыбнулась и протянула на встречу руки – я отшатнулась. Из-под ее верхней губы выступили маленькие клыки, а пальцы оказались в запекшейся крови. Она вампир! - поняла я.
С ужасом проснувшись среди ночи, я старалась подавить чувство тошноты. В ушах шумело, отчего казалось, что я все еще не могу проснуться и Ева по-прежнему где-то в комнате. Сон был таким реальным, как картинка фильма. И, не смотря на страх и возбуждение, я постепенно успокоилась и смогла заснуть.
На следующий день все мои друзья, кроме нас с Калебом, выглядели не лучшим образом. Никто из них не мог есть, и если рядом говорили слишком громко, они кривились как от удара. Зато каждый что-то пил: минеральную воду, томатный сок зеленый чай с лимоном.
Похмелье, - с жалостью подумала я. Мне приходилось испытывать на себе его действие. Прат веселился, когда ему удавалось напоить меня, а потом он как мог, пытался устранить следы попойки, скрывая, таким образом, свое участие.
- Как тебе вечно удается не перебирать. Я могу поклясться, что пили мы с тобой наравне, ты же при этом оставался трезв как стеклышко, - Теренс уже в который раз начинал этот разговор, и все время смотрел на Калеба почти обвиняюще.
- Надо знать свою меру, - Калеб весело сверкнул в мою сторону глазами.
- Надеюсь, на твоем дне рождения не будет алкоголя, - простонала Ева и я едва удержалась от смеха, но увидев ее мертвенную бледность, осеклась. Ночной сон так ярко встал перед глазами, от чего даже дыхание перехватило. С трудом отогнав наваждения, я не стала больше смотреть в ее сторону.
- Боюсь на моем дне рождения, не будет вообще ничего спиртного. Результат моих разгульных деньков в Чикаго.
Бет, Теренс и Оливье подняли недоверчивые глаза, красные и осоловевшие, возможно остальные тоже посмотрели так, но я не поворачивала голову в сторону где сидела Ева. Калеб так же не смотрел на меня, зато заметно напрягся. Интересно заметил кто-нибудь за столом, как он узелком завязал вилку?
- Представьте себе, я была такой.
Окинув всех веселым взглядом, я обнаружила вдруг, что мой голос сделался вязким и невнятным, встретив холодные серые с серебром глаза. Я сделала над собой усилие, и смогла вдохнуть, но глаза Калеба продолжали гипнотизировать меня через весь столик. О чем он думает? Наверное, злиться, потому что я ему такого не рассказывала.
А как я могла, если беременность и стала следствием такой попойки, на которой, как я думала, оказалась с другом, и доверилась ему.
В своем классе я оказалась единственной сделавшей на сегодня все уроки. Ну и пусть остальные смотрели на меня как на зубрилу. Посмотрю я на некоторых, когда они будут беременны, смогут ли уделять столько времени гулянкам. Нет, вот и я не могу. Отсюда и время на уроки. А что, очень нормально для подростка. Не совсем нормального, беременного подростка.
Так прошел понедельник. Уступив моим просьбам на вечер, вся наша семья, в которую добавились Грем и Калеб, собралась у телевизора. Шел тур НХЛ, и играла моя любимая, команда Чикаго Блек Хокс. Разгромив Питсбург со счетом 5:1, они сделали меня необычайно счастливым человеком, и прошли отборочный матч!
Калеб весь вечер улыбался, удивляясь моему азарту.
- Никто не думал, что ты такая фанатка хоккея.
- Этим я пошла в Ричарда. С шести лет он водил меня по матчам, даже хотел записать в секцию хоккея, но тут уж воспротивились родители, и его мечта иметь своего личного игрока рассыпалась.
Мы стояли на улице, прижавшись. Я в накинутой поспешно курточке совершенно не чувствовала холода рядом с Калебом. Мне было с ним так спокойно и умиротворенно. Когда он поцеловал меня, и еще раз качая головой, улыбнулся, я забыла о дыхании. Он так легко выбивал меня из колеи, просто одной улыбкой.
- О чем вы тогда говорили с Ричардом? – я не смогла подавить в себе любознательность.
- О тебе.
- И только?
- Я хотел расспросить, знает ли он что тебе подарить на день рождения. Чего ты давно хочешь.
- Что он сказал?
- Что не сможет приехать. Ты же хотела именно такой подарок?
- Да.
Зачем скрывать. Раньше мне ужасно не хватало брата, теперь пустоту после его отъезда заполнил Калеб. И не просто заполнил, а полностью затмил.
Стыдно было признаться самой себе, но теперь я уже не так как раньше мечтала о воссоединении семьи. У меня появился Калеб, и остальные как-то отошли на второй план. Как любой эгоист, я хотела иметь и брата поблизости и не расставаться с Калебом. Я ужасный человек. Хочу все и сразу.
- Жаль не смогу исполнить твое желание.
- Ты его уже исполнил.
- Какое именно?
Бровь Калеба иронически изогнулась.
- Самое главное. Чтобы ты был моим.
- Я тебя не достоин, – печально отозвался Калеб, и мне стало грустно, я постоянно сталкивалась с нашествием таких депрессивных мыслей на Калеба.
Взметнувшийся ветер закружил вокруг наших ног снег, и я задрожала. Не от холода, Калеб же принял сей жест неверно.
- Беги в дом. Не хочу, чтобы моя девушка ходила с красным носом.
Он настырно затолкал меня в дом, несмотря на мои попытки еще его поцеловать. Смиренно вздохнув, я позволила ему закрыть дверь с другой стороны, и не стала смотреть на улицу, зная, что его уже там нет.
Оставалось меньше недели до его отъезда, а мы все никак не могли побыть лишь вдвоем, хотя за сегодняшний вечер стоит пенять на саму себя. Нужно было выбирать НХЛ или Калеб. Так как выбирать я не хотела, пришлось довольствоваться сразу же всем, но в маленьких порциях.
В гостиной начиналась очередная шахматная баталия. Самюэль сидела за какими-то бумагами, и я не осталась с ними. Нужно продумать, как провести оставшиеся дни с Калебом.
Вторник. Пойдем гулять.
Среда. Побудем с ним в мастерской.
Четверг. В этот день мы не могли увидеться наедине, так как все мы будем заняты подготовкой к дню рождения.
В пятницу сам день рождения.
В субботу мы собирались сходить с компанией в кино.
Половина воскресенья уйдет на церковь, подготовку к собранию маминого комитета у нас дома, значит только вечер в нашем распоряжении. И, наверное, уже в понедельник Калеба не будет.
Вот и распланировала. Только себя расстроила, поняв как мало времени остается. Мне все казалось он уезжает не на неделю, а на целый год. Ну как прожить семь дней без него, если, как только он ушел, вокруг тут же образовалась пустота?
Все дни прошли так незаметно, и мне стало одиноко и грустно в четверг вечером, а я должна радоваться – завтра мой день рождения. Придут друзья, мы весело проведем время вместе. Радоваться не хотелось. С какой тоской и тревогой я думала об отъезде Калеба. Я чувствовала себя обманутой, не смотря на то, что тревожиться, не было почему. И все же знакомый тоненький голосок нашептывал противные слова: он уезжает от тебя…и больше не вернется…он убегает…
Терзая себя тревожными мыслями, я почти весь вечер избегала Калеба. Если он и заметил мое поведение, то не подал виду. Он помогал украшать гостиную, и делал все то, что говорила Самюель. Меня к работе даже не подпускали, так я вполне могла объяснить потом Калебу свое поведение и отстраненность. Мол, не хотела мешаться под ногами. Враки! И Калеб все поймет, он намного лучше разбирается во мне, чем я в нем. Должно же быть этому объяснение!?
Устроившись возле камина, я читала «Сон в летнюю ночь» Шекспира, но за последние полчаса ни одного слова не проникло в мое сознание. Зависнув на 14 странице, я даже и не заметила, как за мной кто-то наблюдает.
- Как интересно – Шекспир.
Рядом приземлился Калеб, и, к моему огорчению, поцелуя не последовало.
Он был сердит. Глаза его потемнели. Ни следа тех серебристых искорок, что я видела еще неделю назад. Сегодня ночью все они идут на охоту, потому что в доме завтра соберется множество людей – нужно подстраховаться.
Я понимала, причина его злости была не в голоде. Калеб догадался, что я избегала его. Если я себя считала неуверенной в себе, то Калеба можно было назвать просто королем неуверенности. Мы двое одинаково сомневались в том, нужны ли своим избранникам. В который раз, в сердцах проклиная себя за глупость, я виновато придвинулась ближе к нему.
- Ты злишься?
- А должен?
- Должен. Поверь, я тебе доверяю, все дело во мне. Я как всегда не уверена в себе.
Калеб не сократил расстояние между нами, и все же костяшки его пальцев на миг притронулись к моей щеке, нагретой жаром от камина. Рука скрылась так же быстро, как и появилась – в доме сегодня слишком много посторонних. Так много маминых подруг по комитету изъявили желание помочь, что Терцо и я терялись в догадках, чем мама их подкупила. Дядя Прат как всегда вспомнил бы о клубе травоманов, и его шуточки были бы плоскими. Мы же раньше и не предполагали, что Самюель, так любившей шумные компании и вечеринки, вдруг может понравиться в такой глуши, как наш новый городок.
- Ты мне доверяешь?!
Глаза Калеба блеснули холодно и насмешливо. Я отшатнулась от него, ставшего вдруг каким-то чужим.
- Я бы не хотел, чтобы ты мне слишком уж доверяла. Ты плохо меня знаешь. Что, если я - зло?
- Нет, ты не таков, каким хочешь казаться!
- Возможно, я не хотел и все же делал…некоторые вещи, на которые ты закрываешь глаза. Ты действительно хочешь стать такой, как я, только для того, чтобы мы были вместе?
- Ты и сам знаешь, что хочу.
Когда Калеб заговорил о нас, назад вернулся мой любимый. Его глаза потеплели, и он смотрел на меня с легкой игривой улыбкой. Хотя тем же взглядом он мог смотреть и на мягкого пушистого, глупого котенка.
- Знаю ли?
Мне с трудом удалось проглотить комок в горле, прежде чем заговорит вновь.
- Почему вдруг такой разговор?
- Скажи честно, по какой причине раньше ты хотела стать вампиром?
Его взгляд гипнотизировал, и не давал мне отвернуться или соврать. Почему-то когда Калеб смотрел на меня именно так, я не могла от него скрыть то, что он хочет знать. Он имел слишком много власти надо мной. Сердце мое гулко забилось, под давлением такого тяжелого взгляда. Даже когда он бывал зол, я не могла не желать его. Все во мне стремилось быть ближе к нему.
- Месть, - тихо выдавила я.
Калеб с легким вздохом откинулся на спину.
- Я так и думал.
- Только не теперь. Месть отошла для меня на задний план.
- Я знаю.
Снова тишина. Мне хотелось прилечь возле него, но присутствие стольких мам моих подруг, делало это не возможным.
- Тогда почему тебя это волнует?
- Не волнует, а задевает, - негромким ровным голосом поправил Калеб. – Ты забываешь, что даже рядом с тобой я остаюсь эгоистом. Не хочу тебя завтра делить ни с кем. Мне так хочется выкрасть тебя и провести все дни до моего отъезда только вдвоем. Никаких вампиров и людей – лишь ты и я. И так же с твоим превращением – хочу быть единственной причиной. Мне все время приходиться напоминать себе, что до меня, у тебя была своя жизнь.
Ну, вот как его можно не любить, после таких слов? Знать, что я так отчаянно ему нужна, и он готов признаваться в своем эгоизме. Я еще не была готова рассказать, как не хочу, чтобы он ехал. Мне не хотелось мучить его еще больше, зная, как там он будет переживать и тосковать. Я смогу хотя бы на ночь забыть о том, что его нет рядом, Калеб же будет, несомненно, дико рисовать, забываясь таким образом.
- Я тоже хочу провести свой день рождения с тобой. На следующий год так и сделаем.
- Ая-я-яй, забываешь об уговоре. Никаких разговоров о будущем.
Калеб взметнулся на ноги и глаза его весело искрились – ни следа того угрюмого Калеба, что недавно сидел около меня. Ему даже не надо было оглядываться, есть ли кто-нибудь в комнате, прежде чем поцеловать меня. Думаю, он прекрасно удерживал в своем сознании передвижения всех людей в доме.
И слишком быстро исчез, чтобы я могла насладиться холодностью его губ и рук на моем лице.
С тяжелым вздохом я решительно принялась за Шекспира. Было кощунством, пренебрегать гением, ради возможности лишний раз пострадать. Книга с легкостью поглотила меня, и я поняла как поздно только тогда, когда увидела в гостиной Самюель и Терцо в спортивных костюмах.
- Уже поздно, ложись спать.
Самюель привычно поцеловала меня в лоб. И я поспешила скрыться в своей комнате. Мне не нравилось видеть, как они уходят на охоту. Разумом я понимала, что случиться ничего не может, и все же, легкая тревога оставалась.
Упав на свою постель с клетчатым пледом, я, наконец, решилась в третий раз за время приезда в Англию написать Доминик.
Без частых упоминаний о Калебе, письмо оказалось скудным. Так как если подумать, все свое свободное время я проводила с ним. Приписав несколько строчек о Лутоне, я довольная решила лечь спать. Завтра еще ждала школа, и, не смотря на мой день рождения, некоторые учителя вряд ли простят мне, если я засну на уроках.