Эта осень должна непременно придти,
Нам не раз с ней придется встречаться;
Где бы ни были вы, хоть в начале пути,
Научитесь сначала прощаться.
Не застанут тогда вас врасплох холода,
И дожди затяжные – не мука,
Если кто-то вам скажет, что иногда
Потерять могут люди друг друга.
Как бы вам ни хотелось по небу летать
И крылами любимой касаться,
Прежде чем в этой жизни любовь отыскать,
Научитесь сначала прощаться.
Даже если вы знаете – все навсегда! –
Пригодится и эта наука,
Чтоб не сделала больно вам как никогда
Осень вашего счастья – разлука.
Нет, не надо бояться любить и мечтать –
Этой жизни не надо бояться,
Но затем, чтобы вам научиться прощать,
Научитесь сначала прощаться…
Сказоч-Ник

Месяц полностью скрылся за облаком, одним-единственным на всем небе, и за чернеющими кронами леса проглядывали редкие звезды, и их света было слишком мало, чтобы я могла увидеть что-либо перед собой. Вдалеке проехала машина, очевидно перевозящая какие-то продукты или бутылки – они четко и ясно звякали в тишине ночи. Мшистые, серо-зеленые стволы деревьев, между которыми я следовала за своей семьей и двумя волками – своими друзьями, в темноте не стали менее заметны. Полная и сказочная луна не проглядывала из-за облака. Дождя пока не было, а холод говорил о приближении рассвета.
Сегодня мы в последний раз двигались всей семьей сквозь ночь, следуя за моими друзьями оборотнями. Несколько недель отделяли меня от того момента, когда мир перевернется и я уеду в Глазго. Без Калеба. И с оборотнями.
С того момента, как мы с Пратом вернулись из Глазго все перевернулось с ног на голову. Буквально вчера я жалела себя и думала о том, как мне будет одиноко без Калеба в тишине огромнейшего дома, а сегодня оказалось, что жить я там буду не одна.
Эта новость оказалась просто ошеломляющей, и вовсе не радостной.
Вся затея моих родителей раскрылась в тот день, когда они вернулись назад с первых сборов Бет и Теренса.
Я не сидела дома и не отсчитывала минуты до их приезда, а потому пошла в город. Встретив там несколько одноклассников, перекинулась с ними парой слов, послушала, что лепечет обо всех Сеттервин, узнала, кто, куда собирается поступать. И кинула несколько писем на почте, которая у нас совмещала одновременно парикмахерскую, и маленький музей. Да, все это мой город, без которого мне тоже придется привыкать жить. Но ничего, Рисдир его ни в чем не перещеголял.
По дороге к дому, поедая вкуснейшее мороженое, продающееся только возле почты, я встретила сестер Стоутон. Они меня больше не раздражали своими приветливыми манерами, как раньше. Сестры очень любили близнецов, так что не любить их я не могла. Но все же понимала Прата, они его на дух не переносили, что было взаимно.
- Рейн, как мы рады тебя видеть, твоя мама говорила, ты поступила в университет, и будешь жить в Глазго? – я не совсем поняла, было ли это утверждение, и как отвечать на этот вопрос.
- Да, в сентябре уже начнутся занятия, - отозвалась я, стараясь быть такой же милой в общении, как и они. Все-таки сестрам не всегда хватало такта, как Пенни. Посивевшие головки одобрительно закивали. Выглядели они словно куколки с картинки, только с морщинами и в аляповатых нарядах, которые имели налет старости или традиций. Кто что мог себе в них усмотреть.
- А Калеб, как мы понимаем, не будет учиться с тобой?
Я скрипнула зубами. Вот это был существенный недостаток сестер Стоутон, они хотели быть в курсе всего вплоть до мелочей, а я не очень хотела делиться тем, что причиняет мне боль. Но обижаться на них не стоило, ведь они не понимали, сколько усилий у меня уходит на то, чтобы не закричать от горя.
- Выходит, что так. Он хочет заняться творчеством профессионально, - заметила я, так, словно это не было для меня больно. Стоутон не разгадали за моим каменным лицом, тех усилий, которые я приложила. Милые старушенции расплылись в понимающих улыбках.
- Как понимаю, твои родители вернулись как раз из Глазго, там, наверное, много нужно приготовить для твоего переезда. Мы как раз встретили их, выходя из дому.
Услышав это, я бросила мороженое и побежала. Я даже не помню, что им сказала в ответ, но это уже и не важно. Они вернулись! Он вернулся! И мне было все равно, как это выглядело со стороны. Хотя я себе представляла, что потом об этом скажут сестры Стоутон. «О, она милая девочка, но совершенно без выдержки». Да это обо мне!
Тренированные ноги несли меня быстро, но, уже подбегая к дому, я почувствовала, что мне не хватает воздуха, надо было снова начать заниматься, к тому же срочно стоило успокоить свое сердце, так бешено перекачивающее кровь в моем теле в данный момент. Схватившись за ворота, я простояла там несколько минут, выравнивая дыхание, а сама смотрела на машины перед домом. На машину Калеба, и мысль что сейчас увижу его, снова заставляла сердце биться в ускоренном темпе. Успокойся глупое, успокойся.
Поднимаясь по ступенькам, я уже знала, что первым, кого я встречу, будет Калеб. Он услышит меня, я знала это. Всегда слышал. И знала, что Калеб так же соскучился по мне, как и я. Телефонных разговоров было недостаточно, как бы я не уговаривала себя. Они не заменяли прикосновения его рук и губ, и тихого незаметного дыхания.
Распахнув двери, я тут же уткнулась в знакомую твердую грудь, и его запах налетел на меня, как толпа пчел, заставляя забыть обо всем. Тяжело выдохнув, будто мне было тяжело дышать, я ухватилась за Калеба, и потянулась к нему. Как легко Калеб приподнял меня в своих объятьях и поцеловал. Мне на миг показалось, что я растворилась в сладкой темноте.
Но я даже не успела толком окунуться в объятья Калеба, как разразился скандал. Крики не сразу же пробились ко мне, сквозь пелену наслаждения и облегчения что мы снова вместе. Сначала я была так погружена в Калеба, что не сразу же услышала истерических криков Бет. Но когда все же услышала, то тут же вопросительно уставилась на Калеба. Его лицо искривилось, потому что он наверняка хотел провести этот вечер только со мной. Но видимо случилось что-то серьезное, раз Калеб решил оторваться от меня.
- Как бы я этого не хотел, но тебе лучше все услышать самой. Тебя это тоже касается.
Что же такого натворила Бет, или мои родители, чтобы меня это касалось, ведь нас с Пратом не было в городе!
Ведомая Калебом я пошла на звуки истерии. Гостиная просто вращалась от яростного движения Бет по комнате. Новая луна была в самом разгаре, и ее кровь бурлила словно кипяток. Только я пока не знала причины разыгравшейся здесь картины. Она просто бегала по кругу, и чуть ли не верещала и топала ногами. Прям как Соня и Рики, добиваясь желаемого. Но им простительно, они любимы многими, немного избалованны и что самое главное маленькие, но то, что творила Бет… я просто не могла найти слов для описания!
Волосы ее двигались в такт ходьбе, и словно жили своей жизнью, как у Медузы Горгоны. Она размахивала руками, добавляя жестикуляцию, как дополнительные аргументы, а я зачаровано следила за ней. Может она двинулась от чрезмерного общения с другими волками? Я читала у Грема в книгах, и не такое случается, если слишком долго быть волком. Наверное, у нее передозировка каким-то волчьим ферментом. Я просто не находила другого логического объяснения тому, что видела. Куда делась моя добрая, милая и рассудительная Бет?!
Теренс сконфужено замер в кресле, явно стыдясь поведения Бет. Но он-то понимал, в чем причина подобного поведения, я же пока нет. И было от чего. Терцо и Самюель сидели вместе, не впечатленные поведением Бет. Раньше я устраивала и не такие представления, узнав о своей беременности и мне запрете на аборт. Бет даже и на четверть не перещеголяла меня. Но пока что ее поведение выходило за грани того человека которого я называла Бет. Я с ужасом смотрела на эту картинку и немела от неприятия. Когда-то Бет была уравновешенной, доброй, позитивной и вполне миролюбивой девушкой. Но это трудно было разглядеть в ней сейчас. Кто теперь метался по комнате, я не могла понять.
Глаза ее были яркие, желтые, как расплавленный огонь, сама же она казалась бледнее любого вампира в комнате. Куда же делся ее здоровый румянец и блеск волос? Прислушавшись, я начала понимать слова, что она выкрикивала или бормотала:
- Мы же не собаки, которых нужно ставить на контроль или отсылать в ссылку!!!
Бред. Что она такое говорит? Может Бет заболела? Я посмотрела на Калеба, но он только качнул головой в сторону Бет, чтобы я продолжала слушать.
- Никто этого и не говорит, - мягко вставила Самюель. Сложив руки на коленях, она выглядела так, словно ожидала начала чаепития. Он анне была огорчена и уж точно не обижалась на Бетани и ее злость. Наверное, мама прекрасно понимала, в чем дело, в отличие, по-видимому, меня одной в этой комнате. Взглянув еще раз на Калеба, я поняла, что он следит за ходом событий.
Бет замерла на одну секунду, пытаясь вникнуть в смысл слов Самюель, и побежала в противоположную сторону.
- А как же назвать то, что нам сказали в таборе? Как??!! Почему мы должны отчитываться и уезжать отсюда?!! Я не хочу этого! Не хочу!!!
Мне казалось, еще чуть-чуть и Бет упадет на спину и начнет бить руками и ногами в истерике. Это заставило меня ближе прижаться к Калебу, просто не хотелось верить тому, что я видела. Чертова луна!
Самюель втянула в себя воздух, словно пыталась объяснить что-то сумасшедшему, но я знала, что ей хватит выдержки втолковать Бет все, что собиралась. В своем сиреневом воздушном платье и серебристых босоножках, она совершенно походила не на чинную мать огромнейшего семейства, а просто на красивую до умопомрачения женщину. И она должна не сидеть здесь и развязывать истерику Бет, а стоять где-то на солнечной террасе, держа в руках бокал мартини, и улыбаться счастливо уходящему солнцу, и Терцо.
- Так надо Бет. Это не наши правила, и все же вы этому подчинитесь, так как это залог выживания всех волков. И боюсь, не все так просто – не может быть так, как хотите вы. Здесь больше нет членов вашей своры. И теперь мы ваши, так сказать, кураторы, покровители. Как молодые особи вы не можете обходиться без таковых, потому вам придется следовать нашим указаниям, и вам обязательно нужно уехать.
- Нет! Нет, и нет!!! Я никуда не поеду! Мне это не нужно, и Теренсу тоже!
Теренс покачал головой и поднял руки верх, показывая тем самым, что не имеет ничего общего с помешательством Бет, и что он на все согласен, лишь бы его не трогали. Скорее всего, Теренс просто лучше, чем Бет, понимал некую угрозу для них. Иначе я не понимаю, почему бы Самюель могла быть так настроена. Что же такое случилось на сборах, что мама и отец вдруг решили отослать оборотней и куда?
- Бет, - обратилась тихо Самюель к моей подруге, после того как обменялась взглядами с Терцо. – это не предложение. Ты просто не понимаешь, но вам необходимо уехать подальше отсюда. Хотя бы на время, чтобы местные своры забыли о вас. Или ты хочешь завербоваться в свору подобную той, от которой мы вас спасли? И чтобы потом вас так же уничтожили?
Бет застыла, тяжело дыша, отфыркиваясь от волос, попадавших на лицо и смотря на моих родителей, словно пытаясь понять, говорят ли они правду. Лица моих родителей, понятное дело, не менялись, пожалеть ее сейчас – значило бы проиграть. Увидев написанную на их лице твердость, Бет с отчаянным стоном упала в кресло, и начала хныкать. Но хныкать без слез, как делали это близнецы, когда я заставляла их убирать свои игрушки. Но Бет была не ребенком, и должна была понимать, что мои родители не играют в игры. Уж я-то знала, что если они что-то решали, так и будет. И пусть Бет не хотела уезжать, ей придется это сделать. Не знаю, куда она должна ехать, но она туда поедет, и обязательно.
Но Бет была явно хитрее, и когда я уже думала, она сдалась, то Бет просто выбрала новую тактику:
- Не думайте, что я не благодарна вам, но я не хочу уезжать. Здесь живут все, кто мне дорог.
- Там ты тоже будешь не одна. К тому же подальше от родителей, а рядом будет Теренс и Рейн. По-моему именно об этом мечтают все дети – вырваться из-под опеки родителей и жить где-то подальше от них с друзьями.
Бет снова глухо застонала из подушки. А до меня дошло, что мама произнесла мое имя. Как-то я упустила весь смысл предложения.
- А где я буду с ними? – вопрос прозвучал почему-то очень глупо. Я даже посмотрела на Калеба, чтобы понять одна ли я такая тупая. Как оказалась одна. Калеб как мог, пытался скрыть улыбку.
- В Глазго, милая, - отозвалась с улыбкой Самюель, словно говорила с кем-то из близнецов.
Смысл слов по-прежнему оставался не понятным, хотя все в комнате, кроме меня, были в курсе разговора, мне казалось, я пропустила какую-то очень важную часть. Именно ту, где мне в деталях объясняют все.
- То есть. Они поедут помочь мне с уборкой?
- Нет, - Самюель поднялась и подошла ко мне. Приподняв мои волосы, она взяла мое лицо за подбородок и заставила посмотреть на нее. Бледно-голубые глаза смотрели на меня с любовью и тревогой. На миг, пропустив ее мысли в свои, я ощутила, как же она нервничает и переживает, и верно ли делает, что отсылает меня в Глазго, без Калеба, и нужно ли так обязательно все это. Но это стало почему-то неважно, так как я почувствовала завораживающее давление сознания мамы на меня. – Они будут учиться с тобой в Глазго, и жить вместе с тобой. Так что как видишь, тебе не будет одиноко.
Как только давление ее таланта прошло, мне захотелось кричать, брыкаться и свирепствовать как перед этим Бет. Потому что, глядя на Бет сейчас, я уже представляла, что меня ожидает в этом году помимо одиночества без Калеба. Бессонные лунные ночи, раздражительная Бет и чуть менее раздражительный Теренс, стенания по поводу того, что она не хотела никуда ехать, и как ей все надоело. Постоянно слушать это, и медленно сходить с ума от одиночества, когда буду заставать их в провокационных позах, или смотреть сны их личной жизни. Я была не просто в шоке, а в безнадежном ужасе. Схватившись крепче за Калеба, я едва устояла на ногах. А он, увидев кадры, проносившиеся в моей голове, лишь едва заметно усмехался, и сочувственно поддерживал меня. Да, только один Калеб знал, что меня ожидает впереди, потому что из моих воспоминаний знал, что я проживаю с волками.
- Не может быть, - еле проговорила я, - неужели это так необходимо? Ведь Бет не хочет.
Бет на миг благодарно посмотрела на меня, но знала бы она истинные причины моих слов, разозлилась бы сильнее прежнего. Но Бет не была на моем месте, и никогда не видела чужих снов, и всего остального, что видела я.
Терцо подошел к нам с Калебом.
- Необходимо, – он обращался одновременно ко мне и оборотням, - уже две стаи претендуют на то, чтобы заполучить их в свою свору. Нам нужно отдалить Бет и Теренса от дома, мы пустим слух, что они на время приняты в одну из свор на севере. Так нам не придется переживать за их безопасность, да и за твою тоже. Они хорошие защитники тебе, ты им, и при этом больше люди, чем мы.
Последние слова, сказанные Терцо, отразили на лице Самюель скрываемую боль. Кажется, это мучило ее постоянно, и уже давно. Она опустила голову, чтобы я не заметила этого, но мне не всегда нужно было смотреть, чтобы что-то знать. Ее сдерживаемые чувства были на поверхности сознания, и теперь я ощущала их. С каким тяжелым чувством я слушала все это. Только руки Калеба на моих плечах, давали сил не прыгать по комнате, как Бет и не кричать, как она. Все складывалось во что-то ужасное, чему я не могла дать объяснение. Одна картина хуже другой вырисовывались в моей фантазии, когда я представляла совместную жизнь с двумя оборотнями – то есть моим друзьями, на которых я постоянно тратила свои ночи. Я едва могла терпеть их раздражение во время лунных фаз, и при этом виделись мы не так уж часто. А что делать, когда они будут жить со мной под одной крышей? Их обжорство во время полнолуния, безответственность, сексуальная активность, напор, и самовлюбленность – я просто не смогу это выдержать. Здесь всегда со мной был Калеб, который напоминал, что их поведение ненадолго, буквально пока луна не спадет, а что мне делать там? Это не было похоже на избавление от волков, потому что двое ехали со мной. А что мне делать, если я захочу мучить их? Что тогда? Или учитывать, что это доверие родителей ко мне? Возможно, в некоторой степени оно мне льстило, но мало кто представлял себе, что такое жить с этими двумя, когда я временами становилась ими, уж я-то это понимала. И пока доподлинно не известно, на какие факультеты поступают оборотни. Не может быть, чтобы Бет согласилась поступать на мой факультет. Или может? Я боялась об этом узнать, как и боялась спросить. Видеть Бет еще и в университете! Я любила Бет, терпела ее поведение, в роли оборотня, но и у меня есть предел.
- И мы будем учиться вместе, - я постаралась придать своему голосу хотя бы подобие доброты, чтобы не было заметно, как плохо я себя чувствую. А перед глазами так и стоял образ Бет-волка, когда она притащила мне задушенного кролика, чтобы я его приготовила. И так постоянно? Не может быть. - И насколько вместе?
- Теренс продолжает фармакологию, и будет учиться в одном корпусе с вами. А Бет вместе с тобой. Думаю, это не только удобно, но и практично - ты должна будешь наблюдать за Бет в периоды полной луны. Теренс не так нуждается в опеке.
Снова раздался стон с того места где лежала Бет. Когда-то она очень любила книги, и по некоторым предметам училась лучше меня, но теперь, когда луна оставалась единственно важным фактором, Бет забывала об учебе и книгах. Она становилась оборотнем, любившем лишь себя и немного Теренса, а та, старая Бет, словно исчезала в мохнатом теле. В такие дни ее едва хватало на журналы. А это значит, что я снова буду нянькой в лунные ночи. Все будет происходить примерно так: «Бет, вернись в образ человека и сделай контрольную», «Бет, перестань разбрасывать по этому чудному ковру кроличьи лапки», «Бет сотри с пола кровавые следы от твоих лап!». Мой кошмар с волками словно и не заканчивался. И я не могла ничего этого сказать вслух, и мои родители совершенно не понимали, чем для меня станет сожительство с оборотнями. По крайней мере, не при Бет и Теренсе. Если есть хоть один реальный шанс, нужно будет поговорить с родителями, хотя я подозревала, что все будет, так же как и с моей ссылкой.
- Обалдеть, - выдавила я из себя, - в городе есть большие запасы еды, а в доме холодильник и погреб. Боюсь, нам нужно будет заказывать еду каждую неделю. В доме куча комнат, и мою ванну не трогать.
Сказав это, я вышла, Калеб следом за мною, в комнате же опять раздались занудные стенания. Истерика Бет продолжалась. Да, наверняка Бет чувствовала, что мне не нравиться идея соседства с ними. Она всегда осуждала меня за то, что мне доступны их сознания, но и признавала, что это удар и для меня самой. Ей должны быть понятны причины моего недовольства. Когда лунные ночи уступали более темным, и она становилась почти прежней Бет, то она соглашалась с тем, что ведет себя в роли оборотня иногда очень омерзительно. В ту ночь Калеб выслушивал уже мои стенания по поводу сложившейся ситуации. Он жалел меня, он понимал меня, и только он один видел воспоминания того, что видела когда-либо я, и все же ничего не мог изменить. Он мне сказал, что это действительно необходимо.
И вот теперь, стоя в темноте леса, прислонившись к дереву, я смотрела на луну, и подсчитывала, сколько лунных ночей мне придется провести на ногах за это год, несмотря на дождь, ветер, снег и любую другую непогоду. Слишком много - вот сколько. И постепенно моя неприязнь к сложившейся ситуации перерастала в безразличие. Присутствие Бет и Теренса не может быть хуже, чем отсутствие Калеба там, в Рисдире, Глазго или Дамфрисе. Его не будет.
Калеб стоял с другой стороны дерева и тоже молчал, давая мне время свыкнуться с мыслью, что оборотни так и не оставят меня в этом году. Они будут мне не просто сниться, а жить рядом. Ну вот, еще одно не сбывшееся желание, потому что я упустила падающую звезду. Не стоило стонать по поводу слишком большого для меня одной дома. Действительно, нужно бояться своих желаний, они исполняются, и иногда слишком быстро, но совершенно не так как мы об этом думаем.