Глава 6 – Самая темная ночь

Я убежал, снова. Но на этот раз из-под опеки моей собственной семьи. Они не чувствовали боли – только смущение.
Теперь, когда я был вдали от Джаспера – мои чувства вновь затопили меня. Я изо всех сил старался сдерживать их, пока бежал, но они постепенно начали просачиваться в мою голову.
Я подгонял себя, чтобы бежать еще быстрее. Я слышал звуки автомобилей на шоссе в нескольких милях от себя. Я хотел и нуждался в тишине и уединении. Мои мышцы стало ломить, и мой темп непроизвольно замедлился. Возможно ли, что я начинал уставать? Я никогда раньше не испытывал необходимости замедлять бег. Я просто не мог устать. Я наклонил свое тело вперед. Оно не отозвалось. Я чувствовал себя совершенно опустошенным. Тоска, которую я испытывал, должно быть, лишила меня сил. Я замедлился, пока еще через минуту совсем не остановился. Не было никакого смысла продолжать. Сейчас я слышал лишь, как ночной ветерок тоненько посвистывал между деревьями.

Мое сопротивление было абсолютно бесполезным, так что я широко раскинул руки и освободил свой разум.

Я ждал, когда боль поглотит меня. Она шарахнула по мне, словно ударами тысячи ножей. В агонии я закричал, и рухнул на землю, подчиняясь боли.

Белла.

Моя Белла.

Воспоминания роились в голове.
Первый день, когда я заприметил Беллу - она была лишь еще одним человеком. Она как будто привлекала меня. То, что я был не в состоянии прочитать ее мысли, подрывало мою веру в себя, так как я никогда раньше не сталкивался с людьми или иными разумными существами, мысли которых не мог прочесть.
Тот первый роковой день, когда я впервые почуял ее опьяняющий запах, который свел меня с ума. Я был почти близок к тому, чтобы уничтожить полный класс студентов, просто чтобы вкусить девушку, источающую сладкий аромат фрезии. Мне даже пришлось уехать из города, чтобы удержаться от ее убийства. Уже тогда я должен был остаться там, где находился. Мне никогда не следовало возвращаться в Форкс. Но истина была в том, что Белла очаровывала меня, да и я не хотел, чтобы какой-то незначительный человек вынудил меня уехать из города. Мог ли я быть более неправым? Я должен был выдернуть себя из жизни Беллы еще в самом начале - таким образом, она никогда бы не влюбилась в меня и не приобщилась бы к опасному мифическому миру, которому я принадлежу.

Я должен был сделать так много всего - но не сделал, и все потому, что я был чрезмерно эгоистичным существом. Я искренне презирал себя за то, что причинял Белле боль и постоянно подвергал ее опасности. Это был самый жестокий поступок, который я когда-либо совершал. Ничто не сможет заставить меня чувствовать себя более виноватым - даже убийство.
Глаза болели из-за потребности в слезах. Мое замороженное тело бешено содрогалось от подступивших бесслезных рыданий, и я погрузился в свою собственную пустоту.
Покинув Форкс, я оставил позади себя куда больше, чем предполагал. Ту часть меня, которая все еще принадлежала Белле - мое сердце. В моей пустой груди пульсировало одиночество.
Белла заставила меня чувствовать себя человеком. Я ощутил свое замороженное сердце, когда ее кожа впервые коснулась моей. Я таял под ее прикосновениями, когда ее теплая кожа посылала дрожь возбуждения по всему телу. Я дрожал от удовольствия при мысли о прикосновении к ней. Она была такой теплой и любящей - не заботясь о том, что она обнимает чудовище. Ах, как стремился я вернуться в объятия своей любимой.
И сейчас я до сих пор чувствовал себя человеком, хотя Беллы со мной уже не было. Я испытывал вновь вытащенные на поверхность чувства похороненного во мне человека, которого освободила Белла.
Я спрашивал себя, что Белла могла делать прямо в эту минуту. Думала ли она обо мне, как я думал о ней? По-прежнему ли ей больно после моего отъезда?

Искаженное агонией лицо Беллы возникло в моей голове, также как и заново прокрученное в сознании воспоминание о моем поспешном бегстве. Я увидел то, как неохотно она поверила, что я больше не хотел ее - как будто такое было возможно! Я увидел себя, убегающего как последний трус, оставив мою хрупкую Беллу одну на лесной опушке. Оставить ее там было ошибкой – очередной ошибкой. Что если с ней что-нибудь случилось? Я слышал, как она сделала несколько шагов вглубь чащи. Неужели она пыталась последовать за мной? Могла ли она решиться на такое? Она ведь могла потеряться или еще хуже – серьезно пораниться или расшибиться, а я просто оставил ее там. Я даже не думал о последствиях.
Нет. Белла обещала - ничего безрассудного или глупого. Я уже просил ее однажды не бродить в одиночку по лесу, так что она должна знать, что я считаю безрассудным. У меня не было повода для беспокойства - Белла обещала.

Я вонзил свои пальцы в землю под собой, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы окончательно не развалиться на части. Это не помогло - почва лишь рассыпалась в прах.

Я была сломан.

Я был растерзан на сотни кусков.

Я никогда не буду полноценным.

Только моя Белла могла снова собрать меня в единое целое.

Я продолжал говорить себе - что я поступил правильно по отношению к Белле, впервые.
Сохранение ее жизни – вот единственное, что имеет значение.
Разлука с Беллой была средством для достижения цели.

Я свернулся в клубок, и позволил страданиям захватить меня. Я был уверен, что та боль, которую я испытывал, медленно замучает меня до смерти. Я приветствовал ее с радостью, потому что знал, что я заслужил эти мучения.

Я не знаю, как долго я пролежал в положении зародыша – да и мне было наплевать. Мой мозг была затуманен мыслями о Белле.

Ее недоступный разум, который я так жаждал прочитать.

Ее спадающие на плечи шелковые каштановые волосы.

Ее восхитительный запах, который воспламенял мое горло.

Ее манящие шоколадно-карие глаза, которые открывали мне путь к ее душе.

Она была такой совершенной.

В какой-то из моментов длившейся бесконечно ночи, я собрал воедино все мысли о Белле и каждую секунду, которую я провел в ее присутствии. Я ужасно по ней скучал. Мне захотелось узнать, скучала ли она по мне. Сколько времени потребуется ей, чтобы забыть меня?
Надеюсь, я ускорил этот процесс, уничтожив все ниточки, которые имели хоть какое-то отношение ко мне.
Мне хотелось, чтобы у меня было хоть что-нибудь – что угодно из принадлежащих Белле вещей... будь то фотография или предмет ее одежды, которая все еще хранила ее запах. Я проклинал себя за то, что кинул фотографии, которые я вынул из письма Беллы к матери, в мусор.
Вдруг в моей голове что-то щелкнуло, и я кое о чем вспомнил.

У меня ведь было кое-что, что принадлежало Белле.

Моя рука потянулась в карман брюк и вытащила вещицу, которая показалось бы весьма незначительной для нормального человека - но для меня она была единственной, что связывало меня с Беллой, и значила для меня все.
Крышка от бутылки.
От бутылки лимонада, которую Белла пила в самый первый день, когда я сидел с ней за ланчем.
Тогда я не мог заставить себя держаться от нее подальше. Я был слаб. И я просто сдался.
На этот раз я не буду столь же слабым и эгоистичным - я останусь в стороне.

Я подтянулся вверх, чтобы принять сидячее положение, и исследовал предмет в своей руке. Это была не самая подходящая вещь, чтобы ее хранить – но она принадлежала Белле. Она играла ею за столом, в тот день на обеде. Она была единственным человеком, кроме меня, который прикасался к ней, и это было важно для меня.
Я осторожно сжал бутылочную крышку в руке – так, чтобы не повредить ее, лег обратно на землю и уставился в небо.

Небо было пустым и темным, как и я.
Где была луна? Где звезды?

Я не мог ясно видеть.
Потеря Беллы замутнила мое зрение, и небо теперь было черным.
Почему это происходит? Я знал, что поступил так, как должен был, и я знал, что будет трудно, но я не мог и представить подобного.

Затем меня снова настигла боль.

И теперь я понял, что Белла была моей луной, и моими звездами.

Она ушла, и они вместе с ней.

Глава 7 - Отвлечение

Время шло.

Исключительно медленно.

Боль не проходила, но я научился жить с ней.

Я свыкся с тем, что всегда буду чувствовать боль из-за Беллы.

Последние два месяца моей жизни были потрачены на бег и пропитание. В основном я бегал по разным местам в поисках звезд – по своим особенным причинам.
Я нечасто охотился – лишь когда это было необходимо. Жжение в горле больше не беспокоило меня. Чувствовался лишь раздражающий зуд, который я мог легко игнорировать. Он был ничем по сравнению с болью от потери моей Беллы. Я заставлял себя заняться охотой лишь на случай, если вдруг окажусь от людей на расстоянии, на котором смогу уловить их запах, и мои инстинкты хищника автоматически возобладают. Это произошло почти несколько недель назад. Я сжался, вызвав это в памяти ...

Я не охотился с того времени, как покинул Форкс, и это очень долгий срок для вампира - обходиться без еды такое количество времени.
В моей жизни не осталось ничего, ради чего ее стоило поддерживать.
В результате я с каждым прошедшим днем чувствовал себя значительно слабее.
Я шел размеренным человеческим темпом – не торопясь никуда добраться. Вдруг я наткнулся на аппетитный запах. Он был не самым вкусным из тех, которые мне когда-либо доводилось вкушать, но был по-прежнему непреодолимым, и разжег мощный огонь в моей глотке – этот запах мог быть только человеческим. Мои чувства инстинктивно взяли надо мной верх, и, прежде чем я знал, что делаю, я последовал за возбуждающим аппетит ароматом с целью захватить. Запах привел меня к небольшой автостоянке у национального парка. Я увидел, что у моей жертвы заглох автомобиль. Один маленький хрупкий человечек - так легко решиться. Я носился кругами по периметру, приближаясь, для того, чтобы перейти к нападению.

Я выгнулся в низкую охотничью стойку.

Я уже собирался броситься на него, когда человек повернулся.

Я замер.

Она была молодой женщиной – с шоколадно-карими глазами, напомнившими о Белле. Они были не такие красивые, как глаза Беллы, но их было достаточно, чтобы остановить меня на мгновение и заставить осознать, что я делаю.

О чем, черт возьми, я думал?

Я не мог растерзать ее.

Она была человеком.

Я не охотился на людей.

Я не мог отнять чью-то жизнь таким образом.

Эта невинная женщина не заслуживает этого.
А что если эта женщина для кого-то имела такое же значение, что и Белла значила для меня?
Что если она была чьей-то Беллой?
Мысль о том, что какое-то существо может совершить убийство моей Беллы, заставила меня угрожающе зарычать. Событие, из-за которого Белла перестанет существовать, стало бы самым худшим, что только могло произойти.

Я не мог жить в мире, где нет Беллы.

Я заставил себя выпрямиться из своего положения, и повернулся, чтобы убежать как можно дальше в лес, выкрикивая в своей голове ругательства.

Я был жестоким бессердечным монстром.

Я быстро заблокировал воспоминания, не желая зацикливаться на них.
Я был уверен, что Элис предвидела мою попытку нападения, но у нее не было ни малейшей возможности предупредить меня - батарея моего мобильного телефона была мертва, и у меня не было ни единой возможности зарядить его, пока я жил в глуши.
Иногда, когда я находился поблизости с городом, который был затянут тучами, я покупал себе кое-что из новой одежды и снимал номер в отеле, чтобы освежиться. И пока я был там, я ни разу не включил телевизор, так что не знал, что за события происходят в мире.
Я старался избегать всего, и каждого, что напоминало бы мне о Белле, даже несмотря на то, что она была в каждой мысли, которая завладевала моим разумом.

Я проводил дни, бродяжничая с места на место - никогда никуда конкретно не направляясь. Я старался думать о видах деятельности, в которых я мог бы принять участие, чтобы занять мой мозг, но ко мне так ни разу и не пришла ни одна стоящая идея.
Все это время моя пустая грудь уговаривала меня пойти и вернуть себе мое сердце.
И единственное, что останавливало меня, не позволяя рвануть обратно в Форкс – к моей Белле, была мысль о ее безопасности и о том, чтобы никогда больше не причинить ей подобной боли.
По ночам я лежал и смотрел на небо, выискивая луну и звезды, и надеясь, что они волшебным образом появятся и снова принесут свет и смысл в мою жизнь.

Но этого никогда не происходило.

Никогда раньше я не чувствовал себя таким одиноким, как сейчас. Всю последнюю неделю я подумывал вернуться к своей семье, чтобы увидеться с ними. Я тосковал по своим родителям, братьям и сестрам. Возможно, их компания немного поднимет мое настроение. Я сомневался, но все же надеялся.
Я не поддерживал связь ни с кем из них. Они, безусловно, беспокоились за меня, и я вел себя эгоистично, отказывая им в общении.
Я сразу же изменил направление своего движения, и взял курс на северо-восток.
У меня ушло четыре дня, чтобы добраться до Итаки, так как я по-прежнему проводил каждую ночь, ожидая, что моя луна материализуется.
Я решил поохотиться, прежде чем отправился на встречу со своей семьей. Я нашел стадо лосей на небольшой полянке, окруженной толстыми деревьями. Я позволил своим инстинктам хищника завладеть мной, и затем я поспешно набросился на двух самых крупных, моментально сломав им шеи. Я выпил первого, и выпустил его из своих каменных рук. Только я собрался употребить второго, когда услышал знакомый звук.
Легкий слабый топот ног, бегущих на нечеловеческой скорости – уловимый только для вампирских ушей. Мои глаза инстинктивно сканировали окружающий меня лес на наличие признаков опасности.
Именно тогда я услышал их мысли.
Это всего лишь мы, Эдвард. Произнес Джаспер в своей голове.
Я выпрямился из охотничьей стойки.

Секунду спустя на поляну выскочила Элис, вплотную преследуемая моим братом. Она грациозно подскочила ко мне со сверкающей улыбкой на лице. Она обрадовалась мне.
Хотя она была счастлива, в ее глазах плескалась печаль. Я увидел в ее мыслях, что она до глубины души скучала по своей лучшей подруге.
Джаспер остался на расстоянии – по-прежнему чувствуя себя очень виноватым.
Я онемел на минуту. Я был совершенно потрясен, увидев их. Я не был в кругу других людей довольно продолжительное время, и, казалось, потерял способность говорить.
Улыбка Элис дрогнула, когда она заметила мое изумленное выражение.
Я откашлялся, и, в конце концов, ко мне вернулся мой голос.
"Ну здравствуй, Элис".
Улыбка снова озарила ее.
"Эдвард!" Она завизжала.
Она обвила меня руками, поэтому я приподнял ее и покружил. Я не понимал, как сильно я скучал по моей любимой сестре.
"Я так рада, что ты вернулся". Сказала она, когда я поставил ее на ноги.
Я запротестовал, сообщив ей, что это был лишь короткий визит.
"Я знаю, знаю". Перебила она меня. "Ты не останешься надолго".
Я подарил ей лучшую из попыток улыбнуться, которую только смог изобразить, и обратился к своему брату.
"Эй, Джазз".
Он улыбнулся мне.
"Прости, что застали тебя врасплох. Карлайл сказал Элис ждать, когда ты появишься в доме, но она была так взволнована тем, что ты придешь, что мы не смогли ее остановить".
Элис показала ему язык.
"Нет, все нормально". Ответил я. "Приятно видеть вас обоих".
Элис взяла меня за руку и повела к Джасперу. Она схватила за руку и его, и мы вместе побежали к остальной нашей семье, оставив позади невыпитого лося.

Моя семья встретила меня с распростертыми объятиями, даже у Розали при взгляде на меня загорелись глаза, когда она появилась на верхней ступени лестницы, в то время как Джаспер, Элис и я вошли в дом.
Мы все надолго расположились в гостиной.
Я рассказал своей семье, что бродил по стране, а они не выдавливали из меня подробности, за что я был им благодарен.
Я не много говорил - в основном, я слушал, пока каждый из членов моей семьи рассказывали мне, чем они занимались.
Карлайл по совместительству вел лекции в Корнелльском университете, а также по ночам работал в больнице.
Джаспер также посещал Корнелл, но он изучал философию. И ему действительно это нравилось.
Эсме погрузилась в новый проект по реконструкции домов семнадцатого века, она находилась в северной части города.
Через несколько дней Розали и Эммет отправятся на второй медовый месяц, чтобы отпраздновать десятую годовщину их пятой свадьбы. Они поедут в Европу. Эмметт предвкушал безграничные возможности для охоты.
Элис пыталась восстановить информацию о своей человеческой жизни и узнать, откуда она родом. Она уже сумела найти психиатрическую лечебницу, где ее содержали, но еще не посетила это место. Она также узнала свое настоящее имя - Мэри Элис Брэндон. Как-то мне не показалось, что оно ей подходит.
Все это стало возможным из-за информации, предоставленной Джеймсом в той видеозаписи, которую он снял, чтобы заманить меня весной прошлого года.
Я вздрогнул при воспоминании о балетной студии, где Джеймс почти убил мою Беллу - где я и сам почти забрал у нее жизнь.

Я был рад, что Белла больше не находилась среди злых особей подобных нам.

Мне было тяжело узнать, что моя семья продолжает жить каждый своей жизнью, в то время как я в одиночку застрял в темноте.
Направляясь в свою комнату, я позволил своим мыслям разбрестись.
Всем остальным было чем заняться, у меня же не было нечего. Я проводил дни, блуждая по кругу, как привидение. Мне было необходимо хобби или любой другой вид активности, на котором можно было сосредоточиться.
Размышление о садистском вампире, заманившем Беллу в балетную студию, подало мне идею.

Джеймс был ищейкой.

Я всегда считал концепцию выслеживания действительно интересной - может быть, я должен стремиться к этому как к виду деятельности, чтобы отвлечь мой рассудок, не дав ему утонуть в мыслях о Белле.

Что или кого я должен выслеживать?

Я понятия не имел, с чего именно начать, что включает в себя сам процесс - мне понадобятся какие-нибудь инструкции, желательно, от опытных ищеек.
Возможно, у Карлайла был знакомый, который сможет указать мне правильное направление?
Джеймс был высококвалифицированным – охота была его навязчивой идеей. Виктория, женщина, которая была в его группе, была его сообщницей. В тот день на бейсбольном поле я был занят чтением мыслей Джеймса, так что я не обращал особого внимания на Викторию. Я не воспринимал ее, как представляющую опасность.
Виктория помогала Джеймсу в его намерении забрать у меня Беллу, и за это она тоже более чем заслуживает смерти.

Но она все еще была где-то там.

Моя главная задача промелькнула в моем мозгу – обеспечить безопасность Беллы.
И тогда я знал, что мне делать.

Я собирался выслеживать Викторию.