Глава 2. Правда, гром и зонтик (точнее его отсутствие ввиду моей плохой памяти).

Белла.

Октябрь, 2005 год.

Доброе утро, Белла.
Отвали!
Пора вставать!
Я же сказала, отвали!
Свон, поднимай свою задницу. Быть твоим будильником это слишком для моей нежной психики!
И это мне говорит мой внутренний голос?!?!
О, смотрите-ка какой у нас будничный тон. Харе притворяться, вставай!
Овца!
Сама дура!
Аррррррррр…

- Арррррррр… - я начала шевелиться на предмет поиска кого-нибудь теплого и любимого, но и здесь меня постигла неудача. – Что за утро? – с досадой вопрошала я, открывая глаза и натыкаясь на довольное лицо Каллена. Чего, спрашивается он лыбиться?
- Тринадцатое октября, четверг. И чего ты рычишь?
- А ты почему выбрался из постели? Кто тебе разрешал, а?
- Уже девять, - меланхолично заявил он, наклонившись и чмокнув меня в губы.
Пока же происходило это действо, мой мозг лихорадочно переваривал полученную только что информацию. девять часов утра. Чтобы это значило? Воооооооооооооооот черт! Я опоздала… Кира меня убьет! А Эдвард,… конечно, ему смешно. Ладно, время для Вендетты мы еще найдем, а пока пора собираться и собирать то, что осталось от моего растоптанного прошлой ночью тела в кучу. Резко сев на кровати я застонала от неожиданного напряжения и тянущей боли… там.
- Проблемы? – невинно и сладко мурлыкнул Эд, хлопая ресницами.
- Только у тебя, - ответила я и попыталась встать. Попытка осталась не засчитанной и бесполезной. Якобы с досадой покачав головой, но улыбаясь от уха до уха, Эдвард подошел ко мне, взял на руки и понес в душ. – Это тебе не поможет, - заверила его я, и в благодарность за столь рыцарский поступок чмокнула в кончик носа.
- А как на счет кофе? – не сдавался мой мучитель-спаситель.
- А он еще не готов? – я изобразила притворный гнев, поморщив на него носик. Эдвард лишь закатил глаза и, поставив меня на пол у раковины, оставил наедине с собой, то есть со своим отражением.
Улыбнись себе, - пропел внутренний голосок, и я подняла голову. Воу! Под глазами растекшаяся тушь, волосы больше напоминали стог сена, вид был хуже, чем потрепанный. Он так и кричал «Я упала с самосвала,… тормозила чем, вообще не понятно!» Быстро скинув с себя любимую футболку Эдварда, которую я выклянчила у него, в честь его же дня рождения, подарив ему новую, я ступила под горячие, расслабляющие струи воды. С ощущением легкости меня посетили воспоминания о прошлой ночи и внутри что-то потяжелело. Мой сюрприз в виде комплекта сверхсексуального белья стоимостью более ста баксов, стал кучкой изорванного кружева (+1 в мой «лист мести»), но если кто-то спросит, жалела ли я… по–моему ответ будет очевиден.
Я любила этого мужчину, моего мужчину. А вот Кира, с которой я продолжила хорошо общаться даже после переезда, Эдварда недолюбливала, но и не скрывала этого от меня. Я была ей благодарна, но все её замечания старалась не воспринимать всерьез.
Я была любима этим мужчиной, и никто и ничто не могли испортить мне жизнь, кроме него самого, конечно.
Часто говорят, что больнее всего нам делают самые близкие и любимые люди. Спросите меня, сколько раз я убедилась в этом за все то время, что знала Эдварда. Пару десятков точно, не меньше. Если же составлять рейтинг самого худшего, то на первом месте, безусловно, окажется его холодность последние полгода перед тем, как он заявился на первую вечеринку-посвящение в Стенфорде. Зато на следующее утро мы прогуляли занятия, и весь день, провалявшись в постели, объяснялись друг с другом. Ну, или почти весь день…

- Эммет сказал, что я маменькин сыночек и у меня не было ни одного аргумента против, - признался он, запутывая пальцы в волосах, - я боялся взрослой жизни.
- А сейчас? – я не могла утерпеть, мне хотелось столько узнать о том, что он чувствовал и чем он занимался все это время без меня, кто влиял на него и что он обо всем этом думает. О том, что произошло, о том, что происходило между нами.
- И сейчас, - выдохнул он, и меня пронзила резкая дрожь.
- Ты обещал, - обвинительно сказала я, чувствуя, что вот-вот расплачусь, - ты обещал, что не уедешь, что останешься здесь и будешь учиться. Зачем ты все это наговорил вчера, только чтобы затащить меня в постель, Эдвард? Что ты… - он прервал меня, взяв моё лицо в свои руки. Некоторое время он молчал и неотрывно смотрел в глаза. Когда я не выдерживала напора его искрящегося любовью и преданностью взгляда я пыталась отвернуться, но он встряхивал меня и поворачивал, заставляя снова и снова отдаваться плену зеленых омутов.
- Никогда, прошу тебя, Белла, никогда не говори так. Не думай так. Не надо, - наконец сказал он так медленно и так четко, словно стараясь вписать эти слова в сое сознание, чтобы я запомнила это раз и навсегда. И я запомнила. – Я вернулся к тебе. И мне страшно,… страшно начинать там, где нет ничего своего, с нуля, с чистого листа. Эй, я не какой-то размазня, ты ведь знаешь, если надо я попру даже против Эммета, хотя почти наверняка проиграю. Но сейчас я здесь, с тобой, далеко от дома и от всех друзей. Мне страшно, потому что я хочу все сделать правильно. Я не уеду. Я никуда не уеду, пока ты сама меня не прогонишь.
И в комнате снова повисла тишина. Тикали часы.
Тик-ток. Тик-ток. Бамс… Бамс…
Два часа дня, и Эдвард кажется, задремал. Я лежала на его плече, пытаясь принять то, что он сказал мне. Конечно, его родители любили его до невообразимого сильно, и он вырос весьма избалованным эгоистичным парнем. Но я не считала его не готовым к взрослой жизни в том понятии, которое он пытался внушить мне. Карлайл и Эсме никогда (и я имею в виду именно это), никогда не оставят его без средств к существованию, они поддержат его в любую минуту. Единственный любимый сын, к ногам которого они, безусловно, положат весь мир. Но то, что меня пугало - его слова: «где нет ничего своего, с нуля, с чистого листа». Что он имел в виду?
Тик-ток. Тик-ток. Бамс… Бамс… Баа…
Я вижу перед собой темную стену, на которую отбрасывает свет, горящий на улице фонарь, и в этом свете друг за другом проплывают собачки, птички, тигры, бабочка. Я слышу свой смех и смех Эдварда. Композиция сказочных животных пропадает, ломается, но только потому что пальцы парня сливаются с моими и он целует губами мою ладонь. Я еще сильнее впиваюсь пальцами и прижимаюсь всем телом, обнимая его, боясь отпустить, потерять. Быть к нему так близко и постоянно в страхе разлуки. Я не хотела, чтобы так получилось, но если обернуться назад, то только этим я и занималась. Всегда рядом, на расстоянии, но вытянутой руки. Мой близкий и далекий… друг.
Тик-ток. Тик-ток.
- Белла, - легкий шепот щекочет шею, и я ощущаю приятный аромат кофе. – Просыпайся, мы должны закончит разговор еще до ночи, иначе завтра снова прогуляем.
Это был всего лишь сон. Какой реалистичный, словно в прошлое окунулась. Я открыла глаза. На Эдварде была потрясающая обтягивающая футболка, которую мне непременно хотелось заполучить и носить самой.
- А сколько времени? - спросила я, не открывая глаз.
- Почти восемь вечера. Ты уснула, малышка.
- Ты измотал меня, - весело упрекнула его я.
- И снова займусь этим, как только ответим на все вопросы. И сейчас моя очередь, - сказал он, протягивая мне чашку с горячим напитком и блюдце с… булочками с марципаном. Я выгнула бровь, он лишь хмыкнул. – Ни одного комментария, Изабелла. Ни одного.
- Хорошо. Валяй.
Я сделала глоток, откусила очень большой кусок от лакомства и вся обратилась вслух.
- Белла, скажи, ты действительно хотела, чтобы я уехал тогда, от тебя, из дома твоей мамы? – это был не тот вопрос, которого я ожидала, но с ответом на него у меня не возникло проблем.
- Конечно. То есть, я не хотела, чтобы ты оставался со мной из жалости. Я уже говорила, чтобы нас тогда ожидало.
- Ох, нет. Не так, Белла.
Я вопросительно на него посмотрела.
- Я поставлю тот же вопрос по-другому. Ты действительно так сильно не хотела, чтобы я с тобой остался, что не смогла бы побороть в себе чувство вины за причиненные мне этим неудобства и мои обманутые ожидания по поводу реальности?
Он прав. Это звучало не так. Но и на это вопрос я знала ответ. Его не было смысла скрывать. Тогда я смогла лишь потому, что Эдвард был расстроен не меньше меня, и не прислушивался к моим неубедительным доводам.
- Я хотела, чтобы ты остался, но никогда бы не позволила тебе этого сделать.
Он глубоко вздохнул. Его лицо исказила гримаса боли и отвращения… к самому себе? Какого черта здесь происходит?
- Белла, я должен сказать… Я думаю, что если бы я тогда действительно хотел остаться, меня бы твои протесты не останавливали, - он остановился, следя за моей реакцией. Я же еще не вполне понимала, к чему он вел, но кивнула, позволив ему продолжить. – Это не значит, что я не хотел, но просто… Я был не готов оторваться от дома настолько далеко и так надолго.
Повисла тишина. Проворачивая в голове слова Эдварда, я их, своим внутренним переводчиком, интерпретировала как «я был маменькиным сынком, и как бы сильно тебя не любил, но папочкина опека была для меня лучше», но все еще так не думала. И сейчас он со мной. Вчера он сам приехал в Стенфорд, и как сам сказал, давно был зачислен.
- Когда ты принял решение приехать сюда? – спросила, наконец, я.
- В конце мая, перед выпускным.
- Что? – сказать, что я была в шоке, значит оглушить пространство тишиной. – Ты почти до конца сомневался? Какого… - во мне вскипал гнев. Я вскочила на ноги, и запоздало обнаружив себя обнаженной, натянула валявшееся у ног одеяло до груди. – Ты. Не. Собирался. Приезжать. Сюда. До. Самого. Июня? – отчеканила я, с каждым новым словом тыкая Эдварду в грудь указательным пальцем. Ну, ты и скотина, Каллен.
- Это не все.
- Не все? – просипела я и с шумом грохнулась на матрац, а Эдвард умостился рядом взяв мои запястью в ладони и бережно растирая их пальцами..
- Около полугода назад, когда мои родители спросили, что я собираюсь предпринять в отношении своего будущего, я отмахнулся. Они взяли миссию по устройству моего будущего в свои руки и определили мне учебу и жизнь в Нью-Йорке, на медицинском. Белла, я на самом деле не понимаю, почему так получилось, но холодность в отношениях, которая между нами возникла после дня… ну, ты понимаешь, - я скривилась и кивнула, - и их нарастающий напор в отношении нас…
- Нас? – недоуменно перебила я, зацепившись за слово.
- С отцом никаких проблем, он даже признался, что когда-то отказался от блестящей карьеры адвоката из-за мамы.
- Эсме?
- Нет, Элизабет, - поправил Эдвард.
- Ах… - я почти забыла о том, что Эдвард мне говорил. Эсме не была его настоящей мамой. Эсме… - Значит Эсме против нас? – мысль, поразившая меня, как разряд молнии слетела с языка прежде, чем я успела это осознать.
- Ну,… что-то в этом роде.
Бум! Это что сейчас… упала ядерная бомба? О, да. Но… как же так? Эсме? Это ведь та самая Эсме, которая так задорно улыбалась мне каждое Рождество, приглашая в свой дом. Это та самая Эсме, которая говорила «Я так рада, что вы с Эдвардом наконец-то вместе не как друзья», «Любовь – это прекрасно».
- Ты меня разыгрываешь, - не веря парню, выдала я.
- Нет, - тон Эдварда не предполагал лжи или намеков на полунамеки.
- Но… но… как же так?
- Я не знаю, Белла. Я… ммм… с тех пор как я уехал в июне, сообщив о своем окончательном решении, мы с ней не разговаривали.
- О, - все, что смогла выдать я.
- Послушай, может быть это и не хорошо, но я верю, что с тобой моя жизнь и моя судьба, мое счастье, если хочешь. Я буду бороться за нас даже против мамы, если понадобиться. Я хочу быть с тобой, Белла, и ни с кем больше… и к тому же мне действительно нравиться больше рисовать и проектировать дома, чем ковыряться в человеческих органах залитых кровью, - он сморщил носик и наклонился ко мне. – Но я не смогу без твоей помощи, малышка. И если ты все еще согласна принять меня…
- А ты не думаешь, что после прошедшей ночи поздновато спрашивать, согласна я или нет? – выдохнула я, тепло ему улыбнувшись.
Эдвард поддержал мое задорное настроение и, прильнул к моим губам в сладостно-тягучем поцелуе.
- Люблю тебя, - шепнул он. И в ту ночь я снова забыла обо всех проблемах, которые нас окружали.

С того дня прошло почти два месяца и тревожные мысли об Эсме и её отношении ко мне стали потихоньку стихать. Поначалу мне хотелось позвонить и поговорить с ней, но я не знала, что могу сказать, и больше всего боялась услышать повторение слов Эдварда лично от нее. Еще я боялась не сдержать злости и негодования от собственной обиды. Я точно понимала, что именно её отношение задевает меня очень сильно. Когда это произошло? Что я сделал не правильно? Несколько раз я пыталась выяснить у своего парня, но он говорил что «понятия не имеет». Конечно, он обманывал меня, но есть темы, на предмет которых иногда лучше помолчать, и вопросы, которые должны оставаться без ответа, хотя бы некоторое время.
Я вышла из душа, и в комнате уже было почти также прибрано как вчера до моего маленького эротического шоу с аромасвечами, романтической музыкой и… о грустном лучше не вспоминать. За окном небо затянулось пасмурными облаками. Ох, не к добру это.
Вообще же хорошее настроение улетучилось после мыслей о старшем поколении, и весь окружающий мир решил подстроиться под это состояние. И хотя Эдвард улыбался, но от меня не ускользнули темные круги под его глазами. Да, сегодня ночью он мало спал и я в этом виновата. Не то чтобы я очень жалею, но все-таки…
- Твой кофе, - сказал он, протягивая чашку мне в руки.
- А пожевать? – тут же перехватила я.
- А пожевать в кафе,… у нас ничего нет, - он развел руками в извинительном жесте, - по дороге домой заскочу, куплю.
- Не нужно, - поспешила ответить я. Эдвард приподнял бровь, и я стала объяснять. – Тебе на работу еще, придешь поздно, устанешь… В общем я сама все куплю.
Слава Богу он не стал спорить, а лишь кивнул, и с нежностью прильнул к моим губам. Поцелуй был долгим и томительным. Мы высказывали все те чувства, что испытываем друг к другу губами, но, не произнося не единого словечка. Когда воздух начал заканчиваться, Эдвард отстранился и с самодовольной, но счастливой улыбкой заметил.
- Ты опоздала на первую пару...
- Черт.
- … даааааавно, - добил он.
- Кира все-таки меня убьет, и тебя заодно.
- А, то есть, что скажет преподаватель, тебя не интересует?
- Нууу… с Оливером я договорюсь, - я подмигнула озадаченному парню и стала продвигаться к шкафу.
Прикинув, что сегодня можно ожидать и дождя, я отклонила внутреннее желание одеть платье и выбрала джинсы, рубинового цвета водолазку и…
- Кто такой Оливер? – процедил Эдвард. Такой ревнивый. Я усмехнулась.
- Преподаватель МХК, на занятие которого я по твоей милости опоздала, эмм… не попала, точнее сказать.
… и джинсовую куртку с черными кожаными полусапожками.
- Девис? Он гей! – тоном гладиатора-победителя, мол «обломись детка», заявил Эд.
- Я знаю, поэтому у меня с ним проблем не будет.
Парень зарычал, и я схватила зонтик-трость, выставив его вперед и защищаясь словно шпагой. Кстати не помешает его сегодня с собой захватить. На всякий случай. А пока я предавалась размышлениям о погоде, мой ненаглядный подлетел ко мне и начал безжалостно щекотать.
- Эдвраааард! – завизжала я… - Эдваааард… ну, пожалуйста, хватит, - я еле-еле вывернулась и тут же рванулась к двери. Он же было поспешил за мной, но его остановил звонок на мобильнике.
- Люблю тебя, - с этими словами я вышла из комнаты и сразу включила третью скорость, чтобы успеть к началу второй пары.
Но у самого входа в общагу Эдвард меня остановил, схватив за руку.
- Белла постой.
- Ты же не собираешься продолжить свою пытку здесь? – насторожилась я.
Он хихикнул, но как-то совсем нервно.
- Нет. Просто хотел сказать, чтобы ты не планировала ничего на эти выходные. Нас пригласили на празднование дня рождения Карлайла. Самолет завтра утром, - скороговоркой произнес он.
Пасмурное небо, грозившееся дождем, разразилось громовым раскатом. Десяти секунд, что я стояла в оцепенении, хватило для того, чтобы начался ливень. А зонтик-то я все-таки оставила в комнате.

_______________________________

*Paramore When It Rains
Кира - подруга Беллы

_______________________________

Итак.. вторая глава)))) Ммм.. вы уже поняли что будет дальше? Но раскажите, что вы думаете о произошедшем?
У меня жуткие проблемы с инетом,... все время обрывается((( Битый час добавляла материал... поддержите меня мнениями и комментиками)))) Я буду очень рада))))
Шоколадный щербет