Мамин голос звучал чуть не на октаву выше обычного, и Розали, поморщившись, отодвинула телефон от уха.

- Это чудовищно, чудовищно! - переведя дух, снова заголосила мама. - Немедленно уезжай оттуда, это немыслимо опасно!

Розали пренебрежительно фыркнула. «Чудовищно, немыслимо»... Еще бы сказала «умопомрачительно» или «ошеломляюще». Страсть к экспрессивным выражениям у матушки посильнее страха.

- Я заплатила за номер на две недели вперед. Это почти весь мой аванс, я не хочу бросать его на ветер, - в который раз, очень медленно и раздельно сказала она.

- На себя плюешь, так хоть о других подумай! - взвизгнула мама. - Ты не имеешь права подвергать Лилиан такому риску! Ее жизнь дороже твоего аванса!

Розали хотела было ответить что-нибудь резкое, но предательский холодок в груди не дал ей этого сделать. Какая же она эгоистка!.. Нежелание бросить на ветер чертову кучу денег, нежелание возвращаться в полный весенних дождей и едких, как щелочь, воспоминаний Лондон, нежелание оборвать внезапно ворвавшееся в ее размеренную жизнь приключение, а еще больше - нежелание прощаться со своей наивной, идиотской, опасной фантазией об ожившей в реальности сказке, где через терновые заросли бед и опасностей непременно прорвутся счастье и любовь - все это заставляло ее малодушно закрывать глаза на угрозу, витавшую над Изумрудным побережьем, и лгать себе, что все совсем не так страшно, как кажется, и заглушить свой собственный внутренний голос ей успешно удавалось, но вот голос матери ей было не перекричать - ни в прямом, ни в переносном смысле.

- Хорошо, - сказала она после долгой паузы, во время которой в трубке слышно было быстрое, гневное дыхание мамы. - Я отвезу Лилиан домой. Нужно только забронировать билет...

- Ближайший рейс послезавтра утром, - немедленно сообщила мама, и Розали различила на другом конце провода звонкое клацанье компьютерной мышки. - Осталось четыре места, забронируй скорее. Я позвоню отцу, он встретит вас в Хитроу. Передавай Лилиан привет.

На этой решительной ноте миссис Хейл отключилась. Розали, сжав губы и зачем-то задержав дыхание, как будто пытаясь таким образом удержать в глубине души свою неукротимую эгоистичную обиду, открыла свой макбук и мрачно уставилась на медленно загружающийся список беспроводных сетей, доступных к подключению. С ее приезда во Францию прошло всего трое суток, от отпуска осталось еще двадцать пять дней, и где и как провести их, она не имела ни малейшего представления. Только не дома, не одной!.. Может быть, навестить дедушку в Стерлинге? Или позвать Джесс пожить к себе?.. Компьютер поймал вай-фай отеля, и Розали, тяжело вздохнув, открыла скай-сканнер и забронировала два билета на упомянутый миссис Хейл рейс.

- Смотри, какая здоровская погода! - воскликнула Лилиан за ее спиной так резко, что Розали вздрогнула и промахнулась пальцами мимо клавиши пробела. - На пляже наверняка полно народу, нас там никто не убьет, если мы сходим хоть на полчасика поплавать!

Ее голос звучал так умоляюще, а в пылающее золотым солнечным светом окно она смотрела так жадно и так жалобно, что у Розали не достало сил ей отказать. Бедная сестра - так долго мечтала о море, а уедет, едва успев приехать и даже и не покупавшись толком!.. Решив сообщить ей о скором отъезде как-нибудь попозже, Розали решительно закрыла ноутбук и с напускным энтузиазмом воскликнула:

- Отлично, идем! Я тоже поплаваю!

На пляже, действительно, было на удивление много людей, в воздухе звенели веселые возгласы, смех и девчоночий визг, и казалось, что из всех присутствующих о зловещих происшествиях на этом самом побережье знали только Лилиан и Розали. Отыскав свободный лежак и сложив на него полотенца и одежду, они направились к морю: Лилиан - чтобы наконец-то накупаться всласть, а Розали - чтобы показать всем вокруг и в первую очередь себе, что она замечательно проводит время и пребывает в великолепнейшем настроении. Но ничего у нее из этого не вышло.

У нее была совершенная, безукоризненно красивая фигура, прелестное даже без капли макияжа лицо и восхитительный черно-бирюзовый купальник, и обычно вызываемая всеми этими компонентами химическая реакция свиста, окликов, комплиментов и вопросов, не знает ли она, куда здесь можно сходить выпить с такой красоткой, доставляла ей немало тщеславного, самодовольного наслаждения. Однако сегодня все это раздражало, как колючий свитер - разгоряченную ванной кожу, нервировало, медленно и неуклонно бесило; ей казалось, что на нее не смотрят, а прикасаются к ней, хватают грязными, грубыми руками, лезут в душу и под одежду, и в конце концов, взвинченная до предела, напряженная, как перетянутая струна, Розали вернулась из воды на берег, натянула противно липнущее к мокрой коже платье, закуталась во все принесенные с собой полотенца и отошла к самому краю пляжа, где висевшее в воздухе скопление сальных взглядов и пошлых фразочек было меньше.

Море переливалось искристой мозаикой из изумрудов, золота и бирюзы, медленные, ленивые волны накатывались на берег с умиротворяющим, размеренным шумом, теплый песок гладил ступни, сносимые ветром голоса купающихся приятным монотонным гулом звучали где-то на краю слуха, и Розали сама не заметила, как отчего-то заулыбалась. В полосе прибоя она стояла одна, остальные либо загорали дальше на берегу, либо зашли глубже в воду, и она принялась неторопливо прогуливаться по мелководью, упиваясь бьющими в лицо порывами бриза и с наконец вернувшимся наивным удовольствием оттого, что она красива и нарядно одета, расправляя струящуюся по ветру шелковую юбку и высвобожденные из когтей заколки волосы.

- Привет! - воскликнул у нее за спиной тоненький высокий голосок, и, обернувшись, Розали увидела Элис Брендон, радостно улыбавшуюся ей и поправлявшую растрепанные ветром короткие волосы, на которых возлежал кокетливый венок из бледно-розовых, под цвет платья, анемон.

- Привет, - прохладно поприветствовала ее Розали, скрестив на груди руки и вскинув голову, зло радуясь собственному превосходству над ней хотя бы в росте.

- Ты гуляешь? - беззаботно прощебетала Элис, пренагло подхватила ее под руку и, пританцовывая, зашагала вдоль берега, увлекая ее с собой. - Мне вот тоже в номере не сиделось. Погода просто чудо! Давно не было так ясно! И море такое сказочное!.. Кажется, в такой воде и в самом деле русалки живут, верно? А небо какое!.. Хочется зажмуриться и просто стоять, стоять, стоять на солнышке, греться и напитываться светом, как фосфор!.. - заявила она и тотчас же это и сделала, вдруг замерев на месте, закрыв глаза и с блаженной улыбкой подставив лицо солнечным лучам.

Раздраженно глядя на нее, Розали отметила, что кожа у «русалочки» даже светлее, чем у нее, но от солнца совсем не сохнет и не шелушится, и что ресницы у нее ничуть не накрашены, но все равно длинные и пушистые, как у моделей на рекламных щитах. Эти наблюдения отнюдь не улучшили ее настроения, и когда Элис прекратила юродствовать, открыла глаза и снова залопотала какую-то сахарную дурь, Розали хотела было оборвать ее и под каким-нибудь предлогом попрощаться, но не успела.

- Эммет хочет что-то пофотографировать для своей статьи и вытащил меня на улицу за компанию, а теперь сам блуждает где-то по скалам, а меня оставил скучать на пляже в одиночестве, - пожаловалась Элис, по-детски выпятив пухлую нижнюю губу и умильно посмотрев на Розали. - Как хорошо, что я тебя встретила!

Лилиан играла в мяч с компанией подростков - их веселые голоса и смешливые выкрики было слышно даже на таком расстоянии - и Розали немедленно решила, что будет слишком жестоко сейчас уйти и оборвать это веселье, забрав сестру с собой. А раз так, то почему бы еще немного не поболтать с Элис?.. Оправдав себя этими нехитрыми рассуждениями, Розали сладко улыбнулась и спросила:

- Так он журналист?

- Нет, но мечтает им стать, - ответила Элис, садясь на песок и жестом приглашая Розали присоединиться. - Он учился на юриста, по требованию родителей, ну и как оно всегда и бывает, терпеть не может свою специальность. Хотя это неудивительно - как будто его можно без смеха хотя бы представить в роли юриста!

- И про что он пишет? - жадно спросила Розали, садясь рядом с ней. На мелководье в нескольких шагах от них две девочки играли в куклы, и их веселые детские голоски заставили Розали улыбнуться. Как у них все просто... Из них пока что никто не делает юристов или менеджеров по продажам.

- Когда как, - без большого интереса ответила Элис. - В основном что-то либо исторического, либо географического свойства. Разные биографии и путевые заметки. В общем, всякую неинтересность.

Розали окинула ее презрительно-снисходительным взглядом. «Ну да, тебе бы только гламурные журнальчики листать, где картинок побольше», ядовито подумала она.

- И во Францию он приехал, чтобы что-то написать? - усмирив свой едкий нрав, спросила она.

- Да, - последовал лаконичный ответ.

- А про что? В каком стиле? Давно он писательством увлекается? - с неподдельным интересом спросила Розали, но ответа не получила вовсе. Вместо этого Элис смерила ее долгим взглядом, полным какого-то непонятного чувства: не то мрачного удивления, не то злой догадки. Розали невольно съежилась под этим взглядом и преглупо закусила губу. Вот ведь дура!.. Конечно, любая нормальная девушка совсем не придет в восторг, когда какая-то другая девица вдруг начинает с таким упорством расспрашивать о ее парне.

Несколько секунд они сидели молча. Элис продолжала взирать на Розали этим тяжелым, сумрачным взглядом, а Розали рассматривала играющих в куклы девочек. У кукол были красивые длинные золотистые волосы и блестящие платья, все в бантах и рюшках. Девочки обмотали юбки этих платьев ленточками и сделали из кукол русалок.

- Ты здесь одна, да? - натянуто поинтересовалась Элис некоторое время спустя.

- Нет, с сестрой! - обрадованная переменой темы, откликнулась Розали. - Она вон там, играет в волейбол.

- Я имела в виду, ты без молодого человека? - совершенно неуместным прокурорским тоном спросила Элис, хмуро глядя на нее.

Розали заставила себя улыбнуться.

- Строго говоря, мой брат - молодой человек, ему всего двадцать два! - попробовала она отшутиться, но на лице Элис тут же появилось совершенно немыслимое выражение, полное такого возмущения, как если бы она только что услышала признание в инцесте.

- Это была шутка! - раздраженно бросила Розали, с негодованием посмотрев Элис в глаза, но та все равно продолжила разглядывать ее, подозрительно прищурившись.

- Элис, я закончил, можем наконец вернуться в... О, добрый день, Розали!

Вздрогнув не то от неожиданности, не то просто от звука этого голоса, Розали подавила порыв немедленно обернуться и вместо этого неторопливо и как бы лениво поднялась на ноги, отряхнула с коленей мокрый песок и только тогда повернулась к новоприбывшему - со всей неспешностью, на какую была способна.

- Добрый день, Эммет, - поздоровалась она, скользнув по нему мимолетным взглядом, и сделала вид, что смотрит поверх его плеча на сестру. - Как прошла фотоохота?

- Фотомамонта завалил, - шутливо похвастался Эммет, постучав по висевшему у него на шее фотоаппарату.

- Нельзя ли как-нибудь увидеть его фотошкуру? - в тон ему спросила Розали.

- Как только проявлю!

Розали не удержалась от вздоха.

- Боюсь, я не успею полюбоваться твоими фотографическими трофеями, - не сумев до конца спрятать огорчение, сказала она. - Завтра вечером я уезжаю.

Элис издала какой-то звук - не то удивленное, не то обрадованное восклицание, а Эммет только кивнул.

- Еще бы. После позавчерашней истории любой здравомыслящий человек постарался бы убраться отсюда поскорее.

- Я не за себя боюсь, а за сестру! - запальчиво воскликнула Розали. Ей не хотелось, чтобы он считал ее трусихой и слабачкой.

Эммет снова кивнул, внимательно глядя на нее, и по его взгляду она ощутила, что он понимает, что она имела в виду.

- Лучше бы за себя ты тоже боялась, - неожиданно сурово сказал он. - Потому что страх - совершенно нормальное чувство. Даже полезное.

- Полезное?

- Если не боишься бояться, то всегда найдется кто-то, кто защитит тебя от страха.

Розали ощутила, как в груди скручивается и сжимается какая-то опасная, мучительная пружина.

- А если нет? - тихо спросила она, пытаясь заставить себя дышать спокойно, медленно и глубоко. - Если поддашься ужасу, а рядом не окажется спасителя в сверкающих доспехах? Что тогда?

- Так не бывает, - чуть нахмурившись, ответил Эммет. - У жизни есть свои законы, не менее верные, чем физические. Когда ты роняешь камень, он падает вниз, потому что действует закон гравитации. Когда ты слаб, рядом есть кто-то сильный, сильный за двоих. И это, наверное, тоже закон гравитации...

Розали, позабыв все свое притворство, вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что же он имел в виду за этой странной максимой, что именно хотел сказать ей, и чуть не подскочила от неожиданности, когда рядом вдруг раздался голос Элис:

- У меня болит голова от солнца! - сердито заявила она.

Эммет растерянно посмотрел на нее, как будто напрочь забыв о ее присутствии, и Розали немедленно позабыла о головоломке его фразы, утонув в мягком мороженом сладкой мысли о том, что разговор с ней заставил его хоть на секунду, но все-таки забыть - забыть! - про свою противную русалку. Однако в следующую же секунду она вернула себя к реальностью мыслью о том, что сейчас он с ней попрощается и отправится восвояси со своей Элис. Белла ведь говорила, что он с нее пылинки сдувает!..

Но вместо этого Эммет вынул из кармана магнитный ключ от номера и протянул его Элис со словами:

- Подождешь меня в отеле, ладно?

Розали потрясенно уставилась на него, а затем на Элис. Неужели «святой Грааль» не закатит сцену?.. Тут уж и самая терпеливая девушка не сдержалась бы! Но Элис удивила ее. Вместо обиды и возмущения она взглянула на Эммета с таким испуганно-жалобным и оглушенным выражением, как будто он по меньшей мере умирал у нее на глазах, дрогнувшей рукой взяла у него ключ и, не сказав ни слова, зашагала прочь. Розали смотрела ей вслед, пытаясь понять, что означает такое поведение, но ни в один известный ей актерский типаж, ни в одну «роль» это не укладывалось.

Эммет вернул ее к реальности деликатным покашливанием.

- Так значит, Элис рассказала тебе, что я пытаюсь изображать из себя журналиста? - спросил он, когда она повернулась к нему.

- Да, - почему-то смутившись, откликнулась Розали. - Но вот о чем ты пишешь, сказать отказалась.

- О Бретани, - ответил Эммет. - Нечто вроде... м-м... импрессионисткого портрета этой точки на карте мира. - Он движением фокусника достал из кармана маленький блокнот и ручку и, улыбнувшись той самой разбойничьей улыбкой, от которой у Розали, как у последней дуры, начинала кружиться голова, спросил: - Как насчет небольшого интервью на эту тему, мисс Хейл?

Розали удивленно подняла брови, но, поддавшись его веселому обаянию, воскликнула:

- Как же давно у меня не брали интервью!.. Я уже и забыла, как это бывает!

- Это бывает очень просто! - напустив на себя профессорский вид, заявил Эммет, садясь на песок. - Я задаю вопрос, а ты на него отвечаешь!

- Да что ты? - засмеявшись, Розали села напротив него, обхватив руками притянутые к груди колени.

- Ну, начнем! - Эммет сделал вид, что подносит к лицу диктофон. - Моя собеседница - англичанка, актриса и красавица двадцати... эм... Сколько, кстати, вам лет, мисс Хейл? Если это не профессиональная тайна, разумеется!

- Двадцать три, - со смешком ответила Розали, порозовев от его слов и одновременно рассердившись на них. «Красавица»! Как это безлико и банально!

- ... англичанка, актриса и красавица двадцати трех лет, - подхватил Эммет и, очевидно, заметив что-то в выражении ее лица, добавил: - Это банально, знаю, но все равно скажу, давно хотел это сделать. Розали, ты просто потрясающе красивая девушка.

Розали удивленно моргнула. Эммет был совершенно прав - подобные фразы она слышала так часто, что они успели приесться и потерять всякую ценность и прелесть, но то, как эти слова произнес он, было чем-то совершенно новым и незнакомым. С неподдельной открытой искренностью, но со столь же неподдельным и жестоким равнодушием. Он как будто признал за ней все ее достоинства, но недвусмысленно дал понять, что над ним они никакой власти не имеют.

- Что привело вас в непопулярную у туристов Бретань? - задал Эммет следующий вопрос, картинно занеся ручку над блокнотом.

- Мой режиссер сказал, что я выдохлась и не могу играть, и отправил меня в принудительный отпуск, - не имея сил на придумывание какого-нибудь достойного вранья, ответила Розали резко. - Мы с сестрой поспорили, что если она угадает, на какой странице я открою ее атлас, то туда мы и поедем и я возьму ее с собой. Она смошенничала, и вот мы обе тут.

- Захватывающая история! - изобразив волнение, воскликнул Эммет и засмеялся, увидев недовольство на ее лице, а Розали, невольно улыбнувшись, задалась вопросом, кто из них двоих актер. - И как вы находите ваше временное пристанище?

- Вполне недурным, если бы не тот факт, что мой интервьюер подозревается в двух зверских убийствах! - выпалила Розали, сама не понимая, зачем сделала это.

Эммет усмехнулся и покачал головой, ничуть не смущенный и не рассерженный ее дерзкими словами.

- Справедливо! - ответил он спокойно. - Но все-таки позвольте еще всего один вопрос. Как же человек,
подаривший вам кольцо, которое вы так долго носили, не снимая, что на пальце от него остался след, до сих пор не примчался сюда, чтобы немедленно забрать вас из этого опасного места и от таких опасных людей, как я?

Розали рывком спрятала левую руку за спину, в ужасе глядя Эммету в глаза. Как он посмел?! Как умудрился заметить?.. И... и что теперь говорить, что ответить? С трудом сделав глубокий успокаивающий вздох, она решительно вытащила руку из-за спины и подняла ладонь к лицу, делая вид, что любуется тонким белесым следом, опоясывающим безымянный палец, и, призвав на помощь все свои актерские способности, самым беззаботным тоном, на какой была способна, произнесла:

- Человек, подаривший мне это кольцо, мертв.

И, зло улыбнувшись при виде того, как Эммет изменился в лице от ее слов, непринужденно добавила:

- Еще какие-нибудь вопросы?

Несколько секунд он не отвечал, сосредоточенно разглядывая песок и прозрачно-зеленоватые волны, плескавшиеся в нескольких шагах впереди. Затем поднял голову и сказал:

- Да. Ты не хотела бы сегодня вечером куда-нибудь сходить со мной? Чтобы было совсем ясно - я приглашаю тебя на свидание.

Застигнутая врасплох, Розали ощутила, как до того смертельно побледневшее лицо заливается постыдным румянцем и, отвернувшись от Эммета и тоже уставившись на море, ответила:

- Да, я... хотела бы.

- Рад, - последовал короткий отклик. - Тогда я буду ждать у твоего отеля в восемь.

С этими словами Эммет быстро поднялся на ноги и, кивнув ей, хотел было уйти, но, как будто вспомнив что-то, остановился и снова повернулся к ней.

- Розали, - окликнул он ее и, когда она подняла на него глаза, с улыбкой сказал: - У меня чудовищная память и я уже забыл, не говорил ли я тебе, случайно, что ты потрясающе красива?

И вот в этот раз его слова прозвучали совершенно, удивительно по-другому. Розали смущенно опустила взгляд, но не смогла сдержать польщенную и какую-то нелепо-счастливую улыбку. А когда подняла глаза, его уже не было рядом.

Продолжая улыбаться своим мыслям, воспоминаниям и догадкам, Розали неторопливо направилась к своему лежаку за вещами. Лилиан, наигравшись в волейбол, теперь лежала звездочкой на мелководье, позволяя волнам мягко покачивать ее, как в колыбели. Море явно ей прискучило, так что можно было возвращаться в отель. Пробираясь между рядами пустых шезлонгов, девушка погрузилась в сладостные размышления о том, что же лучше надеть этим вечером. Новое черное платье слишком уж вечернее, в роскошнейшем сарафане от Донны Каран будет холодно, а ни куртка, ни бархатный жакет к нему не подойдут, кашемировое платье слишком скромненькое...

Боже, она знакома с ним всего три дня... Немыслимо. Страшно. Волшебно.

Подойдя к своему лежаку, Розали взяла с него полотенце, брошенное поверх сложенной одежды сестры, и с криком отшатнулась, врезавшись в пляжный зонт и истерически вцепившись в него трясущимися руками. На лежаке, под полотенцем, аккуратно пристроенная на юбке Лилиан, сидела кукла, наряженная русалкой - одна из тех, с которыми играли те две девочки, которых Розали видела во время разговора с Элис. Руки, ноги и голова игрушки были оторваны от тела и сплошь вымазаны чем-то красным - не то маркером, не то губной помадой... А на груди у изуродованной куклы лежал маленький серебряный ключик.
_________________________________
Пока писалась эта глава, мне пришло в голову, что песня Enchanted милой девушки Тейлор Свифт как будто про мою Розали и написана...

I'm wonderstruck
Blushing all the way home
I'll spend forever wondering if you knew
I was enchanted to meet you

Ну разве не подходит?