POV Bella

Вот уже несколько минут я не спала, прислушиваясь к дыханию Эдварда, нежась в его объятиях. Так не хотелось начинать новый день, который наверняка испортит тот умиротворенный настрой, что сейчас владел мной. В очередной раз взглянув на часы, я с прискорбием поняла, что если сейчас мы не встанем, то имеем все шансы серьезно опоздать на работу, а директор не терпит подобной халатности на службе.

- Эдвард, просыпайся, - тихие слова в сочетании с легкими поцелуями произвели должный эффект. И сонно потянувшись, Эдвард, наконец, открыл глаза.
- Доброе утро, - хриплый ото сна голос пробудил во мне совершенно неуместные желания, - ты выспалась? Я бы не отказался от еще пары часиков в царстве Морфея.
- Я привыкла мало спать. Но если бы кто-то не разбудил меня среди ночи своими ласками, то у нас было бы чуть больше шансов выспаться, - с притворным негодованием ответила я.

Сегодняшняя ночь была чудесной, неспешные ласки, поцелуи, мы как будто заново узнавали друг друга. Не было отчаянья и агрессии, только нежность и забота.
- Что-то я не припомню, чтобы ты вчера возражала, - с хитрой улыбкой промолвил Эдвард и, чтобы пресечь дальнейший спор, ловко поцеловал.

Когда мы, наконец, выбрались из постели, времени на завтрак почти не оставалось. Эдвард профессионально сделал нам пару бутербродов, а я настояла на том, чтобы сварить кофе.
- Эдвард, я серьезно, кофе у меня получается очень даже неплохой, можешь спросить у Роуз, даже она его оценила. Мне и так неловко, что готовишь все время ты, но в этой сфере я правда бесполезна. Но вот сварить кофе или заварить чай мне вполне по силам. Не лишай меня последних остатков женской гордости и дай заняться хотя бы этим, - на одном дыхании выпалив всю эту тираду, я попыталась придать своим глазам как можно более жалостливое выражение и с надеждой посмотрела на Эдварда.
- Ты коварная женщина, тебе абсолютно невозможно отказать, знаешь это? – с улыбкой ответил Эд, и, притянув к себе, легонько поцеловал, а потом подтолкнул к кофемолке.
Издав победный клич, я начала стремительно готовить так необходимый всем с утра напиток, стараясь ничего не упустить и сделать все как надо. Не хотелось давать Эдварду еще один повод для того, чтобы признать меня полностью непригодной к ведению домашнего хозяйства.

- Какие планы на сегодня? – спросила я, когда мы устроились за столом, поглощая свой простенький завтрак. К слову, надо заметить, что кофе получился отменным, и я по праву гордилась собой.
- Директор попросил меня съездить в один местный участок, там нужна помощь ФБР в расследовании. Надеюсь, это ненадолго. К тому же, сегодня назначена моя беседа с Уолшем и его цепными псами.

Я лишь поморщилась на последнюю фразу Эдварда. Пока мы ничего не могли противопоставить Уолшу, он не выходил за рамки, и у нас не оставалось выбора, кроме как выслушивать его омерзительные подозрения и отвечать на бесконечно повторяющиеся вопросы.
- А что у тебя сегодня? – спросил Эдвард, с удовольствием попивая сваренный мною кофе.
- Ничего особенного, сплошная рутина. В основном, я буду ждать доклада Розали и Джаспера, они сегодня посетят бывшую тюрьму Пэриша. Надеюсь, они смогут найти того связного, о котором упоминал Этвуд.
- Думаешь, это один из охранников?
- Возможно. Не исключен вариант кого-то со стороны. Там ведется журнал посещений, и ребятам не должно составить труда вычислить помощника этого маньяка.
- Расскажешь вечером, как все прошло.
- Разумеется.

После короткого прощания, мы с Эдвардом разъехались в разные стороны. Он поехал помогать полицейским в расследовании. А я направилась в бюро, нужно было воспользоваться выпавшим свободным временем и обдумать сложившуюся ситуацию.



Предупредив директора, где он может меня найти, если будет такая необходимость, я направилась в один из старых конференц-залов. Тот капитальный ремонт, который проходил в агентстве пару лет назад, к счастью, не затронул это небольшое помещение, которое всегда помогало мне сосредоточиться, выстроить теорию, докопаться до самой сути дела. Я подозревала, что к первозданному виду этого зала приложил руку Бёрнс, у него была своеобразная тоска по некоторым помещениям в бюро, и поэтому они как по волшебству умудрялись избежать реконструкции.

С облегчением водрузив коробку с материалами по делу Пэриша на стол, я перевала дух, в очередной раз осматривая место, где оказалась. Довольно большое помещение было заставлено столами, стульями, около стен примостились несколько досок, на которых очень удобно развешивать ориентировки на преступников. Не знаю, чья была заслуга, но сразу после моей работы здесь помещение возвращалось к исходному виду, толи уборщики старались, толи еще кто. Глубоко вздохнув, я принялась за привычную работу. Парты отодвигались ближе к стенам, освобождая посередине зала свободное место. Доски, наоборот, с галерки придвигались ближе к центру. Расчистив пространство для маневров и с удовлетворением оглядев результат своей работы, я подошла к главному моему сокровищу на сегодня – к папке с материалами по Пэришу.
Фотографии с мест преступления, отчеты криминалистов, заключение психологов, свидетельские показания – здесь было все, что мы смогли найти за время прошлого и нынешнего расследований. С трепетом вынимая все новые детали головоломки под названием «Джеймс Пэриш», я размещала материалы на доске, или на находящемся неподалеку письменном столе. Ближайшие часы мне предстояло провести в компании этих бесчисленных документов, заново открывая тот кровавый мир, что создал вокруг себя Пэриш.

Фотографию самого Пэриша я прикрепила в центре доски и несколько минут изучала знакомые черты, заново пытаясь осознать, что этот обаятельный по-своему мужчина – один из самых жестоких серийных маньяков-убийц, что знало наше время. Вглядываясь в темные глаза, я пыталась рассмотреть ту искру безумия и ненависти, что горела в глазах маньяка. В жесткой, ироничной полуулыбке мне грезился скрытый садизм, желание поставить себя на место самой смерти. А в высоких скулах – притяжение самого опасного хищника, который своей красотой сначала завораживает жертв, а потом безжалостно убивает. Чем дольше я смотрела на этого мужчину, тем яснее понимала, что, полностью выжигая свою душу ненавистью и жаждой убийств, Пэриш утратил человеческий облик, став зверем в обличии человека.

Я перевала взгляд на другую фотографию, там была изображена красивая рыжеволосая девушка. Роксана – первая жертва Пэриша. Одна из главных светских львиц Вашингтона, Роксана всегда была в центре внимания, она купалась в обожающих мужских взглядах. Кто бы мог подумать, что она закончит свою яркую, блистательную, но очень короткую жизнь так трагично. Рядом была изображена та же Роксана, но ее было не узнать. Труп выловили рыбаки около северного берега реки Потомак. По всему ее обнаженному телу виднелись следы безжалостных ударов, кисти рук были сломаны в нескольких местах, а на губах красовалась кровавая улыбка, ставшая визитной карточкой Пэриша. Город был потрясен этим убийством, все силы были брошены на поимку чудовища, который посмел сотворить такое с великолепной Роксаной. Но, к сожалению, схватить Пэриша нам удалось лишь спустя несколько месяцев, после самого первого, жуткого убийства, совершенного им. Тогда Джеймс еще не обрел своего «стиля», это убийство во многом было случайным, просто выплеск агрессии, садизм, скрываемый на протяжении долгого времени вырвался на свободу и показал миру настоящий образ Джеймса Пэриша.

Мой взгляд непроизвольно скользнул к изображению последней на этот момент его жертве – Элеоноре. Разница была колоссальной, здесь уже не было той звериной жестокости, убийства только ради убийства. Каждая мелочь была продумана. В убийстве Элеоноры виделась рука художника, а не бездумного маньяка. С ужасом я понимала, что за время пребывания в тюрьме, Пэриш на несколько ступеней опередил себя прошлого. Садизм и жестокость никуда не делись, но они смешались с жесточайшим контролем над собой. Теперь Пэриш уже ничего не делает просто так. Нет больше того зарвавшегося юнца, который возомнил себя всесильным и всезнающим и решил, что может безнаказанно удовлетворять свои ненормальные потребности в жестокости и насилии.

И я с ужасом и трепетом ждала следующего его шага. Было очевидно, что последнее убийство стало неким потолком для Пэриша. Раз за разом он совершенствовался в этом чудовищном деле, словно готовясь к чему-то очень важному для него. Или же просто стремление к идеальности во всем приняло такое извращенное направление. Впрочем, я была склонна доверять первому варианту. Пэриш готовил себя для финального выступления, во всех его действиях есть стремление к практически недостижимой вершине. И, тренируясь на всех этих невинных девушках, он преследовал единственную цель – быть полностью во всеоружии перед встречей со мной. Я не была наивна и понимала, что давно стала для Джеймса навязчивой идеей, и рано или поздно, он доберется до меня. А дальше мне уготована роль его главной «куклы», с идеально кровавой улыбкой на лице.

Еще во время первого расследования было видно, что Пэриш зациклился на моей персоне. Все началось после третьего убийства, именно тогда директор привлек для расследования наш отряд. Выехав на место преступления, мы начали тщательно осматривать обстановку, опрашивать свидетелей, в общем, заниматься обычной нашей работой. И тогда я впервые почувствовала на себе тот обжигающий взгляд, который не в силах забыть даже после стольких лет. Тогда мне казалось, что каждую клеточку моего тела препарировали с особым усердием. Напрасно я тогда искала виновника того странного и, если говорить честно, устрашающего взгляда. Когда Пэриш хотел, он умел становиться незаметным. И в дальнейшем он не оставлял меня без внимания, всюду я чувствовала направленный на меня взгляд, казалось, он отслеживал каждый мой шаг. Впрочем, его попытки проследить мой маршрут к дому ему никогда не удавалось. Я с легкостью уходила от погони, сбивая его с толку. Но и вычислить этого сумасшедшего у меня не получалось, он всегда обладал потрясающим воображение чутьем на опасность, и ему не составляло труда вовремя скрыться.

Когда Пэриш совершил четвертое убийство, мне на работу курьер принес записку. В первые секунды я даже не поверила своим глазам, но текст не собирался исчезать: «Я уверен, ты оценишь мое творение. Теперь она уже не сможет раздражать этот мир своей насквозь пропитанной фальшью личиной.» На протяжении последующих двух убийств я также получала записки похожего содержания. Как считала Розали, Пэриш увидел во мне тогда единомышленника, который сможет по достоинству оценить его действия. Возможно, именно поэтому его ненависть ко мне после ареста была столь сильна, наверняка он считал, что я предала его.

Мечась, как тигр в клетке, по освобожденному пространству в центре зала, вспоминая события давно ушедших дней, заново открывая для себя Пэриша, в глубине души я была практически парализована от страха. Давнее понимание того, что именно я – главная жертва этого безумного маньяка, не приносило мне сейчас ни смирения, ни отрицания, только внутренний холод. Несмотря на уверенность, что моя команда, Эдвард, директор и я сама сделаем все возможное и невозможное, чтобы схватить Пэриша раньше, чем он возьмет заключительный аккорд в своей дьявольской пьесе, маленький червячок сомнения присутствовал и разрушал по кирпичикам мой устоявшийся мир.

Главное для меня сейчас выяснить, как Пэриш собирается осуществить свою месть. Самый оптимальный и явственный вариант – похищение. Но он также самый трудноосуществимый, если учесть мою способность чувствовать слежку, да и просто чужой взгляд. А прогрессирующая паранойя делает меня еще более трудным объектом. К тому же, вне работы рядом со мной практически постоянно находится Эдвард, и это тоже подставляет план Пэриша под удар, отдавая события в руки случая. А Джеймс никогда на такое не пойдет, ему нужна уверенность, что все пройдет как по нотам, и любая случайность тут исключена. А значит, остается только вариант с заманиванием в специально подготовленную ловушку. Наверняка Пэриш придумает какой-нибудь фееричный отводной маневр, и пока все будут разбираться с его бутафорской театральной постановкой, для меня он запланирует нечто особенное, подкинет подсказку, незаметную для других деталь, что-то, перед чем я не смогу устоять и направлюсь прямо в его цепкие лапы.

Мои рассуждения прервал скрип двери, резко обернувшись, я увидела входящего в зал Бёрнса.
- Изабель, ты бы хоть потрудилась включить телефон, у меня достаточно своих дел, а я вынужден вместо этого брать на себя работу посыльного, - несмотря на внешнее негодование и язвительные слова, я видела, что директор с облегчением воспринял эту небольшую отлучку, все-таки такую нервную работу, как у него, надо еще поискать.

- Простите, сэр, я не хотела, чтобы меня отвлекали. Мне нужно было о многом подумать.
- Ты пришла к каким-нибудь выводам? – с любопытством спросил он. Действительно, когда я вот так отрешалась от реальности, полностью сосредотачиваясь на какой-то определенной проблеме, дальше следовал всплеск активности с моей стороны, и обычно именно построенные в этом зале теории оказывались верными, позволяющие нам одержать очередную победу над преступностью.

- Ничего нового или утешительного я сказать не могу. Вы хотели что-то передать мне, сэр? – я не хотела сейчас обсуждать с Бёрнсом свои логические выкладки, у меня не было сил видеть сочувствие у него в глазах и обсуждать различные наиболее удачные способы моего похищения и убийства.
- Звонила Розали Хейл, у нее есть для тебя новости, и она просила срочно связаться с ней.
- Спасибо, сэр. Я сейчас же ей перезвоню, - сказав это, я выжидательно посмотрела на директора, который против обыкновения не пытался сразу же уйти.

- Изабель, ты всегда можешь прийти ко мне и поговорить о том, что тебя тревожит, или просто поделиться теорией. Ты не одна, помни об этом, и не сдавайся, - с этими словами он подошел ко мне и мягко сжал руку, делясь своей уверенностью и спокойствием. Я смогла лишь благодарно улыбнуться, а затем, он ушел, оставив меня наедине со своими сомнениями, домыслами и неподтвержденными теориями. Впрочем, сейчас это может подождать, надо перезвонить Роуз, ее новости могут значительно скорректировать имеющуюся на данный момент у нас картину.



POV Rosalie

Камеры, решетки, зловещая тишина, полные скрытой ненависти взгляды охранников – вот, что ждало меня с Джаспером по прибытию в тюрьму строгого режима во Флоренсе. Начальник тюрьмы – тучный, уродливый мужчина с бегающими глазками – с неохотой разрешил нам провести беседы с персоналом тюрьмы. Нам здесь не рады, впрочем, сложно было ожидать чего-то другого. Вся атмосфера этого жуткого места побуждала меня сбежать отсюда немедленно и несколько раз подряд принять душ. Сколько раз я бывала в подобных учреждениях, так и не смогла привыкнуть. Намертво нацепив на лицо доброжелательную улыбку, я приготовилась к нескольким очень непростым часам. Джаспер, шедший рядом со мной, сохранял бесстрастное выражение лица и, казалось, полностью абстрагировался от окружающей обстановки, глубоко погрузившись в свои мысли.

Нам предоставили журнал посещений Пэриша, но, видимо, над ним заранее поработали, так как там не было ни единой записи. Да и остальные заметки были явно сделаны одной рукой и приблизительно в одно время. Джас лишь практически неуловимо поморщился, когда я передала ему в руки эту тетрадку. Фальшь была настолько очевидна, что вызывала лишь презрение у моего брата, который любил тонкие, изящные загадки и умело сделанные подделки.
Оставалось уповать на допросы охранников, у меня было стойкое подозрение, что именно один из них был пособником Пэриша. Во всяком случае, именно сотруднику тюрьмы было легче всего организовать побег и быть посредником между Пэришом и Этвудом.

За долгие годы работы криминальным психологом мне приходилось не раз и не два вести допросы подозреваемых. И хотя эту работу я выполняла с блеском, она вызывала во мне только отвращение. Каждый раз одно и тоже: похоть, пренебрежение, заведомая ложь, паника, гнев, истерики, проклятия. Менялись подозреваемые, обстоятельства, но эмоции и приблизительный вариант развития событий оставался неизменным.

Вот и сейчас, допрашивая, если я не сбилась со счета, уже шестого подозреваемого, картина не менялась. Как только мужчина вошел в комнату, я удостоилась оценивающего взгляда, который раздел меня до нитки, буквально через секунду в глазах этого субъекта зажглась откровенная похоть. Стоило мне начать задавать вопросы, как в нем проснулось раздражение, которое к концу допроса сменилось полным безразличием. Этим людям не было никакого дела до того, что происходит снаружи, они были заперты в этом лишающем воли и всяких положительных эмоций мирке, они стали бездушными роботами, которые выполняют свою работу, не обращая внимания ни на что. Глубоко вздохнув, я попросила позвать следующего охранника. Так мы и до вечера не управимся. Но я не позволила себе впасть в отчаянье, Белла поручила нам это дело, и мы обязаны справиться. Посмотрев на Джаса, я увидела его поддерживающий взгляд и нашла в себе силы послать ему искреннюю улыбку, полную благодарности.

И вот, в отведенную нам комнату для допросов вошел высокий мужчина. Боковым взглядом я увидела, как напрягся мой брат. Переведя взгляд на охранника, я попыталась увидеть, что же насторожило Джаса в этом мужчине. С первого взгляда он, так же, как и остальные, был раздражен, выказывал признаки нетерпения и пренебрежения к нам. Но все это было слишком нарочито, а поэтому неестественно. Внутренне подобравшись, я приготовилась к допросу, моя интуиция подняла голову и сейчас настойчиво твердила мне, что это наш клиент.

- Добрый день, спасибо, что нашли время с нами побеседовать. Я – агент Розали Хейл, а это мой брат – Джаспер Хейл, - спокойная интонация, доброжелательная улыбка. Нельзя было спугнуть этого мужчину, лучше на время усыпить его бдительность.
- Я знаю, кто вы, ребята уже сказали, но я не понимаю, почему должен тратить на вас время. У меня полно своих обязанностей.
- Мы понимаем, и благодарны вам за то, что согласились все-таки посодействовать.
Похоже, мой невинный вид подействовал на него, он расслабился в кресле, все следы нервозности исчезли с его лица.
- Итак, вы – Стивен Соммерс, и уже шесть лет вы занимаете должность охранника в этой тюрьме, я права?
- Да, все верно.
- У вас нет ни одного нарекания со стороны руководства за все время службы. Я думаю, вас можно назвать одним из образцовых охранников здесь.
- Я просто делаю свою работу. А если уж я за что-то взялся, то делаю это хорошо.
- Это похвально. Я думаю, не многие здесь могут похвастаться подобной стойкостью и преданностью делу. Скажите, Стивен, а вы не замечали ничего странного в поведении других охранников? Возможно, какой-то разговор вам показался подозрительным, или просто у кого-то резко изменилось поведение?
- Я не стукач, мэм. Все мои сослуживцы – порядочные люди. Конечно, работа у нас непростая, и всякое бывало…
- А поподробнее? Поймите, вы можете оказать неоценимую помощь следствию.
- Ну, вообще, это мой долг, как добропорядочного американца, так что я не буду скрывать. Один из охранников, Фред Стенфорд, в последнее время ведет себя очень подозрительно, у него резко увеличился достаток, и он не раз хвастался перед нами новыми крупными покупками.

Внутренне я позволила себе улыбнуться. Все-таки апеллирование к достоинствам личности подозреваемого, лесть и предоставление возможности составить собственную, заведомо ложную «легенду», всегда работает на меня. Вот и сейчас этот прием сработал. Соммерс окончательно расслабился, оживилась его артикуляция, а рассказываемая история начала обрастать все новыми подробностями, поддерживаемый неспешный, устойчивый ритм беседы усыпил его бдительность. Теперь можно наносить первый удар.

Дождавшись паузы в речи Соммерса и не меняя интонации и темпа, я задала следующий вопрос:
- Это вы помогли сбежать Джеймсу Пэришу из этой тюрьмы? – вопрос произвел ожидаемый эффект. Охранник сбился, побледнел, в глазах загнанной птицей заметалась паника. Джас, сидевший рядом, весь подобрался, готовый в любую минуту скрутить подозреваемого, если он надумает сбежать. Впрочем, с трудом, но Соммерсу удалось взять себя в руки, и он, сбиваясь, ответил:
- Что? Как вы смеете? Да я…
- Он подкупил вас, не так ли? Сначала это были вроде как невинные поручения, просто передать его слова другому человеку?
- Нет, я не делал этого…
- А дальше – больше. Вам пришлось поработать и с камерами, и с системой безопасности, чтобы помочь ему сбежать. Возможно, вам помогал еще кто-то из коллег, верно?
- Нет, это все ваши инсинуации, я требую адвоката!
- А что же было дальше, Стивен? Помогали Пэришу обустроиться на новом месте? А, может, и на этом ваше сотрудничество не закончилось? Вы помогали ему расправляться с его жертвами? Что же вы делали: душили их, или Пэриш позволил вам вырезать на их лицах кровавые улыбки? Скажите мне, Стивен, каково быть убийцей? - с каждым новым обвинением мой голос повышался, под конец я привстала со стула, нависая над мужчиной. Я знала, что большинство моих обвинений было ложным. Но такой прессинг всегда был наиболее эффективен.

- Нет! Я никого не убивал! Клянусь, я никого не убивал! Я помогал ему выбраться отсюда и нашел квартиру, где он должен был переждать первую шумиху, которую поднял его побег. Но больше ничего. Пожалуйста, вы должны мне поверить!
- Назовите адрес квартиры, - в мой голос вернулось спокойствие и безмятежность.
- Что? – Соммерс выглядел, как выброшенная на берег рыба. Такой резкий переход окончательно выбил его из колеи.
- Назовите адрес квартиры, которую вы подготовили для Пэриша.

Не оказывая никакого сопротивления, Соммерс выложил нам все детали его сотрудничества с Пэришем. Пока мы ждали приезда полиции, Соммерса поместили в одну из камер в этой тюрьме, которая вполне может стать его домом на ближайшие несколько лет.
Что ж, мы определенно не зря сюда съездили, надо скорее позвонить Белле и сообщить то, что нам удалось узнать.



POV Bella

Подъехав к дому, я увидела на подъездной дорожке машину Эдварда, улыбнувшись, я поспешила в нашу квартиру. Войдя в прихожую, я чуть не сшибла Эдварда, который в это время снимал обувь, видимо, он опередил меня буквально на несколько минут.

- Привет. А я думала, ты уже давно дома, - сказала я, приветственно целуя Эдварда.
- Привет, нет, сегодня пришлось задержаться. С этим делом, которое мне поручил Бёрнс, не все так просто, к тому же работа полицейских детективов оставляет желать лучшего, - поморщившись ответил он, проходя на кухню, - а у тебя как прошел день? Есть новости от Розали и Джаспера?

- Да, новости есть. Они смогли расколоть одного их охранников, так что теперь у нас есть адрес квартиры, в которой Пэриш пережидал шумиху, поднявшуюся сразу после его побега. Надо будет в самое ближайшее время туда съездить.
- Ты думаешь, он все еще использует это убежище?
- Сомневаюсь, но там могут быть улики, которые помогут нам узнать его нынешнюю штаб-квартиру.
- Ты права, но стоит быть острожными, возможно, это ловушка.
- Такой вариант не исключен. Поэтому мы поедем не одни, а запросим у директора еще одну оперативную группу в помощь.
- Ок, обсудим это позже на работе, когда вернутся Хейлы. А сейчас я хотел поговорить с тобой о другом, - на этой фразе Эдвард как-то смутился, а я сразу заподозрила подвох, поэтому настороженно посмотрела на него.

- Я слушаю тебя, - ответила я, помогая нарезать салат, в то время как Эдвард обрабатывал мясо нам на ужин.
- На этих выходных у Эсми, моей мамы, день рождения, и я обязательно должен съездить домой, поздравить ее. Я хотел предложить тебе поехать со мной, небольшой отдых пойдет тебе на пользу. Уверен, мои родители будут счастливы познакомиться с тобой, - Эдвард внимательно посмотрел на меня, и от меня не укрылась неуверенность и тревога, которая скользила в его глазах. Честно говоря, я была совсем не против познакомиться с его родителями, но мне не хотелось навязывать свое общество на семейном торжестве.

- Ты уверен, что я вам не помешаю? Все-таки, это день рождения твоей мамы и, я думаю, ей не хотелось бы праздновать этот день в компании незнакомой девушки.
- Глупости, она будет рада тебе, вот увидишь. Главное, чтобы ты была согласна, а со стороны моих родителей никаких препятствий не будет, - Эдвард говорил столь убежденно, а у меня не было никакого желания сопротивляться.
- Хорошо, я согласна. Осталось убедить Бёрнса предоставить нам эти два внеплановых выходных дня.

- Я решу этот вопрос, ни о чем не волнуйся, - с этими словами Эдвард подошел ко мне и мимолетно, но страстно поцеловал, - я рад, что ты будешь рядом, это много для меня значит.
Дальнейший вечер прошел в обсуждении предстоящей поездки, и хотя во мне еще оставалась крупица сомнений насчет моей уместности на дне рождении Эсми, но Эдвард своей убежденностью заставлял меня забыть об этом. И я позволила себе расслабиться и плыть по течению. В конце концов, я слишком долго была одна и сейчас не хотела терять ни одной минуты близости с Эдвардом, и если для этого мне нужно будет провести выходные с его родителями, что ж, я согласна!

Жду вас на Форуме