В голове сплошная каша. Я, конечно, пытаюсь привести свое психическое состояние в порядок всевозможными способами: тренинги из интернета, выступления какого-то доктора с его новой методикой дыхания, обычный алкоголь… но ничего не помогает. Я задыхаюсь от того, что навалилось на меня. Ночные кошмары с горящей машиной и протягивающим мне руку спасения Джаспером, после которых я просыпаюсь в холодном поту и лишь после, находясь в кромешной темноте, понимаю, что спас меня не Джаспер, не мой брат, который всегда приходил мне на помощь, а Эдвард, тот, кто и отобрал его у меня. Сознание изящно и точно воспроизводит запах пылающей тачки. А еще мама… которой нужно как-то сказать, что я и Джейк… ее идеальный зять Джейк… что мы с ним уже не вместе и никогда больше не будем. Я более недели оправдываюсь командировками и работой, но долго так продолжаться не может. Когда-нибудь она все поймет и позвонит не мне, а на работу Блэку и узнает все не от меня, своей дочери, а от него… и, что самое дерьмовое, узнает его версию и, как обычно, тут же поверит ей.

Так произошло и сегодня. Я сорвалась среди ночи и, чтобы не напиться еще до того, как взойдет солнце, сбежала в ближайший спорткомплекс, лишь бы занять себя хоть чем-то. А сейчас… сейчас я возвращаюсь домой, настолько увлеченная своими мыслями, что даже не замечаю висящую на вешалке куртку… кожаную куртку, которая пахнет тем самым ароматом из моего подсознания, до сих пор хранящего память о том вечере и Джаспере, одетом в эту вещь, и едва не получаю удар, когда оказываюсь в дверном проеме между кухней и комнатой.

- Тебе пора сменить замки, - бросает Эдвард, поднимая на меня свой взгляд, такой, словно это не он у меня в гостях, а я у него. Шок заставляет меня застыть на месте. Нервы натягиваются, отнимая умение говорить, пока я осознаю своим отчего-то медленно соображающим мозгом, что именно сейчас происходит. Эдвард Каллен опять играет в свое коронное раздвоение личности. Я отлично помню, как он стоял практически на пороге, не решаясь войти, но сейчас все наоборот, и о его превосходстве говорит буквально все, начиная от взгляда и заканчивая расположением рук. Тогда язвительные фразочки были моим приоритетом, я была зла и практически ни о чем не думала, а сейчас я уставшая и разбитая. Удачно складывающиеся обстоятельства высасывают из меня чрезмерно много сил.
- Что… что ты, мать твою, здесь делаешь… погоди, как ты… - я застываю на пороге гостиной, вдыхая аромат фруктового чая и чего-то съедобного, чего, я уверена, у меня дома нет. – Тебе бы хорошо научиться предупреждать о своем появлении, а не вламываться ко мне вот так.
- Почему? - наивно спрашивает Эдвард.
Его взгляд словно смягчается. Он ведет грязную игру, пока я пытаюсь привести дыхание в порядок. Я не знаю, какого Эдварда хочу сейчас больше, плохого или хорошего, но я уверена только в том, что сейчас не самое подходящее время, чтобы делать выбор или вообще думать об этом.
- Ты серьезно? - бросая сумку на пол около двери в ванную, я складываю руки на груди и продолжаю смотреть на своего гостя, чувствуя, как от витающих вокруг ароматов и от чрезмерного количества выкуренных накануне сигарет у меня скручивает испытывающий боль от голода желудок.
- Да, - кивает он, чем вгоняет меня в чертов ступор, вероятно, не понимая, что делает со мной лишь одной своей улыбкой, не говоря уже об этих странных заинтересованных взглядах, иногда уделяющих внимание телевизору. Эдвард совершает глоток из жестяной банки, по цвету напоминающей упаковку пепси, ерзая на диване и даже практически укладываясь на нем, и закидывая в рот очередную порцию чипсов, и в который раз сосредотачивает свой взор на экране.
Я опять чувствую себя словно в гостях.
- Это невоспитанно… - я практически скулю, не имея сил объяснять, почему то, что он пришел в мой дом без предупреждения или приглашения, настолько плохо. Я чувствую себя подобно выжатому лимону и хочу его присутствия, вероятно, только где-то в глубине души, но я… я понимаю, что даже если попрошу, то он все равно не уйдет. Есть причина, по которой Эдвард находится здесь, и, наверное, было бы правильно, если бы он мне ее назвал, но это не чертова викторина с призами, и я не знаю, что творится у него в голове. Но я знаю, что в голове у меня. Там бардак. Гребаный бардак! И с этим нужно что-то делать, ведь мне нужны свежие и трезвые мысли. Но единственное, что есть сейчас в моих мозгах, это желание выпить. Для этого мне крайне необходимо, чтобы он убрался вон из моей головы и моей квартиры.
- Да, черт подери, это невоспитанно, - более резко говорю я, тотчас обнаруживая на себе взгляд Эдварда, которого телевизор теперь интересует меньше всего. Он молчит, но я наблюдаю, как напрягаются его плечи, сексуально обтянутые белой футболкой, как он медленно и глубоко вдыхает и выдыхает, а затем его губы замирают в слегка приоткрытом состоянии и, кажется, подрагивают, и остаются в таком состоянии до тех пор, пока он не облизывает их, убирая языком остатки приправы от чипсов. Это действие, кажется, заставляет меня задыхаться. Нет, такого просто не может быть. Этот парень меня не соблазняет. Мы слишком мало знакомы… мы слишком чужие… мы… мы…

Эдвард отставляет миску с лакомством и тянется к столу, на котором стоит чашка ароматного чая, которым он запивает содовую, таким образом опять демонстрируя мне свои странности, а затем берет со стола еще одну пачку сырных чипсов, тех самых, которые я ела я в тот вечер, когда он презентовал мне тачку, после чего мы поехали встречать закат в то же самое место за городом и просто пребывали в гребаной гробовой тишине, разбавляемой только шумом прибоя и нашими затрудненными от присутствия друг друга дыханиями.
- Хочешь сказать, что у меня плохие манеры? Но я ведь не с пустыми руками! - улыбка, от которой хочется растаять, однозначно адресована мне, как и пачка чипсов, которой он размахивает передо мной. Единственное, что мне остается делать, чтобы хоть как-то отдалиться от этих его странных попыток стать ближе, это просто держать себя в руках и пытаться понять или принять то, что он считает правильным все, что делает.
- Это не меняет сути, Каллен. Ты вломился в мой дом, - быть может, я и не хочу так, но это звучит, как ядовитое шипение. Я не могу вернуть контроль над собой. Он… он сводит меня с ума. Я хочу касаться его, наслаждаться им, подойти чертовски близко, упереться ладонями в его грудь и зарыться носом в его шею, чтобы вдохнуть сладковатый аромат этого мужчины, запустить пальчики в его мягкие и слегка спутанные волосы и ощутить, как ускоряется его пульс, почувствовать, как он сжимает меня в объятиях, а затем, схватив меня за подбородок, заставляет посмотреть на него, чем указывает мне на то, что слабости не место в моей жизни, и что я должна делать то, что задумала, и быть сильной, а затем… затем его губы… затем он…
- В прошлый раз ты говорила, что я могу приходить к тебе, когда пожелаю, - бросает очередной аргумент Эдвард, вытягивая меня из мира грез и странных желаний.
- Да, но только когда я дома, и вообще это была просто гребаная вежливость, - я закатываю глаза и едва сдерживаюсь, чтобы не топнуть ногой.
- То есть ты хотела, чтобы я торчал у тебя под дверью, не зная, как скоро ты вернешься? Тебя что-то беспокоит? Ты плохо спала? Почему ты такая напряженная? - Эдвард вырывает меня из моих чертовых мыслей, от которых мне стало чертовски горячо, очередной лавиной своих бесконечных в последнее время фраз. Он не понимает, почему меня это беспокоит, а я не понимаю его и то, насколько для него приемлемо все то, что он сейчас делает. Его взгляд серьезный, пробирающийся прямо под кожу, словно он хочет найти подвох, слабое место, через которое доберется до моей души, а значит, и до чертовой правды.
В руках… держи себя в руках! Он не может флиртовать со мной. Все это… все это только в моей голове, а он… он, вероятно, злится. Так же, как и я.
- Да. Потому что это не твой дом, а мой, - отвечаю я, пытаясь выдержать чертовски тяжелый взгляд. – А я хочу принять душ и отдохнуть.
- Я сделаю тебе чай, - он поднимается с дивана и, бросая взгляд на ловко извлекаемый из кармана джинс сотовый, тут же прячет его обратно, после чего подходит ко мне, снова заставляя меня задыхаться лишь от одного своего присутствия. – Правильно заваренный чай это верный способ найти равновесие, Белла.
Я надеюсь, что он просто пройдет мимо меня, и, прикрыв глаза, жду наступления соответствующего момента, когда вместо этого мою шею обволакивает горячее дыхание, а сладкий голос оказывается звучащим настолько близко к моему уху, что от вибраций в воздухе меня охватывает самая настоящая дрожь.
- Я бы предложил тебе помассировать спину под теплыми струями горячего душа, но боюсь, что мы пока не так уж и тесно знакомы, и поэтому ты решишь, что я домогаюсь тебя, поэтому… чай.
- Ты серьезно? - невольно вскрикиваю я, когда холод и пустота возвращают меня в реальность, где Эдвард находится на расстоянии вытянутой руки, а никак не ближе.
- Почему ты все время спрашиваешь об этом? Я сама серьезность!

Она… скрывается за дверью, оставляя меня одного и никак не отреагировав ни на чертовы шуточки, ни на то… нет, если Белла не заметила того, что мне неловко быть здесь, не зная, как сказать ей о том, что я хочу видеть ее рядом всегда… позволить ей быть частью нашей небольшой «семьи» и сделать ее частью нашего маленького бизнеса, несмотря на то, что Эммет и Эллис против, то я чувствую… я знаю… хочу всем нутром… и почему-то понимаю, что это будет правильно. Что так надо, и что я просто обязан заботиться о ней. Я не верю в совпадения, но верю, что ничего не бывает просто так. И я до сих пор не верю в то, что эта девочка появилась в моей жизни совершенно случайно. Так не бывает. И сейчас…
Белла открывает кран. Звук воды выводит меня из равновесия, и, будучи словно под гипнозом, я направлюсь к двери в ванную…
Держать себя в руках и не обращать внимание на назойливые звонки Тани, которая, вероятно, в очередной раз нуждается в деньгах или просто хочет снова напомнить мне о том, что если я не буду поблизости от ее гребаного каблука, то ее отец превратит мою жизнь в Ад… которая и так ничем не лучше, если учитывать то, что я… потерял…
Глухой звук заставляет подскочить. У меня возникает ощущение, что в ванной что-то упало, и я… черт, я надеюсь, что это не девочка потеряла сознание, учитывая то, какой измотанной и странно растерянной она выглядела, когда вошла. Как же мне хочется… отбросить все принципы и свое гребаное воспитание, которым я и так не особо и пользуюсь, войти в тесную ванную, наполненную исходящим от горячей воды паром и сладким запахом геля для душа, ворваться в личное пространство и, крепко схватив влажные запястья, сжать их над головой Беллы, и, вжимая хрупкое женское тело в холодный кафель, наслаждаться ее чертовой дрожью, вызванной смесью холода и возбуждения. Затыкая губы чертовски страстным поцелуем и кусая их, не позволять ей ничего говорить и дотрагиваться до меня, тем самым, вероятно, доказывая себе, что это у меня весь контроль над ситуацией, а не у нее надо мной, как все, скорее всего, обстоит на самом деле…

Вода стихает практически одновременно с тем, как у меня снова вибрирует поставленный на беззвучный режим телефон. Будто обессиленный, я убираю, кажется, тяжелую руку от двери в ванную, возле которой нахожусь.
«Котик, ты не можешь игнорировать меня вечно. Лучше бы тебе ответить мне немедленно».
Мне нужно разобраться с этим… с собой. Мне нужно разобраться с гребаным собой.
Странное шуршание за дверью говорит о том, что Белла, вероятно, одевается. Спрятав телефон обратно в карман, я бреду на кухню, чтобы сделать то, чего мне не доводилось делать ни разу в жизни. Я никогда не готовил чертов чай ни одной девушке.
Нужно просто держать себя в руках…

- Я надеялся, что ты выйдешь в полотенце, - бросает Эдвард, запихивая в рот печенье, и, дотягиваясь своими жирными и покрытыми крошками руками до пульта, вырубает звук на каком-то фильме, транслируемом по местному каналу, и уделяет мне максимум внимания, когда я появляюсь в поле его зрения, облаченная в домашние штаны и майку, и вытираю волосы полотенцем, о котором, вероятно, и шла речь. Надежда на то, что он мирно ушел по своим делам, мгновенно испаряется, и по моему телу начинает струиться странное электричество, напоминающее о влечении к нему.
- Боюсь, что, если бы я вышла в одном полотенце, ты бы решил, что я домогаюсь тебя, поэтому… - выдыхаю я, отвечая Эдварду его же словами, на что он приподнимает бровь и, прищурившись, смотрит на меня.
- Поэтому… чай, - бросает он, дополняя отныне нашу общую фразу, и протягивает мне чашку с уже не дымящимся, но еще довольно горячим напитком.
- Так зачем ты… пришел? - игнорируя все это, спрашиваю я и сажусь на диван рядом с Эдвардом. Он тут же подсовывает мне еду и вроде бы пододвигается ближе. Но меня отвлекает другое… Это другое витает в воздухе тонкими нотками мандарина, ананаса и чего-то еще. Этот чай явно не мой. Но я жадно пью теплую жидкость, которая является именно тем, что мне сейчас нужно, ведь я и не подозревала, насколько сильно меня мучила жажда.
- Я соскучился, - заставая врасплох этой фразой, Эдвард мило смотрит на меня. Я делаю еще один глоток прежде, чем поднимаю свои глаза на него.
- Ты… под кайфом? Серьезно, кто ты, и что ты сделал с Эдвардом Калленом, который… говорил чертовски мало… раньше?
Я отставляю чашку, понимая, что выпила больше половины, и, поджимая под себя ноги, удобно размещаюсь на диване рядом с Эдвардом, садясь вполоборота и тем самым пытаясь немного отодвинуться, но он словно улавливает меня и мои движения и не позволяет дистанции увеличиться.
- Так бывает…
- В смысле бывает?
- Ну, со мной, - словно чего-то стесняясь, на долю секунды он утыкается взглядом в пол. Это то, чего я не должна была увидеть или заметить? То, что является слабостью этого парня? Так бывает… что? Разговоры? Он хочет говорить со мной? О чем? Первые его мысли были о том, что я чертова самоубийца, и он не испугался заговорить об этом. О чем же он молчит сейчас?
- Ты что, болен, или что-то в этом роде? - осторожно спрашиваю я, понимая, что досье не было полным, и что я не знаю до конца ни его самого, ни того, на что он способен, и, тем не менее, этот парень сидит возле меня, поит меня чаем, в который мог подмешать все, что душе угодно, вплоть до рогипнола, ввиду воздействия которого в случае чего, вероятно, сможет сделать со мной все, что захочется, а я даже ничего не вспомню, и тем самым словно ждет, пока препарат подействует. К горлу подходит странный ком, но я пытаюсь обуздать свои бурные мысли. Если бы он хотел сделать со мной что-то такое… у него уже было предостаточно возможностей…
- Почти, - я клянусь, что замечаю, как его рука вздрагивает в легком движении в мою сторону, словно он хочет дотянуться и дотронуться до меня, но так этого и не делает. – Ты на меня странно влияешь, Белла. Рядом с тобой мне хочется, чтобы у моего рта всегда было занятие.
- Почему у меня такое впечатление, что мы говорим явно не о разговорах? - я смеюсь, и Эдвард Каллен, черт подери, расслабляется. – Ты понимаешь, что это звучит чертовски… пошло?
- Так вот о чем ты думаешь, девочка? - он перекладывает все лавры, касающихся подобных размышлений, на меня, словно только что и не говорил ни о чем таком, хотя, возможно, это, и правда, лишь мои мысли, но он уж слишком быстро прервал это неловкое молчание, чем спас меня от того, что мои щеки уже начали покрываться краской. – Но нет, я по делу. Пришло время…
- Стой, не говори, - я едва не поддаюсь истерическому смеху, – я вроде бы догадываюсь. Теперь я поняла, почему ты здесь, Эдвард. Я должна тебе что-то за машину, ведь так? И сколько? Или… что именно?
Внутри меня все похолодело. Странная призрачная сказка, в которой я, сцепив зубы от ненависти к себе, представляла нас с Эдвардом счастливыми, любящими и нежными, пребывающими в экстазе после очередной порции плотских утех, не обремененными ни проблемами, ни моим мертвым братом, исчезает в мгновение ока, и не остается больше ничего. Только пустота, медленно превращающаяся в воронку, которая засасывает меня и все хорошее, что у меня есть, пусть все это и существует лишь в моих мыслях. Я его должница. Он спас мне жизнь. А это практически неоплачиваемый долг.
- Нет, Белла. Ты все не так поняла, - Эдвард снова запускает пятерню в свои волосы и чешет затылок в своем коронном жесте. Его губы дрожат, словно он подбирает чертовы слова, но факт остается фактом. У меня есть долг. И его нужно отдавать.
- А как мне все понимать? - я смотрю на него, пытаясь понять хоть что-то. – У всего есть цена. И у моего спасения. И у машины. Поэтому…. Просто скажи это. Скажи, черт подери!
- Брось, мне не нужно ничего… кроме тебя, Белла, - Эдвард пододвигается ближе ко мне. Если он и подбирал слова в своей голове, то это самое неудачное предложение, какое он только мог придумать.
На мгновение прикрыв глаза, я вдыхаю полной грудью и собираюсь с мыслями прежде, чем посмотреть на него.
- Это странно звучит, не находишь? Я не вещь…
- Да я не это имел в виду, Боже… - Эдвард прикасается ко мне, но тут же одергивает руку, оставляя только словно ожог в месте соприкосновения нашей кожи и меня в полном замешательстве. – Запомни, ты ничего мне не должна и ничем не обязана. Машина твоя. Всецело и безвозмездно. Пользуйся ей столько, сколько нужно, и, если хочешь, оставь себе или верни мне, когда будешь готова. Это неважно, и вообще это не касается того вечера за исключением того, что теперь ты часть моей жизни, Белла. Я хочу… я просто хочу, чтобы ты поработала на меня.
- Поработала… на тебя? - я смотрю на Эдварда так, словно ничего не понимаю, хотя всецело отдаю отчет ситуации и, признаюсь, ждала, когда он предложит мне это и предложит ли вообще. Я боялась совсем иного исхода, более жестокого, в то время как это мой билет… билет на финишную прямую, который уже у меня в руках. Но что… что заставляет его предложить работу мне? Той, кого он практически не знает, той, которой не доверяет, но находится в курсе ее явных проблем с сохранением равновесия? Вместо того, чтобы сближаться с ним, я словно нарочно отдаляюсь из-за того… что чувствую… или начинаю чувствовать… или уже чувствую, черт подери, давно… Я не даю повода… я не даю возможности…
- Да, Белла. Если тебе, конечно, нужна работа и… моя компания, - губы Эдварда наконец-то преобразуются в легкую, но такую нежную улыбку, что я не могу не улыбнуться ему в ответ.
- Я… я не знаю, - я изображаю замешательство, хотя внутри буквально ликую. Это моя маленькая победа. – Ты… ты что, какой-то сутенер?
- Что? Не-ет! - смеется он. – Это нечто иное, и… Ты всегда сможешь уйти… когда захочешь, просто давай… Дай мне шанс, и я покажу тебе другой мир, иную сторону этого города… иную сторону твоей жизни и… тебя.
Но пока Эдвард сладко твердит мне о том, как я смогу уйти, я прекрасно понимаю, что выхода отсюда нет… точнее он есть, только совсем не тот, что меня устроит, но, тем не менее, я обязана согласиться, ведь это именно то, ради чего я все это и затевала.
- Просто покажешь? - практически шепчу я, на что получаю утвердительный кивок.
- Да, и, если тебе не подойдет… ты просто уйдешь. Хотя я уверен, что тебе понравится.
Этот его тон… и взгляд, словно у него в голове мириады идей, не иначе как подкупают. Не знаю, почему, но он влияет на меня так, что мне хочется забывать все, что творится вокруг, и просто верить каждому слову, поддаваясь этому странному влиянию.
- Давай просто встретимся завтра на треке за городом. Адрес я скину тебе сообщением, там будет еще и Эммет, он расскажет тебе кое-что и покажет касательно…
- Эммет?! Покажет мне касательно чего…
- Касательно тонкостей нашей работы. С меня теория, и еще ты должна уметь управлять машиной, а я обещал тебя научить, но также тебе необходимо уметь ориентироваться в карте, которую мы тебе предоставим, - некоторые слова Эдвард говорит так быстро, словно вообще не должен затрагивать какие-то вещи, ведь чужие люди друг другу так легко и беззаботно не открываются, а он делает это со странной простотой.
- И что я должна буду делать?
- Всецело доверять мне, - с внезапной стремительностью Эдвард пододвигается ко мне и, обнимая за шею, заключает меня в свои объятия, прижимая к себе слишком крепко и слишком интимно и вдыхая запах моих волос. Его руки плавно перемещаются мне на затылок, и пальцы принимаются перебирать отдельные пряди. Это слишком близкий контакт, слишком опасный, и… совсем не дружеский. Может ли это что-то означать? Я не знаю, но кто-то из нас должен это остановить, и это буду я. Для Эдварда Каллена я просто… подружка, в то время как он для меня… он внутри меня… он заполняет меня полностью… и мысленно, и духовно.
- Это смешно, я едва тебя знаю, - я пытаюсь выбраться из этих душащих меня объятий, и это удается мне далеко не с первого раза. – Я не готова всецело доверять тебе.
- Тем не менее, ты пришла ко мне в мастерскую неделю назад… за тачкой… на которой…
- Я сделаю тебя, а не работу для тебя, - все еще будучи под давлением его присутствия, я смотрю в бездонные зеленые глаза.
- Послушай, это одно и то же…
- Эдвард… я не знаю, какой у тебя пунктик по поводу того, чтобы завербовать именно меня во что-то, вероятно, опасное и вряд ли вполне легальное, ведь иначе ты бы выложил мне все как на духу, а не ходил вокруг да около, если только это не странный коварный план, связанный с ухаживанием или чем-то в этом роде, учитывая, в каком городе мы живем, но я…
- Ты не пожалеешь, Белла, и в итоге станешь крутой и чертовски богатой крошкой.
- Без подвохов? Ты предлагаешь мне… работу?
- Умная девочка.

Подмигнув мне, он поднимается, оставляя меня в странном замешательстве на собственном диване. Кто в этом мире не ведется на деньги? Ко всему прочему, что я должна сделать, конечно… Я обычный человек, мне нужно одеваться, есть и платить за квартиру, даже идя к своей мести, и даже мне нужно будет делать это после того, как я свергну гребаного «короля» в случае сохранения собственной жизни. И Эдвард знал, чем меня подкупить. Я без работы, с разбитыми мечтами и чертовски неустойчивым психическим состоянием. После порции отменного секса деньги это, вероятно, то, что мне сейчас нужнее всего.
Я допиваю остатки уже холодного чая, отдаленными клеточками души желая, чтобы это был алкоголь, от которого станет хотя бы чуточку легче, и, едва Эдвард скрывается в коридоре, жду, когда за ним захлопнется входная дверь, после чего мне можно будет пойти на кухню и наконец-то закурить, но вместо желаемого расслабления сталкиваюсь с еще большим напряжением, как только до меня доносятся голоса.
- Ты кто вообще такой?
Это Джейк. Еще один немногословный мужчина в моей гребаной жизни. Мужчина, которому я закрыла дверь в этот дом в тот вечер, когда провела черту и выбрала не размеренную и приторную супружескую жизнь, а свою кровь, своего брата и новую цель, которая, скорее всего… уничтожит и меня. Тогда я поставила точку и для себя, а теперь не понимаю, почему он… что он вообще здесь забыл? Быть может, он уже успел поговорить с моей мамой, и у них созрел общий план, как накормить меня антидепрессантами?
Хотя… я ожидала прихода своего пока еще не официально бывшего супруга гораздо раньше. Я ожидала, что он хотя бы попробует помириться, пришлет сообщение или просто позвонит, даже если лишь с оскорблениями. Сделает хоть что-нибудь. Но ничего не произошло… словно его и не существовало. Только сухой визит тщательно подбирающей слова Леа, и не более.
- Я здесь живу, тебя что-то смущает? - парирует Эдвард, и я понимаю, что это не только не самая удачная, но и попросту самая наихудшая идея на свете, какую он только мог сгенерировать.
- Живешь? Белла! Это что, шутка? Кто этот клоун, милая?

Я срываюсь с местами и застываю за Эдвардом, хватая его за руку. Я чувствую, как напрягаются его мышцы под прикосновениями, но понимаю, что должна сделать все, чтобы дело не дошло до драки. Да, Эдвард силен, и я не знаю, каков он в этом деле, но… я прекрасно знаю, как лелеет свое тело Джейк, сколько времени он проводит в спортзале, и сколько соревнований по единоборствам у него за спиной. Меньше всего мне сейчас нужна разгромленная квартира или… чертов труп одного из них в прихожей.
- Белла? - Эдвард бросает на меня непонимающий взгляд, словно прося разрешения врезать Джейку, и какая-то часть моего сознания буквально жаждет это увидеть, но… не сегодня.
- Не надо, - шепчу побеждено я, практически умоляя, чувствуя себя отчего-то грязной и униженной, ведь такой меня делает слабость, но сегодня это для благого дела… В голове снова возникает Джаспер. Последнее, что он сказал мне перед тем, как… это то, что он делает все это для Эдварда, для благого дела. Сейчас это и делаю я.
Я отпускаю руку Каллена и, обойдя его, останавливаюсь между ним и Джейком, и выдыхаю, складывая руки на груди. Я не имею права быть слабой. Не сейчас! Пусть мой внешний вид и говорит о другом.
- Джейк? - бросаю я. – Что ты… здесь делаешь?
- Принес тебе подарок, - протягивает мне конверт он. – Вижу, что ты слишком быстро нашла мне замену. Никогда не подозревал, что ты можешь так красиво врать о преданности, тем временем приводя в наш дом каких-то мужиков.
- В мой дом…
- В течение последнего года эта квартира была нашим домом… если только ты не ставила мне рога еще до того, как слегка тронулась.
Джейк засовывает руки в карманы, пока я крепко держу переданный им мне конверт из странного, но мягкого материала. Маленькая коричневая заклепка, чуть более темная по сравнению с ним, так и просит ее расстегнуть, что я и делаю, выуживая оттуда стопку бумаг с текстом и разноцветными стикерами в разных местах.
- Мужик, ты бы полегче… - бросает Эдвард, подходя ближе, пока я едва улавливаю суть того, что происходит. Это просто не укладывается в моей голове.
- Ты бы помалкивал, - язвит Джейк и снова смотрит на меня, в то время как я пролистываю документы, читаю их и понимаю, что они… на развод… на подписанный Джейком развод. Но дело в том, что официально я ничего не делала, а значит, это инициатива Джейкоба, которую он хорошо продумал, обговорил со своим адвокатом и уже успел поставить заветные подписи во всех нужных местах. – Считай это подарком. По выражению твоего лица, вероятно, неожиданным.
- Я… я сейчас все подпишу, - слегка сбитая с толку, я принимаюсь искать ручку в комоде дрожащими руками, хотя моя голова твердит мне совсем другое. Я оказалась бы гребаной дурой, если бы Джейк не продолжил, тем самым развеивая этот странный гипноз и возвращая меня в чертову реальность.
- Но это еще не все, крошка, - я поднимаю свой взгляд на злорадствующего Джейка, – мой адвокат подает в суд на раздел имущества. Так что тебе придется хорошенько потратиться, чтобы возместить мне ущерб…
- Возместить… что? - сжав зубы, шиплю я. Этот гребаный мудак думает, что я позволю делать ему такие заявления? Это он не приходил домой по ночам. Это он творил, что хотел. Это он… врал мне о своей верности, в чем я уверена, а сейчас имеет наглость врываться в мой дом и что-то от меня требовать?
- Ущерб, милочка! - скалится Джейк. – Все те вещи, которые ты выбросила под дождь, чертовски дорого стоят, и ты отлично это знаешь.
- Вижу истинного джентльмена, - хихикает Эдвард, и напряжение между ними возрастает в разы в мгновение ока, в ответ на что я снова хватаю Эдварда за руку, но Джейк отвечает так, словно меня тут и вовсе нет.
- Конечно. А ты думал, что просто придешь сюда, и все? Она… моя… была, есть и будет! И если ты хочешь ее, то я всегда буду присутствовать в вашей гребаной жизни, даже когда отниму у нее столько, сколько смогу.
- Попахивает комплексом неполноценности, - бросает очередную шуточку Эдвард, словно это единственный рычаг, который удерживает его от того, чтобы врезать Джейку.
- Да мне плевать, чем тебе что попахивает… короче, Беллз, не спеши с автографами. Там в конце мировая с разделом имущества. Советую обсудить тебе ее со своим адвокатом и новым щеночком, так как после того, как ты все подпишешь, вам придется искать новый дом.
- Эту квартиру подарила мне моя бабушка…
- Когда мы поженились, детка! Она подарила ее нам!

- Это война, Джейкоб Блэк! - я указываю на него пальцем, на что получаю улыбку и крепкую хватку Эдварда на своем запястье. Мы словно меняемся местами, теперь это уже я на грани, а Эдвард тушит во мне этот огонь.
- Может быть, - хихикает Джейк. – Отдашь готовые документы Сэту. Меня не будет в городе. Мы с Леа летим на Майорку.

Бросая еще один неоднозначный взгляд на Эдварда, Джейк, не убирая гребаную ухмылку со своего лица, выходит из квартиры и закрывает за собой открытую все это время дверь. Я чувствую, как дрожу, как каждую клеточку моего тела терзают странные импульсы обиды и злости, и пребываю в таком замешательстве, что не знаю, чего хочу больше: реветь, кричать или догнать Джейка и врезать ему сочную пощечину. Но вместо этого я ощущаю странное тепло, тепло от объятий, в которых нахожусь, от объятий, в которые меня заключил Эдвард, и, пока он дышит спокойно и ровно, словно шепча слова утешения в мои волосы, пропитываюсь его странной энергией, успокаиваясь, отпуская эмоции и понимая, что сделаю все, чтобы Джейк поумерил свой пыл.
- Спасибо тебе, - шепчу я Эдварду в шею, проводя носом по его коже и лишь после понимая, насколько это интимно для нас.
- За что? - хихикает он и, вероятно, хочет посмотреть на меня, но мне более чем комфортно в этом коконе из умиротворения и заботы.
- За то, что сдержался, - я наконец-то поднимаю на него свои глаза. – Я понимаю, как тяжело тебе было выдержать эти грубые нападки в свой адрес, и я прекрасно осознаю, как сильно ты хотел ему врезать…
Эдвард смеется, снова сгребая меня в объятия, и, клянусь, мне кажется, что он целует мои волосы где-то между глубокими вдохами прежде, чем начинает говорить.
- Ну, ты же сказала «не надо», - шепчет он. – Но он определенно мудак, твой…
- Муж, - отвечаю я Эдварду и чувствую, как ускоряется его сердцебиение.

Предыдущая глава