Мой чуть хриплый голос, громом прозвучавший в тишине коридора, заставил незнакомку вздрогнуть и скатиться с дивана. Приземлившись на пол, она начала судорожно поправлять платье и обуваться, заливаясь алым румянцем, что придавало малышке еще большее очарование. Чувствуя вину за то, что напугал ее, я протянул руку и помог встать. Надеюсь, она не ушиблась…

— Кто Вы? — голос приятный, но настороженный. Что ж, ожидаемо. Девушка явно не ожидала увидеть кого-то постороннего в этот час.

Синяя ткань платья исправно опустилась на бёдра, позволяя внимательнее рассмотреть лицо незнакомки. Тонкие, правильные черты лица навевают мысли о таком редком явлении как золотое сечение, которое с успехом искусственно кроят пластические хирурги по маске Стивена Марквардта. Но я был готов что угодно поставить на то, что эта красота была естественной. Единственным несоответствием идеальных пропорций были сочные губы, нижняя часть которых была чуть больше верхней. Но это скорее было ее изюминкой. Как и большие наивно распахнутые глаза цвета темного рома.

Пьянящее сочетание.

Нет, такие девушки не ложатся под нож и часто, как дети, боятся уколов. Это подтверждало почти полное отсутствие косметики и какая-то почти святая наивность, читавшаяся во взгляде испуганной лани. Хотя сразу после первого испуга эти глазки посмотрели на меня с неподдельным интересом, и, черт возьми, клянусь, что мне не показалось, но в них промелькнуло восхищение.

Мы бы так и продолжали друг друга рассматривать, если бы я не вспомнил, что малышка спрашивала, кто я.

— Мистер Мэйсон, — я намеренно начал официально, в конце концов, лет десять уже не знакомлюсь с девушками как «Эдвард», и ненавижу сокращение «Эдди», — А Ваше имя я могу узнать?

Девушка нахмурилась, одернула руку, и как будто вспомнила, что разговаривать с незнакомыми дядями ей запрещали мама и папа:

— Изабелла. Извините, мне нужно идти, я спешу.

Красавица быстро повернулась, обдав меня божественным флером чего-то морского, южного, смешанного с ароматом цветов и весны, что еще не пришла в этот холодный и мрачный город. Каштановые волосы взметнулись вместе с лёгким подолом платья, казалось, она сейчас растворится прямо в воздухе…

Но я был не намерен ее отпускать куда бы то ни было, не узнав о ней практически ничего:

— А мне показалось, что до встречи со мной Вы никуда не спешили…

Давай, парень, думай, кто это может быть? Чей-то очедной проект? Молодая незнакомая певица, которая записывала в этой студии свою новую песню? Нет, маловероятно. Эту студию дилетантам и новичкам Карлайл не сдает, а все будущие проекты крупных акул шоу-бизнеса я знаю… Сейчас в основном пытаются раскручивать смазливых мальчишек типа Блэка или Кая Вольта, не понимая, что эта ниша плотно занята в сердцах поклонниц. Хм, может, это фанатка Вульфа? За несколько лет работы мы с ним повидали много сумасбродных девиц, способных на все, чтобы хоть мельком увидеть своего кумира. Думать о видении в таком плане было неприятно.

— Вам показалось, — отрезала девушка и попыталась скрыться. Ну, нет…

Поймал ее за руку, мельком отметив, что кольца нет. При осознании этого испытал какое-то темное удовлетворение… Сам себе удивился и дал мысленный подзатыльник.

Ты на работе, между прочим.

— Что Вы здесь делали? Вы фанатка или журналистка? Впрочем, это не не имеет значения. Вам здесь не место ни в первом, ни, тем более, во втором случае. Идемте, я провожу Вас до выхода.

Про себя решил, что нечего ей тут делать и отвлекать меня своими глазами, ногами и всем прекрасным прочим; дам ребятам задание, узнают, кто она и зачем, а потом после работы можно будет и знакомиться поближе. В конце концов, может, зря я так о ней плохо думаю, и она просто заходила к Карлайлу, вполне возможно искала работу и заблудилась в этих коридорах.

Девушка явно не собиралась идти с малознакомым мужчиной и уперлась ногами в пол, пыхтя как ёжик, а, вырвав руку, она пыталась сменить или хотя бы остановись наше движение к выходу. Наивная малышка, если будет брыкаться, я просто возьму ее на руки и понесу. Внутренне я даже надеялся на такой исход… Моя хищная усмешка, наверное, могла напугать эту девушку. Предприняв еще одну безуспешную попытку меня остановить и вырвать свою руку, она сдула упавший на глаза локон и возмущенно сказала:

— Да отпустите же меня! Я личная помощница Джейкоба Вульфа!

Я чуть не рассмеялся. Вот это поворот! Она, видимо, не в курсе, что я его продюсер… Может, сказать ей, что все кадровые вопросы решаю я? И если бы она заключила контракт, то ее официальным работодателем был я? Хотя нужно признать, что говорила она уверенно. Хорошая актриса.

Я б даже сказал, оригинально, такой фанатки на моей памяти еще не было.

— Да-да, я понимаю, — я снова крепко обхватил ее чуть холодное запястье и продолжил вести красотку к выходу.

— Почему Вы мне не верите? — продолжала сопротивляться Изабелла с упрямством, достойным лучшего применения. Оглянувшись, я мог наблюдать, как у этого чудо с влажными карими глазами трогательно задрожала нижняя губа.

Хм, сказать ей, почему? Да ладно, пусть еще чуть-чуть поломает комедию, мне не жалко. Маленькая актриса.

— Вы что, не видите, у меня даже верхней одежды нет, а Вы меня на мороз выгоняете. И, вообще, я не одна! Где-то тут бегает моя младшая сестра, она испугается, если не найдет меня!

Аргумент с одеждой заставил меня остановиться и окинуть ее пристальным взглядом. Действительно, в Нью-Йорке сейчас холодно, она не могла прийти вот так. Не могла же? Где ее одежда? Возможно, она осталась где-то рядом с тем диванчиком, на котором она отдыхала, но я, как баран, просто не заметил, пребывая все еще в немного оглушенном состоянии после вида ее обнаженных ног. Все же нельзя так сразу… Не даром же температура и погода заставляют девушек обнажаться постепенно. Подготавливая. После зимы, весной, они сначала снимают теплые шубки, меняя их на элегантные пальто и плащи. Потом снимают и эти плащики… Под которыми скрывается мягкий кашемир или мягкий шедевр искусной вязки. И только ближе к июню прекрасный пол облачается в воздушное, легкое нечто, спасаясь от летней жары и сводя с ума пол «сильный».

Хотелось помотать головой, чтобы привести мысли в подобие порядка. У нее нет верхней одежды, Эдвард, вспомни!

— Хорошо, а где же Ваша верхняя одежда? И где Ваша сестра?

Ответ девушки перевел адекватный разговор в сумасшедшую фантасмагорию.

— Теплая одежда дома осталась. А дом мой в другом городе, вообще-то мы с Несси с юга, у нас в основном тепло и верхняя одежда не нужна… Но сегодня мы прилетели в Нью-Йорк и поняли, что у вас тут еще холодно…

Кажется, мои брови поднялись весьма красноречиво. Было ощущение, что мне рассказывает сказку ребенок. Как будто я не знаю, как выглядят девушки с юга! Ради своей легенды, эта девушка могла бы хоть чуть-чуть подкоптиться в солярии. В моем вопросе не было ничего кроме скептицизма:

— И зачем же Вы прилетели в Нью-Йорк, ласточка моя?

— Ну я же объясняю, — смотря на меня, как на душевнобольного, эта девушка продолжала гнуть свою линию, как взрослый доказывает дитю, что небо голубое, а облака белые, а не наоборот, — Я помощница Вульфа, это он увез меня с сестрой из родного города сегодня.

Кто из нас блаженный? Я оглядел еще раз внимательно свою новую знакомую. Ну не похожа она на дуру. Но и я не дурак… Хотя сумасшедшие никогда не знают, что с ними что-то не в порядке…

— Увез, чтобы Вы были его личной помощницей? — уточнил ее версию происходящего я и подумал, что, возможно, семь лет без отпуска — это слишком много.

Опять же, любому человеку показан сон, хотя бы пять часов в сутки. Даже для меня. В конце концов, почему бы не улететь куда-нибудь подальше, где солнце, теплый белый песок, и ходят в таких легких платьях подобные прекрасные видения.

Я подумаю над этим завтра… Или как только разберусь с этой зазнобой…

— Да!

Право, в этом ответе было столько радости, как будто я спрашивал, хочет ли она бесплатно поехать на Багамы… Смешная…

Жаль, что врет. А глаза честные-честные… И улыбка… Обезоруживающая.

— Кажется, Вы-таки фанатка, — печально вздохнул я, — Или не в себе совершенно. Ладно, вопрос с одеждой я так быстро не решу, пока посидите у охраны, когда освобожусь, поговорим. Как выглядит Ваша сестра?

Изабелла уже хотела что-то возразить или ответить, но вдруг вздрогнула всем телом и ринулась в сторону уже видимого пункта охраны. В той стороне легко одетая девочка лет пяти с видом первооткрывателя ловила мелкие снежинки.

— Несси! Ты же простудишься! — Изабелла быстро подбежала к крошке и начала растирать ей покрасневшие голые плечи. А малышка, не замечая отчаяния и страха сестры, с удивлением смотрела на холодные капельки на своих ладошках.

Они смотрелись странно, противоестественно, в своих легких платьях, с бледной кожей посреди ночного снегопада. Игра света, но они будто мерцали на моих глазах…

— Пойдем скорее под крышу, милая, это снег, под ним нельзя вот так просто гулять, можно заболеть… Пойдем скорее… — мягко увещевала младшую сестру новая знакомая, пытаясь отвести ее от загадочных белых балерин, что кружили в небе и таяли в последнем поклоне…

Сбросив оцепенение, похожее на дурман, я быстро снял пальто и, подойдя, накинул его на плечи ребенка. Девочка все так же молчаливо смотрела, как мелькают снежинки в свете фонаря.

Глянув на ноги девушек в летних балетках, я взял малышку на руки, чем наконец заслужил внимание этого удивительного ребенка. Она не издала ни звука и, чуть нахмурившись, наблюдала за тем, как я нес ее в тепло знакомыми карими глазищами.

— Останьтесь тут на время, — я завел девушек в комнату-сторожку, и посадил свою ношу на диван возле теплой батареи, чувствуя спиной удивленные взгляды охранников.

Девчушка тут же выпуталась из моего пальто и почапала в сторону двери, которую Белла тут же загородила собственным телом:

— Ни шагу на улицу, Несс! Там холодно, и это плохо!

Малышка нахмурилась, поджала губы и непримиримо дернула кудрявой головкой с бронзовыми волосами. Они стояли так, взглядами оценивая решительность друг друга. Но подумав мгновение, младшая закрыла глазки ладошками, будто прячась.

— Нет, я не буду больше играть с тобой в прятки. Я спряталась на видном месте, а ты меня не искала, Несс… — Изабелла покачала головой, демонстрируя всем своим видом, что второй раз она не купится на этот трюк.

Ребенок нахмурился и обиженно отвернулся к окну.

— Следить, на улицу девочек не пускать, — отдал я распоряжение охране и, дождавшись кивка, пошел искать Джейкоба.

В коридорах мне попался его агент. Он-то и отвел меня к Блэку, подобострастно отчитываясь о успехах:

— О, мистер Мэйсон, а мы Вас ждем-ждем, вы не поверите, уже почти закончили с песней!

— Я вас вчера тоже ждал-ждал, но к сожалению, не дождался, Джей-Джей…

Мы почти подошли к комнате записи, откуда лилась заводная музыка, а голос Вульфа весело пел о какой-то хитрой Принцессе, что обманом украла его душу и не собирается возвращать его назад. Он мог бы принять ее за Снежную королеву, но в ее глазах слишком много света и тепла… Она — Дочь весны. Воды и пламени. Если она не отдаст его душу обратно, то пусть позволит просто быть рядом с ней, чтобы их сердца бились в унисон.

Проигрыш после очередного слаженного куплета, смотрю на Джейкоба и не узнаю. Он приплясывает на ходу. На губах мечтательная улыбка, которой я уже не видел больше года. Глаза шальные и влюбленные, а слова пронизаны какой-то удивительной лиричностью, тайной.

Слушаю и не могу не гордиться им. Улыбаюсь, видя реальный результат его отличного настроения.

Ну, что сказать? Поездка определенно пошла парню на пользу. Повеселел, посвежел, загорел… Отдохнул, чтоб ему пусто было. Но хоть не с пустыми руками вернулся. Песню привез вместо магнитика на холодильник злому и меркантильному мне.

Клип на такую песню быть обязан. Музыка шикарная: хитрая, танцевальная, но и центральная мелодия стройная, держит в напряжении до самых финальных оптимистичных нот. Публика будет визжать от восторга. А жизнь-то налаживается! Что ж так паршиво и завистно?

Увидев меня, певец снял наушники и улыбнулся:

— Привет, Эд, видишь, тружусь в поте лица! — он обернулся к музыкантам, — Я думаю, можно еще ударных на фон добавить. Скрипка скоро будет? Сейчас еще раз попробуем без них, но я буду отсчитывать ритм хлопками. Мне в наушниках слышно будет плохо, но вы сами посмотрите, что так будет интереснее. Давайте: Раз, два… Раз, два, три, пишем!

Я присел в кресло и начал получать удовольствие. Все-таки какое приятное времяпровождение — созерцание чужой работы… А если еще вспомнить, что результат этой работы приносит бабки тебе, так настроение поднимается на совсем неприличную высоту. Сюда бы еще камин с живым огнем и стакан с любимым скотчем. Хорошо, однако, день заканчивается…

А был сегодня весь такой злой, противный… Вспомнилась цитата из старого советского мультика, который я недавно привез чете Калленов. «Это я почему раньше такой злой был? Это потому что у меня велосипеда (тьфу, песни) не было, а теперь я сразу добреть начну, может, и зверушку какую-нибудь заведу. Ты с работы приходишь, а она тебе радуется…»

Почему-то вспомнилась Изабелла. Белла… Пугливый, немного дикий зверек. Ее сияющие счастьем глаза, когда она думала, что я ей поверил… Внезапно захотелось, чтобы моя женщина смотрела на меня таким же взглядом. Счастливым. Наивным. Будоражащим.

Прошлые отношения заканчивались ничем просто потому, что как раз-таки не было этого чувства, которое воспевают поэты. Слишком хорошо я представлял мысли девушек, что в основном окружали меня.

О моих отношения с дамами тонко писал еще дядя Есенин:

«Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.
Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.
Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь, —
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь…»

Никогда не обманывал женщин в своих чувствах. И не обманывался сам. Да, если мне нравилась женщина, то я ее получал. В ход шли комплименты, широкие жесты, но даже в них не хватало налета романтики. Был прагматизм. К примеру, одна из моих бывших любовниц грезила Францией. Ну прямо ужасно мечтала туда попасть. Притом французского она отродясь не знала, а на мое предложение оплатить ей курсы языка отмахнулась, мол, зачем ей, если французским великолепно владею я, а английский — международный? На мой ответ, что в ближайшее время мне вырваться не удастся, дама закатила мне истерику, что раз не могу я, то сможет кто-то другой. В этот же вечер эта красавица получила от меня два билета бизнес-классом в Париж. Надеюсь, она нашла себе компанию.

Возможно, с возрастом я стал слишком циничен.

Многие, знавшие меня с детства, удивлялись, что из наивного и романтичного мальчика-пианиста я превратился в монстра, который уже сейчас держит за горло большую часть музыкальной индустрии в Нью-Йорке.

Отогревался я только в обществе семьи, когда счастливые родители приезжали ненадолго в город, делясь впечатлениями, показывая фотографии… Моя матушка, полиглотка, сбивалась в рассказе на незнакомые наречия, а отец, смеясь, переводил мне непроизносимые слова очередного племени Умба-Юмбы. В эти моменты они выглядели моложе, чем я их помнил в детстве…

Тогда под ворохом проблем, уставшие родители пытались прокормить единственного позднего и по началу болезненного сына, дать ему образование в лучшем экономическом университете страны, за что я им до сих пор благодарен. Тогда они честно работали на износ. Ради меня и моего будущего. Хлебнув вместе с молоком матерей «счастья» еще с Великой депрессии, родители и мечтать не могли исколесить весь мир, и только мама, учитель географии, тайком листала атлас мира, вздыхая вечерами, а отец, повар маленького, но любимого кафе, устраивал тематические ужины зарубежной кухни дома для своей любимой каждое воскресенье.

Сейчас я исполняю их мечты. Единственно дорогих людей, которым обязан всем, чего достиг.

Скоро их очередное возвращение. И я с нетерпением жду, когда мама ворвется домой с криками:

— Эдди! Малыш! В следующий раз ты просто обязан, слышишь? Обязан поехать с нами! Это было великолепно! Спасибо тебе, родной! Мы привезли тебе такое…

«Такое» было разным, «такое» всегда было интересным, но, главное, что меня радовало — это, конечно, не гостинцы, а светящиеся, помолодевшие лица родителей. И даже не скажешь, что им обоим скоро восемьдесят.

От приятных воспоминаний меня отвлек голос агента:

— Мистер Мэйсон, ну как Вам? Мне кажется, эта песня вполне подходит для клипа…

— Да, Дженкс, подходит, вы работайте, я выйду позвонить, тут плохо ловит.

Внезапно захотелось позвонить родителям, я знал, что они сейчас в Норвегии, но мне вдруг стало очень важным услышать их голос. Набрал номер мамы. У нее, в отличие от отца, отношения с техникой были более теплые. Три гудка и…

— Эдди, родной! — голос у мамы был счастливый, но взволнованный, она всегда предполагала худшее. Это довольно странно, если считать, что с семнадцати лет я ни разу не ставил их в известность относительно своих проблем.

— Здравствуй, мам, как вы там с отцом? Все в порядке?

— Да что с нами, старыми, будет… Эдвард… тут такой воздух, такие горы… А вчера мы ездили в Мудум, представляешь? — услышав мой голос, мама успокоилась и начала весело щебетать, немного сбиваясь на свой любимый русский, — Это на берегу озера Тюрифьорд, Эдди, милый, какие там пейзажи… А твой отец чуть не утонул в целебном источнике, представляешь? Но ты же знаешь, этот лев, даром, что мечтал уйти в морпехи, плавает, пока не хлебнет носом… Потому может утонуть даже в детском корытце… Но все обошлось, ты же знаешь… А на днях мы ездили в Хардангер-фьорд, о, там так красиво, Эдди! Когда я это увидела, я расплакалась… Честно-честно! А твой несносный отец назвал меня плаксой и нарвал мне груш и яблок, это было так мило… Я снова расплакалась ему на потеху!.. Представляешь, яблоки, груши, черешня, и все это цветет и плодоносит! Достаточно протянуть руку! Ну, и, конечно, я не смогла не посетить ставкирку в Урнесе и исторический портовый квартал в Бергене…

— Объекты всемирного наследия ЮНЕСКО? — спросил я наобум, так как сам туда не ездил.

— О, после своей работы ты еще помнишь географию, сынок? — натурально умилилась мама, а я послал воздушный поцелуй своей интуиции.

— С такой чудесной учительницей необходимо помнить все.

Мама не стала упоминать, что в школе у меня был другой учитель, в конце концов, никто не отменял наши интересные домашние уроки…

—Эдди, я понимаю, ты любишь свою работу, но так ведь нельзя… Мы с отцом уже старые. Это, конечно, не телефонный разговор, но я тебе твердо заявляю, мы уже давно хотим внуков! Мы молчали, но…

— Мам, ну, а я что? — только и смог тихо и невнятно проворчать по-русски я, так как не был готов к такому повороту разговора.

— Аяччо — столица Корсики, дорогой, а ты — мало работаешь в нужном нам с отцом направлении! — отрезала мама самым строгим тоном, на который была способна.

Я рассмеялся:

— Понял, вопрос серьезный, и это действительно разговор не для телефона. Да и время для вас, сов, позднее, раз в Нью-Йорке полночь, значит, у вас там пять утра… Думаю, я не буду больше отнимать время у твоего сна, завтра тебя ждет море приключений, а ты устала за день и нужно выспаться.

— Эдвард, я же все равно не забуду…

— Миссис Мэйсон, ни в коем случае не забывайте, а еще не забудьте передать привет отцу, спокойной ночи, — моя попытка завершить разговор не была услышана.

— Эдвард! Стой! — мамин возглас остановил меня, — Местная гадалка нагадала тебе морскую птицу, не знаю, что она имела ввиду, но, когда я спросила ее, что она может сказать о моем сыне, она сказала, что видит морскую птицу… Тут верят, что они приносят удачу, Эдди…

— Хорошо, мам, я обязательно поищу морскую птицу, жаль, наверное, придется ехать за ней к вам в Норвегию, в Нью-Йорке с морскими птицами дефицит, — преувеличенно грустно вздохнул я.

— Вот и мотай себе нервы в своем Нью-Йорке, трудяга, а я все равно внуков дождусь! — резко отрезала мама и отключилась.

Не думаю, что она сильно расстроилась, скорее воспылала азартом… Надеюсь, она сможет заснуть и не думать о планах окольцевать меня на морской птице…

Чудеса все-таки. Птицы морские. Чайки что ли? Я честно не верю во всю эту мистику. Хотя, порой, и хочется.

Вдруг вспомнил летящее легкое платье Изабеллы. Чем не птица? Говорит, что прилетала с юга…

Надо бы проведать их, не сбежали бы…

Предыдущая глава