Поздравляю всех своих читателей и читательниц с Днем Святого Валентина! Желаю всем быть любимыми и любить себя, близких, вторых половинок и весь мир, ведь любовь и умение любить - это тот самый огонек, который горит в груди и озаряет нашу жизнь!)
И так уж получилось, что разговоры, которые ведут Белла и Эдвард в этой главе, очень кстати в День Святого Валентина! Приятного чтения)

Глава 23. Выбор.

Эдвард.

- С удовольствием, - призналась Белла. - Знаешь, из-за всего, что случилось я в последнее время не могу быть одна. Как только остаюсь в одиночестве, сразу гложут ужасные мысли, хоть на стену лезь. Поэтому приходится топить эти мысли в тусовках и выпивке, и вот - в Майке, - уныло добавила она. - С Викторией было хорошо, она веселая. Можно ни о чем не думать. Мы раньше не общались, она же дружит с Розали. А на той вечеринке быстро сошлись. Теперь у каждого из нас будет больше знакомых, можно не делить друзей.
- Это точно, - подтвердил я. Разговор принимал странный оборот - раньше мы никогда и не смотрели друг на друга, а вот теперь сидим, и Белла рассказывает мне то, что говорят лишь близким друзьям, а мне хочется, чтобы она говорила, говорила, говорила еще...
- Я не слишком много говорю? - спросила она, будто очнувшись вдруг, - прости, не знаю, что со мной. Ты, должно быть, ненавидишь меня, а мне хочется выговориться, чтобы именно ты все услышал. Прости. Прости.
- Что ты, Белла. Наоборот, мне почему-то хочется, чтобы ты говорила все, что говоришь. Считай, это будет моя награда за твое спасение.
- Я пересяду к тебе на диван, ничего? - спросила Белла. Я на секунду забыл, что надо дышать, и ответил лишь кивком, а она поднялась с кресла, села рядом со мной на диване и закинула ноги на журнальный стол. Конечно, я не мог не смотреть, как задирается ее платье, обнажая неприлично высоко часть бедра, и я не мог не волноваться, когда она, обхватив руками диванную подушку, устроилась очень близко ко мне. Черт, я вспомнил сразу тот наш поцелуй на крыльце, и мне так захотелось его повторить… но сейчас был явно не самый удобный случай. Она расстроена, переживает, чуть не выскочила замуж по глупости…. едва ли ей нужно такого рода утешение.
- Сижу рядом с тобой и вспоминаю тот наш поцелуй на крыльце, - сказала Белла задумчиво. Она что, читает мои мысли?
- Я сейчас вспоминаю, как я убивалась из-за него, и все это кажется таким далеким и смешным. Но твой поцелуй меня утешил в своем роде. Хотя мне и показалось было, что мы ко мне неравнодушен. Особенно, когда ты забрался в мою комнату через окно. Я была уверена, что ты влюбился в меня. Прости еще раз. Я слишком самоуверенна. Потом я поняла, что ошиблась.
О, черт. Эсми, как всегда, была права.
- Я вел себя, как идиот, - признался я. Неосознанно пытаясь приблизиться к Белле, я тоже закинул ноги на журнальный стол и подвинулся к ней чуть ближе.
- Я вообще-то не планировал тебя целовать, но ты сама села ко мне на колени. А потом… если честно, я подумал, что ты сама не против.
- А я и не была против, - сказала Белла.
Мы посмотрели друг на друга...
Что было в ее глазах?
Будь на месте Беллы любая другая девушка, я бы тотчас поцеловал ее. Но Белла… она была такая… другая. Непохожая на всех них. И я не знал, как читать ее. Она была непонятной для меня, закрытой книгой. Я уже ошибался в ней, ошибался, не умея правильно истолковать ее поведение, и не хотел повторяться снова.
- Прости, - пробормотал я неловко, и отвернулся, чтобы не дать себе совершить очередную ошибку. Если сейчас она не хочет поцелуя, и оттолкнет меня, то…. То хрупкое равновесие между Калленами и Хейлами рухнет… нельзя этого допустить. И почему я вообще хочу поцеловать ее? Она никто мне. Не стоит делать этого просто так.
- Знаешь, а я было подумал, что это я тебе понравился, - решил развеселить ее я. - Раз ты пришла ко мне. Я думал, это неспроста.
- Надо же? - удивилась Белла. - Нет, это я просто так. То есть, не совсем просто так. Мне просто надо было… переключиться. Тебя бросали когда-нибудь?
- Нет, - ответил я, - обычно я всех бросаю.
- Вот и я. А тогда меня впервые бросили. Я вообще не понимала и, честно сказать, и не понимаю, как так.
- Тебя… бросили? - переспросил я. Я не мог поверить.
Во-первых, кусочки головоломки все сложились в одно. Почему она пришла тогда. почему так странно себя вела. Я вспомнил, как сидел в ее комнате на полу и пытался понять, почему она плачет… как просто все было…
И какой я дурак был, думая, что ее интересую я… Да я и до сих пор остаюсь таким же дураком, я только что снова хотел поцеловать ее… А она все еще думает о том, другом. И это из-за него она бросилась к Майку, а вовсе не из-за Розали.
Я осторожно отодвинулся от Беллы. Черт, ну почему, почему. Мне надо исключить ее из своей жизни. С ее появлением все путается, меняется, все не так.
- Я тогда так переживала. А теперь даже не понимаю, почему переживала. Знаешь, - повернулась ко мне Белла, - у тебя было когда-нибудь, что ты кого-то любил… ну, то есть, кажется, что любил. По привычке. И по привычке был с ним. А потом тебя бросают. Тебе больно. Или кажется, что больно. А на самом деле не больно, ты только себе все воображаешь. Ну хотя откуда тебе знать, тебя не бросали никогда. Вот и мне так казалось, что мне больно. И я будто бы даже страдала. Изводила Майка. И потом я придумала этот ужас. Насчет Розали. И когда я сделала эту подлость - вот тогда мне стало по-настоящему больно. Я поняла, что все остальное я придумывала, а вот это - то, что я сделала - это настоящее. Это боль. Я примерила на себя чувства Розали, и содрогнулась оттого, что это все по моей вине. И когда я к вам пришла и посмотрела Розали в глаза… я словно бы прозрела, как-то так. Поняла, что настоящее, а что нет. И поняла, что тот человек мне безразличен совершенно. А свой поступок - нет. И вот эту новую боль я пыталась все время заглушить, как могла. Так я тут и очутилась. Ты, наверное, меня презираешь, а слушаешь только из вежливости, я понимаю… Но я все равно все должна была это тебе рассказать, я так чувствую. Может быть, ты меня поймешь.
Я поднялся на ноги. Опять, опять все не так. Она не думает о том, другом, она думает о Розали. И она думает, что я ее презираю.
- Белла, Белла, - подожди. Я ничего не понимаю. Я окончательно запутался во всем. Ты что, правда думаешь, что я тебя презираю?
- Да… - растерянно сказала она.
- Но почему?
- Из-за Розали.
- Да… то есть, нет.
Я должен бы был ее презирать и не любить, но я этого не делаю, почему?
- Я не знаю, почему, но это не так, -сказал я. Я понимаю, что должен всегда поддерживать и защищать Розали, и я защищал ее тогда, в столовой… но я не презираю тебя.
- Почему? - спросила теперь Белла.
Как я мог ответить на этот вопрос? Я сам не знал.
- Потому что…. мне кажется… мне кажется, тебе теперь защита нужнее, чем Розали. Может, это из-за того, что я спас тебя от Майка. Мне кажется…
- Ты что стоишь? - спросила Белла.
- А, я не заметил. Да.
Я опустился обратно на диван - совсем рядом с Беллой.
- Так что тебе кажется?
Мне кажется… мне кажется… Неужели я правда скажу это вслух? Я не ошибаюсь? Я не сделаю очередную ошибку? Да, да… именно так мне и кажется, - понял я, и закончил фразу:
- Мне кажется, что отныне я должен защищать тебя.
Белла вскинула на меня удивленный взгляд, а я, чувствуя, как бьется мое сердце, отметил про себя ее растрепанные волосы, размазанную тушь, пухлые губы и то, что даже сейчас - и особенно сейчас - она невероятно красива.
- Прости, я что-то не то говорю, наверное, просто… все это сложно объяснить. Просто защищать тебя. Кажется. Мне кажется.
- Мне кажется, сейчас ты должен поцеловать меня… - прошептала она.
И… сложно объяснить дальше. Ее губы были очень прохладными, а руки и объятия, наоборот, горячими. Она пахла тем самым запахом, который я помнил с памятного вечера на крыльце, и который почувствовал, вынося ее из зала дебатов на руках. Мы целовались так, как я даже не знал, что можно целоваться, и это был не просто поцелуй, а поцелуй, наполненный каким-то смыслом, своеобразной тоской и грустью оттого, что никто из нас не понимал значения этого поцелуя, и каждый нуждался в нем, как ни в чем и никогда. Минута за минутой уходили, а мы впервые в жизни говорили, пусть не словами, но другим, не менее важным языком, который оба понимали. Я опустил ее на диван, проводя руками по ее телу через простое хлопковое платье, и загорелые ноги, по которым я недавно скользил взглядом, дрожали под моими руками. Я почти потерял голову, но…
- Стой! Подожди, - мягко оттолкнула меня Белла. Я не мог понять, в чем дело. Я лежал на ней, мы оба сбивчиво дышали, ее глаза блестели.
- Подожди, пожалуйста, - повторила Белла, пытаясь сесть.
- Белла, я снова ничего не понимаю… Я ничего не понимаю в тебе, - простонал я. - Что не так?
- Дай мне все объяснить.
- Хорошо, - сказал я, и рывком поднял ее и усадил к себе на колени, обняв за талию. Я был уверен, что я не могу ее сейчас отпустить, иначе она исчезнет, как и этот вечер, как и тот, что был тогда на крыльце, и ничего не будет. Я не хотел этого, не хотел ее отпускать.
- Я держу тебя, чтобы ты никуда не делась, - пояснил я.
Белла грустно улыбнулась.
- Но я все равно ничего не понимаю. Что случилось?
Она вздохнула:
- Я попробую объяснить. Смотри… еще сегодня утром мы были врагами. И я сделала очень много плохого и тебе, и твоим сестрам. И, если честно, вы тоже были хороши. Мы все хороши. И несколько часов назад я чуть не вышла замуж. Я небезупречно вела себя прошедшие годы, чего, конечно, не скажешь о двух последних месяцах с Майком. У меня репутация стервы, а у тебя, кстати, редкого донжуана.
Я хотел поспорить, но, в общем-то, спорить было не о чем.
- Эдвард. Меня очень тянет к тебе. С того самого вечера на террасе. То есть, я вначале этого не понимала, ведь ты был Каллен, а я не могла даже думать о том, чтобы испытывать чувства к Каллену, но, видишь, Джаспер и Элис сломали стереотип… и я думала об этом на дебатах… И только сегодня поняла… когда на вечеринке наблюдала за тобой…
- Ты наблюдала за мной?
- Да. А ты за мной, я видела. Но я думала, что ты из-за Розали беспокоишься, следишь, как бы я снова не натворила что-нибудь. И мне было очень горько от этой мысли. Я хотела, чтобы… ну, неважно. И я так уговаривала тебя быть свидетелем, чтобы мне самой было больнее от этого - что есть ты рядом, кто волнует меня, кто заставляет дышать неровно… а я выхожу замуж за того, кто меня готов принять потому, что жалеет. А потом ты вмешался. и я подумала - может, ты тоже не совсем равнодушен?
- Это точно.
- И вот я прихожу к тебе в номер, сижу рядом в своем коротком платье и вижу, как ты меня разглядываешь, ловлю твой огонек в глазах, и радуюсь, что, значит, я не ошиблась, ты тоже хочешь ко мне приблизиться. И я очень хотела тебя снова поцеловать. И это так прекрасно, невероятно, у меня никогда такого не было ни с кем… Но, понимаешь, я чувствую, что все так неправильно делаю. Я не хочу, чтобы все с тобой было, как с другими. И не хочу для тебя быть как все те, кто вешается к тебе на шею ради одной ночи. Просто если ты - если ты - если у нас что-то будет - пусть будет иначе. Не так, как было у меня уже тысячу раз. И не так, как было у тебя.
Какая-то часть меня разрывалась от сожаления, что ночь закончится не так, как могла бы… а какая-то, и определенно, более сильная, радовалась тому, что у Беллы нашлись силы остановиться и не превратить эту ночь в просто одну из ночей. Я сам только недавно решил, что пора кончать со случайными связями в жизни. И я сам еще не понимал, что для меня значит эта странная и непонятная девушка. Наверное, в поиске ответа на этот вопрос не стоило спешить.
- Я помню, что говорила нечто подобное Майку, но тогда я просто врала, потому что не хотела спать с ним, но не знала, как удержать его. А теперь я говорю это от чистого сердца - Эдвард, давай не будем превращать все в банальность. Когда я думаю о тебе, у меня здесь, в груди, что-то поднимается, что-то особенное. Я не хочу этого испортить.
- Я тоже не хочу, Белла, - сказал я.
- Правда?
- Да.
- Эдвард… еще кое-что, можно?
- Конечно.
- Пожалуйста, не делай мне больно, только не ты. Если ты ничего не хочешь… нет, не так… если ты хочешь просто секса… черт, можешь меня презирать - я соглашусь. Я буду как последняя не уважающая себя дрянь, но я соглашусь. Пусть у меня будет хоть что-то с тобой. Я прямо сейчас готова. Только потом больше никогда, ничего. А если хочешь большего, если хочешь быть со мной - ты не говори, просто дай мне понять. И тогда пускай все будет неспешно, шаг за шагом, так, как должно быть по-настоящему, без грязи и без ошибок. Чтобы ты забыл про все, что было у меня с другими, а я - про всех, кто был с тобой. Сначала начнем. И все. Только не обманывай меня. Пожалуйста. От тебя я этого не выдержу.
У нее в глазах стояли слезы, а у меня перехватило дыхание. Она просила у меня слишком многого сразу, и просила принять прямо сейчас решение, к которому я не был готов, о котором я н подозревал и час назад. И это было слишком сложно. Мы сидели, обнявшись, щека к щеке, и я слышал, как стучит ее сердце, так быстро, легко: тук-тук-тук. У нее было легкое дыхание. И она опустила глаза, чтобы не смотреть на меня, не ждать ответа. Мысли проносились одна за другой, какие-то посторонние мысли, не касающиеся Беллы, меня, Майка, Розали… я будто про все забыл на несколько минут, а потом вспомнил, взял Беллу на руки и перенес ее на кровать. Я потянул ее платье вверх, и Белла не стала сопротивляться, подняла руки и позволила раздеть себя. Под платьем, как и стоило ожидать, у нее не было ничего. Только совершенное, прекрасное, словно мраморное тело, какого я никогда не видел. Я поднимался взглядом от стройных, красивых ног, изящной линии бедер, плоского, но женственного живота к полной нежной груди, точеным плечикам, изящной шее… Как я мог отказаться от этого?
Четко очерченные пухлые губы, маленький носик… и наконец, я посмотрел ей в глаза.
На ее лице было разочарование, и я видел, что она всеми силами сдерживается, чтобы не заплакать.
- Просто секс? - спросила она дрожащим голосом.
- Что ты, - покачал я головой, - просто Белла, со всем, что ты мне можешь дать. Но спать-то нам можно в одной постели? Я обещаю, что приставать не буду. Только скромные поцелуи в губы.
Белла счастливо улыбнулась, и я увидел, что одна слеза все-таки скатилась у нее по щеке.
- Какая ты все-таки сильная девочка, - прошептал я, разделся и лег рядом с ней. - Моя девочка.