Придя в комнату и прислонившись спиной к двери, я в изнеможении, опустилась на пол. Воспоминания о губах и руках Эдварда заставили низ моего живота гореть каким – то непонятным огнем. Опять. Да что же это со мной? Почему я так реагирую на него? Почему когда он рядом мне так хочется прижаться к нему, ощутить его прикосновения? Какой-то голосок внутри меня упрямо твердил ответ, в который я боялась поверить, отказывалась признавать: мне нравится Эдвард Каллен. Более того, я что-то чувствую к нему. Желание? Возможно. С физической стороной близости я почти не знакома. Почти… Боль и горечь вновь вернулись воспоминаниями, разрезая душу, оставляя кровоточащие раны. Я уткнулась подбородком в колени. Прошло 3 года, три долгих и тяжелых года. Реабилитация в центре, потом Форкс, где я пыталась жить нормально, а на деле, просто претворялась, играла роль обычного подростка. Но за все эти годы я не подпускала к себе парней ни физически, ни эмоционально (Блек является исключением). В новой школе ко мне подходили знакомиться ребята, но я быстро их отшивала. С особо непонятливыми разговаривал Джейк. Как же он мне помог тогда! Он был первым мужчиной, кому я поверила, но его прикосновения, даже несмотря на мое хорошее к нему отношение, пугали и причиняли почти физическую боль. А сейчас, я едва знаю Эдварда Калена, а уже испытываю к нему что-то. Он циничный, надменный, высокомерный, но это всего лишь маска, я уверенна в этом. Тот вечер показал мне другого Эдварда, который живет в тени самого себя. Между нами произошел контакт на физическом уровне, я ощущала это. Я была собой и не боялась ничего, он же был тем, кто есть, но потом что-то изменилось, он снова надел маску.
Руки тряслись, волнение пробегало по телу. Многие в такие моменты используют сигарету, чтобы успокоиться, моим успокоением была гитара. Я уже потянулась к ней, как сообразила, что ее нет на месте. «Где она? О, нет, я оставила ее на поляне. Я должна забрать ее – поднимаясь и уже собираясь выйти, я вспомнила, что Эдвард еще оставался там после моего ухода - А что если он взял ее? Но почему не окликнул меня, не отдал? Ждет, что я сама приду к нему и заберу? Какая же он все-таки задница».
С такими мыслями я открыла дверь, и нос к носу столкнулась… с Эдвардом.
- Эдвард? – я растерялась – что ты здесь делаешь? – и это говорю я, в то время как собираюсь забрать у него свой инструмент.
- Вот, ты забыла ее – он протянул мне мою малышку, которую я тут же крепко стиснула в руках
- Я… а … спасибо, не думала что ты… - я замешкалась, не вполне понимая, что я хотела сказать.
- Не думала, что я верну ее? Правильно, радость моя? – ухмыляясь, спросил он. Я нахмурилась, не желая давать ему понять правоту его слов.
- Эдвард, я…
- Брось, я не такая задница, каким ты меня вообразила. Я понимаю, что эта гитара дорога тебе… – пылко произнес он.
- Сомневаюсь – машинально отозвалась я.
- Вот как – глубокомысленно изрек он - хм, наверное, ты права.
- Эдвард, я не то имела ввиду…
- Радость моя, не оправдывайся. Я действительно не представляю, что она для тебя значит. Но мне очень понравилась твоя игра и твой голос – он улыбнулся кривоватой улыбкой, заставляя мое сердце нестись вскачь – И мне бы хотелось еще как – нибудь это повторить – сказал он, многозначительно глядя на меня.
- Что повторить? – с опаской спросила я.
- Твою игру…- он остановился, а потом добавил - конечно. При этом в его глазах зажегся огонек, давая мне понять, ЧТО именно он хочет повторить. «Ах, ты засранец!» - я не смогла сдержать улыбки и тихонько рассмеялась.
- До свидания, Эдвард – я попыталась закрыть дверь, но не тут – то было, нога Калена оказалась в проеме.
- Радость моя, я здесь не только за этим. Элис попросила подождать ее, сказала, что нужно обсудить что-то связанное с вечеринкой. Ты ведь не против?
Была ли я против? О, да, особенно после его поцелуя несколько минут назад. Я боялась остаться с ним наедине. Но страх был не перед ним. Я боялась того, что происходит со мной, стоит Эдварду Калену оказаться рядом.
- Нет, конечно – я улыбнулась ему, как можно приветливей. Он расслабился и убрал ногу с прохода. Быстро воспользовавшись возможностью, я захлопнула дверь перед его носом. Видимо он растерялся, так как минуту не было слышно ни звука, а затем послышался стук в дверь и его голос:
- Белла, это несерьезно, ты ведешь себя, как ребенок – почти ласково сказал он.
- А тебя в детстве не учили, что врать не хорошо? – спросила я его.
- О чем ты?
- Я о том, что Элис сама занимается вечеринкой, никому ничего не доверяя. Она бы мне сказала, если бы вы действительно что-то решали.
- Белла, открой дверь.
- Ага, значит, врешь.
- Нам действительно нужно поговорить. Открой.
- Ни за что – выпалила я и тут же добавила - и нам не очень говорить.
- Точно? – послышался его голос.
- Точно – твердо сказала я.
- И ты ни при каких обстоятельствах мне не откроешь?
- Нет.
- Что ж, хорошо, ты сама напросилась – послышались ощутимые удары на дверь. Вот, черт!!!
- Только попробуй, Эдвард Кален и мисс Торнтон узнает, где проводят свои ночи первокурсницы с дизайнерского факультета. «О, мой Бог! Элис меня прибьет». В понедельник, за разговором о ее семье, она, как бы между прочим, рассказала, что для Эдварда это стало уже традицией спать с первокурсницами, особенно с факультета «Дизайн». За дверью стало подозрительно тихо. Я прислушалась: ничего.
- Белла, радость моя – послышались бархатные нотки – откуда такая осведомленность? Ты интересовалась мной? Я польщен – я уверенна, он самодовольно улыбался, произнося эту фразу. Как же хотелось стереть эту ухмылочку с его лица.
- О, не льсти себе, Кален. Твоя сестра просто пыталась предупредить меня, чтобы я не реагировала на твои уловки, правда, она могла этого и не делать, мне нет до тебя никакого дела. Но Элис, просто чудо! – последнее я почти пропела. За дверью послышалось рычание. В самом деле? Я не ошиблась?
- Ты, маленькая лгунья! Тебе ведь нравятся мои поцелуи, я знаю и чувствую это. Когда ты касаешься меня, то моя кожа начинает гореть, так же как и твоя, когда я до нее дотрагиваюсь. Ты дрожишь, но не от холода. Страсть поглощает тебя, меняя твои глаза, сбивая дыхание. Твои губы раскрываются навстречу моим. Ты хочешь меня, Белла, не меньше чем я тебя. Но ты боишься себе в этом признаваться. Ведь так, радость моя?
Я не ответила, зная, что не смогу соврать, он все равно это поймет. За столь короткий период Эдвард научил меня говорить на языке тела, языке, о котором я даже не подозревала.
Внизу вновь начало разгораться пламя, и я увидела картины, которые мне рисовал его голос. Я и он. Обнаженные. На мягкой постели. Он нежно целует меня, а я отвечаю ему со всей страстью, на которую только способна. Потом он снимает футболку и его взгляд натыкается на шрам… «Нет!» - я резко открываю глаза. «Он не примет меня такую». Эта уродливая полоска на моей груди не дает забыть о прошлом.
Тишина за дверью позволила мне расслабиться. Моя красавица гитара здесь, значит все хорошо. Я посмотрела на себя в зеркало. «Мда, ну и видок: волосы растрепаны, коленка грязная, а сзади комбинезон окрасился в зеленый цвет. Надо бы застирать» - с этими мыслями я отправилась в душ. Замочив одежду, я с наслаждение подставила тело под тугие струи воды. Как же хорошо! Сменив напор, и убавив горячей воды, я стояла под прохладными струями, пытаясь «смыть» из мыслей Эдварда Калена. Закончив с душем и завернувшись в полотенце, я открыла дверь ванной. То, что я увидела, заставило меня онеметь и буквально прирасти к полу. Эдвард, собственной персоной, рассматривал мою полку с CD и DVD – дисками. От шока я не могла вымолвить ни слова. Он оторвался от созерцания вещей и обратил свой взор на меня. Его глаза вспыхнули и тогда я осознала, что так и стою перед ним, в одном полотенце, которое едва прикрывает мои бедра. Мое лицо сменило все оттенки красного, пока Эдвард, неспешной походкой приближался ко мне. Попытка метнуться в ванную была пресечена, когда он загородил мне дверь, и я уперлась в его руку, которая, к слову сказать, не держала меня. Я отбежала в другой конец комнаты, придерживая полотенце.
- Как… как ты вошел? – паника стала немедленно заполнять меня.
- О, я всего лишь попросил мисс Торнтон одолжить мне ключ, сказав, что моя сестренка попросила подождать ее – он продолжал улыбаться. Мне же было не до смеха. Вся эта ситуация не казалась мне забавной. Это так напоминало ту ночь, когда я, ничего не подозревая, поднялась наверх, а потом вошла в комнату, чтобы взять диск и услышала щелчок замка… Я вздрогнула, от этих воспоминаний и ужаснулась, от одной мысли, что это может повториться.
- Белла, что с тобой? Ты должно быть замерзла. Тебе нужно одеться – взволнованно проговорил он. Никак не отреагировав на эти слова, я продолжала смотреть на него, внутренне сжимаясь от страха, что сейчас он может сделать со мной все, что ему вздумается. «Я буду сопротивляться, я… я не позволю этому снова произойти». Пока я прокручивала этот монолог, Эдвард осторожно, словно хищник на охоте, приближался ко мне.
- Не подходи! – крикнула я, выставив руку вперед. Страх сковал меня, лишая способности трезво мыслить.
- Белла, вот твой халат. Тебе необходимо согреться. Я пока схожу за кофе, а ты оденься, хорошо? – он втолковывал мне как маленькой, кладя халат на кресло. Я смогла лишь кивнуть. Он пристально посмотрел на меня и направился к двери, но у самого входа остановился и, еще раз посмотрев мне в глаза, сказал: «Я бы никогда не сделал этого, Белла».
Мне не нужно было уточнение, я прекрасно поняла смысл сказанной им фразы. Он бы не взял меня силой. Еще несколько минут после его ухода я была в ступоре. Затем, завернувшись в теплый халат, я уселась в кресло. Меня трясло, необходимо было отвлечься, что-то сделать, чтобы прекратить эту боль внутри меня. Я взяла гитару и начала играть. Яростно, беспощадно, выжимая из струн непонятные мне звуки. Но привычного спокойствия я не получала, да и мелодия была слишком грубой, жесткой, резала слух. Я остановилась, закрыла глаза, концентрируясь на музыке, и вновь взяла аккорды, но опять ничего не вышло. «Мне нужно это, нужно, пока не началась истерика, пока отчаяние вконец не поглотило меня».
- Ну, давай, давай – сквозь зубы шипела я, пытаясь унять дрожь и справиться со струнами. Но последние, никак не издавали мелодию, а лишь непонятный скрип. Тогда я опустила руки и приготовилась к пустоте, которая настигнет меня. Я привыкла к этому. Даже могу определить по секундам, когда она наступит. Три, два, один… Началось.
Ничего не изменилось, я все так же сижу в кресле, но душа рвется, царапает сердце, воспоминания, подобно ветру, разносятся по мне, разрывая и причиняя душевную боль. Слез нет. Знаете, что это такое, когда хочешь плакать и не можешь? Я знаю, это пустота.
Волна боли настигает меня, еще одна, и еще. А потом вдруг резкий взмах руки и щеку что-то обожгло, она запульсировала. Я очнулась от своего транса и посмотрела на того, кто дал мне пощечину. Эдвард, его пронзительно зеленые глаза смотрели на меня с неподдельным волнением, страхом, и чем-то еще, но я не разобрала чем. Он что-то говорил мне, но я не понимала, попытавшись сосредоточиться, на звуках, я различила последнюю фразу
- Очнись, радость моя, Белла. Прошу тебя, скажи что – нибудь? – молил он. Эдвард вернулся? Уже купил кофе?
- Где мой латте? – только и смогла произнести я. Эдвард облегченно выдохнул и хрипло засмеялся, запуская руку в бронзовое великолепие – спасибо – выдавила я.
- Прости – он виновато посмотрел на меня и приложил руку к щеке, я тут же зашипела. «А удар-то хороший» – нужно найти лед. Я сейчас – он поднялся с колен и собрался уйти. «Одна, опять. Нет, не сейчас. Пожалуйста, не сейчас!».
- Не уходи, пожалуйста – еле слышно прошептала я – не оставляй меня одну – одинокая слезинка скатилась по щеке и я спешно вытерла ее, ощущая себя такой слабой перед ним. Внезапно сильные руки подхватили меня и прижали к себе. Я сидела у Эдварда на коленях и отчаянно прижималась к нему, куталась в тепло его тела. Несмотря на то, что на мне был махровый халат, меня била дрожь и было холодно. Я почувствовала, что плачу, лишь когда футболка Эдварда начала пропитываться влагой.
- Все хорошо, Белла, все хорошо. Ты здесь, в безопасности, все хорошо. Успокойся маленькая, девочка моя, все хорошо – он баюкал меня и это было так приятно. Спокойствие начало окутывать меня, и я погрузилась в сон, обнимая Эдварда.

Эдвард.

Я продолжал сидеть в кресле, осторожно укачивая девушку в моих руках. Твердая и стервозная, сейчас она была необычайно хрупка в моих объятиях. Так легко сломать и разбить это чудо с карими глазами, так легко. «Что же с тобой произошло, Изабелла Свон? Что за тайну ты держишь в себе?» Я никогда не был поклонником женских истерик и слез, но сейчас все было по-другому: девушка, плакавшая у меня на плече выплескивала наружу свою боль, как и я несколько дней назад. Оставить ее сейчас я не мог, она помогла мне. Я не совсем бессердечная сволочь. Только слепой не заметил бы, что Белле плохо. Поцелуй на поляне просто свел меня с ума, и я надеялся на продолжение, когда девушка меня отшила. Я знал, что она играет, знал, что она врет мне. Но ее слезы и эта смесь боли и страха ставили меня в тупик. Я почти ощутил тот момент, когда Белла переключилась, как будто вспомнила что-то. Но что? Ее слова по поводу доверия резанули мой слух. Малышка-то не так проста, у нее есть цель. Это было что-то новое. Не те тупоголовые Барби, что были раньше. Черт, я почти согласился со словами моей семьи, что Белла «другая». Она действительно другая, более сложная, более интересная. Новая загадка, которую мне предстоит разгадать. Вот только ее страх и слезы… Это меня раздражало по–началу, но теперь видя, что с ней происходит, я задался целью узнать, что же произошло с Беллой. Ее шоколадные глаза все время печальны, в них постоянно отражается боль, скользит страх. Для меня это был новый паззл, который хотелось сложить. Какая-то часть внутри меня твердила, что эта девчонка начинает проникать в меня, что я обожгусь, но я отбросил эти бредни в сторону. Это просто новая игрушка. Еще одна.
Я пошел в общежитие, решив отдать ей гитару и наладить контакт, но она за словом в карман не полезла, чертовка! Считает меня задницей. Обидно, слышать правду от нее. Ведет себя чересчур правильно, пытается читать мораль. Ни одна девушка мне еще не читала мораль! Иногда, я сам это делал, но мне – никогда! Из уст Беллы, однако, это звучит не как упрек или попытка возвысить себя, а как рассуждение зрелого человека. Что за чушь я несу? Зрелая в 19 лет? Совсем девочка. Но тогда, откуда эта боль во взгляде?
Она вмиг раскусила мой план пробраться в комнату. "Умна, да, этого не занимать. Еще притягательней будет победа" - с этими мыслями я спустился вниз и, очаровав старушку Дженни, взял ключ от 215 комнаты, а затем отправился наверх. Из ванной слышался шум воды. «Отлично» - я улыбнулся, мысленно представляя Беллу, когда она выходит из душа. Штаны сразу же натянулись, свидетельствуя о моей «маленькой» проблемке. Что бы как-то отвлечься, я стал осматривать ее комнату и взгляд упал на полку с дисками. Это определенно была полка Беллы. Моя сестрица, несмотря на мои старания, особого пристрастия к музыке не питала. «Хм, а у нее неплохая подборка. 13 обезьян, Реквием по мечте, Американская история Икс, Дьявол носит Прада, Август Раш, В стране женщин и еще несколько фильмов, которые можно посмотреть. Так-так, посмотрим, музыка. Metro Station, Phantom Planet, Frou Frou, Jimmy Eat World, Sixpence None The Richer – на этом я хмыкнул. "Ну еще бы! Еще одна группа, где поет свои песенки про любовь пустоголовая девица". А вот Iron & Wine, X- RayDog, инструментальные композиции мало известных авторов – стали для меня неожиданностью. Да, у Беллы была неплохая музыкальная коллекция. С ума сойти, я знал только одного человека, так же страстно увлеченного музыкой. Этим человеком был я сам и меня порадовало это открытие. Я уже намечал себе темы для разговора, когда вода стихла и послышались шаги. Я приказал себе оставаться на месте и смотреть на диски, чтобы не спугнуть раньше времени мою русалку. Услышав тихую поступь и аромат яблок, окутывающий комнату, я медленно повернул голову. Вот она. Еще прекраснее, чем я мог себе представить. Мокрая, теплая, ее кожа влекла меня, сильнее любого афродизиака. Я почти физически почувствовал тепло ее тела на своем. Боже, как я хотел ее в эту минуту. Осторожно приближаясь, я действовал, словно лев на охоте, а она была моей добычей. Попытавшись пробежать к ванной, я быстро преградил ей путь. Она отступила от меня в противоположную сторону и тут я увидел то, что заставило меня замереть шока. Девушка, так соблазнительно стоящая передо мной в одном полотенце, которое, скорее подчеркивало, чем скрывало, потрясающую фигуру, дрожала от страха. Но это не все. Слева, тьфу, справа, от меня, чуть выше груди на молочно белой коже виднелся рубец. Кожа срослась, но местами неровно, как будто ее резали несколько раз. Резали? Не может быть? Но это нож, я готов поклясться. Практикуясь у доктора Мэтьюса, мне неоднократно приходилось сталкиваться с ранениями, связанными с колющими и режущими предметами. Я поднял взгляд на девушку, которая забилась в угол и со страхом смотрела на меня. Внезапная догадка пронзила мозг: «Она боится меня. Она боится, что я причиню ей вред физически? Что за бред!» Я знал, когда можно играть с куколками, но я также знал, когда нужно остановиться. Придя сюда, чтобы сблизиться с Беллой, а затем сорвать еще один поцелуй, сейчас я должен был отступить. Я пугал ее, все в ней кричало об этом: глаза, пропитанные страхом, фигура, сжавшаяся и ожидающая моего следующего шага, дрожащие губы и руки, судорожно натягивающие полотенце. «Неужели она думает, что я… возьму ее силой? Но похоже, так и есть» Мой пыл охладился моментально. То, что задумывалось, как игра, перестало быть ее. Я не насильник и никогда им не был, черт, с чего это она взяла? Мой мозг тут же услужливо подкинул мне события на территории университета, а затем наш поцелуй на поляне. Не может быть! Она все это время боялась меня, боялась, что я так поступлю? Но почему, я ведь ничего не сделал, или сделал? Не вовремя проснувшаяся совесть подсказала, что я сильно напираю на девушку. Твою мать! Мне необходимо успокоиться! Вдох и выдох, так, а теперь девушка.
Я попытался успокоить Беллу, но она никак не прореагировала на мои слова. Словно загнанный в капкан зверек, она следила за каждым моим движением. Слова о доверии не были пустым звуком для нее. Я осторожно взял халат из шкафа и медленно стал приближаться к Белле. Но она лишь сильнее вжималась в стену, совсем как тогда в ограду университета. Но вечером, под дождем она была со мной и ничего не боялась. «Не совсем» - подсказала совесть. Я помню, как она сжалась, когда я набросился на нее, но потом, уступила, когда я стал неспешно и осторожно ласкать ее и разжигать огонь в нас обоих. Что же сейчас? Я слишком надавил? Оставив халат на кресле, я сказал, что пойду за кофе. Белла все так же испуганно смотрела на меня. У самой двери я остановился. «Я должен это сказать. Я не такой, я никогда не брал женщин силой, черт возьми. Почему ты боишься?». Казалось мои слова что – то пробудили в ней, но я поспешил к автомату, попутно пытаясь успокоиться. «Что она любит? Может ей не нравится кофе? Или Эспрессо? Или Каппучино? Выбор пал на латте. Взяв его для Беллы и кофе для себя, я, с твердой решимостью получить ответы на свои вопросы, направился к комнате 215. Увиденное заставило меня остановиться и замереть на месте с двумя стаканчиками. Дверь была приоткрыта, как я и оставил ее. Девушка сидела в кресле, закутанная в халат. «Слава, Богу, надеюсь, согреется» - пронеслось у меня в голове. Откуда взялась эта мысль, я не знал, но предпочел проигнорировать. Не до этого сейчас. Я видел, как она взяла гитару, как пыталась что-то играть, но ничего не выходило, почти как у меня час назад. А потом, этот голос, сквозь стиснутые зубы:
- Ну, давай, давай! – яростно говорила она, проводя, а точнее ударяя, пальцами по струнам. Упрямо, раз за разом, но мелодия не шла. А потом она замерла. Просто замерла, прежде отложив гитару в сторону. Я подошел поближе и увидел пустующий взгляд, устремленный в никуда. Я попробовал позвать девушку - никакой реакции. Ни слез, ни истерики, криков, брани. Ничего. Пустота. Посмотрев на нее еще раз, я увидел отчаяние, покорность, горечь, ужас и боль. Опять эта боль. Я легонько дотронулся до Беллы. Никакого эффекта. Меня начало это пугать, я потряс ее за плечо, затем попытался растормошить. Ничего. Ноль. Я посмотрел на Беллу внимательнее и, мысленно, извинившись за боль, размахнулся и со всей силы ударил ее по щеке. Ее голова дернулась, а взгляд стал проясняться. Я осторожно дотронулся до нее, ожидая упреков и криков в свой адрес. Но их не было.
- Где мой латте? – я в облегчении рассмеялся. Эта девочка действительно непредсказуема. Разве это нормальная реакция человека на удар? Нет, скажу я вам. Но следующее слово из ее уст окончательно выбило меня из колеи - Спасибо. Наплевав на внутренний голос, который постоянно твердил мне не верить никому, а особенно женщинам, который говорил мне прямо сейчас убираться отсюда, я прикоснулся рукой к ее щеке, заставив поморщиться от боли. «Придурок, лед, нужен лед!» Я поднялся с колен и попытался уйти, как тихий шепот, словно ветер, донесший до меня чьи-то слова, заставил обернуться:
- Не уходи, пожалуйста. Не оставляй меня одну – я обернулся и увидел, как крохотная слезинка скатилась по щеке этой девочки. Такая маленькая и такая уязвимая. Она стояла и смотрела на меня своими глазами, цвета молочного шоколада, в которых читалась просьба, мольба, отчаяние, надежда, одиночество. Разве может один человек испытывать столько чувств сразу? Может. Оказывается, у нас с Беллой, не только схожие музыкальные предпочтения. Я знал, что это не правильно, пытался убедить себя, что она всего лишь моя новая игрушка, актриса, что ничего не значит для меня. Но тщетно... Повинуясь каким-то внутренним инстинктам, я прижал к себе это хрупкое существо, всеми фибрами своей души стремясь защитить ее своими объятиями, облегчить ее страдания. Белла вцепилась в мою футболку совсем как тогда под дождем, с одной лишь разницей. Тогда, она плакала за нас двоих. Сейчас же слез не было, лишь дрожь, но я не знал, от холода ли. Покрепче стиснув ее в своих руках, я дотянулся до одеяла на кровати и укрыл нас. Белла оставалась безучастной, продолжая вздрагивать. Вдруг я почувствовал, как мне на шею упало что-то горячее и мокрое. Слеза. Она начала плакать. Я облегченно вздохнул. Значит напряжение отступает. Не всегда слезы бывают последствием гнева и горечи, порой они приносят покой. Элис, будучи близка со мной, частенько прибегала поплакать на моем плече, но по мере того, как мы росли, это забывалось. Она предпочитала держать все в себе, а я уже настолько отвык от утешения и ласки, что не знал, способен ли на это. Но в груди вдруг что-то кольнуло и я начал что-то шептать Белле. Ровное дыхание и сон, которым забылась девушка, обрадовали меня. Не став копаться в себе и искать причину сего странного факта, я еще немного посидел в кресле и, удостоверившись, что она спит, осторожно уложил ее на кровать. Поднимаясь, чтобы уйти, мой путь преградили цепкие пальчики, сжимающие мою футболку.
- Не уходи – услышал я. Испугавшись, что она проснулась, я всмотрелся в ее лицо, но глаза Беллы были закрыты. Ее особенность говорить во сне, ну, конечно! И как я мог забыть? Внутренне радуясь такому повороту событий, я прилег рядом и Белла тут же прижалась ко мне. Я обнял ее, и укрывшись одеялом, просто смотрел в течение долгих минут, на это чудо с пухлыми губами, раскосыми бровями и вздернутым маленьким носиком.
- Эдвард – позвала она меня.
- Я здесь милая – прошептал я ей.
- Не уходи.
- Не уйду.
Я просто не смогу, по крайней мере не сегодня. И я погрузился в сон.