Ты - мое лето
Глава 12: Лето, когда я тебя сбила. Часть 2

Он подмигивает мне, а я борюсь с желанием закатить глаза в третий раз за последние тридцать секунд. Он кладёт мне руку на плечо, и мы догоняем Элис и Леа. Народу столько, что, как говорится, яблоку негде упасть. Семьи, парочки, группы подростков, одетые в красные, белые и синие цвета, и в воздухе прямо ощущается чувство патриотизма. Двое детей пробегают мимо нас, стреляя друг в друга из водяных пистолетов, вода попадает на мои лодыжки, и я благодарю Бога.

Мы пробираемся сквозь толпу людей, пока не находим местечко на траве рядом с речкой, на бережке, который тянется на три мили вдоль реки. Мы втискиваемся между многочисленной семьёй и большой группой подростков. Ребята с головы до пальцев ног одеты в чёрное, в рваных гольфах и в гриндерсах (4), и я начинаю беспокоиться, что кто-нибудь может упасть в обморок от теплового удара. Леа продолжает награждать всех яростными взглядами.

– Привет! – кричит Элис какой-то женщине в ярком костюме и в солнечных очках в форме звезды, которая проходит мимо нас, неся гигантские стаканы, наполненные красной жижей.

– Это – «Большая Маргарита» (5), – говорю я.

Элис ещё раз внимательно смотрит на женщину.

– Я хочу. Мне это нужно! – на выдохе произносит она, и хватает меня за руку.

– О’кей.

Я смеюсь, и мы все с трудом пробираемся сквозь толпу к самой длинной очереди в бар, которую я когда-либо видела. Эдвард стоит позади меня, он тянет за горловину моей рубашки, практически душа меня в процессе.

– Ну, я же говорила, – твердит Элис.

– Что ты говорила? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему, и ловлю его застенчивую улыбку.

– Она рассказала мне о татуировке. Она сказала, что ты даже не плакала.

– Нет, не плакала, – говорю я с гордостью и отворачиваюсь от него.

– Это же цвета скал «Австралии», – говорит он и снова смотрит вниз, на оголённый участок моей кожи.

И я чувствую, как моё лицо заливает румянец. Те скалы. Да, всё правильно.
Наконец-то, подходит наша очередь, и мы заказываем три больших стакана с напитками. Уже довольно темно, но площадь освещена светом от казино и уличными фонарями вдоль всей реки. Мы идем обратно к своему месту, и тут я слышу улюлюканье позади нас.

– Вы только посмотрите, кто решил почтить нас своим присутствием. А мне уже стало казаться, что ты возомнил, что слишком крут для нашего городка теперь, студент.

Я продолжаю идти, но Эдвард оборачивается. Губы Джейкоба растягиваются в неприятной ухмылке, и я борюсь с желанием убежать, спрятаться в своей машине и просидеть там всю ночь. Он вместе с Сэмом, и видно, что тому очень неловко, особенно сейчас, когда на него направлен убийственный взгляд Леа, которая выглядит, как настоящая ведьма.

– Джейкоб, рад тебя видеть, парень, – говорит Эдвард и, будучи более зрелым из них двоих, протягивает ему руку.

Джейкоб смотрит на него, потом на меня, и после на его лице появляется язвительная улыбка.

– Она ещё не сказала тебе, – говорит он.

Мне так хочется убить его, но я представляю, как плохо будет в тюрьме. Я ловлю на себе вопрошающий взгляд Эдварда.

Леа приходит мне на помощь.

– Привет Сэм, – говорит она.

Мы в полнейшем шоке смотрим на неё. Сэм, похоже, тоже не ожидал этого, потому что выглядит как испуганный щенок, который не уверен ‒ его будут хвалить или ругать.

– Леа, – кивает он. – Ты хорошо выглядишь.

Она щурит глаза:

– А ты всё ещё выглядишь, как полное ничтожество, – говорит она, и Элис начинает смеяться.

– Что, даже немного не изменился, – спрашивает Сэм, подмигивая Леа.

Ох, ни хрена себе, какой ублюдок.

И, практически, сразу после его слов мы видим, как Бри и Эмили пробираются к нам сквозь толпу. Они держат малышку Клер за ручки и раскачивают её, и я замечаю, как искажается лицо Леа, когда она смотрит на свою кузину.

Эмили подходит и крепко обнимает сестру, Леа стоит как вкопанная, зажимая в руке бокал с Маргаритой. Несколько капель напитка выплёскивается на асфальт. Прежде чем, Лея успевает что-то сказать, они уходят, и маленькая темноволосая девчушка поворачивает голову и с любопытством смотрит на нас через плечо.

Всю обратную дорогу Леа находится в состоянии шока. Она изредка делает глоток и иногда вставляет пару словечек в разговор, явно пытаясь бороться с ужасными мыслями. Эдвард молча сидит рядом со мной. Он, практически, не пьёт из своего стакана, и лёд уже начинает таять, превращая вкусный коктейль в тёплую жижу, поэтому Леа и Элис, пока не становится совсем поздно, выхватывают напиток из его рук. Они обе, в какой-то мере, сейчас не с нами. Элис продолжает рявкать на каждую парочку, что прогуливаются по речному мостику.

– Ох, снимите себе комнату! Это просто неприлично, – кричит она на каких-то пятнадцатилетних, что держатся за руку.

– Вы только посмотрите на этих уродов рядом с нами. Вам не кажется, что весь этот их металл на лице ослабляет магнитное поле Земли?

Лея выговаривает эту фразу слишком громко, и большой чувак с огромными мускулами на руках и шипованным ошейником оборачивается и смотрит на неё.

***
– Что случилось?

И, хотя я спрашиваю Эдварда, но я точно знаю, о чём он думает.

Он лишь качает головой и дёргает коленом, и я больше не могу сидеть спокойно, видя, как он нервничает.

– Я хочу мороженое.

Я встаю, Эдвард тут же поднимается за мной.

– Я тоже.

Он совершенно без эмоций говорит это, но я-то знаю, что он собирается спросить меня о Джейкобе. Сделав несколько глубоких вздохов, я иду в сторону небольшого магазинчика в казино. Пока мы пробираемся сквозь толпу, Эдвард постоянно меня задевает, касается спины. Я не успеваю взяться за ручку двери магазина, когда он наклоняется и бормочет мне на ухо.

– Белла, о чём он говорил? Что ты не сказала мне?

Мне кажется, что внутренне я готовлюсь к какому-то бою, хотя, я не должна этого делать. Он уже переспал с кучей девиц. Я ничего ему не должна, и он не имеет права ругать меня. Так ведь?

Я ведь не сделала ничего плохого. Так?

И он не будет так думать. Даже если и следовало.

Вот дерьмо, а что если, он, вообще, отнесётся к этому очень равнодушно? Может, он даже не обратит внимания.

И тогда это будет уже совсем другая душевная боль.

– Белла, о чём он говорил? – продолжает настаивать Эдвард.

Мне так не хочется говорить об этом в магазине, пока мы стоим в очереди за мороженым. Он идет за мной, я хватаю его за руку и тяну в коридор, ведущий в туалетные комнаты, там не так многолюдно и достаточно тихо.

– Послушай, когда прошлым летом ты не приехал, со мной творились ужасные вещи. Всё было так хреново, а потом умерла мама, и ты послал эти проклятые билеты на концерт. Ты же знаешь, я их порвала. Я была так зла на тебя.

– И всё? Ты разорвала билеты на концерт?

Эдвард перебивает меня, и я качаю головой.

– Прошу, дай мне только секунду, чтобы всё рассказать, хорошо? – я глубоко вздыхаю.

– Я пошла в бар. Искала… секс, как мне казалось. Я хочу сказать, что неосознанно, приняла это решение, а может быть осознанно.
Я не могу точно вспомнить, всё, что я знала, и в чём была абсолютно уверена, так в том, что я ненавидела тебя, и мне так хотелось… так хотелось насолить тебе.

Я сглотнула. Слова застряли у меня в горле, мне было сложно даже думать об этом, но Эдвард ждал продолжения.

– И тут появляется Джейкоб.

Эдвард закрывает глаза, пальцами сжимая виски, потирая лоб. Он понял. Он умный мальчик. Я уверена, что он всё понял.

– Я уже сто раз ругала себя за этот поступок.

– Белла, просто скажи это. Просто произнеси эти чёртовы слова вслух, – рычит Эдвард.

И его гнев пробуждает во мне другие эмоции. Он не имеет права ругать меня. Я не сделала ничего такого, чего не делал он.

– Это было всего лишь раз. И это ничего не значит. Я просто испытала мимолетное желание и удовлетворила его, – рычу я в ответ и впиваюсь в него взглядом.

Его глаза полыхают зелёным огнём.

– Скажи это, Белла, произнеси это вслух. Я хочу услышать, как ты это скажешь, – говорит Эдвард, видно, как он старается не кричать. – Ты даже не можешь сказать это, глядя мне в глаза. Как ты можешь говорить, что это ничего для тебя не значит, если ты не можешь сказать это мне в лицо?

– Хорошо! Я трахалась с ним, доволен?

Я кричу уже не сдерживая слез, и Эдвард даже вздрагивает от моей реакции.

– Я была пьяной и очень скучала по маме, и была так разочарована, что ты бросил меня, и тогда я трахнулась с ним. Это – то, что ты хотел услышать?

– Почему он? Белла, ты могла выбрать любого, кого бы захотела. Почему Джейкоб Блек? – спрашивает он, понизив голос практически до шёпота.

– Я не могла быть с тем, кого хочу. Помнишь, это ты не захотел меня? Ты отказал мне. Я так сильно тебя хотела, а ты сказал «нет».

Он дёргает себя за волосы, и скользит спиной по стене, спускаясь на пол, садясь на ковровое покрытие. Какой-то парень в чересчур огромной ковбойской шляпе выходит из мужского туалета. Он смотрит на нас и, не произнося ни слова, идёт в торговый зал.

Вздохнув, я сажусь рядом с ним на пол. Отсюда я могу слышать залпы фейерверка, а из динамиков доносится патриотическая музыка. Мы снова его пропустили. Он наклоняется и кладёт голову мне на плечо.

– Эдвард, я тебе ничего не должна. У тебя не должно быть ко мне никаких претензий. Я не принадлежу тебе и могу встречаться и спать с кем захочу, – с вызовом произношу я.

Мне так хочется, чтобы он начал ругаться со мной. Начал утверждать, что я принадлежу ему, и что он не хочет, что бы я встречалась и спала с кем-то другим. Ведь он прямо сейчас может утвердить на меня все права. Он может просто прошептать пару слов, и я буду его, пусть даже девушкой на сезон.

Но он ничего этого не говорит.

– Я знаю, – говорит он. – Знаю, что у меня нет никаких оснований сердиться на тебя. Но от этого мне всё равно не становится легче.

– Знаю, – говорю я и склоняю свою голову к его, а он кладёт руку на мою открытую ладонь, что лежит на моей ноге.

– Но, если я когда-либо снова увижу этого ублюдка, я оторву ему голову.

…

– Нет, всё в порядке. Мы уже разобрались со всем этим, – говорю я в телефон и быстренько распечатываю партию чеков.

– Правда? И ты простила его, просто взяла и простила? – возмущается Эммет.

Я хмурюсь. Да, давай, сыпь мне соль на рану. Сыпьте соль, но всё дело в том, что у меня нет никаких оправданий, когда дело касается Эдварда.

После дня независимости всё просто великолепно. Эдвард проводит со мной каждый день. Он приносит свои учебники и лекции и занимается, пока я работаю; папа в такие моменты всегда сидит за своим рабочим столом и внимательно наблюдает за нами. Во время этих посиделок папа не говорит ни слова, хотя, на самом деле, он и не должен ничего говорить, и, видимо, он понимает это. Мы вместе идём в кино на «Форест Гамп» в Боулдер-Сити, и я рыдаю, когда умирает его мама, и мне кажется, что Эдвард тоже пустил слезу. Мы слушаем музыку, ходим купаться, когда нам надоедает сидеть весь день в четырёх стенах. Иногда Элис присоединяется к нам, но в последнее время она восемь раз на день названивает Джасперу. Все каникулы она пребывает в депрессии, а последнюю пару недель так вообще срывается на всех по любому пустяку, но иногда присоединяется к нам с Леа, когда мы курим в перерывах. Эдвард никогда не ходит с нами. Он этого не одобряет.

Леа тоже не одобряет. Не одобряет Эдварда. Она считает меня идиоткой, и думает, что мне нужно потребовать от него каких-нибудь обязательств, или чего-то подобного, но я-то знаю, что это просто невозможно. Если постоянно ждать, то это грозит сильным разочарованием. А если я не буду ничего ждать, то Эдвард не сможет меня разочаровать. Если он захочет залезть ко мне в окно и спать со мной рядом ‒ я с радостью позволю ему это. Если он захочет поцеловать меня и хоть слегка прикоснутся, то и это я позволю ему сделать, так, как будто нам снова пятнадцать. Он гораздо дольше колеблется прежде, чем перейти к физическим ласкам, чем я; я думаю, это всё из-за того, что случилось раньше, но я с радостью и благодарностью беру всё, что он готов дать мне.

Мы сидим в моей комнате, и я рассказываю ему о маме, как она всегда стремилась только к лучшему, и что никогда не была довольна тем, что имела, и в этот момент понимание наваливается на меня, словно тонна кирпичей. Теперь я всё понимаю. Я не такая же, как она, но я провожу все свои дни, ожидая завтра. И я принимаю решение. Я должна начать жить сегодняшним днём, прямо сейчас. Нам отведено очень короткое время, чтобы быть вместе, и я больше не должна себя сдерживать. Я не хочу тратить это драгоценное время на ненужные мысли, или заставлять Эдварда мучиться, так как, если страдает он, страдаю и я, а я больше не хочу этого. Я хочу почувствовать себя хоть немного счастливее, а ведь именно Эдвард даёт мне это ощущение счастья.

– Ну, у него были причины, почему он не…, – я заставляю себя замолчать.

Уверена, что Эдвард не хочет, чтобы все знали о его неудачах.

– Чего у него было? – спрашивает Эммет.

Я тихонько вздыхаю:

– Ему пришлось посещать дополнительные занятия. А они были только в летнее время, – на ходу выдумываю я.

И это не совсем ложь.

– Он должен был хоть раз позвонить тебе, – поучительным тоном произносит Эммет.

Я опять вздыхаю.

– Он мог позвонить, по-крайней мере, тогда, когда мы получили ту, ужасную новость о маме.

– Я знаю, Эммет, – шиплю я сквозь зубы.

Эммет молчит в течение нескольких минут:

– Смотри сама сестрёнка, я просто пытаюсь помочь, – говорит он.

– Ты бы очень сильно мне помог, если бы вернулся домой. Я не видела тебя уже почти год. Можешь ли ты приехать хотя бы на мой день рождения? Пожалуйста? На годовщину? – шёпотом прошу я.

– Я думаю, мы смогли бы приехать, – говорит Эммет.

– Спасибо, Эммет, ‒ я просто свечусь от счастья.

– Эй, я как раз хотел спросить тебя. Ты уже смотрела сериал «Секретные материалы»? Белла, это сериал в основном о том, как инопланетяне похищают людей. Они украли все мои идеи! – говорит Эммет.

Я смеюсь, и в этот момент в офис входит Джейкоб.

– Эммет, погоди (оставайся на линии), – говорю я брату.

Молча передаю Джейкобу чеки. Он машет мне рукой, и выходит из комнаты, а минуту спустя в офис заходит Эдвард, его лицо красное от гнева.

– Можно ли хоть что-нибудь сделать, чтобы его уволили? – спрашивает Эдвард.

Он кивает в сторону двери, и я понимаю, что речь идет о Джейкобе.

– Поверь мне, я пробовала, – бормочу я.

– Что происходит? – спрашивает Эммет по телефону.

– Ничего особенного, – роняю я в трубку.

Эдвард наклоняется, локтями опирается на мой стол, и его ноги касаются моих. Он берёт стикер, и проводит по нему чёрным маркером.

– Мм, я не видела этого сериала, но звучит заманчиво.

– Ну, слушай, Это всё равно, что эти тупые сценаристы крадут идеи из моего мозга.

Эдвард продолжает что-то писать, и я морщу нос от неприятного химического запаха маркера. Он приклеивает листок на моё плечо, и я стряхиваю его со своей рубашки.

«Ты, я, лодка ‒ сейчас.»

– В конце сезона они нашли доказательства того, что правительство экспериментировало с ДНК инопланетян, – продолжает Эммет.
Эдвард показывает жестом на дверь, покачивая головой и шевеля бровями, и я еле сдерживаю смех.

– Ух ты, даже так, у тебя была такая идея ещё в восьмом классе, – говорю я.
Эдвард берёт ещё один стикер и пишет ещё одно послание. На этот раз он приклеивает его на мою щёку, я тут же срываю его со своего лица. Там нарисованы две фигуры из палочек с широкими улыбками, и, по всей видимости, катающиеся на лодке под жарким солнцем: всё это напоминает грубую копию моей татуировки.

– Это что, сиськи?

Я смеюсь, Эдвард лишь пожимает плечами и начинает рисовать другую картинку.

– О чём ты говоришь? – спрашивает Эммет.

– Да так, ничего, просто Эдвард рисует забавные картинки, – говорю я.

Эдвард клеит мне на лоб ещё один стикер. На этот раз фигурка с сиськами лежит без сознания, а над ней возвышается массивная фигурка с огромными бицепсами, я закатываю глаза, комкаю бумажку и выбрасываю её в мусорное ведро. Он сильно тыкает меня маркером в руку, а я ударяю его ногой, тогда он проводит маркером по моей голой ноге, а теперь мою голень украшает толстая чёрная линия.

– Ну, ладно, сестрёнка, мы пойдём ужинать. Я позвоню тебе в ближайшее время, – говорит Эммет.

Я вешаю трубку. Эдвард улыбается мне, в ответ получая от меня лукавую усмешку, я жажду возмездия.

– Задница.

Я пытаюсь стереть чёрную линию, но всё это бесполезно. Эта его метка ‒ надолго.

– Давай, пойдём, покатаемся на лодке, – просит Эдвард.

Он надевает колпачок на маркер и кладёт его обратно на мой стол. Хватает меня за руку и стаскивает со стула, я даже не сопротивляюсь. Уже август, и Эдвард скоро уедет.

Он переплетает наши пальцы, и мы идём по узкому тротуару к пристани, солнышко приятно греет наши тела. Эдвард наклоняется и целует меня в плечо, прикосновение его губ вызывает жар в моём теле, я смотрю на него и улыбаюсь. Я вижу, насколько ему хорошо, и знаю, что скоро он уедет, но я не могу заставить себя грустить.

Мы почти дошли, когда замечаем Джейкоба на пристани, я сразу напрягаюсь. Мне почти удаётся не смотреть в его глаза, когда мы проходим мимо него; мы уже почти прошли мимо, и я почти обрадовалась, что он сумел удержаться от комментариев, как Джейкоб открывает свой большой поганый рот.

– Ох, какие вы миленькие, вы, что, играете в семью? – издевается Джейкоб. – Эй, Белла, позвони мне, когда он уедет. Я буду твоим доильщиком.

Эдвард опускает мою руку и разворачивается к Джейкобу, и я вижу, как, буквально на секунду, лицо Джейка искажается страхом.

– Не разговаривай с ней, не смотри на неё, и просто, наконец, отвали от неё! – выкрикивает Эдвард.

Я потрясена его тоном.

Джейкоб смотрит с усмешкой.

– Что тебя беспокоит больше, «Ходячий кошелек»? Тот факт, что ты проводишь с ней совсем немного времени, или то, что сколько бы раз ты её не трахнул, а, всё равно, всегда, её первым буду я?

Я так зла, что не могу дышать; его заявление – словно пощёчина. Нет таких слов, которыми я бы смогла описать, как сильно сейчас ненавижу Джейкоба, но ещё больше я ненавижу себя, потому что это – правда. Я знаю, это одна из тех ошибок, которую я никогда не смогу исправить.

– Ты никогда не будешь что-либо значить для неё, – выплёвывает Эдвард.

Он уже поворачивается, чтобы уйти, но тут Джейкоб снова открывает свой поганый рот.

– Она была такой тугой.

Я просто задыхаюсь от его вульгарности.

– Ублюдок, – рычит Эдвард.

Я еле успеваю заметить, как кулак Эдварда сталкивается с огромным квадратным уродливым носом Джейкоба. От удара башка Джейкоба откидывается назад, колени подгибаются, и он падает лицом на землю. Эдвард трясёт рукой и потирает костяшки пальцев. Он сжимает и разжимает кулак, идёт ко мне; я бросаю взгляд на Джейкоба, он, сжимая нос, корчится на земле. У него из носа идёт кровь, он с трудом поднимается на ноги, вытирая рубашкой лицо, и плюётся кровью.

– С тобой всё хорошо? – спрашивает меня Эдвард.

Я в шоке.

– Конечно, со мной всё в порядке. А ты? Бог ты мой, ты ударил его!

Я с трудом прихожу в себя, пока он ведёт меня к лодке Калленов.

– Да, – ухмыляется он.

– Как твоя рука?

Я беспокоюсь, и как только мы поднимаемся на лодку, он сразу идёт за ящиком со льдом, что находится на заднем сиденье. В нашу последнюю прогулку по реке мы использовали только половину припасённого льда, и в ящике теперь полурасстаявший лёд. Он опускает руку в холодную воду и вздыхает.

– Болит, сильно, – вздрагивает он, а я смеюсь.

– Позволь мне посмотреть, – прошу я.

Он лишь кусает губу и качает головой.

– Давай, что ты ведёшь себя, словно большой ребенок? Я буду нежной, обещаю.

Он вынимает руку из воды, я беру полотенце и аккуратно промокаю его руку. О, Боже, как же я люблю эти пальцы. Я вижу, что его суставы налиты кровью, и уже проступают синяки, несколько розовых ссадин и небольшой порез, я поднимаю глаза и натыкаюсь на светящийся взгляд зелёных глаз, всматривающихся в меня.

– Ты можешь пошевелить пальцами?

Когда я спрашиваю, уголки его губ подёргиваются в улыбке.

– Что? Я пытаюсь проявить заботу о тебе, ну, и всё такое.

Он улыбается, и я целую его в губы, потому что не могу поверить, что он ударил Джейкоба, хотя, это было на моих глазах. Отчасти,
он сделал это, чтобы чувствовать себя лучше, но также это позволило и мне почувствовать себя увереннее.

– Знаешь, ты, на самом деле, не должен был бить его.

Я говорю это ему, всё ещё продолжая держать его больную руку в своей.

– Эй, в конце концов, кто-то должен был это сделать. Этот идиот не знает, когда нужно закрыть свой рот.

Эдвард пожимает плечами:

– И я рад, что это был я.

– Ну, так, для статистики, я бы тоже могла ударить его, если бы не была в таком шоке.

Я опять говорю с негодованием, и тогда Эдвард здоровой рукой убирает локон моих волос за ухо, проводя большим пальцем по моей щеке, не скрывая улыбку.

Эдвард смотрит на свою руку и продолжает:

– Я знаю. Я думал также. А ещё я принёс тебе подарок на день рождения. Но, на самом деле, я просто хотел вернуться в прошлое и изменить всё, что касается прошлого лета. Так что, я решил подарить тебе малиган.

– Малиган? – Спрашиваю я, не понимая значения этого слова.

– Да, это как в гольфе, когда ты делаешь плохой бросок, тебе дают ещё одну попытку. Ещё один шанс, – объясняет он.

– Ещё одну попытку? Я не понимаю, – говорю я.

Он стискивает зубы.

– Я знаю, что практически предал тебя, и теперь хочу сделать всё для тебя. Ты получаешь один шанс изменить что-либо. Если ты захочешь повторить выпускной вечер, мы можем пойти на выпускной бал. А если ты хочешь повторить наш первый поцелуй, то я с удовольствием сделаю это. Если хочешь ‒ мы повторим всё. Мы можем повторить Лас‒Вегас, если только ты захочешь, – шепотом произносит он.

Я краснею, когда вспоминаю о той ночи.

– Я просто хочу, чтобы ты была счастливой, Белла. Во всех твоих воспоминаниях, где буду я, мне хочется, чтобы, оглянувшись назад, ты была счастлива.

– Прямо сейчас я очень счастлива, – так же тихо отвечаю я.

– Правда? – спрашивает он.

По тону его голоса заметно, что он не верит мне.

– Я гораздо счастливее, чем была раньше, – признаюсь я.

– И с каждым днём это становится легче. Становится легче свыкнуться с мыслей, что мамы больше нет. Становится легче признать, что пристань сейчас – главное в моей жизни. Становится легче проводить время в четырёх стенах офиса.

– Становится легче сказать до свидания? – спрашивает он.

На мои глаза наворачиваются слёзы.

– Нет. Это никогда не будет лёгким, – вздыхаю я.

Он кивает в знак согласия.

– Так что же сейчас происходит между нами? – спрашивает он.

В ответ я лишь пожимаю плечами.

– Я не знаю. Так много всего произошло в этом году, так почему бы нам просто не вернутся сюда следующим летом, и тогда мы увидим, что с нами, и где мы. И это – единственный выбор, который имеет смысл. По, крайней мере, мы будем друзьями.

– Но я всё ещё должен тебе кое-что, – говорит он.

Я улыбаюсь. Целую распухшие пальцы его руки, после чего он обнимает меня за шею, сильно прижимаясь губами к нежной коже моей шеи, и я зажмуриваюсь, когда он крепче обнимает меня.

– Я должен пригласить тебя на свидание.
___________________________________________________

Вот такая глава. Лично я её очень люблю, она в каком-то роде переломная.
За работу с главой, я хочу как всегда поблагодарить своих любимых бет BAST и Tanger
1 ‒ (http://ru.wikipedia.org/wiki/%CA%EE%E1%E5%E9%ED,_%CA%F3%F0%F2)
2 ‒ (ссылка)
3 ‒ (ссылка)
4 ‒ гриндерсы
5 ‒ маргарита в бокале, размером с небольшой аквариум для рыбок.
___________________________________________________________________________________________
Большое спасибо за перевод Лисбет.

Всех ждем на Форуме