― …И поэтому нам нужно обсудить множество вопросов… ― монотонно говорила профессор Макгонагалл.

Прошло уже десять минут с начала третьего за год совещания преподавателей, которое проводилось каждые два месяца. Гермиона, как обычно, хорошо к нему подготовилась, взяв с собой чернила, перо и свиток пергамента. Она вызвалась быть секретарём сразу же, как только поняла, что хоть её бывшие учителя и называли её умнейшей ведьмой поколения, но высказанных ею предложений не ценили, считая, что она слишком молода. И поэтому, чтобы чувствовать себя важной и полезной, она скрупулёзно записывала всё, о чём говорилось на совещаниях.

― …В течение этого семестра будут внесены некоторые изменения. Также, по предложению Северуса, в школьную программу будет введён новый предмет, который, как я считаю, будет полезен для…

Опоздавший на десять минут Драко Малфой лениво вошёл в учительскую, совершенно не заботясь о том, что совещание было в самом разгаре. Не обращая внимания на хмурый взгляд профессора Макгонагалл, он занял пустое кресло позади такого же мрачного профессора Флитвика. Опустившись в кресло, он провёл рукой по волосам, отводя их со лба, и у Гермионы перехватило дыхание: «Мерлин, он выглядит так расслабленно, так сексуально, когда так делает».

«Сосредоточься, Гермиона, сосредоточься!»

Гермиона мысленно отвесила себе пощёчину и продолжила писать, услышав строгий голос Макгонагалл:

― Хорошо, что вы посчитали нужным присоединиться к нам, мистер Малфой.

― Прошу прощения, Минерва, ― улыбнулся он. ― Меня перехватил ученик, попросив помочь с некоторыми заклинаниями. Как преподавателю, мне было бы невежливо ему отказывать.

Профессор Макгонагалл тут же смягчилась, как было всегда, когда Драко включал своё обаяние. Гермиона и Лаванда обратили на это внимание ещё с начала своей преподавательской карьеры, посчитав невероятно подозрительным. А Лаванда дошла даже до того, что дразнила Гермиону соперницей за внимание Драко в лице Макгонагалл. Гермиона утверждала, что это смешно и граничит с безумием, но иногда, вот как сегодня, ей казалось, что Лаванда права. В конце концов, уж слишком наивно со стороны её бывшей преподавательницы, по совместительству являющейся директором Хогвартса, было бы поверить в такую неприкрытую ложь.

― Конечно, я понимаю, ― кивнула профессор Макгонагалл. ― Тогда всё в порядке. Итак, раз уж вы здесь, перейдём к вопросам, касающимся вас и мисс Грейнджер.

Гермиона резко подняла взгляд от свитка и на секунду испугалась. Значит ли это, что профессор Макгонагалл знает о её чувствах к Драко и собралась рыться в грязном белье? Сделает ли она Гермионе выговор за такое недостойное преподавателя поведение? Значит ли это, что Гермиона опозорится на всю жизнь перед всем преподавательским составом Хогвартса, включая своего возлюбленного?

Но тут здравый смысл вернулся. Никто ― ну, кроме Лаванды, ― не знает о её чувствах к Драко Малфою. Даже профессор Макгонагалл, которая изо всех сил пытается подражать Дамблдору и его всеведению. Если уж на то пошло, дело, скорее всего, в их вражде. Несмотря на то, что Гермиона в последнее время старалась быть дружелюбнее, ни для кого не было секретом, что профессора Грейнджер и Малфой грызутся друг с другом как кошка с собакой.

Нет, дело точно не в её влюблённости. И слава Мерлину! Даже если речь шла об их постоянных ссорах, Гермиона переживёт лёгкий выговор.

― Меня и Грейнджер, Минерва? ― переспросил Драко, бросив быстрый взгляд на Гермиону.

Профессор Макгонагалл коротко кивнула и продолжила:

― Несколько дней назад мы с Северусом обсуждали удручающую некомпетентность нынешних учеников в вопросах защитных и атакующих заклинаний. ― Она подняла руку, когда Драко нахмурился и открыл рот, чтобы возразить: ― Нет, я не виню в этом вас, мистер Малфой. Я знаю, как вы преданы учительскому делу. Проблема, кажется, в самих учениках. Они не ценят уроки по защите от тёмных искусств. С тех пор как Тот-Кого-Нельзя-Называть пал, а в волшебном мире наступило спокойствие, люди перестали считать нужным умение защищаться.

При упоминании Волан-де-Морта Драко напрягся, а обстановка в комнате накалилась. Все знали, помнили и уже простили ему попытки убить Дамблдора. Несмотря на провал, эти попытки навечно настроили против Драко всех, кто поддерживал Дамблдора. Однако его переход на светлую сторону и помощь в поимке сбежавших Пожирателей смерти оправдали его в глазах волшебного сообщества. Но никто не забыл. Драко, очевидно, тоже.

Желая разрядить обстановку, Гермиона заговорила:

― Так вы с профессором Снейпом придумали, как это исправить?

― Действительно, придумали, ― ответила профессор Макгонагалл. ― Вот почему я сказала, что это касается вас и мистера Малфоя, мисс Грейнджер. Мы с профессором Снейпом решили возродить практические занятия по защите от тёмных искусств в виде учебных поединков, которые будете вести вы и мистер Малфой.

Случилось невозможное: перо Гермионы, обычно выдерживавшее не один час утомительной писанины, треснуло.

― Я и Малфой, профессор? ― переспросила Гермиона дрожащим голосом.

Профессор Стебль фыркнула:

― Минерва, дорогая, эти двое проклянут друг друга насмерть, не успеешь и глазом моргнуть. Думаешь, это мудрое решение?

Другие преподаватели, за исключением Снейпа и Лаванды, смотревших друг на друга не отрываясь, пробормотали что-то в знак согласия с профессором Стебль. Гермиона покраснела от стыда, в то время как Драко совершенно невозмутимо откинулся на спинку кресла.

― Да, Помона, ― ответила профессор Макгонагалл. ― Они пережили самую ужасную магическую войну. Они оба молоды и очень умны. Наши старые кости не выдержат даже хорошенького отталкивающего заклинания.

Преподаватели тихо засмеялись редкой для Макгонагалл шутке, а Гермиона продолжала краснеть.

― Итак, поручаю составить планы уроков… ― начала профессор Макгонагалл, но была прервана слегка ошарашенной Гермионой.

― Но, профессор, ведь вы или… или профессор Снейп справитесь с этим гораздо лучше?

― Ничего подобного, мисс Грейнджер, ― мягко ответила Макгонагалл. ― Я в вас верю. И, кроме того, это уже решено и обсуждению не подлежит. Я просмотрела расписания всех преподавателей и обнаружила, что свободное время совпадает только у вас.

Гермиону не просто так прозвали всезнайкой. Она старательно изучала всё подряд, даже то, что её не касалось. Проще говоря, была любопытной настолько, что прочла ― и запомнила, невероятный подвиг ― расписания всех преподавателей. Сопоставив свободное время профессоров Лаванды Браун, Помоны Стебль, Роланды Трюк и даже профессора Снейпа, Гермиона сделала вывод, что профессор Макгонагалл несомненно лжёт.

«Но зачем это ей?» ― подумала Гермиона. Зачем её любимая преподавательница пускает пыль в глаза? Услышать ложь от профессора Макгонагалл ― всё равно, что увидеть Снейпа в женской одежде. В конце концов, это просто смешно, да и в принципе невозможно.

«Почему? ― прокричал голос в её голове и потребовал: ― Узнай это прямо сейчас!»

Гермиона повернулась и заметила, как профессор Макгонагалл обменялась многозначительными взглядами с… Лавандой Браун.

О нет. Нет-нет-нет. Чёрт, нет!

Скрипя, словно несмазанная телега, шестерёнки в мозгу Гермионы медленно завертелись. Лаванда Браун знает о чувствах Гермионы к Драко Малфою. Профессор Макгонагалл ― нет. Профессор Макгонагалл внезапно заставляет их с Драко проводить совместные уроки ― дуэли, ни больше ни меньше! ― и вот, Гермиона замечает эти коварные взгляды. Так может ли быть, возможно ли, действительно ли… действительно ли Лаванда… нет… Мерлин-пожалуйста-убей-её… нет. Нет!

Она с подозрением посмотрела на Лаванду и с ужасом заметила, как та, которую она считала лучшей подругой, отвела взгляд. Гермиона чуть в обморок не упала от унижения, а её щёки покраснели ещё сильнее. У неё было смутное подозрение, что мадам Помфри обратит внимание на её пылающее лицо и поинтересуется во всеуслышание, не подхватила ли она чего-нибудь. Словно сквозь туман, она смотрела, как соглашается проводить вместе с Драко Малфоем учебные поединки, а сам Драко остаётся при этом совершенно безразличным к происходящему.

Но где-то внутри громкий, чёткий голос настойчиво повторял, словно песню: «Я убью тебя, Лаванда. Я убью тебя. Убью. Тебя. Полностью».



В конце концов, Гермиона оказалась не в силах придушить Лаванду Браун и просто накричала на неё, угрожая наложить ужасное необратимое проклятие. Лаванда, зная о талантах Гермионы, отнеслась к этим угрозам всерьёз и всячески пыталась её успокоить.

Так, Гермионе было сказано, что на Лаванду большое влияние оказала профессор Макгонагалл. Той надоело смотреть, как Гермиона и Драко постоянно пререкаются, и она попросила Лаванду помочь в решении этой проблемы. Лаванда же, загоревшись идеей сводничества, призналась Макгонагалл, что Гермиона безумно влюблена в Драко Малфоя.

― Ты бы её видела, ― усмехнулась Лаванда. ― У неё аж глаза заблестели! Никогда не думала, что Макгонагалл может быть настолько коварной.

Вот, ещё одна ложь. Макгонагалл обсуждала эти учебные поединки не с профессором Снейпом, а с Лавандой. Эта парочка одинаково мыслящих уселись за стол, взяв чернила и пергамент, и принялись изобретать различные способы, как свести Драко Малфоя и Гермиону Грейнджер.

― Но я думала, что в правилах Хогвартса между преподавателями запрещены любые отношения крепче дружбы, ― недоумённо ответила Гермиона. Она немного успокоилась, несмотря на то, что была всё ещё зла на вероломную Лаванду.

― Да, действительно, ― кивнула Лаванда, ― но Макгонагалл, похоже, может закрыть глаза на правила, когда дело касается любви.

― Она знает о вас со Снейпом?

― Нет, ― хихикнула Лаванда, ― конечно нет.

Гермиона помрачнела ещё сильнее, но промолчала.

Лаванда понимала, что Гермиона всё ещё злится. К счастью, у неё в запасе оставался ещё один способ. Она взяла Гермиону за руку и сказала ласково:

― Но ведь не всё так плохо, Гермиона. Посмотри на это с другой стороны. По крайней мере, ты теперь будешь рядом с ним намного чаще. Кто знает, что может произойти со временем?

Гермиона успокоилась, запутавшись в открывшихся возможностях и перспективах. Лаванда права. Это великолепная возможность побыть с Драко практически наедине. Но, Мерлин тому свидетель, это также могло стать и сущим проклятием. Драко был вредным по натуре, а особенно по отношению к ней. Неизвестно, что могло случиться во время этих учебных поединков, особенно если Гермиона отвлечётся, пожирая Драко влюблённым взглядом, что в последнее время случалось всё чаще и чаще. Он воспользуется её невнимательностью и проклянёт её чем-нибудь неприятным. Она была в этом уверена.

Но дополнительное время с Драко Малфоем ― это всё равно здорово. Даже если он до смерти её ненавидит и скорее бы спрыгнул со скалы, чем провёл хоть секунду в её обществе. Он, вроде бы, не возражал, когда профессор Макгонагалл сделала объявление. Но по молчанию и безразличию нельзя было судить, против он этой идеи или нет. В душе он мог просто рвать и метать, как и Гермиона, когда узнала о предательстве Лаванды.

― Но Лаванда, он ведь всё ещё… всё ещё гей, ― едва ли не застонала Гермиона.

― Гей-недобей! ― отмахнулась Лаванда. ― Ты читала книгу, которую я тебе дала?

Гермиона снова нахмурилась.

― Эта книга ― мусор, Лаванда. Вот скажи, как такие нелепые советы вообще могут сработать?

― Прочти её, ― потребовала Лаванда. ― Тебе понадобится любая помощь, потому как ― насколько я помню ― послезавтра вы с Драко по расписанию свободны. У тебя будет куча времени, чтобы потренироваться.

― Но Лав…

― Прочти!



И вот, погожим вечером четверга в середине мая Гермиона обнаружила себя в заброшенном классе среди толпы шестикурсников. Драко ещё не подошёл, поэтому ей пришлось самостоятельно отвечать на вопросы не совсем по своей части. Она понятия не имела, почему Драко решил начать с шестикурсников. Всё было в порядке, пока она повторяла то, что говорилось в её старых учебниках, но когда дело коснулось особенно сложных заклинаний, Гермионе пришлось извиниться, попросив подождать, пока не соберутся все.

Наконец, Драко объявился. Его щёки были слегка розовыми, а волосы были растрёпаны настолько, что могли бы соперничать с вечным «взрывом на макаронной фабрике», который был на голове у Гарри Поттера. Вслед за Драко зашёл высокий стройный шатен с шестого курса Гриффиндора. Он был ей знаком, ибо посещал её уроки истории магии и хорошо учился, но имени Гермиона почему-то вспомнить не смогла. Его лицо тоже было розоватым, а губы опухли и выглядели так, будто бы его только что…

Шестерёнки в мозгу Гермионы остановились. Она резко перевела взгляд на Драко, который что-то шептал упомянутому шестикурснику. Тот, кивнув своей кудрявой головой, с самодовольным видом присоединился к гриффиндорцам. Нет, не может быть. Её сердце не вынесет столько сюрпризов и неприятностей за неделю, поэтому просто не может быть. Не могла судьба настолько на неё ополчиться.

Драко одарил её холодным взглядом, его серебряные глаза были словно осколки льда. Его лицо всё ещё сохраняло розовый оттенок, а губы, при ближайшем рассмотрении, выглядели так, будто бы его только что…

Поцеловали!

― Грейнджер, ― резко сказал он, и Гермиона вздрогнула от неожиданности. ― Прекрати мечтать, и давай приступим. У меня нет времени на твою невнимательность ― есть дела и поважнее.

Шестой курс Слизерина захихикал, в то время как ученики остальных факультетов оживились, с интересом наблюдая за происходящим. Все были наслышаны о печально известной войне между Грейнджер и Малфоем. Эти двое постоянно перебрасывались оскорблениями, иногда даже забывая о том, что они преподаватели и должны вести себя подобающе.

«Дела поважнее? Или ученики поважнее?» ― возмутился разум Гермионы. Она искренне хотела чувствовать лишь праведное негодование, оттого что Драко Малфой предположительно состоял в своего рода сексуальных отношениях с учеником, что строго-настрого было запрещено в Хогвартсе. Но её сердце чувствовало правду. Оно знало, что Гермиона ревнует. Определённо.

Гермиона кивнула, чувствуя себя полностью выпотрошенной:

― Начнём?

Когда Драко кивнул, Гермиона не стала терять времени. Она тут же выхватила палочку и со всей злостью, со всей ревностью прокричала:

― Флипендо!

У Драко даже не было времени, чтобы выставить щит. Заклинание попало ему прямо в живот, со всей силы отбросив его прямо на доску. Девушки завизжали от волнения и ужаса, а парни разразились смехом. Когда Драко поднялся на ноги и смахнул прилипшую на одежду пыль, его глаза буквально светились гневом.

Естественно, после каждого произнесённого заклинания либо Драко, либо Гермиона должны были повернуться к ученикам и объяснить его назначение, возможные контратаки и показать правильные движения палочкой, необходимые для его вызова. Однако, всё пошло совсем не так. Гермиона ужасно ревновала Драко, а Драко был в ярости, что она победила ― и унизила ― его с первой же попытки. Это означало войну.

К радости шестикурсников, со всех сторон сыпались всевозможные проклятия. Но Драко не просто так преподавал защиту от тёмных искусств. Отталкивающее заклинание Гермионы оказалось единственным, достигшим цели. После него Драко изо всех сил пытался проклясть её чем-нибудь вдвойне неприятным.

Сквозь визги и крики учеников пробился голос, который оказался даже громче треска ломающихся парт и стульев:

― Прекратите, пока я не позвал директора!

Внутри Гермионы что-то щёлкнуло. Она в ужасе опустила палочку. Пасть так низко, позволить ярости, отчаянию и ревности завладеть собой ― за всё время, проведённое в Хогвартсе, она первый раз слышала, как кто-то угрожал ей позвать директора. Нет, они с мальчишками, конечно, не раз проказничали, но на то всегда были причины. По сути, это она всегда угрожала рассказать всё старшим.

Она повернулась, чтобы узнать, кто это выкрикнул, и обнаружила того же самого кудрявого шестикурсника, который сейчас сверлил их взглядом.

― Честно говоря, это такое ребячество, ― продолжил он поучающим тоном, который звучал до боли знакомо.

Гермиона обратила внимание, что Драко смягчился, расслабившись, и дружелюбно улыбнулся юноше:

― Ты прав, Герман.

Герман?

Гермиона подобралась, чтобы тоже внушить уважение.

― Да, мы с профессором Малфоем приносим извинения за своё ребячество. На следующем занятии мы постараемся вести себя прилично. Так что не нужно звать директора, Герман…

― Герман Рейнджер, профессор Грейнджер. Меня зовут Герман Рейнджер.

От ужаса у Гермионы Грейнджер в жилах застыла кровь.