Глава 1. Первая встреча

Эдвард

– Пора вставать, куколка, – сказал я своей двухлетней дочери, спящей в моей кровати. Я нежно погладил ее по спине. – Давай, папочке надо идти на работу.

Лэни протерла глаза и медленно села. Она молча взглянула на меня из-под рыжевато-светлых волос, упавших на ее темно-зеленые глаза.

– Пойди выбери, что хочешь надеть, а я помогу тебе, хорошо? – спросил я.

Она кивнула, выскользнула из постели и босиком побежала в свою комнату.

Я тихо засмеялся, спускаясь по лестнице, чтобы приготовить дочери завтрак. Закончив, я отправился наверх и нашел Лэни в ее лучшем платье для церкви. Она указала на молнию на спине, давая понять, что ей нужна помощь.

– Не сегодня, Лэн, – сказал я, подходя к ее комоду и вытаскивая шорты и футболку.

Она сморщила носик, увидев шорты, но подошла, чтобы переодеться. Я хохотнул. Только племянница Элис в свои два года реально могла отличить шорты от юбки. Я помог дочери одеться и взял ее на руки.

С кружкой горячего кофе в руке я молча наблюдал, как Лэни ела. Как могла ее мать оставить такое милое дитя? Лэни была воплощением идеального ребенка. Она никогда сильно не плакала и всегда всем улыбалась.

Я познакомился с Таней, ее матерью, когда поступил в медицинскую школу. Мы встречались около года, а потом поженились. Единственным хорошим результатом этого брака стала Лэни. И каждый день я благодарю за нее Бога. Конечно, Таня охотно передала мне опеку над дочерью, сказав, что не хочет быть скованной бессмысленным для нее ребенком. Вы спрашиваете, что я увидел в этой женщине? Дьявол меня подери, если я знаю. Мне просто хотелось осчастливить мою мать и, черт возьми, остепениться.

Таня ничем не помогала, даже не попыталась выбрать имя Лэни. Я решил назвать дочь в честь бабушки Элейн и моего родного города Шарлотт (город в Северной Каролине – п/п). Когда я спросил у жены, как она относится к имени Лэни Шарлотт, та проявила безразличие, и девочку так и назвали. Спустя всего лишь год после рождения дочери Таня уехала. А через несколько недель пришли документы на развод. Мне ничего не оставалось, как подписать их. Лэни осталась со мной.

Кое-что было неправильным. Не так уж и неправильным, на самом деле, просто странным: Лэни до сих пор не говорила. Через месяц ей исполнится три, но она еще ни разу не сказала ни одного полного предложения. Она всегда молчала, но разговаривать могла, потому что иногда я слышал от нее какие-то слова. Меня беспокоило, что у нее не развита речь. Моя мама посоветовала сводить Лэни к детскому психологу, но какая в том польза, если дочь не разговаривает? Не думаю, что они смогли бы многое сделать, кем бы они ни были и сколько бы ни проучились.

Доев, Лэни отодвинула тарелку и посмотрела на меня сквозь спадающую на глаза челку. Я сделал себе мысленную заметку попросить Эсме подстричь ее, если сумеет.

– Ты готова? – спросил я.

Дочь возбужденно кивнула. Я улыбнулся, когда она побежала в гостиную и попробовала обуться.

Я последовал за ней и взял белый сапог, который она пыталась надеть.

Лени постоянно носила белые ковбойские сапоги вместе с черными перчатками. Мой брат, Джаспер, привез ей эту обувь из Техаса. Перчатки до локтя были подарком моей сестры, Розали, которая всегда чрезмерно наряжалась. Я догадывался, от кого Лэни унаследовала стремление одеваться лучше, чем это необходимо; например, как в это утро, когда она захотела надеть платье, которое выбрала сначала.

Добравшись до своего серого «сильверадо», я усадил Лэни в детское автокресло и пристегнул ее ремнями. Я работал в гараже в двадцати минутах езды от дома.

Обычно я отвожу дочь к родителям, но они были заняты, так что я взял ее на работу. Мне очень не хотелось этого делать, так как механики в моей автомастерской, в особенности один из них, обладали весьма красочным словарным запасом. Однако сегодня это было единственным вариантом, потому что Элис, моя невестка, работала, как и все остальные.

Я подъехал к мастерской и едва успел отстегнуть Лэни от кресла, как она выскочила из грузовика и побежала в мой кабинет. Я усмехнулся и снял куртку, подходя к новенькому автомобилю, который накануне доставили сюда после аварии.

– Лэни, дорогая, как дела? – спросил ее Джаспер, выглядывая из-под капота «камаро» семьдесят первого года выпуска.

Дочь подбежала к нему, запрыгнула на руки и обняла за шею. Когда она отпустила его, Джаспер поставил Лэни на пол и повернулся ко мне, а дочь в это время отправилась в кабинет.

– Когда он здесь оказался? – поинтересовался я, кивнув в сторону «камаро», над которым работал брат.

Ожидая ответа, я заглянул под открытый капот машины, которой собирался заняться.

– Какая-то девушка пригнала. Машина работает по-прежнему хорошо, просто необходима замена масла, – сказал он и засмеялся.

Я покачал головой и взглянул на двигатель. Проклятый «додж», подумал я, глядя на то, с чем имел дело. Никогда не любил работать с «Ram» (полноразмерный пикап, выпускаемый автоконцерном «Chrysler», с 2009 года «Ram» позиционируется как отдельный бренд – п/п). Мне нравилось, когда доставались «GM», «Шевроле» и «GMC». («GM» – General Motors, «GMC» – марки автомобилей – п/п) В них проще искать неисправности. Ну и под капотом располагался очень неплохой двигатель.

Не знаю, как долго я работал с автомобилем, но время пролетело незаметно. Так случалось всегда, когда рядом были машины. Я просто забывался с ними. Будь моя воля, я и жил бы в гараже. Джаспер был единственным, кто в тот момент отвлек меня, сообщив, что сходит купить обед. Я осознал, что уже позже, чем предполагал, сказал ему, чего хочу на ланч, и он ушел.

Поднявшись по лестнице в свой кабинет, который располагался над гаражом, я обнаружил там Лэни. Она лежала на диване и разглядывала картинки в одной из своих книг про Бисквита , а по телевизору в это время показывали «Красавицу и Чудовище».

– Эй, Лэни Лу, чем занимаешься? – спросил я, опускаясь рядом с ней на колени.

Она пожала плечами. Я закатил глаза. Дочь очень рано научилась этому жесту. Я просто не мог дождаться, когда она станет подростком: обратите внимание на сарказм. Она станет упрямым наглым подростком, а я надеялся, что дочь навсегда останется маленькой и никогда не повзрослеет. Кроме того, давайте посмотрим правде в глаза, у моей дочери хорошие гены. Таня была сукой, но ее сложно назвать дурнушкой. До всех ее операций она была симпатичной. Да и в моей семье все хорошо выглядели, так что у Лэни, вероятно, будет много парней. Но такая перспектива меня нисколько не радовала.

– Дядя Джаз пошел купить обед, – сообщил я.

Сморщив маленький носик, она улыбнулась и кивнула. Я рассмеялся и взъерошил ее светлые волосы.

Я спустился по лестнице в основной гараж и увидел у входа в мастерскую очень большого парня и невысокую девушку. Они о чем-то разговаривали, хотя «спорили» подошло бы лучше. Я приблизился к ним и понял, что девушка за что-то ругает спутника. Она была одета в черную юбку и заправленную в нее шелковую лиловую блузку, имела бледно-кремовую кожу и длинные волосы цвета красного дерева. Я никогда не видел такой красивой женщины.

– Я могу вам помочь? – спросил я.

Мускулистый здоровяк взглянул на меня и кивнул.

– Угу, надо забрать машину моей младшей сестренки, – он показал на стоявшую рядом с ним девушку.

– Семьдесят первого года или «додж»? – спросил я, надеясь и молясь, что это не «додж». Такая девушка в подобной машине была бы просто разочарованием.

К моему счастью, незнакомка фыркнула.

– Я бы умерла, если бы меня застали в «додже». У меня «камаро», – сказала она и улыбнулась. Я отметил отсутствие южного луизианского акцента и решил, что она или была не местной, или просто не имела его.

Я ухмыльнулся и кивнул в сторону машины:

– Сюда, я только заберу из кабинета документы и ключи.

Они оба кивнули и прислонились к автомобилю. Я отправился наверх и заметил, что Лэни не было в кабинете, так что я заглянул в туалет, но и там ее тоже не оказалось. Я поспешно схватил планшет, ключи и начал уже сбегать вниз по лестнице, когда увидел Лэни, сидящую на откинутом заднем борту моего грузовика. Хорошо иметь гараж на восемь автомобилей. Когда было свободное место, я парковался внутри, и сегодня был один из тех дней. Я должен был знать, что Лэни пойдет к грузовику. Подумав, я понял, что это был самый логичный вариант.

Я немного замедлил шаги и подошел к брату с сестрой. Когда я остановился возле автомобиля, Лэни спрыгнула и обняла меня за ногу. Я передал девушке документы и, как только они были подписаны, вручил ей ключи.

– Сколько я вам должна? – спросила она и вытащила чековую книжку.

– Двадцать пять, – ответил я.

Она кивнула, выписала чек, вырвала его из книжки и передала мне. Она увидела Лэни и улыбнулась ей.

– И как же тебя зовут? – с мягкой улыбкой спросила девушка, присев, чтобы быть с Лэни на одном уровне.

Я собирался ответить, когда тихий голос чертовски удивил меня.

– Лэни, – ответила моя дочь. Месяцами Лэни не говорила никому, а тем более чужому человеку, ни единого слова.

– Ладно, Лэни, а я Белла, – сказала эта красавица. Имя ей очень подходило.

Лэни кивнула, отпустила мою ногу и посмотрела на брата Беллы широко открытыми, восхищенными глазами. Я сдержал смешок. Лэни привыкла видеть здесь больших и высоких мужчин, так что такой здоровяк совсем ее не удивил. Двое из работающих в моей автомастерской парней были довольно крепкими. Не как Эммет, конечно, но весьма близки. Добавим тот факт, что я поддерживал хорошие отношения со всеми колледжами с атлетическими программами возле Батон-Ружа и Нового Орлеана, поэтому Эммет определенно не был кем-то новым для Лэни. Ей нравились парни. И это еще больше заставляло меня беспокоиться об ее подростковом возрасте: моей дочери нравились взрослые, хорошо сложенные мужчины, работающие с автомобилями и играющие в футбол. Господи Иисусе, пожалуйста, помоги мне.

Белла проследила за ее взглядом и расхохоталась:

– А это Эммет, мой брат.

Лэни кивнула и застенчиво улыбнулась.

Эммет ответил ей улыбкой.

Белла выпрямилась, а Лэни побежала обратно в мой кабинет. Думаю, на моем лице отразилось удивление, потому что Белла, взглянув на меня, спросила:

– Что такое?

– Ничего, просто обычно Лэни ни с кем не разговаривает... вообще.

Эммет рассмеялся:

– Белла – заклинательница детей. Еще в колледже она знала о детской психологии больше, чем ее профессора.

Белла закатила глаза и покраснела.

– Заткнись, Эммет. – Она заинтересованно повернулась ко мне. – Вы имеете в виду, что она, как правило, не разговаривает?

– Иногда она произносит несколько слов, но не очень часто. Законченных предложений я от нее тоже никогда не слышал. Это немного смущает меня, учитывая, что через два месяца ей исполнится три года, – пояснил я.

Белла поджала губы, а затем что-то вытащила из сумочки.

– Если вы думаете, что ее нужно слегка подтолкнуть, то вот моя карточка. Только не заставляйте или не просите ее. Если вы сделаете это, то она, вероятно, не заговорит, пока ей не исполнится семь или восемь лет. Но знайте, если что-то случится, и вы будете волноваться за Лэни – просто позвоните мне, – сказала она.

Я взял карточку:

– Спасибо.

Белла на мгновение взглянула на меня:

– Вы, кажется, не представились.

Я мысленно ударил себя по лбу. Вот идиот. Я забыл назвать ей свое долбанное имя! Прям как в книгах. Дерьмо.

– Эдвард… Каллен, – сказал я.

Она кивнула:

– Ладно, Эдвард, спасибо, что поменял масло в моей машине.

За моей спиной откашлялись, я обернулся и увидел Джаспера. Я указал на него:

– Вообще-то это сделал Джаспер.

Белла рассмеялась.

– Ладно, и тебе спасибо, Джаспер, – поблагодарила она и села в машину. Она выехала из гаража, а я посмотрел на карточку, которую она дала мне. Эммет помахал на прощанье и вышел из мастерской к своему «хаммеру».

– Парень, что с тобой случилось? – спросил Джаспер, увидев ошеломленное выражение моего лица.

Я смотрел на него широко открытыми глазами. А потом меня накрыло. Лэни разговаривала с Беллой. Она на самом деле разговаривала с Беллой – прекрасной кареглазой богиней с бледной кожей, которая любит детей. Боже всемогущий, это идеальная женщина. Черт, она ненавидела «доджи». Вне всякого сомнения, она моя идеальная женщина. И, очевидно, она понравилась Лэни. И дочь разговаривала с девушкой. Именно к этому постоянно возвращались мои мысли. Лэни заговорила с Беллой. Всего одно маленькое слово, но это случилось. Я был потрясен. Как если бы над Сахарой пролился холодный дождь. В этот момент никому бы не удалось испортить мое хорошее настроение.

– Просто Лэни разговаривала с Беллой, – заявил я.

Джаспер посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

– Хорошо, для начала, кто, черт возьми, такая Белла? – спросил он.

– Цыпочка, которая только что была здесь. Лэни просто разговаривала с ней. Она месяцами ни слова не говорила ни мне, ни маме, но заговорила с совершенно незнакомым человеком. Чувак, это странно. Не то чтобы я несчастлив, что она что-то сказала, но… Черт возьми! – прокричал я, дико жестикулируя.

– Ты шутишь. Что она сказала?

– Просто свое имя, но это больше, чем один слог, который она обычно использует, – я потряс головой, пытаясь собраться с мыслями.

Несколько секунд Джаспер изучал меня.

– Она тебе нравится, – заявил он.

Не до конца понимая, к чему он клонит, я нахмурился.

– Конечно, нравится. Она моя дочь, – выпалил я.

Джаспер закатил глаза.

– Я не это имел в виду. Я говорил об этой цыпочке, Белле, – объяснил он.

Я пожал плечами.

– Не знаю. Просто она необычная, а любая женщина, сумевшая заставить Лэни открыться, должна быть особенной, – сказал я.

Джаспер на мгновение задумался, а потом принялся за обед, моментально оставив предмет разговора. Я был благодарен за это, потому что не знал, что делать с произошедшим за последние полчаса. Я просто знал, что доктор Изабелла Свон – особенная, и собирался выяснить, что именно сделало ее такой.

Белла

Автомобиль затрясся и резко дернулся, и я сразу поняла, что это значит – необходимо сменить масло. Эммет сказал, что сделает это сам, но мне не хватило терпения дождаться его. Так что я взяла на себя смелость самой доехать до «Cullen Mechanical Works». Это было мне по пути, а в мастерской работал муж моей лучшей подруги, поэтому я рассчитывала на приличное обслуживание. Так что утром я оставила машину, а забирать ее меня привез Эммет.

У меня чуть не подогнулись колени, когда я увидела невероятно сексуального механика, спускающегося по лестнице. У него были завораживающие зеленые глаза, а над краем бейсболки торчали медно-бронзовые завитки волос. Он был одет в рваные джинсы, темно-синюю форменную рубашку с нашивкой «CMW», потрепанные рабочие ботинки, а из кармана свисала красная тряпка. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, и я увидела на левом запястье татуировку с какой-то надписью, а на правом предплечье еще одну, похожую на какую-то эмблему.

Он заговорил, и я чуть не умерла от звука его голоса, который походил на гладкий бархат или что-то мягкое. Мне очень понравилось его звучание. Я почти оскорбилась, когда он спросил, мой ли этот «додж», но постаралась держать свои мысли при себе. Очевидно, это не сработало, потому что я услышала его смешок.

Встретив Лэни, я направила все свое внимание только на нее и свободный безымянный палец ее отца. У меня тут же возникло много вопросов. Женат ли он и просто не носит кольцо? Или же разведен? А может, Лэни живет с родителями, которые просто не расписаны? Потом отец Лэни сказал, что она редко говорит, и мое сердце мгновенно сжалось. Я тут же подумала, что у Лэни не было матери... вообще. Я не могла не дать мужчине свою визитку – и для Лэни полезно, и для меня хорошо.

А потом я услышала его имя. Оно шло ему. Парень обладал очарованием старого света с небольшими налетом современности – мне так и хотелось на него запрыгнуть. Краткий миг с ним – и я уже сходила с ума. Странно было и то, что рядом стоял мой брат, а я все еще хотела наброситься на Эдварда. И мне было безразлично, увидит это Эммет или нет. Определенно, Эдвард был очень и очень привлекательным мужчиной.

Но я понимала, что ситуация сложилась весьма щекотливая. Даже если Эдвард и позвонит мне – у него есть дочь. Я сомневалась, что он встречался с каждой женщиной, которая заходила в его автомастерскую. Конечно, вероятно, не так много женщин приезжало сюда каждый день. Ну, только если они хоть раз видели Эдварда. Если у меня когда-нибудь еще возникнут проблемы с машиной, то я обращусь только к нему.

Я вошла в свою квартиру с одной спальней, бросила на столик у двери сумочку и нажала на кнопку голосовой почты на телефоне.

– Привет, Белла, это Рене, твоя мать.

– Как будто у меня есть другая, – пробормотала я, закатив глаза.

– Я просто хотела, чтобы ты знала – я беспокоюсь о тебе. Мы с тобой очень давно не разговаривали, дорогая. Если тебе нужно поговорить, ты знаешь, где меня найти. Я люблю тебя, позвони мне. Пока, – закончила сообщение моя мать.

Конечно, она беспокоилась обо мне. Я два месяца избегала ее с тех пор, как она случайно вышла замуж за какого-то парня, который был всего лишь на десять лет старше меня и на тринадцать моложе ее. У нее был шанс все исправить, но она его упустила. Я не страдала, у меня были мой папа и Сью. Сью была мне большей матерью, чем когда-либо была моя биологическая мать.

– Привет, Беллз, это Элис. Я тут подумала, что, может, пришла пора нам провести вместе время. Так что мне интересно, смогли бы мы в ближайшее время повидаться? Перезвони. Люблю тебя, пока, – сказала Элис и повесила трубку. Я расхохоталась. Я определенно перезвоню ей. Встреча с подругой пойдет мне на пользу.

– Доктор Изабелла, это мама Ли. Я просто хотела сообщить вам, что он не сможет завтра прийти на прием. Только что скончался мой отец, и Ли пока сложно с этим смириться. Смогли бы мы перенести прием? Мой номер пять-пять-пять-шесть-семь-шесть-восемь. Спасибо.

Я вздохнула. Ли был таким милым ребенком. Просто ровесники неправильно его понимали. Ему почти семнадцать, а это сложный возраст. Его родители только что развелись, подруга забеременела, а это даже не его ребенок. К тому же юноша только что потерял своего деда. Ли редко видел своего папу, так что на самом деле дедушка был единственным отцом, которого знал мальчик. Он был действительно хорошим парнем, учитывая все, что ему пришлось пережить.

В своей деятельности я работала с детьми в возрасте от шести до восемнадцати лет. С некоторыми из них просто нужно было поговорить, а другие действительно нуждались в моей помощи, чтобы справиться с происходящим. Я начала практиковать в детской больнице в Батон-Руж в прошлом году, когда мне исполнилось двадцать пять лет. С тех пор работы с каждым днем становилось все больше. Технически, я была психологом, и мне не разрешалось выписывать лекарства. Однако я могла направить ребенка к психиатру, который мог прописывать лекарства от психических расстройств.

Тем не менее, я была своего рода советником. Вместо общепринятых методов, когда пациенты сидят на диване и рассказывают мне о своих проблемах, мы с ними писали, рисовали и играли на музыкальных инструментах. Некоторые из них были очень талантливыми, а другим все еще нужно было поработать. Хотя это не имело значения, потому что просто входило в процесс выздоровления. Я все еще заставляла их со мной разговаривать, но многое могла понять по аккордам, которые они играли, по написанным словам, по рисункам, которые передавали их внутреннее состояние. Минорные аккорды, тоскливые стихи и песни, дождь – обычно отображали своего рода печаль. В зависимости от того, какие упражнения они выбирали, я могла выяснить, что их беспокоило.

Я достала из холодильника кока-колу и села у кухонного стола перебрать счета. Где-то через полтора часа, все разобрав, я смотрела телевизор, когда услышала телефонный звонок. Я встала с дивана и пошла отвечать. Увидев номер на дисплее, я немедленно остановилась.

– Привет, Беллз, гм... не знаю там ты или нет, но я в самом деле думаю, что мы должны поговорить. Я скучаю, но знаю, что у тебя нет никаких причин верить или вновь доверять мне. Позвони мне. Пока, – закончил сообщение Майк, мой бывший парень.

Я только закатила глаза на это небольшое сообщение. Если он думал, что это маленькое послание все исправит, ему потребуется что-то другое. Я даже и не думала перезванивать. Не было никаких причин, чтобы даже попытаться остановиться на нем. Я была более чем уверена, что этот идиот лжет.

Следующим утром я поднялась с постели и оделась на работу в полосатую юбку-карандаш с карманами и белую рубашку с длинными рукавами, с оборками на воротнике и манжетах. Взяв клатч и ключи, я вышла из квартиры. Я села в «камаро», заехала в Старбакс и отправилась в свой офис в больнице.

– У тебя было три звонка, милая, – сказала моя секретарша, которая была всего на год моложе меня.

– Спасибо, Джесс, – поблагодарила я, забирая у нее листок с записанными сообщениями и проходя к себе.

Мой кабинет был довольно просторным. Так и должно было быть. У задней стены стоял огромный «П»-образный стол, расположенный между двух до краев заполненных больших шкафов. На левой стене висели обрамленные рамками стихи и рисунки моих ребят. На полу перед стеной стояли три мольберта. В переднем правом углу комнаты возвышалось пианино с прислоненной к нему гитарой. Вся правая стена целиком состояла из окон. Посреди кабинета друг напротив друга располагались два черных кожаных дивана.

Я села за стол и, прочитав переданные Джессикой сообщения, проверила электронные письма. Ответив на них, я откинулась на спинку кресла и стала смотреть в огромное окно. Я видела высокие здания, перекрывавшие вид на синее небо Луизианы.

Я была родом из Форкса, штат Вашингтон. Мы жили там с папой и братом после маминого ухода, когда мне было два года, а Эммету – три. Это явилось главной причиной, по которой я стала психологом – мне хотелось помогать детям, которые оказались в похожих ситуациях. Я хотела помогать ребятишкам, которые оказались даже в худшем положении, чем я тогда. Со мной было много проблем, когда я была подростком, а теперь мне известно, как помочь детям, которые идут тем же путем. Я не собиралась просто сидеть и наблюдать за ними. Я знала, что в состоянии помочь им.

В обеденный перерыв, закончив первый прием, я спустилась по лестнице и уже выходила из больницы, чтобы пообедать, когда с кем-то столкнулась.

– Мне очень жаль, – сказала я, и, вскинув взгляд, встретилась с теми же самыми пронзительными зелеными глазами, что и вчера. – О, привет... Эдвард, – невнятно сказала я. Успокойся, Белла, на самом деле это здорово. Я приказала своему внутреннему голосу заткнуться и, взглянув вниз, увидела Лэни, которая застенчиво улыбалась мне, выглядывая из-за ноги Эдварда.

– Привет, Белла, – сказал Эдвард с ухмылкой на красивом лице.

Лэни слегка помахала мне, но все еще пряталась. Возможно, потому, что вокруг нас происходило оживленное движение.

– Что вы здесь оба делаете? Все в порядке? – спросила я Эдварда.

– Да, все прекрасно. Мы здесь просто для проверки. Лэни получила небольшое сотрясение, и доктор захотел сам ее осмотреть. Он просто хочет убедиться, что все в порядке, – пояснил Эдвард.

– Ох, ну тогда, я надеюсь, все пройдет хорошо. Поделишься, как это случилось?

– Я не совсем уверен, – Эдвард нервно усмехнулся и потер затылок. – Однажды я просто укачивал ее и почувствовал припухлость на голове. Я позвонил своему отцу, и он сказал на всякий случай привести ее сюда.

Я кивнула.

– Ладно, отпускаю вас на прием, – сказала я, помахав на прощание.

Мне очень хотелось верить, что я видела их не в последний раз.

---

Огромная благодарность за редактуру amberit