Глава 19, Часть 2

EPOV

К тому времени, когда я подъезжал к дому, день уже плавно перешёл в вечер. Я отменил свою послеобеденную встречу с финансовым директором, потому что я даже не смог бы притворяться, что уделяю хотя бы капельку внимания тому, что он будет говорить во время предстоящего мероприятия. С тех самых пор, как Белла узнала мою тайну, всё остальное потеряло для меня всякое значение. Длинные рабочие часы в PNT стали мучением для меня. Нахождение в окружении столь большого количества медлительных людей просто разрывало меня изнутри. Они лишь служили мне напоминанием о том единственном человеке, рядом с которым я не мог находиться, их кровь была такой неподходящей, их ароматы были слабыми и невкусными. А мне так хотелось вдыхать тот сладкий цветочный аромат женщины, которую я люблю.
Как только я добрался до дома и открыл заднюю дверь из гаража в кухню, я встал, как вкопанный, парализованный и шокированный её ароматом, заполнившим каждый дюйм пространства моего дома. Я медленно побрёл по первому этажу, ловя и отдавая всё своё внимание каждому лёгкому следу, оставленному ей. Она была здесь. Сидела за своим столом. Затем, мой взгляд наткнулся на её следы, оставленные на ковре в библиотеке, следы от её пальцев были заметны на коллекции дисков, выстроенной в высокие ряды, её пальцы касались краёв её любимых картин.
Все эти следы были свежими. Она была здесь.
Моё мёртвое сердце дёрнулось в приступе эйфории от того, что она была здесь, и вот я уже начал фантазировать о том, что она приходила, чтобы поговорить со мной. Когда я начал подниматься по лестнице, то почувствовал, что её аромат стал более насыщенным, и я метнулся наверх, к гардеробной, надеясь обнаружить там её.
Достигнув верхней ступени, я постарался успокоиться, чтобы хотя бы на этот раз не шокировать её своим появлением. Осторожно приоткрыв дверь огромной комнаты, и моё сердце вновь отреагировало, подёрнулось в груди, когда я понял, что её здесь нет, комната была пуста. Я прошёлся вдоль длинных рядов с одеждой, словно одержимый, вдыхая её сладкий аромат, впитавшийся в ткань, но я мгновенно остановился, когда достиг своей любимой коллекции футболок. Осторожно проведя пальцами по дорогим мне вещам, я сразу понял, какой именно футболки недоставало. Я тихо вздохнул, понимая, почему она выбрала именно эту футболку – она страдала и хотела, чтобы я знал об этом. Я уже собрался было уйти, как вдруг кое-что привлекло мой взгляд. Майка Беллы, красная майка, безжизненно висела на крючке, встроенном в дверь, которая была сейчас распахнута и открывала вид на дверь в мою спальню. Медленно пойдя, я снял её с крючка и поднёс к лицу, глубоко вдыхая её чарующий и пьянящий аромат. Но вся сладость момента была мгновенно прервана, когда я почувствовал на майке ещё один запах и, внезапно, мои подозрения оправдались.
Эллис.
Неизвестность того, что же именно произошло сегодня, подтолкнула меня к решению пройти в свой кабинет и, прежде чем совершать какие-либо необдуманные действия, просмотреть записи с камер видеонаблюдения, за сегодняшний день. Я открыл дверь в свою спальню – единственный доступ к моему кабинету, и подавил удивленный возглас от картины, представившейся моему взору.
В моей спальне, посещать которую разрешалось только членам моей семьи, и то с моего позволения, я обнаружил Беллу, удобно устроившуюся на моей кушетке, обтянутой чёрной кожей. Её громкое сердцебиение перекрывало тихий звук спокойной музыки, игравшей на заднем плане, и этот, любимый мною, звук её сердца я услышал в то же мгновение, как открыл тяжелую дубовую дверь. Как я и догадывался, на ней была надета та самая, исчезнувшая из моей коллекции, футболка. У нее на коленях лежал толстый альбом с фотографиями, обложка которого была отделана кожей, а в руках она держала один из моих бейсбольных мячей, приблизив его к своему лицу.
На этой «картине» было изображено столько неверных и неприемлемых эпизодов, но в то же время, всё было идеально. Абсолютно совершенное зрелище.
Эта комната была моим раем. Здесь было некое хранилище вещей, связывающих меня с прошлым и свидетельствующих о том, что я существовал до и после моего обращения. В этой комнате хранились вещи, принадлежавшие мне на протяжении многих лет, что-то дорогое для моей памяти, чем я не собирался ни с кем «делиться». Кроме бейсбольного мяча и кожаного альбома с фотографиями, эта комната хранила в себе те немногие «безделушки» моих родителей, которые я смог уберечь. Недалеко от кушетки стояло тёмное деревянное кресло, простые и чёткие линии… некогда оно стояло в кабинете моего отца. Несколько раз я менял на нем обивку, но, тем не менее, оно неизменно оставалось его креслом. В противоположной стороне комнаты стоял небольшой бюст с украшениями, он принадлежал моей матери. В своё время, она держала небольшой магазинчик ювелирных изделий; кроме бюста, воспоминанием о матери мне служил и большой шкаф. И теперь Белла, единственный человек, которого я когда-либо любил за всё своё существование, кроме моих родителей, с удобством расположилась посреди всего этого. Моё прошлое ворвалось в моё настоящее и всё это слилось в идеальную композицию.
Она подняла свой взгляд на меня, стоящего в дверном проёме, совершенно не догадываясь о моих мыслях, и произнесла свои следующие слова так, будто я находился в этой комнате, вместе с ней, всё это время:
- Знаешь, кажется, я всё ещё могу почувствовать запах кожи на этом мяче. А ему сколько? Семьдесят?
Ну вот. Вопрос, который тянул за собой все остальные, производные от него, вопросы. Независимо от того, знала Белла или нет, но она только что открыла Ящик Пандоры и как бы мы ни старались прикрыть его крышку, обратного пути не было.
Рассеяно кивнув, я почувствовал, что вряд ли смогу устно сформулировать свой ответ, хотя он был прост и понятен мне самому. Я поймал этот мяч в 1917 году. Тогда я был шестнадцатилетним парнем. А этому мячу был девяносто один год.
Тем временем я наблюдал, как она вновь поднесла мяч к своему милому носику. Она легко вдохнула в себя аромат старой кожи, прежде чем обратила внимание на альбом, лежащий на её коленях, осторожно проведя пальцами по старым программкам и билетам, которые были вложены внутрь.
- Ты был на Мировом Чемпионате в 1917 и видел того самого Босоногого Джо, который выиграл его тогда. Но на игре 1919 года ты не был, они тогда проиграли. Почему?
У меня чуть челюсть не упала от того, что Белла была так хорошо осведомлена о бейсболе и моём кумире, что в очередной раз подтверждало моё убеждение в том, что она самая таинственная загадка за всю мою жизнь. Я постарался вытеснить из своего сознания громкий звук её сердцебиения и ответил:
- Я бы пошёл. Но не мог. Это… - Я запнулся, подыскивая более подходящие слова,- это было бы слишком рано.
Она слегка наклонила голову в сторону и спросила:
- Слишком рано… почему?
- Слишком рано после этого, - ответил я, указав рукой на своё тело. - После моего обращения.
С минуту она изучала взглядом моё тело, но выглядела она совершенно спокойной. Единственное, что выдавало Беллино волнение - это её неугомонно бьющееся сердце. Я обратил внимание на то, как она сглотнула, и венки на её шее слегка расширились.
- Так, значит, ты родился в…?
Мне захотелось быстро сбежать из этой комнаты и спрятаться. Это был самый сложный разговор за всю мою жизнь. Той ночью, когда мы были в её комнате, тьма поглощала моё присутствие. Я обещал ей, что буду честен и был намерен сдержать своё обещание. Усмирив свой голос, я ответил:
- В 1901 году.
- В 1901 году, - вторила она мне.
Ещё один мой медленный кивок.
- А обращён ты был в…? - Вновь спросила она, и её голос всё ещё был спокоен, но широко раскрытые глаза выдавали её волнение.
- В 1918 году, - встретив её взгляд, ответил я.
Я смотрел на неё, пока она быстро высчитывала в своей голове данные ей цифры, заранее зная ответ, к которому её приведёт этот простой математический подсчёт.
- Семнадцать?
Вновь кивок, не разрывая нашего зрительного контакта.
- Семнадцать, - повторила она, поморщив лоб.
- Да. Семнадцать, - я старался усмирить своё дыхание и придать голосу спокойствие. Если я покажу ей, что нервничаю, то рискую потерять её. Она была здесь и я не собираюсь пугать её, если мне под силу справиться с собой.
Очевидно, всё ещё обдумывая мой возраст, она сдвинула альбом со своих коленей и, словно в защитной реакции, согнула ноги и обхватила их руками. Сомкнув глаза, она опрокинула голову на спинку кушетки. И только сейчас я заметил, насколько истощенной выглядела она, тёмные тени пролегли под её глазами. Кроме того, она была такой худенькой, что я невольно задумался - хорошо ли она питалась, мучилась ли она от своих ночных кошмаров до сих пор. В силу своего обещания, я не спрашивал у Розалии и Эммета ни о том, ни о другом, но, сомневаюсь, что они имели представление о нормальных человеческих привычках, таких, как еда и сон.
Всё ещё не открывая глаз, она произнесла:
- Ты не выглядишь, как семнадцатилетний. Иногда ты кажешься юным. Я замечала это, когда ты абстрагируешься от всего мира и теряешься в потоке своих мыслей, юность пробивается в твоих чертах, но не глаза. Твои глаза… в них есть такая глубина, она выдает в тебе человека, гораздо более зрелого. Тебе семнадцать, но, в то же время, тебе… - И вновь она углубилась в свои мысли. Пока в её голове обрабатывалась полученная, свежая информация, мои глаза устремились к ткани её джинсов, которая натянулась на её согнутых коленках. Обувь Беллы, кеды, сейчас лежали на полу, а её футболка - моя футболка - свисала с её хрупких плеч.
- Сто девять лет, - наконец, нарушил я молчание.
Её голова всё так же покоилась на спинке кушетки, но я заметил, как её губы безмолвно произносили: «Сто девять лет». Снова и снова. Боюсь, что мы в одном шаге от испуганной Беллы, убегающей из моего дома с криками ужаса, так что, я решил, что безопаснее будет сменить тему разговора. Немного.
- Белла, почему ты здесь?- Спросил я, продолжая стоять в дверном проёме. Мне было необходимо сдвинуться с этого места, но помимо этого желания, в моей неподвижности была скрытая цель – заблокировать ей выход, в случае, если она всё-таки решит убежать. Мне жутко не терпелось что-то сделать, но, на самом-то деле, я совсем не знал, что я могу сделать в своей комнате, в её присутствии. Как же отчаянно я хотел, чтобы она была здесь. Я думал о ней прежде, сидящей именно на том месте, где она сейчас облюбовала. Обстоятельства, конечно, мне представлялись иными, однако я хочу видеть её здесь до тех пор, пока она сама не решит уйти.
В одно мгновение её голова поднялась, от чего густая копна каштановых волос всколыхнулись, посылая в мою сторону, свежую волну её аромата. Она сузила глаза, словно обвиняя меня.
- Почему я здесь? Ты пробирался в мою комнату, так ведь? Без моего разрешения. Пока я спала. И не однажды.
- Верно, - признал я.
- Значит, выходит, что мы квиты. Я подумала, что могу «покопаться» в твоей комнате, раз ты «копался» в моей, - высказала она с претензионным видом, а я и не особо-то мог поспорить с ней.
- Хорошо. Мне кажется это справедливым, - проговорил я. - Только вот, к твоему сведению, хочу заметить, что я не «копался» в твоей комнате.
Она закатила глаза. Её руки всё ещё обвивали, в крепких объятиях, ноги, прижимая их к груди.
- Как бы то ни было, Эдвард, откуда мне знать, что ты не рылся в моём ящике с нижним бельём, пока я спала?
Уверен, что теперь моя челюсть точно поздоровалась с паркетом, и я сделал единственное, что бы предпринял виновный в содеянном мужчина. Я солгал.
- Что? Так вот, какого ты обо мне мнения? Ты думаешь, что смог бы это сделать? Я не делал этого. Никогда.
Она пристально посмотрела на меня со своего места нашего воображаемого «ринга».
- Ладно. Я тебе верю, - вымучено сказала она, прежде чем пробормотать на выдохе. - Может быть.
Пользуясь этим моментом, я прошёл в комнату. Мне просто хотелось быть ближе к ней. Чувствовать её. Я так сильно скучал. Приблизившись к полкам у стены, я взял, с одной из них, фотографию в тяжёлой оловянной рамке. Глаза Беллы были прикованы к моей спине и, могу сказать, что она почти неуловимо сдвинулась, поменяв свою защитную позу, чтобы получше разглядеть, что было у меня в руках. Она любопытна, и это постоянно приводит её к неприятностям. Я посмотрел вниз, на рамку с фотографией в моих руках. Белла не имеет никакого представления о том, насколько тяжёлыми для меня окажутся следующие мгновения. Я собирался открыть ей себя настоящего, себя-человека. Этим я ещё никогда и ни с кем не делился, даже с моей вампирской семьёй.
Вместе с этим, почти антикварным, предметом я подошёл к Белле и сел в кресло своего отца, рядом с кушеткой, чтобы девушка не чувствовала себя зажатой. Опускаясь в мягкое кожаное кресло, я протянул Белле рамку с фото, и она аккуратно взяла её. Это была старенькая чёрно-белая фотография мужчины и женщины, уголки которой были потрёпаны под стеклом рамки. Мужчина был одет в тёмный костюм и галстук, а на женщине было надето длинное белое платье и широкополая шляпа.
Поддавшись вперёд, Белла приблизила своё лицо к фотографии, и от этой близости на стекле, с каждым вздохом, оставались едва заметные следы от её дыхания. Молчаливо она то поднимала, то опускала голову, попеременно глядя на меня, а потом на фотокарточку, сравнивая то, что открывалось её взору. Тёмная прядь её волос упала через плечо, скользя по груди и почти касаясь кончиками рамки с фотографией, а я заворожено наблюдал за тем, как увлечённо и внимательно она изучает взглядом фото, будто пытается впитать в сосуд своей памяти каждую, даже незначительную деталь.
- Это фотография моих родителей. Она была сделана в день их бракосочетания или, по крайней мере, так гласит надпись на обратной стороне.
- Они были такими красивыми, - заворожено прошептала она. - У тебя волосы, как у отца, а щёки, кажется, как у матери.
Её слова послали импульс волнения, пронзая моё тело. Даже спустя столько времени, мне была необходима хотя бы какая-то связь со своими родителями. Эти памятные предметы были единственными крупицами моей прошлой жизни, которые у меня остались. Воодушевлённый всем этим, я поднялся со своего места и подошёл к большому шкафу, у противоположной стены. В нём было несколько выдвижных ящичков, как и в любом обычном шкафу. Я потянул на себя один из них и достал из него ещё одну рамку.
В неё была вложена фотография, на которой были я и мой папа, мы стояли рядом с Polo Fields, где проходил тот самый Чемпионат Мира. Обернувшись, я направился обратно и, прежде чем вновь опуститься в отцовское кресло, вручил Белле эту фотографию.
Она провела своими тонкими пальчиками по стеклу, словно вычленяя очертания фигур, изображённых на ней. Бережно развернув рамку в мою сторону и, указав пальчиком на одну из фигур, Белла спросила:
- Это ты? - В её голосе отчётливо слышалось изумление.
- Да. В день, когда White Sox выиграли в Чемпионате. В тот день, в 1917 году, я поймал этот мяч, - ответил я, одновременно указывая на мяч, который она отложила в сторону. - Это было за год до того, как мою семью поразила испанка.* За год до того, как мои родители погибли в мрачном госпитале, в котором был недостаток персонала и бедное оснащение. Всего один год до того, Белла, как моя мама умоляла доктора спасти мою жизнь, пока сама она страдала от лихорадочного жара. В тот самый день, в 1917 году, находясь рядом с игровым полем, я стоял и думал, что впереди у меня ещё целая жизнь. В те мгновения я даже не представлял себе, что случится со мной буквально через год, - сказал я, взяв из её рук рамку со старой фотографией, и удерживая свой взгляд на ней ещё несколько секунд.
Белла откинулась на спинку кушетки и посмотрела на меня. Её тело было расслаблено, сердце билось ровно и спокойно, страх уже не так резко чувствовался в её запахе. Мы сидели напротив друг друга, Ящик Пандоры был открыт, перевёрнут и всё его содержимое постепенно выходило наружу.
Я ждал, чтобы она направила эту эстафету раскрытия тайн в интересующую её сторону. Мне были просто необходимы её вопросы. Чтобы она дала мне знать, что именно и в каком объёме ей хочется знать обо мне.
Белла выдохнула и положила рамку на альбом, который лежал на её коленях. Она пролистала несколько страниц, после чего закрыла его.
- Расскажи мне об этом.
- Ты уверена, что хочешь знать? - Спросил я, давая ей ещё одну возможность обдумать свою просьбу.
- Да. Эдвард, я хочу узнать, как всё это случилось. Как ты стал собой, - ответила она.
Нервно пробежав пальцами по волосам, я начал свой рассказ.
- Мои родители умерли тогда, в 1918-ом. Мы все заболели и были в очень тяжёлом состоянии. Последнее, что я помню – моя больничная койка. На самом деле, воспоминаний об этом у меня нет, равно как и о том, что в действительности случилось с моими родителями. Только то, что я очнулся и почувствовал просто нестерпимый жар, всё моё тело горело, и моей единственной мыслью было то, что я попал в ад. Ту боль описать просто невозможно, - остановившись, я посмотрел на неё, проверяя реакцию на мои слова.
Белла только слегка сжалась и подогнула под себя ноги.
- От чего была эта боль? От болезни?
Я отрицательно покачал головой и рассмеялся без малейшего намёка на веселье.
- Нет, Белла. Это был яд. Тем доктором, которого умоляла о моём спасении мама, оказался Карлайл. Такое ощущение, будто она уже тогда знала, что он может. И сделает. Карлайл отвёз меня в морг, что только подтверждало, насколько я был близок к смерти. Обращение начинается с того момента, как яд попал в твою кровь, после чего он постепенно начинает заражать всё твоё тело, а это неописуемо больно. Я молил о смерти сотни раз, пока боль окончательно не исчезла.
Белла хранила молчание, но слушала очень внимательно, поэтому я продолжил.
- Карлайл забрал меня из госпиталя, без труда сославшись на царящий кругом хаос. Боль изматывала меня приблизительно в течение трёх дней, прежде чем обращение полностью завершилось. Я очнулся в незнакомом мне доме, который был расположен где-то в пригороде, рядом оказался Карлайл, который объяснил мне всё.
- И это случилось в 1918-ом году? - Спросила она, скорее всего, чтобы не растерять «по дороге» основные события моей жизни.
- Да, я был первым, кого он обратил и на какое-то время мы стали кем-то, вроде компаньонов. Позже он обратил Эсме, которую ты знаешь, как мою мать, потом была Розалии и ещё позже – Эммет, - объяснил я, не вдаваясь в подробности.
- А как же появились Эллис и Джаспер? Их тоже изменил Карлайл? - За её вопросом крылось волнение. Ей было интересно, может это я их обратил.
- Нет, они сами присоединились к нашей семье. Джаспер немного старше меня, а у Эллис не осталось никаких воспоминаний о её человеческой жизни.
Изабелла начала нервно проводить пальцами по швам кожи, обтягивающей сидение. Уверен, у неё в запасе ещё много вопросов, но мне было нужно, чтобы она сама их задавала, поэтому я терпеливо ждал.
- Почему ты не питаешься людьми? Я не понимаю. Почему ты защищаешь меня? - Наконец, спросила она.
Невольно я скривился в отвращении, подумав о том, что Белла представляла меня, «питающимся» людьми.
- После своего обращения, Карлайл решил, что он не может убивать людей или тех, у кого есть душа. Он сделал специфический выбор своего жизненного пути и привлёк к этому меня и остальных, - теперь она выглядела ещё более запутанной, поэтому я продолжил. - Карлайл жил иначе, чем остальные представители нашего рода. Он учился и работал, впоследствии он решил, что будет питаться только кровью животных, а не людей. В те ранние годы мы охотились в лесах Канады и северной Америки. Он научил меня, как справляться со своим внутренним демоном и бороться со своей примитивной сущностью. Он наставлял нас всех, что мы должны использовать своё бессмертие, чтобы помогать другим и никогда не забывать о человечности, заложенной в каждого из нас с рождения, - я остановился и мой взгляд переместился с её лица на её руки, которые лежали у неё на коленях. Помедлив, я продолжил своё повествование, чтобы она поняла всю значимость моих слов. - Именно, благодаря методам Карлайла, ты осталась жива в тот первый день, когда наши пути пересеклись.
Украдкой бросив на неё взгляд, я был удивлён, не заметив изменений в её поведении или позиции, хотя сердце Беллы начало стучать быстрее. Мысленно она приняла всю эту информацию. А физически – её тело посылало сигналы тревоги, подсказывая, что ей нужно бояться. Белла была сильной девочкой, и я мог даже сейчас сказать, какая именно часть её брала верх над другой, как бы бессмысленно это ни было. То, что я собирался рассказать, было ужасающим, страшным, тёмным и жутким. Это был настоящий «Я» и ей нужно было знать об этом.
- Я знаю, ты пытаешься запугать меня, но не рассчитывай, что это сработает. У тебя была возможность убить меня или позволить кому-то другому убить меня, но каждый раз ты только спасал меня, - тихим, но твёрдым голосом произнесла она.
- Белла, мне нужно, чтобы ты кое-что поняла, - сказав это, я понял, что неосознанно развернулся к ней и потянулся рукой, чтобы осторожно провести пальцами по нежной коже её руки. Мне нужно было почувствовать тепло её ладони под своей, чтобы набраться смелости для дальнейших слов. Я ждал, что она одёрнет руку, но она этого не сделала. Вместо этого, она развернула свою руку так, что её пальчики мягко касались моей ладони. И это ощущение её руки в моей, после всего того, что нам пришлось пережить, было намного больше, чем я смог бы объяснить простыми словами.
Я глубоко вздохнул, но не для того, чтобы наполнить свои лёгкие кислородом, а чтобы успокоить нервы, и сказал:
- Не думаю, что я хотя бы когда-нибудь смогу причинить тебе боль. За последние несколько месяцев я начал, - мне пришлось остановился, чтобы подобрать подходящее слово, - высоко ценить тебя, гораздо больше, чем мои желания. Но само знакомство со мной подвергает тебя опасности. Такой опасности, которая привела в твою жизнь Джеймса и Викторию.
Она мягко высвободила свою ручку из моей, её бровки нахмурились и слегка выпятились губки. Выражение её лица смутило меня, это не был страх или задумчивость, как я мог ожидать. Вообще-то, она казалась обиженной.
- Так, значит, ты меня «высоко ценишь», так ты сказал, да? Поэтому ты меня защищаешь?
Очередной мой кивок, хотя её поведение сбивало меня с толку.
- Конечно, я высоко ценю тебя. Разве это не заметно? - Ответил я, возможно, это даже прозвучало, будто я защищаюсь. – И я защищаю тебя потому, что сам в этом виноват, из-за меня Джеймс с Викторией преследуют тебя.
После этих слов она поднялась с места и быстро прошлась по комнате, остановившись у полки с мячами, она брала их в руки, один за другим, и нюхала их «старый» запах. Футболка была велика ей, она доходила до середины бёдер, но в целом, весь её вид заставлял моё мёртвое сердце сжиматься. Её сердцебиение участилось, и я заметил, как лёгкий розовый оттенок покрыл её шейку, мягко подобравшись к щёчкам.
Я мгновенно подлетел к ней, не касаясь, но стоя так близко, что мне пришлось проглотить образовавшийся в моём рту яд. Что-то отталкивало её от меня, но это был не страх.
- Эдвард, почему, когда я испортила твою футболку, то не смогла найти взамен такую же? - Внезапно спросила она.
Она продолжала стоять ко мне спиной и легонько касалась пальцами остальных коллекционных вещей на полке.
Мне казалось, что она и сама знает ответ на свой вопрос, но я всё равно ответил ей:
- Она была оригинальной, единственной в своём роде. Ей невозможно найти замену.
Она развернулась и посмотрела вверх, на меня.
- Так что же, получается, я испортила коллекционную футболку Rolling Stones. Вероятно, единственную в своём роде.
Я вскинул бровь, всё ещё не понимая, к чему она клонит.
- Возможно.
Её руки упали по обе стороны от её тела, и она приподняла ткань футболки, которая была надета на ней, оттягивая её вперёд.
- И эта тоже, да? Настоящая?
Склонил голову набок, чтобы получить лучший вид на футболку, я протянул руку вперёд и убрал тёмную прядь её волос с плеча. Лёгкая дрожь прошлась по телу Беллу, от моего прикосновения, и вновь её сердце забилось быстрее.
- Да. Она настоящая. Я нашёл ей в Сан-Франциско, - ответил я. - Мне всегда нравились эти голубые надписи.
Она отпустила ткань футболки и подняла ладони к лицу, проводя ими по нему и слегка зарычав.
- Господи, какая же я идиотка, - Пробормотала она. - Только я могла отомстить боссу, испортив бесценную частицу истории. Мало того, потом я ещё и возвращаюсь, чтобы попытаться вести себя благоразумно… Я должна снять эту футболку, пока не испортила и её тоже.
Она развернулась в направлении выхода, как я понял, чтобы переодеться, но я остановил её, потянувшись и мягко схватив её за запястье.
- Не надо, - тихо попросил я, притянув её к себе.
Она развернулась, и её глаза встретились с моими. На несколько секунд я задумался о том, что не уверен в том, чего она хочет. Я только что рассказал ей всю свою историю. Я был вампиром, который охотился на животных, вместо людей, и её жизнь была в опасности из-за меня, но теперь, по какой-то неведомой мне причине, тема нашего разговора ушла совсем в другую сторону - мы стояли и обсуждали музыку и футболки, а всё, чего мне хотелось – это поцеловать её.
И самым странным было то, что она выглядела так, будто всё, чего ей хотелось, так это, чтобы я поцеловал её.
Когда я ласково провел рукой по её волосам, внезапно, её губы, приковали к себе мой взгляд, точнее, нижняя, которую она начала нервно покусывать. Казалось, прошла целая вечность, пока мы вот так вот стояли, и, как только я решил, что могу сделать это, действительно могу, нас вырвал из этого состояния звук, доносившийся с первого этажа, кто-то звонил в дверь, одновременно с ним начал звонить и мой телефон.
Только она способна на оба этих поступка, и только она способна испортить такой момент, зная, что должно произойти. Её тоненький голосок уже прибивался в мою голову с нижнего этажа, просвещая меня о сложившейся ситуации. Я вздохнул и ответил на звонок: «Я спущусь через минуту», - ответил я и засунул телефон обратно, в карман.
- Белла, это Эллис. Я ещё не знаю точно, почему она здесь, но могу предположить, что это что-то важное.
Она сделала маленький шаг назад. Момент нашей близости остался позади, и только теперь она поняла, как близко мы стояли друг к другу.
- А, хорошо, думаю, мне надо идти. Вам нужно о чём-то поговорить, - сказала она, и мне вновь довелось наблюдать, как её лицо вспыхнуло нежным румянцем.
- Нет, пожалуйста, не уходи. Честно говоря, я и вправду взволнован её визитом, наверное, что-то случилось, раз она здесь. Пожалуйста, останься, - сказал я и мягко улыбнулся ей.
Она вернула мне улыбку, но отрицательно покачав головой, отвела взгляд.
- Не знаю, Эдвард. Я не уверена, что мне следует.
Осторожно приподняв ей лицо, я легонько коснулся пальцами её нежной кожи. Её пульс бился прямо под моей ладонью, и мне нужно было сконцентрироваться на медленных и сдержанных движениях.
- Пожалуйста, останься. Можешь воспользоваться комнатой для гостей на первом этаже, а я ещё раз проверю весь дом, прежде чем уйду. Для тебя будет весьма небезопасно идти домой в одиночестве. К тому же я не смогу оставить тебя, если не буду уверен в твоей безопасности, - я уже готов был умолять её остаться. Хитрая усмешка появилась на моём лице, и я добавил, - кстати, ты сможешь «покопаться» во всех моих вещах. И примерить на себя всю мою одежду, - я заметил, как она пытается побороть собственную улыбку.
Она положила свою руку поверх моей и отвела ей от своего лица, переплетая свои пальцы с моими.
- Это очень заманчивое предложение. Знаешь, я положила глаз на вон тот закрытый сундук. Значит, мы заключаем сделку, - она ухмыльнулась, а я вопросительно поднял брови. - Ты даёшь мне ключ от него, а я остаюсь здесь, сколько хочешь.
Не отпуская её руки, я подошёл вместе с ней к большому шкафу и открыл его дверцу. С легкостью отодвинув затворку, я вынул оттуда металлический ключ. Подняв вверх наши переплетённые руки, я развернул её ладонь и вложил в неё ключ.
- Мисс Свон, вы только что заключили со мной сделку, - сказал я, мягко сжав её ладонь, и покинул комнату, прежде чем Эллис самолично поднимется наверх за мной.

* Испа́нский грипп или «испанка» (фр. La Grippe Espagnole, или исп. La Pesadilla) был, вероятней всего, самой страшной пандемией гриппа за всю историю человечества. В 1918—1919 годах (18 месяцев) во всем мире от испанки умерло приблизительно 50-100 млн. человек или 2,7-5,3 % населения Земли. Было заражено около 550 млн. человек, или 29,5 % населения планеты. Эпидемия началась в последние месяцы Первой мировой войны и быстро затмила это крупнейшее кровопролитие по масштабу жертв.

Перевод: konfetti
Редактура: orchids_soul

********************************************************************************

Привет, бриллиантовые, яхонтовые мои!!!Как же я рада порадовать Вас новой главой!!!Она довольно-таки объёмная и интересная, как Вы уже успели заметить!
Ну что, как Вам разговор и сближение наших героев?А?Очень надеюсь узнать Ваше мнение на ФОРУМЕ! И хочу сказать Вам огромное СПАСИБО, что Вы со мной, ждёте, читаете, комментируете и не забрасываете переводчика, редактора и форум! Мне это очень приятно! Уже осталось совсем чуть-чуть до их полного взаимопонимания и сближения! В этой главе почти состоялся такой ожидаемый нами всеми поцелуй!Но....обстоятельства сложились иначе! Что же Белла найдёт в том сундуке, ключ от которого она получила от Эдварда?...Много всего интересного и важного! Но об этом, в следующей части главы! Она будет гораздо меньше этой и выйдет в свет гораздо быстрее.
Спасибо всем тем, кто уважает наши с Викой старания и любит этот роман так же, как и мы!Мы Вам очень за это благодарны и любим Вас!!!;)