Глава 11. Инверсия



_____________________________________________________________________

Парма, штат Флорида, 23 августа, температура 27 градусов по Цельсию, атмосферное давление 759 мм.рт.ст., гроза.

Ну Эдвард не был идеальным.

Он оставил открытой крышку унитаза в уборной моего кабинета, когда вышел оттуда, переодевшись в спортивную одежду.

Я вымыла руки и усмехнулась, глядя на себя в зеркало. Разве не он рассказывал мне о распространении вредных частиц в воздухе во время слива воды в унитазе? Хотя в данном случае это не казалось большой проблемой. Сливная часть унитаза была построена таким образом, что стекающая вода не разбрызгивалась, а уходила вниз, закручиваясь и омывая весь унитаз. Я была рада, что поставила перегородку седзи между унитазом и раковиной. Если вредные частицы и попадут в воздух, то я не увижу этого безобразия.

Я рассмеялась над своим внутренним диалогом, а затем вздохнула. Знаете, я действительно была сумасшедшей.

Вздыхая, я вспоминала, как Эдвард выглядел, отправляясь на тренировку, или, как он ее называл, проветривание. Его волосы уже были взлохмачены, от утреннего лоска не осталось и следа. Накачанные, натянутые как струна и хорошо обозначенные мышцы ног демонстрировали, что принадлежали футболисту, глядя на них, я почти была готова пустить слюни от желания. Оторвав глаза от ног, я перевела их на футболку, аппетитно обтянувшую плечи и бицепсы. Может, он ест завтрак для чемпионов? И все же мне удалось сосредоточить внимание на надписи на футболке: «Cheeseheads». (п/п: «Сырные головы» - так могут называть любого человека, приехавшего из штата Висконсин. Висконсинцы, как правило, болеют за профессиональную футбольную команду Грин Бэй Пакерз. Болельщики надевают на голову оранжевый головной убор, который изготовлен в виде сыра Чеддер)

- Сырные головы? Я думала, наша футбольная команда называется «Скаты»? – удивилась я.

- Ты права, по правилам мы «Скаты», но многие называют нас «Сырными головами», даже сами студенты.

- Но почему?

- Старшая школа Пармы. Пармезан. Сыр пармезан. Кроме того, в школе учится много студентов, приехавших из Висконсина, именно поэтому название и прижилось.

- Бьюсь об заклад, что противникам приходится не просто!

- Да. Мы называем это «крошить сырную голову», - ответил он. – Нам приходится бороться из последних сил.

- И люди надевают шапки в виде сыра? – я была изумлена. Может быть, старшая школа Пармы была не такой обычной и традиционной, как я представляла поначалу.

- О да. Некоторые школьные клубы зарабатывают деньги, продавая их. Мы на самом деле гордимся своими «Сырными головами». Да, мы – «Сырные головы». И ничего ты с этим не поделаешь.

Я рассмеялась.

- Увидимся вечером, мисс Метеор. Я закончу около пяти, поэтому заеду за тобой в шесть. Согласна?

- Конечно, Эдвард. С нетерпением буду ждать встречи.

Покопавшись рукой в своей спортивной сумке, он достал протеиновый батончик и вручил его мне.

- Вот, мисс Свон, это позволит вам продержаться до ужина.

Махнув рукой, он ушел, а я вернулась к своему занятию. Счастливо жуя батончик, врученный Эдвардом, я принялась за проверку ста тридцати тетрадей. Должна признаться, что потратила немало времени, чтобы оценить каждую работу и выставить оценки. Сделав отчет по полученным результатам, я, наконец, заполнила электронный журнал оценок и начала собираться домой. Конечно, я получала удовольствие, проверяя работы учеников, выполненные по моим заданиям. Знаю, что могла бы доставлять себе такое удовольствие ежедневно, но чувствовала, что этот труд в будущем станет для меня настоящим источником расстройства, особенно, когда начнутся курсы по повышению квалификации. Думаю, будет неплохой идей впредь не проводить письменные работы в один и тот же день во всех моих классах одновременно.

Вернувшись домой, я приняла быстрый душ и замерла перед шкафом, раздумывая, что лучше надеть, и выбрала сарафан. Если Эдвард решит пригласить меня в какое-нибудь экзотическое место, я всегда смогу накинуть хлопковый джемпер и надеть туфли на каблуках. Если же его выбор окажется проще, то сарафан и сандалии подойдут как нельзя лучше.

Эдвард приехал точно в срок, и при виде него мое сердце, как обычно, перевернулось. В голову начали закрадываться мысли, не заболела ли я каким-нибудь сердечным недугом. Он был одет в брюки-карго (п/п: брюки-карго пришли из стиля «милитари». Обычно такие брюки имеют широкий покрой и большие накладные карманы, а также посадку на «бедрах».) и рубашку поло, отчего я решила, что мы собираемся отправиться в неформальное место.

Впустив его, я сообщила:

- Через две минуты буду готова.

Развернувшись, я хотела направиться в спальню, но он схватил меня за руку и притянул к себе.

- Я хотел сделать это с того момента, как увидел тебя утром, – Эдвард наклонился и поцеловал меня. Я представила, что его сердце затрепетало так же, как и мое.

Спустя несколько восхитительных моментов он отстранился.

- Ммм, клубника.

- Это мой блеск для губ.

- Вкусно, - добавил он и снова наклонился ко мне. Я обвила руки вокруг его шеи и растворилась в божественном поцелуе, в земляничном божественном поцелуе. Я начинала зависеть от потрясающих ощущений, даруемых им, заставляющих дрожать и покрываться мурашками. Кончик его языка очертил контур моих губ, и я знаю, что застонала.

Вздохнув, он выпрямился.

- Мисс Метеор, нам нужно остановиться, лучше пойдем.

- Хорошо, - прошептала я, немного потрясенная своими чувствами. – Сейчас вернусь, нужно надеть сандалии и снова нанести блеск для губ. – Мельком глянув на него, я скрылась в спальне.

Этот поцелуй заставил меня задуматься. Нормально ли испытывать такие чувства? Казалось, будто я светилась рядом с ним. Ну, по крайней мере, я не описалась от переизбытка эмоций. Было бы неловко.

Сидя в машине несколько минут спустя, Эдвард поинтересовался, нравятся ли мне морепродукты?

Я усмехнулась и закатила глаза.

- Ловля рыбы была любимым занятием моего отца в те моменты, когда он не смотрел спортивные игры по телевизору. В своей жизни я съела много рыбы.

- Но она нравится тебе?

- Конечно. К тому же я с легкостью могу ее приготовить. Должно быть, мне знакомы сотни способов приготовления рыбы.

- Может быть, когда-нибудь ты приготовишь ее для меня? Нам понадобится много времени, чтобы попробовать все рецепты.

Ничего себе. Это означает огромное количество совместных ужинов в течение долгого времени. Ему была интересна перспектива провести его вместе со мной? Эта мысль оказалась удивительно волнующей, но одновременно и пугающей. Возможно, он просто был вежливым и поддерживал разговор. Я постаралась ответить на его реплику как можно более нейтрально.

Мы обсудили первый учебный день в школе и наших студентов. Эдвард сообщил, что Джаспер Уитлок состоит в его футбольной команде, и вообще неплохой парень. Я улыбнулась, вспомнив сегодняшнюю реакцию Элис на Джаспера.

- Думаю, Джаспер довольно популярен среди девушек?

Эдвард посмотрел на меня, очевидно задаваясь вопросом, почему я задала такой странный вопрос.

- У него много друзей. Я замечал рядом с ним девушек, но не видел, чтобы он с кем-то из них имел серьезные отношения.

- Хм.

- Джаспер хороший парень. Трудолюбивый. В прошлом году я вел у него уроки. Тебе понравится этот студент.

- Он хорошо выполнил мои сегодняшние задания.

- Я не удивлен. Раньше во время проверки заданий я оставлял его работы напоследок, чтобы в конце увидеть нечто хорошее. Он никогда не разочаровывал меня.

- Хорошая стратегия. Сказать по правде, Эдвард, я была потрясена, насколько плохо некоторые студенты справились с заданием. Я не представляю, с какой стороны начинать учить их.

- Мы, как учителя языка и литературы, должны пользоваться своими знаниями и опытом. Я покажу тебе несколько приемов, как найти подход к таким ученикам. Методы, которыми пользовался я, дали неплохие результаты, если ты хочешь, конечно.

- Спасибо, я очень ценю твою помощь, - улыбнулась я, любуясь, как пряди его волос, зачесанные за уши, постепенно вылезают оттуда и скручиваются в завитки.

Эдвард въехал на стоянку Маллиган, и я вспомнила, что он упоминал о ресторане в день, когда я покупала у него футон. Это настоящий городской ориентир. Эдвард открыл мою дверь и протянул руку, чтобы помочь мне выйти из автомобиля.

- Твоя мама хорошо воспитала тебя, Эдвард.

- Ты о чем? – улыбаясь, поинтересовался он.

- У тебя прекрасные манеры.

- Мама была бы очень рада слышать такие слова.

Он переплел свои пальцы с моими, и мы вошли в ресторан. Справа был большой зал с баром, заполненным людьми, но после того как Эдвард назвал свое имя, метрдотель повел нас в другую сторону. Он усадил нас за столик, с которого открывался прекрасный вид на реку Парма в том месте, где она расширялась и образовывала залив. Высокие перегородки между столиками скрывали посетителей, создавая впечатление, что мы находимся здесь в полном одиночестве – только мы и вид на гавань.

У нас был приятный расслабляющий ужин. По молчаливому согласию, мы не разговаривали о работе, казалось, что у нас накопилось взаимное желание побольше узнать друг о друге. Вы слышали, что иногда между людьми «проскакивает искра»? Так вот между нами проскакивали тысячи искр, мы щелкали и потрескивали. Все было прекрасно.

Ресторан не был заполнен, поэтому официант сказал, что нам можно не торопиться, и мы, закончив с едой, просто сидели и медленно попивали кофе. Солнце уже зашло, и перед нами открылось потрясающее зрелище сверкающих на воде залива огней. Фоном играла музыка Джимми Баффетта – Маргаритавиль.

- Итак, мисс Метеор, как тебе понравился ужин?

- Все было восхитительно. Это отличное место.

- Так и есть. Во времена наплыва туристов ресторан всегда переполнен. Каждую ночь у дверей выстраивается длинная очередь из посетителей, и, конечно, я даже не рвусь сюда.

- Я бы тоже не стала.

- Смешно, что когда здесь сезон открывается, в тех местах, где живут мои родители, сезон заканчивается.

- В Форксе всегда не сезон, если, конечно, ты не увлекаешься охотой, - я не могла сдержать дрожь.

Эдвард рассмеялся.

- Тебе и вправду так не нравилось жить в штате Вашингтон?

- О, там я пережила массу прекрасных моментов. Это красивое место и люди там замечательные. Я люблю своего отца и его взгляды на мир, ну большую часть этого, хотя конечно, иногда он чересчур опекает меня. Сиэтл отличный город, если ты любишь дожди. Мне нравилось жить там, но если честно, Эдвард, мне всегда хотелось больше тепла.

- Для тебя здесь не слишком жарко?

- Нет, мне нравится.

Немного колеблясь, он обвел пальцем круглый край чашки.

- Ты скучаешь по кому-нибудь из тех, кого оставила позади?

В этот момент он не смотрел на меня, не отводя взгляда от кофейной чашечки, и мне почему-то показалось, что этот вопрос был для него очень важным.

- Немного скучаю по папе и по некоторым старым друзьям, но ни по кому конкретно.

- По старым друзьям? – переспросил он.

Только сейчас до меня дошло, что он интересовался Майком. Не произнося ни слова, я дождалась, пока он нетерпеливо поднимет глаза, и уверенно глядя на него, сказала:

- По подругам – девочкам. Скучаю по нашим совместным прогулкам, – мне хотелось убедить его, что я редко вспоминаю о своем бывшем бой-френде.

Он застенчиво улыбнулся:

- Я рад этому.

Потянувшись через стол к его руке, я добавила:

- Я очень рада, что приехала в Парму, Эдвард.

- Я тоже рад, что ты приехала, - и снова этот нежный взгляд, в котором можно утонуть. Он очень глубоко и основательно забирался мне под кожу и в сердце.

- Белла, я хотел бы сказать тебе кое-что. Никогда раньше никому не рассказывал об этом, - в его мягком взгляде было заметно волнение. Он чем-то обеспокоен? – Это касается меня… ну… думаю, ты должна знать это, прежде чем наши отношения перейдут на новый уровень.

Он сказал слово «отношения». Я была бы безумно рада, если бы не все эти предшествующие оговорки. В чем он хочет мне признаться? В операции по смене пола или в неизлечимой болезни, вызывающей запах изо рта. Что ж, сейчас самое подходящее время сделать это. Я попыталась расслабиться и ободряюще улыбнулась.

- Вчера я говорил тебе, что старомоден. В некотором смысле это верно. Большинство людей нашего возраста подумали бы, что я свихнулся, но у меня есть для этого причины.

Я почувствовала, что прямо сейчас хочу выпить вина, но мне не оставалось ничего иного, как с серьезным лицом продолжать слушать Эдварда.

- Родители хорошо воспитывали меня. Они самые лучшие люди из всех, кого я знаю, поэтому я всегда восхищался ими и уважал. Но это не означало, что я собирался следовать по их стопам. В средней школе в первый год обучения я вырос на шесть дюймов (п/п: чуть больше пятнадцати сантиметров) и внезапно обнаружил, что нравлюсь девушкам. И они, конечно, нравились мне, и вскоре я совершенно забыл об учебе. Когда я только переходил в среднюю школу, мама говорила, что у меня лицо и поведение ангела, а когда у меня наступила половая зрелость, я по-прежнему имел лицо ангела, а вот поведение стало дьявольским, - он усмехнулся и покачал головой. - Она была так права. Я полностью изменился. Допоздна не появлялся дома, гуляя с друзьями и выпивая. У меня были девочки. Я даже курил травку и, вероятно, перешел бы к более сильным наркотикам, если бы мой тренер по футболу однажды не увидел меня, – Эдвард посмотрел на меня, надеясь, что я понимаю, для чего он рассказывает это. У меня все еще не было никакой подсказки. – Футбол был моей страстью, и я не мог представить себя вне команды. Перед выездным матчем тренер поймал меня курящим травку и выгнал из команды. Это просто убило меня. – По выражению его лица я могла сказать, что даже сейчас, вспоминая об этом, Эдвард испытывает огромное горе. – Выходные я провел в агонии. Ничего не рассказал родителям, просто остался дома, совсем не спал. И утром в понедельник я провел ночь под дверью дома тренера. Я просил его дать мне шанс, и он, помучив меня некоторое время, позволил мне вернуться при условии, что ежедневно я буду сдавать тест на наркотики, а в школе учиться только на пятерки. Первые три игры я просидел на скамейке запасных, а так как учился я в католической школе, ты же помнишь, он потребовал, чтобы каждое утро я посещал службу в часовне школы. Он был умным человеком, без его требований я, вероятно, не изменился бы. – Он остановился, чтобы сделать глоток кофе.

- Честно говоря, Эдвард, никогда раньше не знала кого-нибудь, связанного с католической церковью. Черт возьми, да я не знала никого, связанного с какой угодно церковью. Мама была верующей, но она верила внутри себя, никогда открыто не соблюдала религиозных канонов. Для папы религией было общение с природой, рыбалка в основном.

Я сделала паузу, а потом поинтересовалась:

- Твой тренер был священником?

- Не совсем так. Он был одним из братьев религиозного ордена при нашей школе. Он учил нас нескольким видам спорта. Своим влиянием он спас меня, может быть, даже спас мою жизнь.

- Ничего себе. Это вдохновляет!

- Именно благодаря ему я решил стать учителем.

- Эдвард, а кто такие эти братья?

- Монахи.

- Монахи все еще существуют? Как брат Кадфаэль? (п/п: валлийский монах-бенедиктинец, живший в аббатстве Шрусбери в XII веке. Был снят сериал по серии романов Эллис Питерс, действие которого разворачивается в Англии между 1135 и 1145 годами. Главный герой — монах-бенедиктинец брат Кадфаэль, который между службами и выращиванием лекарственных трав стал заниматься расследованием таинственных преступлений и загадок) – я любила читать о британских средневековых тайнах, описанных Эллис Питерс, хоть она и сделала это более ста лет назад. Мне не очень нравился факт, что эта часть древности все еще была жива и здорова.

Эдвард рассмеялся.

- Да. Думаю, можно и так сказать.

- То есть он носил длинную тунику с капюшоном и принимал постриг?

- Некоторые делают это, но не все. Брат Маркус не делал. Ты бы и не поняла, что он принадлежит братству, если бы не знала, каков его образ жизни.

- Прости, я ничего не знаю об этих вещах.

Он улыбнулся мне.

- Ничего страшного, мисс Метеор. Я не против объяснить. В общем, я исправился в школе, бросил курить травку, начал посещать утренние службы. Пить я не бросил, хотя значительно уменьшил потребление спиртного, а вот с девушками я проводил время по-прежнему весело. Мои тогдашние друзья называли меня игроком. Перейдя в старшую школу, я познакомился с Ириной. Она была новенькой, и мы почти сразу подружились с ней. Она хорошо училась и была отличной спортсменкой. В конце концов, мы с ней начали регулярно встречаться.

Внезапно он остановился, вздохнул и посмотрел на воду.

- Зимой Ирина заболела. Ее мучила тошнота и постоянная усталость. В тот момент ей нельзя было болеть. Она была звездой женской баскетбольной команды в нашей школе, и намечался важный матч. Ирина рассчитывала продолжить баскетбольную карьеру в колледже, и оттуда должны были приехать люди, чтобы посмотреть на нее. В конце концов, ее мама сходила с ней к врачу, и выяснилось, что с Ириной не случилось ничего ужасного кроме того, что она была беременна.
Черт. Теперь мне действительно требовался бокал вина или стакан чая со льдом. Может, даже оба этих напитка.

- У тебя есть ребенок? – я едва сумела прошептать вопрос, чувствуя себя пришибленной.

- Нет, – мрачность его голоса резко отрезвила меня и отвлекла от желания паниковать. Встретившись с его взглядом, я поняла, как сильно на него повлияла эта история. Я увидела его боль, и мое сердце растаяло. Пересев ближе, я взяла его руки в свои.

Он вздохнул и повернулся ко мне.

- Нет, у меня нет ребенка. Состоялась великая встреча наших семей. Мои родители были опустошены. Раньше я видел в их глазах гнев и разочарование во мне, но никогда не знал, как может выглядеть опустошение. Мы с Ириной сидели в центре, пока наши родители спорили о том, что делать. Я не знал, что предложить, кроме как взять всю ответственность за ребенка на себя. Но наши родители, думаю, решили, что я не способен на это, мое мнение не учитывалось. После я ничего у них не спрашивал. Ирина ушла, а когда вернулась, она больше не была беременной и больше не разговаривала со мной. Она больше вообще ни с кем не разговаривала.

- Она сделала аборт? – спросила я.

- Думаю, да. Или аборт, или был внезапный выкидыш. Никто не сказал мне точно. С тех пор Ирина бегала от меня, как от чумы. Однажды после уроков мне удалось поймать ее в тренажерном зале и спросить, что произошло, но она обвинила меня в том, что я лишил ее шанса на спортивную стипендию, на достойную школу. Сказала, что она потеряла все, в то время как я совсем не пострадал, и что она ненавидит меня. Она наорала на меня и убежала. Больше я никогда не заговаривал с ней. А что я мог сказать? В тот день, идя домой, я думал о том, как она не права. Я страдал. Чувство вины было подавляющим, потому что знал, что приложил руку к разрушению мечты Ирины и к существованию своего ребенка… Однажды папа, вернувшийся со своей утренней смены в больнице, сидел на кухне за чашечкой кофе. Должно быть, он видел, что я чувствую, потому что позвал меня присоединиться к нему. Никогда не забуду, что он сказал мне в тот день: «Эдвард, человек представляет собой то, что он говорит и делает. Слова бессмысленны без действий, которые могли бы подтвердить их. Что твои поступки говорят о тебе? Ты хотел бы быть таким человеком? Потому что сейчас ты именно такой и есть». Эти слова обрушились на меня, как тонна кирпичей. Я вел себя безответственно, эгоистично и совсем не так, как хотел бы. В погоне за собственным удовольствием я травмировал людей, не только Ирину и нашего неродившегося ребенка, но и маму, и папу тоже. Поэтому я пообещал себе…

Он замолчал, как будто боялся говорить дальше. Эдвард смотрел на меня, и его глаза были полны тоски.

- Ты был ребенком, Эдвард. Все дети в подростковом возрасте проходят фазу безответственности и эгоизма.

Он чуть заметно улыбнулся.

- И что произошло с тобой в этом возрасте?

- Мм, может, я все еще нахожусь в этой фазе?

Он рассмеялся и покачал головой.

- Безответственность и эгоизм не являются теми прилагательными, которые я использовал бы, чтобы описать тебя, мисс Метеор.

- Может, ты плохо меня знаешь? – он действительно не знал.

Он откинулся назад, чтобы критически осмотреть меня.

- Думаю, знаю, что ты относишься к тем людям, которые все делают правильно. Знаю, что ты нашла кучу игрушек Тани в шкафу и никому не сказала об этом, кроме самой Тани. Знаю, что утром она дразнила тебя «комариной певицей», и это ты тоже никому не рассказала. Знаю, что ты была голодной и никого не попросила о помощи. Знаю, что на сад Элеоноры ты тратишь намного больше времени, чем было оговорено, потому что этим ты радуешь старушку. Ни один из твоих поступков не эгоистичен и уж тем более не безответственен.

Я знала, что мои глаза раскрылись так же широко, как у совы, когда я удивленно смотрела на него.

- Откуда ты все это знаешь?

- Таня кое-что рассказала мне сегодня после уроков. Она пыталась защищаться, думая, что ты побежала ко мне жаловаться на ее выходки и злобное поведение. Ей показалось, что именно из-за этого я вел себя с ней сдержанно.

- Ты избегаешь ее?

- Да. Она не может поверить, что я не хочу встречаться с ней, поэтому решила, будто ты пожаловалась на нее и испортила наши отношения.

- Но я никому ничего не говорила.

Он схватил меня за руку и снова одарил своим нежным внимательным взглядом.

- Я знаю, мисс Метеор. Это подтверждает мою точку зрения. Ты совсем не эгоистична. Ты входишь в список самых ответственных людей, которых я когда-либо встречал, и я никогда не подумаю, что ты можешь плохо говорить о людях, даже если они этого заслуживают.

Не отводя от него глаз, я подняла руку и провела ею по его щеке, затем по губам.

- Ты самый добрый человек, которого я когда-либо встречала, Эдвард.

Он сглотнул.

- Легко быть добрым с тобой, Белла. Именно поэтому я рассказал тебе о своем грязном прошлом. Я хочу, чтобы ты знала меня, прежде чем решишь, стоит ли развивать наши отношения.

- Что ты имеешь в виду, говоря «отношения», Эдвард? – я хотела убедиться, что мы говорим об одном и том же. Мне не хотелось торопиться с выводами.

- Я хочу быть с тобой, Белла. Я хочу больше узнать о тебе. Хочу, чтобы ты узнала обо мне. Мы находимся в начале пути, и кто знает, чем все закончится, но я хотел бы посмотреть, куда мы можем придти, – его улыбка так сверкала, а блеск в глазах был таким восхитительным. Черт, нервный тик снова одолел меня.

- Ты хочешь встречаться со мной? Имеешь в виду, как парень и девушка? – я была удивлена, как пискляво прозвучал мой голос.

- Я не знаю никого другого, кому мне хотелось бы сделать такое предложение, кроме тебя. Но не требую от тебя мгновенного ответа, ведь ты должна сначала кое-что обдумать.

- О чем это ты?

- После того эпизода с Ириной я решил, что больше не буду допускать даже малейшей вероятности возможного отцовства до тех пор, пока не пойму, что готов стать отцом своему ребенку.

Он откашлялся и посмотрел на меня с тем же волнением, которое я заметила у него в начале разговора.

- Кроме того, я считаю, что лучший отец должен быть мужем матери своего ребенка.
До меня медленно дошло, о чем он говорил: Эдвард не собирался заниматься со мной сексом ни сегодня вечером, ни в любые другие будущие ночи.

Не думаю, что ресторану пора закрываться. Может, мне все же заказать бутылку Мерло (п/п: знаменитое, всемирно известное красное вино). Я расплачусь за него своей кредитной картой, мой бюджет проклянет меня.

В целях подтверждения своих догадок я все же поинтересовалась:

- Другими словами, у тебя не было секса со времен старшей школы?

- Можно так сказать, - он покраснел.

- Это было девять лет назад?

- Да.

- Значит, сначала ты женишься, прежде чем заняться сексом?

Он пожал плечами.

- Не совсем так. Я мечтаю найти женщину, на которой хотел бы жениться и которую хотел бы видеть матерью своего ребенка.

- И за все эти годы ты не встретил такого человека?

Он внимательно изучал мое лицо.

- До настоящего момента нет, – осмелюсь заметить, что он выглядел полным надежд?

Святоеееее дерьмо.

Может, мне нужно заказать не бутылку вина, а кувшин текилы?