2024-11-25

16

0

0

Через сто сорок пять дней после того, как я сделал предложение Белле, мы оказались в терминале Филадельфийского международного аэропорта, в ожидании посадки на самолёт, вылетающий в Майами, откуда нам предстоял ещё один трёхчасовой перелёт в Кюрасао¹. Именно там, на роскошном семейном морском курорте, на закате следующего дня должно было состояться наше бракосочетание.

После нашей помолвки Элис и Белла быстро нашли это идеальное место, где не нужно было беспокоиться о детальном планировании. Мы просто выбрали цветовую гамму и забронировали комнаты для гостей, а остальное сделает организатор свадеб пансионата «Breezes Curaçao Resort».

Мои родители и круг наших друзей собирались воспользоваться этой поездкой ещё и для отдыха, поэтому мы отдали предпочтение курорту, где всё предусмотрено для обслуживания семей. Кроме того, решено было, что в нашей «свадебной команде» будут только Тристан и недавно начавшая ходить Эмерсон. Когда вы окружены ближайшими друзьями и родственниками, нет необходимости распределять между ними какие-то звания.

Третьим карапузом в нашем отряде был Дэниел, пятинедельный сынишка Роуз и Эммета. Мы решили, что он специально появился на свет на три недели раньше срока, пятнадцатого апреля², чтобы никто из нас никогда не забывал поздравить его с днём рождения. Ведь здравомыслящие люди, как правило, хорошо помнят о сроке подачи налоговой декларации, и малыш Дэнни это учёл.

Нас очень обрадовало, что Джейк, жених Кэйт, вернулся из Афганистана. В феврале, как только закончилась его командировка, он приехал домой, тем самым преподнеся Кэйт неожиданный подарок на её день рождения. Их свадьба намечена на следующий месяц. Они не собирались жениться так быстро, но результатом их счастливого воссоединения стала беременность Кэйт. Они с Джейком и их семьи просто счастливы и попросили нас с Джеймсом устроить свадебный приём в B&B «Четыре Моря». Мы счастливы за них и польщены тем, что они выбрали наш дом у залива, чтобы отметить там своё бракосочетание.

Наш самолёт приземлился вчера в девять вечера. До пансионата мы добрались уже почти в десять и, усталые после долгого путешествия, просто рухнули в постель. Сегодня утром у нас состоялась встреча с организатором свадьбы, Джейн, которая идеально спланировала всё – до мельчайших подробностей. Эта деловая леди объяснила, что она и её команда выполнят сегодня все последние приготовления, и попросила, чтобы все собрались в пять для короткой репетиции. Если не считать этого, расслабленный отдых на курорте, абсолютно без забот и уж точно без предсвадебного стресса был лучшим способом провести день накануне такого важного события.

Ровно в пять мы собрались возле беседки на пляже. Двадцать минут неловких перемещений, приправленных несколькими нервными смешками Беллы, – и репетиция была закончена.

Знаю, некоторые женихи проходят период тревоги и страхов, но я просто не могу дождаться завтрашнего дня, когда эта женщина станет моей. Когда я надену ей на палец кольцо перед Богом и людьми и скажу ей, что всегда буду готов сделать для неё что угодно… что она никогда не будет одинокой… никогда больше.



- Поэтому я спросил: «Твоя Изабелла – это моя Белла?» А ты сказал что-то вроде, - Джаспер указывает на меня пальцем, сгибаясь от смеха, он с трудом выдавливает слова, чтобы завершить свой рассказ: - «Веришь ли, за эти две недели ты уже третий, кто произносит точно такие же слова».

Все, включая нас с Беллой, хохочут над воспоминаниями о тех ошибках, которые сопровождали наше безумное воссоединение год назад.

Кто она? Изабелла Свон? Белла Кинг? С кем встречается Джеймс? Возможно, я тоже с ней встречался! Ты её знаешь? Я не знаю её, но знаю девушку, которая на неё ужасно похожа!

Какими же мы были придурками!

Теперь-то уже можно над этим смеяться – когда мы с Беллой готовы пойти к алтарю и вручить друг другу наши жизни.

- О Боже! Не верится, что ты был готов уволить Эрика за то, что «он» наговорил Роуз обо мне! – Белла задыхается от смеха.

- Ну, Йорки известный бабник! Джеймс сказал мне, что Эрик вёл себя как последний баклан с моей новой официанткой, а я никак не мог допустить скандалов между сотрудниками! – мы все так хохочем, что Элис и Розали приходят практически в недееспособное состояние. Они уже не могут смеяться и не издают ни звука, только обмахиваются ладонями… надеюсь, они ещё дышат.

- Как, чёрт возьми, я должен был понять, что вы говорили ОБО МНЕ? Я понятия не имел, что происходит. Мой мир накренился, потому что потрясающая девушка, которую я, похоже, так и не смог забыть, вдруг снова вошла в мою жизнь!

Почему-то после моих слов смех и весёлые разговоры стихают. Кое-кто охает, и первым я слышу голос моей матери. Белла встаёт со своего шезлонга и идёт ко мне, на лице её полное обожание. Я гляжу на неё, совершенно уверенный в том, что девушка, которую я вижу перед собой, - лучшее, что случилось со мной, причём дважды. Она на мгновение закрывает глаза цвета шоколадного мусса, моргнув, и это единственное, что прерывает наш обмен взглядами. Повернувшись, она садится боком ко мне на колени и наклоняется, чтобы обнять меня.

- Ты растопил моё сердце, Эдвард Каллен… Не знаю, можно ли любить сильнее, чем я люблю тебя, - шепчет она, утыкаясь лицом мне в шею, и я перестаю обращать внимание на окружающих. Сейчас в моих объятиях находится самое лучшее отвлечение на планете, осыпающее лёгкими, как крылья бабочки, поцелуями мою шею… подбородок… и… привет, язычок… теперь, если она сдвинется ещё чуть-чуть к… ахх, да, именно туда…

- Осторожно, красавица, - бормочу я так тихо, что только она может слышать. – Твои губы заводят меня, не говоря уже о покачивании твоей великолепной попки. Ты играешь нечестно. – Её горячее дыхание посылает волны мурашек вдоль моего позвоночника, и я снова чувствую, как Белла проводит языком по щетине, которую я по просьбе своей прекрасной невесты отращиваю к этому важному дню. – Это ведь ты пожелала установить правило «никакого секса в Кюрасао, пока мы не поженимся», чтобы сделать эту ночь более особенной, помнишь? Ты готова отказаться от собственного решения?

Она выпрямляется, и, хотя выглядит взволнованной и возбуждённой, но восхитительная пытка заканчивается. Я снова притягиваю её к себе и нежно касаюсь её щеки:
- Я не против стать нарушителем правил, детка. Ты знаешь, где найти меня сегодня ночью, если захочешь, - и я подтверждаю своё заявление поцелуем в висок.

Я убираю руку от лица Беллы, и она игриво прищуривается, глядя на меня:
- Ну а теперь кто играет нечестно, мистер?! – она толкает меня в грудь, а я быстро улыбаюсь и подмигиваю, зная, что это только ещё больше заведёт её.

Белла высвобождается из моих объятий, и я смеюсь.

- Всё! Студенческая вечеринка закончена! Девочкам пора отдыхать. Попрощайтесь со своими кавалерами, - объявляет она, вызвав ропот «на галёрке».

- Напомни мне, Эдвард, почему я не могу спать со своей супругой, если тебе нельзя спать со своей невестой, - жалуется отец, а мама шлепает его сумочкой по животу.

- Потому что это их свадьба и они попросили нас, чтобы последнюю ночь девушки провели отдельно, а вы, джентльмены, уйдёте по своим делам. Думаю, ты выживешь без меня? – спрашивает она.

- С трудом, - он целует маму в губы, а потом кричит мне через стол: - Ты будешь мне должен, Эдвард Энтони!

Я не могу не хохотнуть над обиженно-саркастической интонацией отца. Одно несомненно – этот мужчина все ещё по уши влюблён в свою жену. Вот потрясающий образец идеального брака.

Девушки прощаются со своими парнями, и все расходятся, но мне нужна ещё всего одна минутка с моей невестой.

- Иди-ка сюда, - я хватаюсь за тонкую талию Беллы и поворачиваю её лицом к себе. – Ты уверена, что хочешь это сделать?

Её глаза искрятся в лунном свете, она смущённо сдвигает брови:
- Уверена, что хочу сделать что? Провести ночь без тебя? Нет… совсем не уверена. Судя по тому, как я себя сейчас чувствую, это было глупейшим решением в моей жизни, - жалобно хнычет она.

Я улыбаюсь и фыркаю, крепче обнимая её маленькое тело и пряча лицо у неё на шее.

- Ну а… уверена ли я, что хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь? – продолжает она, отвлекая меня от её притягательного тепла. - …Никогда не была более уверена в чём-нибудь. Ты застрял со мной, пока не погаснут звёзды, коттеджный мальчик. Справишься с этим?

В ответ я молча ныряю обратно в изгиб её шеи. Её объятия – самое тёплое и приятное место на свете.
- Пока не погаснут звёзды. Может быть, немного дольше, - бормочу на ухо Белле, и её руки сжимаются вокруг меня. Я отстраняюсь и нежно целую её, слегка посасывая верхнюю губу. – Увидимся за завтраком. Повеселись сегодня, красавица.



Белла

- Что ж, с вами весело, милые девочки, но мне нужно выспаться, чтобы хорошо выглядеть. – вздыхает с улыбкой Эсме. – Ведь завтра мой малыш женится на любви всей его жизни, - она подмигивает мне, и я встаю, чтобы обнять её.

- Я провожу тебя, мама, - говорю я, когда мы размыкаем объятия.

- Спокойной ночи, девушки… постарайтесь, чтобы скромница-невеста поспала хоть немного, хорошо?

- Будет сделано, миссис Си!

- Спокойной ночи.

Мы с Эсме выходим на веранду номера для новобрачных, в котором я проведу эту ночь вместе с Элис, Розали, Шарлоттой и Кэйт.

- Послушай… - начинает она. – Эдвард, конечно, мой малыш, ну, старший из малышей, - мы обе хихикаем и садимся на качели, висящие на балконе. – Но уже в тот вечер, когда мы с тобой познакомились, я поняла, что ты станешь моей дочерью во всех смыслах, которые имеют значение. Мне не нравится слово «невестка», оно говорит о некоторой дистанции или разобщении, а мы не чувствуем ничего подобного по отношению к тебе. Надеюсь, ты знаешь, Белла, как мы с Карлайлом любим тебя. Ты сделала нашего сына счастливее, чем когда-либо, а он всегда был довольно весёлым парнем, - она игриво толкает меня плечом. – Но с тех пор как ты вернулась в его жизнь, он просто ожил. Я знаю, мы с Карлайлом никогда не сможем заменить тебе семью, которая у тебя…

- Вы бесконечно лучше, - прерываю я её, не раздумывая. – Мне всегда будет не хватать моего отца… но у меня такое ощущение, как будто… - я помедлила мгновение, собираясь с мыслями, – как будто я не видела его, не слышала его голоса и ничего не знаю о нём уже более десяти лет. Он навсегда останется в моём сердце. Но… вы с Карлайлом так много значите для меня. Я каждый день благодарю Бога за своих друзей. Они спасли меня… и буквально и в переносном смысле слова спасали мою жизнь ежедневно в течение трёх лет… с момента, когда я пришла в себя, понимаете?

Она кивает, и я продолжаю:
- Но они уезжали домой и жили своей жизнью… как супруги, родители (в случае Джаспера и Элис), как чьи-то братья и сёстры, чьи-то дети – несмотря на то, что их семьи разрослись и разъехались по разным местам. А у меня не было никого… никого, кроме тёти Дидим. Она была очень милой женщиной, но я знала её только по смутным детским воспоминаниям и слишком мало общалась с ней, когда была подростком, чтобы надолго запечатлеть её в своей памяти. Было трудно поверить, что она действительно понимает и любит меня, - я пожимаю плечами, пытаясь проглотить комок, появившийся в горле.

- Знаю, у меня есть друзья, которых я всегда буду считать своей семьёй. Но вы с Карлайлом… стали моими родителями… то есть настоящими родителями. До самой смерти, до последнего дыхания, я буду любить Эдварда и ту жизнь, которую мы строим вместе с ним. И хотя он выходит из себя, когда я говорю это, я продолжаю благодарить его при каждом удобном случае… потому что он дал мне маму и папу, которых мне так отчаянно не хватало. Я полюбила вас всех и не могла бы быть счастливее.

Эсме тихо всхлипывает – надеюсь, что это слёзы радости. Через мгновение она привлекает меня к себе, и я наслаждаюсь безопасностью и теплом её объятий.
- Ох, милая. Я люблю тебя, Белла. И с нетерпением жду завтрашнего дня, когда ты выйдешь замуж за моего сына.

- Я тоже люблю тебя, мама.

- Сладких снов, - она ещё раз сжимает мою руку на прощанье.

Мы встаём, и она уходит по садовой дорожке к своему номеру. Я думала, что Эсме будет ночевать с нами, но, возможно, она решила дать молодежи возможность подурачиться без свидетелей. Однако не исключено, что она с самого начала планировала уйти. Интересно, Карлайл ночует в палатке с парнями или тоже ускользнул?

- Так, о чём разговор? – вернувшись в номер, я бросаюсь в кучу лежащих на полу подушек.

- Да вот думаем, что Эдвард готов стать папочкой… примерно вчера, - Элис ухмыляется и приподнимает брови.

Я качаю головой и смеюсь:
- Мы ещё не поженились. И мне нет даже двадцати четырёх. У нас есть время, не так ли?

- Конечно есть, милая, - начинает Кэйт, похлопывая себя по небольшому ещё животу. – Но я здесь, чтобы сказать тебе, что брак и возраст не имеют к этому никакого отношения. Чёрт возьми, мне тридцать, а я только приступаю!

Мы все смеёмся.

- Знаем, вы будете двигаться в собственном темпе… но мы просто подумали, как чертовски очарователен Эдвард с детьми. Как он держал Эмми за ручку, когда она ковыляла по аэропорту! Мне казалось, что мои яичники взорвутся – прямо там и прямо в ту минуту! – Элис хихикает, а все с готовностью соглашаются.

- Да, это было очень даже мило, - припоминаю я. Дети, а? Я не тороплюсь. Это ещё впереди. Сейчас я жду не дождусь возможности называть Эдварда моим мужем.

Нет, моего мужа сейчас нет, передать ему что-нибудь?
Здравствуйте, приятно познакомиться. Я Белла, а это мой муж Эдвард.
Кто из них ваш муж? - Тот высокий мужчина, вон там… это мой муж.

Я накрываю лицо подушкой и визжу – ведь это становится явью.



Через восемнадцать часов после того, как я поцеловала Эдварда на прощанье как своего жениха, я целую его снова – уже как своего мужа.

В присутствии друзей и родственников мы дали друг другу клятву в усыпанной розовыми лепестками беседке. Погода была идеальной – не слишком жарко на склоне дня, на небе ни облачка.

Дети выглядели невероятно очаровательно. Тристана нарядили в бежевый льняной костюмчик, подходящий к костюму Эдварда, а Эмерсон красовалась в светло-розовом платье с белым поясом. Я же, наоборот, была в белом платье без бретелек со светло-розовым поясом, отделанным горным хрусталём.

По короткому проходу и ступеням, ведущим в беседку, я шла под руку с Эмметом. Мне было очень важно, что он согласился сопровождать меня. В окружении наших любимых моё сердце готово было воспарить от чувства полной гармонии. Всё так, как должно быть.

И теперь я замужем за мужчиной моей мечты.

- О чём вы думаете, миссис Каллен? – шепчет Эдвард мне на ухо, когда мы впервые танцуем в качестве мужа и жены – под задушевный голос Этты Джеймс, поющей «Наконец-то». Разве возможно было выбрать что-либо более подходящее для нашего первого танца?

Я гляжу ему в глаза и улыбаюсь, слегка качая головой:
- Просто… о том, как всё идеально сейчас. Мне кажется, что сегодняшний день и всё, что случилось с нами в прошлом году, словно взято из какой-то сказки. С тобой все мои мечты сбылись… наконец-то.

Он наклоняется и ласково целует меня, а потом начинает напевать мелодию песни возле моего уха. Я закрываю глаза и наслаждаюсь этим нежным моментом.

Когда танец заканчивается, я шепчу Эдварду на ухо:
- Пока не погаснут звёзды.

И получаю ответ, на который надеялась:
- Может быть, немного дольше.



- Я говорил тебе, как абсолютно ошеломляюще ты сегодня выглядишь? – Эдвард целует моё плечо, а сам тщательно расстёгивает все пуговки сзади на моём платье… или, по меньшей мере, столько, сколько нужно, чтобы освободить меня от него.

- Кажется, ты упоминал об этом, - хихикаю я, пока он, по мере расстёгивания, продолжает целовать мою спину всё ниже, посылая мурашки в противоположном направлении. – И ты без пиджака, в расстёгнутом жилете, с закатанными рукавами рубашки… не знаю, как я выдержала так долго, не утащив тебя обратно в номер, чтобы заявить на тебя свои права, - мурлычу я, оглядываясь, чтобы увидеть хоть краешком глаза мастера за работой, который теперь уже опустился на колени и смотрит на меня снизу вверх взглядом, полным желания.

Пальцы Эдварда продолжают что-то делать с тканью платья, а его приоткрытые губы прокладывают возбуждающую тропку вниз по моей пояснице. Внезапно я чувствую, что моя талия свободна, он стягивает платье вниз, на бёдра, а меня обвевает прохладный воздух. Отклонившись назад, я опираюсь на плечо Эдварда, чтобы перешагнуть атласный круг - без поддержки такая недотёпа, как я, вполне способна споткнуться, запутавшись в нем.

Я слышу, как мой муж шипит позади меня, и понимаю, что он только что получил возможность полностью увидеть моё бельё. Не будучи фанаткой стрингов, я знала тем не менее, что это может сразить его наповал. Корсет без бретелек, зашнурованный розовой атласной ленточкой на спине, и подходящий по цвету лоскуток материи, считающийся трусиками – идеальный выбор для этого случая. Всё ещё не сняв туфли на каблуках, я медленно поворачиваюсь и вижу, что Эдвард молча стоит на коленях на полу и тяжело сглатывает, судя по движениям его адамова яблока.

- Нравится то, что вы видите, мистер Каллен? – спрашиваю я чувственным голосом, вынимая заколки из причёски, чтобы позволить локонам свободно упасть на плечи и спину.

Поднявшись на ноги, он улыбается и делает шаг ко мне, расстёгивая свою рубашку. Я расцениваю его движение как приглашение помочь. С рубашкой он справляется сам, а я берусь за ремень.

Я же не дурочка.

- Белла, - слышу я его хриплый голос после паузы, - у тебя ровно две минуты на то, чтобы, если нужно, сделать что-нибудь в ванной, потому что после этого твоё тело будет принадлежать мне до самого завтрака, - Эдвард снимает рубашку и одновременно сбрасывает с ног ботинки.

- Думаю, это справедливо, - отвечаю я, улыбаясь в ответ на его заявление.

- Минута пятьдесят пять, красавица, - его голос словно растопленный шоколад на свежей сочной клубнике. Сто пятнадцать секунд внезапно начинают казаться ужасно долгим отрезком времени, поэтому я шествую к кровати с балдахином, скидываю туфли, забираюсь на матрац, изо всех сил стараясь двигаться как можно соблазнительнее, и ложусь навзничь на подушки, где поджидаю моего мужчину.

Через пару секунд он присоединяется ко мне – оставшись только в шёлковых боксерах.

- Привет, красавчик, - говорю я с улыбкой. – Не ожидала встретить тебя здесь, - и я хихикаю над собственной игривостью, что вызывает у Эдварда усмешку.

Из нашего номера открывается прекрасный панорамный вид на Карибское море. Стеклянная стена и окно в изножье нашей огромной кровати позволяют нам наслаждаться тем, как лунный свет отражается в искрящейся воде.

Стоя на коленях, Эдвард пристально смотрит на меня. Потом зацепляет одним пальцем атласную бледно-розовую подвязку и медленно снимает её с моей ноги. Подносит к губам и целует, после чего, бросив на меня дьявольский взгляд, натягивает её на пальцах, как на рогатке, и запускает через всю комнату. Мы оба улыбаемся этой дурашливой выходке. Он проводит пальцем вдоль резинки моих трусиков.
- Понадобятся в будущем? – тон его никак нельзя назвать невинным.

Хихикнув, я отвечаю ему тихим «нет» и качаю головой, а он одним движением срывает этот клочок материи с моего тела.

Эдвард ложится рядом со мной, уже без боксеров. Положив голову на мою подушку, он заявляет:
- Мне нужно, чтобы ты перенесла своё великолепное тело сюда, ко мне и дала мне возможность попробовать тебя на вкус, детка.

Эта просьба заставляет меня задрожать, и я немедленно выполняю её. Встаю на колени возле его плеча, осторожно перекидываю левую ногу через его голову и опускаюсь к его ждущему рту.

При первом же контакте с его губами у меня вырывается протяжное «аххх!» – моё возбуждение просто зашкаливает. Он дразнит меня, прикусывая и посасывая… под аккомпанемент моих громких всхлипов и стонов. Обводит языком мой влажный вход, погружается внутрь… и превращает меня в изнемогающее от желания, истекающее соками нечто.

Ладони Эдварда сжимают мои ягодицы, и я чувствую, как он тянет за атласную ленту корсета, пытаясь развязать её на ощупь. Верю, что он преуспеет в этом, поскольку сама я сейчас совершенно бесполезна. Всё, что я могу – это держаться за верх изголовья, а мои ноги, обрамляющие голову Эдварда, дрожат от подступающего оргазма, который вот-вот сбросит меня в свободный полёт. Содрогаясь и крича, я молю Бога, чтобы никто не начал ломиться в дверь, подумав, что на меня напали. И чувствую благодарность, когда Эдвард замедляет движения и позволяет мне постепенно вернуться на землю. Я отодвигаюсь, а он садится, взяв меня к себе на колени. Ослабляет шнуровку корсета и снимает его с меня через голову, а я не могу удержаться от поцелуя.

Я чувствую свой вкус на его губах и подбородке. Этот мужчина… мммм… неудержим. Едва оправившись от первого оргазма, я исполняю у него на коленях эротический танец, достойный стодолларовой купюры. Эдвард стонет, я всхлипываю, мы запускаем пальцы друг другу в волосы, его губы снова и снова завладевают моими.

Он проводит ладонями по моим бёдрам:
- Детка, я больше не могу ждать. Хочу заняться любовью со своей женой.

Его эрекция прямо у моего входа, и я не спеша опускаюсь, мы целуемся, приоткрыв губы и издавая страстные звуки. Касание губ, быстрые движения языка… мы просто дышим друг другом, наши глаза открыты, мы проникаемся жаждой и обоюдным желанием.

Мы наэлектризованы. Каждая молекула воздуха вокруг нас пронизана ароматом секса.

Он сжимает мои груди, а я продолжаю покачивать бёдрами, пока он совершает толчки внутрь меня. Моя голова запрокинута в бессильном экстазе, а он наклоняется, чтобы ласкать и дразнить ртом мой сосок.

- Эдвард… я… обожемой… - я обхватываю его плечи и пытаюсь спрятать лицо у него на шее, мои волосы растрепались, тело замирает на пороге нового оргазма.

Он невнятно ворчит и проводит ладонью по моей спине, а второй прижимает мои плечи, опуская меня сильнее, пытаясь добиться более тесного контакта, и я преодолеваю тонкую грань, отделявшую меня от блаженства.

- Детка… *толчок и вращение*… я кончаю… *покачивание и резкий толчок*… чёрт возьми! – он тяжело дышит мне в ключицу, а я напрягаю внутренние мышцы, чтобы усилить его разрядку. Он с рычанием достигает кульминации и постепенно замедляет движения.

Мы падаем на постель, я всё ещё лежу у него на груди, но вытягиваю ноги вдоль его ног. Только через несколько секунд молчания мы медленно опускаемся с нашего облака.

- Боже правый, как могло мне так повезти? – спрашивает он, пытаясь отдышаться. – Ты не только продолжаешь поглощать мой ум… и… другие места… - я хихикаю и шлёпаю его за эту грубую шутку, а он смеётся и крепче обнимает меня, и тогда я возвращаюсь к перебиранию волосков у него на груди. – Но ты ещё и прекрасная женщина, великолепнейшая любовница и самый поразительно храбрый человек из всех, кого я когда-либо знал. Просто не верится, что я проведу с тобой всю оставшуюся жизнь.

Я поднимаю голову и смотрю на него, а он смотрит на меня.
- Это мне повезло… это я счастливица. Ведь это ты помог мне окончательно возродиться, Эдвард.

Он перекатывается на бок вместе со мной и страстно целует меня, и мы снова полностью растворяемся друг в друге.



Я слышу, как Эдвард что-то кричит мне из кухни. Глупый мальчишка думает, что я слышу его, находясь в прачечной, где все звуки заглушают работающие стиральная машина и сушилка. Я заканчиваю сортировать одежду, которая была бесцеремонно сброшена на пол два дня назад, когда мы вернулись с Кюрасао.

После нашего романтического восьмидневного «медового месяца» мы распрощались с пансионатом и начали своё путешествие домой. Эдвард шёпотом сообщил мне, что планирует овладеть мной в воздухе, задолго до посадки в Филадельфии. Мы пытались действовать скрытно и присоединиться к клубу «на высоте нескольких миль» между Кюрасао и Майами… но нам это не удалось. Тогда мы попробовали уединиться во время полёта от Майами до Филадельфии, но, видимо, нам было просто не суждено. Так что все эти эротические разговоры и замыслы, не воплотившиеся в жизнь, только подстегнули наше возбуждение. Нечего и говорить, что как только отъехал доставивший нас в тот вечер домой лимузин, мы буквально накинулись друг на друга. Это было приятнейшее возвращение. Через три минуты после того, как он перенёс меня через порог, я уже лежала на обеденном столе. Мы почти не разделись, обнажив только необходимые места, и Эдвард трахал меня так, словно это была наша последняя ночь на Земле.

К сожалению, реальная жизнь и плотный график, идущий с ней в комплекте, взяли своё, и у нас редко выдавалась свободная минутка, чтобы перевести дух, расслабиться и как следует насладиться друг другом. Хотя у нас действительно был секс в душе сегодня утром, а ещё – в машине Эдварда на задней парковке «Последнего Шанса» вчера ночью, до прибытия фургона доставки.

Я люблю своего озабоченного муженька… и поэтому его ненасытная жена довольна и счастлива.

- Что ты сказал, малыш? - вопрошаю я, возвращаясь в гостиную с корзиной чистого белья, которое нужно сложить. – Я не расслышала из-за шума машин.

- Ох, извини! Я просто сказал, что тебе пришло письмо из Нью-Мехико, - говорит он, показывая его мне, и пожимает плечами. – Написано от руки. Ты знаешь кого-нибудь в… - он смотрит на конверт, - …Санта-Терезе?

Я недоверчиво гляжу на него:
- Ответ тебе известен. Я знаю только жителей долины реки Делавэр, и даже это серьёзное преувеличение, - я беру письмо из рук Эдварда и, поддев клапан пальцем, рву конверт.

- «Дорогая Изабелла…» – я бросаю взгляд на письмо – два листа обычной белой линованной бумаги. – Странно… никто больше не называет меня «Изабеллой».

- Читай дальше, - подбадривает меня Эдвард.

- «Для начала позволь мне извиниться за то, что я не давала о себе знать так много лет. Я только недавно услышала об автокатастрофе, унесшей жизни твоих родителей, и очень соболезную твоей трагической потере. Моя старая подруга, которая до сих пор работает недалеко от Филадельфии, прислала мне газетную вырезку с объявлением о твоём предстоящем браке с тем, кого ты действительно любишь – я всегда верила, что вам суждено быть вместе…» – я поднимаю округлившиеся от изумления глаза на Эдварда, который отвечает мне озадаченным взглядом.

- От кого же оно? – спрашивает он.

Я переворачиваю последнюю страницу, чтобы убедиться в том, что уже чувствую своим сердцем:
- Анна, - я широко улыбаюсь. – Оно от Анны!



- А вот и моя прекрасная жена.

Я улыбаюсь, слыша этот комплимент, когда вхожу в «Последний Шанс» и приветственно машу рукой постоянным посетителям. Потом обхожу стороной стойку, но Эдвард встречает меня в углу и смачно чмокает в губы. Я снова улыбаюсь, глядя, как он проводит пальцами вдоль моего глубокого декольте. Надеюсь, платье переживёт эту ночь в целости и сохранности. Глаза Эдварда полны неприкрытого желания.

- Где ты была, детка? Ведь, кажется, мы говорили о четырёх часах? – он подаёт мне напиток, похожий на «Amaretto sour», судя по гарниру из апельсина и вишен. Я с радостью беру бокал и чокаюсь им с бутылкой пива «Yuengling», которую держит Эдвард. – С нашей четвёртой годовщиной, красавица!

Глубокий вздох, улыбка… я как всегда в экстазе от своего мужа.

- И тебя тоже с годовщиной, - я тянусь к нему, и мы снова целуемся. – И ты прав, мы действительно договаривались встретиться в четыре, и мне следовало позвонить, но я потеряла счёт времени за всеми этими заботами. Вдобавок ко всему, компания, которая забронировала номер с видом на залив, приехала почти в три, а на то, чтобы их устроить, понадобилось время.

Эдвард понимающе кивает, хорошо зная, что когда в B&B прибывают новые постояльцы, требуется по меньшей мере полчаса, чтобы принять их и показать всё, что им может понадобиться:
- Ладно, ничего страшного. Ты готова? – спрашивает он, и я радостно киваю. Годовщина нашей свадьбы в этом году пришлась на День Поминовения³, поэтому мы собираемся в короткую поездку с ночёвкой в Атлантик-Сити, чтобы отпраздновать. – Тогда я только возьму ключи из кабинета, малышка, и мы уходим.

Мы очень гордимся тем, что наш B&B «Четыре Моря» очень отличается от типичного семейного летнего мотеля – в лучшую сторону. В номерах мы предлагаем своим постояльцам пушистые одеяла, хорошее постельное бельё и комфортные халаты, свежие цветы в каждой комнате, доступ к беспроводному интернету, телевизоры и DVD-плейеры. А вне дома предоставляем им заглублённый бассейн, джакузи, игры и инвентарь для развлечений – такие, как крокет, бадминтон, водные виды спорта, которыми можно заниматься на заливе. Кроме того, у нас есть чаша для костра, чтобы наши гости могли обжигать зефир или просто наслаждаться ночным небом.

Когда мы поженились, я попросила разрешения помогать чем могу в B&B, и с тех пор это в основном моё шоу. Я по-прежнему пользуюсь любым случаем, чтобы провести немного времени в «Последнем Шансе», и даже время от времени обслуживаю столики, но чаще всего, по крайней мере, летом, я занимаюсь нашим пансионатом. И, что самое лучшее, я усовершенствовала своё искусство приготовления завтраков и теперь способна на гораздо большее, чем позволяли мои таланты раньше, и даже «яйцо в гнезде» по методике Эдварда для меня далеко не предел. Я владею целым арсеналом восхитительных рецептов, выбранных мной для наших гостей. Мои фирменные блюда стали гораздо более впечатляющими: пироги со шпинатом и беконом, картофельная запеканка, французские тосты из круассанов с пряными яблоками, грушами и клюквой, ананасовые маффины с сыром риккота и клюквенно-миндальное печенье.

Эдвард по-прежнему не может устоять перед моим бельём, но если я в одном белье ещё и приношу ему на завтрак какое-нибудь собственноручно приготовленное лакомство? Да… в такие моменты от него можно добиться чего угодно.

- Это платье вызывает греховные мысли, миссис Каллен, - бормочет он мне, стоя у стойки бара в «Carmine’s» в ожидании, когда нас позовёт распорядительница. – Если ты правильно разыграешь свои карты, то, может быть, сегодня ночью тебе повезёт, - добавляет он, сексуально подмигивая, и целует меня возле уха, наверняка надеясь испортить этим ещё одну пару отличных трусиков.

А вот и не получится – на мне их нет.

- КАЛЛЕН! Столик на ДВОИХ!

Мы идём за распорядительницей, а наши напитки уже доставлены: ему чёрно-рыжее пиво⁴, мне – «Особый фирменный Беллы».

- Сегодня без спиртного? – спрашивает Эдвард, а я, садясь, киваю:
- Ага, хочу сохранить трезвый ум. У меня на тебя большие планы этим вечером, - поддразниваю его я, а его глаза взволнованно округляются.

- Планы, а? А ну рассказывай!

- Ну, - я поднимаю свой бокал, - давай выпьем за ещё один год брака с мужчиной моей мечты. – Он чокается со мной и делает большой глоток пива.

- Ладно, моя очередь, - говорит он. – За нас двоих. За тебя и за меня, малыш… Я так тебя люблю. Пока не погаснут звёзды, - он встаёт и перегибается через стол, чтобы подарить мне долгий поцелуй.

- Ммммм, - тяну я с довольной улыбкой, когда он отстраняется. – Я тоже тебя люблю. Но... эээ… насчёт твоего тоста.

Эдвард склоняет голову к плечу и с интересом смотрит на меня:
- Да?

Ты только что сказал: «За тебя и за меня, малыш», - а мне хотелось бы внести поправку. – Он бросает на меня озадаченный взгляд. – Что если я скажу: «За тебя, за меня и за малыша»? – я жду, затаив дыхание в надежде на положительную реакцию. Эдварду требуется всего секунда на то, чтобы собраться с мыслями, после чего на губах его появляется лёгкая улыбка и он говорит:
- За тебя, - ровным голосом.

Я киваю.

- За меня, - всё так же ровно.

Я снова киваю, дважды.

- И за малыша? – на этом слове его голос слегка срывается. Я прикусываю нижнюю губу, сдерживая улыбку, и часто киваю.

На этот раз он встаёт, идёт ко мне, опускается на колени у моих ног и, запустив руки мне в волосы, крепко целует меня, пока я не начинаю задыхаться.
- У нас будет ребёнок? – спрашивает он, чтобы окончательно убедиться, и я хихикаю своё «да». Он качает головой, улыбаясь от уха до уха.

- Ты просто не могла иначе, не так ли? – он усмехается. – Это какой-то тайный заговор между тобой и Днём Поминовения, да? Всегда переворачиваешь мою жизнь вверх тормашками… пытаешься свести меня с ума, - он опять подаётся ко мне и целует меня снова и снова, потом обнимает меня, пряча лицо у меня на шее.

- Добро пожаловать в клуб чокнутых папочек, - шепчу я ему в ответ, а он прижимает меня ещё крепче, и слёзы радости наполняют мои глаза.



Эдвард

- «Последний Шанс», это Эдвард.

- Привет! Я пыталась позвонить тебе на мобильник, но ты не ответил. – Я хлопаю себя по заднему карману. Чёрт, я не собирался оставлять сотовый в кабинете, учитывая, что приближается срок.

- Прости, малыш, здесь был просто сумасшедший дом, - я смотрю на часы. Без двадцати двенадцать ночи. – Ты в порядке? Не спится?

- Ну, я спала неплохо, но потом проснулась, потому что ужасно разболелся живот, я подумала, что у меня несварение из-за какой-то еды. – Я затыкаю пальцем свободное ухо, отчаянно пытаясь расслышать, что говорит мне жена, но слышу лишь неразборчивые звуки, среди которых удаётся различить только: «…пора».

- Что? Детка, не вешай трубку! – я кидаю телефон Дэйву, показывая знаками, чтобы он отключил его, когда я доберусь до кабинета. – Прости, что ты сказала до этого?

- Я СКАЗАЛА: «УЖЕ ПОРА!» РЕБЁНОК СТУЧИТСЯ В ДВЕРЬ!

Выпучив глаза, я кричу в ответ:
- Чёрт возьми! Еду! – бросаю телефон в гнездо, хватаю ключи и сотовый и выскакиваю из кабинета, вопя, как ненормальный: «ОНА РОЖАЕТ! Я ухожу, Джеймс!»

В баре раздаются подбадривающие возгласы. Уже выбегая в снежную январскую ночь, я слышу фирменный свист брата и его крик: «Я позвоню маме!» Скользя и оступаясь, как идиот, на парковке, я полностью сосредоточен на том, чтобы вовремя доставить Беллу и малыша в целости и сохранности в Манахокин, в Южную окружную больницу.

Я подъезжаю к дому на полной скорости. Белла встречает меня у дверей, взволнованно улыбаясь, чертовски очаровательная в своих джинсах, огромной толстовке «Последний Шанс» и с таким видом, словно проглотила баскетбольный мяч.

- Привет! Как дела?.. Мы в порядке? – я прижимаю ладонь к её животу, чтобы убедиться, что малыш всё ещё там.

Белла смеётся, кладя руку поверх моей:
- Мы в порядке, папочка. Просто рвёмся выйти на волю и поиграть.

Я быстро целую её, гружу пакеты и подушки в машину и возвращаюсь, чтобы помочь жене спуститься с парадного крыльца.

- ООООООЙЙЙЙ… - кричит Белла, резко остановившись на верхней ступеньке, и до боли сжимает мои пальцы. Я молча жду несколько секунд, а потом она начинает ослаблять хватку.

- Господи, милая, - выдыхаю я, чувствуя кратковременное облегчение. Моё сердце колотится, мне очень не нравится, что я могу только бессильно наблюдать за её мучениями. – Чем тебе помочь?

Она закрывает глаза, морозная ночь позволяет мне увидеть, как моя жена длинно выдыхает, выпуская большое облако пара изо рта и из носа. – Эта была сильная, - вздохнув, говорит она. – Просто отвези нас к доктору, пожалуйста.

Закрыв за ней дверцу машины, я смотрю на небо с немой просьбой о благополучной поездке в больницу.

Когда мы оба устроились и пристегнулись, я тянусь к Белле и, поднеся её руку к губам, нежно целую:
- Поехали рожать, красавица.



После семи часов трудных родов и ещё часа, прошедшего после них, я держу на руках свою дочь. Кора Линн Каллен, все её шесть с половиной фунтов⁵, в крошечной розовой шапочке на голове сразу же похитила моё сердце и очаровала меня.

Мы перешли в послеродовую палату около двадцати минут назад. Я нежно укачиваю малышку, снова и снова напевая «Милая Кора Линн» на мотив «Милой Каролины». Моя бедная жена, услышав это в первый раз, разразилась слезами. Я забеспокоился, не фальшивлю ли я, но она сказала, что никогда не слышала ничего более прекрасного.

Не думаю, что я хоть на минуту прекращал любоваться малышкой с того момента, как медсестра впервые вручила мне её. Я сижу на кровати рядом с Беллой, и мы оба просто смотрим на неё во все глаза, словно ожидая, что она выкинет какой-нибудь трюк или что-то в этом роде.

- Тебе не кажется, что мне следует поменять ей подгузник? Мы не делали этого уже примерно час, - говорю я тихо, чтобы не разбудить ребёнка.

Белла пожимает плечами:
- Думаю, не повредит.

Я встаю и кладу Кору в пластиковую кроватку, чтобы было удобнее распелёнывать. Мы получили свою дочку завёрнутой в стиле бурито, поэтому у меня уходит несколько секунд, чтобы добраться через ткань до собственно ребёнка. Обнаружив наконец её маленький животик и цыплячьи ножки, я не могу удержаться от смеха. Проклятье, она такая крошечная… и такая чертовски идеальная… и моя.

Просто не верится, что она моя.

Я разворачиваю подгузник и вижу слизистую густую массу, размазанную по всей её… нижней части туловища.
- Ох, дерьмо… буквально… детка, мне нужна помощь, - отчаянно взываю я к моей бедной жене, которая полулежит на кровати, совершенно измученная. Она садится и смотрит в нашу сторону, её глаза округляются при виде этой сцены.

- Фу. Ладно, просто… она всё ещё крепко спит, так что, может быть, мы сумеем сделать это и она не начнёт извиваться и не попадёт в это ножкой… Эмерсон вечно так делала.

- Ты пытаешься напугать меня, Белла? – я гляжу на неё в ужасе. – Если так, то у тебя получается.

Она хихикает и прислоняется лбом к моему бедру:
- Нет, милый, - вздыхает она, собираясь с силами. Потом, взявшись за маленькие тощие ножки, приподнимает их, а я начинаю избавлять малышку от этой неудобоназываемой гадости.

- Малыш, вытри вон там. Она испачкала себе нижние губки.

Я испуганно смотрю на Беллу:
- Умоляю, не говори больше о том, что у моей дочери есть… ну, что-то такое… пожалуйста. Папочкам просто не полагается знать об этом. – Можно подумать, что я звезда комического шоу, потому что Белла хохочет, уткнувшись в подушку.

Делая всё, что в моих силах, я тщательно вытираю все испачканные места… я даже растопыриваю ей ножки… ну, знаете, чтобы убедиться, что ничего не осталось – и потрясённо ахаю.

- Что? Что там? – встревоженно спрашивает Белла, вытягивая шею, чтобы увидеть, что меня так шокировало.

Я показываю пальцем и, заикаясь, выдавливаю:
- У неё там… ну… эээ… чёрт возьми! – я закатываю глаза и смотрю в потолок. – Я не выдержу этого… у неё есть маленький… клитор, – шепчу я, словно какое-то грязное слово – собственно, так и есть, особенно когда это относится к чему-то на теле моей ДОЧЕРИ, не достигшей даже трёх часов от роду! – Боже всемогущий, - бормочу я, качая головой.

Белла смотрит, изумлённо приоткрыв рот, как будто у меня открылся третий глаз. Она опускает голову, не сводя с меня взгляда, её брови поднимаются вверх чуть ли не до линии роста волос. – Ээ… милый… неужели ты думал, что он вырастает позже? Конечно, он у неё есть! – громко шепчет Белла, а потом начинает истерически хохотать.

Я хнычу в знак капитуляции и клянусь, что сделаю подвал максимально удобным для моей маленькой идеальной принцессы, потому что она никогда не увидит солнечного света… никогда. Парни не постучат в нашу дверь, если не будут знать, что наша малышка существует! Может быть по прошествии многих лет я с несколько большей рассудительностью и достоинством сумею переносить мысль о том, что она может встречаться с представителями противоположного пола.



Два дня спустя я привожу свою семью домой из больницы, и к нам целую неделю один за другим являются посетители. Мама и отец ночуют у себя дома в Харви Седарс, но несколько дней проводят у нас, стараясь сделать всё, чтобы мы могли благополучно перейти к новому образу жизни, давая нам такую необходимую возможность поспать, управиться со стиркой и так далее. Джеймс и Шарлотта, недавно объявившие о том, что тоже ждут ребёнка, позаботились о нас, наготовив еды на несколько дней вперёд и набив ею холодильник. Розали и Эммет, как и Элис с Джаспером, заезжают в гости ненадолго в разные дни и обещают вернуться в выходные, когда мы уже приспособимся к новому распорядку.

На следующий день после возвращения из больницы мы позвонили Анне, и она сообщила, что планирует навестить нас весной. Наша дружба с ней – настоящий подарок для Беллы. Это связь с кем-то из её прошлого, а главное – с той, кто действительно любит её, с женщиной, которая неизменно была на нашей стороне и не изменила своего мнения, в отличие от остальных, кто был вокруг нас в те годы. Анна приезжала к нам на Лонг-Бич Айленд вскоре после нашей свадьбы. И потом, на следующее лето, мы специально провели уикенд у неё в Нью-Мехико, прежде чем продолжить путь на Гавайи, где мы отмечали нашу первую годовщину.

Проходят недели, наша драгоценная Кора начинает понемногу сосредотачивать взгляд и прислушиваться к моему голосу, поворачивая ко мне голову, а я всё отчётливее сознаю, что моя жизнь не может, наверное, стать ещё лучше, чем сейчас.

Моя замечательная Белла, лучшее, что со мной случилось, вошла в мою жизнь не один раз, а дважды и никогда больше не покидала её. Она преподнесла мне самый невероятный подарок, на какой я только мог надеяться – мою дочь.

Когда я думаю о том, через что прошли мы с Беллой, обо всех этих взлётах и падениях, о том, как мы вновь обрели друг друга, я напоминаю себе об одной известной фразе Джона Леннона. Не уверен, что способен был проникнуться её мудростью много лет назад, когда не мог думать ни о чем, кроме своего разбитого сердца. И только недавно я снова услышал эти слова, когда мы с Беллой уже поженились и моя истинная любовь была рядом со мной.

Леннон сказал это очень просто: «В конце концов всё будет хорошо… а если что-то нехорошо, значит, это ещё не конец»⁶.

---

1 Кюрасао (Curaçao) - остров в Карибском море в группе Малых Антильских островов, в подгруппе Подветренных островов в 80 км от берегов Венесуэлы;
2 15 апреля в США – «налоговый день» (Tax Day, англ.) - последний день, когда можно подать декларацию о доходах за предыдущий год или запрос о продлении сроков подачи;
3 День Поминовения в США отмечается в последний понедельник мая, поэтому твёрдой даты у него нет.
4 Чёрно-рыжее пиво (Black and Tan) – светлое пиво с портером (обычно не перемешивается);
5 Шесть с половиной фунтов примерно равны 2,7 кг;
6 «Everything will be okay in the end…if it's not okay, it's not the end», - авторство этой поговорки приписывают не только Леннону, считается, что это американская народная мудрость.

---

От автора (Robsmyyummy Cabanaboy)):
И «это всё, что она написала», друзья мои. Это стало для меня поразительным путешествием. Отлично проведённое время – и капелька грусти. Я усвоила немало трудных жизненных уроков, но постаралась рассказать эту историю как можно лучше. Спасибо всем, кто продолжал читать до самого конца, я надеюсь, что этот фанфик не обманул ваших ожиданий. Дайте знать своим друзьям, что я уже нажала кнопку «закончено» - это для тех, кто не любит читать незавершённые произведения. Их час настал! ;)