Глава 25. De bon augure¹



Внешний мир весьма ошеломил Эдварда. А меня – его реакции. Согревал душу процесс наблюдения за тем, как он реагировал на всё, даже чего опасался.

Большую часть вечера мы провели, сидя по-турецки на матрасе в его комнате, обсуждая все, что он видел снаружи. Изменился и способ самовыражения, когда он вновь переживал впечатления от увиденного, я не могла не улыбаться из-за его оживления. Когда он сжал мою руку, и его глаза засияли, практически переполненные слезами, я поняла, как именно это на него повлияло.

Меня поражали замеченные им детали, в основном потому, что сама на них внимания не обращала. И этот факт меня совсем не удивлял. Я осознала, насколько скрупулезными оказались его наблюдения, систематизированными так, словно они являлись священными артефактами. Все казалось ему драгоценным.

Но определенная часть разговора заставила меня понять впечатляющую доброту его души, вынуждая ценить окружение доселе неизвестным образом. На самом деле я училась у него большему, чем он у меня.

– Я не... – Он покачал головой. – Не знаю, как красиво описать... мне просто не хватает слов.

Я ободряюще улыбнулась:
– Описывай так хорошо, как можешь.

Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул.

– Я чувствовал всё. Сложилось впечатление, словно в ту же секунду, как ступил наружу, всё это стало частью меня: ветер на лице, трава под ногами, почва под ней, деревья и... – он помолчал, от эмоций его голос изменился. – Я просто... знаю, это может показаться тебе безумным, но я чувствовал, что всё это приветствовало меня, словно внешний мир ждал меня, словно я только что познал жизнь. Есть в этом смысл?

Я обхватила его лицо ладонями:
– В этом есть смысл.

– Я не кажусь сумасшедшим? – спросил он.

– Вовсе нет. Почему ты так думаешь?

Он пожал плечами:
– Потому что мне неизвестно все это, как тебе. Я никогда не являлся частью мира, как ты, и…

– И вот поэтому-то твое восприятие не запятнано, – перебила я. – Ты ценишь то, что другие люди, как правило, принимают как должное. Ты во всем видишь красоту. Это не сумасшествие, Эдвард, это замечательно. Ты замечательный.

Уголки его губ медленно приподнялись в улыбке:
– Ты предвзята.

Я засмеялась:
– Может и так, но я говорю не из-за предвзятого мнения. Это – правда. Хотелось бы мне видеть окружение так же, как и ты.

Он, наклонившись вперед, задел губами мои.

– Ты и так видишь. – Он приложил руку к сердцу. – Смогла заглянуть в душу и найти меня. А еще говоришь, что я замечательный, Белла.

– Ну и кто теперь предвзят?

Он усмехнулся, подняв два пальца, чтобы продемонстрировать количество:
– Мммм... может, чуть-чуть.

Я игриво схватила его пальцы:
– Это, безусловно, больше, чем чуть-чуть.

– Нет, – он покачал головой, наклонился вперед и прижался носом к моей шее. – Я просто без ума от кареглазой девушки, которая столь же прекрасна в душе, как и ее внешность. Никогда раньше не видел так много красоты. Я часто задаюсь вопросом, а не выдумал ли все это, но потом понимаю, что мой разум ни за что с подобным не справился бы. Она слишком совершенна.

– По-моему, мы с ней незнакомы, – поддразнила, сдерживая стон, пока его губы сводили с ума прикосновениями к коже. – Кажется, тебе придется представить меня.

Эдвард поцеловал мое ухо, тепло дыхания скользнуло на коже, когда он сказал: – Это ты. Это всегда будешь только ты, meu anjo.



Несколько дней Элис болела, так что запланированную встречу с Эдвардом отложили до выздоровления. Подруга была очень разочарована, потому что радовалась предстоящей встрече, но я не считала возможным приводить ее, пока она не чувствовала себя достаточно хорошо. Понятия не имела, насколько крепка его иммунная система.

Вечером накануне приезда в больницу мы обсуждали этот визит. Я дала понять Элис, что парень стал сильнее морально, но для него это нечто совершенно новое, и ей нужно быть осторожной. Она неоднократно обещала, что будет вести себя как можно более спокойно и не сделает ничего, что его расстроит.

Следующим утром она сопровождала меня в больницу. Я не могла сдержать смех от ее комментария, когда мы вошли в здание.

– Тебе не кажется, что я переусердствовала с нарядом, а? – Я глянула через плечо, застав ее за разглаживанием складок на блузке. – В том смысле, что не хочу выглядеть... Ох, мне нужно принести ему подарок или что-то в этом роде? Это, как правило, приятно, когда ты впервые с кем-нибудь встречаешься, верно?

– Элис, – расхохоталась я, – успокойся. Ты не должна приходить с подарками. И почему ты так нервничаешь?

– Не знаю. Наверное, потому, что для тебя он так важен. Он делает тебя счастливой, и это значимо для меня.

Я остановилась и обняла ее:
– Знаешь, спасибо за все. Это действительно много значит.

Ее крошечные руки сжали меня:
– А как же иначе? Ты моя лучшая подруга.

Обнявшись, продолжили нашу рискованную затею с Эдвардом. Кажется, ее удивило, насколько скрытой оказалась котельная, когда мы прошли через шкаф.

– Складывается ощущение, что я нахожусь в одном из тех фильмов, где люди исследуют старые дома и обнаруживают тайные проходы. Это по-своему волнительно.

– Ты странная маленькая женщина, – поддразнила я, а она хихикнула у меня за спиной.

Когда мы спускались по лестнице в котельную, Маркус сидел за своим рабочим местом. Он широко улыбнулся, увидев нас и наблюдая за нашим спуском по ступенькам.

– С утра пораньше уже здесь, а, малышка?

Я улыбнулась в ответ:
– Ты же меня знаешь, Маркус.

Он кивнул:
– Знаю. Итак, это подруга, о которой я столько слышал? – Он указал на Элис.

Та сразу же вмешалась, подходя к нему с протянутой рукой:
– Привет, я Элис. И да, я подруга, о которой вы слышали. Как и я о вас. Приятно наконец-то с вами познакомиться.

Маркус широко улыбнулся, взял ее за руку и слегка качнул.

– С тобой тоже приятно встретиться, Элис. Я – Маркус. – Его взгляд скользнул ко мне. – Весьма общительная крошка, да?

Я игриво закатила глаза:
– Ты даже представить себе не можешь.

– Эй, крошка стоит прямо здесь, – надулась Элис, но этому мешала улыбка, которую она пыталась сдержать, стреляя глазками между нами.

Я погладила ее по голове:
– Да, мы знаем.

Маркус от души расхохотался.

– Может, ты и кроха, но выдающаяся личность. Что для большинства делает тебя незабываемой. – Элис, благослови ее сердце, сразу же обняла мужчину. Это застало его врасплох, но он оказался молодчиной и легонько похлопал девушку по спине, прежде чем она отстранилась. Нервно откашлялся: до сих пор не привык к душевному расположению, особенно от незнакомцев. – Думаю, сегодня тот самый день?

Я кивнула:
– Да. Видишь ли, Элис заболела, и мы вынуждены были отложить все на несколько дней, но Эдвард настаивал, что как только она достаточно выздоровеет, хотел бы с ней встретиться.

– Ты уверена, что он…

– Да, – вставила я. – Именно этого он хочет.

Мое заявление, казалось, уменьшило опасения Маркуса:
– Тогда дай ему то, чего он желает.

– Думаю, – начала я, – пойду первой и выясню, готов ли он, затем сообщу по рации, когда Элис может войти.

– Похоже на план, – согласился он. Я уловила разочарование, которое он не успел скрыть улыбкой, отводя глаза.

Я шагнула к мужчине и взяла за руку:
– Я знаю.

Он поднял взгляд.

– Я должен был понять, что ты заметишь. Чувствую себя виноватым за желание... Просто хочу в один прекрасный день... – Его голос затих, когда он посмотрел мне за спину на ведущую к Эдварду завешенную дверь.

– И ты сможешь, – пообещала я. – Он уже так продвинулся.

– Я это знаю. – Обожанием и гордостью в его глазах можно было практически осветить всю комнату. – Понимаю, что он пока еще не сможет выдержать нагрузку, это просто рефлекторная реакция, что я беспокоюсь... и желаю. Кажется, мне следует перестать так много этим заниматься.

– Беспокоиться и желать – это вовсе не плохо, потому что я такая же, но мы должны продолжать верить в него и позволить ему решать, когда будет готов. Именно это ему от нас требуется. Подобное не всегда легко, в основном потому, что идея причинить ему боль пугает нас, но мы должны на него положиться. Он же опирается на нас, когда в этом нуждается.

Мужчина снова моргнул, а потом вздохнул:
– Кажется, ты нашла свое призвание, ребенок.

Я улыбнулась:
– Какое?

– Помогать людям. Ты можешь сделать это в любом состоянии, по-моему, это твое призвание, то, чем ты должна заниматься.

– Он прав, – согласилась Элис. – Ты всегда единственная, к кому я могу обратиться, и то же самое касается твоего отца и Эммета. Ты – постоянная величина в жизни людей, которые тебя знают, Белла. – Я пожала плечами. – Это правда. В том смысле, что у тебя больше терпения и понимания, чем у кого-либо мне знакомого, так что я определенно могу представить тебя в качестве психиатра или кого-то подобного.

– Может быть, – покраснела я. – Ну а пока мне, вероятно, следует отправиться к нему. Я сообщу по рации, что можно зайти.

Элис принялась подпрыгивать:
– Я буду здесь. Не торопись.

Когда я вошла в комнату, Эдвард сидел на матрасе, уставившись в стену. Едва я переступила порог так тихо, что меня нельзя было услышать, он повернул голову, немедленно сосредоточившись на мне взглядом, словно почувствовал мое присутствие, прежде чем на самом деле увидел.

Обычно я подходила к нему, но на этот раз он встал с кровати, приблизился и, как только я оказалась на расстоянии вытянутой руки, привлек к себе и обнял. Он уткнулся носом в сгиб моей шеи, вдыхая запах и довольно вздыхая после.

– Я скучал по тебе, – чуть слышно произнес он.

Я прижалась щекой к его груди, слушая стук сердца:
– Я тоже по тебе скучала.

Он откинулся назад достаточно, чтобы посмотреть на меня, его ладони поднялись и легли на мое лицо. У Эдварда всегда был выразительный взгляд, именно посему я могла сказать, что в этот момент его одолевали мысли, но, прежде чем у меня появилась возможность задать вопрос, его губы оказались на моих, целуя с неистовой необходимостью.

– Я сейчас нуждаюсь в тебе, – прошептал он в мои губы.

Я понимала серьезность того, что он собирался совершить, так что позволила взять от меня все, что ему требовалось. Я прислонилась к стене, не в состоянии чувствовать исходящую от кирпичей прохладу, потому что меня отвлекали рот и руки Эдварда.

Его ладони доминировали, а губы практически касались моей души каждым прикосновением к коже, его тело сливалось с моим. Трудно определить, где заканчивался он, и начиналась я, так мы были близки.

Мне нравилось ощущать его тело, прижатое к моему, словно он создан только для меня, но приходилось заставлять молчать часть себя, которая хотела большего, потому что ничего сексуального под этим не подразумевалось.

Он отстранился и обхватил мое лицо ладонями.

– Прошу прощения, – выдохнул он. – Просто... Прикосновение к тебе успокаивает.

– Все в порядке, – пробормотала я.

– Ощущать тебя, Белла, единственное, что, кажется, приносит облегчение... Ты действительно не имеешь ни малейшего представления о власти, которой обладаешь надо мной.

Я коснулась его губ своими.

– Мне нужно запомнить это на будущее. – Мое заявление должно было снять напряжение, даже если истины в нем содержалось немного.

Он засмеялся, звук разрезал казавшийся густым воздух.

– Рассчитываю на это.

Мы еще несколько минут обнимались, наслаждаясь близостью, после чего сели на кровать. Эдвард все еще нервничал, да, но предполагаю, я ожидала, что он будет немного более беспокойным, чем оказался на самом деле.

– Ты действительно хочешь пройти через это? – спросила я. Это день «Д», так сказать, и мне требовалось быть в нем уверенным.

Не то что бы я чувствовала, что он не в состоянии пройти через это, потому что снова и снова доказывал свою силу и решимость стать вместе со мной частью внешнего мира. Однако нынешняя ситуация отличалась от переговоров по рации, где можно нажать на кнопку и заставить пронзительный голос из динамика исчезнуть. Этот голос не узнает твой дискомфорт, потому что не в состоянии видеть тебя и то, какое влияние оказывает. Одно движение пальца заставит его сгинуть.

На этот же раз у Эдварда подобной подушки безопасности не окажется. Он собирался предстать лицом к лицу с другим человеком, который не являлся мной. Уже один этот факт представлялся значительным.

Наши глаза встретились, он кивнул, потянулся к моей руке, поднес ко рту и нежно перецеловал все кончики пальцев.

– Oh, meu anjo, se você pudesse entender o quanto você já curou minha alma. Você é minha esperança, lembra? Eu posso fazer isso². – Его теплый, отливающий зеленью взгляд изучал мое лицо. Я видела в его глазах свое отражение, насколько была ему дорога. – Я готов.

Он приложил мою ладонь к своей щеке, а я, наклонившись, прижалась лбом к его, закрыла глаза и дышала им. Его прикосновение и запах всегда меня успокаивали.

– Я люблю тебя, – прошептала я. Это все, что могла сказать, давая знать, что верила в него, сколько он для меня значил.

Я потянулась за рацией, что оказалась около моего левого бедра, и, не разрывая физического контакта между нами, сказала в трубку: – Элис, пора.

Приемник потрещал, а затем раздался голос подруги: – Хорошо.

Через секунду раздался звук открывшейся дальней двери. До этого момента я даже не задумывалась, комфортно ли будет ему, если она просто войдет в комнату, или было бы лучше, если бы ее привела я.

– Это она. Схожу и встречу…

– Нет, – покачал он головой. – Пожалуйста, просто останься со мной.

Отказать ему я не могла:
– Конечно.

Ожидание нервировало нас обоих, словно мы шли по лезвию бритвы, но Элис, будучи верной обещанию, мягко возвестила о себе в дверях, прежде чем показалась сама.

– Белла, я здесь. Хочешь, чтобы я подождала или?..

Я ласково поцеловал Эдварда в губы, надеясь, что действие его успокоит.

– Ты готов?

Он ненадолго закрыл глаза, громко выдохнул и повел плечами:
– Да.

Я осталась рядом, молясь, чтобы мое присутствие окутало его стойкостью, и обратилась к Элис: – Можешь войти, но двигайся медленно и пока держись в дверях.

Подруга сделала, как я и просила.

– Привет, – прошептала она.

Я подождала, прежде чем повернуться к ней: Эдвард все еще не отрывал от меня глаз. Его дыхание ускорилось, стало громче разноситься по комнате, но это не было настолько уж неприлично. Я улыбнулась ей.

– Элис, это Эдвард. – Я обратилась к Эдварду: – Эдвард, это Элис Каллен.

Наконец он перевел взгляд в ее сторону, медленно повернул голову и посмотрел на нее. Я сжала его ладонь, говоря прикосновением то, что не делала словами: он не один.

– Приятно познакомиться с тобой, Эдвард.

– Приятно... познакомиться с тобой, Элис. – В голосе присутствовала небольшая дрожь, но он не сдавался. Я благоговейно наблюдала за тем, как он собирался с силами. Выглядел довольно спокойным.

Вместо того чтобы выбрать типичное: – Я очень много о тебе слышала, – подруга пошла совсем другим путем. Честно говоря, я испытывала благодарность. – Часто смотришь телевизор?

– Иногда, – прошептал он.

Его глубокое беспокойство было очевидным: мы знали, что так и будет, но также заметно, как он внутренне с этим боролся, преодолевая страхи. Я не ожидала, что он запросто поладит с Элис, что окажется весьма общительным, потому что это, безусловно, не отражало истинного положения дел, но очень гордилась тем, как хорошо он справлялся, даже если и из последних сил.

– Я тоже. На самом деле я нечасто его смотрю, потому что очень занята. А у тебя есть какие-нибудь любимые шоу?

Он поколебался, но ответил: – Нет, я... э-э... просто смотрю фильмы.

Подруга усмехнулась:
– Тогда мы похожи. И я предпочитаю фильмы. Вообще-то у меня нет любимого жанра как такового, но кино должно захватить мое внимание. Это обязательно.

Эдвард пристально смотрел на нее, изучая каждое движение. Уверена, Элис это заметила, но никоим образом не выдавала.

Я устроилась поудобнее и молчаливым участником следила за беседой, хотя иногда и включалась. Это не мое время, да я и не возражала. Было что-то гипнотическое и красивое в наблюдении за тем, как Эдвард физически разговаривает с кем-то еще. И Элис вела себя с ним просто невероятно. В тот момент я не могла сильнее любить лучшую подругу.

Она продолжала легкую беседу, касаясь тем, что не расстроили бы Эдварда, который очень часто поглядывал на меня, словно черпая из моего присутствия силы для продолжения.

Элис с любопытством оглядела комнату. Освещение было тусклым, но позволяло рассмотреть обстановку.

– Я и не знала, что здесь находилась комната. На самом деле понятия не имела, что было что-то, кроме туалета там.

– Ты часто сюда приходила?

Она ласково улыбнулась, села по-турецки на жесткий пол: нечто совсем нехарактерное для Элис, и прислонилась к дверному косяку.

– Не совсем. Всего несколько раз. Но мне очень понравилось.

Его глаза наполнились удивлением.

– Неужели?

Она кивнула:
– Да. Большинство людей считают, что в этом месте присутствуют призраки и всякие штуки, именно поэтому сюда и приходят. Вот почему и сама впервые заглянула, но причина изменилась, хотя было бы круто увидеть хоть что-то.

– Почему ты, ну...

– Приходила сюда? – подсказала она. Эдвард кивнул. Элис пожала плечами. – Не знаю. Наверное, считала интригующим. За этим местом стоит много историй, даже если некоторые и печальные. Я вроде чувствовала, что наблюдая за всем, позволяла части этого проходить сквозь себя. Фактически это больше из-за самого места, а не, в частности, из-за нечто такого глупого, как призраки.

– Да. – Он пристально смотрел на нее, словно тщательно обдумывал сказанное, или, может быть, это было что-то совершенно иное.

– Ты испытываешь то же самое? – спросила Элис. – Я имею в виду, в этом месте.

Он снова сосредоточил на ней внимание.

– Я просто... Это место заставляет чувствовать себя в безопасности.

– Могу понять. Оно и во мне вызывает подобное ощущение.

– В самом деле? – засомневался он.

– Да. Вроде как стены настолько крепкие, что через них не может проникнуть ничего плохого.

Клянусь, я увидела в его глазах вспышку удовлетворения:
– Именно из-за этого я и нахожусь здесь.

– Я это понимаю. То есть снаружи тоже приятно. Существует очень много симпатичных и красивых вещей…

– Здесь тоже есть красота. – Даже если бы я не увидела, как его взгляд скользнул ко мне, почувствовала бы его и то восхищение, которое Эдвард ко мне испытывал. Возник момент между нами, когда никого кроме нас не существовало, и Элис не пыталась в него вторгнуться.

Она осталась еще ненадолго, ей даже официально представили Ланселота. Думаю, ее деликатность в отношении медведя заработала у Эдварда несколько очков. Никто не понял бы его привязанности, даже высмеял бы за то, что взрослый человек держал мягкую игрушку, но Элис ни в коей мере не заставила его чувствовать себя, словно он должен стыдиться этой привязанности. На самом деле она ободрила парня.

Я проводила ее до котельной и крепко обняла.

– Спасибо, – выдавила я.

– За что? – спросила она.

– За то, что ты – это ты, – заявила я. – За то, что являешься моей лучшей подругой.

– И всегда ей буду, – пообещала она. – Всегда.

Мы попрощались, пообещав созвониться, когда вернусь домой, затем я отправилась назад, к Эдварду.

Когда вошла в комнату, он держал Ланселота на коленях.

– Как дела?

Он поднял голову. Парень казался таким усталым.

– Хорошо. Это был долгий день, но со мной все нормально.

– Встреча с Элис утомила тебя, да?

Он пожал плечами, его пальцы скользили по меху медведя.

– Немного. Было неплохо. Она на самом деле приятная.

Я села рядом с ним на матрас.

– Ты этого и ожидал?

– Я знал, что она такая, если уж ты о ней заботишься.

– Иди сюда, – сказала я. Он не сопротивлялся, когда я потянула его вниз и уложила головой себе на колени.

Он посмотрел мне в глаза, и я увидела пылающую внутри жесткую решимость.

– Я не сдамся, Белла.

– Знаю.

– Ты будешь мной гордиться.

Наклонившись, поцеловала его в лоб:
– Я уже горжусь.



С первой встречи Элис и Эдварда прошло несколько недель. Она приезжала еще трижды, и каждый раз оказывался более эффективным, чем предыдущий. Ему становилось все комфортнее с ней, даже позволил ей подержать игрушку, а подруга двигалась в его темпе, хотя я знала, что для нее это не так уж и легко. Она была энергичной, и сдерживаться ей удавалось с большим трудом.

Я сидела на кровати и читала, частично укрыв ноги фиолетовым одеялом, когда вдруг положила закладку, закрыла книгу и потянулась к тумбочке за фотографией Эдварда, которую сделала несколькими днями ранее. Он сидел на матрасе, держа в руках журнал, а Ланселота – на коленях. Улыбался чему-то прочитанному, именно в этот момент я и сделала снимок. Парень казался таким веселым, и я хотела, чтобы это мгновение навсегда осталось со мной.

Я ужасно по нему скучала, но, проводя с ним все время, откладывала другие дела, о которых так и не позаботилась... например, разговор с Чарли о колледже, из которого я получила письмо о зачислении.

Август только начинался, но время было на исходе. Я очень нервничала из-за реакции родителя, потому что знала: он настроился на мою учебу в университете Сиэтла, но понимала, что обсуждение было уже давно, и нам на самом деле требовалось как можно скорее поговорить.

Я вернула фото в тумбочку, слезла с кровати и вышла из комнаты. Чарли сидел за кухонным столом, но Эммета дома не было. Отец оторвался от газеты, которую читал.

– Привет, детка, я считал, что ты уже легла спать.

Я села рядом с ним на стул:
– Так и было, но на самом деле мне бы хотелось кое о чем с тобой побеседовать.

Он отложил газету и нахмурился:
– Ты в порядке?

Я кивнула:
– Да, все нормально, пап. Но мне нужно поговорить с тобой наедине.

– Хорошо. – Он сцепил руки и сосредоточился на мне.

То, как он на меня смотрел, заставляло тревожиться еще сильнее. Мне знаком этот вид, этот полицейский взгляд. Я искренне верила, что по большей части отец не понимал, что действовал именно так. Складывалось впечатление, что именно это выражение появлялось в ситуациях, которые, по его мнению, несли потенциальную проблему.

– Папа, пожалуйста, не смотри на меня так, или я не смогу ничего тебе сказать.

– Как именно? – с любопытством спросил он.

Мои руки нервно поглаживали колени.

– Полицейским взглядом. Я хочу, чтобы сейчас здесь находился мой папа.

– Я и есть твой папа, Белла, – фыркнул он. Я недоверчиво уставилась на него, для пущего эффекта округлив глаза. Он страдальчески вздохнул, но выражение лица изменилось. – Так лучше?

– Да.

– Итак... О чем ты хотела со мной поговорить?

– Ну... – замолчав, я встала и налила два стакана сока, словно отсрочка изменит неизбежное. Это же просто мой папа, да, но оказалось гораздо сложнее найти в себе мужество и сказать, что будущее, над которым, как он думал, я работала, теперь немного сменило курс. Мое сердце буквально ушло в пятки, но его стук ощущался практически в горле. Я ненавидела разочаровывать отца, потому что знала, как важно для него мое дальнейшее образование, но требовалось объяснить, что я все еще его получу, просто не там, где он планировал. Кроме того, мне придется как-то это сделать, не выкладывая всей правды. Этот трюк простым не окажется.

Я поставила стаканы на стол, но не села. Мне требовалось некоторое пространство, чтобы говорить, иначе я задохнулась бы от волнения в ту же секунду, когда взглянула бы на него.

– Белла, не расскажешь, почему пошла на кухню? Ты заявляешь, что хочешь о чем-то поговорить, но начинаешь нервно ходить туда-сюда и не желаешь, чтобы я использовал полицейское лицо. Это немного сложно, принимая во внимание то, как ты себя ведешь. Что с тобой происходит? У тебя неприятности?

Я остановила шаги и повернулась к нему, качая головой.

– Нет, у меня нет никаких неприятностей. Просто я... – Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула, чтобы успокоить звенящие нервы. – Хотела поговорить с тобой о колледже.

– Что ты имеешь в виду? – В голове словно завертелись шестеренки.

Я сглотнула.

– Я... э-э... – Слова застряли в горле.

Все его тело напряглось:
– Ты пойдешь в колледж, Белла. Эммет уже провел меня через это, и я…

– Это не то... Папа, я и не говорю, что не собираюсь учиться.

– Не то?

Я покачала головой:
– Нет.

Он облегченно выдохнул:
– Хорошо, тогда что?

Я закусила губу, мелкими шагами подбираясь к стулу.

– Это просто... ну, небольшие изменения в планах.

– Что именно ты имеешь в виду?

Я нервно усмехнулась. – Ты так забавно спрашиваешь.

– Белла. – Чарли приподнял правую бровь. Это крошечное движение воплотило огромное множество раздражения.

– Ясобираюсьучитьсявобщественномколледже, – пробормотала я, намеренно слепив слова, в чем на самом деле не имелось никакого смысла. Я знала отца и понимала, что он не оставит все как есть.

Он наклонился вперед, плотно прижав ладони к столешнице. Я практически видела бурлившее под его кожей напряжение.

– Что это было?

Я стояла за стулом, крепко сжимая спинку в качестве эмоциональной поддержки... или, может быть, защиты.

– Сейчас я не собираюсь учиться в университете Сиэтла, папа. Я поступила в общественный колледж полуострова, в начале семестра туда и направлюсь. Я не уеду из Форкса.

Он не отрывал взгляда от моего лица, но был зловеще тих. По этому типу тишины ты узнаешь приближение бури, тип тишины, который тебя страшит. Он, наконец, медленно встал, сцепил руки, грудь поднималась и опускалась от отрывистых вдохов, а звук его голоса оказался аналогичным раскатам грома.

– Ты сделала что?!

---

¹ De bon augure – (франц.) хорошее предзнаменование (здесь и далее – примечание переводчика).
² Oh, meu anjo, se você pudesse entender o quanto você já curou minha alma. Você é minha esperança, lembra? Eu posso fazer isso. – (португ.) Ох, ангел мой, если бы ты только могла понять, как сильно уже исцелила мою душу. Ты моя надежда, помнишь? Я справлюсь.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit.

Поделиться своими впечатлениями вы можете на ФОРУМЕ.