Наши украшения этого года в точности повторяли каждый бит МакГайвера*, как и в прошлом году, но результат заслуживал наивысших похвал, несмотря ни на что. Я решила использовать это вечер, чтобы закончить шерстяной плед, который вяжу в качестве рождественского подарка для Эдварда, но мягкое свечение елки так завораживает, что, приходя в себя, я обнаруживала, что сосредоточена больше на этом, чем на недоделанной половине пледа, лежащей у меня на коленях. Теперь, когда у нас фактически есть спальня, не могу тратить время, необходимое мне, чтобы заснуть, на созерцание мерцающих огней Рождественской елки.
Это заставляет меня чувствовать неблагодарность за признание этого, но я скучаю по интимной обстановке его старой квартиры. Хотя наши отношения больше не ограничиваются выходными днями, сейчас я вижусь с ним реже, чем до того, как мы съехались. У этой квартиры нет ничего общего с его студией – она намного больше и совсем недалеко от моего кампуса. Дополнительные комнаты – это звучит здорово. Поначалу. Но когда мы въехали, вскоре я поняла, что комнаты не имеют ничего общего с пространством и всем, что связано со стенами. Если что и нужно меньше всего между мной и Эдвардом, так это еще стены.
Я говорю себе, что веду себя глупо, что он не отдаляется от меня эмоционально, как до того, как мы въехали сюда. Но когда он не на занятиях, то обычно сидит в своем кабинете, закрыв дверь. И неважно, что он всего лишь на другом конце квартиры, и я могу позвать его, если он мне нужен – я чувствую себя абсолютно одинокой. Я спрашиваю себя: может, это было слишком много, слишком быстро – что, несмотря на проведенные вместе каникулы за попыткой жить вместе, и тому подобным, мы не были готовы к реалиям совместного длительного проживания. Это может быть правдой, но я не решаюсь сказать ему об этом. Последнее, что мне нужно, это еще одно доказательство моей незрелости в его глазах.
Когда скрипит входная дверь, и я, в попытке сохранить сюрприз, старательно прячу под попу незаконченный вязаный плед. Эдвард направляется прямо в свой кабинет, и на мгновение я испытываю облегчение от того, что он ничего не заметил. А потом я осознаю, что он не заметил меня. Совсем.



– Это должен быть хороший повод, Иззи.
Моя грудь липкая от арманьяка, пролитого на рубашку, когда Карлайл напугал меня.
– Черт тебя дери! Да ты меня чертовски напугал. – Я тянусь за кухонным полотенцем и пытаюсь вытереться насухо. Когда не получается, я скручиваю полотенце и шлепаю им Карлайла. – Ты не можешь просто так заходить ко мне домой. И мне все равно, что у тебя есть ключ – можно же было постучать.
– А я и постучал; ты, должно быть, не услышала этого из-за стерео. – Смеясь, он поднимает руки, чтобы защититься. –Сначала ты звонишь мне и, как душевнобольная, настаиваешь на том, чтобы я немедленно приехал. А когда я являюсь, у тебя разрываются «Portishead»**, которых я терпеть не могу. Я стучу в твою дверь, но ты не отзываешься. Я подумал, что тебе плохо или что-то в этом роде.
– Не в этом дело. – Я снова шлепаю его. – Я же могла быть голой.
– Но ты не голая.
Его глаза были опущены. Если бы у меня были сиськи, я бы подумала, что он пялится на них.
– На что ты смотришь?
Он указывает на мою грудь, и я смотрю вниз. Только тогда я осознаю, что мой пропитанный спиртом топ не оставляет места для воображения. Кроме того, это же Карлайл, и ему даже не надо ничего представлять. Он уже видел, сжимал, гладил и посасывал все, что у меня есть. Между тем, я встречаюсь с его братом.
– Я умираю, – бормочу я самой себе. – Или, возможно, блевану.
– А вот и нет. – Его смех заразителен. – Кроме того, если ты умерла, то тебя не стошнит.
– Во-первых, меня сначала стошнит, а уж потом я помру.
– Почему?
– Ты видел мои сиськи!
– В последнее время не доводилось, хотя твоя футболка в данный момент слегка прозрачная. – Его глаза увеличиваются от гиперболизированного осознания. – Погоди! – Он поднимает руку и щелкает пальцами. –Кажется, я понял! Ты собираешься на конкурс мокрых футболок и позвала меня в качестве телохранителя.
Я скрещиваю руки на груди.
– Глупость какая!
– Я знаю, верно? Я имею в виду, ты же понимаешь, что у тебя нет ни малейшего шанса выиграть?
– Да иди ты!.. – Я снова шлепаю его полотенцем, прежде чем выйти из кухни. – Я вернусь, как только приведу себя в порядок. Почему бы тебе не налить себе выпить?
– Я не могу ждать всю ночь.
– Поверь мне, – отзываюсь я из своей комнаты. – Для этого тебе нужно выпить.
Надев чистую футболку, я напоминаю себе, что у меня нет выбора – он расстроится куда сильнее, если я не расскажу ему, чем если сделаю это. Я делаю глубокий вдох, а затем возвращаюсь на кухню. Стоя спиной ко мне, он наливает себе немного арманьяка. Я уже почти произношу все слова. Затем он поворачивается ко мне, и мне не хватает смелости. Вздыхая, я прислоняться к стене.
– Было бы гораздо проще, если бы мой телефон еще работал. Тогда я бы просто показала тебе это.
– Клянусь, – говорит он, качая головой, – если ты затащила меня сюда, чтобы показать мне порно…
Я закатываю глаза.
– Если бы.
– Так, может, все-таки расскажешь, какого черта я здесь делаю?
– Как раз это я пытаюсь сделать! На случай, если ты не заметил, но я тут вроде как не в себе. В смысле, я была настолько в шоке, что сломала собственный телефон…
– Как будто это что-то необычное, – фыркает он.
– Не понимаю, о чем ты…
– Держать свои эмоции под контролем никогда не было твоей сильной стороной. – Он подносит бокал к губам, но вместо того, чтобы сделать глоток, отставляет указательный палец и показывает на меня. – Вспомни хотя бы тот раз, когда…
– Я знаю, кто твой отец. – В момент, когда слова срываются с моих губ, я прислоняюсь к стойке. – Прости, что вывалила это вот так, но…
– Подожди, что? Ты именно это пыталась сказать? – Он смеется. – Ты же знаешь, что мне плевать на него.
– Было бы не наплевать, если бы ты знал, кто он.
– Ты права. Я бы ненавидел его. Но так как я понятия не имею, кто он, то могу быть безразличным, что полезней.
– Знаю. Я не собиралась говорить тебе. А потом я перечитала это… – Я указываю на письмо на стойке. – И поняла, что не смогу…
– А он здесь при чем?
– Да при всем!
– Я знаю, о чем ты думаешь, Иззи. – Если он и расстроен, то виду не подает.
– Правда? – Я удивлена и рада. Если он сам все понял, то мне нет нужды искать в себе мужество или подбирать правильные слова.
– Он не мой отец.
– Но твоя мать…
Он со вздохом проводит рукой по волосам, затем ставит свой бокал на стойку. Наполнив стакан водой, он протягивает его мне.
– Выпей.
– Я не пьяна, – настаиваю я.
– Все равно выпей.
Я не исполняю приказов Карлайла, но сегодня делаю исключение. Выпиваю воду залпом и ставлю теперь уже пустой стакан в раковину.
– Позволь мне объяснить. – Он кладет руки на мои плечи. – Я старше Эдварда, следовательно, невозможно, чтобы он был моим отцом. Здесь все несколько иначе. Тебе следует поспать…
– Я уже…
– Ну да. Эх…
– …с вами обоими! Я чувствую себя шлюхой из-за того, что приходится говорить тебе это, но ты должен знать…
– Стоп. – Он машет на меня ладонями. – Я женат, Из. Эсме – моя жизнь, и меня не устраивает, в какое русло заходит этот разговор. Почти так же, как я люблю тебя…
– Я люблю твоего брата.
– Что за дрянь ты приняла, пока я добирался сюда? Кислоту? У меня нет брата.
– Нет, малыш, есть. Вот что я пытаюсь тебе сказать. У тебя есть брат и сестра. Хотя ты их никогда не встречал, это изменится через несколько недель, когда Эдвард и Элис приедут на праздники. Вот почему мне нужно было тебе сказать. Вы бы выяснили это спустя минуту после нахождения в одной комнате.
– Минуту, да? Если это все, что мне понадобится, то почему у тебя ушло десять лет, чтобы это понять?
– Ты всегда напоминал мне его. Вот почему мне было так легко быть с тобой…
– Потому что я напоминал тебе парня, который четыре года относился к тебе как подонок? Ты, блядь, серьезно?
– Будь так добр, успокойся? – Когда я тру глаза, они влажные. – Я не могу взять себя в руки, пока ты кричишь на меня.
Ненадолго наступает тишина. Когда он начинает говорить, его голос едва громче шепота.
– Я не знаю, кто втемяшил это в твою голову, но ты ошибаешься.
– Карлайл…
– Нет. Давай расставим все точки над «і». – Отвернувшись от меня, он вынимает из кармана телефон и начинает нажимать кнопки. Держа его около уха, он со вздохом закрывает глаза. – Прости, что разбудил тебя, ма… Нет, ничего не случилось – в смысле, ничего такого, что ты не могла бы помочь. Я у Иззи и… – Вздыхая, он запускает руку в волосы. – Мне ненавистно, что приходится обращаться к тебе с этим, но… Что? Нет, я не видел фото на телефоне Иззи. Какое оно имеет отношение ко всему этому? – Его глаза распахиваются, а осанка выпрямляется. – Нет. В смысле, этого не может…
Громкость его динамика достаточно высока, так что я могу слышать, что Сара говорит, даже если не могу разобрать слов.
– Я больше не хочу этого слышать. – Качая головой, он заканчивает разговор.
Он неестественно спокоен, я удивляюсь, что – если он находится в состоянии шока?
– Ты в порядке? – спрашиваю я.
– Да.
– Принести тебе что-нибудь выпить?
Издав звук, нечто средне между стоном и воплем, он швыряет телефон на пол и топчет его, пока не остается ничего, что можно сломать.
Когда он смотрит на меня, в его глазах – слезы.
– У тебя есть Джек?
Я киваю.
– Просто принеси мне бутылку.

---

* «Секретный агент МакГайвер» – популярный американский телесериал (1985-1992) в жанре приключенческий боевик.
** «Portishead» – британский музыкальный коллектив из Бристоля, играющий музыку в стиле трип-хоп. Образован в 1991 году. Коллектив назван по имени городка Портисхед, расположенного в 12 милях на запад от Бристоля.
За редактуру говорим спасибо - Lega