– Доброе утро, Мари, – вкрадчиво поприветствовал меня Аро, и это означало, что мы проведём день, сосредоточившись на моём так называемом карьерном росте. У меня за плечами уже имелось три таких дня, и ни один из них удовольствия не принёс.
– Доброе утро, Аро, – я постаралась ответить приветливо и вполголоса, надеясь утаить от мужчины сильное отвращение от идеи провести с ним время.

В то время как Аро был более уравновешенным, чем, скажем, Кай, это ровным счётом ничего не значило. Посетители всегда видели в Аро хорошего человека, ко всем справедливого и внимающего. Но я-то знала всю подноготную. Иногда до меня доносились фразы, обронённые им во время телефонного разговора или же за закрытыми дверями, и добротой от них не веяло. Пока же, по необъяснимой причине, я ходила у него в любимицах. Однако меня это не утешало. Я почти не сомневалась в том, что моя позиция в организации была такой же шаткой, как и у остальных, – возможно ещё сильнее из-за того, что начала работать здесь я благодаря его доброй воле.

– Я тут подумал, – начал мужчина и смолк для пущей театральности.
Он явно звезда сцены. Меня захлестнуло желание закатить глаза.
– Почему бы нам не провести день вместе? Освободи свой график, я зайду за тобой через несколько минут.

Когда Аро благополучно удалился, я позволила себе усмехнуться. В моём графике на целый день ничего не значилось, и босс, бесспорно, знал об этом.

Часом позже нас усадили в угловую кабинку любимого итальянского ресторана Аро. Он открывался не раньше одиннадцати, но для Аро всегда делались исключения. Сомневаюсь, что он заранее резервировал столик, однако персонал ресторана оказался подготовленным к его приезду, словно они допускали маловероятную возможность его появления и ждали у дверей, затаив дыхание. Их усердный труд был вознаграждён этим утром: мы почтили ресторан своим присутствием немногим позже девяти часов. Столик Аро был готов вкупе с двумя свежими розами в изящной вазе, приставленной к стене.

Столик Аро оказался единственным, украшенный розами. Другие же довольствовались маргаритками.

Сложив руки на салфетке в красно-белую клетку, я ждала. Никогда первой я не заговаривала с Аро, пока мне не предоставляли слово. Когда материализовался официант, Аро потребовал у него бокал лимонной «Перье». Я же попросила обычной питьевой воды. Когда нам принесли напитки и официант опять скрылся на кухне, Аро одарил меня лучезарной улыбкой. Действие, вполне присущее нормальному человеку, но в моих глазах ничто не могло сделать его менее жутковатым.

– Мари, как долго ты состоишь в рядах «Вольтерры»?
– Восемь месяцев, сэр.
– Считаешь ли ты, что за проведённое с нами время, ты чему-то научилась?

Прояви осторожность; не признавайся, что эта работа варьируется от «надоела до смерти» до «вызывает панику». И уж точно не стоит признаваться в том, что ты считаешь секунды до окончания твоего контракта.

Я колебалась долю секунды.

– Я наловчилась писать отчёты и насладилась возможностью организовывать мероприятия для гостей.
– Понятно. – Не прекращая улыбаться, Аро потягивал свою «Перье». – Хотела бы ты иметь возможность делать больше?
Правильный ответ был бы «да», но я остерегалась всего, что вовлекло бы меня в совместное и полезное времяпрепровождение с Аро. Я попыталась блеснуть навыками дипломатии.
– В то время как я стремлюсь больше трудиться, мне претит перспектива взять на себя дополнительные обязательства и не справляться с уже имеющимися.
– Прекрасный ответ, очень прекрасный.
– Спасибо, сэр, – ответила я, скрывая нервозность за глотком воды.
– У тебя есть загранпаспорт?
– Нет, сэр.
– Получи. Я не исключаю возможности отправить тебя в один из наших филиалов, возникни такая потребность.
У меня округлились глаза. Я всегда хотела побывать в Италии, но сама идея поехать туда с подачи «Вольтерры» внушала мне беспокойство. К счастью, Аро расценил мою реакцию как шок.
Шеф похлопал меня по руке, и я приложила немало усилий, чтобы не отпрянуть.
– В качестве подготовки к этому славному событию – поездке в Италию, я хочу, чтобы начала принимать более активное участие в деятельности организации.
Пот выступил на моих ладонях, пока я ждала, когда он закончит. Активное участие звучало чрезвычайно зловеще.
– Ты встречала и организовывала досуг многим замечательным людям, прошедшим через наши двери, и сейчас я чувствую, что тебе можно доверить оказывать нам содействие в более прямом общении с нашими гостями.
– Что это значит? – вклинилась я. И тут же пожалела об этом.
Аро метнул в меня осуждающий взгляд и продолжил как ни в чём не бывало:
– Одна из первостепенных целей «Вольтерры» заключается в получении информации. А знаешь почему, Мари?
Я отрицательно помотала головой. У меня имелись догадки, но интуиция подсказывала мне, что ему требовался конкретный ответ.
– В «Вольтерре» мы получаем информацию, потому что знание – это сила. – Аро отпил воды; по его бесстрастному выражению лица можно было заключить, будто мы беседовали о чём-то приземлённом, вроде погоды. – Ты молода и кажешься неискушённой. Я договорился, чтобы Хайди преподала тебе пару уроков по искусству задавания вопросов и поиску ответов.
– То есть как проводить допрос?
– Допрос – такое грубое слово, – ответил Аро.
Я ждала, когда он продолжит, поправит меня, но Аро этого не сделал.



Прошлая ночь действительно случилась.

Недели обдумываний, желаний и мечтаний наконец-то материализовались в нечто. И это «нечто» оказалось изумительным, потому что я просыпалась рядом с Эдвардом. Стоило мне потереться головой о его плечо, как пальцы мужчины принялись поглаживать мои волосы, и я поняла, что он в некотором смысле тоже бодрствует.

– Доброе утро, Белла, – прошептал он.

Моё сердце запело в ответ, а губы изогнулись в улыбке – маленькое чудо, учитывая, что я была отнюдь не «жаворонком». Спутанные волосы Эдварда торчали в разные стороны, а глаза были полусонными, но для меня он выглядел как мужчина-мечта. Моё имя, слетавшее с его губ, напоминало райское песнопение, приведшее меня к осознанному пониманию того, что за последние несколько месяцев я стала воспринимать себя как Беллу. Если бы в переполненной людьми комнате кто-нибудь выкрикнул «Мари», то я бы даже не обернулась. Подобные мысли тревожили, но я прогнала их, решив сфокусироваться на настоящем.

Эдвард перекатился, повернувшись ко мне лицом, и прижался, ну, всем телом.

А затем раздался стук в дверь.

Я подавила смешок при виде раздражённого лица Эдварда. Я-то могла позволить себе эту расслабленность: лучший оргазм в моей жизни случился прошлой ночью. Эдвард, однако, настоял, что вчерашняя ночь посвящена мне, и отказывался от любых моих попыток доставить удовольствие ему. У меня был небольшой опыт общения с мужчинами, но не нужно быть гением, чтобы догадаться, что рано или поздно Эдвард захочет сравнять счёт; и, судя по выражению его лица, он надеялся на это утро. Очевидно, он не принял в расчёт Элис.

– Сони! Подъём! Не тратьте силы зря.
– Уходи, Элис, – прорычал Эдвард.
– Не намерена, – весело пропела она в ответ, чуть-чуть приоткрыв дверь. – Я гостья в твоём доме, так что ты не можешь прогнать меня. Кроме того, Белле нужно отправиться со мной по магазинам, а бутик открывается в десять.
Тик передёргивал щёку Эдварда.
– Так ты закроешь уже эту чёртову дверь?

Дверь громко захлопнулась. Терпеливой Элис никак нельзя было назвать, а спорить с ней – бесполезно. Эдвард тоже это понимал, поэтому со стоном скатился с кровати – но перед этим послал мне пылкий взгляд, что горячей волной прошёлся аж до самых кончиков пальцев на ногах.

Мне не хотелось покидать постель.

– Я не хочу, чтобы ты уходила. – В голосе Эдварда сквозила обида, когда он наклонился и смахнул прядку волос с моей щеки.

Я упивалась этим ласковым жестом. Прошлой ночью я не хотела засыпать из-за иррационального страха, что это случилось лишь однажды. Прикосновение Эдварда к моей щеке стало обещанием, что это повторится, и я засияла в ответ.

Из-за двери опять донёсся грохот, а следом за ним – приглушённый голос Элис: – Я не шучу. Нам нужно выезжать!

Эдвард закатил глаза, и я вздохнула, неохотно выскользнув из постели. По пути к шкафу, я мимолётно коснулась мужчины в более чем уместном жесте, и он поймал мою руку, поднося её к губам.

– Позже у нас ещё будет время, – сказал он.
– Хорошо бы, – пробурчала я.

Почти час спустя мы с Элис ехали в её любимый бутик; я даже умудрилась разобраться с навигатором. Элис куксилась, скучая по своему «порше», в котором не могла с удобством разместиться в последний месяц беременности. Будучи на сносях, она вообще с трудом могла сидеть за рулем, поэтому мы обошлись степенным «мерседесом» Эдварда, который вела я.

– Знаешь, Элис, – многозначительно начала я, – не все испытывают потребность приезжать в магазин к моменту его открытия.
– А разве есть во мне хоть что-то, что заставило бы тебя поверить, что я такая, как все?
Я предприняла очередную попытку.
– Возможно, дверь в нашу спальню была закрыта неслучайно.
– О!
Глянув на Элис, я увидела, как волна понимания проскользнула у неё на лице. Наконец-то.
– Поэтому не могла бы ты завтра по возможности подождать, пока мы не поднимемся, прежде чем заводить разговоры о шопинге.
– Белла, Белла, Белла. Вы с Эдвардом каждую ночь спите вместе. А я тут всего лишь на неделю. Разве ты не хочешь с пользой провести время со своей будущей сестрой? Возможно, пройдёт несколько месяцев, прежде чем у меня появится энергия пробежаться по магазинам после рождения малютки Джошуа-Карлайла.

Я прикусила язык. Разумеется, Элис думает, что у нас с Эдвардом все «еженощно и ежедневно». Знала бы она, как на самом деле всё обстояло… У меня не оставалось сомнений в том, что она не стала бы заставлять меня примерять платья на вечеринку в честь дня рождения брата практически до самого вечера.

День длился вечность, но я старалась изо всех сил держаться молодцом, пока Элис таскала меня из одного магазина в другой. Когда она, наконец, оказалась довольна платьем, туфлями, сумочкой, драгоценностями, мы наконец-то поехали домой. К моему глубокому разочарованию, мы приехали в пустой дом. Эдвард уехал – даже не оставив записки.

Мы с Элис играли в игры допоздна, но около полуночи я махнула рукой на Эдварда и отправилась спать.



Эдвард ещё спал, на боку, оплетя меня руками, словно жёсткий корсет. С большим трудом и совершая как можно меньше движений, я высвободилась из его крепкого захвата. Я не знала, во сколько он возвратился, поэтому старалась не шуметь, выбирая себе одежду и спускаясь вниз. Элис уже проснулась и сидела на кухне с керамической кружкой и стопкой бумаг перед собой. Кофейник стоял на другом конце комнаты, почти полный до краёв.

– Хочешь кофе? – предложила я. Мне не хотелось, чтобы она поднималась без надобности. Элис никогда не признается, но наша вчерашняя беготня утомила её. По природе своей девушка была вихрем энергии, но даже природной стихии приходилось сбавлять обороты на почти тридцать девятой неделе беременности.
– У меня уже есть. – Она постучала по кружке.
Я опять взглянула на полный кофейник.
– Правда?
Элис переливчато рассмеялась, чем-то напоминая мне Эсме.
– Я не смогла полностью отказаться от кофе, так что четверть кружки кофе я разбавляю молоком. Это сделка, которую я заключила с Джей-Си.
– Хочешь омлет?
– Ты святая, – усмехнулась она. – Не отказалась бы. Мне хотелось чего-нибудь существенного, но одна мысль о готовке отталкивала.
Что-то щёлкнуло, и я присмотрелась внимательнее к лежавшей перед Элис кипе бумаг.
– Это меню ресторанов с доставкой на дом?
– Ты поверишь в то, что никто не хочет привезти мне завтрак?

Я хихикнула. Только Элис захочет, чтобы ей привезли поздний завтрак в воскресение. Хотя если её кулинарные навыки были под стать навыкам её брата, то вариант с поиском приличной еды на вывоз был лучше готовки.

Тихонько напевая, я готовила завтрак, а Элис приноровилась ко мне. Приятно было находиться с ней вот так, и я задалась вопросом, не этим ли я оказалась обделена, будучи единственным ребёнком в семье. Когда я поставила перед сестрой Эдварда омлет и картофель по-домашнему, девушка накинулась на еду, словно никогда не ела. Она смела с тарелки всё, не успела я и половины своей еды съесть.

– Итак, – произнесла Элис.
Оторвав от омлета взгляд, я увидела, что она отставила тарелку, руки сложены перед собой, а лицо девушки расплылось в блаженной улыбке. Неведомо откуда, но я знала, что предстоит неловкий разговор.
– Можно ли предположить, опираясь на твои вчерашние комментарии, что у вас с Эдвардом опять всё хорошо?
Я постаралась не выдать себя лицом. Дело не только в том, что это не касалось Элис, но и в том, что ступала я на опасную территорию.
– Белла Лоусон-скоро-Каллен, я вижу блеск в твоих глазах! – воскликнула Элис.
Да-а, я ужасная лгунья. Я не в силах была убрать с лица глупую ухмылку, когда она поймала меня на этом.
– Скажи мне, насколько сильна твоя любофф к моему брату. Исповедуйся во всем сестре Элис.
– Скажем так: недавно я вспомнила все причины, по которым изначально влюбилась в него. – Благоразумный ответ – маловероятно, что она так легко отстанет от меня, но попытка не пытка.
– Какие, например?
Я поморщилась. Стыда не миновать.
– Тебе не нужны примеры. Эдвард - твой брат, разве тебе не кажется, что слушать о нечто подобном будет неловко?
Элис замотала головой.
– Вот сижу я тут в самом жалком состоянии с ребёнком в точке отсчёта, упирающимся в дверь в мир иной. Мне нужно отвлечься. И кроме того, ты должна мне.
– Я должна тебе? – нахмурилась я.
– Да. Я вошла, прежде чем ты зашла слишком далеко с мистером Садовником несколько месяцев назад. Разве не благодарна ты за это сейчас?

Элис дразнилась, и злого умысла в её голосе не было. Для Элис эта тема была закрыта, перекочевав в реальность и став предметом шуток. Я пока еще не дошла до этого. Действительно: она оказала мне услугу, удержав меня от потери девственности с Джейком и тем самым от вычеркивания этого пункта из списка, но…

– Я признательна тебе за вмешательство, но не благодарю за то, что ты решила разболтать всей семье об этом. Так что в этом плане мы квиты.

В последний раз когда мы обсуждали с ней эту тему, я ползала ниц, потому что мне было необходимо помириться с Элис любым способом. Сейчас, однако, она была подругой. А друзья на друзей не наезжают. Оглядываясь назад, я понимаю, почему она рассказала Эдварду, и не важно, что она поделилась с этим с Эмметтом и Роуз, но надо ли было рассказывать родителям Эдварда?

С мгновение Элис в удивлении таращилась на меня и затем несколько раз быстро моргнула. Напористость не была моей силой, но сестре Эдварда необходимо усвоить, что болтать не есть хорошо. В её мире все за ней носились, потому что она была Элис Уитлок, урождённая Каллен, и никто не хотел обижать её.

Поколебавшись, девушка затем глубоко вдохнула.

– Как долго ты расстраивалась по этому поводу? Почему не сказала мне?
– Честно? Не важно, как сильно я злилась на тебя, – мне необходимо было заслужить прощение Эдварда, а семья важна для него.
– Белла, если бы тогда я знала тебя, как знаю сейчас, то никогда бы не рассказала всем. Я пребывала в неимоверной злости и действовала, не думая о последствиях, на тот случай, если вы захотите возобновить отношения. Мне жаль. – Её глаза налились слезами, и я испытала прилив вины, заставив беременную женщину плакать.
Я перегнулась через стол обнять Элис.
– Никакого непоправимого вреда не нанесено, и, честно, я уже простила тебя. – Она прощена, но сейчас, когда девушка извинилась, я смогла окончательно отпустить обиду. – Ты пыталась защитить своего брата, и спасибо тебе за то, что так сильно его любишь.
– Ты действительно любишь Эдварда, так ведь?
– Люблю. – И произнеся это, я осознала правдивость своих слов.

Позади меня послышался шум, и Эдвард вошёл на кухню, уже принявший душ и одевшийся. Он улыбнулся нам обеим, и я ответила ему бледной улыбкой. И я не имела понятия, как много, если вообще, из моего разговора с Элис он слышал. Если да, с моим-то везением, это был самый вероятный сценарий… Примет ли Эдвард мои слова всерьез или же посчитает, что я произнесла их из чувства долга, поддерживая этот фарс? Что мне хотелось, чтобы он думал?



– Где ты был прошлой ночью?
Было далеко за полдень, и мы решили быстренько искупнуться в бассейне, пока Элис дремала. Небо заволокло тучами, но погода стояла приятная. Вода была мне по пояс, а я гребла руками почти у самой поверхности, отчего она пошла рябью.
– Проверяешь меня, не так ли? – весело заметил Эдвард, однако взгляд у него был серьёзный. Нырнув, он сделал несколько гребков. И вынырнул в нескольких ярдах от меня, волосы мокрые и зализаны назад.
Мои глаза задержались на его словно высеченном прессе. Я идиотка, раз предложила, чтобы мы поплавали. Мне следовало настоять, чтобы мы прямиком отправились наверх, в его спальню, и продолжили то, на чём остановились вчера утром – хотя мне не хотелось знать, где он пропадал прошлой ночью.
– Не проверяю, скорее любопытствую. Не волнуйся, я не превращаюсь в безумную невесту.
Эдвард брёл по воде, пока его тело не оказалось в нескольких дюймах от моего.
– Я не пытаюсь хранить от тебя секреты, ты ведь знаешь это, верно?
Я ничего не знала, когда он так до помутнения разума близко стоял ко мне. Должно быть, я кивнула, потому что он продолжал говорить:
– О некоторых моих делах тебе лучше не знать.
– Но ты ведь пытаешься не хранить от меня секреты? – повторила я. Мой эдвардоодурманенный мозг с каждой секундой приходил во всё большее замешательство.
– Верно.
– Погоди. Тогда зачем ты хранишь тайны?

Вместо ответа он наклонился и поцеловал меня. Или, возможно, поцелуй и был ответом, поскольку воспламенил меня изнутри.

Я любила его, и во время поцелуев казалось, что, быть может, и он тоже любил меня.

У меня участилось дыхание, когда мы отстранились, и больше всего на свете мне хотелось оказаться ближе к нему.

– Могли бы мы вместо урока плавания подняться наверх?
Вожделение на лице Эдварда сменилось сожалением.
– Если мы поднимемся наверх, то я не смогу покинуть тебя сегодня.
– Ты уезжаешь? – А вот сейчас уже я пребывала в полном смятении.
– Пожалуйста, не спрашивай. Это то, что я должен сделать. Ты увидишь меня завтра, обещаю.
– Но…
– Пожалуйста? – В глазах Эдварда стояла мольба, а я ни в чём не могла ему отказать.

Мы завершили наш урок плавания, а затем разошлись на вечер, как в море корабли.

Этой ночью мне снилось, что Эдвард окружён волчьей стаей. Я проснулась в холодном поту, в страхе за него. Он так и не вернулся. Я попыталась убедить себя, что это был всего лишь сон, что с ним всё в порядке. Силясь заснуть, я крепко обняла подушку.



Было чуть за полдень; Эдвард был на работе, а Элис уехала по делам для какой-то великосветской организации под названием «ДАР». Оба вернутся не раньше ужина. В отсутствии Элис я не сомневалась, потому что Джейк работал в садах. Элис посчитала, что его уволили после того инцидента, когда она застукала нас, но ни Эдвард, ни я не потрудились поправить её.

Я хотела увидеться с Джейком. Да, сейчас я сблизилась с Калленами, что было замечательно, но Джейк был другим. Он напоминал мне мир, из которого я пришла; мир «синих воротничков» и прямолинейных людей. Мир, в котором хорошее времяпрепровождение означало сидение у костра на пляже, нежели наслаждение симфонией. Я всегда предпочитала симфонию, но это не означало, что какая-то часть меня не испытывала сильной ностальгии по временам общения с кем-нибудь вроде Джейка.

Джейк был полной противоположностью Эдварда и в каком-то смысле олицетворял собой всё то, что я оставила позади, при этом никогда не сознавая, что хочу держаться за это. Каллены были образцово-показательными гражданами, помогавшими бедными посредством благотворительной деятельности, но никто из них никогда не знал бедности. Сомневаюсь, что Эдварду хоть раз в жизни в чём-либо отказывали, и я не могла представить его, занимающимся физическим трудом. Если Джейк и Эдвард – противоположности, то я больше походила на Джейка – что бы это значило? Что мы с Эдвардом – разные полюса? Нам никогда не суждено было быть вместе, заботиться друг о друге, не выходя за рамки, возможно, братских отношений, что развились бы из моего проживания в его доме.

Но в процессе что-то пошло не так… и я влюбилась в Эдварда.

«Я люблю его», – повторяла я себе, пробуя слова в голове. У Эдварда имелись свои недостатки, и я до сих пор немного остро реагировала на ту ситуацию с Таней, но никто не совершенен. Эти недостатки были не настолько существенными в сравнении с моими чувствами к нему, и это пугало меня.

Не существовало способа узнать, насколько иллюзорной была моя жизнь, сколько она продлится до суда, как сильно Эдвард заботился обо мне. Но я хотела узнать. Слишком много времени своей жизни я провела в страданиях, в ожидании конца. Когда у моей матери обнаружили рак, я заботилась о ней. На моих глазах её состояние ухудшалось, и я любила её и заботилась о ней на пределе своих сил в период её первой ремиссии. Это было самым сложным из всего, что я когда-либо делала. Учась в школе, я находила большинство своих одноклассников недалёкими и скучными, поэтому терпела их до самого конца. После колледжа я знала, что мне придётся дождаться истечения срока контракта с «Вольтеррой», чтобы начать настоящую жизнь. Сейчас я ожидала суда – когда бы он ни случился – и это одновременно было ужасно и удивительно.

Джейк всё ещё ходил в садах, и я решила нанести ему визит. Я до сих пор не представляла себе предмет его разговора с Эдвардом перед дачей показаний и со временем прекратила волноваться по этому поводу. Что бы это ни было, это осталось между ними.

Несколько минут я стояла на крыльце, размышляя, насколько хорошая идея – поговорить с Джейком. Если Элис вернётся домой…

Незачем ей возвращаться домой, а Джейк был мне другом, независимо от всего того, что произошло, так что на задний двор я и направилась.

– Белла! – воскликнул Джейк, широкая улыбка появилась на его лице. – Ты в порядке!
– Да, всё ещё жива, – осторожно сказала я, в то время как холодный усик подозрения скрутил мне сердце.
Эдвард с Эмметтом знали мою тайну, но и Джейк тоже. Неужели я ошиблась, доверив её ему?
– Ну, после той процедуры, я думал, ты немного распсихуешься…
– Откуда ты знаешь о даче показаний?
Мой голос прозвучал выше обычного. Я порывисто обернулась. Я не смогу добраться до охраняемого дома в случае, если Джейк намеревался причинить мне вред.
– Расслабься, Беллз, расслабься. Что, по-твоему, я собираюсь сделать? Убить тебя, что ли?
Он почти попал в цель. Я побелела.
– Да что не так с тобой? Я знал о даче показаний, потому что Эдвард рассказал мне.
– Он рассказал тебе?
– Да. Знаешь, он хотел, чтобы я оказал ему услугу. Обеспечил тебе слабенькое алиби, пока ты находилась в том месте, чтобы у людей не возникли подозрения. Разве он не сказал тебе?
– Нет.
– А я-то думал, ты пришла поблагодарить меня.
– М-м, спасибо.
Джейк закатил глаза.
– Если ты пришла сюда не за этим, тогда зачем? Наконец-то устала от мистера Надменность и пришла к настоящему мужчине?
Я сдержала смешок. Наверное, мне стоило бы оскорбиться, но сама идея о том, что Джейк был «настоящим мужчиной» по сравнению с Эдвардом была нелепа: Джейк почти что ребёнок.
– Я просто хотела узнать, как ты поживаешь. Мы давно не общались.
– Как продвигается твой список? – Джейк засунул большие пальцы в карманы и улыбнулся мне.
– Не совсем. – Парень выглядел таким серьёзным, что мне не хотелось упоминать, что я выкинула список.
– О.
Неловкая пауза повисла между нами, и я смотрела куда угодно, но только не на него. Не так я представляла себе наш разговор, когда решила выйти на улицу. В нескольких ярдах от нас, на траве, лежал синий пластиковый кулер. На идеально подстриженной лужайке Эдварда он казался неуместным.
– Это твой кулер? – спросила я, силясь найти тему для разговора.
– Да. Мы с Сетом рыбачили этим утром, и у меня не было времени отвезти рыбу перед работой. – Джейк улыбнулся мне. – Мы собираемся пожарить её сегодня вечером у Клируотеров, если ты вдруг хочешь прийти.
Я не ела жареной рыбы с… ну, незадолго до смерти отца. На меня нахлынула ностальгия. Вот почему я вышла сюда. Моему отцу понравился бы Джейк.
– Хотелось бы, да сестра Эдварда в городе, и лучше мне быть здесь.
Это была правда, а моё сожаление – искренним, но, помимо всего прочего, Эдвард закатит скандал, если увидит меня, тусующейся с Джейком.
Тот прищурился.
– Только не говори мне, что ты проводишь время с той стервой, что застукала нас.
– Она не стерва, – огрызнулась я. Шуточки Джейка были на грани.
А он всё распалялся, игнорируя моё недовольство.
– Да они тебе все мозги промыли, не так ли?
– Джейк, она думала, что мы с Эдвардом помолвлены. Она расстроилась. Это не делает из неё злодейку.
– Я не об этом веду речь. Вся их семейка ходит с так высоко задранными носами, что я удивлён, что их шеи ещё функционируют.
Я натянуто улыбнулась парню.
– Мне жаль, что ты так воспринимаешь это.

Не получится у нас дружить, как бы сильно я ни хотела этого. Не потому ли это происходило, что оба парня были из несовместимых миров, или потому, что Джейк выглядел глубоко уязвлённым? Понравился ли бы моему отцу Эдвард? Не успел Джейк собраться с мыслями, как я развернулась на каблуках и зашагала обратно в дом.



Элис опередила Эдварда на час.

Я была рада за неё… но она была не Эдвардом.

Мы коротали время болтовнёй, и я поставила стул таким образом, чтобы исподтишка посматривать на часы. Когда большая рука добралась до цифры двенадцать, а маленькая переместилась на шестёрку, Эдвард ворвался на кухню. Его глаза лучились, а сам он выглядел шаловливо, а затем он увидел Элис. Это поумерило его пыл.

Я сдержала хихиканье – спорю на что угодно, что Эдвард надеялся обогнать Элис. Но, будучи Эдвардом, он быстро вернул самообладание, и искра в его глазах вернулась прежде, чем его сестра заметила неладное. Мы приятно поужинали втроём, после чего посмотрели фильм, и затем наконец-то, наконец-то настало время ложиться спать.

Я первой направилась в кровать, в то время как Эдвард отвечал на рабочие письма.

Никогда не думала, что найду применение нелепым кучам нижнего белья, выбранного мне Элис, когда я только поселилась здесь, но сегодня я радовалась, что оно у меня есть. Из кучи шёлка в моём комоде я выбрала чёрное неглиже на тоненьких лямках, отделанное богатым кружевом. Оно не слишком обнажало, однако чёрный считался сексуальным цветом.

Закончив приготовления ко сну, я затем направилась в спальню. Эдвард по-прежнему оставался внизу, так что я воспользовалась возможностью проверить волосы в зеркале над комодом для белья. Они немного отросли после стрижки в марте, но до сих пор оставались достаточно короткими, чтобы сохранять причёску.

Я увидела его в зеркале позади меня до того, как услышала.

Верхние пуговицы рубашки Эдварда были расстёгнуты. Рукава закатаны. Волосы взлохмачены. Вечерняя щетина оттеняла скулы мужчины.

Его подход парализовал меня.

Подойдя ко мне, Эдвард не проронил ни слова. Положив руку на моё плечо, он развернул меня лицом к себе и поцеловал.

Руки мужчины скользнули вверх под мою ночнушку, а я принялась за молнию на его брюках, чтобы стащить их вниз. Эдвард водил носом по моей шее, покрывая её мелкими поцелуями.

Раздеваясь, мы страстно целовались, и когда оба остались нагими, я просто пожирала Эдварда глазами. Мне лишь однажды довелось видеть его голым, и тогда я была такой нервной и подвыпившей, что не оценила его по достоинству.

– Видишь то, что тебе нравится? – спросил Эдвард, его голос был достаточно хриплым, чтобы заставить меня поёжиться в предвкушении.
– О да.
– Взаимно, – отозвался он, толкая меня назад, на кровать.
Движение оказалось таким стремительным, и то, как он приземлился на меня, расположило наши тела так точно друг к другу, что я невольно напряглась.
– Расслабься, Белла. Мы не собираемся заниматься сексом, – беззаботно рассмеялся Эдвард, но мне не удалось найти в его замечании ничего забавного.
– Разве нет?
По голосу я напоминала плаксивую школьницу, но мне было всё равно. Это была прелюдия! Иногда я была такой наивной, но нисколько не сомневалась в том, что обнажение и валяние на кровати ровно у всех означало секс.
Эдвард прекратил смеяться и тихо сказал: – А ты готова заняться сексом прямо сейчас?
– Да, – настояла я.
– Незачем спешить. Обещаю, что всё будет приятнее, если мы подождём, пока нам не станет более комфортно друг с другом.
– Есть за чем спешить! Я не хочу терять ни минуты времени, проведённого с тобой. Жизнь переменчива, помнишь?

Никто лучше меня не знал это. Я до сих пор сожалела, что не посмотрела «Призрака оперы» с мамой до её смерти. Её ремиссия от рака продлилась пять лет. Я думала, что у меня в запасе куча времени, но у судьбы оказались другие планы.

Эдвард слез с меня, теперь лёжа рядом, а не на мне.

– Ты считаешь это, – рукой он показал на пространство между нами, – потерянным временем?
Я зарделась.
– Ну, нет. Но я хочу, чтобы мы смогли добраться до главного события.
– Разве тебе никто не говорил, что терпение – это добродетель? – Эдвард говорил, а его пальцы очерчивали мой бок, и язык, подобно жалу, ласкал кожу под грудью.
Я судорожно вдохнула.
– Я не знала, что ты славишься терпением.
– Вовсе нет. Будь я терпелив, мы бы вели серьёзный разговор внизу за бокалом вина, лучше узнавая друг друга.
– О. – Моя речь стала бессвязной, стоило его пальцам переместиться на внутреннюю сторону моих бёдер.
Окунувшись в ощущения, я слышала лишь половину из того, что он говорил.
– Я наделал много ошибок с тобой, Белла, и мне хотелось бы исправить некоторые из них.

Он многое исправил этой ночью.