ЭДВАРД

Я проснулся и не смог вдохнуть, потому что знал, какой сегодня день. День, наступление которого я с ужасом опасался с тех самых пор, как обнимал её в кафе, пока она плакала; с тех пор, как я решил стать лучше, ведь она заслуживает только лучшего. Я понимал, что этот день, в конце концов, настанет, но не думал, что это произойдёт так скоро. Я не готов оставить её.

К моему огромному удивлению Белла всё ещё сладко спала рядом со мной. Обычно она всегда просыпалась раньше меня. Но прошлой ночью я был неугомонным, мы почти не спали. Но и беззаботным проведённое время тоже не назовёшь, потому что на заднем плане всё время пульсировала эта горькая мысль. Я смотрел на неё, пока не стало тошно, а затем спустился вниз, не в силах даже находится с ней на одном этаже.

Это настолько херово. Всё внутри меня кричало, что я не могу вернуться в Форкс, не могу просто оставить Беллу и претвориться, будто ничего не было. Я вляпался в эту дерьмовую ситуацию, прекрасно зная, что мне придётся уехать. Это целиком и полностью моя вина.

Пока Белла ездила в Калифорнию, я провёл два часа на телефоне, умоляя маму, позволить мне остаться здесь, позволить мне переехать к бабушке, но они с Карлайлом не позволили. Более того они пригрозили, что если моей задницы к положенному сроку не окажется на борту самолёта, они объявят кредитную карту – которая по-прежнему у меня – украденной и тогда обратно меня притащат копы. И я никогда ещё не ненавидел их сильнее, чем в тот момент. Весь прогресс, которого смогла достичь бабушка, был напрочь разрушен. Следующие два дня я вновь провёл в своей постели, отказываясь, есть и говорить. Именно тогда я опять перечитал Ромео и Джульетту.

Теперь это казалось таким далёким.

Я уселся за кухонный стол, прислонившись лбом к деревянной поверхности, и уговаривал себя не плакать. Я сам во всём виноват, чёрт возьми. Я прекрасно понимал, что увлечься Беллой – ошибка. Пока дело было лишь в сексе, всё казалось нормальным, но как только подключились эмоции, я понял, что встрял не по-детски. Я не ожидал, что она так понравится мне. Я не ожидал, что влюблюсь в неё. И я никогда даже в самых диких мечтах не предполагал, что расстроюсь из-за того, что придётся уехать из жаркого-словно-пекло Финикса и вернуться обратно к моим друзьям, вечеринкам и доверительному фонду.

Я так и сидел, прижимаясь лбом к прохладному дереву и крепко зажмурившись. А затем услышал её шаги на старой скрипучей лестнице в доме моей бабушки. Белла подошла прямо ко мне, и её пальчики стали поглаживать мою спину вверх-вниз.

- Тебя не было рядом, когда я проснулась, - произнесла она, стараясь скрыть расстройство в голосе. – Это немного напугало меня.

- Прости, - тихо отозвался я, не доверяя своему голосу, мне казалось, если скажу громче, прозвучит слишком жалко.

Её губы нежно прижались к моей макушке.

- Эй, только без этого. Сегодня у нас будет хороший день.

- Да, - отозвался я, совершенно не веря в её слова. Всё это время Белла ласково гладила мою спину. Мои мышцы были настолько напряжены, что массируй она их хоть целый день, мне вряд ли удалось бы расслабиться.

Я поднял голову и, обхватив левой рукой Беллу за талию, усадил её себе на колени. Мне необходимо прикасаться к ней, чувствовать её, знать, что она пока что действительно здесь. Что я ещё не потерял её.

- Что будем делать сегодня? – спросил я, вдруг жалея, что не подумал об этом раньше и не спланировал, что-нибудь вместо бессмысленного депрессивного болтания по дому.

Она покачала головой и убрала спутанные волосы, упавшие мне на лоб.

- Мне всё равно. Просто хочу, чтобы мы были вместе.

- Как насчёт одеться, сходить за продуктами, а затем приготовить обед? А потом решим, что делать после.

Белла улыбнулась, хотя улыбка не коснулась её глаз.

- Звучит здорово.

***

Каждая улыбка, каждое прикосновение, каждый поцелуй ранили, словно наточенный меч. Всё казалось горько-сладким, но горечь всё больше перевешивала, подминая под себя любую сладость. И неважно насколько близко она находилась – сидела на моих коленях, или её язык путешествовал по моему рту, или мои пальцы внутри неё – я никогда не ощущал её достаточно близко. Я уже чувствовал, как она ускользает от меня.

Я чувствовал, как чахну. И задыхаюсь. И погибаю.

И я чувствовал, что всё это заканчивается. Потому что после сегодняшнего дня, всё изменится. Я знал это. И я ничего не мог поделать, эта мысль омрачала собой все прочие, даже оптимистичные.

То есть, да, мы пообещали созваниваться каждый вечер. Пообещали выезжать куда-нибудь на каникулах, чтобы увидеться. И, возможно, мы продержимся последний год, а затем сбежим вместе в колледж. Но долгое расставание может прикончить нас. И я понятия не имею, смогу ли… смогу ли начинать каждый новый день, зная, что она не будет просыпаться рядом со мной, что я не увижу её, что мы не будем спорить из-за какой-нибудь самой обыкновенной фигни, что я не смогу поцеловать её.

И я даже не мог сказать Белле единственную вещь, которую хотел… что кажется, я влюблён в неё, потому что знал, как сильно эти слова ранят нас обоих… если я скажу, а потом уеду.

Поэтому я держал их в себе, позволяя им разрушать меня изнутри.

Мы лежали в гостиной на её диване, крепко обнявшись, почти спутавшись друг с другом, и смотрели какой-то старый наигранный ужастик, что вообщем-то уже вошло у нас в традицию. Белла мягко сжала мою руку, и я взглянул на неё, стараясь стереть с лица депрессивное выражение. Не думаю, что она на это купится, но попытка не пытка.

- Ты такой тихий, - прошептала она.

- Прости, - ответил я. Она раздражённо фыркнула, вскочила с дивана, уперев руки в бока, и сердито посмотрела на меня сверху вниз.

- Прекрати, твою мать, извиняться, и просто поговори со мной, - выпалила она. – Я знаю, Эдвард, ты уезжаешь. Но… чёрт.

Белла схватила вазу со стола и с силой зашвырнула в стену, стекло разлетелось на тысячи маленьких осколков. А затем она медленно осела на пол и горько зарыдала, такой я её прежде не видел, да, и никого до неё. Я сполз на пол рядом с ней, обнимая за плечи, пока она не успокоилась немного.

- Я не знаю, что сделать или сказать, Белла. И я готов рискнуть тюремным заключением, чтобы провести на несколько дней больше с тобой.

- Даже не шути так, - отозвалась она, её голос надломился.

- Я не шучу.

Белла ударила меня в плечо.

- Ты не упустишь возможность играть в бейсбол за команду колледжа из-за меня. Понял? Уголовное преступление – это не шутка.

Я смотрел на ковёр, пока она делала мне выговор.

- Да, мэм.

- Мы справимся с этим. Мы заставим отношения работать. Именно это ты, чёрт возьми, обещал мне, поэтому прекрати меня отталкивать.

Я рывком поднял голову.

- Я не отталкиваю.

Как она посмела обвинить меня в том, что я отталкиваю её?

- За весь день мы сказали друг другу, наверное, слов пятнадцать. Уже почти полночь, уже почти завтра, - Белла сердито вытерла слёзы. – Это стоило того? Для тебя несколько недель вместе стоили последующих месяцев страданий? Потому что в своём ответе я уверена. Но мне нужно услышать это от тебя.

У меня возник соблазн соврать, сказать, что с приходом завтрашнего дня нашим отношениям конец, что всё это громадная ошибка. Так для неё было бы намного легче, ей было бы проще ненавидеть меня. Она смогла бы это пережить.

Я обхватил её лицо руками и поцеловал, как до меня поступало бессчётное количество влюблённых, ставших заложниками подошедшего к концу летнего романа, которые знали, что с наступлением утра уже ничто не будет, как прежде.

- Белла, ты же знаешь, я не самый романтичный парень, поэтому я буду абсолютно честен с тобой. Это не конец для нас; ты слишком упряма, а я слишком горд, чтобы сдаваться без борьбы. Я хочу тебя, этого, нас, - сказал я, чуть касаясь её губ. – Ты стóишь этого. И если бы у меня была возможность сделать всё заново, я бы быстрее вытащил голову из задницы и не тратил бы драгоценное время впустую.

Она рассмеялась, по её щекам всё ещё катились слёзы.

- Я боюсь.

- Чего? – спросил я, хотя мне очень хотелось сказать «я тоже».

- Что ты совершенно забудешь обо мне, как только вернёшься домой.

Я хмыкнул.

- Белла, по-моему, это самое глупое, что ты когда-либо говорила, - Разве она не понимает? Разве она не видит, как много значит для меня? Очевидно, нет. – Мы непобедимы – ты и я. Мы, как Ромео и Джульетта, только я ещё больший идиот, а ты не такая наивная. У нас уже бурный роман. Против нас тоже семейные проблемы и ненависть. Ромео понял, что не сможет жить без Джульетты, увидев её лишь раз, а ты сомневаешься, что после целого лета, я не сознаю, насколько сильно нуждаюсь в тебе? К чёрту это, Белла.

- Ты был прав насчёт Ромео и Джульетты. Они глупцы; они позволили себе увлечься, прекрасно понимая, что ничем хорошим это не закончится.

Я улыбнулся, пока разум переваривал её слова.

- Мы не они, Би. Я обязательно проверю твой пульс перед тем, как убью себя.

Она шутливо дала мне подзатыльник, а затем провела своими пальчиками по моим волосам.

- «Цветком прекрасным в миг, когда мы вновь
Увидимся. Друг, доброй, доброй ночи!
В своей душе покой и мир найди,
Какой сейчас царит в моей груди*».

- «Ужель, не уплатив, меня покинешь?» – улыбнулся я.

Белла захихикала, радуясь, что я подыгрываю ей. А я счастлив уже от того, что запомнил строки.

- «Какой же платы хочешь ты сегодня?»

Я сделал глубокий вдох.

- «Любовной клятвы за мою в обмен».

Она убрала свою руку от моих волос и нежно погладила мою щёку, её взгляд вновь стал серьёзным. Я зачарованно наблюдал, как она покусывает нижнюю губу.

- Ни одни Парис на земле не сможет затмить или отобрать то, что я чувствую к тебе.

Она произнесла свою клятву верности. Это что-то, чего я никогда не делал, и даже подумать никогда не мог. У меня никогда не было настоящих отношений, а лишь пустые однодневные ночёвки. Мысль пообещать, не спать или не целоваться с другой девушкой по идее должна пугать меня намного больше, чем пугала на самом деле. Особенно если учесть, что мы не увидимся два месяца. И что я даже ещё ни разу не переспал с Беллой. Это, значит, моё воздержание будет длиннее, чем когда-либо с тех пор, как началась моя половая жизнь. И нет никакой гарантии, что в октябре Белла будет готова к сексу. Возможно, мы будем разговаривать месяцев шесть без каких-либо действий.

И это не волновало меня.

- По Форксу носится много Розалин, но я могу поклясться тебе, что ни одна из них никогда не значила и никогда не будет значить для меня столько, сколько значишь ты. Я не испоганю это. Поверь мне.

___________________

От переводчика:

* «Ромео и Джульетта» перевод Щепкиной-Куперник.
Вообще-то для меня долгое время более привычней и приоритетней был перевод Б. Пастернака, но данные строки наиболее удачно и точно переданы именно этим переводчиком, и честно говоря, её версия пьесы намного ближе и точнее к оригиналу, что лично для меня намного важнее.

Спасибо вам всем огромное за комментарии и интерес. Надеюсь, такой резкий переход от прошлой главы к разлуке не слишком вас шокировал?