Глава 1 ~ Пересечение путей

Я торопился в центр, чтобы встретиться с клиентом, когда случайно пролил кофе на свою белоснежную рубашку. Конечно, я мог бы послать мою сестру и личную помощницу Элис купить для меня новую, но это превратило бы простую задачу на десять минут в часовой модный показ.

– Просто высади меня у обочины, Феликс. Я забегу, возьму рубашку и выйду через минуту.

– Очень хорошо, сэр, – сказал он, останавливаясь перед Бергдорфом.

Я не обращал особого внимания на окружающих, так как продолжал каждую минуту получать текстовые сообщения от моего отца или Тани, моего делового партнера. Мне действительно следовало быть внимательнее. Но если бы я был внимательнее, моя жизнь никогда не изменилась бы подобным образом.

– ОХ! – вскрикнул я, когда что-то обрушилось сзади на мою ногу.

– Ой, простите, сэр, я не хотел ударить вашу икроножную мышцу, – тихий голос, полный сожаления, и шокирующие знания привлекли мое внимание.

Я обернулся и оказался лицом к лицу с мальчиком не старше шести лет. У него были прекрасно ухоженные каштановые волосы, пронзительные большие голубые глаза, и он был одет в костюм наподобие моего.

– Хм, все в порядке, – я огляделся и не увидел ни одного взрослого, который мог бы быть с ним. – Ты один?

Он покачал головой.

– Как я могу быть один, когда я разговариваю с вами? – спрашивает он, как будто это очевидно. Но он прав.

– Хорошо, умник, я имею в виду, ты пришел сюда один?

Это, кажется, воспринято им как логичный вопрос.

– Я здесь с моей мамой, она там, – он поворачивается, и я смотрю в указанном им направлении.

– Там около пятнадцати женщин, какая из них твоя? – я слышу его смешок. – Что смешного? – спрашиваю я.

– Никто из них не МОЯ, я не владею людьми. Рабство было отменено в 1865 году, – он качает головой, и я чувствую тепло от этой знакомой ситуации.

– Меня зовут Эдвард, а как тебя? – спрашиваю я, протягивая ему руку в знак приветствия.

Он смотрит на меня подозрительно.

– Как я узнаю, что вы тот, кем представляетесь?

Я пожимаю плечами.

– Это называется доверием.

– Мама сказала мне никогда не доверять незнакомым людям, – он делает шаг назад и засовывает руки в карманы.

– Твоя мама очень умная женщина. Я уверен, что хотел бы встретиться с ней и сказать, как умен молодой человек, которого она воспитывает.

Это заставляет его улыбнуться.

– Она прямо вон...

Он собирается показать еще раз, когда я слышу пронзительный крик, исходящий от испуганной женщины: 

– СЕБАСТЬЯН! ГДЕ ТЫ? СЕБАСТЬЯН!

Я смотрю на маленького законоведа рядом со мной и вижу, что на его щеках появляется слабый румянец. 

– Ты Себастьян? – шепчу я. Он кивает.

Я вижу, как его измотанная мать торопится пробраться через дебри одежды.

 – Себастьян Чарльз Свон! – она останавливается прямо перед ним и становится на колени. Я замечаю, как она закрывает глаза, делает глубокий вдох и, когда начинает говорить, она уже спокойна.

– Нельзя так убегать. Я же говорила тебе много раз об опасности заблудиться. Ты пугаешь маму, когда делаешь это. Ты мой особенный мальчик, и я так тебя люблю. Если бы люди знали, насколько ты замечательный, они забрали бы тебя у меня, – она целует его в щеку и обнимает всем телом.

Я вижу, что мальчик сначала напряжен, но когда мама прижимает его сильнее, он заметно расслабляется.

– Мисс? – прерываю я, просто желая убедиться перед уходом, что все в порядке.

Она смотрит на меня снизу вверх большими темно-карими глазами. Она сильная женщина, об этом можно сказать, просто посмотрев в ее глаза борца.

– О, простите, не увидела вас, – она встает и отряхивает свои брюки.

– Это Эдвард, он сказал мне доверять ему, но ты сказала ему не доверять, поэтому я не доверил, – Себастьян говорит почти как робот. Его глаза двигаются, словно он читает и повторяет.

– Правильно, детка, и я рада, – она целует его в макушку и поворачивается ко мне. – Спасибо, что не похитили моего сына, Эдвард. Себастьян имеет привычку бродить. Он не нарочно, но не может ничего с собой поделать. Он идет туда, куда его ведет разум, – она гордо улыбается и совсем не походит на ту испуганную маму, которую я увидел несколько минут назад.

– Все в порядке, – мой телефон вибрирует, и я отвечаю на звонок, – Таня, я уже в дороге, держись и просто очаровывай их, пока я не приеду... все прекрасно... ладно... пока, – я закатываю глаза.

– У вас точно такое же лицо, как то, которое делает мама всякий раз, когда ей звонит мой папа, – невинно говорит Себастьян. – Должно быть, вам очень сильно не нравится Таня. Моя мама ненавидит моего папу.

– Я не ненавижу его, Себ, ты знаешь это, – она смотрит на меня виновато. – Нет, у нас с ним просто ничего не получается, понимаете?

Я улыбаюсь – разумеется, я понимаю. Кому не доводилось побывать в неудавшихся или терпящих неудачу отношениях? 

– Конечно.

– Я Белла, кстати, и вы уже знаете Себастьяна, – при представлении она с умыслом поднимает свою маленькую руку, и я пожимаю ее.

– Теперь мы официально представлены друг другу матерью, поэтому больше не чужие и можем регулярно общаться. – Мои глаза удивлённо расширились от его слов. Я слышу смех Беллы.

– Хорошо, особенный мальчик, пойдем. Мы отняли уже достаточно времени у этого мужчины, – она машет и уходит. Этот парнишка напоминает мне кого-то. Я еще долго отчаянно пытался понять, кого именно, после того как уехал.

***

– Ради бога, ты опоздал почти на пятнадцать минут, Эдвард! – рычит Таня, когда я вхожу в кабинет.

– Повежливее, Таня! – я грожу ей пальцем, и ее лицо меняет выражение с гневного на похотливое.

– Прости, милый, я беспокоилась о тебе. Где ты был? – она игриво проводит пальцем сверху вниз по моему галстуку.

– В Бергдорфе, я говорил тебе об этом, – я делаю шаг назад.

– Хорошо, мы должны работать. Наш клиент здесь, но, может быть, ты хочешь потом поужинать? – она кокетливо хлопает ресницами, что кажется мне просто смехотворным.

– Нет, пойдем.

Я встречался с Таней в течение нескольких лет. И думал, что это любовь, пока не застал ее в МОЕМ офисе трахающейся с МОИМ бывшим клиентом Аллистером Холмсом. Само собой разумеется, ее вид вызывает у меня отвращение, но она не позволяет мне выкупить ее долю, так что на данный момент мне от нее не отделаться.

– Ты всегда отказываешь, прошла целая вечность, когда ты собираешься простить меня и дать еще один шанс? – воркует она.

– Посмотрим, – я некоторое время смотрю в мой календарь, – о, хорошо, я могу вписать тебя в свое расписание на никогда, – я улыбаюсь и устремляюсь вниз в зал заседаний. Я слышу, как она пыхтит и раздраженно стучит каблуками позади меня.

На протяжении всей встречи я продолжаю получать текстовые сообщения от моего отца.

Знаешь ли ты, что улитка может спать в течение трех лет? ~ Папа

Я качаю головой, смеюсь и отправляю сообщение: 

Очень здорово. ~ Эдвард

А что, разве не так, мне интересно, снятся ли ей сны. Я исследую этот вопрос и дам тебе знать. ~ Папа

Звучит замечательно. ~ Эдвард

Совещание было бессмысленным, клиент и так вполне доволен тем, как наша компания продвигает их продукт. Они просто хотели показать нам, что наблюдают. Глупая тактика.

Я занимаюсь ужином, когда звонит мой телефон. Я смотрю на часы.

– Ровно шесть часов, – бормочу я и беру трубку. – Привет, папа.

– Добрый вечер, Эдвард, как прошел твой день?

– Отлично, а как насчет тебя?

– Сплошное разочарование.

– О, почему?

– Не существует никакого способа узнать, снятся ли улитке сны, – вздыхает он.

– Мне очень жаль, папа, может быть, это то, над чем ты сможешь поработать?

– Возможно, но вряд ли. Я слишком занят другими проектами.

– Какими например?

– Знаешь ли ты, что беременная золотая рыбка называется твит (twit – олух, глупец – п/п)? – он явно отвлекся на что-то. Нет смысла напоминать ему. Он такой, какой есть.

– Теперь знаю, – говорю я удивленно.

– Кроме того, я сегодня смотрел документальный фильм в четыре пятнадцать и узнал, что лошади не могут вырвать. Я никогда не знал этого, а ты, Эдвард?

– Нет, я не знал, но ты снова учишь меня чему-то новому.

– О, я должен идти, сын, ужин готов, и сейчас шесть двадцать, я должен идти, – говорит он торопливо. Одно и то же каждый вечер.

– Хорошо. Люблю тебя, папа, поговорим позже.

– Люблю тебя, Эдвард, пока.

И он вешает трубку.

***

В девять вечера мой телефон звонит снова.

– Привет, – говорю я, хорошо зная, кто это.

– Добрый вечер, Эдвард, как твой ужин?

– Отлично, папа, у меня был стейк, картофель и морковь. Что было у тебя?

– Твоя мать приготовила тушеное мясо. Оно было восхитительно. Но без картофеля, я не люблю его.

– Да, я помню. Расскажешь мне что-нибудь, папа?

Он усмехается.

– В 1983 году японский художник сделал копию Моны Лизы из тостов.

– Не может быть! – это было определенно круто.

– Я не лгу Эдуард, ты знаешь это, – говорит он серьезно.

– Знаю, извини. Что еще?

– Мускатный орех ядовит, если вводится внутривенно.

– Полезно знать, папа.

– Это хорошо знать.

– Еще, папа.

– Хм, давай посмотрим. ЗНАЮ! Существует город в Канаде в Ньюфаундленде, называется Дилдо. (Дилдо – изделие, относящееся к сексуальным игрушкам, по своей форме, цвету и размерам имитирующее эрегированный мужской половой член – п/п)

Я расхохотался.

– Это весело. Я хочу поехать туда.

– Это забавное название, но мы не можем поехать прямо сейчас. Через минуту начинается мое шоу, а завтра я занят.

– Хорошо, тогда в другой раз, папа.

– Да, хотя мы должны спланировать, – в его голосе слышится предостережение. Он никогда и никуда не поедет, если поездка не будет идеально подготовлена.

– Конечно. Ладно, папа, мне пора идти, я поговорю с тобой утром, люблю тебя.

– Да, утром, в семь часов. Спокойной ночи, сын, я люблю тебя.

И он вешает трубку.

***

Я никогда не беспокоился настройкой моего будильника. Мой отец – мой будильник. Семь часов утра. Мой телефон звонит.

– Доброе утро, папа, – ворчу я сонно.

– Эдвард, ты еще не встал? – спрашивает он удивленно.

– Я поздно лег спать, папа, у меня было много работы.

– О, Эдвард, это недопустимо! Сон имеет большое значение. Ты не за рулем сегодня утром? Это научный факт, что каждый год с одним и девятью десятыми миллиона человек из-за усталости происходят несчастные случаи.

– Не волнуйся, Феликс отвезет меня. Со мной все хорошо, папа, тебе не нужно так беспокоиться.

Он вздыхает.

– Знаю, ты взрослый человек. Мне не следует вмешиваться в то, как ты живешь. Твоя мать говорит мне это, я и сам понимаю, но что-то внутри меня не может это принять. Неприятное чувство.

– Ты мой отец, вполне естественно, что ты заботишься, и я люблю тебя за это, серьезно.

– Хорошо, согласен, Эдвард, спасибо. Сейчас пойди и выпей одну чашку кофе и съешь что-нибудь с большим количеством витамина С. Погода становится прохладнее, и я не хочу, чтобы ты простудился.

– Спасибо, папа, поговорю с тобой позже. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, Эдвард, пока.

И он вешает трубку.

***

– Доброе утро, Эдвард, –  мурлычет Таня, когда я вхожу.

– Все, что мне нужно, это кофе, прежде чем я буду иметь с тобой дело, – ворчу я и иду на кухню, чтобы налить себе чашку.

– Поздно лег? – говорит Таня, когда заходит в кухню со своей пустой кружкой и ставит ее рядом с моей.

– Что-то вроде этого, – я наполняю обе кружки.

– Большое свидание или что-нибудь другое?

Я закатываю глаза в ответ на ее любопытство.

– Нет, и не твое дело, если бы у меня и БЫЛО свидание, – я быстро добавляю в свою кружку сахар и немного молока.

– Тогда, скорее всего, ты разговаривал по телефону со своим отцом чуть ли не до рассвета. Я ненавидела это, когда ночевала у тебя, все эти звонки, – фыркает она. – Не знаю, как ты это терпишь.

– К счастью, это проблема, с которой тебе больше НИКОГДА не придется иметь дела, – я ехидно улыбаюсь ей и ухожу.

Прежде чем я успеваю выйти за дверь, она наносит мне словесный удар: 

– Ты не виноват, что твой папаша умственно отсталый, Эдвард, это бремя должна нести твоя мама. Тебе нужно жить своей жизнью, и скажи ему, чтобы отстал.

Я поворачиваюсь так быстро, что половина горячего кофе выплескивается из кружки мне на рубашку... снова. Я не чувствую этого. Только ярость. Таня пересекла черту. Я иду прямо к ней и яростно смотрю в ее мертвые глаза.

– Не смей говорить о моем отце, не смей говорить ни о ком из тех, кого я знаю. У нас с тобой ничего не могло получиться, потому что, Таня, твое сердце гниет. Мой отец не умственно отсталый, он особенный, он АУТИСТ, – я буквально выплевываю ей в лицо эти слова. – Тебе не мешало бы заткнуться. Ты говоришь о вещах, которых не знаешь, вещах, которых не понимаешь и имеешь нулевое желание постараться понять. Так что, пока я вынужден работать с тобой каждый день, я предлагаю тебе НЕ разговаривать со мной, потому что, клянусь Богом, Таня, женщина ты или нет, я, черт возьми, отправлю тебя в нокаут.

Я швыряю свою кружку в раковину, разбивая фарфор, бросаюсь из кухни прямо к лифтам и выбегаю из здания. Делаю глубокий вдох. Осенний ветер посылает прилив облегчения в мои легкие и остужает кожу.

Я усмехаюсь, вспоминая утреннее предупреждение моего отца о похолодании.

Феликс выходит из машины и открывает мне дверь. 

– Куда, босс?

Я смотрю на мою рубашку, а затем на Феликса. 

– В Бергдорф, – говорю я и смеюсь. Он ухмыляется мне и садится за руль.

***

Отец присылает мне несколько сообщений о фактах, пока я еду и покупаю новую рубашку. Я решаю прихватить пару и просто хранить их в моем кабинете. Очевидно, я неуклюж.

– Здравствуйте, Эдвард, приятно увидеть вас снова, – я поворачиваюсь и обнаруживаю Себастьяна, смотрящего на меня сияющими глазами и протягивающего руку.

Я осторожно пожимаю ему руку, одновременно озираясь в поисках его матери.

– Это невежливо – не смотреть в глаза тому, кто разговаривает с вами, – вздыхает он. – У вас проблемы с этим? – робко спрашивает он. Я сразу же смотрю в его невинные глаза.

– Прости, Себастьян, ты прав, это невежливо. Я просто ищу твою мать.

Он пожимает плечами.

– Я снова забрел, но я найду ее, не беспокойтесь. Она переживает.

Я смотрю на этого знакомого мальчика, и домашнее чувство окутывает мое сердце, когда я разговариваю с ним.

– Хорошо, Себастьян, мы найдем твою мать, а ты пока можешь рассказать мне о себе, хорошо? – он на мгновение задумывается и кивает в знак согласия.

Я как можно тщательнее осматриваю отдел мужской одежды, держа Себастьяна за руку. Его хватка сильна, непоколебима.

– Меня зовут Себастьян Чарльз Свон, мне шесть лет, но тридцать первого октября исполнится семь. Я родился на Хэллоуин. Знаете ли вы, что Хэллоуин также известен как День Всех Святых?

На самом деле я знаю это от моего отца. 

– Да, знаю.

Он улыбается мне, впечатленный. 

– Вы, должно быть, очень умный, Эдвард. Вы когда-нибудь бродите?

Я пожимаю плечами.

– Как правило, нет, но мой отец печально известен своими блужданиями.

Он кивает.

– Это отвратительно, и жаль, что я не могу просто перестать. Моя мама никогда не сердится на меня слишком сильно. Думаю, она просто боится, что меня украдут, поскольку я особенный.

Я усмехаюсь.

– Ты особенный, а у тебя есть суперсила? – спрашиваю я в надежде поднять настроение. Он вдруг выглядит таким расстроенным тем, что потерялся.

– Это абсурд, Эдвард, суперсила бывает только в комиксах. А это реальная жизнь, – он останавливается, но жестом показывает мне наклониться к нему. Я выполняю его просьбу, и он шепчет: – Но моя мама говорит, что мой ум как головоломка, и только самые удивительные люди могут понять это. Она также говорит, что мое сердце нужно защищать от недалеких людей. Именно поэтому я имею возможность ходить в школу, где меня понимают, – он подмигивает, как будто только что открыл мне величайший секрет в мире.

Кто этот мальчик? Он поразителен! После получасовой прогулки по магазину я вижу Беллу за столом обслуживания клиентов. Она держится руками за голову и плачет в свой телефон.

– Ох, папа, я знаю, что однажды кто-нибудь заберет его, –  она ужасно расстроена.

– Иди к своей маме, Себастьян, – говорю я, но он не отпускает мою руку.

– Пойдем со мной, Эдвард? – умоляет он, и я не могу отказать.

Я слегка дотрагиваюсь до плеча Беллы, но она все равно резко вздрагивает. Она смотрит на меня и ахает, когда видит, что Себастьян держит меня за руку. 

– Я нашла его, папа, – говорит она в телефон, а затем заталкивает его в сумку.

– О БОЖЕ, СПАСИБО! – она сгребает сына в охапку. Через некоторое время раздаются тихие рыдания. Я вижу, что Себастьян нежно гладит ее спину и пытается успокоить.

Со мной тоже случалось нечто похожее. Пять лет назад мы с отцом, матерью и сестрой были на ярмарке, и отец куда-то ушел. Мы не могли найти его, хотя искали в течение нескольких часов. Моя мать выплакала все глаза и позвонила в полицию. Только когда пожарный отвел нас к колесу обозрения, мы нашли папу, который его ремонтировал. Он сиял, впечатленный тем, что смог разобраться в поломке. Мама яростно обняла отца и зарыдала у него на груди. Он успокаивал ее, пока она не перестала.

– Белла? – вмешиваюсь я.

Она смотрит на меня и вытирает глаза.

– Еще раз спасибо, Эдвард. Прости, если он доставил тебе неудобство.

Я качаю головой. 

– Нет, вовсе не доставил. Он очень напоминает мне моего отца. Это даже приятно.

Она доброжелательно улыбается.

– Он весь мой мир. Не представляю, что будет, если я его потеряю.

Я знаю, что она имеет в виду. 

– Я понимаю, правда.

Она прищуривается и поджимает губы. Я знаю, что она оценивает меня. 

– Думаю, ты мог бы понять, Эдвард.

Я смотрю на Себастьяна, а затем снова на Беллу. Потом решаю присесть рядом с ним. 

– Ты знаешь, что лошадь не может вырвать?

Его глаза расширяются, и он кивает.

– Я на днях видел это в документальном фильме. Моя мама позволила мне посмотреть его!

Я понял, почему этот мальчик сразу показался мне знакомым, он был всего лишь уменьшенным вариантом человека, которого я знал всю свою жизнь.

– Это было вчера в четыре пятнадцать, не так ли?

Его улыбка ослепляет. 

– ДА, ТЫ ТОЖЕ ЭТО ВИДЕЛ? – радостно кричит он.

Я качаю головой.

– Нет, мой отец. Он позвонил мне вчера вечером, чтобы поговорить об этом.

– Я хочу познакомиться с твоим отцом, кажется, он такой же умный, как и ты, Эдвард.

Белла смеется.

– Хорошо, Себастьян, почти двенадцать, и мы должны пойти поесть, правильно?

Он смотрит на свои часы, и я вижу панику. 

– Мама, у нас всего десять минут, мы не успеем найти такси и приехать куда-нибудь, чтобы поесть вовремя.

Я вижу, как Белла прерывисто вздыхает. График не может нарушаться, это приведет к катастрофе.

– Хорошо, что у меня есть личный автомобиль и водитель, который может доставить нас куда-нибудь вовремя, не так ли, – говорю я и получаю в награду две облегченные улыбки.

– О, Эдвард, ты уверен? – спрашивает Белла.

– Да, но нам лучше поторопиться, – я смотрю на Себастьяна. – Хочешь поехать на закорках?

Он кивает, а я подхватываю его на руки и поворачиваюсь к Белле:

– Давай, мама, мы должны уложиться в график, – говорю я весело.

Она не отстает от нас, и когда мы подходим к машине, я прошу Феликса гнать на предельной скорости в ближайший приличный ресторан.

Мы успеваем за две минуты до срока.

_____________________________________

Огромная благодарность за проверку и редактирование главы O_Q