Сегодня мой выбор падает на ботинки, а не кеды: на улице не просто прохладно, там ещё и льёт дождь.

Я могу перенести похолодание; это дополнение в виде дождя я не могу выдержать. Дайте мне холодную и сухую погоду или тёплую и влажную – но только не это.

- Ты уже поел, Эдвард? – в прихожую, где я натягиваю на себя куртку, заходит мама.

- Да, мам. Я готов, - говорю я. Она – единственное, что постоянно в моей жизни – она и папа . Её улыбка – как бальзам на раны. Когда-нибудь я женюсь на ком-то, похожем на неё. Когда выберусь из этого сучьего городка, подальше от скуки, и заурядности, и всего одинакового.

Что не очень хорошо меня характеризует, потому что и я родился здесь.

- Не мёрзни, - говорит она, нежно обнимая меня и мимолётно касаясь пальцами моих волос, - о, я пригласила Беллу и её отца к нам на ужин, ясно? Напомни ей об этом в школе.

Мои глаза тут же закрываются – будто сами по себе – потому что я сегодня определённо не в настроении именно для этого.

Чёрт возьми.

- Да, хорошо, - говорю я спокойно. До выпуска мне нужно вести себя хорошо. Она видит, что моё состояние улучшается, думает, что я уже на пути к исцелению, но я лишь научился контролировать свои эмоции, не давая боли просочиться на поверхность.

Легче

Выкурить её

Занюхать её

Спать и

Трахаться, пока она не уйдёт.

Моя машина - остыла, волосы - влажные, и я яростно встряхиваю головой, забравшись в салон, разбрызгивая воду во все стороны, врубая обогреватель на полную. Телефон в моём кармане вибрирует – пришло сообщение, и я вытаскиваю его, начиная выезжать на дорогу.

Таня.

Улыбаюсь, потому что я этого ожидал.

Я поворачиваю налево, а не направо, и еду к её дому, чтобы забрать её. Должно быть, она смотрела из окна, потому что как только я подъезжаю, она спешит ко мне по дорожке, одетая в юбку, во имя всего святого.

Юбка? В такую погоду?

Но она великолепна, и позже будет безотказна, поэтому я просто здороваюсь с ней, когда она говорит «привет» и одним глазом кошусь на её покрытые мурашками ноги, а вторым – на дорогу.

- На ланче? – говорит она вместо прощания, когда мы расходимся у моего шкафчика.

- Ага, - я киваю, кидая взгляд на её задницу, прежде чем она разворачивается и уходит, эта староста, королева группы поддержки, полностью готовая к тому, чтобы провести ещё один день, правя Высшей Школой Форкса.

Доставая книги для первого и второго урока, я мельком смотрю на заполненный коридор и натыкаюсь взглядом на Майка Ньютона, шепчущего что-то Белле на ухо.

Качая головой, я посмеиваюсь. Думаю, мне стоило это предвидеть.

Даже со своего места я вижу, как она краснеет и смеётся над тем, что он ей говорит, и его палец касается кожи прямо над её джинсами. Она поднимает голову и видит меня, и я отвожу взгляд.

Мне не нужно давать ей повод привязаться ко мне, больше нет.

Наши отношения настолько странные. Она довольно симпатична, но она не Розали.

Я ярко, живо, чётко помню тот вечер, когда Эммет привёл старшую Свон домой, чтобы познакомить её с семьёй. Я почти кончил в штаны от одного её вида: мягкие светлые волосы, длинные, спускающиеся прямо к её попке, самая восхитительная грудь, которую я когда-либо видел, её соски проглядывали даже сквозь лифчик и свитер. Большую часть вечера я скрывал свой стояк, и закончил ужинать пораньше, чтобы перед сном ещё зайти в душ и снять напряжение.

Они были вместе довольно долго, и мы получили возможность познакомиться с ней поближе, узнать её, так же, как её семья смогла узнать Эммета. Я знал, что у неё была младшая сестра; она часто упоминала её, и ещё я понимал – она думала, что будет мило, если мы начнём встречаться, но я не был в этом заинтересован.

Когда они с Эмом пропали, в нашем доме всё буквально развалилось на части – ненадолго, но, очевидно, в доме Свонов всё было намного хуже. Я встретился с младшей сестрой Розали, Беллой, но совсем не так, как этого хотелось Розали… однако мы встретились, и у нас было общее ужасное горе, и когда я увидел, насколько она одинока, я взял её под крыло. Мы хорошо ладили – она была не похожа на большинство девушек в школе; я жаждал близости без влечения, и чувствовал, что, может быть, мы сможем общаться именно так.

И всё было хорошо до той ночи, когда я впервые позвал её в свою кровать.

Она попыталась взять меня за руку, и хотя это могло быть лишь поддержкой – это было не так. Я кинул на неё один взгляд: надежда и желание капали, утекали из её глаз, как слёзы, и было настолько очевидно, что она хочет меня.

Как будто над её головой зажглись огромные неоновые буквы.

Я годами мирился с этим, позволяя ей тянуться ко мне, хотя она прекрасно знала, что я не чувствую того же. Я хорошо к ней относился, хотя не подпускал её очень близко к себе, и хотя её слабость немного меня раздражала. Когда всё было сказано и сделано, меня больше всего бесило то, что я настолько ей нравился, что она приходила каждую ночь лишь чтобы полностью отдать себя этой безответной фигне. И если она мирилась с этим, то с чем ещё она могла смириться?

Со временем, думал я, ей станет лучше, она соберётся с духом, но этого не происходило. Казалось, что она застыла ещё в большей степени, чем я – она была вялой и постоянно в ожидании чего?

Я всё ещё не понимаю её.

И даже не могу сказать, что мне бы хотелось, чтобы мои чувства были другими – потому что это ложь.

Как я и говорил, она не Розали.

Бок о бок на биологии, потому что я забочусь о ней, а она в начале школьного года слишком нервничала, чтобы работать в паре с кем-то ещё, сейчас мы снова игнорируем друг друга.

Ну, она хотя бы перестала смотреть на меня мечтательным взором. Думаю, сейчас она меня ненавидит.

Она справится с этим. Мы связаны, нравится нам это или нет.

- Мама сказала напомнить тебе о сегодняшнем ужине, - говорю я, постукивая карандашом в такт битам, звучащим в моей голове.

- Хорошо, - она шмыгает носом, не отрываясь от рисования каких-то закорючек на листочке.

Я закатываю глаза, пытаясь контролировать раздражение, вызванное её ложной небрежностью.

Её волосы вкусно пахнут.

Ей нужно встречаться с кем-нибудь. Может быть, если бы она не провела все эти годы, притворяясь, что спит, в моей кровати, она уже была бы с кем-то. Может, это бы был Майк, хотя он тупой придурок. Белла может подцепить кого-нибудь получше.

Ланч. Таня находит меня раньше, чем я успеваю убрать вещи обратно в шкафчик. Её щёки раскраснелись, как будто она была на холоде… или думала о чём-то грязном.

Я касаюсь её пальцев; они тёплые, так что она не была на улице.

Значит, грязные мыслишки.

- Готова? – спрашиваю я. Она кивает, перекидывая волосы через плечо и следуя за мной.

Она знает, что не стоит пытаться брать меня за руку, но всем, кто смотрит на нас, очевидно, что мы вместе – как минимум, на сегодня. Мы проходим мимо её только-что-ставшим-бывшим парня, Райли, квотербека школьной футбольной команды. Он сердито смотрит на нас, я ухмыляюсь.

После ласк в моей машине и моих обещаний привести её ночью к себе в спальню, я иду в читальный зал.

Белла общается с Элис – так же, как и всегда общалась, и за ужином это становится совершенно очевидно.

Но она всё ещё пренебрежительно смотрит на меня, и это начинает надоедать.

Мне хочется быть рядом с ней, просто не физически. Если бы эта ситуация была зеркальной, то именно меня назвали бы сволочью.

Может быть, она в конце концов и правда сука.

После ужина, но перед десертом я выскальзываю из столовой, намереваясь затащить Таню в мою постель, пока не стало слишком поздно. У меня завтра тренировка, и я не хочу быть слишком уставшим.

Она – это жеманные улыбки и тщательно продуманная сексуальная привлекательность, и она в пижаме, которая будет лучше выглядеть на полу моей комнаты, чем на её теле. Я осторожно паркуюсь, не желая иметь сейчас дела со своей матерью… или с кем-нибудь ещё.

- Они ещё не спят? – спрашивает Таня, нервничая.

- Сейчас девять часов, - говорю я, подводя её к двери, - мы можем подняться наверх, и нас никто не увидит.

- О, замечательно, - хмурится она.

- Или я могу отвезти тебя обратно домой, - предлагаю я, пытаясь не дать своему нетерпению просочиться в голос.

Мне хочется напомнить ей, что это она гонялась за моим членом, а не наоборот.

- Нет, всё в порядке, - говорит она быстро.

Правильно.

Мои родители предсказуемы – в действительно хорошем, знакомом, приятном плане, и поэтому они находятся именно там, где – я знал – они и будут: распивают чай с яблочным пирогом и кофе с Bailey’s… или с чем-нибудь нелепым… в гостиной, вместе с нашими гостями.

Мы с Таней поднимаемся по лестнице в мою комнату. Спустя десять минут она, обнажённая, оказывается подо мной.

- Тшшш, - предупреждаю её я, когда её тихие стоны и вздохи становятся не такими уж тихими.

Она закусывает мою подушку, и это горячо, но в то же время и глупо.

Мне приятно, но секс всегда приятен. Плохой секс – это не секс.

Мы передвигаемся по комнате, меняя позы, потому что мне нравится сдерживаться и не кончать слишком быстро. Её голова свисает с кровати, пока я врезаюсь в её тесное маленькое тело, и вдруг что-то заставляет меня поднять голову.

Белла стоит на пороге комнаты, наблюдая за нами, как последняя извращенка. Она знает, что я вижу её, должна знать; я смотрю прямо на неё, и она смотрит прямо на меня.

И я не прекращаю.

Ни трахать Таню, ни смотреть на Беллу.

от переводчика:
вот и Эдвард. как он вам?
мне сказали, что я люблю истории про сломленных людей, и я с ужасом поняла, что это правда.
но они не становятся от этого хуже, верно?
до завтра!