Глава 29. Он не должен быть

Джейкоб

Ну, вот и оно. Я официально раз и навсегда упустил свой шанс.

Через семь минут Белла выходила замуж. Я поступил так, как сам себе и сказал: не боролся за нее, потому что знал, что это принесло бы ей боль – последнее, что я хотел сделать.

Ради Беллы Эдвард предложил стать его шафером, но я отказался. Он глянул на меня, потом похлопал по спине и не стал настаивать. Понял.

«Что ты делаешь, Джейк?» – думал я, направляясь в комнату, где собрались все участники свадьбы, за исключением жениха. Я кивнул Эммету и приобнял одной рукой Роуз. В мои ноги вцепилась Адель, я подхватил ее, поцеловал в щеку, улыбнулся и снова поставил на пол. А затем... пошел к Белле.

Она – прекрасна. Так было всегда, а уж тем более – сегодня. Платье на ней простое, но подходило. Она всегда любила простые вещи. Казалось, невеста нервничала.

– Джейк! – удивленно сказала она, когда вскинула взгляд и заметила меня. Я улыбнулся. Мне нравился ее голос, и я скучал по нему после... – Я не знала, что ты собирался приехать сюда, – улыбаясь, сказала она. Она действительно была рада меня видеть. Я лучше всех знал Беллу. Мы понимали друг друга почти во всем. За исключением одной малости, которую она упустила...

Она встала и обняла меня, а я засмеялся. С нашей последней встречи я еще немного вытянулся. Ее макушка доставала мне до груди.

– Ты вырос! – упрекнула она, ткнув меня в живот. Я снова рассмеялся и кивнул.

– Да, уже за два метра, – заявил я. Белла закатила глаза, и мы обнялись.

Ничего себе. Я забыл, какой маленький она была. Как... какое же правильное слово? Она казалась хрупкой. Я изнутри прикусил губу и заставил себя отстраниться.

– Знаешь, вот по этому я не скучал, – честно сказал я, не собираясь обижать Беллу, независимо от того, насколько это разрывало меня.

К нам подошла Роуз.

– Белла, пора, – взволнованно сказала она. Та мгновенно снова принялась нервничать, даже сильнее, чем раньше. Она кивнула Роуз и повернулась ко мне.

– Я лучше пойду, – сказал я и направился к выходу, но девушка схватила меня за руку.

Она мучила меня и даже не понимала этого.

– Джейк! Ээ... я правильно поступаю? – спросила она, заглядывая мне в глаза. И что ответить?

– Да. Ты все делаешь правильно. Эдвард хороший парень и любит тебя. «Почти так же, как и я,» – мысленно добавил я. – И ты его любишь, да? – Белла кивнула. – Тогда иди, – сказал я, заставляя себя улыбнуться.

Она снова обняла меня за талию.

– Спасибо, Джейк. Ты всегда знаешь, что сказать.

Да. Я все говорю правильно и в нужное время. Но это же не имеет особого значения, а?

Покачал головой. Я действительно не злился на нее... просто немного расстроен, как ею, так и собой.

– Белла, мне и в самом деле нужно идти. Уже пора, – спокойно напомнил я. Она кивнула.

– Знаю. Ступай, прежде чем я снова остановлю тебя. После увидимся, – сказал она, слегка подтолкнув меня. Я кивнул и, не в силах больше улыбаться, отвернулся. Не стал проходить и садиться на передних скамьях, как другие гости, а устроился на самом последнем ряду, в тени. Не прошло и минуты, как Эдвард занял свое место, заиграла музыка.

По проходу пошли Эммет с Роуз.

Два человека, которых я не знал: невысокая девушка с короткими, колючими темными волосами и парень среднего роста со шрамами на руках и лице и медово-светлыми прядями.

Затем Адель аккуратно разбрасывала лепестки роз, создавая путь для Беллы... Малышке уже четыре. Так быстро росла... она очень похожа на Беллз, за исключением глаз.

Мгновением спустя после того, как Адель заняла свое место, толпа встала. Я же остался сидеть. В любом случае меня никто не заметит. Засверкали вспышки. Женщины ахнули, увидев невесту.

И вот, под руку с Чарли, осторожно пошла она. Не думаю, что когда-либо наблюдал у мужчины настолько большую улыбку.

Белла...

Ее лицо было серьезным и сосредоточенным. Я знал, что она волновалась из-за возможности споткнуться. Затем девушка обернулась и посмотрела прямо на меня.

Она заметно расслабилась, сделав следующий шаг, улыбнулась настоящей улыбкой, достигшей глаз, а после снова повернула голову и уже не сводила взгляда с жениха.

Она заметила меня, когда никто другой не мог, когда я сам не хотел быть увиденным.

Я продолжал наблюдать, как она закончила свой путь к алтарю, и Чарли передал ее Эдварду.

Было больно. Как будто кто-то наносил мне удары ножом снова, снова и снова. Но я справлюсь. Белла пожелала, чтобы я был здесь. Это то, чего она хотела.

Так же, как и Чарли, отпустил ее и я.

Белла

Все закончилось. Мы с Эдвардом официально женаты. Далее предстоял прием, а затем медовый месяц.

Жизнь движется быстро. Если время от времени ты не станешь останавливаться и оглядываться, то просто пропустишь это.

Не успела я осознать, как начался наш с Эдвардом первый танец, затем с Чарли вальс отца и дочери, а мой муж «танцевал» с Аделью, которая стояла на его ногах и все время хихикала. Они были очень милыми.

Потом еще несколько наших с Эдвардом танцев.

– Можно разбить? – после закончившейся мелодии спросил звучный голос. Я взглянула в глаза Джейкоба и улыбнулась. Он был моим солнышком, помог мне через многое пройти. Я сильно ему задолжала и не знала, как отплатить.

Эдвард кивнул и позволил занять его место.

– Не знала, что ты умеешь танцевать, – после короткой паузы сказала я. И в самом деле не знала. Он не походил на человека, умеющего двигаться под музыку, но был почти так же хорош, как и Эдвард.

Джейк пожал плечами.

– У меня осталось несколько сюрпризов.

Мы не особо разговаривали, и впервые за все время я почувствовала, что нуждалась в этом. Сейчас в Джейке было что-то другое... Словно мое солнце померкло. Я же просто не могла найти нужных слов.

Краем глаза заметила танцующих вместе Эдварда и Элис.

Наконец мне удалось заговорить.

– Джейк... в чем дело? – Его глаза встретились с моими, и через мгновение он улыбнулся.

– Ничего, Беллз. Просто задумался.

Я знала, что он лжет, но решила не настаивать. Время от времени Джейк заслуживал немного частной жизни.

Слишком рано песня закончилась. Я скучала по другу. Мы не виделись с Рождества, прошло почти четыре месяца. Заметила, как он кинул взгляд на часы.

– Беллз, прости, но мне лучше уйти. Через два часа вылетает самолет, а мне еще возвращаться в другую часть города... – он замолчал, в глазах – грусть. Я опечаленно кивнула.

– Все в порядке. Ты был здесь. Рада, что тебе удалось приехать, Джейк, – я шагнула вперед, обняла его за талию и спрятала лицо на груди. Я буду скучать по нему.

Парень обнял меня, в течение долгой минуты мы молча постояли. Ни один из нас не хотел отпускать другого.

– Оставайся на связи, Джейк. Пиши, звони, что угодно... – сказала я, наконец, отстраняясь. Было немного трудно дышать, разрывалось сердце. Он кивнул.

– Да, конечно. И, Беллз... – начал он, глубоко вздохнул и продолжил: – Я всегда буду здесь. Независимо от того, что тебе потребуется. Всегда, – он наклонился и поцеловал меня в лоб, а потом опять обнял. – Я люблю тебя, Беллз, – после этого повернулся и ушел. Я смотрела ему вслед. Странно... казалось, что на этот раз он имел в виду что-то другое, когда сказал: «Я люблю тебя», как это бывало и раньше. Словно что-то скрывалось там, прямо на виду, а я просто не могла этого разглядеть.

– Эсме с Карлайлом забирают Адель домой, – предупредил Эдвард, положив руки на мои плечи, когда подошел сзади. Я обернулась, чтобы увидеть его, и кивнула.

– Хорошо. Где они? – спросила я, а его руки скользнули с моих плеч к ладоням, наши пальцы переплелись. Эдвард склонил голову влево, и я снова кивнула. Мы направились к ним.

Малышка уже спала на руках у Карлайла. После первой встречи они прекрасно поладили. Тому просто пришлось сменить одеколон.

Мы с Эдвардом поцеловали Адель в лоб, а затем обняли Карлайла и Эсме. Они присмотрят за крохой во время нашего медового месяца.

И снова время, казалось, размылось. Не успела я и глазом моргнуть, как всё закончилось, и мы уехали.

Два года спустя

Сегодня Адели исполнилось шесть лет. Шесть лет!

Она целиком и полностью была папиной малышкой и вертела Эдвардом, как хотела.

В прошлом году мы переехали в пригород. И сейчас у нас был настоящий дом, располагающийся не очень далеко от Эммета и Роуз. Четырнадцать месяцев назад у них родился малыш, Люк. У мальчика темные кудри отца и глаза матери.

Элис с Джаспером обручились, но, к сожалению, из-за работы последнего были вынуждены переехать. Теперь они жили в Хьюстоне, штат Техас. Элис постоянно отправляла электронные письма и раз в неделю звонила. У них все очень хорошо.

– Мама! – крикнула Адель со второго этажа. Я зашла к ней комнату, чтобы посмотреть, что случилось, а затем прикусила палец, чтобы удержаться от смеха: ее голова застряла в блузке.

– Стой смирно, – велела я и опустилась перед ней на колени, помогая расправить рубашку. – Поспеши и заканчивай, именинница. Папа готовит блины, – сказала я, подмигнула и поцеловала ее в щеку, после чего покинула комнату и, миновав коридор и нашу спальню, прошла в ванную. Мне требовалось полотенце, так как на кухне не осталось чистого. Я покопалась в шкафу под раковиной, и тут моя рука сбила коробку, из которой при падении высыпалось все содержимое. Я тихо вздохнула и начала подбирать тампоны, складывая их обратно в упаковку. Намеревалась положить последний, а затем села на корточки, покрутив его в руке. Прошло уже какое-то время, когда я в последний раз прикасалась к ним...

Все еще держа тампон, я покинула ванную и посмотрела на стоящий на комоде календарь.

«Нет...» – подумала я, глядя на сегодняшнюю дату. У меня недельная задержка? Я вернулась в ванную, бросила тампон обратно под раковину, взяла нужное мне полотенце и услышала топочущую вниз по лестнице Адель.

Вернувшись из ванной и еще раз глянув на календарь, помедлила секунду и приняла решение: подошла к телефону и набрала номер сотового телефона Роуз.

– Роуз? Ты не могла бы сделать мне одолжение? – спросила я и сделала глубокий вдох. – Когда приедешь попозже... не могла бы ты принести мне тест на беременность?

Я отодвинула телефон подальше от уха, когда Роуз начала визжать, а затем послышался другой голос: плачущего Люка.

– О черт, я разбудила Люка. Конечно! Прости, но мне и в самом деле надо идти, Беллз...

– Хорошо. Увидимся позже, – быстро сказала я. Мгновением спустя мы с Роуз повесили трубки.

И что мне сказать Эдварду? Что делать, если он не готов к ребенку? Что делать, если вообще не хочет?

Я выкинула эти мысли из головы. Мне не нужно паниковать. Я справлюсь со всем этим позже.

Ну... вот и пришло «позже». Роуз была со мной, когда я решилась, и мы на несколько минут ускользнули с вечеринки.

Я сделала два. И оба оказались положительными. Роуз визжала, хлопала в ладоши и обнимала меня так сильно, что я едва могла дышать. Я была счастлива... но еще и безумно боялась.

И вот все ушли, Адель лежала в своей постели, а мы с Эдвардом тоже готовились ко сну.

– Э-Эдвард? – замялась я. Ну мне же надо ему когда-нибудь сказать, да? Сейчас или никогда. Если бы ждала дольше, то у меня было бы слишком много времени для раздумий.

– Да? – ответил он с полным ртом зубной пасты. Я вздохнула и стала ждать, когда он закончит чистить зубы. Я задрожала и потерла руки, пытаясь согреться. Почему мне так холодно?

Вздрогнула, когда теплые ладони Эдварда заменили мои.

– В чем дело? – спросил он, растирая меня. – Ты замерзла.

О Боже. Не думаю, что могу это сделать.

– Хм, – пробормотала, не в состоянии выдавить что-либо еще.

– Что такое, Беллз? Выкладывай, – убеждал Эдвард, замедляя поглаживания. Он внимательно наблюдал за моим лицом, словно пытался проникнуть в мысли.

– Кажется, я беременна, – выпалила я. До меня даже не дошло, что я сказала это вслух, пока не рискнула вскинуть взгляд на мужа. Его зеленые глаза были широко распахнуты, а пальцы замерли у меня на плечах.

Он был потрясен!

– Эдвард? – робко спросила я. Это было внове. Он не ответил, но, отпустив меня, внезапно сел на пол.

Он не хотел ребенка. Он не хотел этого. Я резко вдохнула, что вышло рыданием, и стало больно, физически. Показалось, что меня ранили в живот.

Я развернулась и бросилась из комнаты быстрее, чем по своим представлениям была способна. Мне просто нужно убраться оттуда. Я не могла дышать. Теплилась надежда, что Адель уже спала: она ненавидела, когда я плакала, так же, как и Эдвард. Добравшись до гостевой спальни, мне удалось не хлопнуть дверью, на чем удача и закончилась – я споткнулась на ровном месте.

Снова поднялась на ноги. Медленно успокоилась. Залезла в постель, всхлипнула и легла. Здесь было тепло. Закрыла глаза, но не заснула. Мой разум был слишком активен для этого.

Эдвард

Белла. Беременна. Моим ребенком. В голове все смешалось, я не мог нормально соображать. Закрыл глаза и прислонился грудью к подножию кровати, пытаясь привести в порядок мысли.

Белла нервничала.

Она сказала, что, кажется, беременна.

Беременна. Если она права, я собирался стать отцом. В некотором смысле я уже был им для Адели, но что-то мне подсказывало, что это будет отличаться. Я любил Адель так же, как любой отец любил бы свою дочь, вероятно, даже больше других, но... всегда знал, что на самом деле она не моя. И я пропустил так много в ее жизни, даже если меня и не было всего лишь два с половиной года. За это время многое произошло: познание того, как садиться, ползать, ходить, говорить...

Я был счастлив. На самом деле, но... мне страшно. Действительно не ожидал такого... ну, это преуменьшение, но тем не менее. Не знал, как делать то, что должен буду. С Аделью – совсем другая история. Она не была беспомощной, когда вошла в мою жизнь. Умела самостоятельно есть, ну вроде того. В моем мозгу промелькнул страшный инцидент с йогуртом, и я застал себя между желаниями засмеяться и содрогнуться. Она могла ходить. Ее можно было оставить одну в комнате на некоторое время, требующееся, чтобы сходить в туалет. Она могла сказать тебе, чего хотела, и понять, что ты говорил ей...

И я снова забеспокоился. Этот крошечный человечек, который придет в мир: совершенно беспомощный, крошечный, зависящий от меня!

Не знаю, заслужил ли я эту роль. Мог ли даже попытаться занять предназначавшееся мне место.

– Папа? – Я даже не услышал приход Адели. Она опустилась передо мной на колени, ее волосы упали и обрамили лицо в форме сердца. Вылитая Белла.

– Папа, что происходит? Я слышала плач мамы... и что ты здесь делаешь? – спросила она с беспокойством в ее детском голосе и в светло-зеленых глазах. Мы никогда не обсуждали этого, но я знал, что ее глаза, должно быть, от Брэндона.

– Ну, Адди... Папа глупый, вот и все, – мрачно заявил я. Она серьезно кивнула.

Мы не говорили ей, что я не был биологическим отцом. Никогда не обсуждали подобного вслух, но думаю, между нами существовала договоренность, что просто не станем упоминать об этом, если не будет другого выбора.

Самая ли лучшая это идея? Нет, наверное, нет.

– Пойдем, давай вернем тебя в кроватку. Уже поздно, – сказал я и поднялся. Она тоже встала, взяла меня за руку своей маленькой ладошкой. Я уложил малышку в постель и поцеловал в лоб.

– Спокойной ночи, милая. С днем рождения, – проговорил я и включил ее компакт-диск: на нем записаны мои фортепианные аранжировки, под которые она любила засыпать.

Затем я прошел по коридору к гостевой спальне. В темноте видел только лежащую на кровати Беллу. Похоже, она спит. Я неслышно прошел через всю комнату, мягкий ковер заглушал шаги, и осторожно лег рядом с ней, надеясь, что не разбужу ее: знал, что она устала и заслужила отдых.

– Прости, Беллз. Я большая скотина, да? – сказал я. Не знаю, почему я с ней разговаривал, чего хорошего это принесет, если она спит? Но, так или иначе, я продолжил. Наверное, мне не хотелось засыпать со всем этим на сердце. – Да, знаю. Еще раз прости, – я сделал глубокий вдох. – Я рад этому. Знаю, несколько минут назад я вовсе не производил такого впечатления, но поверь. Просто...

Белла

– Не знаю, смогу ли я сделать это, – дрожащим голосом сказал Эдвард. Он, очевидно, думал, что я спала. Я же молча слушала. Это был редкий момент, когда муж позволял себе настолько расслабиться, давая мне неотредактированную версию своих мыслей. Он всегда чувствовал, что должен быть сильным для меня, сверхчеловеком. Нерушимым. – Я никогда не... не был в таком положении раньше, понимаешь, что имею в виду? Не знаю, смогу ли быть тем, кем должен. Я не... – его голос прервался, и он на мгновение замолчал. – Я не хочу испортить это, – сдавленно сказал он. Я услышала тихий всхлип и вздох.

Он плакал. Мой Супермен, мистер Нерушимый плакал. Я должна что-то сделать, утешить его, как он всегда поступал со мной, но была так ошеломлена, что даже не могла пошевелиться.

Потом он придвинулся ко мне, и я очнулась.

– Ох, Эдвард... – прошептала я, одной рукой обняла его, а другой принялась нежно царапать его голову. Знаю, звучит немного странно, но ему это нравилось. Впервые он плакал у меня на плече, а не наоборот. Муж вздрогнул, но не отстранился. Вместо этого он притянул меня ближе и уткнулся лицом в плечо. Он не плакал, как я: всхлипывая и громко, а почти бесшумно, не рыдал, а делал отрывистые, дрожащие вдохи.

– Я не знал, что ты не спала, – наконец прохрипел он. Меня поразило, что его голос все еще оставался красивым.

– Эдвард, у тебя все прекрасно получится, – начала я, переходя прямо к делу. – Ты не останешься в одиночестве, мы будем вместе. Насколько тебе известно, я не очень много знаю о детях, – тихонько засмеялась я, пытаясь его подбодрить. Тот не ответил, но глубже зарылся лицом в сгиб моей шеи. Я негромко вздохнула и провела пальцами по его волосам. Он поцеловал меня в ключицу. – Ты замечательно справишься, – убеждала я, целуя его в голову. – Я люблю тебя.

Семь месяцев спустя

– Эдвард, – потрясла я его за плечо. Я ощущала себя огромной. И была огромной. Но пришла пора.

– Что? Что такое? Что случилось? Пора? – Эдвард сел, торопливо протер глаза и посмотрел на меня.

– Да, – тихо сказала я, чувствуя восторг, что все почти завершилось. Скоро ко мне вернется собственное тело! Больше никакой рвоты, глупых пристрастий, сумасшедших гормонов! А Эдвард всю прошлую неделю пребывал в состоянии почти постоянной паники. Адель была взволнована. Элис тоже, и, прилетев на этой неделе, заявила ребенку, что он должен родиться с часу на час, раз она сошла с самолета.

Эдвард вскочил и натянул лежавшие на краю кровати штаны.

– Ладно. Ладно. Ладно. Хм... – он диковато оглядел комнату и включил лампу. Я села. Он снова провел рукой по волосам, а потом еще раз. Я выскользнула из постели и натянула кеды, стоящие с моей стороны кровати. Что я могла сказать? Они удобны. После собрала волосы в растрепанный пучок. Между тем Эдвард бегал по комнате как обезглавленный цыпленок.

– Эдвард. – Никакого ответа. Он искал свою обувь. – Эдвард! – почти закричала я. Последовала очередная схватка. Я зашипела от боли и снова села. Глаза мужа распахнулись.

– Что мне делать? – отчаянно спросил он, подбегая ко мне. К этому моменту схватка прошла.

Я застонала. Это будет длинная ночь.

Появился на свет Дрю Энтони Мейсен. Он весил почти три килограмма и был пятидесяти сантиметров в длину, с голубыми, как и у большинства новорожденных, глазами и каштановыми, но светлее моих, волосами.

Я надеялась, что он будет похож на Эдварда, чтобы были глаза и волосы отца. Но на самом деле это не имело значения. Он – здоров. Я всегда буду счастлива с ним.

Я попросила Элис пофотографировать для меня. Она была рядом, заняв место моей мамы, которая сейчас летела из Флориды.

Я рожала в течение восьми часов, но это того стоило. Мой мальчик – красив. Теперь мы находились в больничной палате. Я сидела на кровати и держала Дрю. Эдвард устроился в ногах. Эммет стоял рядом со мной, заглядывая племяннику в лицо и ухмыляясь. Роуз держала мужа под руку, под ее рубашкой виднелся небольшой животик. На этот раз брат надеялся на маленькую девочку. Эсме с Карлайлом присматривали за Люком, они придут познакомиться с Дрю позже.

Элис напропалую щелкала фотоаппаратом.

Адель спала на кушетке. Она бодрствовала всю ночь, ожидая вместе с Эмметом и Роуз.

И Джейк... Джейк был здесь. Успел за час до рождения Дрю. Прислонившись к стене всеми своими двумя с лишним метрами, он наблюдал. Довольно тихо.

– Джейк? Хочешь подержать его? – Тот вздрогнул, пристально вглядываясь в лицо младенца.

– Хм... – он выглядел немного нервным. Я, улыбаясь, отмахнулась.

– Давай. У тебя хорошо получится. – Так что он подошел, и я аккуратно положила ему на руки ребенка. Джейк очень и очень осторожно выпрямился. Меня поразило, насколько крошечным выглядел мой сын. Бьюсь об заклад, он мог поместиться на ладони парня. Мой друг медленно расслабился, и на его лице появилась улыбка.

Вот Джейк, которого я знала.

Три года спустя

– Эдвард, когда ты сегодня вернешься домой? – спросила я в трубку, даже не пытаясь скрыть, насколько сердитой была.

– Не знаю, Белла. Не знаю. У меня полно работы, – ответил муж, казавшийся столь же разозленным, как и я. Мне с трудом удалось подавить желание опустить окно и вышвырнуть телефон. Что происходило в последнее время? Мы слишком много ссорились, раньше такого почти не бывало. И из-за глупых мелочей тоже, например, кому забирать Адель из школы.

– Я это знаю, Эдвард, – вздохнула я. Через месяц он готовился открыть свою новую музыкальную студию. Конечно же, у него много работы. – Но я хочу знать, когда ты будешь дома. Мы скучаем по тебе. Я скучаю по тебе, – сказала я, мой гнев испарился, сменившись разочарованием и отчаянием. В последнее время он очень занят, всю неделю не ужинал дома. Эдвард молчал, казалось, час. Я остановилась перед школой и ждала, пока он скажет хоть что-то.

– Буду дома, когда вернусь, – и он повесил трубку. Даже не попрощался. Через некоторое время я нажала на кнопку завершения вызова на телефоне и поместила его на подставку так осторожно, как могла. Получилось не очень. Я вспоминала последние полторы недели.

Никаких «я люблю тебя».

Спали на противоположных сторонах кровати.

Не желая думать о подобном, я выкинула эти мысли из головы, и поискала группу детей с Аделью. На заднем сиденье о чем-то лепетал со своими машинками Дрю. Ах. Вот и она. Дочь устало подошла к машине и забралась на заднее сиденье, закинув рюкзак на пассажирское. Левая рука была в гипсе: на прошлой неделе девочка свалилась с качелей.

– Ты в порядке, детка? – спросила я, выезжая из колонны автомобилей, и увидела в зеркале ее кивок.

– Да. Я устала, – ответила она, глядя в окно. Я кивнула, не настаивая на продолжении. Скажет мне, если захочет. Это казалось глупым, но на самом деле между нами это работало.

По дороге домой я поставила в проигрыватель ее любимый компакт-диск. Это недалеко от школы. Я остановилась на подъездной дорожке, Адель вышла, взяла рюкзак и направилась к крыльцу, пока я доставала из автокресла Дрю. Он стал таким большим! У него были глаза и волосы Эдварда, но мой нос. Ему достался нос, а также он унаследовал изящество отца...

Я открыла входную дверь, и мы все вместе вошли. Адель сразу же направилась к себе в комнату, а я поставила на пол сына, который побежал в игровую.

На какое-то время установилась тишина. Было приятно. У меня нечасто случались спокойные дни. А затем в половине пятого раздался телефонный звонок.

Конечно же, я на него ответила.

– Это Изабелла Мейсен? – спросил мужской голос. Ну, какое-то разнообразие... Так что подтвердила, что это я. – Мэм, боюсь, у меня плохие новости. Ваш муж попал в автомобильную аварию и находится в больнице «Busch Memorial». Мы доставили его в отделение интенсивной терапии.

Я ахнула и уронила трубку, которая с грохотом свалилась на пол. Почувствовала, как расширяются мои глаза. Нет... Только не Эдвард.

– Адди! – закричала я, подбирая телефон. Услышала, как наверху хлопнула дверь и вниз по лестнице загрохотали шаги.

– Мэм? – сказал мужчина, когда я прижала трубку к уху.

– Боже мой. Спасибо. Хм, – я осознала, что плакала.

– Мама? – услышала я испуганный голос Адели у себя под боком и опустила взгляд.

– Спросите в регистратуре, сообщите свое имя, и они подскажут, куда идти. Желаю хорошего дня, – сказал мужчина и повесил трубку. Желаю хорошего дня, ну да, точно.

– Адди, ступай и собери небольшую сумку, поторопись. Сегодня вечером вы с Дрю останетесь у дяди Эммета, – сказала я, пытаясь взять себя в руки. Мне нельзя паниковать. Сейчас не время. Адель кивнула и помчалась вверх по лестнице, не расспрашивая меня. Она поняла, что это серьезно. Я набрала номер Эммета, когда пошла в игровую комнату в поисках сына.

– Алло? – раздался голос Эммета, когда я подхватила малыша. Он начал плакать, недовольный тем, что его оторвали от игрушек, но я проигнорировала это.

– Эммет?

– Белла, что случилось? Ты плачешь, – сказал он, переходя в режим старшего брата. Я отнесла Дрю наверх в его комнату и усадила на кровать, услышала за стенкой, в комнате Адели, грохот.

– Эм, Эдвард попал в аварию. Он в больнице! – зарыдала я, хватая сумку и начиная толкать туда одежду.

– Что? Он в порядке? – встревожено спросил Эммет.

– Я не знаю! – закричала я в трубку. – Мне нужно в больницу, а ты позаботься о детях! – Сейчас я рыдала в полную силу. Вошла бледная Адель со своей танцевальной сумкой через плечо. Она взяла на руки брата и успокоила его.

– Хорошо. Я справлюсь, уже еду домой. – Я услышала, как после этих слов взревел двигатель его автомобиля. – Привози их. В любом случае я здесь, Белла. – Я даже не ответила, просто нажала на кнопку отключения, бросила трубку, рывком закрыла молнию сумки Дрю, закинула ее через плечо. Сейчас уже плакала и Адель.

– С папой все будет в порядке? – в ужасе спросила она. Сын снова начал хныкать, расстроенный нами.

– Да. Да, милая, с папой все будет в порядке, – сказала я, пытаясь заставить себя поверить в это. – Давай, пойдем.

Я ехала как сумасшедшая. Как Эдвард. Эммет ждал нас снаружи, когда я добралась до их с Роуз дома. Он открыл дверцу и вытащил Дрю из его кресла, Адель вышла с другой стороны.

– Спасибо, Эм. Я позвоню тебе, ладно? – сказала я и даже не стала дожидаться ответа. Я оставила его там с моими детьми и их сумками.

Когда я осталась наедине с собой, то почувствовала, словно начинаю разваливаться на куски.

«Только не Эдвард. Не он. Я не смогу жить без него, он мое всё,» – думала я, обгоняя другие автомобили, возмутительно ускоряясь.

Следующее, что я осознала: пронзительный крик. Оглушающий.

– Он мне нужен! Ты не можешь забрать его у меня! – орала я в пространство. Мне потребовалась минута, чтобы понять на кого же я визжала. На бога.

Так или иначе, я добралась до больницы, криво припарковалась, ничуть об этом не заботясь, и пробежала через двери. Люди уставились на меня.

– Эдвард Мейсен, – задыхаясь, проговорила я женщине за стойкой регистрации. Она взглянула на меня, очень-очень медленно нажала несколько кнопок на своем компьютере и скучающим голосом сказала:

– Он в хирургии. Вам придется подождать. Четвертый этаж, комната ожидания «В».

Я не стала тратить время, чтобы поблагодарить ее.

Я сидела и ждала. И ждала. Прошли часы. Или, может быть, минуты. Не уверена. По телевизору шла какая-то мыльная опера. Я не обращала на это никакого внимания.

Наконец-то вошел врач.

– Изабелла Мейсен? – позвал он, оглядываясь. Я встала, вытирая щеки. Он улыбнулся и приблизился. Они так не улыбаются, когда сообщают плохие новости, да?

– Он вне опасности. Кто-нибудь уже рассказал вам, что случилось? – Я покачала головой, выдохнула, даже не осознавая до этого, что задержала дыхание. – Похоже, что другой водитель свернул со своей полосы и по касательной врезался в мистера Мейсена, из-за чего его машина опрокинулась и трижды перевернулась. У мистера Мейсена сломано три ребра, проколото левое легкое, сотрясение мозга и левая нога раздроблена здесь, здесь и здесь. – Каждый раз, говоря «здесь», он показывал на места на собственной ноге. Первое – коленная чашечка, второе – голень, а последнее – лодыжка. – У него глубокая рана на лбу, а другая ¬– на щеке. Нам пришлось извлекать здоровенный кусок стекла из правого предплечья. Большая потеря крови. Левая рука сломана в двух местах. – Меня ошеломил перечень травм. Ох, Эдвард...

Но он выжил.

Я позвонила Эммету. Они с Роуз собирались привезти Адель и Дрю вместе с Люком и их дочерью, Эмили.

Я сидела в том же зале и ждала их. Сейчас Эдвард находился в своей палате, но проснется только через несколько часов. Мне казалось, что огромный груз свалился с моих плеч. Я снова могла дышать: с ним все будет в порядке.

– Мама! – Это был Дрю. Я вскинула взгляд, и вот ко мне бежит сын. Я встала, схватила его в объятия, крепко прижала к груди, а затем, освободив одну руку, обняла и Адель.

– С папой все хорошо? – спросила дочь, испуганно глядя на меня. Я молча кивнула. Вряд ли смогла бы заговорить с этим комком в горле.

К нам подошел и Эммет, обнял всех нас и поцеловал меня в макушку. Мгновением спустя Роуз, Люк и Эмили присоединились к групповому объятию. Прошло несколько минут, когда Эмили начала плакать, и мы оторвались друг от друга. Я снова поставила Дрю на ноги, так как устала держать этого весьма тяжелого малыша, но взяла его за руку. Он был еще очень мал.

– Эм, Роуз, большое спасибо за помощь, – поблагодарила я их обоих. Они молча кивнули. – Хм. Сейчас допускаются только ближайшие родственники, так что я собираюсь взять Дрю и Адель, ладно? – Розали кивнула.

– Эмили с Люком очень устали, Белла. Если мы сегодня не можем увидеть Эдварда, тогда, наверное, я просто отвезу их домой, – сказала она, когда Люк зевнул. Я кивнула. Сколько же времени прошло? Вероятно, и в самом деле уже поздно...

Роуз ушла с детьми, но Эммет остался со мной. Мы поднялись на лифте на третий этаж и увидели палату, в которой, по словам врача, лежал Эдвард. Эммет устроился в одном из кресел в коридоре, а я постучала в дверь, а затем вошла с Дрю и Аделью.

Услышала тихий писк кардиомонитора, выглянула из-за угла и обнаружила Эдварда, лежащего на больничной койке, все еще в наркотическом сне. Его левая рука была на перевязи. Рубашка отсутствовала, но грудь и бока перевязаны толстым слоем бинтов. Нижняя половина тела покрыта простыней, так что я не видела его ногу. Здесь же находилась и медсестра с планшетом, наблюдающая за мониторами. Она подняла голову, когда мы вошли.

– Он проснется в любое время. Через час, – сказала она нам и вышла. Дети вместе сели на подоконник, малыш почти спал на коленях сестры. Я взяла стул у больничной койки, и села, скрестив ноги.

Спустя полчаса ожидания Адель и Дрю уснули.

Мне удалось бодрствовать, хотя часы в палате уже показывали полночь. Держа Эдварда за руку, я смотрела ему в лицо.

Пару месяцев ему придется пользоваться инвалидным креслом, пока полностью не срастутся переломы в ноге, а до тех пор они слишком слабые, чтобы держать его вес. Также в его кости сидел стержень, чтобы помочь сращению. Мой муж возненавидит это.

Но могло быть и намного хуже.

– Белла? – Я вскинула голову. Его голос был слабым, и это почти разбило мне сердце. Я улыбнулась, наклонилась и убрала волосы с его глаз, а затем поцеловала в лоб.

– Привет, – тихо сказала я. Эдвард чуть-чуть пошевелился и вздрогнул.

– Я ведь не умер, а? – нерешительно спросил он, его разум, вероятно, все еще немного затуманен от наркоза. Я рассмеялась. Это как раз тот момент, когда ты смеешься или плачешь.

– Нет-нет, ты не умер, но напугал нас, – почти прошептала я, не желая будить детей. Эдвард снова сместился с тихим стоном, но сейчас оказался ко мне лицом.

– Прости, – он взял меня за руку. Он был так слаб... – Прости за всё, – теперь его голос возвращался, еще не такой крепкий, как обычно, но ближе, и это уже не так сильно пугало меня. – За всё: эти глупые маленькие ссоры, что был скотиной, за всё, – извинялся он. Я покачала головой.

– Не сейчас. Мы поговорим позже. А теперь тебе нужно поспать. Адди и Дрю пойдут домой с Эмметом, – заявила я, аккуратно вытягивая свою ладонь. Он кивнул, на этот раз не протестуя, и закрыл глаза.

Я отослала детей с Эмметом. Бедняжка Адди едва держалась на ногах, повиснув на руке своего дяди, который нес спящего Дрю. Я была очень рада, что в этот момент со мной был он: поистине замечательный старший брат.

Я потихоньку проскользнула в больничную палату Эдварда и села на подоконник.

– Что ты там делаешь? – сонно спросил он.

– Готовлюсь поспать, как и ты, – сказала я и, прикрыв рот, зевнула.

– Нет, я хочу тебя вот здесь, – этим он сильно напомнил мне Дрю.

– Думаешь, это разрешено? – скептически спросила я, и в самом деле не считая, что это возможно.

– Откуда я знаю? И почему бы меня это беспокоило? Пойдем, Беллз, пожалуйста. – Я пожала плечами. Какой реальный вред это могло нанести? Поэтому я, нервничая, осторожно забралась на больничную койку и легла на правый бок, очень стараясь не тряхнуть Эдварда. Он вздохнул. – Белл-лааа, – тихо проскулил он. – Ты не причинишь мне боль! Прошу тебя, двигайся ближе. – Ну и как я могла спорить с ним? Так что пододвинулась к нему и очень аккуратно положила голову на плечо.

– Лучше? – спросила я.

– Да, – ответил он. Мы больше не говорили. Да и что еще мы должны сказать? Важно то, что с ним все будет в порядке, и мы вместе.



– Ненавижу эту штуку, – жаловался муж, когда я помогала ему сесть в инвалидное кресло. Неделю назад он вернулся домой из больницы, и... давайте просто скажем, что в настоящее время моя челюсть слегка болела.

– Знаю, Эдвард, но мы ничего не можем с этим поделать. Прости, – сказала я, стараясь не огрызаться на него. Вышла из гостевой комнаты внизу, где мы спали, и отправилась на кухню. Примерно через час придет пора отвезти Эдварда на работу, а Адель в школу. Открыла холодильник, чтобы решить, что приготовить на завтрак, а затем снова закрыла дверцу, прислонилась к стойке и закрыла глаза. Я очень устала. Развернулась, положила локти на стол, а голову на руки. Не знаю, как долго смогу выдержать это: заботу об Адди и Дрю, доставку Эдварда на работу и домой, его хандру о собственной ситуации...

– Беллз? – Я подняла голову: даже не слышала, как он въехал, и выпрямилась, сделав вид, что все в порядке.

– Хм? Что хочешь на завтрак? – спросила я с улыбкой, которая была полностью фальшивой. Странное чувство: опускать взгляд, чтобы посмотреть на мужа.

– Беллз, давай. Что случилось? – спросил он, не отвечая на мой вопрос. Я просто покачала головой и отвернулась. В любом случае поняла, что на завтрак хотела я, достала коробку с хлопьями, высыпала их в миску и начала жевать. – Неправда, и ты это знаешь, – заявил позади меня Эдвард, и я могла предположить, что он скрестил на груди руки. Не успев ничего понять, я вскипела и заорала.

– Что случилось?! Всё! За последние полтора месяца я должна была делать всё! Знаю, что в ближайшее время открытие большой студии, но это не дает тебе права действовать подобным образом! Я вымотана всем тем, что мне приходится делать! И догадываешься, что? Ты хандришь, ноешь, жалуешься и ведешь себя, словно это все моя вина, и я ничего не могу сделать, ничего не помогает! А знаешь, что еще? Готовь себе завтрак сам. И помоги детям одеться. И сам вези себя на работу, а Адель – в школу. – На этом я вышла из кухни и хлопнула задней дверью.

Неожиданно на меня нахлынули воспоминания об отношениях моих родителей. Я помнила, как просыпалась от их криков, а мама швыряла вещи. Позади меня открылась дверь.

– Мам? – Это была Адель. – Мама? – Я торопливо вытерла слезы со щек. – Мам, папа хочет, чтобы ты вернулась внутрь, чтобы поговорить с тобой, – тихо сказала она. Дочь была похожа на меня, не зная, что делать, когда люди при ней выходили из себя. Я кивнула.

– Хорошо, милая. Пойди, соберись в школу, – сказала я. Она кивнула и зашла внутрь. Через некоторое время я последовала за ней. Ни Дрю, ни Адели на кухне не было, только Эдвард. На этот раз по выражению его лица я не могла сказать, что он чувствовал.

– Можем поговорить? Кажется, мы достаточно долго откладывали это, – сказал он, как будто винил себя.

– Где Дрю с Адди? – спросила я, скрестив на груди руки и прислонившись к стене.

– Адди одевается, Дрю еще спит, – тем же тоном ответил он.

Я чувствовала, что весь мой гнев медленно вытекает из меня, но изо всех сил пыталась удержать его там. Я всегда, всегда позволяла мужу сорваться с крючка. Ничто и никогда так не решится.

Эдвард вздохнул и провел своей большой ладонью по волосам.

– Прости, Беллз. Ты права. В последнее время я был ослом, да? – В ответ я кивнула. Он снова вздохнул. – Я не знаю, как это исправить, – признался он. На этот раз вздохнула я.

– Я тоже, Эдвард. Иногда не понимаешь, как поступить в какой-нибудь ситуации. Иногда просто действуешь инстинктивно, ты знаешь, как это бывает, – сказала я и посмотрела на часы. Через двадцать минут Адель должна быть в школе. С минуту длилось молчание.

– Хорошо, – сказал Эдвард. – Я попытаюсь стать лучше, больше не буду очень задерживаться на работе, постараюсь не быть таким придурком и стану больше времени проводить с Дрю и Адди. – Я кивнула, пошла в кладовку, достала пару батончиков гранолы, один из которых бросила Эдварду. Тот поймал его правой рукой.

– Нам пора, – сказал я. Он кивнул, и я пошла мимо него, зовя детей, но он поймал меня за талию.

– Белла? – Я опустила на него взгляд. – Я люблю тебя, – серьезно сказал он. Ничего не поделаешь, я расслабилась и улыбнулась ему. Давненько этого не слышала, но он был искренен.

– Я тоже тебя люблю. – У меня сложилось ощущение, что у нас все очень хорошо получится, если мы оба приложим небольшие усилия.

Год спустя

Теперь Эдвард снова ходил, хоть и слегка хромал. Он полностью выздоровел. Это было здорово. Больше никакого инвалидного кресла, и мы вернулись в нашу комнату...

Дела в музыкальной студии шли очень и очень хорошо. Эдвард давал уроки игры на фортепиано и гитаре, для остальных инструментов нанял других учителей.

Джаспер с Элис, поженившись два года назад, наконец, переехали обратно в Нью-Йорк. Еще и месяца не прошло, как Джаспер начал искать по соседству с нами дом. Поиски все еще продолжаются, но в ближайшее время они будут здесь.

После несчастного случая с Эдвардом наши отношения стали довольно мирными, не считая небольших редких ссор, но все наладилось.

Дела шли хорошо.

Два года спустя

– С днем рождения, дорогой Дрю... С днем рожденья тебя! – пели мы для Дрю, а я ставила на стол торт. Мальчику исполнилось шесть лет. А мне в этом году – тридцать. Ура, наверное.

– Задувай свечи, – подсказал Эдвард сыну.

– И загадай желание! – добавила Адель. Ей одиннадцать лет, но через несколько месяцев исполнится двенадцать. Эдвард в марте справит тридцать третий день рождения. Я делала все возможное, чтобы подготовить мужа к следующему этапу в жизни Адели: мальчикам. Но, на самом деле, как вы подведете к подобному отца? У меня складывалось ощущение, что это не получится очень уж хорошо...

Но именно сейчас это день Дрю. Ему шесть лет, и в следующем семестре пойдет в «школу для больших детей», как он это называет.

Дрю задул свечи, и Элис сделала снимок.

Элис с Джаспером теперь жили в квартале от нас. По крайней мере, через день подруга заходила к нам, обычно без предупреждения.

Я чувствовала себя немного странно, не держа в руках камеру. За последнюю пару лет я нашла занятие, которое мне нравилось: фотографирование. Это стало моей карьерой. Но вчера Эдвард забрал у меня фотоаппарат.

– Выходные без него, ладно? – попросил он и надул на Элис губы. Да и как бы мне отказаться? Но я справилась.

Это было забавно. Я вспомнила, когда Роуз с Эмметом были маленькими. Кроме того, что-то происходило между Дрю и его подругой Шей...

Она была очень милой и красивой шестилетней девочкой с длинными, весьма светлыми волосами и небесно-голубыми глазами, жила по соседству и ходила в тот же детский садик, что и мой сын.

Я покосилась на Эммета. С сидящей на его плечах Эмили, выглядевшей такой крошечной, он с нетерпением наблюдал за тортом! Она унаследовала волосы отца, и вместе с Люком – его глаза, но строением пошла в Роуз. Маленькая.

Затем я взглянула на Розали. Она сидела в уголке с Аделью, приобняв ту за плечи, и они наблюдали за младшими детьми за столом.

Я подумала, что Дрю и Шей в конечном итоге могут стать, как Эм и Роуз…

Три года спустя

Пять часов вечера. Адель и Дрю дома. Адди находилась в своей комнате и, я надеялась, выполняла домашнюю работу, а Дрю и Шей играли на заднем дворе.

– Алло? – ответила я.

– Хм... привет. А есть Адель? – Это звонил мальчик. Настал день, которого всегда боялся Эдвард. Я мысленно улыбнулась, услышав топот над головой, стук двери, а затем шаги Адели на лестнице.

– Да, подожди минутку.

В дверях кухни появилась Адди с надеждой во взгляде, но и слегка встревоженная. Я, продолжая внутренне посмеиваться, протянула ей телефон.

– Тебя, – радостно сказала я. Она покраснела, кинулась вперед, выхватила у меня из рук трубку и побежала вверх по лестнице. Задумавшись, я остановилась на минутку.

Она действительно выросла, выглядела почти так же, как и я в свои четырнадцать, конечно, не считая глаз. К сожалению, неуклюжесть дочери не исчезла, за исключением времени танцев. Это было удивительно, но в танцевальной студии или на сцене у нее проявлялся идеальный баланс и грациозность, а как только снимала балетки, надевала другую обувь или оставалась босиком, то непременно падала. О, да, и давайте не будем забывать, что чуть более года назад мне пришлось покупать ей бюстгальтер.

Я тихо вздохнула, посмотрела в окно, чтобы проверить Дрю и Шей, а затем вернулась к приведению в порядок моих фотографий.

Через полчаса на кухню вернулась Адель, положила телефон на стойку и засунула руки в карманы джинсов. Я подняла голову.

– Итак, кто это был? – полюбопытствовала я и засмеялась, когда она покраснела. Да, вся в меня.

– Тедди. Тедди Эссен. Из школы, – быстро сказала она, а я кивнула.

– Чего он хотел? – спросила я. Адель вздохнула.

– Он хочет, чтобы в пятницу вечером мы пошли в кино, – проинформировала она, словно сознавалась в преступлении. Я снова мысленно улыбнулась. Да, именно этого дня и боялся Эдвард.

– Об этом ты должна спросить своего отца, – сказала я, чувствуя легкую злость. Не очень-то уверена, но, если сумеет убедить Эдварда отпустить ее, я бы согласилась. Адель застонала и вышла из комнаты.

Я снова опустила взгляд на стол. Мы до сих пор не говорили Адели о Брэндоне, позволив ей все эти годы верить, что Эдвард действительно был ее отцом. Она никогда не зарывалась слишком глубоко в наше прошлое или в свое рождение. Я подумала, что если нам и придется сказать ей об этом, то, как можно позже.

Я выкинула из головы эти мысли, начав придумывать, что же приготовить на ужин. Приму решение, когда придет пора, что, надеюсь, не случится еще долгое, долгое время.

– ЧТО?! – услышала я крик Эдварда из гостиной. Так, началось. Я? Я в это не полезу. То между ними двумя.

Эдвард

Неудивительно, что весь вечер Белла вела себя странно. Я провел рукой по волосам.

– Ни в коем случае, – заявил я Адели. Ей четырнадцать! Слишком молода, чтобы встречаться. Я все еще совершенно ясно, словно и часу не прошло, видел ее на первом балетном концерте в пять лет. В своем классе она была самой маленькой и очень взволнованной... В течение двух недель до события она только о нем и говорила. Я все еще видел, как она училась ездить на велосипеде. Снова и снова сбивались колени и руки, но, в конце концов, у нее получилось.

Я посмотрел на нее, стоящую передо мной здесь и сейчас. Ее рот приоткрылся, а в глазах сверкала злость.

– Папа! – заорал она. – Да ладно. Я уже большая девочка, пап, и могу позаботиться о себе!

Я вздохнул. Ну и где Белла, когда я нуждался в ней?

– Откуда ты знаешь? – спросил я, как ни странно, спокойно. – Откуда знаешь, что можешь справиться? Откуда мне знать? Что делать, если с тобой что-то случится? – Я не мог не вспоминать о Белле и том, что с ней произошло.

– Папочка, пожалуйста. Просто поверь мне. Прошу тебя, – умоляла Адель. Она шагнула вперед и обняла меня. Я машинально прижал ее к себе. Она еще такая маленькая. Я закусил губу. В конечном итоге все отцы должны пройти это со своими дочерьми, да?

Не могу поверить, что произнесу это...

– Хорошо. Ты можешь идти, – сквозь зубы сказал я.

Белла

Меня удивило то, как хорошо Эдвард справился с первым свиданием.

И уроками вождения. Хотя это было трудно. Я бы предпочла вовсе не вспоминать об этом.

Теперь Адели шестнадцать, у нее собственный автомобиль и водительское удостоверение. Она так быстро выросла...

И Дрю. Ему одиннадцать лет. Они с Шей по-прежнему лучшие друзья. Дрю... все еще вылитый Эдвард. Он уже ростом с меня, и на восемь сантиметров выше Адели.

Что-то должно произойти. Я это предчувствовала.

Субботним утром мы сидели за столом и завтракали. Достаточно нормально. Но Адель была... я не понимала, в чем дело. Но очевидно, что-то не так.

– Я собираюсь к Шей. Пока, – сказал Дрю, положив тарелку в раковину. Он обнял меня и ушел. Мгновением позже хлопнула входная дверь.

– Так... – начала Адель. В ее голосе была злость, если не больше. Эдвард поднял голову, и наши глаза встретились. Он спрашивал, знаю ли я, что происходит. Я пожала плечами.

– Так... – повторил он, ожидая продолжения. Адель скрестила на груди руки, возбужденно барабаня пальцами у себя под мышками. – Вчера я заполняла карточку социального обеспечения для приема на работу в танцевальную студию... и как думаешь, что же я нашла в твоем столе, мам?

Это паршиво.

– Что же ты нашла, Адди? – спросила я. У меня не было ни малейшего представления, что она могла обнаружить, что так ее расстроило. Ее глаза сердито сверкали. Но я заметила в них нечто большее, чем гнев: замешательство и боль.

– Мое свидетельство о рождении, – твердым голосом сказала она.

Ох. Ох. Теперь я поняла, из-за чего это. И пристально посмотрела на другую сторону стола, так же, как и Эдвард. Я положила голову на руки.

– Кто такой, черт возьми, Брэндон Кинг? – нарушая молчание, закричала Адель. Мы с Эдвардом онемели.

Как мы могли быть настолько глупыми? Конечно, в конце концов, она бы узнала. И чем дольше мы ждали, чтобы сказать ей, тем хуже окажется взрыв.

До вчерашнего дня она думала, что на самом деле была дочерью Эдварда, но родилась, прежде чем мы поженились.

– Кто он? – снова спросила Адель. Я не могла смотреть на нее. Как мне объяснить это? Казалось, что мертвая тишина в доме стоит уже долгое время, но, вероятно, прошло только несколько секунд, когда заговорил Эдвард.

– Беллз... Наверное, настала пора. – Я глянула на него и кивнула. Мы с ним одновременно встали.

– Пойдем, Адди. Мы должны кое-что тебе показать, – тихо сказала я.

В нашей комнате Адель села на кровать со стороны Эдварда, а он сам стоял у двери. Я порылась в шкафу, нашла нужную мне коробку, сокрытую в самом темном углу. Это просто обычная картонная коробка. Ничего особенного.

Села на постель рядом с Аделью и поставила между нами ящичек. Сделав глубокий вдох, я открыла его, достала старый фотоальбом и стерла пыль с крышки. Даже не уверена, что Эдвард знал об этом. Я всегда держала его подальше, не желая думать о содержимом. Несколько раз я подумывала выбросить его в мусорное ведро, но что-то всегда подсказывало: однажды он мне понадобится...

Я взглянула на Эдварда, и заметила, что его разбирало любопытство. Улыбнулась ему: лучшее, с чем могла справиться, и похлопала по кровати. Он подошел и сел рядом со мной. Я заметила гневный взгляд, брошенный на него Аделью. На самом деле, я не могла винить ее.

– Я сложила все это вместе, когда мне было шестнадцать, – тихо сказала, глядя на закрытый альбом. – Всего через несколько дней после моего дня рождения. – Сделала глубокий вдох и открыла его впервые за десять с лишним лет.

С первой страницы на меня смотрела фотография нас с Брэндоном. Этот альбом был о нас с ним. В хорошие времена.

Вот так, с небольшой помощью Эдварда и фотографий, я рассказала Адели всю историю.

– Я. Мне нужно... – резко поднялась дочь. – Мне нужно выбраться отсюда, – сказала она, выглядя бледнее, чем обычно, а затем убежала. Эдвард встал, словно собирался последовать за ней, но я остановила его.

– Нет, оставь ее на какое-то время, – мягко сказала я.

Адель

Я чувствовала, что не могла дышать. Побежала вниз по лестнице, споткнулась на последней ступеньке и упала на руки и колени. С минуту просто сидела на полу. Как они могли так поступить со мной? Я чувствовала желание кричать, пока не потеряю голос. Всю жизнь родители лгали мне! Я не была тем, кем себя представляла.

Заставила себя подняться на ноги и схватила со стола ключи, выходя, хлопнула дверью и забралась на водительское сиденье своей машины. Это моя малышка: «mustang GT». Мой папа, нет, Эдвард, подарил мне его в этом году на день рождения. Я съехала с дороги, не зная, куда еду: некуда было. Эсме, Карлайл, дядя Джаспер и тетя Элис, тетя Роуз и дядя Эм... они все лгали мне, как и мои родители.

Едва ли осознавая, я оказалась у старой начальной школы. Здесь пустынно, так как была суббота. Я припарковалась, глядя на детскую площадку.

У меня не было куртки. По крайней мере, моей. Я потянулась назад и нашла папину, оставленную им здесь на днях. Подойдет.

Середина ноября. На выходе из машины меня встретил порыв холодного воздуха. Я быстро скользнула в куртку и замерзшими пальцами застегнула ее. Она пахла папой.

Но он не был моим папой. Он – Эдвард.

Я подошла к пустой детской площадке и села на качели.

Эдвард. Он... он заслуживал называться «папой», даже если генетически, биологически им не являлся. Всеми возможными способами он был моим папой. Учил кататься на моем первом велосипеде, читал на ночь сказки и укрывал, когда я была маленькой, заплетал мне волосы перед школой, когда мама болела.

Я опустила взгляд. Он приводил меня сюда по выходным, если я просила, и раскачивал меня на этих самых качелях.

Эдвард – мой отец.

И я смогу простить всех за молчание. В какой-то степени я поняла, почему они так поступили. Потому что не хотели, чтобы я узнала историю своего появления на свет. Было бы легче, если я никогда не нашла бы это свидетельство о рождении.

Но рада, что узнала. Это то, что я должна была знать.

Я слезла с качели и пошла обратно к своей машине. Мне нужно вернуться домой, к моей замечательной семье. Я хотела поблагодарить Эдварда за то, что был папой, хоть и не родным.

---

Вот и закончился этот перевод. Комментарии, благодарности и постоянное внимание дали понять, что история вам понравилась, и это очень меня радует. Спасибо большое всем, кто читал ее, высказывал свое мнение и под главами, и на форуме, участвовал в розыгрышах "конфеток", нажимал на "яблочко". Благодаря вашему интересу, "Безмолвная" ни разу не покидала чарта "Топ новых глав". Примите мою искреннюю признательность за вашу оценку, и жду всех вас снова в моих новых переводах!

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit

Поделиться своими впечатлениями вы можете на ФОРУМЕ.