Меня выписали из госпиталя в воскресенье, через три дня после того как Джеймс нашел и чуть не убил меня. Приехав домой, я открыл переднюю дверь и тут же увидел море голубых и белых шариков, заполнивших холл. На потолке был прикреплен большой плакат со словами «Мы любим тебя, Эдвард!». Все это было так в стиле Элис.

И мне это нравилось.

В школу я вернулся во вторник. И это было… мягко говоря, тяжело. В таком маленьком городке как Форкс, то, что я чуть не погиб в спортивном зале школы, стало взрывной новостью, возможно, даже это было самое невероятное происшествие за всю историю города. Всем одноклассникам хотелось поговорить со мной об этом, чего я, честно говоря, не понимал. Почему они думали, что я захочу поделиться с ними подробностями самой кошмарной ночи в моей жизни?

Самым ужасным был четвертый урок. Пока я шел к спортивному залу на физкультуру, внутри все сворачивалось в тугой комок. По приближении к большому зданию, я не мог избавиться от ощущения того, что все смотрят мне вслед. Чувство того, что я какой-то экземпляр в местном зоопарке, было просто ошеломительным. Но потом, как чудо, рядом со мной появилась Белла, и комок, сжимающий мое тело, ослаб. С запиской от Карлайла о моем освобождении от физкультуры я провел все занятие, сидя на трибуне и всеми силами избегая смотреть в центр зала. Лишь покинув зал и увидев Беллу, ждущую меня, я смог наконец нормально дышать.

Прошло две недели с тех пор как меня выписали из больницы. Школа теперь была не такой уж проблемой. Люди постепенно стали оставлять меня в покое, и я мог свободней передвигаться. Я мог зайти в спортивный зал без учащения дыхания, хотя все еще избегал смотреть в центр зала. Левая рука все еще была перевязана и перетянута швами.

Я пошевелил правой рукой и провел ей по бандажу. Отведя взгляд от безжизненных деревьев за окном кухни, я перевел его на мою левую руку. Я попытался сжать пальцы в кулак, но они все еще меня не слушались. Рука была все еще слишком слабой, хотя Карлайл заверил меня, что вскоре я смогу снова полностью ей пользоваться.

Точно так же он заверил, что Джеймс в тюрьме и никогда больше не вернется. Я закрыл глаза и попытался приглушить панику, охватившую меня. Она все еще была здесь, кружилась в моем разуме, ни на секунду меня не оставляя. Он вернулся однажды. Кто может утверждать, что он никогда не сделает это снова?

Я пытался объяснить это Карлайлу. Его серьезные голубые глаза твердо смотрели меня, когда он говорил, что Джеймс больше никогда не причинит мне боли. Сейчас он в тюрьме и, будем надеяться, надолго. А что будет через пятнадцать лет, когда его могут освободить досрочно? Что будет, если он выйдет из тюрьмы? Я был на сто процентов уверен, что если он выйдет из тюрьмы, то, прежде чем умрет, он тут же найдет меня, вновь поставив под угрозу всех, кто близок ко мне.

Почувствовав чьи-то руки на своей талии, я подпрыгнул от неожиданности. А потом слегка улыбнулся. Мое прекрасное чудо вернулось. Она провела своими губами у меня между лопатками.

– Здравствуй, любимый, – прошептала она, еще крепче прижавшись ко мне.

Я взял её за руку и поднес её к своим губам, мягко покрывая её пальцы поцелуями, в то время как она стояла, прислонившись щекой к моей спине.

– Я люблю тебя, – произнес я. Теперь я всегда произносил эти три слова при встрече с ней.

– Я тебя тоже люблю.

Повернувшись в её объятиях, я придвинулся ближе к ней. С тихим вздохом наши рты соприкоснулись, и я мягко провел своими губами по её. Она пробежалась руками по моей груди и, подняв их выше, обхватила мою голову, притянув меня еще ближе к себе. От ощущения её губ на моих внутри меня разгоралось пламя. Когда воздуха совсем перестало хватать, я отстранился и мягко заправил выбившуюся из её хвостика прядку ей за ухо.

И тут я понял, что в кухне находится Карлайл, который деликатным покашливанием дал о себе знать. Я поднял взгляд и увидел, что он стоит в дальнем углу комнаты со странным выражением на лице.

– Эдвард, – произнес он, когда мы встретились глазами, – мне надо с тобой поговорить.

Я кивнул и пошел за ним к кухонному столу, ведя Беллу за собой. Садясь, Карлайл посмотрел на неё и кивнул, показывая, что она может остаться. Когда мы все сели, я обеспокоенно посмотрел на него, не в силах прочесть по его лицу, что происходит.

– Мне сегодня позвонили из тюрьмы округа Кук, – медленно и тихо начал он, внимательно следя за мной.

Я резко сжал руки в кулаки, и мое дыхание стало прерывистым. Я почувствовал, как Белла положила свою руку поверх моей, успокаивающе поглаживая судорожно сжатый кулак. Все, о чем я мог думать, это о том, что он сбежал. Я не смогу снова пережить это.

– Милый, успокойся, – мягко прошептала Белла.

– Сын, – Карлайл пытался привлечь мое внимание, – он не сбежал. Он мертв.

Голова закружилась, когда я попытался осмыслить сказанное.

– Что? – смог выговорить я. Белла крепче сжала мою руку.

Карлайл наклонился вперед и положил свою ладонь поверх моей и Беллы.

– Никто еще точно не уверен, как это произошло, но он умер от передозировки обезболивающими. Подозревают, что его адвокат тайно пронес их ему, но это еще не доказано.

– Что? – вновь повторил я, все еще не в силах сложить всю информацию в единое целое. – Почему?

– Не знаю, – ответил Карлайл. – Могу надеяться, что его психика просто не выдержала после всех мучений, что он тебе причинил, после убийства твоей матери и того, что он чуть не убил тебя. Возможно, он просто не смог больше жить с этим, – он вздохнул. – Но все же думаю, что сделал он это из трусости и что он не смог осознать, что натворил и какую цену ему придется за это заплатить. Ему грозило, по меньшей мере, пятнадцать лет, возможно, даже и больше.

Я посмотрел на их руки, сжимающие мою, и, медленно разжав пальцы, переплел их с пальцами Беллы и Карлайла.

– Он правда умер? – снова спросил я.

– Да.

Я чувствовал, как тени страха, затуманившие мой разум, отступают. Медленно, шаг за шагом, оставляют мои мысли.

– Он умер, – повторил я себе, и тени стали расступаться еще быстрее, разворачиваясь и исчезая навсегда.

Я был свободен.

– Мне позвонили еще раз, – продолжил Карлайл, – сразу после первого звонка.

Я поднял на него взгляд, ожидая, что он продолжит.

– Похоже, после всего, что произошло, было найдено завещание твоей матери. Все, что у неё было, она завещала тебе. Это немного, но включает дом.

– Дом теперь мой? – тихо спросил я. Перед глазами тут же встал старенький дом, в котором я жил с мамой и Джеймсом. Мама купила его где-то через год после смерти отца. Старый она продала, нуждаясь в тот момент в деньгах.

Я ненавидел этот дом. В нем не было ничего, кроме боли.

– Мне он не нужен.

Карлайл кивнул.

– Тогда мы продадим его. Поедем туда, заберем вещи и выставим его на продажу. Решено.

И он сдержал слово. Через неделю мы всей семьей, включая Беллу, Джаспера и Розали, полетели на самолете в Чикаго. Сквозь маленький иллюминатор я смотрел, как город становится все больше. В памяти всплыл момент, когда я точно так же смотрел в такое же окно, наблюдая, как этот же город исчезает из вида. В тот момент меня одолевали сомнения, я не представлял, что жизнь в Вашингтоне принесет мне. Я почувствовал, как кто-то сжал мне руку и крепко сжал её в ответ. И теперь, когда колеса самолета плавно коснулись взлетной полосы, я не знал, чего ожидать и было ли это на самом деле хорошей идеей – приехать сюда.

После приземления Карлайл нанял восьмиместный фургон, чтобы мы могли без проблем поместиться в одной машине. Перво-наперво заехав в отель, мы зарегистрировались там и оставили свой багаж. Потом мы вернулись обратно в фургон, заполненный пустыми коробками, и я начал показывать Карлайлу дорогу.

Мы свернули на знакомую улицу, и я увидел старое кирпичное здание, втиснутое между двумя длинными строениями.

– Это моя старая школа, – тихо произнес я, когда мы подъехали к ней. Все тут же повернулись посмотреть.

– А где спортивные поля? – спросил Эммет.

– Бейсбольное и футбольное поля находятся за школой.

– О.

Этот мир так отличался от того, к которому они привыкли, что я чувствовал, как мое неудобство растет с каждой секундой.

– Здесь поверните направо, – смог выдавить я Карлайлу.

Он повернул, и волна воспоминаний тут же нахлынула на меня. Я крепко сжал руку Беллы. Она положила ладонь поверх моей руки, успокаивающе поглаживая её.

– Он слева, – хрипло произнес я.

Фургон остановился, и секунду все молча рассматривали вид через окно. Я понимал, что они видят. Маленький, запущенный дом, выкрашенный в ужасный зеленый цвет. Цепной забор огораживал лужайку, заросшую сорняками. Я прочистил горло и пристально посмотрел на свои руки. Стыд за место, в котором я жил, с силой нахлынул на меня, и мне хотелось, чтобы Карлайл развернулся и увез его хорошую, светлую семью отсюда. Я открыл дверь и хотел уже сказать им, чтобы они уезжали, но Карлайл и Эсми уже выходили из передних дверей.

– Вам необязательно оставаться, – произнес я.

Карлайл наградил меня взглядом, которым одарял меня каждый раз, когда я произносил какую-то глупость.

– Ну хорошо, – прошептал я, зная, что не смогу отговорить Калленов от того, чтобы они не были здесь со мной.

Белла обошла фургон и взяла меня за руку. Я знал, что остальные тоже уже вышли из машины и вытаскивают коробки, которые мы взяли после регистрации в отеле. Я же сразу направился к входной двери.

– Зрелище будет совсем неприятным, – предупредил я Беллу, вставляя ключ в замок.

– Я другого и не ожидаю, – тихо ответила она. – Здесь живут твои внутренние монстры, Эдвард. Это не ты. И ни секунду не стыдись. Твое место с нами, в Форксе, а это – просто дом, и он не олицетворяет тебя. Не забывай об этом ни на секунду.

Я глубоко вздохнул и, повернувшись, обнял её.

– Я тебя очень сильно люблю, – прошептал я ей в волосы. – Будь со мной, как только мы войдем в дом.

– Всегда. Ты не один.

Я кивнул и, взяв её за руку, открыл дверь. Едва мы вошли внутрь, как в ноздри тут же ударил запах застарелого алкоголя. Мы пошли дальше, пока не оказались в гостиной. Мой взгляд упал на ковер рядом со старым диваном, и я увидел тело своей матери, лежащее в лужи крови. Сердце бешено забилось в моей груди, и я стиснул зубы, чтобы не закричать. Позади нас скрипнула дверь, впуская кого-то, и я мысленно увидел Джеймса, влетевшего в дом с поднятыми кулаками.

– Эдвард, – мягкие нежные ладони обхватили мое лицо. – Эдвард, посмотри на меня. Посмотри мне в глаза.

Я послушался и вцепился в её запястья, как тонущий человек в спасательный круг. Я перевел все свое внимание на её шоколадно-коричневые глаза, и до меня донеслись её слова.

– Ты пережил свое прошлое, – мягко прошептала Белла. – Больше никто не причинит тебе боли. Я знаю воспоминания еще слишком свежи, особенно в этом доме. Но это лишь стены и крыша. Больше никто здесь тебя не тронет. Я тебе это обещаю.

Отпустив мое лицо, она обхватила меня руками за шею и крепко прижалась ко мне. Я притянул её ближе и спрятал лицо у неё в волосах.

Еще одни руки обхватили меня, и я услышал голос Эсми:

– Ты не одинок, милый.

Другая пара рук обхватила меня – на этот раз Карлайла.

– Мы все здесь.

Потом легкое прикосновение рук Элис, крепкие объятия от Эммета и наконец присоединились Розали и Джаспер. Клубок объятий со мной в центре. Сердце и душу тут же наполнило спокойствие, и я знал, что я в безопасности. Дом не причинит мне никакого вреда, они не дадут этому случиться.

– Я вас всех люблю, – произнес я, надеясь, что сказал это достаточно громко, чтобы все услышали.

Объятия потихоньку распались, и я, глубоко вздохнув, был теперь готов к встрече с домом. Эсми, Элис и Розали разошлись с коробками по разным углам комнаты.

– Тебе нужно это все? – неуверенно спросила меня Эсми.

Я покачал головой.

– Это все принадлежало Джеймсу.

Она кивнула и начала скидывать вещи в коробки. Мы пожертвуем это все на благотворительность, когда закончим. Эммет, Джаспер и Карлайл, прихватив несколько коробок, направились в гараж. Пока все были заняты сборкой вещей, я взял Беллу за руку и повел её вглубь дома. Когда мы проходили мимо кухни, она на секунду замешкалась, и я понял, что она вспомнила те истории, которые я ей рассказывал о том, как я здесь готовил и избивался отчимом за малейшие промахи. Я пристально посмотрел на лопнувший линолеум и покрытую белым кафелем стойку и потянул её за руку.

– Все хорошо.

Она кивнула, и мы двинулись дальше по холлу. Я остановился у двери и открыл её.

– Моя комната, – тихо произнес я.

Белла вошла в маленькую комнатушку и окинула взглядом мою сдвоенную кровать, накрытую старым голубым одеялом. Я внимательно наблюдал за её лицом, пока она медленно осматривала разваливающийся на части шкаф и небольшое окошко над ним. С трудом сглотнув, она повернулась ко мне.

– Немного отличается от твоей комнаты у Калленов.

Я медленно кивнул.

– Поэтому мне было так тяжело принять то, что они мне дали. Я знал, откуда я пришел в их семью и по какой причине. Казалось неправильным иметь так много, когда моя мать умерла.

– Я понимаю. Особенно теперь, когда вижу все это и знаю, как сильно ты во всем винил себя. Но теперь, я надеюсь, ты понимаешь, что заслуживаешь всего, что Каллены дали тебе.

– Понимаю… по большей части. Хотя мне до сих пор кажется, что это лишь сон. – Я улыбнулся и, наклонившись, мягко поцеловал её.

– В этом я не могу тебя винить. Мне кажется я и сама находилась в каком-то сне, пока не встретила тебя.

Я мягко сжал её руку и вывел её из тесной комнаты, и, пройдя дальше по коридору, мы подошли к спальне моей матери и Джеймса. Глубоко вздохнув, я вошел внутрь. Все то время, пока я жил здесь, я редко заходил к ним в комнату. В ней стояла та же тяготящая атмосфера, что и во всем доме. Маленькая, грязная, с запахом немытых тел.

– Не знаю, что я надеюсь тут найти, – пробормотал я. – Но надеюсь, что она сохранила что-нибудь от моего отца.

Белла кивнула и подошла к кладовке. Прежде чем я успел её остановить, она открыла одну створку. С её губ сорвался обрывистый вздох, и она в ужасе отступила на шаг. Я подошел ближе и положил ей руки на плечи.

– Все хорошо, – успокаивающе прошептал я.

Она обернулась и спрятала лицо у меня на груди. Потянувшись свободной рукой, я закрыл шкаф, скрывая из виду различные хлысты, ремни и цепи. Джеймсу нравилось разнообразие. Белла рядом со мной задрожала, и я крепче прижал её к себе.

– Не думаю, что можно кого-то ненавидеть так сильно, как я его ненавижу, – моя футболка чуть приглушила её слова.

– Не сомневаюсь. Знаешь я тоже от него не в восторге.

У неё вырвался удивленный смешок. Потом она отстранилась и посмотрела на меня.

– Я рада, что он умер и не сможет тебе больше ничего сделать. Я думаю, что, если бы он не был сейчас мертв, я бы взяла все эти приспособления и каждое из них использовала бы на нем, а потом бы перерезала его запястья и наблюдала, как он до смерти истекает кровью, – свирепо проговорила она со сверкающими от гнева глазами.

Мое сердце наполнилось любовью к ней.

– Хотел бы я это увидеть.

Она улыбнулась, и злость исчезла из её глаз.

– Я бы дала тебе немного поучаствовать.

Я громко рассмеялся и притянул её к себе.

– О Белла, – смеясь, произнес я, – я тебя так сильно люблю.

Я подошел к другой стороне шкафа и открыл его, рассматривая скудный гардероб матери. Прищурившись, я отодвинул все вещи в сторону.

– Что ты ищешь? – спросила Белла позади меня.

– Не знаю, – я вздохнул. – Возможно, ничего.

И в этот момент я заметил практически незаметную, спрятанную в углу шкафа коробку для обуви. Я вытащил её и отметил, что по весу она довольно тяжелая. Пристально посмотрев на неё, я подошел к кровати и осторожно сел на неё. Белла присела рядом, обхватив меня руками за плечи. Осторожно убрав различные ленты, перевязывающие коробку, я отодвинул крышку.

– О Боже, – выдохнул я. Прямо на меня смотрело лицо отца. – Папа, – прошептал я, подняв фото из коробки.

Я не видел его с того дня, как он умер. Сразу же после аварии мама убрала все его фотографии. Я думал, она их все выкинула. Но нет, по крайней мере, не все. Дрожащей рукой я провел по фотографии.

На фото он стоял один, слегка прислонившись к машине, с руками в карманах и сияющей улыбкой на лице. Фотография была сделана до моего рождения, когда мама с папой учились в колледже.

– Вы очень похожи, – прошептала Белла мне на ухо и оперлась подбородком на мое плечо. – Те же зеленые глаза и непослушные бронзовые волосы.

– Точно, – тихо ответил я и, потянувшись к коробке, вытащил другое фото.

Глаза тут же наполнились слезами. На этой фотографии мне было четыре года, и с кулачками, сжимающими его волосы, и огромной улыбкой на лице я сидел у него на плечах.

– Ты был таким милым, – пробормотала Белла. – И счастливым.

– Точно, – снова согласился я, с трудом прочистив горло. – Мы были в «Великой Америке» – первый раз, когда я посетил парк развлечений.

Я аккуратно положил фотографию на кровать лицом вверх. Заглянув в коробку, я вытащил золотое кольцо.

– Его обручальное кольцо, – прошептал я и положил его рядом с фотографией. Остальное содержимое коробки было заполнено вещами, памятными для мамы. Любовные письма, корешки билетов, свадебное приглашение и билет с матча, на котором отец сделал матери предложение. Я снова взял в руки фотографию, на которой были мы с отцом. – Я рад, что она сохранила это, – тихо произнес я.

– Я тоже, – Белла прикоснулась губами к моему плечу. На секунду она замешкалась, но потом продолжила: – Мне хотелось бы, чтобы она сохранила больше воспоминаний, когда у них появился ты. Все в этой коробке, за исключением этого фото, отголоски той жизни до того, как ты родился.

– Я знаю, – я тоже заметил это. – Думаю… – начал я и тут же остановился.

– Что, милый?

Опустив коробку на пол, я притянул Беллу к себе, пока она не села ко мне на колени.

– Думаю, после смерти отца она была обижена на меня. И не только потому, что его последние слова были обращены ко мне, думаю, здесь что-то более серьезное. Ты ведь сказала, что я его точная копия, – остановившись на секунду, я попытался собрать мысли воедино. – Не знаю, имеет ли это смысл.

– Думаю, что имеет. Я тебе всегда говорила, что в её отношении к тебе было что-то неправильное. Большая часть матерей ни за что не позволит избивать своего ребенка. По крайней мере, не тогда, когда они могут помочь.

Я кивнул и отвернулся.

Белла тут же прикоснулась к моей щеке и развернула меня лицом к себе.

– Я не говорю, что она не любила тебя. Уверена, она любила. Но думаю, ты был прав, когда говорил, что после смерти твоего отца в ней что-то умерло. Думаю, это была хорошая её часть, полная счастья и любви. И хоть она и была рядом с тобой физически, она уже давно оставила тебя.

– Я согласен, – прошептал я и притянул её ближе, чтобы она положила голову мне на плечо. Медленно я начал раскачиваться вперед и назад. – Я хочу посетить их могилы, – произнес я через некоторое время. – Как думаешь, Карлайл не будет против?

– Нет, я так не думаю. Ты уверен?

– Да. Думаю, мне надо сделать это.

Подняв голову, она посмотрела на меня.

– Хорошо.

Мы встали и снова взялись за руки. Я подхватил коробку, и мы вышли из комнаты. Мы нашли Калленов в гостиной, набитой полными коробками.

– Здравствуй, милый, – произнесла Эсми, увидев меня. – Мы уже почти закончили. Нам осталось только осмотреть спальню.

– Хорошо, – я улыбнулся, радуясь, что она пошла с нами и помогла все организовать. Краем глаза я увидел, как Элис и Джаспер подхватили пустые коробки и направились в спальню Джеймса и матери. – Эсми, а где Карлайл?

– Он все еще в гараже с Эмметом и Розали. Ты в порядке? Справляешься?

– Да. Я нашел фотографию своего отца, – с этими словами я открыл коробку.

Эсми встала и через несколько секунд уже была рядом со мной. Я показал ей фото.

– О, – выдохнула она с такой же реакцией, как и Белла. – Ты такой очаровательный, такой счастливый, – она взяла снимок из моих рук. – И ты как две капли похож на своего отца, – она смотрела на фотографию еще несколько секунд, прежде чем вернуть её мне. Я аккуратно положил её обратно в коробку.

– Мне надо поговорить с Карлайлом.

Я оставил Беллу с Эсми, чтобы она помогла Элис и Джасперу разобрать спальню, надеясь, что она не даст им подойти к кладовке.

Карлайла, Эммета и Розали я нашел в гараже.

– Эдвард, как ты? – спросил Карлайл, увидев меня.

– Я в порядке, – заверил я его. – Я рад, что вы все здесь.

– Конечно. Это даже не обсуждалось, – произнес Эммет.

Я улыбнулся.

– Я просто хотел попросить еще об одной вещи, прежде чем мы уедем отсюда.

– Что ты хотел? – Карлайл отряхнул руки от пыли и посмотрел на меня.

– Я хочу съездить на кладбище, где похоронены мои родители.

– Хорошо, это неплохая идея.

– Спасибо.

Чрез три часа дом был пуст. После того как мы заполнили все коробки, Эсми позвонила в благотворительную компанию, и они приехали на грузовике, забрав почти все коробки. Все остальное мы выбросили.

Один за одним, Каллены покидали дом, завершая всю работу. Я взял коробку со стола и огляделся в последний раз. В этом доме не было ни одного счастливого воспоминания, я не мог вспомнить ничего светлого из своей жизни здесь. Белла встала рядом со мной, скользнув своей ладонью в мою.

– Идем, мой ангел. Нам пора.

Вместе мы вышли на залитое солнцем крыльцо. Я глубоко вдохнул чистый воздух и посмотрел на неё. Мы улыбнулись друг другу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Свободным, – без промедлений ответил я. – А ты?

Белла сжала губы и оглянулась посмотреть на дом.

– Хм. Чувствую себя благодарной.

Мы подошли к фургону и забрались в него.

– Без обид конечно, но я так рад, что мы наконец отсюда уезжаем, – выпалил Эммет.

– Эммет, – Эсми закатила глаза.

– Все в порядке, – произнес я. – Если честно, я тоже рад, что мы наконец оттуда выбрались.

– Этот дом ужасно мрачный и унылый, – призналась Элис. – Мне наш дом нравится гораздо больше.

– Поверь, Элис, – я повернулся к ней. – Мне тоже.

Через несколько минут мы остановились у местного кладбища.

– Хочешь, чтобы мы пошли с тобой? – спросила Эсми, повернувшись на своем сиденье.

Я покачал головой.

– Думаю, я должен сам сделать это.

Я надеялся, что они не обидятся, но мне и правда нужно было сделать это одному. Эсми кивнула, я и прочел в её глазах понимание. Выбравшись из машины, я пошел к кладбищу. Первые несколько лет после смерти отца я приходил навестить его, но вина съедала меня заживо, и я перестал приходить, не в силах встретиться с ним лицом, после того как я нарушил свое обещание.

Могила матери была рядом с отцом, и я сначала подошел к ней.

Долгое время я просто смотрел на слова, выгравированные на камне: «Элизабет Мейсен. 1966 – 2008. Любящая мать, Верная жена». Прочитав эти слова, я слегка нахмурился. Интересно, кто их выбрал.

Медленно опустившись, я присел на колени рядом с её могилой.

– Привет, мам, – тихо произнес я. – Прости, что не пришел раньше, – я нахмурился сильнее, представив себе реакцию Беллы на мое извинение. – Мам… – снова начал я, – я не понимаю, что произошло. Я знаю, ты тосковала после смерти отца, знаю, что ты очень его любила. Но ты говорила, что и меня тоже любишь, – мой голос упал до шепота, а глаза стали наполняться слезами. – Почему ты позволяла ему так сильно причинять мне боль? Почему не помогла мне? – слезы медленно покатились по моему лицу, когда я задал два вопроса, на которые теперь никогда уже не получу ответ. Я продолжил дрожащим от слез голосом: – После твоей смерти я чувствовал себя таким виноватым. Я едва мог выносить самого себя. Я чувствовал, что не заслуживаю быть счастливым, словно я не должен быть счастлив.

– Но, мам, самые замечательные люди на свете приняли меня к себе в семью, и я встретил эту девушку. Она добрая и прекрасная. И я так сильно люблю её. Она помогла мне понять, что я заслуживаю того, чтобы быть счастливым. Я заслуживаю быть любимым. Я не хотел твоей смерти, хотел бы, чтобы этого не случилось. Но я не могу прожить остаток своей жизни, мучаясь чувством вины. Мне был дан второй шанс прожить свою жизнь и должен воспользоваться им, – я кивнул сам себе. – Ты всегда будешь занимать место в моем сердце, мам. Я никогда не забуду тебя. Но я должен двигаться дальше, – я поднес пальцы к губам и прикоснулся ими к холодному камню. – Прощай, мам.

Я встал и подошел к соседнему надгробью. Это будет тяжелей.

– Привет, пап, – я снова опустился на траву. – Я так по тебе соскучился, – я вздохнул и пробежал глазами по надписи на камне: «Эдвард Мейсен. 1966 – 1997. Желанный муж, обожаемый отец». – Надеюсь, вы с мамой нашли друг друга, – продолжил я. – Надеюсь, что вы оба так же счастливы, как были раньше. У меня все хорошо, пап. Я живу теперь с Калленами. Они потрясающие люди. Думаю, они бы тебе понравились. У Эсми невероятная способность любить. У неё огромное сердце, и она сразу же полюбила меня. Карлайл, он… – я остановился, пытаясь подобрать слова, чтобы описать Карлайла. – Он полон сострадания, может защитить от любой беды и вдохновить на хорошие поступки. Он замечательный человек, пап. Я люблю их обоих, – я слегка улыбнулся и, подвинувшись, сел, скрестив ноги.

– Еще я встретил девушку. О, пап, она изумительная. У неё прекрасное сердце и прекрасная улыбка. Она мое чудо, я её очень сильно люблю, – я пробежал пальцами по траве и улыбнулся. – Карлайл работает врачом. Думаю, я тоже стану врачом. Хочу помогать людям так же, как и он, – я остановился, не зная, что еще сказать. – Надеюсь, ты знаешь, что, несмотря на все, что произошло, я люблю тебя. И всегда буду любить. Лучшие моменты своего детства я провел с тобой, – и, как я поступил с могилой матери, так же я снова прикоснулся губами к своим пальцам и прижал их к камню. – Я люблю тебя, пап. И ты будешь гордиться мной, я обещаю тебе.

Я встал и посмотрел на оба надгробья. Закрыл глаза и позволил ветру слегка обдуть мое лицо и пробежаться по моим волосам. Я призвал к себе воспоминания, те счастливые моменты, где были мама, папа и я. Мы были семьей и любили друг друга, защищали друг друга. Я снова открыл глаза.

– Прощайте, – едва слышно прошептал я.

Потом я повернулся и пошел к выходу с кладбища. Каждый шаг приближал меня к Калленам. Я пошел еще быстрей и, увидев, что они стоят у входа, сорвался на бег, остановившись прямо перед ними.

– Привет, – выдохнул я, задыхаясь от бега.

– Как ты? – озабоченно спросила Эсми.

– Хорошо, – я посмотрел на них. – На самом деле, просто прекрасно. Теперь мы можем ехать домой?

Карлайл рассмеялся.

– Завтра, Эдвард. А сейчас, ребята, как насчет пиццы?

– Пицца! – воскликнул Эммет, вскинув кулак в воздух.

Теперь уже смеялись все. Я взял Беллу за руку, и мы пошли к машине. Карлайл шел рядом со мной, держа Эсми за руку. Он поднял руку и, обхватив меня за плечи, крепко прижал к себе.

Я был дома.
____________________

Перевод: Синара
Редактура: Shantanel
____________________