- Елена, с тобой все хорошо? – брюнетка резко разворачивается к Деймону, что внимательно смотрит на нее. – Просто я задал этот вопрос уже в третий раз, а ты вернулась в реальный мир только сейчас. Хм, может быть, тебе нужно отдохнуть. Что-то ты совсем бледная сегодня. Кажется, пора звонить Бон-Бон, она уж точно подскажет, что с тобой происходит. И плевать я хотел на все твои просьбы не делать этого, - мужчина достает из кармана джинсов плоский телефон и уже готов набрать номер, но все же не решается. Почему, по какой-то только ему известной ему причине медлит, а после и вовсе убирает мобильный обратно.
Гилберт, сохраняя молчание, только качает головой. Вновь отворачивается к окну, за которым играет с листьями сильный осенний ветер. Девушка как-то отрешенно ведет плечами, на мгновенье представляя, как же должно быть промозгло на улице. Обхватывает себя руками, мысленно делая себя заметку, что пора уже одеваться теплее. Валяться на кровати с температурой в ее планы как-то не входит.
- Послушай, - вновь начинает вампир, но Елену мало волнует то, что он собирается сказать. Что они обязательно спасут Стефана, непременно вернут его назад. – Мы справимся, - как бы нехотя, словно понимая, что слова сейчас не нужны, выдыхает он и подходит ближе. Накидывает ей на плечи небольшую шаль, медленно обходит и заботливо укутывает ее. Старается играть образ человека, а не вампира. Заставляет посмотреть на него, приподнимая за подбородок. А ей так хочется закричать, что сил уже нет терпеть. Она открывает было рот, но в последнюю секунду останавливает себя, когда видит в омутах старшего Сальватора свое собственное отражение.
Сломанная игрушка.
Вот, как бы она саму себя описала. Безжизненные карие глаза, под которыми виднеются остатки туши, от которых уже зудит кожа. Бледное лицо, без капли румянца. Словно вся кровь отлила от ее лица, найдя свое постоянное место в груди. В той, что стянута огненным обручем душевной боли. Что горит каждую секунду после того момента, как Клаус вынудил Стефана уйти вслед за ним. Сердце ноет, пылает, мечется в душном мизерном пространстве грудной клетки, по привычке перекачивая кровь. Но, не принося с собой ту самую жизнь, что была в нем раньше. Заканчивает образ неизменно сжатые в тонкую линию губы, искусанные в кровь.
Увиденное настолько шокирует брюнетку, что дыхание сбивается, становится поверхностным. Деймон тут же реагирует, шагает к ней, бережно обхватывая за плечи. Гостья дома братьев шокированно взирает на вампира, не в силах вымолвить ни слова от пронзившего ее шока. Как давно она выглядит именно так? Неужели Джереми и Бонни видели ее в таком виде? Напрягая память, Елена старается припомнить, какой сегодня день. Получается не сразу. Осознание реальности режет острым лезвием по лицу, ладони сами по себе поднимаются к щекам, касаются кожи. Горькие слезы катятся по щекам, принося с собой лишь легкое жжение по коже. Ничего больше. Она без слов спрашивает у брата Стефана, почему он раньше не «разбудил» ее от этого сна, но у него так же ответа нет на этот вопрос.
- Деймон, - голос после долгого молчания кажется чужим, каким-то не ее. – Хватит, - срывается с губ прежде, чем она осознает это. Гилберт вдыхает глубже, наполняя собственные легкие свежим воздухом и, не отрывая взора от серо-голубых глаз вампира, добавляет:
- С меня достаточно. Я больше не хочу искать того, кто не хочет быть найденным. Больше не намерена пытаться спасать того, кто не хочет быть спасенным. Я устала, - к концу речи до того повысившийся женский голос затихает почти до шепота. Елена не может сдержать всхлипа, зажмурившись что есть сил. Стискивает руки в кулаки и выдыхает сквозь зубы. Боль вновь наносит точечные удары по израненной душе, с каждым разом еще сильнее. Казалось, что в груди не осталось ни единого живого места, но агония все же находит его. Ломает, разрывает и кромсает все на своем пути. А после оставляет только пепел и безразличие.
Деймон мешкает всего мгновенье, потому что в следующее он уже притягивает дрожащую Гилберт к себе, крепко обнимая. Бережно усаживает на край дивана, прямо рядом с камином. Заботливо укрывает ее замерзшие ноги толстым пледом, не отпуская ни на секунду. Шепчет что-то одобряющее, не размыкая своих крепких объятий.
- Я так больше не могу, - стонет девушка, цепляясь за воротник его рубашки, роняет горькие слезы. – Говорят, что время лечит… Но мне лишь с каждым днем все больнее. Это невыносимо, Деймон, - на выдохе произносит она, пряча свое лицо у него на груди.
Старший Сальватор не знает, каково чувство сейчас правит бал у него в сердце. Какая эмоция бьется в его груди. С одной стороны, он безумно зол на Стефана, который посмел так поступить со своей девушкой. Да лучше же позволил ему умереть тогда от укуса оборотня, но не стал бы причинять боль Елене. Но Стеф слишком благороден, твою мать. А что теперь? У него больше нет брата, а у Елены возлюбленного. И кому стало легче, скажите мне.
Но, с другой стороны, эгоистичная часть Деймона очень радуется каждой новой возможности быть рядом с любимой девушкой. Той части плевать, что Елене больно, что она страдает. Главное, что он может держать ее в своих руках и шептать глупые слова о том, что все будет хорошо. Ощущать сбивчивое теплое дыхание, что каждый раз приносит с собой одновременно и радость, и боль. Адское сочетание. Каждый раз его сердце замирает, каменеет в груди. А потом срывается в пропасть, которой нет дна.
Все смешивается в непонятный коктейль, лишая так необходимой точки опоры. Вампир даже представить не может, как обычная человеческая девушка смогла одним своим появлением кардинально изменить его жизнь. Затмить образ Кэтрин. Перевернула всю его долгую вампирскую жизнь с ног на голову.
Неожиданная мысль, что мелькнула стрелой в его мозгу, заставила его тут же напрячься. Застыть каменным изваянием прямо с плачущей Гилберт в руках. Нет, он не станет так с ней поступать. Просто не имеет права разрушать еще больше ее и без того безрадостную жизнь. Он не станет уничтожать воспоминание о себе и Стефане. Если только…
- Елена, - тихо произносит вампир, - я могу помочь. Могу стереть из твоей памяти все, что было связано со Стефаном. Со мной. Ты ничего не будешь помнить о нас. Только, - Деймон делает паузу, понимая, что убивает ту малейшую надежду, что еще теплится в его душе, - прошу, подумай очень хорошо.
Вот и все, сейчас все и решиться, мрачно думается ему. Сейчас Елена фурией вскочит с дивана и влепит ему пощечину за такое предложение. А потом вновь закроется в комнате Стефана на втором этаже. И вновь будет плакать.
Но девушка молчит, лишь хрипло дышит, опаляя его грудную клетку своим горячим дыханием. Медленно отнимает свои пальцы от мужской рубашки, так же медленно поднимает на него свои заплаканные карие глаза. Сердце Деймона сжимается от той боли, что поселилась в ее взоре. Он, сам того не понимая, аккуратно стирает с бледного личика дорожки слез, заправляет мешавшие ей волосы. И пытается улыбнуться.
Елена смотрит внимательно, словно хочет в очередной раз уличить его во лжи. Ищет какую-то зацепку, что он обманывает ее. А после нескольких ужасно долгих секунд, все же сохраняя молчание, тянется к подарку Стефана и снимает со своей шеи. Вкладывает его в ладонь Деймона и выдыхает. Буквально три секунды смотрит на кулон, после чего на мгновенье прикрывает глаза. Словно прощается со своим прошлым. Немного отодвигается от него, и, гордо подняв голову, четко произносит, хоть голос ее еще дрожит от недавних рыданий:
- Нет, не нужно, - растерянный вампир смотрит на сильную, но в то же время очень ранимую девушку, посреди просторной гостиной. С кулоном-подарком в своей руке. Пытается понять, что же на самом деле сейчас испытывает. Радость от того, что она все равно хочет помнить его самого, не хочет стирать ни единого воспоминания о нем из своей памяти. Или злость, что Елена все же решилась оставить и свое прошлое со Стефаном, его братом, нетронутое даром внушения.
- Спасибо, что ты рядом.
Эти слова едва слышны посреди оглушающей тишины комнаты и треска дров в камине, но вампир все равно прекрасно их слышит. Замирает, до конца все равно не веря в услышанное. Внимательно смотрит на брюнетку, чуть прищуривается. Запоминает ее образ, потому что, вопреки желанию, он все равно собирается немного подправить ее прошлое. Нет, стирать память полностью не собирается, а вот уменьшить количество душевной боли ему под силу. Не разрывая зрительного контакта и, незаметно для человеческих глаз, прячет кулон подальше, берет дело в свои руки:
- Елена, ответь на один вопрос. Ты хочешь, чтобы эта боль ушла? - Деймон прикасается к ее руке, даря невесомое касание. Смотрит неотрывно, запрещая смотреть в сторону. Елена вздрагивает, ощущая прохладные пальцы. Его серо-голубой взор не отпускает ни на секунду, притягивает ее карий взгляд к себе.
- Да, - выдыхает Гилберт, поджимая губы. Даже такой простой ответ дается ей с огромным трудом потому, что приносит душевный дискомфорт. – Я хочу, чтобы боль ушла. Но забывать не хочу, - тихо добавляет она.
Вампир медлит буквально одну секунду, после чего принимает окончательное решение. И они оба в этот момент понимают, что назад пути уже нет. Елена сама сняла с собственной шеи кулон, что защищал ее от вампирского внушения. Деймон сам предложил ей выбор, наступая на горло собственному эгоизму. Ведь можно было и не спрашивать, а сделать так, чтобы она просто стала его.
Полностью и безоглядно.
В ином другом случае старший Сальватор так и поступил бы, но перед ним Елена Гилберт. Девушка его брата. Девушка, которую он сам любит гораздо больше, чем может простой человек. Девушка, ради которой он готов на все, если не больше.
- Твоей боли нет, - начинает вампир. – Ее никогда не было. Она просто приснилась тебе. Стефан Сальваторе не предавал тебя, не бросал. Он просто уехал на некоторое время, чтобы помочь другу. А ты осталась здесь, со мной, его старшим братом. Живешь в нашем доме и терпеливо ожидаешь приезда любимого.
ЛОЖЬ!
Это слово стучит в висках вампира, несется вместе с кровью по венам. Причиняет огромную боль, разрушает весь его мир до основания. Почти срывает безразличную маску с лица, разрывая в клочья вампирскую душу. Но Деймон понимает, что его младший брат достоин Елены куда больше, чем он сам. Потому что именно благодаря ей, Стефан и стал счастливым. Любимым.
Тем, кому Деймону никогда не стать. Ведь он отлично понимает, что нуждается в Елене так же, как и она сейчас нуждается в нем. В ее утешении и постоянном присутствии, на которое он не имеет права предъявлять никаких прав. Но каждый день, с завидным постоянством и упрямством делает это. Наверно потому, что на самом деле он нуждается в ней гораздо больше, чем в воздухе. Гораздо сильнее, чем в крови.
Потому что он дышит ей…
- Я живу здесь с тобой, со старшим братом своего парня. И терпеливо жду приезда Стефана. И мне совсем не больно.
Елена улыбается, да так радостно, что Деймон понимает – он поступил правильно. Хоть его эгоистичная часть корчится от боли и требует совершенно иного внушения в качестве подарка за всю причиненную боль, но он сцепляет зубы. И молчит, с каждой прошедшей секундой уничтожая в своем сердце любовь к этой девушке.
Брюнетка задорно смеется, вскакивает с дивана и мчится на кухню, чтобы приготовить что-то вкусненькое. Гремит посудой, бурчит себе что-то под нос, а Деймон все же никак не может себя заставить подняться и присоединиться к ней. Потому что на душе так паршиво и мерзко из-за того, что он обманул ее. В очередной раз. Правда, с небольшой поправочкой – для ее же блага. Чтобы она была счастлива и любима.
Вампир сжимает на мгновенье руки в кулаки, молниеносно оказывается рядом с девушкой, обхватывает ее за хрупкие плечи. Брюнетка даже не вздрагивает, видимо, привыкла к таким трюкам, продолжает взбивать яйца в миске.
- Пришел помочь? – беззаботно спрашивает она, в голосе больше нет ни капли той огромной лавины боли, что была всего несколько минут назад. Девичье сердце спокойно бьется в груди, дыхание ровное, без всяких намеков на хриплые вдохи. Красивое личико немного покрылось румянцем, правда, все еще видны подтеки от туши. Но это не портит общей картины. – Так и думала, что ты не посмеешь оставить меня одну на своей огромной кухне, - она подшучивает над ним, разворачивает к нему лицом. Старший Сальваторе медлит всего один вдох, после которого вновь пристально смотрит в ее карие глаза, вновь используя внушение.
- Я люблю тебя, - серьезно, достаточно четко говорит вампир, слыша, как ее сердечко тут же сбивается с ритма от его слов, как вдох застревает в грудной клетке. Елена хмурится, когда смысл сказанного доходит, чуть отодвигается от него, а потом качает головой. Не успевает выставить вперед руку, потому что Деймон быстрее. Он обхватывает ее лицо ладонями, чтобы в следующую секунду едва ощутимо прикоснуться к манящим устам.
Гилберт протестующе пищит что-то, упирается ладонями ему в плечи, но вампир уже вошел во вкус. Касается более смело, умоляя раскрыться его напору. Проводит кончиком языка по ее верхней губе, смакуя каждое прикосновение. Ощущая каждой клеточкой вампирского тела ее чудесный вкус, чувствуя его под своими губами. Сходит с ума от невозможности повторить подобное еще раз, одновременно с этим наслаждаясь каждой секундой убийственной эйфории. В какой-то момент девушка сдается, становится в его руках более мягкой и податливой, сама тянется к его плечам. Ведет пальцами по рукам, притягивает его ближе. Тихонько стонет, когда он чуть прикусывает чувствительное местечко на шее. В ответ он хрипло рычит, ощущая выступившие клыки. Резким движением отодвигается от желанной артерии, с трудом сглатывает. Пару мгновений у него уходит на то, чтобы прийти в себя, чего нельзя сказать о тяжело дышащей девушке. Елена смотрит на него со смесью непонимания и зарождающейся злости, касается кончиками пальцев своих губ. Вздрагивает, румянец заливает ее щеки, делая еще прекраснее. Она хочет отвернуться от него, не видеть горящий мужской взор, но не может себя заставить. Сердце стучит так громко, дыхание такое рваное, что ей хочется броситься в этот омут с головой. И плевать на последствия. Плевать на все. Она облизывает губы, распрямляя плечи.
Сама тянется к нему, дотрагивается до черного свитера, целует, едва касаясь, его губы. Медлит буквально мгновенье, после которого прячет свое лицо у него на груди, по-прежнему шумно дыша. Она дрожит, будто ей холодно. И Деймон на автомате обнимает ее, привлекая к себе ближе. Машинально трет хрупкие девичьи плечи, ощущая Елену совершенно по-новому. Понимает, что не может найти в себе силы внушить ей, чтобы она все забыла. Все, что он сделал только что. Все, что она сделала только что.
Он молчит, не отпуская ее от себя ни на шаг. Вдыхает неповторимый аромат ее длинных гладких волос, дышит одним с ней воздухом. И понимает, как мало ему нужно для счастья. Всего лишь она рядом. Остальной мир совсем не имеет значения, он ничто для него.
Елена прижимается к нему сильнее, обхватывая его торс крепче. Выдыхает горячим дыханием прямо ему на грудную клетку, опаляя ее. Он жмурится, как наевшийся сметаны кот, на секунду прикрывает глаза. Отгораживается от реальности. Еще немного, мысленно уговаривает он себя. Еще пару минут. И заставит ее все забыть. Две минуты превращаются в пять, а потом и в десять, а вампир все медлит. В конце концов, Судьба ему задолжала немного счастья после того, как совершенно чудовищным образом отняла Кэтрин.
Все, что угодно, лишь бы всегда видеть на ее лице такую счастливую улыбку, как сейчас, думает Деймон, не отпуская девушку из своих цепких рук. А она смотрит на него так загадочно и немного неуверенно, словно сомневается в чем-то, что он почти спрашивает ее об этом. Почти задает так много значащий для него вопрос, но в последний миг обрывает себя. Набирает в легкие воздуха и, не отводя от ее блестящих глаз своего взгляда, на выдохе произносит:
- Между нами не было никакого поцелуя. Ты занималась готовкой, а я просто пришел тебе помочь, - слова режут горло, вампир готов выплюнуть их, вырвать с корнем свое сердце. Он все бы отдал, чтобы не произносить их, не говорить, но другого выбора у него нет. Иного выхода просто не существует. Он бы поставил на колени весь мир, чтобы Елена вечно смотрела на него как сейчас. Но вот ее искорки в ее карих омутах постепенно меркнут, словно погасли звезды, улыбка сходит с лица. Она моргает, когда вампир переключает свой взор на вид из окна. Медленно приходит в себя, смотрит на миску в своих руках. Потом вновь с немым вопросом на Деймона.
- Да, - он подмигивает ей, старательно держа маску глупого хорошего настроения, - ты хотела что-то вкусненькое приготовить, - он умело пародирует ее голос, на что Елена вновь улыбается. Но уже немного по-другому, как старшему брату ее любимого. Сердце вампира заходится от боли, сжимается тисками в груди. Но он молчит, воскрешая в памяти только что произошедший поцелуй. Мысленно улыбается, хоть это и приносит адскую боль. Видимо, такова его доля. – Ты начнешь, или мне опять самому все делать? – он приподнимает одну бровь, скрещивая руки на груди. Позволив себе на мгновенье вновь бросить свой взгляд на ее губы. Облизнуть свои, на которых еще чувствуется привкус ее дыхания. Елена замирает, внимательно смотрит на него, такого задумчивого.
- Что с тобой? Уже представил, как это вкусно? – она усмехается, отворачиваясь от него, вновь принимаясь за готовку. А Деймон смотрит на ее спину и понимает, что он все же счастливчик. И все равно, что боль от невозможности быть рядом с любимой девушкой будет разрывать его каждый день. Он хотя бы имеет возможность видеть Елену каждый день и вспоминать вкус ее губ. И то, как она сама потянулась к нему. Как доверчиво спрятала свое пылающее личико у него на груди. Как крепко прильнула к нему, без всякого стеснения обняла сильнее. А остальное – посмотрим.
И призрачная надежда вновь вспыхнула в груди Деймона Сальватора с новой силой.