Она не знала, сколько прошло времени, но зеленая дымка, в которой скрылась Болотная Ведьма, уже успела рассеяться, и Киллиан Джонс, своенравный спутник Свон, решил, что пора подать голос.

— Что за чертовщина только что произошла?

— Твоё знакомство с Болотной Ведьмой, полагаю, — невесело усмехнулась она, больше всего на свете желая, чтобы на этом расспросы закончились. B её мыслях сейчас творился хаос, а чувства, словно разноцветные стёклышки, беспорядочно крутились в жутком калейдоскопе, ведя борьбу за первенство. Злость сменялась раздражением, то, в свою очередь, уступало место страху, который быстро скрывался в тени паники и отчаянья.

Испытывая острую потребность в движении, она встрепенулась, подобрала юбки и, скомандовав Крюку коротким «Пойдём!», повернулась в сторону речки.

Но Свон не успела сделать и двух шагов, как что-то сзади резко дернуло её за левую руку, и, запоздало вспомнив о золотой цепи, отныне связывающей её с подозрительно молчаливым Крюком, она потеряла равновесие и рухнула в услужливо распахнутые для неё объятья.

— Не так быстро, душа моя, — пропел голос пирата где-то над её ухом, а его руки тем временем, вернув Свон в строго вертикальное положение, не спешили покидать её талию. - Я, конечно, не против, чтобы мы… кхм… стали ближе, но это, — Крюк отступил на шаг и потряс рукой в воздухе так, что цепь между ними красноречиво зазвенела, — далеко не самый лучший способ.

От Свон не ускользнуло, как его губы на мгновение растянулись в быстрой, почти тут же исчезнувшей улыбке, которая, тем не менее, успела подействовать на нее как искра на спичку. Всё внутри вспыхнуло, злость взяла верх, распространяясь по сознанию алым пожаром, и стеклышки калейдоскопа стремительно окрасились в красный.

— Свон, — совсем тихо обратился к ней Крюк, всё это время с интересом изучавший её лицо и наверняка заметивший перемену в её глазах, — я всего лишь предлагаю сначала разобраться с чёртовой цепью и кое-что прояснить для меня. А уже потом я с радостью извинюсь за произошедшее, и мы сможем продолжить путь.

В его взгляде не было обмана или уловки, из него исчезли даже привычные нотки насмешки. Крюк казался совершенно серьёзным и действительно пытался её успокоить. Но эмоции внутри Свон были слишком сильны. Злость клокотала в ней, сметая остатки здравого смысла и подпитываясь страхом — что если он, задавая вопросы, на которые она не сможет ответить, снова прикажет ей не молчать? Что если она снова не сможет сопротивляться его повелительному тону, и Крюк раньше самой Свон узнает все подробности того, как работает их связь?

Она посмотрела вниз, и цепь под действием её взгляда начала стремительно раскаляться, краснея и потрескивая так, что в стороны рассыпались снопы мелких, явно волшебных искр. Магия Свон бежала по кованым звеньям, перебирая все возможные оттенки, но даже там, где метал раскалялся добела, цепь не плавилась, а только продолжала едва слышно трещать.

Крюк зашипел от боли, когда магия Свон добралась до участка цепи, охватывающего его правое запястье. В эту же секунду она поспешно отвела взгляд в сторону, и тонкие звенья начали быстро остывать.

— Ну, теперь видишь? — холодно спросила она, ощущая слабый укол вины при виде того, как пират потирает обожжённое запястье.

— Вижу, — хмуро протянул капитан, — вижу, что с извинений нужно было начинать, а не откладывать их на потом. Что, урок по разрушению магических цепей ты пропустила?

Одним только взглядом дав Крюку понять, что его издевка достигла своей цели, Свон шагнула к нему и, особо не церемонясь, взяла его правую руку в свою.

— К нашему с тобой несчастью, Берта слишком хорошо знает меня, — её пальцы обвили покрасневшее место на его запястье, — она знает, на что я способна, а на что — нет.

Свон постаралась успокоиться, хотя бы на секунду уняв вихрь мыслей, гуляющий по её сознанию. Всё было бы куда проще, если бы она изначально держала себя в руках, а не выпускала пар, раскаляя цепи и обжигая пиратов. Теперь нужно было сосредоточиться и сделать что-нибудь с ожогом на его руке.

Она тяжело вздохнула, словно выпуская пар, и почувствовала, как кожа Киллиана под её пальцами начинает медленно остывать.

— Мне не справиться с этой цепью. Как и тебе. В нее вложена слишком древняя магия. Мы просто потеряем время, если продолжим пытаться её разрушить.

Отпустив руку Крюка и отступив, Свон подняла взгляд и убедилась, что он смирился с озвученным ею неутешительным фактом. Его пронзительно голубые глаза горели странным огнём, но в них не было упрямства или несогласия.

Поправив волосы свободной рукой, Свон облизнула губы и на секунду обернулась, с опаской взглянув на домик Болотной Ведьмы, виднеющийся вдалеке.

— Не хочу рисковать и ещё раз встречаться с Бертой, поэтому, думаю, нам лучше вернуться к реке. Перейдём на другой берег, а там…

— Постой.

Свон замерла, ощущая, как всё её тело мгновенно напряглось в ожидании дальнейших распоряжений Крюка. Сознание затопила паника.

Если сейчас он прикажет ей отвечать, что за связь увидела между ними Берта, у неё не останется иного выхода, кроме как рассказать о том, что каждый раз, как с его губ срывается просьба или приказ, Свон словно лишается контроля над собственным телом и может только подчиниться воле Киллиана.

— О какой связи говорила ведьма, Свон? — его голос звучал вкрадчиво и миролюбиво, кроме того, в нём не было повелительных нот, да и слова были выбраны самым благоприятным для нее образом.

Из её груди вырвался вздох облегчения. Заглянув в его глаза, Свон угадала в них нетерпение и просыпающееся раздражение. Что ж, она и сама испытывала нечто похожее прямо сейчас.

— Я не знаю.

— Брось, Свон, ты прекрасно понимала, о чём говорит ведьма, — вдруг взорвался Крюк, словно скинув с себя маску спокойствия. — Дьявол, неужели так сложно просто ответить на чёртов вопрос?

— Я не могу, Крюк. И не хочу, — холодно отозвалась она, больше не глядя на него, но чувствуя на себе его испепеляющий взгляд. — И нам действительно нужно идти.

Она развернулась, показывая таким образом свою незаинтересованность в продолжении разговора. В следующее мгновение пальцы Крюка обхватили её левое запястье, и внимание Свон было бесцеремонно, одним рывком возвращено к источнику её неприятностей.

— Ты глубоко ошибаешься, Свон, если думаешь, что я так легко сдамся!

В голубых глазах было столько огня, что вокруг него было впору водить хороводы чертям, и взгляд Свон мгновенно вспыхнул ответной искрой. Злость и гнев, совсем недолго дремавшие где-то внутри, вновь пробудились и теперь, пользуясь тем, что у нее не осталось сил сдерживать чувства, быстро завладели её сознанием.

— Ты забываешься, Крюк! — прошипела она, наступая. — Мы здесь не на романтической прогулке и не для разговора по душам. Мы здесь для того, чтобы спасти твоего племянника. И если прямо сейчас мы не пойдём к чёртовой реке, чтобы в кои-то веки продолжить путь, Ник умрёт.

Стоило последним словам сорваться с её губ, как Свон тут же пожалела об этом. Её широко распахнутые глаза были прикованы к лицу Крюка, она видела, что на нём не дрогнул ни один мускул, только глаза вдруг потемнели, словно солнце, освещающие иx, спряталось за грозовыми тучами.

— Крюк, я не…

— О нет, Свон, — он поднял правую руку в воздух, жестом останавливая её неуверенную попытку извинения, и цепь между ними грустно звякнула, на секунду натянувшись и снова ослабнув. — Твои слова вполне справедливы, пусть и не во всем верны. К тому же, мне пора бы уже зарубить на носу, что откровенничать ты способна разве что под покровом ночи.

Жгучее сожаление в груди Свон заметно ослабло, пусть и не исчезло совсем. Сердце, отбивающее бешеный ритм на протяжении нескольких последних минут, наконец начало успокаиваться, и новый приступ боли, сильнее обычного, но всё ещё вполне терпимый, обжег её изнутри, возвращая сознание к более насущным проблемам, чем неудовлетворённое любопытство уязвлённого пирата.

Отведя взгляд от лица Крюка, непроницаемого и застывшего, она запрокинула голову, без труда отыскала в редких крошечных оконцах меж густой листвы солнце и быстро прикинула, насколько сильно они выбились из графика. Свон мысленно застонала — встреча с Бертой отняла у них непозволительно много времени, и теперь им действительно следовало поспешить.

Обогнув Крюка и настойчиво потянув за собой цепь, она направилась к реке, больше не намереваясь терять ни секунды.



Сколько бы Свон ни уговаривала себя не думать o произошедшем, её мысли снова и снова возвращались к злым словам, так не вовремя вырвавшимся наружу. Хоть Крюк и не подавал виду, она знала, что задела его за больное, и ощущала довольно острый укол вины каждый раз, когда её взгляд в слабой надежде останавливался на хмуром и мучительно долго молчавшем пирате.
«Мне бы бежать от него, — думала Свон, — бежать так далеко, как только возможно, а не заниматься самокопанием и искать способ извиниться. Вот только как тут сбежишь, когда скована не только золотой целью, но и обещанием помочь? B этот раз дело серьезное, речь идёт не о настойке удачи или снадобье от кошмаров — на кону человеческая жизнь.»

Свон вздохнула, вспоминая лицо парня, измученного проклятьем, и то, какими глазами на него смотрел Крюк. Она не понаслышке знала, что значит быть совсем одной в поражающе огромном и опасном волшебном мире, знала, каково это — не иметь ни одного родного человека, и не желала, чтобы подобная участь постигла Крюка.

Она снова взглянула на него. Капитан Крюк, или Киллиан Джонс. Кто бы мог подумать, что опасность, от которой Свон бежала всю свою жизнь, заключается не в Темном, не в Злой Королеве или Малефисенте, а в одноруком пирате, обаятельном, нахальном и даже не подозревающем о том, какую власть он над ней имеет.

— Какая потрясающая ирония, — пробормотала она себе под нос, думая о том, что даже злодей, обещавший превратиться в главного врага всей её жизни, на деле обернулся очередным разочарованием.

Вопреки инстинкту самосохранения, предупреждающе звеневшему внутри точно натянутая струна, Свон становилось дурно при одной только мысли, что теперь, когда опасность наконец обрела лицо и подобралась совсем близко, ей снова нужно срываться с насиженного места, искать новое укрытие и залегать на дно, поглубже зарываясь в песок. Нет, она просто не вынесет этого снова. Свон нравилось гнездышко, которое ей удалось свить здесь, в Бесконечном Лесу, нравилось уединение, обеспечиваемое Топкими Болотами. Последнее, впрочем, не помешало ей завести пару полезных знакомств, терять которые теперь не хотелось.

Они вернулись к реке. Свон медленно оглянулась, с наслаждением отмечая, что это место, бесконечно утопающее в зелени, полно жизни и еще не тронуто холодной склизкой сыростью болот. Солнце, пробивающееся сквозь листву, змейкой играло в реке, мерное журчание которой дополняли лесные шорохи и щебет птиц. Чувствуя, как к ней возвращаются силы, Свон снова подумала о Крюке и о том, что, черт возьми, дёрнуло его сорваться с этого спокойного места и пойти вместе с Болотной Ведьмой.

Подхваченная новой волной раздражения, Свон ступила на ствол поваленного дерева, служивший единственным сухим способом перебраться на другой берег. Неустойчиво покачнувшись, она поймала на себе полный сомнения взгляд Крюка, застывшего на земле с поднятой вверх из-за натянувшейся цепи рукой, и уверенно зашагала вперед. Но уже через пару секунд — то ли цепь потянула назад, то ли мох, покрывающий старое дерево, оказался слишком скользким, а может, её подвела собственная самоуверенность — Свон снова покачнулась, её нога соскользнула, и, если бы не руки, вовремя поймавшие её, она непременно рухнула бы вниз.

— Если тебе, душа моя, понравилось обниматься, совершенно необязательно искать столь опасные поводы, — проворчал Крюк, осторожно поднимая её вверх.

— Я искала повод для разговора, — нехотя созналась она, — не для объятий.

Он вдруг подхватил её на руки, и Свон ахнула от неожиданности. Надеясь столкнуться с игривым взглядом голубых глаз или, на худой конец, увидеть насмешливо приподнятую левую бровь, Свон посмотрела на его лицо и встретилась с маской абсолютного бесстрастия и сосредоточения. Было ясно, что он не собирался продолжить игру, наградив ее очередной остротой или двусмысленной ухмылкой, и разве не этого она хотела добиться тем коротким, но резким и жестким монологом?

Это даже хорошо, что он сохранял серьезность в такой момент. Все-таки взять ее на руки было довольно рискованным мероприятием, учитывая то, что под ними всё еще был скользкий из-за мха ствол дерев, да и не совсем удобным из-за всё той же цепи, но Крюку, казалось, всё это было безразлично. Уверенными мелкими шагами, словно всходя на судно по узкому трапу, он достиг другого берега и спрыгнул на землю.

Во время этого короткого приключения Свон, чья свободная рука обвивала его шею и чей взгляд так и не смог покинуть его лицо, изучала его пухлые чувственные губы, вдруг оказавшиеся так близко, и почти машинально отмечала, как он плотно сжимает их в момент напряжения. Теперь же, когда его руки осторожно опустили ее на землю, она с удивлением поняла: бежать от него, от этого странного мужчины, представляющего собой эдакий горький коктейль из одному только ему ведомых чувств и тайн, облаченный в черное и насквозь пропитанный солеными морскими ветрами, — последнее, чего бы ей хотелось прямо сейчас.

— Если бы я знала, что нас связывает, цепь бы уже исчезла, — неожиданно для самой себя начала Свон, когда они, оставив реку позади, снова углубились в лес. — Ты ведь слышал, что сказала Берта.

Крюк молча кивнул.

— Я просто почувствовала нечто странное… между нами этим утром на корабле, — она решила все-таки озвучить единственную правду, которую могла себе позволить в данный момент. — И это все.

Глаза Крюка полыхнули знакомым игривым огнем.

— Свон, — многообещающе протянул он и усмехнулся, — боюсь, то, что между нами что-то есть, с самого начала не было для меня секретом. Но с вопросом о подобной связи не ходят к Болотной Ведьме, верно? Тем более, когда под рукой такой великий знаток, как я.

— О, если бы все было так просто! — она не смогла сдержать улыбку при виде того, как его глаза затопляет самодовольство. — Но и здесь не обошлось без магии, Крюк. И то, как она действует и каковы ее истоки, остается для меня загадкой.

— Магия, значит, — неприязненно пробормотал он. — Чтоб ее черти! .. Эта дьявольская побрякушка здорово действует на нервы, — звон цепи, сопровождающий каждое их движение, был подтверждением его словам. — И как прикажешь нам от нее избавляться? Искать волшебного кузнеца?

Издав короткий смешок, Свон посмотрела на Крюка, и прямо на ее глазах его лицо озарилось новой идеей.

— О, а что насчет Светлой? Уж она-то, должно быть, знает толк в этих магических фокусах?

Свон нахмурилась, чувствуя на себе его внимательный взгляд. Она знала: Крюк видит и понимает куда больше, чем показывает, он не глуп и далеко не так прост, как хочет казаться. С ним всегда нужно держать ухо востро.

— Даже не знаю, — начала она, строго контролируя свой голос и глядя точно вперед. — Видишь ли, Берта живет на этом свете столько же, сколько существуют Топкие Болота. Уточню, что речь идет о нескольких сотнях лет. А магия, в отличии от человеческого тела, как известно, не стареет, она с годами становится только сильнее. Волшебство Берты древнее, могущественное и уже успело стать частью этого мира, чем-то естественным, вроде как гроза или гром. Светлая же… молода. Весьма молода и неопытна.

— Сколько ей? — хмуро уточнил Крюк.

— Двадцать четыре.

— Двадцать четыре года? — шокированный, он даже на секунду приостановился, чтобы переварить новую информацию, которая, судя по выражению его лица, пришлась ему не по вкусу. — Всего?

— Люди говорят, по своей силе она уже сейчас может сравниться с самим Темным, — пожалуй, чересчур поспешно отозвалась Свон, и хвастливые нотки в ее голосе могли бы стать непростительной ошибкой, но Крюк был слишком заинтересован упомянутым именем, чтобы заметить.

— Так могут говорить лишь те, кто ни разу с ним не встречался, — проговорил он, с плохо скрываемой злостью чеканя каждое слово.

Свон посмотрела на него с интересом. В том, что Крюку довелось встретиться с Темным, она почему-то не сомневалась. Но значило ли сказанное им то, что при этой встрече капитану Веселого Роджера пришлось на собственной шкуре испытать действие его магии? Это бы объяснило нелюбовь к последней, да и неприязнь, с которой Крюк говорил о маге.

Теперь она понимала, каково это — мучиться незнанием. Но интуиция подсказывала: с ответом на терзающие ее вопросы связано нечто очень личное, и она не решалась озвучить их.

Пейзаж вокруг тем временем начал меняться, становясь все более мрачным. Бодрая зелень уступала унылой серости, земля под ногами стала заметно мягче и все чаще провожала их шаги неприятным чавканьем. Между крючковатыми корнями деревьев, уродливой паутиной покрывающими землю, а кое-где и вздымающимися над ней, то и дело встречались небольшие затхлые озерца воды, мутная поверхность которых была затянута ряской. Необъятные стволы деревьев, чей славный строй заметно поредел, стоило путникам пересечь невидимую границу между лесом и болотами, неустанно устремлялись ввысь, однако тела их стали голыми, ветки — совсем редкими и лишенными листвы. Покрытые островками темного влажного мха, деревья, ощетинившиеся скрюченными сучьями, были скорее похоже на лишенные жизни старые коряги, однажды увязшие в болотистой земле и навек обреченные.

Свон, на которую подобное окружение действовало более, чем просто угнетающе, вдруг почувствовала внутренний толчок. Сердце зашлось в бешеном ритме, когда она поняла: обратной дороги нет. Вокруг них — Топкие Болота во всей своей мрачной и губительной красе, и теперь каждый их шаг должен быть выверен и точен.

Ощущая, как каждое движение сердца отзывается сдавленной болью в груди, Свон повернулась к Крюку, чтобы поделиться с ним последними наблюдениями, но он опередил ее.

— У меня есть вопрос, — заявил он и хитро прищурился, следя за переменами на ее лице. — Не волнуйся, я почти уверен, что на этот вопрос ты действительно сможешь ответить.

Свон, чье тело успело пропитаться напряжением, заметно расслабилась и теперь смотрела на него с интересом. Немного помедлив, Крюк продолжил:

— Тогда, оставляя меня одного у реки, ты сказала ни в коем случае не пить из нее. Почему?

— Черт возьми! — ее свободная рука взметнулась ко рту, чуть задержалась у губ, изогнутых в изумленном «о», и, вскользь проведя по лбу, раскрытой пятерней зарылась в светлых волосах. — И как я могла забыть?

Крюк, видимо, ожидавший любой реакции, но только не такой, теперь был не на шутку заинтригован, и это явно читалось в его глазах, взгляд которых не покидал ее лица. Свон же была крайне недовольна собой и своей оплошностью. Это могло легко стоить жизни Крюку, да и ей самой, если не упускать из внимания цепь, все еще связывающую их руки.

— Топкие Болота — место волшебное, как и Бесконечный Лес, и оно так же преследует цель погубить как можно больше людей. Здешняя вода действует как дурман, затуманивает рассудок и усиливает действие болотных испарений.

— Испарений?

— С ними связан главный фокус, — пояснила Свон, замедляя шаг. — В самых топких местах здесь водятся чертовски опасные твари. Стоит на землю опуститься первым сумеркам, они начинают петь…

— Ты серьезно? Болотные серены? — перебил ее Крюк, и Свон окончательно убедилась в том, что в глубине пирата жил вечный скептик.

— Если ты окажешь мне честь и все-таки выслушаешь до конца, то сам удивишься, насколько точным было сравнение, — хмыкнула она и продолжила. — Человеку, который надышался здешним воздухом, начинает казаться, что само болото зовет его голосами дорогих ему людей. Иногда им даже видится знакомая фигура где-нибудь вдалеке, особенно если перед этим они были настолько неосмотрительны, что напились воды из реки. Так эти твари заманивают случайных путников в самые топкие места болот и утаскивают их под воду.

Свон тяжело вздохнула, словно поставив точку в конце еще одной мини-лекции. Особенности Бесконечного Леса и Топких Болот, которые любому человеку могли бы показаться до ужаса странными и пугающими, успели стать для нее чем-то привычным. В конце концов, о чем могла идти речь, если она выросла в окружении таких незаурядных личностей, как Берта? То, что она едва не забыла предупредить Крюка о существах, населяющих болота, было очень неосмотрительно с ее стороны, но совсем неудивительно.

— Поэтому будь предельно осторожен и сосредоточен, Крюк. Я проведу нас по единственной безопасной тропе, но ты должен…

— Обо мне не волнуйся, красавица, — задумчиво растягивая слова, он снова перебил ее и, озорно блеснув глазами, заинтересованно посмотрел в сторону, где, как отметила Свон, начиналась настоящая топь. — А ты что же, голоса не слышишь?

Она, забеспокоившая было о причине, направившей его взгляд именно в ту сторону, быстро забыла об этом и стушевалась.

— Я уже говорила о некотором дефиците по-настоящему дорогих мне людей, — с толикой раздражения ответила она.

— Ты говорила о дефиците родных, а не близких. Это не одно и то же, — пытливый взгляд Крюка вернулся к ее лицу.

— Все это не имеет значения. Я не слышу голоса, никто не зовет меня, и мне уже представлялись случаи, чтобы убедиться в этом. Но почему я не должна волноваться о тебе?

Все это время они продолжали идти, хоть и заметно медленнее, Свон старалась не отвлекаться по мелочам и следить за происходящим вокруг, вспоминая и мысленно отмечая мелкие детали-ориентиры, из которых строился их маршрут в ее голове. Тем не менее за Крюком, особенно притихшим и задумчивым, тоже стоило приглядывать, и в ожидании ответа она повернула к нему голову, позволяя себе отвлечься на пару секунд.

— Видишь ли, душа моя, — многообещающе начал он, — ты не одна, кого жизнь обделила родней и приятелями. И я уже вижу в твоих дивных глазах возмущенный вопрос «А как же Ник?», и он вполне справедлив, но дело как раз и заключается в том, что мне чертовски прекрасно известно, где он и что с ним. Едва ли он сможет разгуливать по болотам в своем состоянии, ты как думаешь? Если, конечно, тот поцелуй не подарил ему вторую жизнь или…

— Ну, хватит нести чушь! — резко прервала его Свон, которой уже порядком поднадоели шуточки про ее методы.

Крюк, чьи губы все еще кривились в довольной усмешке, продолжил:

— Я вот это к чему: если болота - ну, или эти твари — будут звать меня голосом Ника, я уж как-нибудь справлюсь, поверь. Ну, воззову к здравому смыслу и все такое.

— Так или иначе, ты, — заметив, что он снова отвлекся, она дернула левой рукой так, чтобы цепь натянулась, и он был вынужден повернуться, — должен собраться и полностью сосредоточиться. Я никак не могу отделаться от мысли, что ты отчего-то недооцениваешь дурманящую силу этого воздуха и болотных тварей, и это может сыграть с нами злую шутку. Но если ты не соврал и действительно не пил воду из той реки, то ты справишься с голосами, мы без всяких проблем пройдем болота по безопасной тропе и успеем до темноты добраться до продолжения Бесконечного… Крюк? — Свон вдруг поняла, что он совершенно ее не слушал и повторила уже возмущенно: — Крюк!

Но, несмотря на ее негодующий тон, он упрямо продолжал смотреть в другую сторону, именно в том направлении, в котором — Свон знала — их ждала верная смерть. Больше того — он застыл на месте, и тогда она встала прямо перед ним в попытке заслонить то неведомое, что так настойчиво влекло к себе его внимание. Но тщетно. В голубых прозрачных глазах застыло недоумение, между нахмуренным бровями пролегла глубокая складка. Вдруг губы пирата зашевелились, и с них едва слышно слетело нечто короткое, но, несомненно, очень важное.

— Что? — не поняла Свон.

— Лиам, — уже громче повторил он, и его глаза на мгновение сфокусировались на ней. — Кажется… Кажется, я слышу голос моего брата.

Глаза Свон широко распахнулись. Резко повернувшись и машинально заслонив собой Крюка, она послала полный тревоги взгляд туда, где его глаза силились разглядеть фигуру брата.

— Этого не может быть, — зашептала она, отказываясь верить в происходящее. — Этого не может быть, еще слишком рано!

Это ошибка! Свет заходящего солнца пробивался сквозь деревья, а значит, болотные твари еще не должны были проснуться, да и голоса их едва ли могли дотянуться до места, на котором они с Крюком остановились, — слишком далеко.

Обман воображения! Должно быть, поблизости бродит заплутавший путник, зовет о помощи, а сознание Крюка, которое уже успел затуманить болотный воздух, просто приняло желаемое за действительность. Но вокруг не было ни души — только безмолвные болота, и Свон не слышала ничего, кроме биения собственного сердца, вновь пустившегося в сумасшедший скач.

Она думала, что хорошо знает эту часть Топких Болот… Но, возможно, память подвела ее? Вдруг это она сплоховала?

Нет, это невозможно, подумала Свон. Оглядевшись, она по мелким, въевшимся в память приметам убедилась, что все верно, и именно здесь начинался безопасный путь, а значит голоса тех тварей должны были начать доноситься только спустя полчаса, не раньше!

Хотя, если Крюк…

Боль, в одно мгновение охватившее сердце, стремительно разлилась по груди, не давая вздохнуть, в глазах потемнело, но сознание, ясное и чистое, озарилось яркой вспышкой понимания.

— Ты… — выдохнула Свон, и голос ее больше походил на шипение. Она повернулась к Крюку и с силой толкнула его в грудь. — Ты соврал мне! Тебе все-таки хватило глупости напиться чертовой воды! Ты соврал, и теперь мы оба рискуем отправиться к дьяволу! Хэй! — она снова толкнула его, чувствуя, как внутри все кипит от злобы и панического страха, и заодно удостоверилась, что в данный момент его внимание было всецело отдано ей, а не созерцанию сгущающегося тумана за ее спиной. — Из-за тебя и твоей неспособности последовать элементарному указанию, мы…

Свон осеклась, когда Крюк, словно очнувшись от забытья, поймал в воздухе ее левую руку, останавливая очередное покушение на свою грудь. Крепко обхватив запястье поверх витков золотой цепи, он не давал ей вырваться. Его тяжелый взгляд был обращен к ее лицу.

— Проклятье, Свон! — прогремел его голос.. — Я не выпил ни капли из чертовой реки, сколько можно повторять? В конце-то концов! В твоей треклятой корзине было достаточно воды! — он перевел дыхание, и Свон заметила, как взгляд его всего на секунду скользнул куда-то за ее спину так, словно Крюк был не способен надолго оставить там что-то без внимания. — Я совершаю ошибки, и довольно часто, черт возьми! Но я умею их признавать. И я чертовски стараюсь быть предельно честным с теми, с кем скован одной цепью.

Он с шумом выдохнул, горячее дыхание опалило ее лицо. Свон и не заметила, как так вышло, что теперь они стояли совсем близко. Испытывая странный трепет, она заглянула в его глаза, и буря внутри нее стремительно стихла, столкнувшись с куда более сокрушительной стихией.

— А вот ты, дорогая, могла бы и уточнить, что я могу услышать голоса не только живых дорогих мне людей. Видишь ли, мертвые… имеют надо мной некоторую власть.

Она упрямо тряхнула головой отчасти для того, чтобы показать, что так и не была убеждена, а отчасти — чтобы избавиться от магнетического действия его глаз, дурманящих лучше всякого болотного воздуха.

Своими знаниями о весьма своеобразной специфике этих мест Свон была обязана Берте, которая однажды, невероятно довольная собой, решила рассказать о придуманном ею способе борьбы с любопытством жителей соседних деревень. Логично было бы предположить, что ведьма не стала раскрывать все секреты, оставив некоторые на тот случай, если однажды сама Свон станет для нее очередной помехой, пополнив ряды незадачливых путников, набравшихся смелости посягнуть на ее владения. В любом случае имеющейся информации было катастрофически мало для того, чтобы понять, врет Крюк или нет, и в данной ситуации все, что оставалось Свон — поверить ему на слово.

— Старайся в точности повторять каждый мой шаг, не отставай и не медли. И, ради всего святого, помни, что твой брат мертв, — она заглянула в глаза Крюка, словно в попытке запечатать в них сказанное. Слова были жестокие, но они были правдой, которая являлась частью единственной существующей реальности и в которой, безусловно, концентрировалась их надежда на спасение.

Схватив его за руку, она резко развернулась и зашагала в направлении, точно противоположном тому, откуда должно было доноситься пение болотных тварей. Проснувшаяся паника подбивала ее сорваться на бег, но Свон хотела поберечь силы. Сердце и без того бешено колотилось, кровь стучала в ушах, а ноги заплетались, увязая во влажной земле. Сознание заполнили мысли из разряда «А что, если?» и возможные варианты дальнейшего развития событий, в основном печальные и неутешительные. Бесконечная досада, с которой Крюк говорил о власти мертвых над ним, —, а это звучало жутко уже само по себе, даже без удручающего контекста — не давала ей покоя. Свон очень хотелось оглянуться и посмотреть на него, проверить, все ли в порядке. Но отвлекаться было нельзя. Их положение и так хуже некуда, не хватало еще сбиться с пути и заблудиться. Тогда болотные твари точно доберутся до Крюка, а затем и до нее самой, ведь цепь, связывающая их, не даст ей вовремя унести ноги.

Еще раз мысленно поблагодарив Берту парочкой впечатляющих проклятий, Свон крепче сжала руку Крюка и настойчивее потянула его за собой.

— Ты как? Держишься? — спросила она, постаравшись, чтобы голос прозвучал бодро. Ответа не последовало, и Свон, охваченная беспокойством, на секунду оглянулась.

Крюк заметно побледнел, взгляд его пустых глаз бесцельно цеплялся за мелкие детали окружения. Было ясно: его мысли сейчас далеко, бродят аккурат вокруг самой топи вместе с призраком брата. Удивительно, как ему вообще удавалось все это время следовать за ней, не падая и не спотыкаясь.

— Крюк! Крюк! — Свон запаниковала и, остановившись, принялась трясти его за руку. — Киллиан, ты слышишь меня?

Его глаза, прежде безучастные и похожие на два прозрачных стеклышка, начали наполняться сознанием.

— Извини, Свон… — неуверенно, словно только что проснувшись, проговорил он. — Его голос звучит слишком реально.

— Киллиан, посмотри на меня, — Свон сама не понимала, откуда в ней вдруг взялись силы, позволившие держаться с ним так уверенно. — Реальна я, реальны проклятые болота и твари, пытающиеся заманить тебя туда, откуда уже не возвращаются. Я знаю, твое неуемное воображение сейчас, должно быть, в самом разгаре поисков тысячи и одного объяснения того, каким чудесным образом Лиам мог остаться в живых и теперь разгуливать по болотам. Но он мертв, Киллиан, твой брат мертв. И как бы жестоко и чертовски несправедливо это не звучало, я готова повторять это всю оставшуюся дорогу, потому что это единственное, что должно занимать твои чертовы мысли прямо сейчас.

Казалось, ее слова возымели действие. На мгновение перед ней предстал прежний Крюк с живым взглядом, способным отражать его мысли лучше всяких слов. Свон могла поклясться, что видела, как с его губ была голова сорваться едкая похвала ее пламенному монологу, которая непременно бы шла в комплекте с кривой ухмылкой и вызывающе вскинутой левой бровью. Пользуясь моментом, она поспешила продолжить путь и настойчиво потянула его за собой.

— Расскажи мне, — потребовала Свон, внезапно пронзенная идеей. — Расскажи мне, как умер твой брат. Возможно, это поможет.

Она буквально спиной ощущала, как Крюку не хотелось бередить старую рану, углубляясь в прошлое и вспоминая подробности произошедшего. Но, видимо, он и сам осознавал всю критичность ситуации, потому что спустя минуту молчания он заговорил. Сбивчиво и неохотно он рассказал ей о временах своей службы во флоте, о том, как однажды его брат, Лиам Джонс, будучи капитаном корабля получил от короля задание найти некое растение, известное своими удивительными свойствами. Он поведал об их приключении в Неверлэнд, об упрямстве брата и хитрости Пэна и закончил свой рассказ сухим и прерывистым сообщением о том, что Лиам умер на его руках.

История была отнюдь не из веселых, и сердце Свон, на которое и так свалилось слишком многое, сжималось от жалости при одной только мысли о том, насколько невыносимо больно было Крюку держать тело брата в последних объятьях, понимая, что жизнь покинула его и с этим ничего нельзя поделать. Как вообще возможно пережить такое? Она крепче сжала его руку в простом знаке поддержки и участия.

Но как бы трудно ни пришлось Крюку, рассказ помог ему отвлечься от пения существ, населяющих болота, и теперь позади были почти три четверти пути.

Однако расслабляться было рано. На землю успели опуститься сумерки, а значит теперь пение болотных тварей было куда громче и противостоять ему стало сложнее. Было невероятно сложно следить за окружением, одновременно контролируя собственные ноги, любое, даже малейшее отклонение в сторону могло обернуться непоправимой ошибкой. И Крюк, вдруг сбавив шаг и начав запинаться, совсем не помогал Свон, выбивающейся из сил. Но она не собиралась сдаваться, продолжая настырно тянуть его за собой. Постоянно окликая его и мысленно заклиная сконцентрироваться на ней, а не на голосе, звучавшем только в его голове, она упрямо шла вперед.

В какой-то момент очередной ее шаг просто не состоялся — она только дернулась в перед в безуспешном рывке, а в следующую секунду натянувшаяся цепь потянула ее обратно.

— Мила, — раздалось сзади, и Свон не узнала голос Крюка — столько в нем было отчаянья и бесконечной тоски.

Недоброе предчувствие стремительно затопило сознание Свон. Медленно обернувшись, она увидела застывшего Крюка, устремившего совершенно зачарованный взгляд в уже знакомом ей направлении.

— Крюк! — она шагнула к нему и продолжила, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Киллиан, в чем дело? Я думала, ты справился с призраками прошлого.

Он не слышал ее, а если и слышал, то не улавливал смысла сказанного.

— Я должен проверить, — убежденно проговорил Крюк, и вспышка ужаса обожгла Свон изнутри, когда он сделал первый шаг навстречу своей погибели.

Она поняла: болотные твари одержали победу над ним, положив начало тому, чего она так опасалась. Крюк сам придет к ним в поисках какой-то там Милы, черт бы ее побрал, а там уже дело за малым!

Представляя, как мутная вода быстро смыкается над их головами, оставляя их в вечном плену болот, Свон вскипела. У нее словно открылось второе дыхание. В одно мгновение обогнув Крюка, она уперла руки в его грудь, не давая двигаться дальше.

— Ну уж нет, приятель, только не в мою смену! — выдохнула она. Переместив ладони, она с силой встряхнула его за плечи, но это не подействовало: расширенные глаза Крюка продолжали гореть холодным огнем одержимости, а ноги так и норовили сделать следующий шаг.

— Черт возьми, Киллиан! — отвесив ему звонкую пощечину, Свон с надеждой заглянула в его лицо, но не увидела в нем и намека на проблески рассудка. Тогда ее ладони, взвившись вверх, обрушились на его щеки снова и снова. — Сейчас же очнись, чертов ты идиот, или я докажу, что живые тоже могут иметь над тобой чертову власть!

— Мила, — незнакомое ей имя снова сорвалось с его губ, — Мила, я иду к тебе.

— Куда? Куда ты пойдешь?! Там нет ничего, кроме смерти! — оставив его изрядно покрасневшие щеки, она принялась колотить его в грудь, силясь достучаться до сознания Крюка и с отчаяньем осознавая всю тщетность своих жалких стараний. Крюк отодвигал ее, ловко уворачивался от крепко сжатых кулачков и отвоевывал у нее все новые и новые шаги. — Власть мертвых! — зло говорила она, наскакивая на него снова и снова и продолжая остервенело наносить удары. — До чего глупо звучит! И как глупо будет умереть из-за парочки призраков!

Свон попробовала усмирить его магией, так же, как с утра справилась с пьяным пиратом, а накануне — с Николасом, но сила, заставляющая Крюка идти вперед, была слишком огромна, подобное, как она и думала, нельзя было просто выключить. Внутри клокотало раздражение — какой толк от этой магии, этой силы, если в самый ответственный момент она оказалась пустышкой, неспособной помочь?

С каждой секундой небо над их головами становилось все темнее, ноги то и дело соскальзывали, по щиколотку погружаюсь в нечто мерзкое и холодное. Однако Крюка, казалось, это совсем не заботило. Протягивая руку вперед, словно силясь дотянуться до чьего-то силуэта в сгущающейся темноте, он был полностью отрешен от окружающего мира, частью которого являлась и сама Свон.

Не теряя надежды остановить его, она повисла на его руке. Ноги ее подогнулись, и она всем своим телом потянула его вниз. Крюк не удержался и рухнул на землю, к счастью, оказавшейся достаточно твердой. Это было первой маленькой победой, и, немного взбодрившись, Свон навалилась на него сверху, протянула руки и ладонями обняла его лицо, пытаясь заставить Крюка посмотреть на нее.

— Давай же, Крюк, очнись! — заклинала она. — Вспомни, где мы, вспомни, какая опасность нам грозит! Неужели ты, пират со стажем, капитан Веселого Роджера, гроза морей и черт знает кто еще, позволишь себе так нелепо умереть? — он пытался встать, всячески отодвигая от себя ее тело, и Свон из последних сил прижимала его к земле. — Ведь ты угробишь не только себя. И речь не обо мне, я говорю о Нике. Что насчет него, Крюк? Кто поможет парню, если мы оба окажемся в лапах болотных тварей?

Чуда не произошло, и имя племянника не вернуло его в реальность. Похоже, вырвать Крюка из власти дурманящих голосов было просто невозможно. Слишком поздно, думала Свон, ожидая нового прилива паники. Но та отступила, и вместо нее телом быстро завладела смертельная усталость. Сил на сопротивление не осталось. Умирать не хотелось, отчаянно не хотелось, но Свон была слишком слаба и собственная беспомощность поразила ее, окончательно подкосив.

Ей было чудовищно обидно. Обладая огромным магическим потенциалом, она лежала на пирате, остановить которого ей было не под силу, и упивалась жалостью к себе, бедняжке, обреченной на глупую смерть из-за причуды Болотной Ведьмы и парня, над которыми, как выяснилось, мертвые имеют некую власть. До чего абсурдно! А ведь они были почти у цели! Оставалось пройти всего ничего, и они были бы в безопасности под покровительством Бесконечного Леса…

Мысли Свон, продолжающей сдерживать попытки Крюка подняться, вернулись к Берте, а от нее по тонкой золотой цепи перешли к связи, символом которой та стала. Свон на собственной шкуре успела почувствовать, насколько могущественной была эта связь, еще в тот самый первый раз на корабле Крюка, когда тот одним только словом остановил ее и укротил ее магию.

Ее сознание озарила новая идея. Что если теперь связь могла сыграть на руку самой Свон?

Приподнявшись на локтях, она заглянула в лицо Крюка, искаженное остервенелым желанием во что бы то ни стало подняться и продолжить путь.

— Что я, в конце концов, теряю? — шепнула она самой себе. Если даже импровизация не сработает, она по крайней мере напомнит ему о своей реальности еще одним довольно интересным способом. Это не страшно.

И в следующее мгновенье Свон прижалась своими губами к губам Крюка.

От автора: Всё больше задумываюсь о том, стоит ли продолжать выкладывать "Слово" на этом сайте. Если стоит - дайте знать любым удобным вам способом))