С каждым шагом, который приближал Гермиону к проклятой двери, решимость и самодовольство испарялись без следа, как всегда уступая место нервозности и ощущению ошибочности своих действий.
Грейнджер, тряпка, соберись, - кричал её мозг, да только у ее тела было собственное мнение на этот счет. Гермиона снова ощутила то самое чувство, которое подруги описывали не иначе как «порхание бабочек в животе». И ей, Гермионе, это новое ощущение не нравилось совсем. Ей не нравилось все, что с недавнего времени начал вызывать в ней Малфой, не считая, конечно, тонны раздражения и, временами, злости.

С каждым шагом желание позлить Малфоя все больше казалось детской шалостью. Ну что за глупости, еще неделю назад ей бы и в голову не пришло нарочно выводить его из себя, а что теперь? Специально опоздала, да еще и заскочила домой. Для чего? В брюках стало неудобно, в балетках ноги устали, а кашемировый свитер неприятно раздражал кожу?

Конечно, дело именно в этом.

Но совсем не в том, что от пары бокалов вина проснулись дразнящее ощущение вседозволенности и желания пойти Малфою наперекор. И это платье, невесомое изумрудное платье с черным кружевом, было надето просто так. И лодочки на шпильке, и распущенные волосы?

Мерлин, Грейнджер, какая же ты глупая! Неужели Малфой такой дурак, неужели не заметит, ВО ЧТО ты вырядилась? Это чертово платье сдаст тебя с потрохами!

Гермиона поежилась, ощутив себя в крайней степени неуютно. Конечно, можно вскользь обмолвиться о планах на вечер, но после того, как она попалась на том, что просто пожирала Малфоя глазами, поверит ли он?

С чего ты вообще взяла, что ему есть до тебя дело? – вклинился в раздумья голосок здравомыслия. – Вполне вероятно, он даже не помнит, во что ты была одета утром. А даже если и помнит, может быть, ему будет абсолютно все равно. Может быть, его уже ждет Клэр? А ты со своим платьем…

Чертов Малфой, чертова Клэр, чертово все! Неуемная тяга к идеально и всегда вовремя выполненным заданиям перевернула устаканившуюся жизнь Гермионы вверх дном. Всего-то задержалась на работе на каких-то три часа. Всего-то пошла в архив. И всего-то застала там Малфоя, трахавшего Клэр Робинс, прижав ту к стеллажам с документами. И всего-то в одно мгновение осознала, что он уже далеко не задиристый нескладный мальчик, каким был в школе.

В шоке от увиденного, Гермиона не смогла сдвинуться с места. Просто замерла, как вкопанная. Ей бы в пору было либо обозначить свое присутствие, либо выйти вон и выкинуть это все из головы. Но нет. Словно мазохистка, чувствуя волны накатывавшего возбуждения, она рассматривала из укрытия полумрака, как Малфой, прижав к стеллажам Клэр, ритмично двигается, вызывая у той задушенные его губами стоны. Как его чертовы губы опускаются ниже, лаская ее шею, как руки, державшие девушку на весу, отпускают ее и разворачивают спиной к своему хозяину. С полки падает какая-то книга, но этот звук остается незамеченным для любовников, зато возвращает Гермиону в сознание. Пытаясь выровнять дыхание, она так же тихо выскальзывает за дверь, не увидев самодовольную ухмылку Малфоя.

Три ночи Гермиона просыпается от того, что низ живота сводит судорогой от желания и нет другого выхода, только плестись в душ и пытаться самой избавиться от накопившегося возбуждения. Это невероятно изводило. Это задерживало. И это пугало. Гермиона не понимала, как вид занимающегося сексом Малфоя смог так круто изменить ее отношение к нему? Еще неделю назад он был просто бывшим однокурсником, ее начальником, новоявленным другом Гарри: тем, с кем она пересекалась не так уж и часто во внерабочее время.

Это просто недостаток секса, Гермиона. Не переживай. Год без секса – тут даже Невилла захочешь, не что Малфоя. Такого подтянутого, спортивного, с крепкими руками и широкими плечами, за которые, наверное, так удобно держаться…

Гермиона тряхнула головой, злясь на саму себя за то, что снова позволила этим мыслям завладеть собой. Промелькнула шальная идея – развернуться и умчаться домой. Подальше отсюда. Все-таки нерабочее время, она вообще не обязана работать сверхурочно.

Кого ты обманываешь? Работа – твое все. И если ты начнешь прикрываться переработкой, тебя же сразу отправят в Мунго!

Опоздание длилось уже 20 минут. Когда Гермиона аппарировала домой, было пять минут седьмого. Девушка еще никогда так быстро не переодевалась, как сегодня. 10 минут – и она стоит у входа в министерство. Еще 5 – и она тихо открывает дверь в кабинет Малфоя, очень сильно надеясь, что того уже просто нет на месте.



Быть не может.

Малфой заснул? На рабочем месте?

Наверняка.

Первое, что бросилось в глаза – его одежда. Костюм сменили простые маггловские черные джинсы и рубашка, верхние пуговицы которой были расстегнуты. Галстука не было. Малфой откинулся на кресле, открывая Гермионе вид на его ключицы и яремную впадину. Почему-то эта чертова впадина показалась ей ни к месту возбуждающей, равно как и выступающий кадык.

Волосы слегка взъерошены, руки перекрещены на груди. Темные ресницы слегка подрагивают во сне, а дыхание ровное и размеренное…

Длинные ноги вытянуты и закинуты на стол.

Чудесно, Малфой. А мне даже нельзя было присесть на этот чертов стол. Неужели твоя обувь чище, чем моя задница? – возмущенно подумала Гермиона.

Гермионе захотелось подойти и разбудить Малфоя, скинув его ноги со стола. А еще лучше сесть на него сверху и впиться в эти полные чувственные губы поцелуем, сжать зубы крепко, прокусывая нежную кожу, и ощутить на вкус кристально чистую кровь, которой в школе так гордился этот подонок.

И осознала, что дальше так продолжаться не может. Сегодня же позвонит Брэду или Джону, или еще кому-нибудь. Назначит свидание. И сегодня же получит свою порцию секса. Иначе она просто изнасилует Малфоя, потому что простая мастурбация в душе никак не помогала, хоть и приносила физическое облегчение. Проходил час, Гермиона встречалась на работе с Малфоем, и все начиналось сначала. Надеялась, что полноценный секс хоть как-то поможет ей выкинуть из головы своего бывшего сокурсника, но краем сознания понимала, что никто, кроме Малфоя, не уймет это непрекращающееся желание. Жила же Гермиона без секса почти год – было абсолютно терпимо. И было очевидно, что сходит она с ума не от недостатка секса, а от самого Малфоя. Чертов засранец.

- Грейнджер?

А что Грейнджер? Зависла от его чувственного, с легкой хрипотцой, голоса.

Ни у одного моего мужчины не было такого голоса после сна, - промелькнуло в сознании Гермионы. - И серых глаз, поддернутых сонной дымкой, тоже.

Девушка кашлянула, пытаясь прочистить горло. Малфой проснулся неожиданно и теперь поднялся с кресла, разминая затекшее тело.

Грейнджер, мать твою, отвисни уже блять!

- Ты опоздала, - прозвучало как констатация факта.

Соврать, что пришла вовремя? Конечно, и сразу сказать, что почти полчаса смотрела, как он спит? Лучше вообще пропустить эту фразу мимо ушей и перейти сразу к делу.

- Давай уже закончим с этим, Малфой, - сказала Гермиона, проходя к столу и кидая на него увесистую папку. - У меня на сегодня есть планы вообще-то. Какого хрена ты спишь на рабочем месте?

- Планы, говоришь?

Малфой окинул ее ленивым взглядом, начиная от высоких шпилек и поднимаясь выше, по голым ногам, к тонкой талии, задерживаясь на груди, чуть выше, к плечам, соблазнительно подчеркнутым черным кружевом, которое обхватывало основание шеи. Гермиона стойко выдержала этот осмотр, но почувствовала, как снова скрутило все внутренности. От такой реакции Гермионе захотелось взвыть. А еще лучше, дать по роже этому самодовольному гаду.

- Планы, - холодно подтвердила она и кивком указала на папку. – Ты будешь смотреть этот чертов доклад или продолжишь обсуждать мой внешний вид?

Вроде даже голос не дрожал. Неплохо.

- А я разве обсуждал твои шмотки, Грейнджер? – насмешливо спросил Драко. – Речь шла о том, что ты очень даже… ммм… недвусмысленно показываешь, КАКИЕ у тебя планы.

Гермиона лишь глубоко вздохнула, пытаясь успокоится. Пять минут – и он снова ее вывел. Своей размеренностью, спокойствием. И издевкой, которая сочится из каждого слова и взгляда, будто насмехаясь над ее желанием выглядеть лучше, чем обычно, будто такое желание не для нее.

Драко же чувствовал себя вполне безмятежно. Он относился к Грейнджер ровно: никогда не представлял не месте партнерши в сексе, она не снилась ему по ночам. Он не вздыхал о ней, как придурки Брэд или Джон, которые своими щенячьи взглядами в сторону Грейнджер уже прославились на все Министерство. Нет, Драко осознавал, что она стала очень даже красивой, избавившись от сутулости под тяжестью десятка учебников. Волосы, наконец-то переставшие лежать на голове вороньим гнездом, хоть и остались прежней длины, спускаясь чуть ниже плеч, теперь всегда были уложены хоть и в незатейливые, но все-таки прически. Фигура приобрела женственные изгибы, и это сразу бросалось в глаза.

Драко никогда не засыпал на рабочем месте и, открыв глаза, даже не сразу понял, что перед ним Грейнджер. Это не могла быть она. Не в этом платье, ни с этими распущенными волосами.

Когда в редких случаях Драко пересекался с Гермионой во внерабочее время, она не сильно изменяла своим привычкам. Джинсы, пиджаки, блузки. Иногда юбки и строгие платья, кеды, балетки. Вещи красивые, элегантные, но не кричащие, не вызывающие. Почему-то платье, которое было на ней, попало совсем в другую категорию.

- Совсем отчаялась, Грейнджер? – беззлобно поддел он и, приблизившись к столу, будто бы случайно, прижал ее своим телом, дотягиваясь до папки с документами.

Чтобы не впечататься лицом в грудь Малфоя, Гермионе пришлось откинуться назад. От двусмысленной позы и его крепкого тела у Гермионы вырвался рваный вздох.

Почему этот ублюдок так восхитительно пахнет?

Малфой озадаченно посмотрел на девушку, заметив легкий румянец на щеках, на сжатые пальцы, впившиеся в край стола – все было настолько очевидно, что Драко захотелось встряхнуть девушку и сказать: «Грейнджер, возьми себя в руки, это слишком просто и скучно!»

Почему-то захотелось подразнить ее, вывести из себя, довести до чего-то… Чего? Он и сам пока толком не понял. Знал лишь одно – после ее сегодняшних взглядов и этого чертова платья так просто он ее не отпустит. Ему понравилось, как она краснеет, как злится, как прикусывает щеку, затравленно глядя в его глаза. Словно умоляя отойти от нее.

Драко взял папку и сделал пару шагов от стола, повернувшись к Гермионе спиной. Услышал тихий облегченный вздох. Улыбнулся. И, продолжая стоять в прежнем положении, не спеша просматривая страницы, сообщил очень приятную новость:

- Твой доклад нам не понадобится, Грейнджер.

Что?

- Что значит «не понадобится», Малфой? - прошипела девушка. – Я потратила на него целый день! Какого хрена ты дал мне это чертово задание?

Гермиона злилась. И Малфою это нравилось, хотя еще час назад он злился так же, только на Картера, который решил, что телефоны слишком сложны для магов. И посоветовал начать с таблеток. С таблеток, мать их.

- Ты хорошо себя чувствуешь, Грейнджер? – задал неожиданный вопрос Малфой.

Гермиона зло фыркнула, демонстративно усаживаясь на столешницу, с которой в прошлый раз ее вежливо попросили слезть. Была бы не в платье, то залезла бы с ногами. Чертов Малфой.

- Не замечала, чтобы тебя это волновало раньше. К чему вопрос?

- Министр лично попросил начать внедрять маггловские таблетки. Говорит, с телефонами мороки много, а таблетки – вещь безобидная, и даже полезная, к тому же покажет нашу лояльность. Понимаешь?

Гермиона лишь молча кивнула, сощурив глаза и наблюдая за Малфоем. Его показная веселость и бодрость выводили из себя, в чем, собственно, не было ничего удивительного. В последнее время все в нем раздражало. Его светлые волосы, высокая подтянутая фигура, серые глаза и чертовы руки, с едва проступающими венками и длинными тонкими пальцами. О другой, более вероятной природе своих ощущений, думать даже не хотелось.

Малфой вдруг резко направился к ней и прижал свою ладонь к ее лбу. Гермиона вздрогнула и едва не застонала от прохлады его руки, так резко контрастирующей с ее разгоряченной кожей. Гермионе захотелось повернуть голову, чуть-чуть потянуться, чтобы уткнуться носом в его запястье и вдохнуть поглубже его запах, который мгновенно проник в нее, разливаясь разгоряченным потоком по венам.

Какого хрена он делает?

- У тебя жар, Грейнджер, - пробормотал Драко вроде как озабоченно, но приглядевшись, Гермиона заметила в глубине глаз насмешку вперемешку с издевкой. – Заболела? Вот тебе и тема – соотнеси свою болезнь с маггловским лекарством, которое ее вылечит. Будет хоть смысл от этого.

Резко дернулась, отталкивая его руку и поднимаясь со стола.

Зачем она сидит здесь и снова с ним препирается? В ее работе нет никакого смысла, а значит, она может спокойно удалиться. С таблетками пускай разбирается Саманта. Она ничего больше делать не будет. К черту.

Уже взяла сумочку и открыла дверь, как прилетело в спину:

- Я ведь видел тебя, Грейнджер.

Драко сам не понял, зачем сказал это. Слова вырвались против его воли. Поднимать эту тему не стоило хотя бы потому, что если этот факт дойдет до министра, то отвечать придется перед ним. А пояснять, почему он трахал сотрудницу своего отдела, да еще и на рабочем месте, его совершенно не прельщало.

Просто не хотелось отпускать Грейнджер так. Это было слишком просто.

Гермиона испуганно замерла возле двери. Страх со стыдом буквально пригвоздили ее к месту, хотя внутри все кричало: «Беги, Грейнджер! Ничего хорошего эта тема не принесет!»

Гермиона кашлянула и повернулась к Малфою, надеясь, что лицо не пылает, а голос не будет срываться и дрожать.

- Ты о чем?

Глупо. Навряд ли он отстанет от тебя просто так, даже если ты до утра будешь разыгрывать из себя дурочку.

Драко слегка наклонил голову вбок, с интересом рассматривая Гермиону. Интересно, на сколько еще хватит ее уже истончающегося самообладания? Было видно, что девушку снова бросило в жар, а ее хваленая гриффиндорская храбрость испарилась без следа - выглядела Грейнджер испуганной. Нервной. Будто пойманной на месте преступления. Драко понимал, что она наверняка сейчас вспоминает тот вечер, а если судить по ее изменившейся в последние дни реакции на присутствие самого Малфоя, то увиденное тогда явно не вызывало в ней отвращения.

Наоборот.

На следующий день, после того, как Гермиона наткнулась на него в архиве, Малфой заметил ее взгляды, которые задерживались не там, где надо. Пристальное внимание, вечный румянец на щеках, сбивчивое дыхание. Малфой представлял, о чем она думает, но хотелось деталей. И он с трудом сдерживал себя, чтобы не применить легилименцию. Это было бы не законно. И глупо.

Сначала даже подумал, что ошибся. Мало ли. Судя по предыдущим кавалерам Грейнджер, он был не в ее вкусе. Но, видимо, что-то в ее голове пошло не так.

Драко всем телом ощущал, что Грейнджер его хочет. И он сам хотел, точнее, не был бы против, если бы это случилось. И не отрицал этого. Переспать с магглорожденной давно не табу. Даже для Малфоя. Памятуя о том, к чему привели ненависть и мнимое превосходство чистокровных над грязнокровками, Министерство взяло курс на новую политику. Внедряя в жизнь волшебников некоторые маггловские привычки, изобретения, и прочую чушь – показывало, что все равны. Попытки избежать появления нового чокнутого, повернутого на чистокровности, злобного волшебника. Малфой это приветствовал. Ему нравилось кое-что маггловское. Например, одежда. И музыка. Сотни жанров, тысячи групп и исполнителей, миллионы песен. Это было довольно-таки неплохо.

Пара шагов, и пальцы касаются лица девушки. Легко и невесомо. Обводят линию скулы, подбородка и поднимаются чуть выше. К уже приоткрытым губам, из которых вырывается прерывистое дыхание. Гермиона не может сдержаться и ее язык касается большого пальца Малфоя, а потом и вовсе обхватывает его губами, прикусывая зубами.

Удивление и вспыхнувшее желание в серых глазах.

Что ты творишь, Грейнджер?

Она должна была оттолкнуть его и пулей вылететь из кабинета, обозвав его… Что она любила больше всего? Ублюдок, засранец? Малфоя веселило и то, и другое.

- Да, Грейнджер, - хрипло шепчет он, – я видел тебя. Видел, как ты стояла и смотрела на нас. Видел твои глаза. Еще немного, и ты бы наверняка стала удовлетворять себя сама, прямо в архиве. Признайся, ты представляла себя на месте Клэр? Ты хотела, чтобы я взял тебя сзади, как и ее, чтобы…

Договорить не смог, потому как ладонь Гермионы впечаталась в его лицо. Не больно, нет, просто неожиданно… И не вовремя.

Глаза горят, грудь тяжело вздымается, на щеках румянец. Ярость и возбуждение… Малфой всегда хотел попробовать так. Коктейль взрывных эмоций, которые могут подарить неописуемое блаженство. Но правильная Грейнджер наверняка так и будет удовлетворяться сама. Или с помощью своих дружков. Переборет свою страсть к Малфою и забудет про это, как страшный сон. Драко был уверен, что она не рискнет сделать это с ним.

Рискнула.

С силой толкнула в грудь. Еще. И еще.

- Ты думаешь, это смешно, ублюдок? – зло прошипела Гермиона, заставляя Малфоя упасть в кресло и кидая свою сумочку на стол. – Думаешь, можешь говорить мне все это?

- А почему бы и нет, Грейнджер? Я люблю говорить правду.

Его чувственные губы, искривленные самодовольной ухмылкой, довели ее до конечной точки.

Гермиона сама не поняла, как оказалась у него на коленях. Как вцепилась в воротник его рубашки и впилась в его губы. Почувствовала свежесть дыхания, твердость его языка, который сразу же проник в ее рот, мягкость его чертовых губ. Глубоко внутри молилась, чтобы Малфой пришел в себя, оттолкнул ее и выставил вон.

Испытывать эти чувства к нему, желать его, как никого в своей жизни,переспать с ним, после всего?

Это ломало все убеждения и стереотипы. Плевало на ее гордость. И этот факт был неприятным.

Но Малфой сделал все наоборот. Его руки без труда проникли под платье, сжав ягодицы девушки, и притянули чуть выше. Еще ближе.

Гермиона не сдержалась и застонала ему в рот, ощущая сквозь тончайшие трусики грубую ткань джинс. Переместила руки на его лицо, тронутые легкой щетиной, которая слегка царапала кожу.

И готова была кончить сразу же, как только ощутила толчок бедрами. Уже напряженным членом, который ощущался даже сквозь одежду.

Желание никогда так быстро не вспыхивало в Малфое. Конечно, проблем с этим не было никаких. Но то, как Грейнджер завела его всего лишь поцелуем и горячей пылающей кожей, которую он почувствовал даже сквозь джинсы… Это было великолепно. Кто бы мог подумать, что в ней кроется столько страсти?

- Тебе не следовало говорить мне это, чертов засранец, - не прекращает ругаться. Малфой усмехнулся, когда параллельно с этим цепкие пальцы быстро расстегивают его рубашку. Не дрожат. Видимо, она точно знает, чего хочет в данный момент.

Гермиона с наслаждением прикрыла глаза и провела руками по легкой поросли волос на груди. Тогда, в архиве, было темно, и Гермиона много чего не разглядела.

Например, этого, а также и то, как выглядят глаза Малфоя во время возбуждения. Расширенные зрачки в окружении бушующего осеннего неба.

Очень поэтично.

Гермиона не отдавала себе отчет в том, насколько она спешит. И в том, кто ведет в этой игре. Малфой был подозрительно пассивен. И только по часто вздымающейся груди, прикрытым глазам и сильно сжимающимся на ее коже рукам, было ясно, что мужчина испытывает такое же возбуждение.

Драко едва держал себя в руках. Больше всего сейчас хотелось кинуть Грейнджер на стол, раздвинуть ее ноги, сорвать с нее эти чертовы трусики и одним движением заполнить ее, резко и глубоко. Чтобы после первого же толчка она забыла о том, кто она такая.

Но Малфой сдерживался. Старался как никогда. Позволяя ей все сделать самой. Наблюдая, сможет ли она дойти до конца, или струсит и убежит?

А Гермиона окончательно сходила с ума. Зарылась пальцами в его волосы. Как мечтала. Сжимая мягкие пряди, слегка оттягивая, приподнимая голову.

И снова делает то, о чем мечтала все эти дни. Прикусывает его нижнюю губу. Не слегка, не играя. А так, чтобы было больно. Чтобы алая кровь потекла вниз, по колючему подбородку, с которого Гермиона с наслаждением слижет эту чистейшую влагу.

- Блять, Грейнджер, ты просто чокнутая, - прошипел Драко, откидывая голову назад и ощущая легкие движения ее языка на своей коже.

Губу ощутимо саднило, но это не убавило возбуждения ни на грамм. Наоборот, животная страсть поглощала все больше, и Малфой больше не смог ждать.

Непослушными руками развязал тесемки на платье и спустил вниз, обнажая грудь Гермионы. Без бюсгальтера. Одной рукой схватил за волосы, заставляя откинуться назад, второй сжал талию девушки, сильно и грубо, сразу же обхватывая губами сосок. Слегка царапая его зубами и тут же успокаивая движениями влажного языка.

Гермиона протяжно застонала, и заерзала на его члене, чувствуя, что еще немного, и ее просто разорвет от неудовлетворенного желания.

Буквально сползла на пол, едва держась на трясущихся ногах. Посмотрела в потемневшие серые глаза Малфоя. Что можно увидеть в них?

Все.

И Гермиона видела. Раньше. Сейчас же, кроме животной похоти, она не видела ничего. А хотелось бы услышать ответ на немой вопрос: "Не совершаем ли мы ошибку? Не стоит ли остановиться, пока еще это возможно?"

Невозможно.

Потому как Малфой протянул руки к Гермионе и с силой дернул ее платье вниз, заставляя то упасть невесомой зеленой кучкой возле ее ног. Гермиона завороженно следила за его великолепной рукой, красивыми тонкими пальцами, которые медленно двинулись от шеи и вниз, по груди, плоскому животу, и еще… Ниже.

Гермиона охнула, когда одна рука Драко накрыла ее промежность, а вторая подхватила ее под ягодицы.

Когда он успел подняться?

Совсем не нежно толкнул ее к столу, помогая сесть. Одно движение руки – и нижнее белье рядом с платьем. Пальцы касаются едва ощутимо, поглаживая, сжимая, но не проникая. И это сводит с ума. Злит.

Гермиона со стоном подалась бедрами вперед, надеясь, что Малфой поймет – она хочет больше, чем эти невесомые касания, которые только заводят, но не удовлетворяют.

- Как ты хочешь, Грейнджер?

Хриплый шепот, затуманившиеся глаза. И чертовы губы, которые она ненавидела. Потому что одни его губы возбуждали сильнее, чем Рон. Чем Кристоф. Чем все, что было до него.

Гермиона не ответила, только протянула дрожащие руки и кое-как расстегнула брюки Малфоя, стягивая их вместе с трусами. Гляди ему в глаза и закусив губу, обхватила рукой горячий твердый член.

Малфой с шипением втянул воздух сквозь сжатые зубы.

Интересно, сколько раз она проделывала это с Уизли?

Такая ненужная мысль, пока Грейнджер двигает рукой, одновременно чуть приподнимаясь на столе и покрывая влажными поцелуями его шею, слегка прикусывая кадык. И это окончательно уничтожает последние крохи самообладания.

Выдержке пришел конец. Одной рукой сжал запястья Гермионы, поднял ее руки наверх, заставляя лечь на спину и сильнее раздвинуть ноги. Второй взял член и сразу же толкнулся вперед, едва не сходя с ума от того, как плотно и горячо она обхватывала его.

Гермиона таяла от прикосновений его рук. Сходила с ума от страсти, от этого бешенного темпа, который они взяли. На краю сознания успевая смутиться от того, как они выглядят со стороны – полуодетый Малфой со спущенными штанами и расстегнутой рубашкой, и она. Абсолютно обнаженная, не считая туфель, с ощутимой влагой на бедрах. Еще никогда ни на кого она не реагировала ТАК.

- Блять, Грейнджер, ты такая тугая, - на выдохе прохрипел Малфой.

Гермиона не смогла сдержать крик, когда он резко вошел в нее, заполняя до конца. И второй, когда он медленно подался назад и быстро качнул бедрами, снова входя в нее.

Гермиона хотела бы наложить заглушающее заклинание на дверь, но понимала, что сейчас даже простейший «Люмос» у нее наверняка не получится. Малфой, видимо, пришел к тому же выводу. Освободившейся рукой оперся на стол, а второй просто заткнул Грейнджер рот.

Это было сексуально. Это было ненормально. У Малфоя окончательно сорвало крышу от беззащитного вида Грейнджер с заткнутым ртом. Зато ее глаза смотрели прямо на него. Умоляя не останавливаться.

А он бы не смог. Казалось, ничто не сможет отвлечь его. Не сейчас, когда он почувствовал приближающуюся разрядку; когда потянул Гермиону за плечи, заставляя подняться, когда впился в ее губы поцелуем, одной рукой придерживая и не давая упасть. Второй проскользнул между телами, слегка сжимая и поглаживая клитор, вырывая у девушки громкие стоны наслаждения. Почувствовал, как она резко повернула голову и впилась зубами в его плечо, заглушая крик. И задрожала, кончая неожиданно и так мощно, что ее сокращающееся в спазмах влагалище заставило в ту же секунду кончить и Малфоя.

Гермиона никогда не испытывала такого наслаждения. Ни разу в своей гребаной жизни. Она была готова умереть здесь и сейчас, лишь бы не потерять эти ощущения в своем теле.

Ублюдок-Малфой, кто бы мог подумать, что ты так трахаешься? Как после такого секса можно лечь в постель к кому-то, кроме тебя?

Гермиона всегда осознавала, что Малфой та еще сука.

Негромко хихикнула от абсурдности своих мыслей. И начала по-тихоньку приходить в себя.

Казалось, что она пролежала на его столе сутки, если не больше. Когда наваждение исчезло, а дыхание выровнялось, Гермиона вдруг осознала, что не знает, что делать дальше.

Как быть? Что сказать?

Спасибо? Это было великолепно? Этого не должно повториться? Давай повторим?

На мгновение зажмурилась, ощутив приступ неуместного стыда, боясь просто посмотреть на Драко.
Который уже успел окончательно прийти в себя. Джинсы вернулись на свое место, однако рубашку он так и не застегнул.

Расслаблено сел в кресло, вытянув ноги, и разглядывал Гермиону.

Гермиона почувствовала его взгляд и осознала, что она до сих пор совершенно голая. На его столе. Волосы спутаны и все тело наверняка покрыто следами их страсти.

- Чудесный вид, Грейнджер.

Удовлетворенная ухмылка. А глаза как никогда серьезны. Будто не Малфой только что занимался охренительным сексом у себя в кабинете.

Чувствуя, как смущение охватывает ее, Гермиона, стараясь не поднимать взгляд на своего любовника, соскользнула со стола и кое-как удержалась на дрожащих ногах.

Мерлин, Грейнджер, да ты вела себя, как шлюха. Ты прокусила его губу! Ты слизывала его кровь… Что дальше, дура?

Натянула платье. Где было ее нижнее белье, она не знала, а интересоваться об этом у Малфоя желания не возникло. Стоя к нему спиной, не услышала, как незаметно он подошел к ней. Вздрогнула, когда его пальцы почти невесомо перекинули волосы на одну сторону, завязывая тесемки на платье. Гермиона вздохнула и прикрыла глаза, чувствуя его легкие касания.

И вдруг.

- Кстати, не за что, Грейнджер, - голос, наполненный издевкой. И даже сейчас…

Я снова хочу его. Что за…?!

Гермиона развернулась и, поднявшись на цыпочки, приблизилась к его лицу. Глядя в настороженные серые глаза, едва коснулась губами уголка его рта, обведя языком контур его нижней губы и:

- Пошел ты на хер, Малфой.

Вышла из кабинета, услышав удивленный, но определенно счастливый смех.